Лариса Тимофеева
Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство
– Потому что ласкать нужно женское тело. Дай губки…
– Я не хочу ласкать женское тело. Я хочу ласкать твоё тело. Серёжа, подожди! Я люблю твоё тело. Мне приятно прикасаться к тебе губами, языком, а ты даже рукам моим не позволяешь коснуться паха.
– Глупенькая моя Маленькая, не сердись… – шептал он, – я хотел продлить ласки. Лида, ты была такая!.. я с ума сошёл… Девочка моя, горячая моя Девочка… не плачь…
Уняв и обиду и, что много важнее, развеяв мой страх, Серёжа прижался щекой к моей макушке и сказал:
– Я с тобой всегда на краю! На краю вожделения… кажется, желание меня прикончит… потом на краю наслаждения… Каждый раз думаю, вот оно, мы добрались до некого предела, сильнее не может быть! И каждый раз ты пробуждаешь во мне ещё большее желание. – Он помолчал некоторое время и, словно бы догадавшись о моём страхе, предостерёг: – Лида, мне нравится твоя страсть, слышишь?
Скрывая вновь набежавшие слёзы, я уткнулась ему в шею. Он поцеловал меня в лоб и, скорее себе, а не мне, задал вопрос:
– Что, Маленькая, с тобой происходило, что пылкость свою ты спрятала так глубоко? Спи, Девочка, день сегодня был длинный.
День второй
На утро я вновь проснулась в одиночестве. Подняла голову и оглянулась по сторонам.
– Я здесь, – отозвался Сергей.
Он сидел на полу с другой стороны кровати, опираясь на боковину спиной. Я повернулась и, обвив его шею руками, уткнулась лицом в его затылок.
– Сейчас, Девочка… сейчас закончу.
– Доброе утро, Серёжа. Как ты слышишь, что я проснулась?
– Я слышу, когда ты вот-вот проснёшься, у тебя дыхание изменяется. – Он положил на пол планшет, легко поднялся и, распахнув объятия, позвал: – Иди сюда… давно жду…
Пока я была в ванной, Сергей переместился в гостиную и, как всегда, обложившись смартфонами и ноутбуком, сосредоточенно смотрел в экран то одного, то другого устройства. Я полюбовалась на него и отправилась искать хозяйку.
Бауржан… (ах да! я ещё не написала. Бауржан – это наш водитель и муж хозяйки… ох, что я говорю… «муж хозяйки». Бауржан – хозяин дома и наш водитель, вот так). Так вот, Бауржан, весь окутанный клубами пара, мыл во дворе машину. Он прервал своё занятие, улыбчиво взглянул на меня и поприветствовал:
– Доброе утро! Встали уже? Рано вы.
– Здравствуйте! Ещё рано, да? А я хотела о завтраке договориться.
– Не-ет, – засмеялся он, – мы давно встали. Рано, это я про вас. Гости обычно долго спят, а вы рано встали. Я скажу Акмарал.
– Благодарю. – Я поёжилась и пожаловалась: – Холодно! – и нырнула обратно в дом.
Минут через пять запыхавшаяся Акмарал, рдея румянцем на милых в ямочках щеках, вбежала в гостиную.
– Доброе утро! А я уже беляши жарю! Будете? – обратилась она к Сергею.
Отвлёкшись от работы, он откровенно ею залюбовался. Она в смущении опустила глаза и, не дожидаясь ответа, обратилась ко мне:
– Как вы спали? Не холодно было? А вам я беляши с джусаем жарю! Не знаю, что получится, никогда не делала.
– Хорошо получится! – заверила я. – Я вчерашние чебуреки вспоминаю, слюнки текут.
– Ой, скажите тоже! – махнула она рукой и ещё больше зарделась. – Ну что, будете завтракать?
Я кивнула, и она убежала.
– Маленькая, – окликнул Серёжа, – ты как к курортному лечению относишься? У меня через… – он взглянул на часы, – двадцать дней в Карловых Варах важная встреча. Предлагаю тебе отдохнуть, попить минеральную водичку.
– А ты?
– И я с тобой. Буду уезжать по делам, потом возвращаться. Вначале в Лондон слетаю. Партнёр решил отойти от дел, и мне надо срочно найти управляющего и ввести в курс дела. Я бы взял тебя с собой, да смысла нет, я целыми днями буду занят. Хотя, если хочешь, можем гида нанять – поездишь с ним по Англии, познакомишься. Как думаешь?
– А сколько времени займёт Лондон?
– Думаю, дня четыре-пять, самое большее неделю.
– Останусь минеральную водичку пить, – решила я.
– Вот и славно. Отсюда мы в Москву полетим, там переночуем и назавтра улетим в Карловы Вары.
Собираясь на склон, я знакомилась с премудростями горнолыжного гардероба, поминутно задавая вопросы:
– Серёжа, под термобельё надо трусы надевать?
– Как хочешь, Маленькая. Я не надеваю.
– Я тогда тоже не буду! – я стащила уже надетую штанину и торопливо освободилась от трусов.
– Штанины заверни наверх, – велел Сергей, как только я обрядилась в термобельё.
– Зачем? – не поняла я и посмотрела на не завёрнутые штанины его самого.
– Затем, что в области голенища ботинка должен быть только носок. Штаны тебе длинноваты, и любая складка скажется дискомфортом.
Надевая кофту из флиса, эти кофты так и называются – флиска, я недовольно проворчала:
– Почему синтетика? Почему не хлопок? Не шерсть?
Кофта наэлектризовала мои и без того готовые взлететь в любой момент волосы, и я их сердито пригладила руками.
– У флиса больше преимуществ, – терпеливо объяснил Сергей, – он не намокает от пота, дышит, лёгкий, а тепло держит хорошо. Мы с тобой двухсотки взяли, боюсь, на солнце жарковато будет.
– Там минус двенадцать. – Склонив набок голову, я подгоняла под себя лямки штанов от костюма. Справившись, натянула их на плечи и согласилась: – Хотя, наверное, ты прав, днём потеплеет.
– Готова? – Сергей окинул меня взглядом и с улыбкой спросил: – Ну, Девочка, пойдём учиться кататься на лыжах?
Хозяйка караулила во дворе с вопросами об обеде.
– Только чай, Акмарал, обеда не нужно, – распорядилась я и предупредила: – Мы вернёмся к четырём часам.
– А что, в ресторане кушать будете? – ревниво поинтересовалась она.
– Ужинать в ресторане будем.
– А я хотела плов приготовить. Сегодня соседи барашка колоть будут.
Сожалея, я развела руками.
– Почему ужинать? – сообразила Акмарал. – А обедать?
Но Сергей уже утянул меня за ворота.
Мы вышли на дорогу. Тротуаров не было, и мы пошли по проезжей части – асфальтированной и довольно круто поднимающейся вверх.
– Ты Анне Петровне звонила. Как она? – размышляя о чём-то, и как бы промежду прочим спросил Сергей.
– Успокоилась вроде. Пересказала сериал, который смотрит уже полгода.
Он кивнул, словно другого ответа и не ждал, и задумчиво произнёс:
– Я вот что хочу спросить… Лида, где бы ты хотела жить?
– Для меня важнее не где, а с кем. Я хочу жить с тобой, – тотчас ответила я. – Кроме того, я не знаю, как живётся в других местах, я жила только здесь, – и я топнула ногой, словно призывая родную землю в свидетели.
– Все хотят жить в Европе… – начал Сергей.
– Не все, – покачала я головой, – я не хочу жить в Европе. И мама в Европе будет чувствовать себя на чужбине. Но если ты живёшь в Европе, то и я буду жить в Европе. И это не жертва с моей стороны, это абсолютно эгоистичный выбор – мне лучше там, где ты.
– Я стараюсь учесть все факторы – интересы членов семьи и свой бизнес, и у меня ничего не складывается. Единственная страна, которая может собрать нас в одном месте – это Россия. Но я давно распрощался с этой страной.
– Серёжа, мы вместе шестой день, давай дадим себе время на «всё обдумать». Вопрос – жить или не жить? – мы разрешили, остался вопрос менее важный – где жить? Но этот вопрос для своего разрешения требует времени, а поэтому… поцелуй меня!
Сергей засмеялся и исполнил просьбу. Мимо нас проехало кряду несколько автомобилей. С улыбкой поглядывая друг на друга, мы опять пошли в гору.
– Ты всегда открыта поцелую, независимо от того, есть рядом люди или нет, смотрят на нас или нет, – заметил Сергей.
– Так ты же взял меня в жёны! Ты и несёшь ответственность за мою честь! – хохотнула я и уже серьёзно добавила: – Серёжка, твой поцелуй мне дороже, чем чьё-то мнение.
– Сокровище моё, – с большой нежностью шепнул он.
Сокровищем меня никто никогда не называл.
В прокате Сергей подбирал лыжи к ботинкам. Или ботинки к лыжам. Или лыжи ко мне. Я скучала, ждала. Как только он определился с выбором, мы сняли нашу обувь, заперли её в шкафчик и надели ботинки. Мальчик из проката порекомендовал инструктора и по просьбе Сергея набрал нужный номер на его телефоне. Инструктор дал согласие поработать со мной, и мы пошли искать нужный склон.
«Испанские сапожки» оказались просто ужасны в носке! Они полностью ломали знакомый мне с детства способ передвижения – коленки при ходьбе не выпрямлялись, ступня не гнулась. Навстречу попадались такие же членистоногие коленками вперёд, и каждый нёс свои лыжи на плече, обняв их рукой. Чтобы не выбиваться из общей стаи я затребовала свою законную ношу. Сергей прислонил лыжи к стене какого-то бревенчатого здания, потом положил мои лыжи мне на плечо.
– Чувствуешь, крепление упирается в плечо? – спросил он. – Теперь рукой обними лыжи для противовеса. В другую руку палки. Вот так.
Поглядывая на своё отражение в окнах кафетерия, я решила, что выгляжу вполне себе опытной лыжницей.
На склоне, который нам был нужен, катались детки, некоторые совсем малыши. Из их разноцветной стайки выдвинулся среднего роста мужчина и, протягивая руку, пошёл нам навстречу.
– Кайрат.
– Сергей.
Мужчина перевёл взгляд на меня, оглядел с ног до головы и вздохнул. Я бы сказала, оглядел он меня хорошо – с интересом и жалостливо, а вот вздохнул тяжело. «Да-а, – протянула я про себя, – многообещающее начало и, главное, мотивирующее!» Но вслух звонко и жизнерадостно поздоровалась:
– Здравствуйте! Как ваши дела?
Взгляд дядьки сделался ещё более жалостливым.
Мы отошли от деток подальше, Сергей помог мне надеть лыжи, показал, как расстегивать крепления, велел чуть-чуть попрыгать для страховки и… отдал в чужие руки.
Вначале Кайрат учил меня падать, потом я училась поворотам направо-налево, и это, собственно, всё, чему он меня учил, а я училась.
Суть техники поворота заключается в том, что поворот осуществляется не опорной, а расслабленной ногой. При спуске надо слегка присесть, расслабить одну ногу, приподнять пятку лыжи на этой ноге и, отводя колено в сторону, одновременно отводить носок лыжи, и лыжа опорной ноги, как ни странно, сама повернёт в том же направлении.
Довольно легко, уже на третьем повороте, я уяснила связку движение-результат и осмелела – стала быстрее делать поворот и почти на каждом начала заваливаться набок. Мой инструктор удовлетворённо кивал головой каждый раз, когда я ложилась в снег. Вскоре мне это перестало нравиться. «Он что, удовольствие получает, что я собою перепахала весь склон? – пыхтела я про себя. – Или это жертва горнолыжному божеству?» – но вставала и снова начинала отрабатывать поворот. Сергей наблюдал издалека и не вмешивался в процесс обучения. Наконец, рассердившись и на себя, и на него, и на инструктора, я попросила продемонстрировать мне поворот. Сергей совершал поворот очень медленно, и я увидела, как чуточку качнулся его торс в противовес тазу. «Ага!» – наполнилась я ликованием и при следующем повороте чуть отвела плечи назад, в точности как Сергей, но потеряла равновесие и метра три ехала по склону головой вперёд. На этот раз божество, видать, удовлетворилось, и Кайрат соизволил рассекретить алгоритм движений.
– Ты увидела главное, – сообщил он, – смещение торса, но не обратила внимания на движение рук. Запомни! Всё, что ниже пояса, – он с нажимом похлопал ладонью по моему бедру, – к склону. Всё, что выше, – взяв за плечи, он потянул меня к себе, – от склона.
Терпеливо подождав, пока я бубнила нехитрую формулу, увязывая в сознании смысл слов и движения тела, он продолжал:
– Съезжаешь со склона, руки по сторонам и немного перед собой. – Он показал, и я тотчас повторила. – Руку со стороны поворота приподнимаешь вверх, другую кладёшь на бедро и прогибаешься набок от склона. Рука, – он подёргал мою приподнятую руку, – служит дополнительным балансиром. При крутых поворотах на неё иногда опираются, чтобы не упасть. Но главный балансир – корпус! Всё! Иди на склон.
Я повторяла и повторяла повороты, ни разу не упала, а Кайрат всё равно отправлял меня совершать повороты. Наконец он отдал приказ:
– Перебираемся на другой склон!
Мой энтузиазм к этому моменту увял – я поняла, что учиться мне предстоит долго, и пробурчала Серёже:
– Иди катайся! Чего ты со мной? Я в хороших руках.
Он улыбнулся и сказал:
– Ты быстро усваиваешь! Думаю, мы уже сегодня вместе скатимся.
– Быстро? Я уже утомилась, а тело никак не натыкается! – Увидев недоумение в его глазах, я пояснила: – Так моя бабушка говорила, натыкаться, значит, научиться делать автоматически.
Мы добрались до более длинного склона, впрочем, столь же пологого, что и первый. Всё, чем он отличался от предыдущего – тут не было деток.
– Когда меняешь поворот и переносишь тяжесть тела с одной ноги на другую, никогда не выпрямляй ногу, – учил Кайрат следующей премудрости. – Правильно, когда ноги и таз ходят из стороны в сторону, а корпус, голова и плечи всегда на одной высоте. Бери палки. Не так! – Он сдёрнул мою ладонь на позицию чуть ниже рукоятки. – Вот так! Принимай позу!
Я присела и чуть согнулась.
– Упри палки в снег! Теперь спускайся и делай повороты. Тащи палки за собой, они будут чуть-чуть тебя тормозить. Выпрямишь ногу, палка перестанет тормозить. Работай!
И я вновь погрузилась в алгоритм движений. Несколько раз ловила себя на желании сделать как раз то, о чём предупреждал Кайрат – выпрямить ногу. При повороте лыжи уходят немного вперёд, и необходимость их «догнать» просто вынуждает выпрямить ноги. Я вновь рассердилась, теперь уже на лыжу, и сердито дёрнула беглянку назад. Манёвр удался – дёрнула одну, другая притормозила сама. Меня охватил восторг. Бесконечно виляя, я спустилась по склону и въехала лыжами между лыж Сергея.
– Серёжка, я научилась возвращать лыжу на место! – похвасталась я. – У меня почему-то лыжа, которой поворачиваю, чуть-чуть убегает вперёд. Я её дёрнула к себе, и всё хорошо стало! Я у тебя умница?
– Умница! – подтвердил он и чмокнул меня в нос.
Кайрат тоже похвалил:
– Молодец! Ещё одно упражнение и отпущу на серьёзный склон. Сейчас будешь скручивать корпус. Запоминай: когда лыжи идут вправо, корпус надо скручивать влево. Так достигается эффект пружины. Начнёшь поворот в другую сторону, пружина сработает. Теперь упражнение – когда лыжи идут по дуге, направляешь палки вниз по склону. Только не вставай! В момент перекантовки лыжи пойдут туда, где руки.
Я закатила к небу глаза, повторяя в уме заданный алгоритм. Кайрат поторопил:
– Давай! Поехала!
Надев очки, я приняла стойку скоростного спуска, толкнулась и поехала. При повороте корпус повернула, а про палки забыла. Во второй раз палки угодили немного не туда, и, если начистоту, палки мне только мешали. Мимо пронёсся Сергей. Я расслабилась, глубоко вздохнула и решила довериться телу. «Что-то же оно усвоило!» – понадеялась я и, наблюдая за тем, как Сергей выписывает виражи, на следующем его повороте отзеркалила его движения. Мы сошлись навстречу друг другу, Сергей ниже по склону, я выше. Сергей показал мне большой палец, и я засмеялась. Вот он – триумф!
Внизу склона мы встретились все втроём. Без всякой напутственной речи, всего лишь похлопав по спине, Кайрат выпустил меня в горнолыжную жизнь.
Мы с Серёжей отправились к подъёмнику и, глядя с его высоты, как красиво, чуть подпрыгнув, улетают на склон опытные лыжники, я пробормотала:
– Народу много.
– Много. – Сергей пытливо взглянул на меня. – Что ты? Боишься?
– Угу.
– Вернёмся туда, где были?
Я отрицательно помотала головой и, спрятав лицо у него на груди, закрыла глаза. За веками засветился плотный белый свет – успокаивающий, растворяющий неуверенность.
– Я справлюсь! – прошептала я. – Моё тело запомнило алгоритм движений!
На точке старта Серёжа ещё раз спросил:
– Готова?
Я молча опустила на глаза очки.
– Ты – первая, я за тобой, – распорядился он. – Поехали!
Спуск меня ошеломил. Набрав скорость, я на какой-то миг испугалась, но то восхитительное ощущение полёта, которое я уже почувствовала, тотчас вытеснило страх, и я преисполнилась восторгом. Восторг мой не поместился в груди и, пока я летела, выплёскивался наружу короткими прерывистыми смешками.
По дороге домой Сергей спросил, когда я планирую встретиться с Костей.
– В понедельник, – буркнула я и тяжело вздохнула. – Понимаю, что это ничего не меняет, но правильнее было бы сначала сказать Косте о разводе, а потом уже встречаться с юристом.
– Ну так позвони, пусть приедет сегодня в ресторан, – усмехнулся Сергей.
Я даже остановилась, поражённая простотой разрешения проблемы. Ворча себе под нос: «Что за балда! И почему обязательно в понедельник?» – я вытащила телефон.
Костя не отвечал. Я уже отняла телефон от уха, когда услышала его голос:
– Алло… алло… говорите!
– Костя, это я. Здравствуй!
Он молчал.
– Костя, нам надо встретиться! Лучше сегодня. … Не молчи, Костя!
– Здравствуй, Лида! – наконец отозвался он. – Где и когда?
– Вечером в семь, в ресторане. Я адрес и название ресторана в мессенджер сброшу.
– Хорошо, Лида, я приеду, – и он прервал связь.
Я вновь глубоко вдохнула в себя морозный воздух и вслух подумала:
– Трудный разговор будет.
В душ мы с Серёжей пошли вместе. Сергей тщательно промассировал мои ноги. Ступни обследовал на предмет натёртостей и, удовлетворённый осмотром, сказал, что терпела в магазине я не зря, ботинки подобрали хорошо. После душа он решил перекусить к величайшей радости Акмарал. Составляя ему компанию, я пила чай и мысленно перебирала варианты туалета на вечер. Решив уточнить значимость мероприятия, я спросила:
– Серёжа, в ресторан при полном параде или можно проще?
– Хочу, чтобы ты колье надела, – ответил он.
– Значит, при полном, – буркнула я себе под нос.
Выбор сузился. Точнее, его не стало вовсе. Потому что объединить с колье было возможным только один туалет из моего арсенала, а именно платье из голубого сатина. А вот составят ли они дуэт, оставалось вопросом. Я не хотела, чтобы колье солировало – всё-таки ужин в ресторане не настолько торжественное событие, чтобы потрясать публику бриллиантами, да и «потрясать» вещью, это не мой стиль. Отставив от себя чашку, я поднялась и пошла в спальню.
Платье выглядело на мне даже лучше, чем когда я примеряла его в примерочной салона. Я отвернулась от зеркала, надела колье и резко повернулась обратно – мгновенный охват взглядом иногда бывает точнее, чем придирчивый осмотр. «Ух ты! А ведь спелись! – пришла я в восторг. – Платье словно специально создано для колье! – После неспешного изучения своего отражения, я окончательно утвердилась в первоначальном впечатлении: – Да, дуэт состоялся. Но в нашем трио главная всё же я!»
Готовясь сразить Сергея наповал, я вошла в гостиную, но он взглянул не на меня, а на часы и произнёс, отстукивая что-то на клавиатуре ноутбука:
– Ещё пару минут, Маленькая.
Я отошла к окну.
– Пойдём, – наконец позвал он.
Я повернулась, он взглянул, и в его взгляде выразилось не столько восхищение, сколько удивление.
– Лида, ты помоло… – начал он, но осёкся и, спустя несколько мгновений, прошептал: – Лидка, ты… Богиня!
Костя уже ждал – стоял у дверей ресторана. Скользнул взглядом на подъехавшую машину, потом ещё раз в тот момент, когда Сергей помогал мне из машины выйти, и окончательно отвернулся. Мы подошли, он, не глядя, посторонился, и я позвала:
– Костя.
Он поднял глаза и уставился на меня, узнавая и не узнавая.
– Лида? – Лицо его просветлело улыбкой. – Лида, ты… ты потрясающе выглядишь!
Я поблагодарила, а он перевёл взгляд на Сергея, и улыбка с его лица исчезла. Сергей поздоровался. Костя секунду помедлил и ответил. Руки они друг другу не подали.
Интерьер ресторана поразил эклектичностью. Буржуазный, дорогой пол из натуральной доски лоснился в жёлтом свете грубой ковки люстр, диссонируя роскошью и с люстрами, и с кирпичной кладкой неоштукатуренных стен. Вдоль стен полуприватные обеденные зоны, отделённые одна от другой решётчатыми ширмами из такого же, что и пол, тёмного дерева. В каждой зоне над столом, на голом кирпиче стены висит картина в духе супрематизма, а над нею светильник, больше напоминающий уличный фонарь, чем предмет интерьера. Тут и там расставлены кадки с растениями и напольные зеркала в барочных рамах. Середина зала свободна, вероятно, предназначена для танцев.
Администратор в красном жилете поверх белой сорочки и красном галстуке-бабочке повёл нас мимо оркестровой ямы к угловому кабинету, изолированному от общего пространства не ширмами, а кирпичной кладкой. Выражение «оркестровая яма» я использовала не случайно, оркестр и в самом деле располагался ниже уровня пола, и, проходя мимо, я видела затылки музыкантов, склонивших головы к точечно освещённым пюпитрам.
У входа в кабинет администратор почтительно замер, а внутри кабинета из-за стола уже поднимался мужчина – небольшого роста, широкий, седой, отирающий большим белым платком лоб. Сунув платок в карман, он шагнул навстречу, тряхнул протянутую Сергеем руку, скользнул взглядом на безучастного Костю и радушно улыбнулся мне.
– Туржанов Адильбек Абдыкаримович. Адвокат – представился он и, многозначительно воздев вверх указательный палец, добавил: – Смею заверить, хороший адвокат!
Я улыбнулась. С трудом согнув объёмный стан, адвокат поцеловал мою руку и проникновенно заглянул в глаза.
– А для вас, моя красавица, можно просто Адильбек.
– Лидия.
– Ли-дия… Ли-и-дия… – посмаковал он имя на языке и блеснул эрудицией: – Ах, душенька, знаете ли вы, из какой древности восходит к нам ваше имя? Античность! А какие города связаны с вашим именем! Троя… Эфес… да-да, те самые легендарнейшие города! А какие выдающиеся личности! Олицетворение богатства…
– …царь Лидии Крёз, – подхватила я ему в тон, – а ещё основатель империи Ахаменидов Кир, а по совместительству завоеватель Лидии и вероятный убийца Крёза.
– Вы знаете? – удивился и вместе с тем обрадовался он.
– Маленькая, – негромко окликнул Сергей, прерывая наш экскурс в историю, – вы можете поговорить за столиком в зале.
Адвокат то ли в недоумении, то ли в удивлении собрал на лбу многочисленные складочки, отпустил мою руку, которую всё это время прижимал к брюшку, и полез в карман за платком. Я извинилась, и мы с Костей вышли.
Ближайшая обеденная зона красовалась табличкой «Резерв», там мы с Костей и сели.
– Костя… – начала я, избегая его взгляда, – я… я хотела обсудить до встречи с адвокатом…
– Зачем тебе адвокат? – перебил он. – Я не собираюсь с тобой судиться, квартиру освобожу, как только скажешь.
Я поморщилась.
– Ты не так понял… я уеду, адвокат будет представлять меня при разводе… кажется, так по правилам надо.
Он укоризненно покачал головой.
– Не думал, что у нас с тобой вот так всё закончится.
– Я не знаю, что сказать, Костя. Мы можем уже никогда не встретиться, а можем сохранить хорошие отношения. – Я взглянула на него и прибавила: – Ты дорог мне.
– Ты не знаешь, каково мне сейчас.
«Я знаю, Костя! – завопила я мысленно. – Знаю, как это больно, когда тебе предпочли другого! Но… я люблю его». Вслух же я прошептала краткое и бессмысленное:
– Прости.
Его глаза блеснули влагой, он протянул руку и коснулся пальцами моей щеки.
– Мне больно, Лида.
Я прижала его ладонь к лицу. Мы замолчали, глядя друг на друга, вспоминая прошлое и прощаясь. Наконец Костя отнял у меня свою руку, достал из кармана связку ключей и положил на стол.
– Ты вещи забирать будешь… вот привёз, – и он ещё ближе придвинул ко мне ключи.
– Спасибо, Костя. Я приеду в понедельник.
– Лида, ты очень изменилась. И времени вроде немного прошло, а будто помолодела, совсем девочка, светишься вся.
– Благодарю, Костя. Ты поужинаешь с нами?
– Нет. Я рад дольше побыть с тобой, но не с вами.
С этими словами он поднялся, и я тоже вскочила на ноги.
– Ты позванивай иногда, – попросил он, – я всегда буду рад тебе.
Он стремительно шагнул ко мне, судорожно прижал к себе, тотчас оттолкнул и, не оглядываясь, пошёл к выходу. «Прости!» – молила я его в спину.
Когда он скрылся за дверями, я вновь присела за стол. Ко мне подошёл официант и спросил что-то. Я кивнула. Он остался стоять. «Надо идти, – подумала я, – иначе так и буду сидеть, жалеть Костю и вспоминать нашу трудную для обоих совместную жизнь». Выхватив из диспенсера салфетку, я промокнула ею лицо, встала, набрала полную грудь воздуха и шагнула мимо официанта в свою новую жизнь, а вина камнем придавила плечи.
Поддерживать беседу за ужином не было необходимости, адвокат усердно развлекал нас историями из своей практики:
– Только между нами! – всякий раз предупреждал он, хотя ни я, ни Сергей понятия не имели, о ком он говорит. – Вы же понимаете, что это за люди? – вновь настаивал он на нашей осведомлённости, многозначительно закатывал глаза к потоку и, промокнув лоб платком, начинал живописать очередную пикантную историю.
Вежливо изображая интерес, я рассматривала искусно выполненный витраж за его спиной – роскошный сам по себе, он был вставлен в не менее роскошную раму и стоял на полу, небрежно прислонённый к грубой кирпичной кладке. Тарелку свою я отодвинула, и чтобы не привлекать внимания к отсутствию аппетита, перед тем в ней немного поковырялась. Но Серёжа всё тревожнее и всё чаще поглядывал на меня, я ему улыбалась и, словно бы боясь пропустить подробности судебной тяжбы, тотчас отводила глаза, вновь устремляя их на бурливого, как горный поток, адвоката, а точнее, за его спину.
– Маленькая, пойдём потанцуем, – внезапно предложил Серёжа и, кивнув в качестве извинения прерванному на полуслове законнику, подал мне руку.
Оркестр начал вступление к «Вальсу цветов» из «Щелкунчика». Звуки пробуждения красоты нежным ветерком пробежали по залу, повергая всех присутствующих и меня, в том числе, в предчувствие волшебства. Взгляд Сергея устремился в мои глаза и объял теплом, исцеляя израненное чувством вины сознание. Мы закружились медленно, потом быстрее… быстрее. Музыка ширилась и крепчала, стирая из моей головы образ Кости, чувство вины – сопротивляясь, оглядываясь, но всё же уползло в свою нору, оставив лишь знание о себе, но не пытку. Музыка звала к счастью и любви и вот уже загрохотала жизнеутверждающим торжеством, и я засмеялась.
– Маленькая, смейся! Смейся громче! – хрипловато выдохнул Серёжа.
Он кружил меня так быстро, что ноги мои едва касались пола. Казалось, пожелай он, и мы взлетим.
Когда волшебные звуки прервались, сказка продолжалась. Среди аплодисментов, прямо посреди зала мой любимый поцеловал меня.
Мы вернулись к столу, и я почувствовала голод. Мой искалеченный первоначальной попыткой поесть соте из морепродуктов и золотистый, обжаренный в масле дайкон, вовсе мною не тронутый, манили к пиршеству. Не слушая многословных восторгов адвоката по поводу нашего вальса, я придвинула к себе тарелку и принялась уплетать и то, и другое за обе щеки.
Пока я ела, мужчины обговорили условия моего развода.
– Та-ак, – в завершении разговора протянул адвокат и вдруг строго воззрился на меня и потребовал подтверждения: – Никаких имущественных претензий с вашей стороны, душенька, я правильно понял?
Я кивнула.
– Хорошо. Когда вы соберёте документы?
– К понедельнику, – ответил Сергей.
– Та-ак, – ещё раз протянул адвокат и, сделав пометку в записной книжке (её он вынул из кармана тотчас же, как Серёжа заговорил о деле), уточнил: – Прислать мне за документами курьера, или вы сами приедете в офис?
– Мы приедем в офис, – ответил Сергей.
– Буду счастлив ещё раз свидеться, – с машинальной учтивостью проронил адвокат и продолжал: – Снимем нужные копии, подпишем соглашение. Вот список необходимых документов. Та-ак, – протянул он в третий раз. Сосредоточенно помолчал, видимо, в уме проверяя не забыл ли чего, и захлопнул записную книжку.
В этот момент в кабинет поскрёбся официант, спрашивая позволения подавать десерт. Сергей заказал коньяк.
Я давно не встречалась с такой настойчивостью, какую проявил Адильбек Абдыкаримович, приглашая меня присоединиться к тосту за успех дела. Вначале он предложил «только глотнуть», потом «только пригубить», а затем:
– Да вы не пейте, душенька, просто поднимите бокал и чокнитесь с нами. Позвольте, я закажу вина какого-нибудь сладенького, некрепкого. Или, может, ликёрчик?
– Полагаю, – вмешался Сергей, – Лидия ясно выразила своё отношение к спиртному.
Он сказал это таким тоном, что моя рука с кусочком десерта зависла на полпути ко рту. Описать тон его голоса при помощи слов я не могу, а сравнить… так ощущается угроза в оглушающей тишине перед первым раскатом грома, или… так угрожает одиночный и почти бесшумный порыв суховея, предвещающий ураган. Адвокат поперхнулся. Но лишь через мгновение, прочистив горло и отерев лоб платком, он как ни в чём ни бывало вновь пустился в разглагольствования теперь уже на тему своих достижений в деле защиты прав граждан от произвола властей. Обсудив дело, он должен был бы откланяться, но почему-то предпочёл остаться.
– Маленькая, потанцуешь со мной ещё раз? – вновь прервал его Сергей.
Я прислушалась к музыке в зале: «Танго?!», и в полном недоумении взглянула на него. Он усмехнулся и насмешливо приподнял бровь. Опершись на протянутую руку, я поднялась и тихонько перевела дух. Мы сделали всего несколько шагов от кирпичной перегородки, как Сергей остановился.
– Серёжа, танго… – прошептала я, – я же не умею.
– Маленькая, танго как секс, – заявил он с той же усмешкой, – забудь обо всём и отдайся мне.
Я подумала, в голове промелькнули видеокадры танца, и спросила:
– Если как секс, то я должна тебя соблазнять?
Сергей вновь усмехнулся и ничего не ответил. Я отошла на пару шагов и встала к нему спиной. Дождавшись нужного такта, резким движением повернулась к нему боком, приподняла подол платья, демонстрируя коленку на напряженной, опирающейся на носок ноге, и, опустив подбородок, круговым движением головы повернула к нему лицо. Я попала в такт!!! Бросила подол платья, подняла подбородок, демонстрируя шею, и, закончив поворот, пошла к нему, не отрывая взгляда от его глаз. Кружа перед ним, прикасаясь то к плечу его, то к руке, я демонстрировала себя то справа, то слева. «Откуда?.. Откуда моё тело знает эти движения?!», – ликовало во мне всё. Я почувствовала кураж. Сергей не двигался, наблюдая за мной чуть прищуренными глазами. Наконец он поймал меня за руку и дёрнул к себе. Прижал к груди, близко-близко шаря по лицу глазами. Твёрдые сухие губы манили, я облизнулась, потянулась к его рту, он не ответил – повёл. «Чувствуй его! Чувствуй его тело так, чтобы угадывать движения! – взывала я к самой себе. – Как в сексе! Чувствуй его!» Как и в первый наш танец, утонув в его глазах, я вскоре позабыла и о ногах, и о руках. Как и в первый наш танец, теряя контакт с его взглядом, я томилась жаждой обрести его вновь. Здесь и сейчас существовали только музыка и его глаза, влекущие и властные, выражающие извечное право Мужчины обладать. И под этим взглядом я утверждала своё право соблазнять.
