Рэд Инин
Золотой гобелен
Глава 10. ГОРОД В ДЖУНГЛЯХ
Наш путь шел между невысоких, но отвесных каменных стен. Постепенно изборождённые трещинами камни начали напоминать полуразвалившуюся кладку, а затем и вовсе стали похожи на дома с колоннами, оконными и дверными проемами.
Трудно было разобрать детали из-за покрывавших все вертикальные поверхности лиан и мха. Кроме того, тропа, проходившая между каменных стен как-то незаметно превратилась в настоящий ручей, и мы теперь шлепали по прозрачной воде в ущелье все больше напоминавшем улицу заброшенного и заросшего джунглями города.
Дома принимали все более явственные очертания, кое-где даже сохранилась лепнина вокруг высоких стрельчатых окон. Они были высокими и стояли вплотную друг к другу. Может, они вырезаны в скалах, поэтому нам ни разу не попалась улица, пересекающая ту, по которой мы шли, – подумалось мне.
Из дверных проемов торчали стволы деревьев, лианы, свисавшие над нашими головами из окон на одной стороне улицы, исчезали в темноте оконных проемов на противоположной стороне. Кое-где рядом с домами появились остатки мостовой. Тогда мы выходили из воды, бегущей нам навстречу и шли, прижимаясь к стенам домов. Я заглядывал в дверные проемы, но ничего кроме бурной зелени там не увидел.
Окки, шедший опять впереди, весь подобрался, словно готовился к прыжку, но ничего не происходило. Город был совершенно пуст. Вскоре исчезли лианы, а кусты в пустующих домах сменились травой и цветами. Стало заметно светлее, но это все еще были руины, давным-давно покинутые обитателями. Видимо, мы все-таки нашли город древних айнов, одной из ветвей аэтов и прямых потомков наабатов.
Слева появилось почти целое здание. На нем сохранились куски облицовки из белого камня. Дверей, конечно, не было, но пол внутри был достаточно чистым. Мы решили передохнуть.
Есть хотелось невыносимо. Ягоды, которые собирал Лан, скорее годились для десерта, а не ужина и завтрака. Вода, которой теперь было в избытке, уже почти лилась у меня из ушей – так часто я наклонялся, чтобы зачерпнуть пригоршню чистой прозрачной жидкости. Какое-то время это помогало обмануть желудок.
Мы зашли в здание. На стенах виднелись остатки фресок, изображавших не то ангелов, не то крылатых людей. Возможно, это были портреты хозяев дома. В моем мире владельцы богатых поместий любили украшать свои дома лицами именитых предков.
Совершенно обессиленные, мы с Окки повалились на пол. Вернее, я – совершенно обессиленный, а он – просто ленивый. Выглядел бывший водяной довольно бодро, но энтузиазма поубавил и теперь развалился на каменном полу и разглядывал потолок. Лан пошел обследовать дом, в котором я насчитал пять этажей. Вряд ли он найдет запасы еды. Я с надеждой посмотрел на Окки.
– Послушай, если здесь течет река, может, в ней и рыба есть? – с надеждой спросил я.
Окки устроился поудобнее, кажется, его совсем не беспокоил голод. Блин, его, похоже, вообще ничто не беспокоит. Я б на его месте чувствовал себя не в своей тарелке. Да я и чувствую, собственно.
– Нет, я бы заметил. Этот ручей начинается из родника, где-то недалеко и исчезает сразу за городом, уходит в расщелину скалы. Никакой живности в нем нет, – разочаровал он, – даже лягушек.
Может, оно и к лучшему, попытался я себя успокоить.
Быстро темнело. Высокие стены домов, близко стоящих друг к другу, почти смыкались над головой. Как только солнце ушло из зенита, сразу наступили сумерки.
Вернулся Лан. Его голова стала похожа на лоскутное одеяло. Были бы волосы покороче – можно было назвать его далматинцем. Только он все равно не понял бы шутки. А так – длинные контрастные пряди перемешались в черно-белый хаос.
Лан сказал, что ему удалось добраться до четвертого этажа, дальше лестница была разрушена. Из окна он увидел просвет между домами и что-то похожее на перекрёсток.
– За ним почти все дома целые. Так что можно пройти еще немного и поискать место для ночлега, – порадовал друг.
Похоже, придется спать с пустым животом.
Мы выбрались на улицу с бегущим по ней кристально чистым ручьем. Прошли ещё несколько сотен метров и действительно обнаружили перекрёсток. Вернее, поворот дороги, который заканчивался тупиком – улица упиралась в отвесную скалу. Последним перед поворотом был совершенно нормальный дом, не очень большой – всего три этажа, но с целой крышей и остатками дверей на проржавевших петлях. Мы открыли их и вошли внутрь. Стены здесь были абсолютно белыми, из камня, похожего на мрамор, но слегка прозрачного, так что когда на них падал свет, казалось, что они светятся изнутри.
На втором этаже обнаружилось несколько небольших комнат, возможно, бывших когда-то спальнями. Но мебели, как и каких-то других предметов в них не было. Создавалось впечатление, что хозяева не успели заселиться в только что построенный дом, и он так и остался стоять пустым.
Третий этаж представлял собой огромную пустую залу, залитую вечерним светом – из огромных окон открывался не самый живописный вид – глухая стена – та скала, что перегораживала повернувшую улицу. Единственным украшением серого камня был струящийся с уступа водопад. Именно он был источником ручья, бегущего между домами.
Мы решили заночевать на первом этаже, поближе к двери. Солнце садилось, и вокруг сгущалась тьма. Я бы с удовольствием переночевал еще раз в лесу, но выбраться из этого странного города можно было, только повторив весь наш сегодняшний путь. Да еще ангел этот, от которого мурашки по коже. То есть Страж. Так что мы оказались в своего рода ловушке.
Глава 11. КОНЕЦ СКАЗКИ
Окки первым растянулся на полу. Энтузиазма у него снова поубавилось, он выглядел задумчивым, но все равно на его губах играла легкая улыбка.
– Похоже, на ужин у нас сегодня будут только истории, – попытался пошутить он.
Лан, примостившись в углу, уже закрыл глаза, когда звонкий голос Окки разнесся по пустому дому.
– Эй, малыш, а как же история про Элайю и Севанеля? Ты обещал, что расскажешь, чем она закончилась.
Я уже знал, чем она закончилась, так что, если Лан откажется говорить, я его пойму. Как бы не пришлось мне вспоминать «Золушку». Но вот Окки горел желанием дослушать «сказку» Лана до конца.
– Элайя выросла настоящей красавицей, – все-таки начал он. – Все парни заглядывались на нее. Один даже считал себя ее женихом – совершенно необоснованно. Девушка не хотела расставаться с матерью. Сначала, пока брат был маленьким, помогала растить его, потом, когда он покинул дом, чтобы поступить на службу к местному господину и развивать свой дар, все равно осталась при матери. Не хотела оставлять ее одну. У Элайи был странный дар – она могла превратить воду в любое вещество.
У Окки глаза загорелись, как только он услышал про обладателя дара, связанного с его родной стихией.
– Она изучала и совершенствовала его в маленьком домике на берегу реки, где жила с матерью, которая была могущественным магом и лучшим учителем, – продолжил Лан. – Когда Элайе исполнилось восемнадцать, в городке, в который переселился ее брат, появился необычный человек.
Он пришел неизвестно откуда, и сам не знал куда направляется. Этакое перекати-поле. Ничего особого он не умел, главным его даром был хорошо подвешенный язык. Его историями заслушивались и детвора, и взрослые, благо за время странствий их у него накопилось предостаточно.
Рассказчиком он действительно был хорошим. В один из вечеров, когда он, сидя на пороге дома, в котором поселился, рассказывал очередную свою байку, его увидела Лунный свет.
Жители города и окрестных деревень готовились к большому празднику и съехались на ярмарку – кому запасы съестного пополнить, кому травки для снадобий, кому материал для новой одежды. Так сделали и Элайя с матерью. Они редко выбирались в город, а тут и повод Севанеля проведать, и на людей посмотреть, а главное – послушать, какими новостями делятся местные сплетники.
Элайя слушала байки пришлеца, как завороженная, и он заметил красивую девушку в толпе любопытных. По ярмарке они уже гуляли вместе, мать ушла по своим делам, решив, что благоразумную Элайю можно оставить ненадолго.
Молодые люди проговорили весь вечер, только перед закатом нашла их мать Элайи мирно беседующими в лавочке с камнями для амулетов. Молодой человек что-то увлеченно говорил, указывая девушке то на один камень, то на другой, а она внимательно слушала. Они договорились встретиться на празднике.
– Постой, снова раздался из темноты голос Окки, – а где в это время был брат, Севанель? Ты же говорил, они с сестрой были неразлучны как свет и тень?
– В тот день он не встретился ни с матерью, ни с Элайей, потому что был сильно занят.
– Какое совпадение, и чем? Или об этом история умалчивает? – не унимался въедливый морской бог.
Вот его никто не перебивал, хотя тоже многое было непонятно.
– История много о чем умалчивает, – отшутился Лан, – но о том, почему Севанель так и не познакомился с парнем, который понравился его сестре, как раз очень хорошо известно. Один из его товарищей сильно повредил ногу, упав с дерева…
– Пытался проверить, нет ли среди его предков древних айнов? – продолжал язвить Окки.
– Нет, груши помогал собирать в саду одной знакомой и не удержался на ветке. А так как Севанель, обладавший даром целителя, оказался рядом, ему пришлось сначала лечить перелом, а потом провожать товарища домой.
– Он там тоже груши воровал?
Да что с ним происходит? Я уже готов был озвучить все, что думаю о репликах Окки, как неожиданно Лан засмеялся.
– Я же сказал, помогали собирать, а потом отдали законным хозяевам, – ушлый бог вытягивал из Лана все новые и новые подробности.
Мне наконец стала ясна его уловка. Он не просто тянул из Лана сведения: он отвлекал его на незначительные детали, прикидываясь дурачком, и так уводил от тяжелых мыслей.
Лан замолчал, даже, кажется, обиженно засопел и уже начал переворачиваться на бок и устраиваться поудобнее, показывая, что не собирается продолжать рассказ.
– Ну прости, я подзабыл кое-что, не просить же тебя начинать рассказ сначала, – взмолился Окки, – что же было потом?
– Потом был праздник. Все веселились, демонстрируя шуточные возможности своего дара – кто-то создавал рисунки в небе, кто-то игрушки для детей, которые превращались в лакомства, кто-то менял образ и появлялся в самом неожиданном месте, пугая знакомых.
– А что делал странник? Дай угадаю, рассказывал смешные истории?
– Нет, он развел костер и сказал, что знает обычай, в котором юноши и девушки прыгают через огонь, если хотят пожениться. Для этого надо взяться за руки и пролететь вместе сквозь пламя. Вроде символа того, что они вместе пройдут через все трудности.
Людям идея понравилась. Надо ли говорить, что все девицы просто визжали от восторга и предвкушения – они первыми потащили парней прыгать через костер. Вроде шутка, а вроде не просто так парень за руку подержал, а обещание дал.
Все ждали, кого выберет, чтобы прыгнуть через костер, Элайя. Но она не собиралась этого делать, потому что счастливчик сразу бы сделал ей предложение. А она замуж не собиралась. И тут странник, взял ее за руку и повел в центр площади. «Не боишься?» – спросил он.
Элайя, конечно, не боялась прыгать, и не боялась, что парень начнет напрашиваться в женихи – непоседливый человек оставаться долго на одном месте не собирался. Вот она и согласилась. Они разбежались и прыгнули. А потом что-то пошло не так. На другой стороне костра приземлился только мужчина, Элайя попала, словно испарилась.
Искали ее всем городом, мать чуть разума не лишилась, пытаясь понять, что произошло. Парень оказался трусом, пытался сбежать, но его поймали. Решили, что он обладал каким-то неизвестным талантом, который хорошо скрывал, добивались, чтобы он признался, куда спрятал похищенную девушку, но он только отнекивался и еще больше злил людей.
– А потом? – тихо спросил Окки, – неужели ее так и не нашли?
Лан молчал.
– Ты так и не сказал, как звали того странника и что с ним стало.
– Кому нужно имя предателя я и убийцы. Он умер, а его имя все забыли.
Я то знал, каким было имя странника. Знал, что Лан не сможет забыть ни имя этого человека, ни то, что он сделал. Теперь был понятен и такой варварский способ казни. Они просто надеялись, что Ириэг применит свой дар и так раскроет, что стало с Лель. Вот только справедливо ли было решение горожан? У меня перед глазами снова возникло видение в пещере, полной дыма и ядовитого газа. Что ж, жестокость порождает жестокость. Только вот, судя по рассказу Лана, Ириэг не был жестоким. Если, конечно, Лан рассказал все. Опять эти если да может быть.
Я не заметил, как уснул, и мне снился рыжий человек. Он шел за мной, пытаясь взять меня за руку и что-то рассказать, но во рту у него был кляп, а руки были связаны. Так мы и шли сквозь клубы дыма: он, пытаясь до меня докричаться, и я, не понимая ни слова из того, что он говорит.
Глава 12. УТРО ДОБРЫМ НЕ БЫВАЕТ
Свежий ветерок принес аромат цветов и прохладу. Похоже, я проспал дольше всех. Окки и Лана в доме не было. Я представил, что эта парочка, наверно, уже плещется в ручье: один – любитель поплавать и блюститель чистоты, а второй – человек-рыба. Пора и мне привести себя в порядок, – подумал я, лениво потягиваясь.
Мои спутники обнаружились довольно быстро: они стояли у стены дома, в котором мы заночевали, окруженные четырьмя мрачными типами. Двое прижимали Лана к стене, и в спину ему упирался меч, блеснувший в лучах поднявшейся над краем ущелья Тари. Двое других вязали руки за спиной вчерашнему полубогу. Лан на все происходящее реагировал удивительно спокойно. А вот Окки побледнел до легкого небесного цвета, а его напряжённое лицо приобрело еще больше сходства с остроклювой птицей.
Люди были одеты в серые, почти доходящие до земли плащи, из-под которых выглядывали походные сапоги. Лица такого же пепельно-серого цвета казались вырезанными из камня на фоне совершенно белых волос, стянутых кожаными ремешками. У одного из тех, кто держал Лана, ставшего совершенно белым за эту ночь, они были заплетены в тонкие косички, собраны на макушке в хвост и напоминали солому, торчащую из верхушки снопа.
Заметили меня. Тот, что с косичками, дернул головой, и не успел я опомнится, как один из белобрысых мужиков схватил меня и невежливо вытащил из дома. Меня быстренько скрутили и поставили к стенке рядом с друзьями.
Зрелище было довольно любопытным. Лан в потрепанной, но чистенькой пижаме, совершенно расслабленный, словно вышел на порог своего деревенского дома посмотреть, как зреют вишни, только тапочек пушистых не хватало. Окки – с таким выражением, словно его поймали на месте преступления и собираются повесить на ближайшем фонаре, каковых, впрочем, ни в ближайшем, ни в дальнем окружении не наблюдалось. И ваш покорный слуга – с тяжелой печатью полного непонимания на лице.
Мне представилось, что сейчас у нас потребуют документы. Очень уж эти парни напоминали патрульных. Не внешне, конечно, а суровой сосредоточенностью и показным равнодушием, застывшим на лицах.
Тут подал голос человек со снопом на голове.
– Следуйте за нами, дернетесь, пеняйте на себя, – коротко бросил он.
Нас, видимо, признали годными, не знаю уж к чему. Убивать не стали, и на том спасибо. Предводитель, так я определил по выдающейся прическе – это сколько ж времени он на нее тратит, – направился в сторону скалы с водопадом. Трое других подтолкнули нас вслед за ним.
Я безуспешно пытался понять, что пропустил. Окки смотрел перед собой и впервые за все время даже не думал улыбаться. Поймать взгляд Лана тоже не получилось. Он так настойчиво шел в этот лес, знал подробности истории айнов, не их ли он искал на острове?
Спросить я не решился. Понимал, что наши конвоиры слухом не обделены. Мне оставалось только разглядывать спину идущего передо мной Лана и изучать произошедшие с ним перемены. Изменился не только цвет волос, но и форма ушей. На них больше не красовались развесистые кисточки, они стали значительно меньше и заострились. Неужели в нем проснулась древняя кровь? Только не помню, чтобы генетика так работала. Хотя здесь… наука отдыхает.
Мы подошли к каменной стене и почти уперлись в камни, мокрые от летящей во все стороны воды. За водопадом был небольшой карниз, всего в несколько ладоней шириной. Вода падала отвесно, за ее струями оставался незаметный со стороны улицы зазор, в который и прошел, прижавшись спиной с стене, возглавлявший наше шествие айн. Он быстро проскочил вдоль стены, а потом исчез. Я даже глаза протер. Второй жестом приказал нам идти следом.
Сначала Лан. Прямо посередине водопада он так же пропал – словно растворился в прозрачных струях. Я посмотрел на Окки в надежде, что он объяснит, что происходит, все-таки про воду он должен знать все, но тот только пожал плечами.
Я вжался спиной в мокрую стену и очень медленно, шаг за шагом стал приближаться к середине водопада. Дойдя до того места, где пропали Лан и первый айн, я почувствовал, что холодный камень перестал упираться мне в спину, сделал шаг назад, чтобы не попасть под лившиеся прямо на голову струи, и оказался в каменном коридоре, уходившем вглубь скалы.
Глава 13. ХАР-БАРГАЛЛА
Не успел я отдышаться, как рядом со мной возник промокший до нитки Окки. Можно было не смотреть в зеркало, наверняка, у меня точно такое же дикое выражение лица. Нас потеснили появившиеся в проеме конвоиры. Они, видимо, проделывали этот путь много раз: на их плащи не попало ни капли воды, настолько ловко и быстро они проскользнули ко входу в расселину.
Поднявшись по узкому коридору, мы вышли в огромный зал. Уходящие вверх стены напоминали внутренности собора. Каменные колонны, покрытые тонкой резьбой из плетущихся растений, бесконечной анфиладой уходили вглубь пещеры. Они казались висящими в воздухе: ощущение невесомости создавали мерцающие голубоватые блики, струящиеся по стенам и массивным колоннам. Да и пола не было – его заменяла сплошная водная гладь, из глубины которой шел мягкий голубоватый свет. Над водой были перекинуты легкие мостики, по котором уже ушли вперед наши спутники.
Окки немого замешкался, рассматривая мелькающих в воде полупрозрачных рыб – огромных альбиносов, подплывавших к мосткам, по которым мы проходили – и тут же получил чувствительный толчок в спину от шедшего за ним конвоира. Лицо морского бога приняло неожиданное выражение – высокомерное и злое. Резко выпрямившись и просканировав тяжелым взглядом толкнувшего его человека, он все же пошел вперед.
Через несколько минут впереди начал пробиваться дневной свет, а мерцающие отражёнными бликами колонны сменились сводом каменной пещеры. На стенах появились зеленоватые пятна, а потом и другая растительность начала мелькать среди камней. С мостков мы перебрались на твердую землю, отступившую от стен.
Пещерный храм, заполненный водой, оказался сквозным проходом на другую сторону каменной стены, окружавшей заброшенный город. Вскоре мы уже шли вдоль русла неширокой реки, весело бегущей между каменистыми берегами. В зеленоватой воде виднелись покрывавшие дно круглые камешки и сновали мелкие рыбешки.
Перемены, произошедшие по эту сторону пещеры, были настолько разительны, что после темных, мрачных развалин в узком каменном ущелье от обилия красок зарябило в глазах. Оба берега речушки заросли деревьями. Их тонкие длинные ветви тянулись к островкам желтых пахнущих медом кувшинок. Развесистые кроны были покрыты кистями багрово-красных сережек, окруженных танцующим роем гудящих пчел.
Нам пришлось спуститься вниз и идти какое-то время по неглубокому руслу. Метров через десять прямо из воды на берег поднимались каменные ступени. Похоже, что и здесь когда-то была дорога, уходившая под своды пещеры, но вода постепенно размыла ее.
Мы поднялись по лестнице, а потом по узкой тропинке, вьющейся среди деревьев, по одному вышли за зеленую преграду. Сперва мне показалось, что перед нами появилась новая череда скал. Белоснежные, выросшие прямо из зеленой травы вдоль берега реки стены были испещрены странными орнаментами. Но то, что можно было принять за естественные проемы между остроконечными глыбами, оказалось высокими арками и колоннами, за которыми открывался вид на новые строения из сияющего белого камня.
Через бегущую сквозь этот чудной город реку были перекинуты высокие мосты. Ее берега окружали сады. К мостам и пристаням спускались лестницы. По реке плыло несколько лодок с яркими разноцветными тентами, защищавшими от солнца находившихся в них людей.
Мы подошли к ближайшему зданию. Предводитель отряда открыл двери, и мы вошли внутрь то ли гигантской крепостной стены, то ли бесконечно вытянутого здания, повторявшего форму окружающих долину скал. Нас провели светлыми коридорами, а потом по перекинутому на высоте птичьего полета мосту. Так мы продвигались вглубь фантастического города, то поднимаясь по лестницам, то переходя по парящим между домами, словно сделанным из каменного кружева, мостам.
Я подумал, что пойди мы по улице или поплыви на лодке по реке, намного быстрее достигли бы цели. Нам не встретился ни один человек, кроме немногочисленной охраны. Видимо, жители странного города тоже предпочитали другие способы передвижения.
Какие, я увидел, когда мы в очередной раз переходили перекинутый на головокружительной высоте каменный мост. В проеме одного из окон, которые здесь, надо сказать, были как минимум в полный рост, появился человек. Постояв несколько мгновений над пропастью, он шагнул в пустоту.
Фигассе… Я охнул от неожиданности. Эхом раздались голоса Лана и Окки. Но человек не упал: проскользив по воздуху несколько метров, словно с огромной невидимой горки, он снова набрал высоту и, раскинув руки, как пловец на воде, скрылся за углом соседнего здания.
Шедший впереди командир шепнул что-то одному из своих людей, и тот скрылся в боковом коридоре. Когда я уже почти отвинтил себе голову, разглядывая диковинную архитектуру и пытаясь увидеть не пролетит ли еще кто-нибудь мимо нас, мы остановились.