Ольга Акофина
Грохот ледника
Ира опять зло рассмеялась.
– Нет, ты женишься на мне, и не фиктивно, а реально, мы будем жить вместе, я буду рожать тебе детей, устроишь меня в свою фирму, чтоб я была всё время рядом, а ты -под моим контролем.
От таких перспектив Глебу захотелось воткнуть шприц себе.
– Только так, Глеб, хватит, погулял. Иначе вся твоя жизнь будет обречена на провал. Как провалились твои планы насчёт свадьбы с Эллой. Как она не хотела отдавать обручальное кольцо! Сама была в болевом шоке, а руку крепко сжала в кулак, только бы не отдавать мне колечко, так она тебя любила, так звала, просила о помощи.
– Всё-таки отобрала у неё кольцо?
– Пришлось Павлу провернуть ей нож в животе, от боли она провалилась в обморок.
Глеб покачнулся, и упал бы, если б не схватился за стол, в глазах потемнело. Они замучили её, добили окончательно. Лишили малейшего шанса на спасение.
– И тогда я сняла с неё кольцо, и сказала, что ты не любишь её, изменяешь ей со мной. Надеюсь, она услышала меня.
Ира захлебнулась от смеха. У Глеба глаза налились кровью, он резким движением опрокинул Иру на стол, а она продолжила заливаться хохотом:
– А теперь ты женишься на мне, и Волковой буду я, а не она, и я хочу такое же кольцо! Может, мне имя на Эллу поменять? Будет тебе Элла Волкова.
Не выдержав, Глеб хлестанул ей по лицу, прижал к столу, и достав шприц из кармана куртки, яростно всадил ей в шею, прямо в сонную артерию, вколов всё содержимое. Глаза Иры расширились от ужаса, она захрипела, начала корчиться, кататься, пока не свалилась на пол. Она валялась у его ног, изо рта появилась пена, лицо посерело. Она умирала, умирала тяжело, как он и хотел, и Глеб со звериной яростью смотрел на её муки, чувствуя, наконец, что совершил возмездие. Когда Ира затихла, он тщательно протёр шприц и вложил ей в руку. Затем Глеб кочергой вытащил несколько горящих поленьев и сдвинул их на деревянный пол, кинув сверху стопку старых газет. Что ж, мечта соседей сегодня сбудется. Сам он выскользнул и, стараясь держаться в тени, так как уже стемнело и горели тусклые фонари, пошёл к своей машине. Садясь в машину, он посмотрел на зарево, окрасившее небо красным цветом и почувствовал удовлетворение. Вот и всё, прощай Ирина! Надеюсь, что в аду ты будешь гореть вечно.
Домчав до города, Глеб на лестнице снова увидел своего соседа, тот был выпивши, и сидел на подоконнике с бутылкой.
– Так поздно и один? – спросил он. – Где же все твои подружки? А у меня вот тоже нет подружек, была Ирочка, потом Леночка, а теперь никого.
– И не найдёшь никого, курсируя между комнатой, лестницей и алкогольным отделом магазина. Круг мест посещений расширь.
– Глеб, выпей со мной.
Ладно, выпьет, в крайнем случае, сосед может подтвердить, что в этот вечер, они вместе выпивали. И Глеб кивком головы пригласил Лёшу к себе.
Глава 58. Моя пристань
Глеб опять ушёл с головой в работу. Какое счастье, что у него есть любимое занятие, которому можно отдаться без остатка. Попутно он искал себе новую квартиру, и покупателей на свою, так что скучать не приходилось. Об Ирине он больше не вспоминал, его не мучали ни совесть, ни кошмары, о том, что убийство может быть раскрыто, он не волновался. Но мысли о Диане тревожили его, но пока он ничего не предпринимал.
Как-то неожиданно ему позвонила Анна.
– Ты, наверное, мне звонил? – самоуверенно спросила она. – Я тебя заблокировала, психанула тогда из-за этой рыжей девицы.
– Заблокировала и заблокировала, я не звонил.
Анна растерялась.
– И не пытался меня найти? Я думала, что тебе не всё равно…
– Извини, но мне, действительно всё равно.
Он нажал отбой и заблокировал её телефон.
Всё, хватит. Лучше он займётся делами или сходит в спортзал, надоели ему эти пустые отношения. Что с ним происходит? Весь нервный, дёрганый, никого не хочет, а на женщин нет желания даже смотреть.
Глеб, очень уставший, приехал домой, на работе был сложный день, разболелась голова, на улице была препаршивая погода, осень, переходящая в зиму. Холодный дождь со снегом, темно, грязно. В доме царил холод, что-то случилось с отоплением, а Глеб забыл вызвать мастера. Глеб выругался, натянул толстый свитер, но теплее не стало. Он разжёг камин, но камин особо тепла не дал, было всё также промозгло и сыро. Глеб закутался в плед и лёг на диван у камина. Вроде бы он согрелся, но сон не шёл. Невольно его мысли возвращались к Диане, о ней он думал все последние дни. Когда он видел её с Димой, ничего, кроме насмешек, это не вызывало, вроде и жила с ним и даже замуж собиралась, но он то знал, что любила она вовсе не Диму, вернуть её тогда не представляло труда. Но новый мужчина старше, солиднее Глеба, обеспечен и влюблён, и она, возможно, тоже, она стала с ним другая. Глеба как никогда тянуло к Диане, никто ему не нужен, кроме неё… Неужели, он любит её? Глеб поднялся и сел на диван, уставившись на огонь. Ему вспомнилась Элла, и сердце снова заныло, похоже, эта рана не затянется никогда, и, хотя последние годы он не думал о ней так часто, как раньше, но каждый раз, вспоминая, испытывал огромное чувство вины. Конечно, у каждого своя судьба, но, если бы он не играл с Ириной в любовь, возможно, Элла осталась бы жива. А теперь нет ни Ирины, ни Эллы и виноват в этом только он. Но жизнь ничему не научила, у него было много тех, кого он просто использовал для удовольствия, и бросал, как надоедали, не думая о том, что, возможно, причиняет им боль. Но ведь его тоже использовали… Элл в качестве кошелька, Маша в качестве секс-игрушки, Маргарита в качестве развлечения. Элл он как-то видел в какой-то рекламе, всё такая же красивая, но глаза злые. Маша вышла замуж и больше не появлялась, пусть, наконец, у неё всё сложится. А Маргарита… где-то глубоко вместе с обидой тлело до сих пор, и возможно, одной искры бы хватило, чтобы разжечь пламя вновь, но он гасит в себе эту искру, а пепел воспоминаний пытается развеять по ветру навсегда, ведь как ни крутись, аристократом ему не стать. Он – сын шлюхи, родился в тюрьме, воспитывался в детдоме, потом в коммуналке, его били, морили голодом, издевались, пока он не вырос и не смог постоять за себя, а не так давно он вытаскивал пьяную мать из грязи и скорее всего, тащил бы до сих пор, если бы она не умерла. Глеб прислонился лицом к спинке дивана, ему вспомнилась та ночь, когда он забирал мать из ментовки. Пьяную, грязную, изнасилованную ментами, по её голым ногам текла сперма и кровь, её рвало, а она то плакала, то хихикала, икая. Он не раз видел, как её насилуют, и он стаскивал с неё насильников, что здесь, что в городской квартире, а потом отмывал её, отвозил в больницу, а эта жуткая ночь, когда случился выкидыш. Он об этом никому не расскажет, но сам забыть не сможет никогда, и в его жилах течёт её кровь. И кто, зная об этом, захочет идти с ним по жизни? Только такая, как Маша – сама беспринципная, или такая, как Элл, ради денег. Но Машу он не потянет, Влад и тот слёг с сердцем после совместного проживания, а у него после наркотиков и аварий и так сердце слабое, он точно не выдержит больше недели. А такую, как Элл, расчётливую денежно зависимую, он не хочет. Но Диана знает же о нём больше, чем остальные, только она поняла его и не отвернулась, продолжала его любить, спасать, хотела замуж, рожать ему детей. Но что он может предложить ей? Деньги? Для неё это неглавное, а детей… он боится детей, как он может стать отцом, если не знает, что это, как себя правильно вести, второго Глеба он не хочет дать этому миру. Да и мысль о том, что его женщина будет беременна приводила его в ужас, перед глазами была мать с прыгающим животом, а потом из неё вывалилось это. Но он больше не может быть один, он замёрз, он устал приходить в пустой дом, а все вокруг счастливы. Макс наконец женился на Маше, Влад и Алла вроде бы снова ждут ребёнка, Яна вся в творчестве, и Диана, кажется, нашла своё. И вот что странно, позвони он сейчас Анне или кому-то ещё из своих любовниц, кто-то обязательно откликнется и прибежит к нему, но он никого не хочет. Если бы Маргарита или Диана… Хотя нет, Маргариту он тоже не хочет, крепко засели её слова про сына шлюхи, а говорила, что любит, а сама расчётлива, как Элл. Перед глазами возник образ Дианы. Вот она крепко обнимает его после того, как Ира рассказала, почему погибла Элла, он чуть не сходит с ума, но Диана ласкает его, а потом, со слезами на глазах, выслушивает его историю, едет с ним на кладбище. Вот она держит его за руку в больнице, заботится о нём, помогает ему в Нью-Йорке, даёт советы в бизнесе, любит, ухаживает, а чем он ей отплатил? Изменой с какой-то там Кариной, которая ему ни разу не была нужна. Диана на протяжении этих лет была его спасательным кругом, и вот нет больше этого круга, и он тонет. Он со своим паршивым характером сам оттолкнул её. Ему вспомнились её глаза, когда, после больницы, он сказал ей, что ему всё равно рядом она или нет, в них стояли слёзы, и она ушла. И потом он увидел её в ресторане с другим, красивую, неприступную и такую равнодушную и словно с цепи сорвался, не может не думать о ней, не может жить, спать. Но ведь она любила его, любила, когда он целовал её в машине, после праздника Марины, она почти плакала, а потом приехала к нему ночью накануне свадьбы, он мог оставить её тогда, но он отпустил, а потом она чуть не погибла в аварии и всё время звала его, а он помог ей встать на ноги и снова отпустил. А теперь он хочет вернуть её, но не знает, нужно ли ей уже это, её терпение тоже не бесконечно. Ему надо выяснить, если у него есть хоть малейший шанс, он заставит вспомнить её, кто он, женится на ней вторично, если ей нужен официальный брак, и не отпустит больше. Глеб не заметил, как задремал, и вдруг во сне, как наяву, увидел Эллу, она давно ему не снилась, или снилась, как будто жива и ничего не было, а тут пришла в какой-то незнакомой белой одежде, Глеб почувствовал её запах, нежное прикосновение волос. «Останься», – сказал он ей, но она поцеловала его в щёку и шепнула: «Я в Диане, я с тобой». Глеб резко очнулся, щека горела, ему чудился запах духов Эллы, что это было? Сон, явь? Она никогда к нему не приходила в таком виде, никогда ничего подобного не говорила, а теперь у него пылает щека, которую она поцеловала, а на руках ощущение мягких волос. Глеб откинул плед и встал с дивана, его качнуло, щемило сердце. Неужели Элла так дала свое благословение на его воссоединение с Дианой? Подсказала ему, что делать, когда он растерялся? Глеб набрал номер Дианы, шли гудки, телефон молчал. Словно во сне, он загасил камин, переоделся и вышел на улицу. Закурив сигарету, долго стоял под дождём, переходящим в мокрый снег, с волос вода струйками стекала по кожаной куртке, затекала за воротник, но он не обращал на это внимания. Наконец, он сел в машину и поехал в город.
Подъехав к дому Дианы, Глеб долго звонился в домофон, но дверь никто не открыл, в её окнах ни огонька. Глеб сел обратно в машину и нервно закурил. Что ж, рано или поздно она появится, сегодня, завтра, через неделю, он дождётся её. Но вот у подъезда тормозит дорогая иномарка, Глеб гасит фары, чтобы быть незаметным. Интуитивно он почувствовал, что это она. Иномарка долго стоит, не паркуясь, наконец, из неё выходит широкоплечий мужчина, открывает пассажирскую дверь и помогает выйти Диане. У неё в руках цветы, на плечах тот самый полушубок. Мужчина обнимает её за плечи и долго целует, не в силах расстаться. Глеб, задыхаясь от ревности, ломая сигареты, смотрит на них, и не может оторваться. В висках стучит, сердце ноет, руки сжимаются в кулаки. хочется выйти из машины и врезать мужику по морде, оторвать от него Диану и утащить к себе. Но он сдерживается, наконец, мужчина садится за руль и уезжает, Глеб выскакивает из машины, не понимая, что он делает.
Когда перед Дианой возникает мужская фигура, она вскрикивает от страха.
– Глеб, как ты меня напугал. Что ты здесь делаешь? – переведя дух, спросила она.
– Кто это был?
Диана быстро взяла себя в руки и передёрнув плечами, спросила:
– Мы в разводе, тебе какая разница? И что ты тут делаешь? Следишь за мной?
Знакомые слова и знакомый взгляд, дерзкий, равнодушный, предлагающий идти своей дорогой и не трогать её. Гордо расправив плечи, она вошла в подъезд, Глеб – за ней, она нажала кнопку лифта.
– Не надо за мной идти. Домой я тебя всё равно не пущу. Глеб, всё, я не люблю тебя больше. Отболело.
Ни черта у тебя не отболело, а если и так, то я сделаю, чтобы заболело снова. Лифт открыл двери, но Глеб преградил вход. Нет, она так просто не уйдёт.
– Давай, поговорим.
– Не о чем нам разговаривать. Пусти меня.
Диана развернулась и пошла к чёрной лестнице. Глеб остался стоять, он слышал стук каблуков, она уходит, поднимается выше… Сердце бешено стучит, глаза наливаются кровью, и вот, Глеб срывается и бежит за ней. Он хорошо натренирован, а у Дианы платье и каблуки, и он быстро нагоняет её. Она сильно толкнула его в грудь, он скатился на несколько ступенек вниз, Диана, подобрав подол и теряя цветы, побежала дальше. Но вот он вновь настигает её, хватает за руку, но Диана вырвалась с яростью тигрицы, хлестанула его цветами по лицу, и вновь побежала наверх. Дрожащими руками, всхлипывая, она пыталась открыть дверь и спрятаться в квартире. Но Глеб налетел на неё сзади, прижав к себе. Диана дёрнула дверь, и они ввалились в квартиру. Запутавшись в подоле, она упала, а Глеб сверху на неё. Диана била его, в грудь по рукам, по лицу, он не пытался даже увернуться.
– Не трогай меня, не смей! – кричала она.
Но Глеб схватил её голову, притянул к себе и с жадностью впился в её губы, ощущая чужой, мужской запах, и его обуяла злость. Диана кусала его, царапала, пыталась вырваться, обзывала, но он не отпускал её, и она слабела. Он своим весом прижал её к полу, завёл ей руки за голову, крепко перехватив их ладонью, не давая ей возможности высвободиться, поначалу его поцелуи причиняли ей боль, но понемногу они становились всё нежнее, и она стала отвечать ему.
– Ты моя. Слышишь? Моя, – шептал он.
Одной рукой он всё ещё держал её, а второй гладил ноги в разрезе тонкого вечернего платья, его губы целовали лицо, шею, грудь, Диана дрожала и поддавалась. Ослабив хватку, он навис над ней, всматриваясь в лицо, провёл пальцами по губам, ресницам, бровям, она такая красивая, её зеленоватые глубокие глаза с таким знакомым взглядом, чуть припухлые губы такие соблазнительные.
– Я люблю тебя, малышка, – неожиданно для себя сказал он.
Так нежно и искренне он не говорил очень-очень давно, с прошлой жизни.
– Очень люблю…
Глеб уткнулся ей в шею, в волосы, чувствуя, как проходит его нервозность, злость. Диана обнимала его, нет, чувства к нему никуда не делись, может быть притупились за эти несколько последних сумасшедших недель, но точно не угасли.
– Это правда, что ты сказал? – прошептала она.
Глеб кивнул, ещё крепче прижимаясь к ней.
– Ты в первый раз за эти годы признался мне в любви.
– Просто я не очень умею это делать.
– Может, нам пора встать с пола?
Глеб поднимается, даёт ей руку, рывком поднимает её и прижимает к себе.
– Давай, ты уже снимешь куртку? – её глаза смеются.
Он смотрит на неё и не узнаёт, что-то в ней неуловимо изменилось. Она стала более смелой.
– Я пойду, переоденусь, а то ты мне помял платье, а ты пока можешь сделать кофе.
Прежняя Диана ни за что бы так не сказала, она бы сварила кофе, обслужила бы его, а потом занялась собой. Но нынешняя Диана кивнула на кофеварку и ушла переодеваться. Глеб сварил кофе и себе, и ей. Вернулась Диана, на ней – лёгкий халат, волосы рассыпаны по плечам, она такая красивая, но как будто отстранённая. Она облокотилась на стол, не делая попытки, как прежде подойти к нему, обнять. В чём дело? У неё всё серьёзно с тем мужчиной? Глеб подал ей чашку, с тревогой смотря на неё.
– У тебя с ним серьёзные отношения?
– Надеюсь, ты не думал, что я всю жизнь буду бегать за тобой? Ждать, когда ты наиграешься с остальными?
Глеб, оставив чашку, подошёл к ней вплотную. Диана нагло, с вызовом, смотрела на него. Такой знакомый взгляд, где он его видел?
– Ты изменилась. Что произошло?
– Я не дам больше вытирать о себя ноги.
– Я никогда и не думал этого делать.
– У тебя это получается автоматически, – усмехнулась Диана. – Тебе пора уходить, мне рано вставать, завтра рабочий день.
Хорошо, он уйдёт. Но прежде ему надо разобраться, действительно, ли он ей больше не нужен. Если она счастлива без него, что ж… она заслужила счастья, а он стиснет зубы и переживёт. Глеб приподнял её и посадил на стол, Диана не сопротивлялась. Она с прищуром смотрела на его лицо, беспокойные глаза, наконец-то, в них не было равнодушия. Ну, давай, целуй меня, и я покажу тебе, чему научилась, ты сойдёшь с ума, а потом я тебя пошлю подальше. Глеб дёрнул шёлковый шнурок халата, халат распахнулся, Диана была полностью обнажена. У Глеба стучало в висках, он смотрел на неё, не отрываясь. Диана без стеснения раскинулась на столе, пусть посмотрит, грудь напряглась, кожа чуть загорелая, бархатная, тело подтянутое, на нём ни волоска, никогда раньше она не делала глубокую эпиляцию, а теперь… Он смотрел, изучал её, словно видел впервые, целовал и гладил её тело, словно полировал. Она вздрагивает от его прикосновений, закусывает губы, Глеб нависает над ней, целует грудь, шею, нежно водит пальцами по интимным местам, и она стонет, длинные волосы разметались по столу, она фантастически прекрасна, ему хочется, чтобы она кончила от его прикосновений, забилась в экстазе, но она отводит его руки, и приподнимается. Зеленоватые глаза с поволокой смотрят на него, губы приоткрылись, на лбу испарина, без капли стыда Диана широко разводит ноги, стаскивает с него джемпер, кончиками пальцев проводит по грудным мышцам, по животу и расстёгивает ремень. Чувствуя, что они расшатали хлипкий стол, Глеб подхватывает её и прижимает к стене, держит на весу, Диана обхватывает его ногами. Её разум хочет остановить его, чтобы его желание осталось неудовлетворённым, чтобы он понял, что потерял, но вместо этого она сильнее насаживается на него. Обхватывает его за шею и просит сказать ей о любви, и о чудо, он шепчет, что любит её, называет «девочкой и своей малышкой», а затем относит на кровать, Диана умирает от наслаждения и просит продолжения, и он исполняет все её желания.
Глеб не уехал от неё, остался до утра, они не в силах были остановиться, занимаясь любовью, пока у обоих не заиграли будильники. Напоминание о рабочих обязательствах приводит их в норму, оба очнулись Глеб не понимал, что происходит, это была не Диана, это была Маша, её манеры, повадки, техника. Диана посмотрела на экран телефона и сказала:
– Мне пора на работу. И тебе, кстати, тоже. Давай, слазь с меня.
– Кто научил тебя? Ты раньше не была такой.
– Всё меняется, детка. Я пошла в душ, надеюсь, когда я выйду, ты уже уедешь.
– Не надейся, я ещё кофе выпью.
– Тогда сам.
– Ты же знаешь, это для меня не проблема.
Глеб чистил фильтр кофеварки и думал о том, что или кто так изменил Диану. Она и нравилась ему такой и не нравилась. Она стала раскрепощённой, дерзкой, в её глазах больше не было покорности. Раньше бы после такой ночи, она просила бы его остаться или увидеться вечером, позвонить ей. А теперь она действует в его манере, переспали и до свиданья. Хочешь поиграть? Ладно, я подыграю тебе.
– Ты ещё здесь? – спросила Диана, выйдя из душа и вытирая на ходу волосы.
– Я ж сказал, выпью кофе и поеду. Тебе тоже сделал.
Диана взяла чашку и отвернулась от него, встала лицом к окну, как будто картина зимнего утра интересовала её больше всего на свете. Глеб взял брошенное ею полотенце и стал вытирать ей кончики волос, с них капала вода.
– Не надо меня больше трогать, – сказал она.
– Да что ты? – Глеб развернул её к себе и поцеловав в губы, прошептал, – трогал и буду трогать дальше.
– Глеб, кофе…
– Чёрт с ним, на работе выпьем.
Диана Анатольевна приехала на работу злая. Разнесла сотрудников в пух и прах, так что те спрятались за своими компьютерами, не поднимая глаз. Затем закрылась у себя в кабинете. Её план послать Глеба куда подальше провалился, он с его напором и наглостью не дал ей сделать неприступный вид, она снова попала под его влияние. И Глеб не Александр, и тем более не Дима, им стоит сказать слово, и они не тронут её, с Глебом это не работает. И хуже всего, что она чувствует, что по-прежнему любит его, ей так хорошо с ним. Но вот почему-то совсем не верится, что он вдруг понял, что любит её, скорее всего его взбесило, что она с другим, и он караулил её у подъезда, так не похоже на него. Ей вспомнились слова Яны, Маши, что он не способен никого любить, кроме себя. Он сейчас поиграет с ней и снова бросит, а его признания это всего лишь слова, чтобы она вновь потеряла голову и увязла в омуте под именем Глеб. Диана нервничает весь день, не выходит из своего кабинета, пьёт кофе чашку за чашкой, она не спала всю ночь, но спать не хочется и есть тоже не хочется, она – сплошной клубок нервов.
Вдруг она слышит смех одной из самых молоденьких своих сотрудниц. Диана оборачивается – стены в её кабинете из прозрачного пластика – и не верит своим глазам. В её офисе – Глеб, он никогда здесь не был, никто из сотрудников не знает её бывшего мужа в лицо. Он играет своими ямочками перед менеджером, и она заливается хохотом. Диана вслушивается.
– Может, я вам могу помочь? Я с удовольствием помогу вам подобрать лучшие варианты.
– Мне нужна Диана Анатольевна, и только она. Я – вип клиент.
Снова улыбка, ямочки, обаяние зашкаливает. Что он здесь делает? Никогда в жизни он не интересовался, где она работает. Но вот он заходит в её кабинет, садится напротив.
– Неожиданно, – сказала Диана.
– Мне нужна путёвка на двоих на ближайшее время, буквально дней на пять.
– И куда же?
– А куда ты хочешь?
– Лично я никуда не собираюсь.
– Правильно, чего собираться, если ещё не решили куда.
– Ты меня не слышишь? Я работаю, я никуда не поеду.
– Я тоже работаю, поэтому возьмёшь пару дней, присоединим выходные, вот и получится четыре дня. Побудем вдвоём, поговорим.
Глеб перегнулся через стол, притянул Диану за шею и поцеловал в губы.
– Ты с ума сошёл? Нас же все видят!
– Пусть смотрят. Но если тебя это смущает, закрой жалюзи.
И, действительно, все сотрудники оторвались от компьютеров и уставились на них.
– Глеб, встань со стола, ты помнёшь мне бумаги.
Глеб встал, обошёл стол и сел на краешек прямо перед креслом Дианы.
– Ну что, малыш, куда едем?
– Я же сказала, что не поеду.
– Ладно, давай смущать сотрудников дальше.
Глеб наклонился и снова поцеловал её.
– Прекрати.
– Не прекращу, пока ты не скажешь, куда мы едем, и ты прекрасно знаешь, что я упрямый.
– Хорошо, но только на четыре дня.
– Как скажешь, моя королева.
– Барселона тебя устроит?
– С тобой меня устроит всё, даже глухая деревня в Сибири. Оформляй давай. Или попросить вон ту, восторженную девицу? – кивнул Глеб в сторону менеджера.
– Я сама.
– Прекрасно. Мои требования ты знаешь: бизнес класс самолёта и отель, чтобы мне не было стыдно перед моей девушкой.
Никому ничего не сказав, они уехали на четыре дня. Диана взяла дни за свой счёт, Глеб попросил Влада взять всё на себя и не беспокоить его, ничего не объяснив. В Барселоне Диана вспомнила, как хорошо с Глебом, когда он принадлежит только ей и с обожанием смотрит на неё. Он закружил её своим вниманием, словами, не оставляя её ни на минуту, не давая одуматься. Её чувства вспыхнули с новой силой, Глеб знал, с какой стороны к ней подойти, для этого и он и привёз её сюда. Он не смотрел ни направо, ни налево, всего улыбки, взгляды были обращены только к ней, он сам и весь мир был только для неё одной. С утра они пили кофе в какой-нибудь кофейне и шли гулять, бродили по городу, заходили в интересные места, он почти всегда держал её за руку или обнимал. Вечером были рестораны, вино, цветы, вечерние прогулки, а потом длинные ночи… Романтично, идеально, утопически прекрасно. Но Глеб и сам был счастлив, она не изводила его как Маша, которую хотелось везде и всегда, не трепала ему нервы, с ней, действительно, было комфортно, а что она стала вытворять ночью никак не вязалось со скромной и умной девушкой, которую он видел днём.
В последний день он привёл её к известному ювелирному бутику.
– Ну что, пора выбирать новое кольцо.
Диана с тревогой вопросительно посмотрела на него.
– Замуж пойдёшь?
– Дважды в ту же реку?
– Если река того стоит.
– А она стоит?
– Любовь моя, я напрыгался, и кое-что понял. Давай попробуем ещё раз. Хочешь, на колени встану?
Его глаза с мольбой смотрели на неё.
– Только если и тебе купим кольцо, и ты не положишь его в ящик.
Глеб кивнул и обнял её.
– Я всё сделаю для тебя, малыш, но только, пожалуйста, без свадебных церемоний, этого я точно не вынесу.
Глава 59. Мой выигрыш
Вернувшись домой, они решили пока никому ничего не говорить. Диана не была уверена в правильности своего решения. На отдыхе всё было прекрасно, а как будет здесь? С Глебом всегда всё непонятно, сегодня он смотрит на неё с любовью, а завтра будет равнодушен и холоден. Тем более дома, они не могли быть всё время вместе, наконец, у неё появилось время немного подумать.
По приезду Глеб извинился и сказал, что до выходных они не смогут увидеться, у него скопились дела на работе. На работе, и правда, дел было много, но хотелось ещё повидаться с Янкой, она в пятницу должна будет приехать, но этого он, конечно, Диане не скажет. Диана рассеянно кивнула, хорошо, что несколько дней она его не увидит. Ей нужна пауза после того, как она уже в который раз теряет голову от этого мужчины.
Как только она вернулась и включила телефон, сразу получила поток сообщений от Александра, он волновался, куда она пропала, всё ли с ней хорошо, он такой заботливый, но она не Глеб: с двумя сразу встречаться не может.
– Я выхожу замуж, – сказала она ему при встрече.
Александр сник, плечи опустились.
– Неужели у тебя был кто-то всё это время?
– Да, бывший муж, он меня не отпускает.
– Но Диана, он же изменял тебе! Останься со мной! Я всё для тебя!
– Но жениться ты на мне не можешь? У тебя супруга и дети. И я не позволю тебе с ними расстаться.
Нет, жениться он не может. Часть бизнеса записана на супругу, как впрочем, и многое другое, да и четверо детей слишком большой груз ответственности.
– Мы будет много времени проводить вместе, я тебя обеспечу, я ведь богат, у тебя будет всё!
– Мой супруг тоже очень обеспечен, у него бизнес, в деньгах я не нуждаюсь.
– Рожай от меня! Я вам дам всё! Диана, только будь со мной.
– Нет, я так не хочу. Спасибо тебе за всё.
Диана поцеловала его в щёку и вышла из машины.
Глеб в пятницу закончил все свои рабочие дела до обеда, и сорвался к Янке, они договорились на вечер, но ему очень не терпелось встретиться с ней, может удастся повидать её до концерта. В гостинице её не оказалась, значит, она уже в гримёрке концертного зала. Её охрана знали Глеба, поэтому пропустили без проблем, предупредили только, что она не одна, у неё там маникюрша. Глеб ворвался в гримёрку, с криком:
– Янка, я … – и тут же осёкся, на него огромными глазами смотрела Оксана.
– Твою мать, – сказал он, поставив бутылку шампанского на стол, и облокотился спиной об дверь. Что тут делает его бывшая?
– Блин, Глебыч, какого хрена ты врываешься без стука? Испортил мне маникюр, – сказала Яна, смотря на смазанный ноготь.
– Яночка, я сейчас всё исправлю, – сказала Оксана, а у самой дрожали руки.
– Хорошо не шугаринг, – взял себя в руки Глеб, – а то бы выдрали тебе то, что не нужно.
– Я тебе сейчас об башку твоё шампанское разобью.
Оксана сосредоточилась на ногтях, но кровь ударила ей в голову, стучало в висках. Яна, когда успокаивала её, говорила, что они знакомы с Глебом, потом эта вечеринка с его бывшими жёнами/любовницами, но здесь она никак не ожидала его встретить. Она только немного пришла в себя, прошло полтора года, с трудом, но понемногу начала забывать его. И вот он здесь, небрежно сбросил кожаную куртку, под белой рубашкой играют мышцы рук, он такой красивый, и её рана снова закровоточила. Яна увидела, что у Оксаны глаза полны слёз, и с упрёком посмотрела на Глеба. Ну что, добился? Глазами спросила она его, Глеб пожал плечами в ответ, мол, я ж не знал.
– Ну что, девочки? Шампанского? – открывая бутылку, спросил Глеб.
– Я за рулём, – выдавила из себя Оксана.
– Да ладно, пятница, расслабься немного.
Оксана зло посмотрела на него. Он предлагает ей расслабиться? Да она вся как клубок нервов, скорее бы закончить маникюр и уйти отсюда. Глеб разлил шампанское, и сам с бокалом развалился рядом на диване, положив под голову маленькую подушку, закинув ноги на спинку, и принялся рассказывать всякие истории, он явно не испытывал неловкости. Оксана посматривала на него и воспоминания невольно захлёстывали её, вспоминались руки, ласкающие её, губы, шепчущие безумные слова, как она любила повторять пальцем или губами рисунок татуировки, который начинался на плече и заканчивался на шее, за ухом. Как он может вести себя так естественно, как будто между ними ничего не было?
– Яночка, генеральная репетиция через полчаса, – сунула голову в дверь концертный директор.
– Зачем тебе репетиции? – спросил Глеб, – одно и то же поёшь, неужели, не запомнила?
– Свет надо выставить, звук, камеры. Что ты понимаешь?
– Слава богу, ничего. Во сколько освободишься?
– В семь часов концерт, часов до девяти, потом свободна.
– Ладно, заеду тогда к девяти за тобой.
– Мы закончили, я пошла, – Оксана собрала свои материалы.
– Пойдём, донесу твою сумку до машины, – предложил Глеб.
Яна сделала зверское лицо и показала Глебу кулак.
– Ну и тяжести ты таскаешь, – сказал Глеб, поставив сумку Оксаны в багажник, – ну ты чего, Ксю? Ты чего расстроилась?
Глеб взял её за подбородок и приподнял лицо. Голубые глаза наполнились слезами.
– Почему ты так поступил со мной?
– Малыш, что не так? Мы повстречались, я, кажется, ничем тебя не обидел, всё было хорошо, потом пришло время расстаться.
Честно говоря, прошло больше года, он и не помнил, почему они расстались, что он ей говорил. После сумасшедшего лета с Маргаритой, он уж точно не мог помнить какого-то краткосрочного романа, да и сколько у него их было? Да и вообще столько всего было за этот год: Индия, Таиланд, Марго, Вовка, больница, Машка, Диана. Но девчушка расстроена, надо её хоть немного успокоить.
– Я так любила тебя.
Оксана разревелась и прижалась к нему. Глеб чувствовал, как намокает от слёз его белая рубашка, как скользят по шее холодные пальцы, как они цепляются за ворот его куртки, словно за спасательный круг.
