Ольга Акофина
Грохот ледника
Бывало, что он, измученный за неделю, засыпал подле неё на теплом пляже, и Диана смотрела на его осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами, и вспоминала Нью-Йорк. Ошибкой ли было её решение остаться просто друзьями? Он честно исполняет эту роль, и ни разу не сделал ни одной попытки сблизиться с ней. А может у него есть кто-нибудь? Он такой привлекательный, на него вечно засматриваются, посылают ему улыбки, провожают взглядом, с завистью смотрят на неё, когда она рядом. Но ведь он ни за что не скажет, как не спрашивай, как никогда не рассказывал о своих прошлых увлечениях, она даже не знает любил ли он когда-нибудь.
Глеб же не мог отказаться от этих встреч, после изнуряющей рабочей недели, Диана была для него и как живительный огонёк, у которого можно было погреться, и как прохладная вода, утоляющая жажду. Ведь ему, в сущности, не с кем было поделиться своими успехами и проблемами, а иногда хотелось услышать мнение со стороны. Влад сам варился во всё этом, Янка лишь посмеялась над ним, как всегда в своём репертуаре и заявила, что, если он будет устраивать корпоратив, она на своё выступление даст ему скидку, а Маша никогда не интересовалась его делами, её интересовала только его постель.
– Привет, я вынуждена отменить нашу встречу в субботу, – позвонила ему как-то Диана.
– В чём дело? Надеюсь, у тебя наметилось свидание? – спросил Глеб.
– Нет, нет, что ты! Просто у хозяйки квартиры, которую я снимаю, разводится дочь, и ей понадобилось жильё. В общем, мне надо срочно съезжать, она, конечно, мне компенсирует, но дело даже не в этом. У меня высокие требования к квартире, мне нужна и цена адекватная, и район удобный, и чистота идеальная, и мебель, и техника соответствующая, у меня ж своего ничего нет. А это не так просто, в общем буду сейчас этим заниматься, а пока пакую чемоданы к родителям.
– У меня есть свободная комната, я даже не возьму с тебя арендную плату. Можешь перекантоваться у меня.
– Как можно? Я в квартире в гостях то у тебя никогда не была, а ты пожить приглашаешь.
– Мне припоминается, что мы с тобой жили вместе в Нью-Йорке, и ничего вроде, ужились и даже не делали попыток убить друг друга. Тут жилплощадь больше, комфортнее. Конечно, здесь ещё ошивается Вовка, но ты не переживай, он до женщин труслив, как заяц.
– Это неудобно, неправильно и…
– Дана, слушай, – оборвал её Глеб, – Прекрати ломаться, у меня нет времени на уговоры. Если у тебя есть какие-то переживания, то скажу сразу, я тебя не трону, как мы и договаривались. Пакуй чемоданы, и позвони, как готова будешь приехать. Мы согласуем время, чтобы я был дома.
Когда Диана позвонила и сказала, что подъезжает, Глеб вышел к подъезду и в ожидании закурил сигарету. Зачем ему это надо, спросил он вдруг себя? Уж точно не из желания помочь, благотворителем он никогда не был. Наверное, захотелось ощущения спокойствия и уюта, которое он всегда испытывал в присутствии Даны. А вот и её машина, Диана припарковалась и открыла багажник. Глеб присвистнул.
– А говорила, у тебя ничего своего нет.
– У меня много нарядов. И это ещё большую часть я отвезла пока к родителям.
– Понял. У меня есть гардеробная.
Пока Глеб заносил чемоданы, как обычно высунулся Лёша. Диана поздоровалась, сосед попытался что-то сказать, но, увидев кулак Глеба, сразу замолчал и захлопнул дверь.
– Скажу банальность – шикарная квартира! – сказала Диана
– Вроде чисто, техника, мебель, все твои требования удовлетворены? – спросил Глеб, занося вещи в бывшую комнату матери. Впрочем, здесь уже был сделан ремонт и следов Елены не осталось.
– Боже мой, эркер! – воскликнула Диана. – Я такие видела только в фильмах!
В эркере стояла мягкое кресло и кофейный столик.
– Здесь классный вид, – ответил Глеб, – теперь это твоё.
– Когда ты сказал, что живёшь на Петроградской, я как-то себе по-другому представляла: старая мрачная квартира, лепнина на потолке.
– Лепнина в столовой, её нельзя убирать, какая-то историческая ценность. Остальное всё давно переделано.
– Да, конечно, теперь я понимаю, что после таких хором с высокими потолками, огромными окнами, эркером, балконами, тебе было тесно в квартире Дэна. Ты живёшь с рождения здесь?
– Не совсем, но сколько себя помню, живу тут.
– А ещё меня удивляет, что живут два брата и такая поразительная чистота.
– Ничего удивительного, у меня есть помощница по дому, она приходит и наводит порядок. Хотя я не могу нас с Вовкой причислить к породе парнокопытных, которые слишком уж сорят в своём доме.
– Пока я живу у тебя, я могла бы это делать.
– Не отнимай хлеб у моей домработницы. А с тебя кофе и вкусняшки, если уж тебе так просто не живётся. В общем так, эта комната твоя, никто сюда не зайдёт без твоего ведома, гостиная и столовая общая, два санузла, гардеробная тоже в твоём распоряжении, моя и Вовкина комната неприкосновенны. Хотя к Вовке можешь заходить, ему всё равно. Парковочное место я тебе организовать не могу, придётся тебе его искать самой, по вечерам тут с этим проблемы, впрочем, как и везде, но метро недалеко. Вот твои ключи.
Глеб вложил ей в руку связку ключей.
– И вообще, хватит переживать. Обнажённые мы по квартире не расхаживаем, баб не водим, пьянки и гулянки тоже давно в прошлом. Влад тут, конечно, появляется, мы вместе работаем, выпить тоже можем, но всё в рамках приличия. Вот такой я идеальный сосед.
– Спасибо, Глеб, – Диана неожиданно обняла его.
– Держите дистанцию, девушка, мы просто друзья – сказал Глеб, мягко отстраняя её от себя.
– Знаешь, я только сестре рассказала, где я пока буду жить. Она покрутила мне пальцем у виска и сказала, что это скользкий путь.
– Тебя это так расстроило? – улыбнулся Глеб. – Почему ты столько внимания уделяешь мнению других? Ты самостоятельная, взрослая женщина, ты вправе делать так, как тебе хочется, без оглядки на то, что скажут твои родственники и подружки. Делай и живи, как удобно тебе, так проще, поверь мне.
Глава 28. Переглядки
Не смотря на все опасения, Диане жилось очень комфортно. Глеб не беспокоил её, его почти никогда не было дома. Они с Владом открывали офис, и, в связи с этим, он был очень занят. Володя же, если находился дома, редко выходил из своей комнаты, он давно привык быть невидимкой. Диане было жалко его, она пыталась его разговорить, но ничего не получалось. Вова был мучительно стеснительный, боялся её, боялся брата, она постоянно слышала от него «Глеб сказал «нельзя», «Глеб сказал «не трогать», «не видеть, не слышать, не входить». А после того, как его унижала Элл, он вообще стал опасаться девушек Глеба.
– Глеб, почему ты так с братом? – спросила как-то Диана.
Лицо Глеба перекосило от злости.
– Как? Хочешь его понянчить? Он притворяется, упивается своей болезнью, холит и лелеет её. Его болезнь позволяет ему жить и работать, он просто этого не хочет. Ему мать внушила, что есть Глеб, и Глеб решит все его проблемы, чуть ли не на ручках будет носить и целовать в темечко. Так ведь проще, правда? Я тяну эту лямку с детства. Но если он посмеет нарушить хоть один мой запрет, он пойдёт отсюда на все четыре стороны, я сниму ему квартиру, и пусть живёт как знает. И закроем эту тему, она меня невыносимо раздражает.
С Дианой Глеб был вежлив и довольно холоден, вёл себя так, как ведут люди, которые не особо дружны, но по воле случая живут под одной крышей. Их совместные вылазки сошли на нет, Глеб не видел в них смысла, так как они и так почти каждый вечер встречались в столовой. Приглядываясь к нему в быту, Диана удивлялась насколько он бы аккуратен и чистоплотен, несмотря на то, что домработница регулярно убирала квартиру, Глеб не обеспечивал ей много работы, если что-то сыпалось, падало, капало, он тут же убирал, вытирал, подметал, и от своих домочадцев требовал того же самого. Диана не привыкла к такому, что её отец, что Даниил не трудились убирать за собой. Когда она удивилась его аккуратности вслух, Глеб горько усмехнулся:
– У меня не всегда была домработница. Честное слово, легче приучить себя к порядку, чем потом всё разгребать.
– Ты сам убирался, когда не было домработницы?
– А кто? Ну Вовка помогал, конечно. Сейчас всё изменилось, но привычка осталась.
В быту всё было хорошо, но Диана скучала по их культурному времяпровождению. На интересные мероприятия города она ходила теперь с подругами или сестрой, и каждый раз у неё мелькала мысль, а что бы сказал Глеб про этот фильм, спектакль, выставку? Понравилось бы ему, или с присущим ему юмором он разнёс бы всё в пух и прах? Если вдруг она решится переехать, то возобновятся ли эти субботние встречи, или же они вовсе больше никогда не увидятся? С Глебом никогда не знаешь ничего наверняка…
Иногда с ней пытались знакомиться мужчины, но одному недоставало обаяния Глеба, другому ума, третьему юмора, четвёртый просто был скучен. Диана поджимала губы и вежливо отказывалась от дальнейшего общения, даже сестра удивлялась и просила не строить из себя монахиню.
Первый раз, когда Глеб не пришел ночевать домой и не предупредил её об этом, она очень переживала. Звонила, не спала, но уверяла себя, что просто волнуется, не случилось ли с ним что-нибудь. Но телефон не отвечал, и Глеба не было. А когда он явился утром, слегка пьяный, помятый, встрёпанный, с красными глазами и немного вспухшими от поцелуев губами, она с порога спросила:
– Где ты был всю ночь? Я переживала, звонила.
– Я видел, что ты звонила, но я подумал, что вряд ли дома пожар, а по другим поводам, я не мог ответить, извини, мне было не до этого.
– Мог хотя бы предупредить. Я переживала.
– Да ты, никак, не спала? Дана, брось это дело, я не буду давать тебе отчёты, ты просто моя соседка. Ты тоже можешь не ночевать дома и не сообщать мне об этом, давно пора, детка, заплесневеешь. Я пойду, часик посплю, а потом работать.
Глеб послал ей воздушный поцелуй и пошёл к себе.
Диана опустилась на кровать и обняла себя руками. Ну вот сегодня он любил другую, другая умирала от наслаждения в его объятиях. Как забыть те десять дней? У неё до сих пор кружится голова от воспоминаний, а тело требует мужской ласки, природа берёт своё, она слишком молода для вдовы. У Дианы выступили злые слёзы, она стиснула зубы, как же хочется снова испытать то наслаждение. Если бы он сейчас зашёл к ней, она бы молча скинула одежду и попросила взять её. Но он не зайдёт. Отдаться что ли первому встречному? Терпеть больше сил нет.
А ночью она проснулась от жуткого крика, Диана вскочила, кричал Вовка нечеловеческим голосом. Она выбежала в прихожую, дверь в комнату Володи была открыта нараспашку. Там уже был Глеб, он пытался успокоить брата, но тот метался, кричал и не давался в руки.
– Диана, хорошо, что пришла, мне нужно подготовить ему укол. Посмотри за ним, только близко не подходи, он не в себе. Я очень быстро.
Глеб убежал на кухню, растерянная Диана осталась стоять на пороге:
– Глеб, она бьёт меня, она ударила меня в живот и по голове, мне больно!!! – орал Вова. – Глеб, помоги, почему она бьёт меня?! Я просто хочу кушать! Я просто взял кусок хлеба, кровь, всюду кровь…
Глеб вернулся, быстро скрутил Вовку и сделал ему инъекцию. Всё плача, то прося кушать, то прося не бить его, Вовка заснул.
– Ну всё, – сказал Глеб, – теперь проспит до утра, завтра будет вялым, но спокойным. Иди, ложись, я с ним посижу часик.
– Можно посидеть с тобой? Сварить кофе?
– Если несложно.
Вскоре Диана принесла две чашки кофе.
– Что с ним? – спросила она. – И что делать, если приступ, а тебя нет?
– Сам успокаивается, я же не могу с ним быть постоянно, покричит, поплачет, и заснёт, идти в таком состоянии он не может, на его окнах нет рукояток, чтоб не вышел в окно ненароком. А так, разобьёт, порвёт чего-нибудь, ну что ж поделаешь? Вообще они довольно редко случаются, он пьёт препараты, они помогают. Иногда страхи детства нахлопывают.
– Кто его бьёт? Почему он просит кушать?
– Травмы детства, не обращай внимания.
– Мама?
– Нет, мама нас и пальцем не тронула. Материнской руки мы не знали, ни побоев, ни ласки, ни доброго слова. Ты всё равно не поймёшь, у тебя нормальная семья, любящие родители, не заморачивайся, всё в прошлом.
– Я всегда думала, что вы с детства живёте в этой квартире, у вас всё есть.
– Мы, правда, живём здесь с тех пор, как маме понадобилась жилплощадь, и она вспомнила, что когда-то сдала своих двойняшек в детский дом, нас привезли сюда. Конечно, это коммунальная квартира была, мать выкупила её, когда нам лет одиннадцать было.
– Детский дом? Коммуналка? Серьёзно? Я честно думала, что ты всю жизнь в роскоши.
– Ну большую часть жизни, так и было.
Вовка застонал и попросил хлебушка. Глеб сходил на кухню, принёс ему горбушку, Вовка взял её в руки и снова заснул. Диана непонимающе смотрела на Глеба.
– Вроде не блокадные дети, – горько улыбнулся Глеб, – а брат всё ещё иногда просит хлеба, хотя давно ест, как на убой, в этом не ограничиваю.
– Но почему? В детском доме не кормили и били? Глеб, пожалуйста, расскажи мне, оказывается я ничего о тебе не знаю.
– Ты и, правда, мало чего обо мне знаешь. Если интересно моё детство, расскажу. Мама уехала в Америку, бросила нас на няньку, про которую не потрудилась ничего узнать. Бывшая заключённая, алкашка, надо было где-то жить и вот согласилась приглядывать за нами…
Глеб медленно, со всеми подробностями рассказал о двух годах издевательств, голода, о том, как он пытался защищать Вовку, какой горькой и страшной была их жизнь, пока не выгнали няньку. Диана плакала, она то совсем по-другому представляла, видя эту квартиру, машину, вещи, всё такое роскошное, дорогое, и Глеб такой красивый, избалованный деньгами. Диана вскочила и плача обняла его:
– Прости меня, я и подумать не могла! Почему ты ничего не говорил мне? Я ведь не понимала, почему ты так не любишь мать, я думала, что только из-за её профессии.
– Да если б она была нормальной матерью, заботилась о детях, я б сквозь пальцы смотрел на её профессию, мало ли кто как зарабатывает. Но когда мать бросает детей неизвестно на кого, потом взваливает всё на меня, а сама развлекается. А ещё постоянно приводит в дом любовников, не стесняясь нас, столько наслушались за всю жизнь, столько перевидали. Ладно, всё в прошлом, я всё забыл, только Вовчика иногда накрывает, но укол и горбушка хлеба в руках помогает.
– Сегодня воскресенье, хочешь я чего-нибудь приготовлю вкусное, либо сходим куда-нибудь? – робко предложила Диана утром, когда они пили кофе.
Глеб оторвался от ноутбука и сказал:
– Дана, я не приду сегодня, Янка приехала, я иду на концерт, а потом вечеринка. Тебя не зову, вход сугубо по приглашениям.
Диана расстроенно кивнула, а Глеб снова погрузился в компьютер.
Было уже за полночь, когда Диана услышала поворот замка. Она вышла, встретить Глеба, но он вошёл не один. Глеб и Яна в обнимку, громко смеясь, ввалились в квартиру. На Яне было короткое блестящее концертное платье с высокими сапогами, Глеб тоже был одет, как с картинки модного журнала.
– Упс, – сказала Яна, увидев Диану. – Неожиданно.
– Всё в порядке, забыл предупредить, это моя соседка, она пока просто живёт в бывшей комнате Лены.
– Волков, чёрт тебя дери, если бы ты сказал, что у тебя так плохо с финансами, что приходится даже сдавать комнату, я б тебе помогла.
Яна и Глеб прижались лбами друг к другу и громко рассмеялись.
– Подожди, Диана, мы же виделись на новогодних праздниках, – сказала Яна, – ты ещё в Нью-Йорк каталась, поддерживала моего несчастного друга.
– Это потому что кто-то, – встрял Глеб,– из-за своих новогодних корпоративов отказался мне помочь.
– Да брось ты, когда тебе помощь то была нужна? Ты всех, пытающихся тебе помочь, посылаешь в далёкое пешее путешествие.
– Дана, извини нас, что мы в таком виде, просто до Комарово я бы не доехал, а в отеле фанаты докучают.
– А потому что не фиг было столько пить, – вставила Яна.
– На себя посмотри, поп звезда Стеша. Трусами на сцене трясти, значит, не стыдно, а выпить на послеконцертной вечернике стыдно?
– Волков, ты до утра не доживёшь, я прибью тебя, не смотря на свидетелей. Диана, пойдём выпьем, а потом я тебя возьму в сообщники для убийства этого парня.
– Спасибо, нет, мне на работу завтра, – сказала Диана.
– Да брось ты! Глебычу вон тоже на работу, а он сейчас со мной выпьет.
– Ошибочка, завтра я перекинул все дела на Владьку, снимай свои ходули, трубы горят уже.
– Помоги, сапоги узкие.
– Тогда какого чёрта ты их нацепила? – спросил Глеб, наклоняясь.
– Красиво, – ответила Яна, держась за Глеба, пока он стаскивал с неё обувь. – Диана, последний раз спрашиваю, присоединишься к нам? Я всякие байки интересные расскажу.
– Друг другу расскажите, – ответила Диана и ушла.
– Любит тебя, – шепнула Яна Глебу.
– Не неси чушь.
– Идиот!
Всю ночь хлопали двери, слышался приглушенный смех, музыка, звуки гитары, синтезатора, песни. Диана пыталась не вслушиваться, но ничего не получалось. Вдруг пришло осознание, что она глубоко влюблена, как бы она не пыталась отмахнуться от этой мысли. Она отчаянно терзалась муками ревности. Кто-то ей сказал «не влюбляйся в Глеба, будет очень больно», так и есть. Жизнь проходила там, за стеной, в этом смехе, наверняка, в любовных утехах, а она добровольно сделала из себя монашку и лежит теперь совсем одна, обливаясь слезами. Конечно, Глеб не знает, что такое потерять любимого человека, вот он вовсю и веселится, а каково ей? Растравливая таким образом, Диана плакала всё сильнее и сильнее. Нет, надо срочно бежать от него, съехать в первую попавшуюся квартиру, чтоб не растерять остатки гордости и не броситься к нему на шею.
Утром Диана поднялась с твёрдым решением съездить на работу, а затем вплотную заняться поиском квартиры. Она привела себя в порядок, с отвращением посмотрела на пустые бутылки и стаканы, валяющиеся в столовой, но убирать ничего не стала. Она уже стояла у двери, как из комнаты вышла Яна в одной рубашке Глеба, накинутой на голое тело.
– Лапочка, уже уходишь? Извини, если помешали, я сегодня уеду.
Диана ничего не ответила и вышла из квартиры.
Глава 29. Гримасы прошлого
Диана подыскивала себе квартиру, но несмотря на все разумные доводы, которые сама себе приводила, делала это через силу. В предлагаемом жилье что-нибудь обязательно ей не нравилось. Она внушала себе, что именно эта квартира по каким-то причинам ей не подходит, и под страхом смертной казни, она бы не призналась, что просто не хочет съезжать. Прошла неделя после отъезда Яны, а она всё ещё жила с Глебом, смутно надеясь, что что-нибудь случится. И действительно случилось…
И Глеб, и Диана давно уже замечали, что Володя часто с кем-то общается по телефону, часто выходит из дома, что раньше за ним не водилось, и возвращается с загадочным видом. Но Глеб попросил Диану не вмешиваться в это, Володя – взрослый человек. И если даже он с кем-то встречается, то это даже к лучшему. Парню давно пора прийти в норму, отвлечься от компьютерных игр и развлечься, а то, что его окрутит какая-нибудь ловкая особа, Глеб не переживал, по документам Володя был гол, как сокол. Все средства и имущество числились за Глебом. Володя возвращался всегда весёлым, алкоголем от него не пахло, домой никого не приводил, а его разговоры по телефону из комнаты некому не мешают, так что волноваться совершенно не о чем, стоит только порадоваться за парня.
В это субботнее утро, когда Диана просматривала объявления о сдаче квартир, Глеб ещё спал, а Володя уже с утра куда-то ушёл, раздался звонок в дверь. Решив, что Володя забыл или потерял ключи, Диана набросила халат и пошла открывать.
Неожиданно на пороге она увидела вовсе не Володю. В квартиру решительно шагнула миниатюрная брюнетка с хорошеньким, но злым лицом.
– Диана? Очередная жертва нашего красавчика?
– Я вас не знаю, кто вы?
– А где сам восставший из ада? Мне принесли на хвосте, что он дома.
– Я кажется, спросила кто вы? Если вы не намерены представиться, то, пожалуйста, позвоните Глебу и предупредите о своём визите, впускать в квартиру я вас права не имею.
– Ты чего его секретарь? Глеееееб, – крикнула девушка, – Явись ко мне, солнце моё.
И Глеб, действительно, показался из своей комнаты.
– Чего вы орёте уже с утра? – спросил он и вдруг остолбенел.
Перед ним стояла Ира, девушка, преследовавшая его в прошлой жизни.
– Ну, наконец-то мы встретились! – Ира бросилась на него с объятиями, но он грубо оттолкнул её.
– Неужели ты меня не пригласишь, как свою старую знакомую? – спросила она.
– Не приглашу. Чего надо?
– Извини, Диана, я не представилась, я – Ира, одна из брошенных им девушек, – обратилась Ира к Диане, – нас уже так много, что можно образовать целый клуб. Ты тоже скоро там будешь, так что, когда он тебя поменяет на кого-нибудь другого, милости просим.
– Ира, выход позади тебя. Как ты вообще сюда попала?
– У меня свои связи и источники информации.
– Вовка что ли? – вдруг осенило Глеба. – Или сосед?
– И тот, и другой. На моё счастье, твой брат совершенно наивен и очарователен. Он – душка, но, к сожалению, люблю то я тебя.
Ира вдруг взяла одной рукой Диану, второй Глеба и решительно прошла с ними в столовую.
– Ничего не поменялось, – сказала она оглядываясь. – так что, Диана, пока он с тобой? Хорошо тебе?
– Мы не…, – хотела сказать Диана, но Глеб бросил на неё такой злобный взгляд, что она осеклась.
– Я знаю, что с ним хорошо. Истинный дьявол. Две попытки самоубийства, автоаварии, наркота, ничего его не берёт, всё такой же красавчик. Другой бы на его месте давно бы сдох или инвалидом остался, а этого ничто не убило, даже шрамов видимых нет. Или татуху на шее набил, чтобы шрамы покрыть? Раньше не было.
У Дианы на секунду потемнело в глазах. Две попытки уйти из жизни? Наркотики? Что он за человек? Что скрывает? То рассказ про кошмары детства, теперь это…
– Я прекрасно знаю свою биографию, можешь не напоминать.
– Может Диана не в курсе, хоть кто-то ей скажет, чтоб потом не удивлялась.
– Ира, не заставляй меня применять силу, уйди сама, – Глеб нервно закурил.
– Что ж ты меня выгоняешь, любимый? Я тебе раскрываю свою душу. Хочешь в ноги тебе лягу, лизать их буду, как твой верный пёс. Я на всё готова, можем даже втроём жить, я то знаю, что тебе одной бабы всегда мало.
Глеб схватил Иру с целью вывести её из квартиры. Но Ира вскинула руки и обняла его за шею. Диана вскочила, чтобы убежать и не видеть этой безобразной сцены, но тут Ира сказала такое, что заставило её остановиться.
Ира, глядя прямо в глаза Глеба, зло прошипела:
– Видишь, я до сих пор верна своим чувствам, а ты похоронил свою Эллу и забыл, вернулся из ада и уже любишь другую? А ведь уверял всех вокруг, что она – любовь всей твоей жизни. И самоубийства совершал из-за неё, жить не хотел, ревел как бешеный зверь.
Глеб отбросил от себя Иру, как скользкую гадину, отбросил сильно, она даже ударилась об угол стола.
– Заткнись. И не касайся своим паршивым языком Эллу, – сказал он.
Диана увидела, что Глеба затрясло. Она стояла как вкопанная, пораженная до глубины души, не в силах уйти. А Ира продолжала, и её слова жгли калёным железом:
– Ты же надышаться не мог на свою драгоценную? Ты же ничего не замечал вокруг, для тебя существовала только Элла. Какими глазами ты на неё смотрел! Сколько вы были вместе? Больше года? И свадебка была назначена, и любил ты её так, что и умереть решил в день свадьбы, 21 июля вены себе вскрыл. И на кладбище пытался лечь с ней в могилу. Помнишь? Всё ты помнишь! А теперь ты опять веселишься, и всё у тебя хорошо. А несчастная Эллочка, мало того, что в девятнадцать лет ушла из жизни, так она ушла и из твоего чёрствого сердца также, как и мы все.
– Может, заткнёшься или тебе помочь? – прошипел Глеб.
– Мы все потеряли тогда красавчика Глеба, как же он любил свою малышку. Так ты её называл?
Глеб побледнел, и уже собирался взять Иру и пинками выставить её, как вдруг, она выставила вперёд правую руку и на безымянном пальце, он увидел обручальное кольцо Эллы. Он схватил её руку.
– Откуда??? – закричал он.
Он начал сдёргивать с неё кольцо, но она не давалась, лишь злобно смеялась.
– Где ты взяла её кольцо? Оно пропало в ту ночь.
– В ночь, когда её изнасиловали и убили. Знаю. Это я сняла с неё кольцо, оно должно было быть моим.
– Что? Ты?
Глеба качнуло, он едва не упал. Мысли вихрем проносились у него в голове «странно, что наркоманы оказались здесь», «кто-то стоит за этим убийством», «подумай, у неё не было врагов?». Но он всё ещё не верил. Сердце бешено колотилось в груди, столовая плясала перед глазами, вот испуганное лицо Дианы, а рядом злобная улыбка Иры, блеск кольца…
– Я была там, на площадке выше. Они не убили бы её, если бы она так не сопротивлялась и не звала тебя всё время «Глеб, помоги, спаси!». Если бы она так громко не кричала, они просто поиграли бы с ней, а потом отпустили, и вы бы жили с этим дальше. Твоя малышка уже не была бы такой чистой, у неё ж, кроме тебя, никого не было, а так было бы плюс трое. Но она звала тебя, царапалась, вырывалась, вот и получила ножом в живот. И хрен ты её спас, прибежал уже тогда, когда она богу душу отдавала. Как ты плакал, стоя на коленях, как умолял её проснуться, я видела. Получи, Волк, за всё. Наконец-то я увидела твои слёзы.
Глеб взревел и накинулся на Иру, он ударил её по лицу и начал душить:
– Ты убила Эллу?! Ты, сучка, ты???!!!! Моей девочки нет, благодаря тебе???? И вовсе не этих подонков надо было наказывать, а тебя???
Глеб подтащил её к крану, включил воду, вылил половину жидкого мыла ей на руку и стащил кольцо. Хорошо, что рядом не было ножа, а то он просто бы рубанул её палец.
– Что, больно, Глеб? Я так давно мечтала причинить тебе боль!
Глеб, не помня себя, отвесил ей оплеуху, а потом ещё одну, и ещё. Из рта и носа у Иры показалась кровь. Она упала, он бы убил её, если бы не Диана, она подбежала к нему и оттолкнула от лежащей Иры. Ира поднялась, Глеб хлестанул ей по лицу, схватил за плечи и оттолкнул, она влетела в барную стойку, и оттуда посыпались бокалы.
– Сволочь ты, – сказала она ему, сплёвывая кровь, – это тебе так просто не пройдёт. Ты меня не добьёшь, я ещё вернусь. И будет ещё больнее. Ты покалечил моих ребят, один покончил с собой, в тюрьме, двое других стали «петухами». Смотри, Диана, на своего возлюбленного, вот что тебе светит: измены, слёзы и кровь. Вот тебе и весь Глеб: красивый, обольстительный, с завораживающим голосом, ямочками на щеках и удивительными глазами. Вот он весь, смотри.
– За что ты убила её?
– За то, что ты бросил меня, за то, что ты был счастлив, за то, что собрался жениться на ней, а не на мне. Я жила с твоим соседом, чуть ли не блевала, когда он меня имел, но зато я следила за вами, ты не заслуживаешь счастья, Волк. Я так надеялась, что ты убил себя, но тебя опять воскресили, и я это просто так не оставлю.
– Пошла вон отсюда!!!
Ира прижала носовой платок к лицу и ушла. А Глеб бессильно рухнул на пол, прямо на осколки, сжимая в кулаке кольцо, уткнувшись лицом в свои колени.
– Глеб, она ушла, Глеб, – Диана села рядом и тихонько потрясла его, по её щекам катились слёзы, её тоже всю трясло. – Что произошло?
– Прости, что ты стала свидетелем этого кошмара, я вдребезги, – сказал Глеб, не поднимая головы.
Его колотило мелкой дрожью, и Диана притянула его голову к своей груди. Глеб, как за спасательный круг схватился за неё, крепко прижавшись к ней.
– Она убила её. Убила её и меня заодно. Просто потому что ей мешало наше счастье. Я думал, что это было просто нелепое, страшное стечение обстоятельств. А это всё она подстроила. Прошло почти пять лет, я пытаюсь всё забыть, я пытаюсь жить заново. Я сойду с ума, я сейчас сойду с ума…
Диана поняла не всё, она только поняла, что у Глеба произошла трагедия, что он потерял невесту, и эта злая девица имела какое-то отношение к её смерти. И что 21 июля он вскрыл вены не потому что бесился с жиру, а потому что глубоко переживал гибель любимой.
Вдруг послышался звук открываемой входной двери, и в столовую вбежал Володя, на ходу крича:
– Глеб, что ты сделал с Ирой? Я встретил её у подъезда. Она вся в крови!
Володя застрял в дверях, осматривая беспорядок, а затем поинтересовался:
– А чего вы на полу сидите? И почему такой бардак?
Глеб поднял голову, отстранился от Дианы и резко вскочил.
– А вот и наш герой дня. Тебя очень не хватало в сегодняшнем вертепе.
Глеб схватил Володю за плечо.
– Какие у тебя дела с Ириной?
– Она – моя девушка, – прошептал Володя.
– Какая, к чёрту, девушка???
– Я не хотел тебе говорить, ты же когда-то был с ней, а теперь я с ней, я думал, ты расстроишься.
– Какую информацию ты ей сливаешь?
В глазах Володи появились слёзы. Рука Глеба всё сильнее впивалась ему в плечо.
– Мы просто разговариваем, занимаемся любовью, и она спрашивает о тебе, говорит, что ей просто интересно, как ты живёшь.
Глеб отпустил Володю, собираясь выйти из кухни. Всё ясно она просто использует его и обманным путём выуживает все нужные ей сведения. И в квартиру пробралась, конечно, благодаря Володьке, обведя его вокруг пальца.
– Нет, подожди, – вдруг дёрнул его за руку Володя.
Глеб резко развернулся и удивлённо посмотрел на брата. Никогда ещё Володя не позволял себе говорить с ним в таком тоне, никогда не осмеливался повысить голос, ни считая того раза, когда Володя был очень пьян. А сейчас между его бровей залегла складка, губы сжались, голубые глаза потемнели.
– Так, что-то я не понял тебя, – холодно сказал Глеб.
– Ты должен объясниться! Ты ударил женщину! Ты не имел право избивать Иру, она – моя девушка! Ты должен объясниться, должен!
«Видимо, я в последнее время слишком много ему позволял, и он забыл своё место», – мелькнула мысль у Глеба.
– Иди, попей молока и успокойся.
Серые глаза сверкнули сталью, и Володя, испугавшийся своей дерзости, сделал шаг назад. Глеб прекрасно понял, что шутя одержал победу, но что-то должно было послужить причиной этой странной выходки, и он собирался это выяснить.
– Ты не имел права её бить, – скорее из-за упрямства сказал Володя.
– Сядь, поговорим – скомандовал Глеб.
Володя упрямо мотнул головой.
– Сядь, – сказал Глеб и прижал его к стулу, а сам при этом остался стоять, нависая над ним. – Твоя Ира использует тебя, чтобы отомстить мне, она вовсе не любит тебя. Забудь о ней, она погубит тебя. А оплеуху она получила заслуженно.
Вовка отбросил руку Глеба и резко вскочил:
– Не верю! Вы всё врёте, вы всегда все врёте. Вы меня все ненавидите. А ты, Глеб, в первую очередь! Ты всегда меня ненавидел! Надоело всё! Ты мною всегда командовал, указывал, что мне делать, а что нет, куда мне идти, отправлял меня в больницы!
От всплеска эмоций Глеб даже потерял дар речи.
