Рэд Инин
Золотой гобелен
Глава 6. ПОПЫТКА НЕ ПЫТКА
Бранс вошел без стука.
– Сестренка, не могу дождаться, чтобы посмотреть на тебя, – выпалил он, озираясь по сторонам, – может выйдем на свежий воздух?
Я молча пошел за ним и, пока мы поднимались, судорожно пытался придумать, как вытянуть из этого типа информацию, не вызвав подозрений.
Яркий свет опять больно резанул по глазам. От открывшегося вида бесконечной морской глади, сливавшейся на горизонте с небом, захватило дух. Мое первое знакомство с морем было далеко не таким… радужным. Да и сейчас кружившие в голове мысли тянули к насущным делам.
Во-первых, начал я рассуждать по привычке, надо узнать, сколько у нас времени до того, как корабль придет в порт; во-вторых, разобраться, что случилось с настоящей Граннифер, в-третьих, понять, какие планы у паразита-Бранципера. Еще была Счастливая жемчужина, которая ощутимо прибавила в весе и постоянно напоминала о себе.
Кроме того, мне нужна была более подробная информация о семье Гранни и о ней самой. Когда-то мне придется «вспомнить все», и может случиться так, что настоящая Гранни до этого момента не объявится. О том, что с ней что-то случилось, например, корабль, на котором она добиралась с острова на материк, тоже попал в шторм, и она погибла, лучше не думать.
– Я ничего не помню, к сожалению, – осторожно начал я.
– Не переживай, милая, время лечит. Когда попадешь домой, в знакомой обстановке тебе сразу станет легче.
Первый удар мимо. Бранс не спешил делиться секретами.
– Я не очень уверенно чувствую себя рядом с людьми, которые хорошо меня знают. Лучше, чем я сама. Ты сказал, что мне нравится этот цвет. А что еще?
Во взгляде «брата» читалось сомнение.
– Твой новоявленный лекарь сказал, что лучше будет, если ты сама вспомнишь, – два-ноль в его пользу. Тема закрыта. Если спрошу еще что-нибудь, только усилю его подозрения.
– Да, так будет лучше. Я доверяю этому человеку. Если бы не он, я бы тут сейчас не стояла.
Бранс опять как-то странно на меня посмотрел.
– Это уж точно, – выдал он, внезапно потемнев, как туча и, схватив меня за руку, потащил куда-то.
Мне пришлось расслабить кисть, чтобы он не почувствовал, что сил во мне больше, чем в юной девице. Интересно, что его так разозлило.
Попыхтев немного, он сбавил шаг и сказал:
– Пойдем, познакомлю тебя с капитаном. Если возникнут какие-то проблемы, сразу обращайся к нему, он здесь царь и бог.
– Хорошо, как скажешь. И спасибо за платье, – вспомнил я. Для Гранни, наверное, новый наряд был бы важен, – оно такое красивое.
На лице Бранса появилась довольная улыбка.
– Для тебя, сестренка, я сделаю, что угодно.
Да ладно? Чего ж тогда она бегает от тебя, как от чумы?
Мы прошли почти всю палубу и уже подходили к юту. Среди разложенных снастей, а с виду – в хаосе канатов и веревок – возился юнга. Мы подошли к нему, но он, стоя спиной, нас не замечал. Бранс тихонько кашлянул.
Ну все, начались церемонии. Почему всегда так – или ты спишь на земле и ешь траву, или тебя заморачивают заковыристыми политесами. Сейчас Бранс пошлет юнгу к старшему матросу, тот пойдет докладывать боцману, тот в свою очередь найдет капитана и сообщит ему, что мы хотим с ним поговорить.
Мальчишка обернулся на покашливание. Сейчас лицо его было серьезным. Ясно, делом человек занимается, а тут сухопутные пожаловали, отвлекать изволят. Я начал злиться. Я так-то не ел еще сегодня. И вчера тоже.
Оценив выражение моего лица, вернее, выражение лица Граннифер, которое, наверняка, было поприятнее, парень вопросительно посмотрел на Бранса. Тот как-то замялся, словно не мог подобрать слова, чтобы объяснить пареньку, что нам от него нужно.
– Простите, что отвлекаю, – он как-то сразу сдулся, – я хотел вам представить мою сестру, официально, так сказать. Аэти Адиан нир Аледриан Граннифер.
Похоже церемонии затягиваются на неопределенный срок. Если мы начнем знакомство с юнги, я умру с голоду. Черт, где Лан, он умеет общаться в этими павлинами.
Мальчик широко улыбнулся, протянул мне руку и неожиданно низким голосом сказал:
– Очень приятно, Йуг. На моем родном языке это значит «родившийся», – продолжая улыбаться, он разглядывал меня, а я уже начал выразительно закатывать глаза, – капитан корабля.
Что-о-о? Кто?
Мальчишка засмеялся. Ясно, шутка такая. С солдатскими шутками мы уже знакомы, теперь матросские в ход пошли.
– На меня все так реагируют, – его лицо снова стало серьезным, – капитан в пятнадцать лет – не каждый поверит, что такое возможно.
Да никто не поверит.
Единственное, что остановило меня в последний момент от того, чтобы дать ему оплеуху и послать за старшими – голос. Тот самый голос, от которого чайки производили двойную порцию помета.
– Э, – я не знал, что сказать и чуть не забыл, что я принцесса, щелкнул ртом и перевел взгляд на Бранса. Тот, собрав все свое терпение, подрастраченное изрядно уже сегодня, выдавил:
– Гранни, милая, поздоровайся.
Это наш шанс – пронеслось у меня в голове. Капитан не может не знать, куда плывут его пассажиры и когда будет следующая остановка.
– Очень рад-а… знакомству – чуть не спалился, протягивая руку. Так, потише на поворотах. Гранни особо радоваться нечему, а с психически неуравновешенной девицей капитан делиться секретами не станет.
Но, похоже, моя искренняя радость его не смутила: вряд ли ему известно, как должна себя вести настоящая принцесса. Я, отпихнув клешню пытавшегося остановить меня Бранса, схватил Йуга за локоть и со всей грациозностью, на которую был способен, развернулся и повел его подальше от надоедливого «брата».
– Капитан, гм, Йуг – доверительно заглянув в чистые голубые глаза, сказал я, – пусть вас не удивляет моя чрезмерная радость. Во-первых, я хочу поблагодарить вас за платье, – мальчишка бросил на меня еще один любопытный взгляд, – во-вторых, раз уж мой брат посоветовал обращаться к вам, если у меня возникнут проблемы, я прямо сейчас это и сделаю.
Было видно, что парень, привыкший к борьбе со стихией и ежедневным опасностям, оказался не готов к напору разнаряженной барышни. Но я не собирался отступать.
– Дело в том, что мой заботливый брат как-то упустил, что кроме нарядов людям еще иногда бывает нужна еда. Я, конечно, принцесса, но светом Тари питаться не умею, – я сделал вид, что смутился и опустил глаза. Удивительно легко манипулировать доверчивыми людьми, будучи красивой и совершено бессовестной девицей.
Пятнадцатилетний капитан аккуратно отцепил мою руку от своего локтя, отошел на пару шагов и со словами: «Прошу прощения, я оставлю вас ненадолго», – смылся.
Переборщил я все-таки.
Ну и не собираюсь я учиться этим женским премудростям, не дай бог привыкну. Я поджал губы и обернулся, чтобы столкнуться и отмеревшим и как раз добежавшим до меня Брансципером. С обреченным выражением лица в стиле «как же дальше жить, моя сестра совсем чокнутая», он подхватил меня под руку. Кажется, он опасался, как бы я не завел задушевную беседу с кем-нибудь из матросов.
Глава 7. ПЛАНЫ ПЛАНАМИ, А ОБЕД – ПО РАСПИСАНИЮ
На корабле началась работа: кто-то выкрикивал команды, кто-то бегал, крепил или отпускал тросы, поддерживающие паруса. Ветер был небольшой, и вскоре с характерным звуком над нашими головами развернулся второй парус. Мы молча смотрели в бесконечную морскую даль: я, потеряв надежду пообедать, а Бранс, видимо, потеряв надежду хоть как-то адекватно общаться с вернувшейся сестрой. Судя по его сосредоточенно-мрачному виду, он строил планы, в которые не собирался посвящать потерявшую память да и никогда не отличавшуюся здравомыслием Гранни.
Я уже подумывал, не собирается ли «брат» избавиться от проблемы в моем лице, заморив меня голодом, как кто-то тронул меня за локоть. От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Но это был всего лишь наш малолетний капитан. Он повел нас в свою каюту, где был – так вот куда он так стремительно исчез – накрыт стол. Набор блюд оказался вполне достойным. Я же готов был душу продать за похлебку из солонины и сухарик. Или чем там питаются моряки в плавании.
Глотая слюни, я думал только о том, как бы не рвануть к столу, раскидывая людей и мебель, вставшую между мной и куском мяса. Но в последний момент остановился, как вкопанный. Бранс, налетевший на меня, закатил глаза в стиле «ну что теперь?».
– Где Ланнир? – задал я вопрос, мучивший меня последние полчаса.
Капитан с Брансом недоуменно переглянулись, а я, растолкав их, побежал к спуску на вторую палубу, путаясь в длиннющей юбке.
Лан сидел в своей каюте, обхватив колени рукам и уставившись в одну точку. Представляю, сколько задавленных, изгнанных чувств всколыхнула в нем встреча со старым знакомым. Сколько ненависти, унижения, гордости, прятавшихся годами, дорвалось сейчас до его души. Я решил использовать метод морского бога, чтобы вытащить остроухого из мрачных мыслей.
– Неплохой костюмчик, – сказал я откровенную нелепость: одежда явно не тянула на «костюмчик» и была на несколько размеров ему велика. – Подкормить тебя немного, и будет в самый раз.
Лан поднял на меня недоумевающий взгляд и поморщился. Сам виноват, не я этот образ для иллюзии выбирал. Мои слова и мысли громко одобрил проснувшийся от воспоминания о ждавшем нас обеде желудок.
– Слушай, Лан, я с пустым животом думать совсем не могу.
Казалось, он меня не слышит.
– Удалось что-нибудь узнать? – как-то тускло спросил он.
Он что, из-за Гранни так переживает? Или из-за того, что его обозвали полукровкой?
– Пойдем, капитан угощает. Я, если сейчас не съем что-нибудь, за себя не ручаюсь, – я схватил его за рубашку и потащил из каюты.
Таким я его еще не видел. Всегда собранный, сосредоточенный и решительный, сейчас он совсем раскис. Оказывается, наша молчаливая белоснежка умеет обижаться и грустить.
– Слушай, друг, нам еще Гранни найти надо, а мы даже не знаем, что происходит, – я решил пустить в ход последний козырь, – мы же не можем допустить, чтобы она попала в беду, тем более, чтобы ее нашел Брансципер. Ведь не просто так она из дома сбежала.
Он весь подобрался, мои слова наконец пробили стену уныния.
– Поедим, послушаем, о чем они будут говорить. Если бы отмотать назад, я бы еще глухонемым прикинулся, но уже поздно, – так уговаривая и подталкивая в спину, я выдворил Лана на палубу.
Обедали мы в полном молчании. О чем может спрашивать в такой ситуации человек, потерявший память, я придумать не смог, а устраивать очередной спектакль для Бранса было лень. Тем более, что теперь у меня была своя причина для печали – Брансципер попросил убрать от меня тарелку с огромной отбивной, заменив ее салатом и рыбным супом. Лан сидел, уставившись в стол. Йуг, усадив нас за стол и пожелав приятного аппетита, сразу ушел. Так что наша невеселая троица «наслаждалась» обществом друг друга.
Короче говоря, из всех моих планов разжиться новой информацией вышел один большой пшик. Платье мешало неимоверно, дышать становилось все труднее. Я боялся, что подарок Бранса вот-вот расползётся по швам. Ко всему добавилось еще легкое жжение, источник которого я определил, только поймав на себе внимательный взгляд Брансципера. Я уже несколько раз поправлял на шее мешочек с жемчужиной. Он стал горячим, и кожа под ним заметно покраснела.
Наконец Бранс не выдержал и потянулся посмотреть, что это такое. Я проворно шлепнул по протянутой ладони. История с семейной реликвией явно не прокатит. Опять придется импровизировать.
– Это часть ритуала очищения, который Граннифер проходит после наложенного на нее заклятия, – даже не посмотрев в нашу сторону вяло сказал Лан, – лучше не трогать и тем более не снимать, иначе она забудет, как ходить в туалет.
Молодчина, Лан. Бранс втянул свои щупальца со скоростью молнии.
И все-таки, что это? Близость моря так сказывается на жемчужине, или за ней пришли хозяева и скоро потребуют вернуть свое сокровище. Надеюсь, меня не примут за очередного любителя чужих артефактов.
Лан вернулся в каюту, Бранс прогуливался вдоль палубы, все больше напоминая загнанного зверя. Я уселся в принесенном специально для меня плетеном кресле и, ни о чем не думая, смотрел на гладкое бирюзовое зеркало моря. Иногда я ловил на себе косые взгляды, но люди быстро пробегали мимо. Ветер совсем стих. Кажется, мы попали в полосу штиля.
Глава 8. МОРСКОЙ ВОЛК
Небо справа по борту начало наливаться густым фиолетовым цветом. Солнце, как огромный огненный шар, медленно ползло к горизонту. Жизнь на корабле замерла. Даже Бранс куда-то исчез. Я вылез из своего креслица и пошел гулять по кораблю. Когда-то, в прошлой жизни, я собирал модели парусников, и мое воображение тогда рисовало яркие картины морских сражений пиратов и боевых армад, я увлеченно читал, как устроены суда.
Потихоньку я мечтал, как мог бы собирать свой флот с несуществующим отцом, но когда заикнулся об этом вслух, маман, усадив мена напротив очень доходчиво объяснила, что с ним, в смысле с отцом, она рассталась, когда мне было всего несколько недель отроду, потому что он представлял угрозу для моей жизни. Такая формулировка отбила у меня всякую охоту вникать в подробности, и я смирился с одиночеством, ставшим моим спутником во всех мужских интересах.
Так получилось, что родственников у нас с маман вообще не было никаких: она – сирота, выросшая в детском доме и чудом пробившаяся в нормальную жизнь, была настоящей одиночкой. Иногда я боялся, что у меня появится отчим, иногда искренне ждал этого, но маман обходила матримониальные вопросы, как легкая яхта обходит опасные мели, – быстро и уверенно. Так что парусники я мастерил в одиночку. Наконец у меня появилась возможность воочию увидеть, как работает это чудо человеческой мысли.
Я знал, какого слаженного, отточенного до мелочей и отмеренного до секунды труда стоит кажущаяся легкость, с которой судно парит в морском просторе. Знал, что каждый человек выполняет отведенные ему обязанности, что здесь нет выходных, а работа может продолжаться по несколько суток. И только в такие минуты затишья люди могли расслабиться и отдохнуть. Обе мачты сейчас пустовали. Капитан приказал убрать паруса. Создавалось впечатление, что мы чего-то ждем.
Несмотря на показное легкомыслие, я с огромным уважением отнесся к мальчику, командующему «Дитя бури». В пятнадцать лет стать капитаном – действительно дело немыслимое, и произойти такое могло только при самом невероятном стечении обстоятельств.
Я подошел к рубке. Мужчина со шрамом стоял у штурвала и, хотя корабль никуда не двигался, напряженно всматривался в линию горизонта.
– Можно? – спросил я.
– Заходите, леди, хотите подержаться за штурвал? – конечно, я хочу. Настоящий штурвал настоящего парусника.
За моей спиной раздался шорох. Неужели опять Бранс пришел за мной следить, я, кажется, оставил попытки сыграть какую-то роль в этом спектакле и просто проявлял человеческое любопытство. Но это был не Бранс.
Наш капитан загородив выход из рубки наблюдал за нами. Я вспомнил, что женщина – плохая примета и все такое. Извинившись, выпрыгнул на палубу. В этот момент судно резко качнулось, словно в борт ударила большая волна.
– Что происходит? – просил я Йуга, который прислушивался к чему-то.
– Не хочу вас пугать, миледи, но эти странные толчки сопровождают нас уже несколько дней. В ветреную погоду, когда на море волны, они почти не заметны, но в такие моменты, как сейчас, на них нельзя не обратить внимание.
Я обернулся, рулевой не меняя выражения лица продолжал сканировать горизонт.
– Есть какие-нибудь предположения? – я решил забыть на время роль припадочной девицы. Мне просто хотелось поговорить о кораблях и море.
– Трудно сказать, – не глядя на меня, произнес своим необычным голосом Йуг. – Если бы все ограничивалось толчками, можно было бы списать происходящее на дефект обшивки. Но есть кое-что еще.
Я был почти уверен, что все происходящее связано с тем, что сейчас обжигало кожу у меня на груди.
– Что же? – спросил я, когда мы отошли к краю палубы, так что было видно водную гладь у самого борта.
– Ветер изменился. В это время года обычно дует западный ветер, но вот уже неделю он постоянно меняет направление. Иногда мне кажется, что он, как загонщик, направляет нас к определённому месту.
– А далеко до ближайшего порта? Может можно как-то послать сигнал?
– При попутном ветре не больше дня пути, – ответил он не отрывая взгляда от спокойного, как зеркало, моря, – но в такую погоду мы можем ждать вечно. И никого не позовем, потому что судно, пришедшее на помощь, тоже может попасть в беду. Так что остается надеяться, что все разрешится само собой.
В ярко-голубых глазах на усыпанном веснушками лице вспыхнул огонек. Парень, кажется, предвкушал новое приключение. Я вспомнил, как Йуг сказал, что его имя имеет какое-то особое значение, несомненно важное для него, раз он упомянул об этом, словно титул назвал.
– Мое полное имя Йуг Хау Хиату – «родившийся в море», – с ноткой гордости произнес он.
– Ты, то есть вы, родились на корабле? – вот уж поистине повезло – позавидовал я. Как потом выяснилось из его рассказа, завидовать было особо нечему.
Отец Йуга был хозяином и капитаном этого корабля, мать жила на одном из островов Срединного архипелага. Когда до рождения Йуга оставалось совсем немного, отец все еще был в море, а единственная повитуха на острове заявила будущей матери, что «ребёнку не суждено войти в этот мир». После чего ушла в свою деревню, не обращая внимания на слезы и мольбы женщины.
Через несколько дней вернулся из плавания отец. Он не поверил деревенской знахарке, посадил жену на корабль и отправился в ближайший крупный порт на поиски целителя, который смог бы спасти его жену и ребенка. Но не успели они добраться до берега, а у женщины начались роды.
– Отец рассказывал, что из моря вышла покрытая чешуей дева и помогла ему принять ребенка. Он боялся, что она заберет меня и сбудется пророчество деревенской повитухи. Но…
– Что? Она не попросила награду за свою помощь?
– Мать не пережила моего рождения. А я остался жив и вырос на корабле. Это мой дом. Думаю, отец придумал историю про деву в сияющей чешуе, – не отрывая взгляда от воды, продолжил он, – специально для меня. В прошлом году отца не стало, и команда решила, что я должен занять его место. Так что я тоже в некотором роде морской житель.
– Волк, – сорвалось с моего несдержанного языка.
– Почему? – не понял он.
– Морской волк, так у нас говорят.
Ой.
Но усмехнувшийся моряк, кажется, ничего не заметил.
– У нас в роду не было людей с материка, все островитяне. Так что духи леса тут ни при чем.
– А кто-же? – кажется, мы говорим о способностях, унаследованных от древних.
– Не знаю. Мой дар в том, что я чувствую море и корабль. Почти как часть себя. Ничего сверхъестественного в этом нет, просто опыт.
С этими словами Йуг схватился за борт и едва не перевалившись через него, посмотрел вниз. Я сделал тоже. Что он так внимательно высматривает в безупречной синей глади? Я ничего не заметил, только жемчужина потянула меня вниз и на короткое мгновенье все поплыло перед глазами.
«Как камень на шее», – промелькнула мысль. Не пора ли от нее избавиться, и так проблем хватает. Если ничего не произойдет до того, как мы попадем в порт, придется просто бросить ее в море. Не хотелось бы таскать этот груз на себе всю жизнь.
Стоило мне так подумать, как оно произошло.
Глава 9. МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ
К нам приближался кто-то либо очень нервно дышащий, либо слишком горячий, потому что вода вокруг корабля забурлила, как переваренный суп в кастрюле. На уши навалился низкий гул, пробирающий до костей.
Первым среагировал капитан.
– Авра-а-ал, – его голос заревел, как труба, перекрывая гул, идущий с моря.
Ударил и уже не замолкал колокол. Все пришло в движение. Похоже, моряки прекрасно понимали, с чем столкнулись. Я краем глаза видел, что рулевой не шелохнулся, только костяшки на пальцах побелели. К нам несся на всех парах Лан. Его апатию как ветром сдуло.
– Началось, – тихо произнес я.
Судя по тому, как обернулся и посмотрел на меня Йуг, недостаточно тихо.
Двое моряков тащили котел с какой-то жидкостью. Выстроившись в длинную очередь, команда потянулась к странной посудине. Капитан повернулся к нам.
– Чтобы пережить звуковую атаку, вам придется запечатать слух.
Нам выдали по паре обрывков веревки, залитой жидким воском. Как только он немного остыл, мы засунули их в уши. Сразу исчез гул, путающий сознание и вызывающий животный страх. Осталось только ощущение постоянной вибрации.
Матросы забрались на реи, кто-то прыгал в люки и спускался на нижние палубы. Все были заняты одним и тем же: привязывали себя ко всему, что невозможно было оторвать, отломать и вынести с корабля – поручням, реям, кнехтам. Капитан лично обошел всех, проверив надежность крепления. Последним он проверил рулевого, прикрутившего себя намертво к штурвалу. Из трюма вылез здоровый дядька, которого я до этого не видел. Он вместе с капитаном приближался к нам.
– Орудия… – начал он.
– Отставить, – поняв с полуслова, скомандовал капитан.
Нас с Ланом привязали к перилам верхней палубы. Потом пришла очередь капитана. Видимо, страх потерять рассудок от звуков, шедших из моря, был сильнее корабельных законов.
Поискав глазами Бранса, я обнаружил его на нижней рее грот-мачты. Когда и как он туда попал, осталось загадкой. В любом случае о сестре он даже не вспомнил.
Моряк с огромным животом и ручищами, как две клешни, привязав Йуга, открыл большой деревянный ящик, залез в него и захлопнул крышку, заперев себя в этом укрытии. Звук закрывающегося ящика словно послужил сигналом, и взбесившееся море перешло в наступление.
Из воды прямо перед нами начали подниматься две белоснежных башни, закрученные в тугие спирали. Первое, что пришло в голову, – жемчужина начала действовать и прямо под нами вырос белокаменный город.
Я представил, как корабль, зацепившись за одну из башен, взмывает в небо, но потом появилось основание, на котором крепились два витых шпиля, и понял, как ошибся. Люди, окружавшие нас, смотрели на вылезающее из моря нечто с широко открытыми ртами. Все происходило в полной тишине и напоминало кошмарный сон. До меня не сразу дошло, что все они истошно кричат, просто залепивший уши воск не пропускает звук.
Только наша троица – Лан, Йуг и я – сохраняли относительное спокойствие: Лан, сжав кулаки, впился взглядом в фантасмагорию, разворачивающуюся вокруг, Йуг – с восторгом дорвавшегося до любимой игрушки щенка. Остается только догадываться, что отразилось на лице Гранни, которое должно было повторять мои противоречивые чувства.
Я-то ждал, что к кораблю подплывёт прекрасная русалочка, протянет изящную ручку и, мило улыбаясь, поблагодарит нас за возвращенную после скольких лет Счастливую жемчужину.
А не это вот все.