Ольга Акофина
Грохот ледника
– Очень сочувствую твоей личной трагедии, но давай те контакты, что были тогда.
– А ты мне что?
Глеб вопросительно поднял бровь.
– Может в бар пригласишь? Пообщаемся? Маму твою повспоминаем.
– Ты мне чего подружка что ли, в бар тебя приглашать? Давай денег дам, сам сходишь.
Глеб вытащил из заднего кармана портмоне и кинул деньги на стол. Лёша вздохнул и достал телефон, чтобы найти контакт Ирины.
А вечером, вернувшись с работы, Глеб на лестнице обнаружил пьяного соседа, он сидел, прислонившись к стене и икал. Рядом валялась полупустая бутылка дешёвого спиртного.
– Смотрю, посещение бара прошло с успехом? – спросил Глеб, подходя к своей двери.
– Глебыч, а зачем тебе был нужен телефон моей девушки? Твоя очередная недавно от тебя съехала, и ты решил опять с Ирочкой? А у меня только и были две женщины в жизни: Ирочка и твоя мамочка. Леночка умерла, и я хочу снова к Ирочке. Выпей со мной?
– С личными драмами – это не ко мне.
Лёша поднялся с пола и пошатываясь подошёл к Глебу.
– Почему ты не хочешь дружить со мной? Мы ж с детства соседи, мы почти ровесники, чуть не породнились даже, возьми меня в свою компанию, познакомь с кем-нибудь, у тебя столько баб.
– Вопросы с бабами – тоже не по адресу.
Глеб захлопнул в дверь перед носом Лёши. Достал, идиот. Но тот начал пинать дверь и что-то выкрикивать. Глеб снял куртку, закатал рукава джемпера и вышел на площадку.
– Я чего, непонятно объяснил? Марш в свою берлогу или хотя бы отойди от моей двери.
Глеб наступал на него, и Лёша попятился назад, глаза сверлили его, мышцы на руках пугали, и он быстро скрылся за своей дверью. Глеб усмехнулся и вернулся домой.
Через несколько дней следователь вызвал Глеба, они встретились в кафе.
– Очень скользкая дама, – начал следователь, – она закончила юрфак, и соображает неплохо. Она всё отрицает, говорит, что это ты её преследуешь, у тебя было расстройство психики на фоне потери невесты, и тебе всё кажется, ты всё ищешь виновных. Она к тебе явилась, потому что нашла кольцо в ломбарде, узнала его и решила вернуть, и даже квитанция имеется из ломбарда.
– Бред, есть же свидетель – Диана, она всё слышала.
– Диана – твоя сожительница, её слова не подтверждение. А вот справка из ломбарда, и отрицание её подельников – это доказательства. А ещё она сняла побои, ты вдарил ей?
Глеб кивнул.
– Она пока никуда не обращалась, но может. И хоть жизни и здоровью они не угрожают, травмы лёгкие, но всё же. Глеб, будь осторожен, очень-очень опасная дамочка.
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Я только сказал ей, что буду не упускать её из видимости, чтоб она не делала глупостей. И ты тоже, кстати.
– Посмотрим.
– Глеб, ты ничего не изменишь всё равно, сделаешь только себе хуже, подумай.
Глава 32. Всплеск.
В конце года, как всегда было очень много работы, и Глеб выкинул все мысли о Диане, забыл об Ирине, и полностью погрузился в работу. И был, страшно удивлён, когда Влад ему напомнил, что до Нового года осталась всего неделя, и надо решать, как отпраздновать это событие. Глеб понял, что друзья ждут от него приглашения в загородный дом. И он пригласил их, хотя в этом году предпочёл бы побыть один, закрыться дома, отоспаться и никого не видеть. Глеб всю организацию праздника взвалил на Влада и Аллу, отдал им ключи от дома, и забыл обо всём до 31 декабря. И, если б ему не напомнили о празднике, он бы и 31 декабря забыл приехать.
Незадолго до полуночи, раздался звонок у ворот дома. Приехали очередные друзья? Но вроде все, кого приглашали, были здесь. Глеб пожал плечами и пошёл открывать дверь. Перед ним стояла Диана, шубка была накинута сверху на вечернее платье, причёска взбита в пышные локоны, на лице – яркий макияж. Она была восхитительно красива, хотя и не похожа сама на себя.
– Я позвонила Алле, она сказала, что вы все тут. Ты не возражаешь, что я приехала вот так, без приглашения?
– Нет, конечно, заходи, – Глеб ни одним движением не выдал, что он удивлён.
Кажется, они всё решили пару месяцев назад.
– Я машину бросила за шлагбаумом, меня не пропускали.
– Пойдём, загоним твою машину, не бросать же её на дороге.
Они молча дошли до шлагбаума, Глеб сел за руль, Диана рядом, и доехали до ворот его дома, не вымолвив ни слова. Припарковав машину рядом со своей, Глеб пристально посмотрел на Диану, и вопросительно поднял бровь.
– Надеюсь, я не помешаю? Алла сказала, что на вечеринке только свои, а я вроде всех знаю, в прошлом году было очень весело.
– Потрясающе выглядишь.
– Я сбежала с вечеринки.
– Чтоб прибежать на другую?
– Чтоб прибежать к тебе. Как так получается, что второй новый год подряд ты празднуешь один?
– Я не один, в доме целая толпа народа.
– Ты понял, о чём я. Один, без пары, почти все парами.
– Оставил эту должность вакантной, – улыбнулся Глеб. – Пойдём веселиться.
Диана вошла в холл дома, где вся компания сидела за столом у камина, и была приятно удивлена, что её приходу все так обрадовались. Алла обняла её, шепнув, что рада, что она решилась приехать, Влад стал открывать шампанское, чтобы налить ей бокал, Макс схватился за сердце, изображая из себя сражённого её красотой, и лишь Маша коротко кивнула, и сочувственно на неё посмотрела.
– Быстрее, быстрее, скоро куранты бить начнут, – приглашая её присесть, сказал какой-то молодой человек, имени которого она не помнила.
Диана потеряла счёт бокалам шампанского, которые выпила, и её весёлость била через край. Глеб любовался на неё: раскрасневшаяся, с горящими глазами, с белозубой улыбкой, и в чёрном блестящем платье, подчёркивающим её идеальную фигуру, а когда она танцевала густые волосы темными локонами скользили по обнажённой спине.
– Она классная, – прошептал Влад Глебу.
Глеб вышел на террасу, за очередной партией шампанского, которое там охлаждалось. Девочки сегодня разошлись вовсю, хорошо, что у него большие запасы. Пока он вытаскивал очередной ящик, услышал, что открылась дверь. Он развернулся, перед ним стояла Диана.
– Разгорячилась? Простудишься.
Глеб снял с себя куртку и накинул ей на плечи. Диана и так уже была достаточно экзальтирована шампанским, танцами, обстановкой, а тут еще почувствовала мягкое прикосновение меха к своим обнажённым плечам с таким знакомым запахом тонкого парфюма, и её пробрала сладкая дрожь.
– Ты уже дрожишь, пойдём в дом.
Диана слегка помотала головой. Она подняла лицо и пристально на него посмотрела, её взгляд был полон ожидания, тревоги, любви. Глеб всё понял, наклонился и через секунду эти дрожащие губы были полностью в его власти. Как и год назад, они стояли на промозглой улице, не чувствуя холода, распалённые страстью.
– Моё предложение ещё в силе, – почти не отрываясь от её губ, произнёс Глеб.
– Да, – ответила она, и её закружило в водовороте счастья, – да…
– Глебыч, где шампанское? – высунулся из двери Макс. – Ой, простите, никак не хотел мешать вашему счастью.
– Пойдём, – прошептал Глеб, – а то они сейчас там умрут от жажды.
– Чего так долго? – спросил Влад, подбегая к Глебу и выхватывая у него ящик.
– Примёрзло.
Маша, ничуть не стесняясь, подошла к Глебу и оттёрла у него с губ отпечатки красной помады, но Диана этого не заметила. И веселье продолжилось, шампанское, ёлка, песни под гитару, и танцы, и обмен поцелуями…
Только утром все разошлись, кто-то уехал в город, кто-то решил переночевать здесь, Глеб остался потушить камин, задуть свечи, погасить гирлянды. К нему подошла Диана и обняла его сзади.
– Новый год – новая жизнь? – спросила она.
– Хотелось бы, – ответил Глеб.
– А где мне ложиться спать?
– Надеюсь, ты не собираешься беречь себя до свадьбы?
– Я и так себя уже почти год берегу, хватит.
– У тебя, что после Нью-Йорка никого не было?
– Нет, – пожала плечами Дана.
– Надо это срочно исправлять, ну ка пойдём со мной.
Ночью Маша подошла к двери комнаты Глеба, чтобы, как и в прошлом году скользнуть к нему в тёплую постель, но дверь была заперта, и скоро послышался приглушённый женский стон. Её котик затащил Диану в постель и развлекается сегодня с ней, Маша, как побитая собака посидела у двери, а затем спустилась вниз, надела куртку Глеба, чтобы чувствовать его запах, и села под ёлку с бутылкой виски. Что ж она подождёт, она умеет ждать… Так и нашёл её с утра Максим, пьяную, спящую под ёлкой, накрытую курткой Глеба.
Диана проснулась поздно, так хорошо она себя не чувствовала уже давно. Наконец то всё решено. Два месяца без Глеба показались вечностью, она окончательно поняла, что глубоко влюблена, Дэн остался в другой жизни, как будто это было не с ней. Два месяца мучений, томлений, воспоминаний, и ни одного звонка от Глеба. Конечно, она сама просила его не беспокоить её, уверяла себя Диана, а на самом деле, ему вовсе не всё равно до неё, не зря же он сделал ей предложение руки и сердца. Вчера в его глазах она видела восхищение, он не забыл о ней, значит она сделала всё правильно. Зачем, действительно, было лишать себя всех земных удовольствий? Да, Дэн погиб, но она то жива, и снова смогла полюбить. Диана поднялась с постели, надела на себя рубашку Глеба и подпоясалась его ремнём. Своей одежды у неё здесь не было, а вчерашнее платье валялось в углу кучкой блестящего шёлка. Диана посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна собой, и взгляд Глеба, который был уже внизу, с друзьями, подтвердил ей это.
– Не делай этого, не сближайся с Глебом, переспали и отойди от него, он не будет тебя любить, не рассчитывай – шепнула Диане Маша, когда та отошла на кухню включить кофемашину.
– Маша, может ты займёшься своими делами? – с вызовом ответила Дана.
Диана стояла перед ней, скрестив длинные ноги, красивая, стройная, с тёмными локонами, рассыпанными по его белой рубашке, зацелованная им, пахнущая им… А ей, Маше, досталась только его куртка, крепкий виски, и сон в одиночестве на холодном полу.
– Я тебя просто предупредила, будет больно.
– Если ты его любишь, и не смогла завоевать, это твои проблемы.
– Ты что думаешь? Он на тебе женится и будет верен?
– Мы женимся, он мне сделал предложение, скоро об этом объявим.
Маша слегка побледнела, поджала губы и вышла из кухни. Диана гордо вскинула голову, так им всем и надо, теперь Глеб будет принадлежать только ей, и ни одну девицу она к нему не подпустит. Маша подошла Глебу, взяла его за руку и увлекла в комнату, чтобы их никто не видел.
– Это правда, что сейчас мне сказала Диана?
– Не знаю, что она тебе сказала, но, наверное, правда.
– Зачем тебе это нужно?
Глеб пожал плечами.
– Мне всё равно, а ей хочется.
– Котик, как же ты живёшь без души? – спросила Маша и вышла.
Глава 33. Отголоски прошлой жизни
Глеб не торопился домой, Диана попросила разрешения пригласить к ним в гости, в загородный дом, на рождество, свою подругу. Глеб невнимательно выслушал что-то про трудную судьбу девушки, но его это никак не касалось. Рождество он не привык праздновать, поэтому сказал Диане, пусть она купит всё, что нужно и утрёт слёзы своей подруги. Выпьют шампанского, вина, поболтают, он им мешать не будет, немного поработает, съездит в спортзал и вернётся поздно. Подруга, если желает пусть остаётся на ночь, комнат много, он с утра уедет по своим делам, а в их распоряжении дом и сауна.
Было уже довольно поздно, когда Глеб, припарковав машину, вошёл в дом, Диана радостно бросила к нему.
– Ты не одна? – спросил он.
– Нет, Соня останется, я вас познакомлю. Соня, это мой будущий супруг Глеб.
Глеб впился в лицо девушки, что-то знакомое, даже родное было в нём. Где он её видел? Сиреневый дым, наркотический туман, и девушка, умоляющая его лечиться, и он, бьющий её наотмашь по лицу. Словно электрический разряд, удар молнии, сердце гулко стукнуло и рухнуло вниз…Соня.
Соня пыталась заглотнуть воздух, ничего не получалось. Глеб, её наркоман, псих, садист, он жив? В их последнюю встречу, он чуть не убил её, она долго лежала в больнице, отбиваясь от врачей, которые хотели вынудить её написать заявление в полицию, но она плакала и умоляла не делать этого. А потом, когда она вышла из больницы, она звонила ему – телефон выключен, искала его там, где он часто бывал – ей сказали, что его давно не видели, и, наверное, он отошёл в мир иной, наркоманы долго не живут. Она съездила к нему домой, и его брат подтвердил смерть. Она смирилась, похоронила его, оплакала, постаралась забыть, долго лечила раны и душевные, и телесные. Она не понимала, что её так тянуло к нему, зачем она позволяла издеваться, но он был такой надломленный, так хотелось помочь.
Шло время, отболело. Но вот у её подруги в тот период, когда Соня лежит в больнице, муж попадает в автоаварию, и затем Диана рассказывает невероятную историю, что оказывается её супруг погиб на месте, (а жаль, такой хороший парень был) а за Даниила приняли другого человека, его брата по отцу, и она называет имя – Глеб, и у Сони всё обрывается внутри. Соня много слушает про Америку, про житьё вместе, про то, как Диана смогла пережить смерть мужа и снова полюбить. Диана так часто упоминает это имя… Имя, вводившую Соню в нервный трепет, бросавшее в дрожь, но она никому об этом не говорит, он похоронен давно в сердце. Диана знает, что у Сони был наркоман-садист, что он издевался, довёл до больницы, но подробностей она не знает, и имени тоже, Соня отказывается вспоминать, говорить об этом. Когда Соня была с Глебом, Диана была счастлива в браке с Даниилом, и Соня не хотела ничем делиться, а потом одновременно пропадает Глеб, а Даня попадает в аварию. Но она же не думала… Её мучитель оказался братом супруга Дианы, а она то всё вспоминала, кого он ей внешне напоминает.
Соня с ужасом смотрит на него, но этот Глеб вовсе не её Глеб, он здоровый, хорошо одет, невероятно красивый, с накаченным торсом, с другой причёской, на шее татуировка. Но ведь не может быть второго такого брюнета с пронзительными серыми глазами. Он улыбнулся, она помнит эти ямочки, пока он сильно не похудел, и щёки не провалились, они были у него. Каких-то несколько секунд, они рассматривали друг друга.
– Приятно познакомиться, – наконец, сказал он.
Это его голос, его, хриплый, будто немного осипший.
– Я не буду вам мешать.
– Не посидишь с нами? – спросила Диана.
Что-то сказав про усталость, Глеб ушёл наверх. Соня опустилась на диван.
– У тебя красивый парень, – выдавила она из себя.
– Да, я много тебе рассказывала про него, теперь ты с ним познакомилась. Жаль, что он не может посидеть с нами, он – весёлый, когда в настроении.
Весёлый? Ты о чём, Диана? Он бил меня, а когда был трезв, ни слова юморного не сказал. Мрачный, весь в чёрном, закрывающий глаза очками.
– Ты говорила у него бизнес?
– Да, не очень давно он занялся делом, после того, как восстановился после аварии, после смерти матери, и всё идёт успешно.
– А где вы в городе живёте?
И Диана называет адрес. Соня помнит эту огромную квартиру на Петроградской, и его комнату, заваленную музыкальными инструментами, бутылками, окурками и обёртками от презервативов. Сколько раз, выкинув запрещённые вещества, она почти уползала оттуда, получив от него порцию затрещин, а один раз даже просила его брата помочь дойти ей до такси. Но её как магнитом тянуло к нему обратно. Но, справедливости ради, надо сказать, что сам он не звонил и не искал с ней встреч, когда был не в адекватном состоянии, она сама к нему лезла… Зачем?
– Ты говорила, что он пытался покончить с собой, когда машина скорой столкнулась с такси, где ехал Дэн? Почему? Такой красивый, обеспеченный.
– У него за полгода до этого погибла девушка, даже невеста, в этот день должны была быть свадьба, и он решил умереть.
Пульсировали виски, он никогда не упоминал о невесте, шептал, что любит её, Соню. Говорил он это, правда, редко, под воздействием наркотиков или алкоголя, или после побоев, но ей так хотелось верить. Она таяла от этих слов, молодая, глупая, а он потом наваливался на неё, быстро трахал и проваливался в сон.
– Я смотрю, он на спорте, да? Не пьёт? Наркотой не балуется?
– Бывает и выпивает, но всё в пределах разумного. Наркотики были как раз перед аварией. Но всё в прошлом, я так счастлива.
Если бы ты знала, милая Диана, какой он агрессивный. Как он насиловал меня всеми немыслимыми способами, как избивал, как я плакала от боли. Не могло всё измениться, садизм где-то сидит в нём глубоко, дай бог, чтобы ты об этом не узнала. Диана продолжает рассказывать о нём, Соня, опустив голову слушает, и ничего знакомого о нём не слышит.
Соня лежала в отведённой ей комнате, она раздавлена. Заснуть не удавалось, в этом доме, с её подругой Он. Он, который разрушил ей психику, после него у неё так никого и не было. Ей казалось, что даже самые спокойные парни накинуться на неё, побьют, изнасилуют, засунут свои члены в глотку, что она не сможет дышать. Она пыталась с кем-то встречаться, но так и не смогла, боялась оставаться наедине, боялась насилия, на свидания ходить соглашалась только в людные места, даже в машину ни к кому не садилась, парням быстро это надоедало, и она опять оставалась одна. Соня долго в кошмарах видела, как он колет себе в вену, вдыхает дорожку кокаина, а она отбирает у него наркотик, видит его расширенные зрачки, серые глаза чернеют, он замахивается на неё. Соня с криком, вся в поту просыпалась, и до сих пор этот сон периодически преследует её.
Она ходила к психотерапевту, чтобы побороть боязнь ездить в машине, после тех кошмаров с бешеной ездой, которую он периодически ей устраивал. А уж последняя их встреча, когда он засунул ей в рот кляп, связал руки, рассыпал на задней панели автомобиля кокаин и несколько часов жёстко бил её и насиловал. Бил смертным боем, сломал ей рёбра, превратил её в кровавое месиво, насиловал и в зад, и в перед, вливал ей в рот водку, а потом засовывал в неё бутылку, разорвал её так, что пришлось врачам её зашивать.
Но Диана говорит, что знает его три года, живёт с ним, и она счастлива, и он за это время ни разу и пальцем не тронул её. Как такое может быть? Соня была с ним всего месяц, но столько натерпелась. Она была невинной до встречи с ним, но он чуть ли не сразу после знакомства затолкал её на заднее сиденье и лишил девственности, грубо, без всяких ласк, задрал ей платье, не вынимая сигарету изо рта, повернув её спиной к себе и зажав ей рот ладонью, вошёл в неё, ещё ударил по спине, чтоб она прогнулась. Соня чуть ли не завыла в подушку, почему она не сбежала сразу? Почему позволила дальше? Потому что потом, он шептал ей в ухо, что влюбился, что она нужна ему, просил помочь избавиться от наркозависимости?
Сегодня она увидела другого Глеба, здорового, живущего в престижном пригороде в хорошем доме и собирающегося жениться на её подруге. Соня – медик, она знает, что от такой тяжёлой наркотической зависимости избавиться невозможно, как ему удалось? Неужели потеря памяти полностью изменила его? И какой он сейчас невероятно красивый и, по словам, Дианы прекрасный спутник жизни. Почему он встретился ей в тот период? Она так влюбилась в него, поверила лживым словам, думала вылечит, он столько обещал ей, когда был не опьянён наркотой… Соня рыдала и рыдала, но надо успокоиться, сходить на кухню, выпить воды, умыться, иначе у Дианы при виде красных глаз завтра будет много вопросов.
Соня тихо спустилась вниз. На кухне горел одинокий светильник, Диана специально оставила его гореть, чтобы, если кому приспичит спуститься вниз, был хоть какой-то свет. В проёме двери, Соня замерла, на кухне был Глеб, он курил и смотрел в окно на падающий снег.
– Это ты? – тихо спросил он, не оборачиваясь.
– Ты меня узнал? Или не помнишь?
– Узнал, помню, поэтому и не сплю.
Глеб затушил сигарету и подошёл к Соне, внимательно вглядываясь на опухшее от слёз лицо. Соня взяла его руки, закатала рукава толстовки.
– Надо же, чистые. Как ты слез с иглы?
– Я думаю, Диана тебе рассказывала. Давно вы с ней дружите?
– Давно, со школы.
– То есть в тот период ты знала её?
– Конечно, она была очень счастлива с Даней. Я не сказала ей сегодня, что знаю тебя, не переживай.
– Спасибо.
Глеб нежно привлёк Соню, прижав к своему плечу.
– Это был тяжёлый период, я мало что помню, но знаю, что был несправедлив к тебе.
– Несправедлив? Ты покалечил меня, ты бил меня, насиловал. За что?
Глеб сильнее прижал её к себе, гладя по волосам, его поглаживания были также нежны, как и тогда, в минуты его просветления, но этого было так редко.
– Прости меня, пожалуйста, умоляю прости. Я был болен.
Соня молча плакала. Он был другим, плечи шире, руки сильнее, другой запах, но всё же это был он.
– Зачем ты издевался надо мной? Зачем говорил, что любишь? А оказывается, любил погибшую девушку. Разве б я позволила тебе измываться надо мной, если б знала?
Соня почувствовала, как ослабели обнимавшие её руки, надломленным, будто уставшим голосом, он сказал:
– Надо было пнуть меня, заявить в полицию, засадить за решётку.
– Я любила тебя. И даже после нашей последней встречи, когда я попала по твоей милости в больницу, я всё равно пыталась найти тебя, но мне сказали, что ты погиб.
– Что я сделал в последнюю встречу?
Соня вырвалась из его объятий.
– Ты не помнишь ничего?
Глеб покачал головой, смотря с тревогой на неё. Какие у него живые глаза, а тогда были стеклянные, пустые, мёртвые…
– Привязал меня в машине, бил, насиловал, снова бил, жёг сигареты об меня, использовал бутылку, запихивал в меня её по самое горлышко.
Соня слегка расстегнула кофту, показывая шрам на груди.
– Твой укус.
Чтоб не упасть, Глеб схватился за стол, у него тряслись руки, губы, это не мог быть он. Конечно, он помнил, что поднимал руку на неё, но, чтобы так. Он даже представить себе не мог, бить девушку, насиловать и делать с ней то, что она говорит, да за это убить его надо. Его надо мучать всеми китайскими пытками за такое, месяцами, годами, чтобы он сдох в муках. Глеб навалился на стол еле дыша, а он всё это время спокойно жил, развлекался, забыв о Соне, как и забыв о кошмаре тех дней. Он садист, маньяк, он покалечил невинную девушку, обещал ей любовь и праздник, а сам изуродовал её. Глеб треснул кулаком по столу и нервно закурил.
– Значит что-то осталось из прежних вредных привычек? Ты всегда много курил, даже когда насиловал меня не вынимал изо рта сигарету.
– Почему ты не заявила на меня? Это же преступление. Посадили, и там бы я точно сдох, и тогда Дианин супруг остался бы жив.
– Ты был не в себе, пожалела. Хотя в больнице врачи пытались заставить меня написать заявление, но ведь я даже фамилии твоей не знаю.
– Ты знала адрес, ты же бывала у меня? Я не помню. Я ничего не помню.
– Да, бывала. Пару раз, после твоих избиений, твой брат провожал меня до такси. А теперь ты живёшь там с Дианой, и она счастлива с тобой. И ты весь такой положительный, даже странно, я тебя помню совсем другим: злой, худой, страшный.
– Как видишь, жизнь можно начать сначала. А ты смогла?
Соня покачала головой.
– Ты выздоровел и забыл меня. Наверное, эти годы вообще не вспоминал о девушке, которую чуть не убил.
– Я много, чего забыл, Соня, но это меня не оправдывает. Что я могу для тебя сделать?
– Хочешь свою совесть успокоить?
– Просто помочь. Я восстановился, а ты нет.
– Сделай Диану счастливой, она так любит тебя, я ей ничего не скажу. Но ты не трогай больше никогда и никого, у тебя очень сильные руки. И если, действительно, избавился от наркозависимости, не прикасайся больше к этой гадости.
Глеб подошёл к Соне, прижался щекой к её щеке.
– Обещаю, – сказал он. – Теперь, действительно, выполню своё обещание. А ты обещай мне, чтоб бы тебе не понадобилось: помощь, связи, деньги, дружба – ты обратишься ко мне, и мы решим все вопросы. Я оставлю тебе свой номер телефона, звони всегда, в любое время, я сделаю всё, что в моих силах.
Глеб уехал рано утром, он был не в состоянии встречаться с Соней, да и Диана могла что-то заподозрить, а её уж точно не хотелось вводить в курс дела. Но вечером он задал ей вопрос, пытаясь выяснить, знает ли она хоть что-то.
– Ты говорила, что у твоей подруги что-то не так? Что с ней?
– Почему интересуешься? Никогда не интересовался моими друзьями, а тут вдруг.
– Может чем помочь, если это твоя подруга, с работой, например.
– С этим всё в порядке. Парень был у неё неадекватный, наркоман, бил её, до больницы довёл. Хотя, конечно, и сама виновата, зачем она с ним встречалась, знала ведь, что садист. Я бы вот никогда не позволила поднять на себя руку, и даже бы не плюнула в сторону мужика, который на это способен. Я видела, как ты бил Иру, это ведь был единственный раз, когда ты поднял руку на женщину?
Глеб кивнул. Лицемер и сволочь.
– В общем, искалечил он Соню, и больше у неё никого не было. Она страшно боится мужчин. Я пыталась её познакомить с нормальными парнями, но как доходит дело до свидания где-то, кроме кафе, она в ужасе убегает. Так что вряд ли ты ей чем-то поможешь. Я ей советовала обраться к психологу, но она не хочет, так и живёт в страхе, что всё повторится. Надо же быть таким моральным уродом, бить беззащитную девушку, насиловать её, да так, что она потом в больнице отлёживалась.
Глеб кивнул:
– Убить его мало.
Глава 34. Оцепенение
Диана ждала официального предложения, Глеб хотя и был настроен против всех церемоний, всё-таки в одном из маленьких, уютных ресторанов, сыграл ей на фортепиано, чем поразил её до глубины души и надел кольцо на палец. Почему он решил вступить в законный брак, Глеб сам себе объяснить не мог. Но с тех пор, как она уехала, и он остался один в громадной квартире, также, как и в Нью-Йорке, он заскучал по ней, по её тихому присутствию. В конце концов, вряд ли он найдёт кого-то лучше неё. В ней воплотились лучшие черты, которые бы ему хотелось видеть в женщине: красота, ум, характер, забота и терпение. Надоели интрижки, разборки с чужими мужиками из-за этих интрижек… Да и не до этого ему сейчас. Много работы, связанной с его новым делом, и после всех нервных встреч, и рабочих проблем хочется прийти в уютный дом. Диана будет ему идеальной союзницей. Глеб чувствовал, что она влюблена в него, значит, легко её будет подчинить себе, она растворится в нём, и будет полностью в его власти.
И с этого дня Диана расцвела, улыбка не сходила с её губ. А Глебу вспоминалась Элла, её счастливая улыбка и беспокойные зелёные глаза. А еще он думал про Соню, он восстановился, у него всё относительно хорошо, а она сломана. Неужели он и правда мог такое совершить? Сквозь туман проявлялись какие-то очертания, Соня высыпает только что приобретенный им кокаин, а его так страшно ломает, и он хватает её за волосы, бьёт головой об машину. А вот в его комнате, пока он был в душе, она очистила его тумбочку от шприцов и порошка, и за это он бьёт её и жёстко насилует, кровь, крики только сильнее распаляют его. И он не понимает это была реальность или галлюцинации?
Какие страшные воспоминания, как было хорошо их забыть, но она напомнила, и теперь эти картины у него перед глазами. Но он же в реальной жизни не способен на это, оплеуху и то несильную, получила мать за Вовку, за пьянку, Ирине вдарил, но она убила Эллу, бывало Машу шлёпал и связывал, но всё с её согласия, в любовной игре. Но ни одну женщину он не брал силой, никогда. Его не возбуждают сцены насилия, крики боли, кровь, да и зачем ему кого-то принуждать к сексу? Любую он добьётся и так, а если не добьётся, то и наплевать, вокруг много других, согласных. Зачем ему тогда была нужна Соня? И почему она позволяла ему совершать с ней такое? Ведь ни один же раз, он регулярно бил и насиловал её, а она появлялась вновь, сколько вопросов и ни одного ответа… Стыд за содеянное, непонимание, невозможность вспомнить себя в тот период, давило его.
– Глеб, я с тобой разговариваю. Ты где витаешь? – периодически встряхивала его Дана.
Глеб понимал, что, действительно, иногда находился в каком-то другом мире, возникало какое-то неясное чувство тоски и вины, помимо своей воли, он думал о другой, несостоявшейся свадьбе, как будто сейчас он изменяет Элле. Он смотрел странными глазами на ту, с которой он решил связать свою судьбу, и она была совсем не похожа на ту другую, которая осталась самой прекрасной и несбыточной мечтой.
Диана, конечно, всё замечала, но купаясь в своём счастье, она всегда находила ему оправдание, она слишком любила Глеба, мечтала выйти за него замуж, и объясняла это странное состояние и отсутствующий взгляд только лишь тем, что он устал, и дают себя знать последствия тяжёлой нервной болезни.
В годовщину смерти Эллы, Глеб приехал на кладбище, положил на могилу белые цветы и прикоснулся к могильному камню.
– Простишь ли ты меня?
Сердце защемило, наверное, она не простит, он не должен жениться, он должен быть один, в память о ней, ведь она и погибла из-за него. Глеб долго стоял, опустив плечи, минута бежала за минутой, а он всё вспоминал, не в силах остановиться. Расцарапав мёрзлую землю, Глеб прикопал кольцо, надо будет летом зарыть его поглубже.
– Ну вот, малышка, твоё колечко снова с тобой, теперь у тебя твоё и моё.
Он прижался лбом к холодному камню, слёзы опять жгли глаза, он один, один во всё виноват.
– Пять лет прошло, как тебя нет. Пять лет, малышка, я без тебя. Как ты там?
Кем они были бы сейчас, останься она жива? Жили бы счастливо? Наверняка. Не было бы этого кошмара с наркотиками, он бы не изуродовал Соню, и Диана жила бы с любимым мужем. Как только они поженились с Эллой, он бы купил квартиру, хоть небольшую, но свою, потом заработал на другую. И тогда бы он не видел мать в таком виде, не стаскивал с неё любовников, не принимал роды. А теперь её подрагивающий живот и мёртвый плод навсегда у него перед глазами, и он не позволит своей жене рожать детей, хотя с Эллой был готов на это.
Февральский снегопад давно запорошил ему голову, но он даже не делал попытки отряхнуться, сжавшись в комок, прислонившись к могильному камню он вспоминал и вспоминал: их первую встречу в баре, их первые случайные свидания в машине, первый поцелуй, их первый раз, когда она отдалась ему в отеле, их прекрасное совместное лето, поездку в Париж, её зелёные глаза, её нежность, любовь. Картины мелькали перед ним, как слайды… Они ни дня не могли провести друг без друга, а если проводили ночь вместе, то так крепко обнимались, что затекали мышцы, и он так часто видел жемчужинки слёз в её глазах, она плакала от счастья, от того, что её первая любовь была такой сильной, взаимной, невероятной. А в итоге он убил её, хоть и не своими руками. Как жить с этим? Как он посмел сделать предложение другой, как он посмел думать, что ещё может быть счастлив, когда она там, в могиле? Нет больше её глаз, губ, тела, она истлела, растворилась, ушла в землю… И смерть была такой мучительной, малышка сопротивлялась, звала его, зная, что он уехал, надеялась, что он вернётся и спасёт, как уже спас однажды, но он не помог ей. Глеб сильнее обнял камень, прося прощения, но не было ему прощения. Зачем он завязался с Иркой? Она даже не нравилась ему никогда, прилипла к нему в компании, и он сделал ей одолжение. По пьянке у кого-то в ванной лишил её невинности, нёс какую-то чушь, она поверила, а ему это всё быстро надоело. «Глееееб» бегала она за ним, на коленях стояла, плакала, умоляла, а он пинал её (хоть и не физически), открыто при ней флиртовал с другими, изменял, издевался, использовал её, когда ему хотелось, когда не находил кого-то получше. Он сам разбудил в ней зверя, лучше бы она убила его, а малышка осталась бы жива, конечно, ей было бы непросто, но в конце концов, она бы оправилась после его смерти и стала бы жить дальше.
