Борис Степанченко
50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются
Глава 63. Святой человек
Добраться до южного берега залива, куда стремился Секира, оказалось делом непростым. Течение упрямо сносило баркас на запад. А когда исчезли берега, Кислицину вообще показалось, что они в открытом море. Но, руководившие плаванием, Харон с Секирой не выказывали и тени беспокойства. Это внушало Сергею надежду на благополучный исход путешествия. Впрочем, довольно скоро на юге замаячила земля. Однако, добираться до неё пришлось ещё часа четыре или даже больше. Уставшие бандиты гребли по очереди – двое отдыхали пока остальные четверо ворочали вёслами. А когда баркас наконец достиг скалистого южного берега с торчащими из воды огромными валунами, пришлось долго искать место для высадки. Когда же они наконец причалили в небольшой уютной бухточке, Секира решил устроить долгий привал. Бандиты развалились прямо на траве почти у самой воды. Но Кислому отдыхать не пришлось. Его чернявый отправил разведать окрестности и поискать провизию.
Подпоясавшись ремнём с кинжалом, который раньше принадлежал одному из убитых стражников, Сергей уже стал подниматься по крутому склону, но Секира его остановил. Чернявый заставил Кислого облачиться в монашескую рясу. Так сказать, для маскировки.
– За одно опробуешь свою идею – вручая Сергею сумку с индульгенциями, усмехнулся Харон.
Когда Кислицин наконец вскарабкался на крутой и высокий берег, перед ним раскинулась обширная равнина с распаханными полями, которые словно зелёный ковёр покрывали всходы молодой пшеницы. Поля тянулись в южном направлении мили на две, до невысоких лесистых холмов. Примерно на расстоянии трёхсот шагов от берега виднелись до боли знакомые крыши развалюх сельских тружеников. Сергею вдруг вспомнились Томас с Холли и как они провожали его на войну. На минутку Кислицину захотелось оказаться снова рядом с этими простыми людьми, которые одни по-настоящему любили его в этом ужасном Мире. Но нахлынувшая минутная слабость быстро улетучилась, стоило Сергею подумать о предстоящей женитьбе на графине Лестер со всеми вытекающими из этого бонусами. Отбросив ненужные сантименты, он побрёл в направлении грунтовой дороги, которая тянулась вдоль обрывистого берега. Было уже далеко за полдень и, привыкшему в последние дни к регулярному питанию, Кислицину давно хотелось жрать. Поэтому он первым делом отправился в ту самую деревушку, чтобы справиться о ближайшей харчевне или постоялом дворе. Тем более, что возле сараев копошилось с десяток крестьян, одетых в простые, непритязательные лохмотья. Подойдя ближе, Сергей так же увидел рядом с развалюхами несколько кур, которые деловито ковыряли клювами землю.
Тут и крестьяне заметили, приближающегося к ним, Кислицина. Несколько секунд они тупо разглядывали незваного гостя, а потом вдруг загалдели и почти бегом кинулись навстречу Сергею. Из развалюх выскакивали новые голодранцы и присоединялись к остальным. Не ожидавший подобной реакции, Кислый уже собрался дать газу, но тут он заметил, как бегущие первыми, мужики и бабы раболепно кланяются ему прямо на ходу. Вспомнив, что он теперь монах, Сергей сделал благостную физиономию и воздел руки к небу.
– Мир вам, дети мои! – закричал он, слегка дребезжащим от волнения голосом.
Тем временем, подбежавшие аборигены окружили Кислицина плотным кольцом и, упав на четвереньки стали тянуть к нему руки. Сергей сообразил, что от него чего-то хотят, правда не мог понять, чего. Но в этот момент вперёд выполз самый старый из обитателей села.
– Благослови меня, святой отец! – чуть не плача воскликнул он, протягивая к Кислицину свои худые морщинистые руки.
Сергей уже не раз видел, как такое проделывали местные священники – открытой ладонью сверху вниз и слева направо. Он смело положил левую руку на голову старому грешнику и осенил его крестным знамением. При этом Кислицин молча шевелил губами, словно читал про себя какую-то молитву. Точно такую же процедуру ему пришлось проделать и с остальными жителями села. Под самый конец, когда Сергей уже изрядно устал, к нему подползла крестьянка с ребёнком, которому на вид было три или четыре года.
– Святой отец, помолитесь за моего больного сына – попросила она со слезами на глазах.
– Как его зовут? – положив левую руку на горячий лоб мальчика, спросил Кислый.
– Элфи – всхлипнула женщина.
– У собачки боли, у кошечки боли, а у Элфи заживи! – произнёс Сергей на русском языке и добавил уже по-английски – Пусть отныне все хвори оставят тебя маленький Элфи.
Крестьянка прижала к себе ребёнка и с благодарностью протянула Кислицину три медные монетки. Сергею почему-то вдруг стало ужасно стыдно. Ему захотелось хоть чем-то помочь несчастной.
– Убери деньги, женщина. Лучше потеплее укутай сына, дай ему горячего питья и пусть он хорошенько пропотеет – выдал Кислицин все свои медицинские познания.
Не взявший денег, монах привёл аборигенов в какой-то благоговейный экстаз. Видимо они решили, что к ним явился сам святой Патрик. Оборванцы бросились к Сергею, пытаясь прикоснуться и поцеловать на нём всё что только можно. Кислицин даже испугался, что его сейчас порвут на сувениры.
Однако, ничего плохого с Сергеем не случилось. Крестьяне только слегка обслюнявили его руки и сандалии. В конце концов ему удалось-таки узнать направление до ближайшего городка, где можно попытаться продать индульгенции и раздобыть провизию. Конечно оставалась возможность попросить еды у несчастных крестьян, и они наверняка дали бы всё, что попросит. Но ему ужасно не хотелось отбирать последние у этих бедолаг.
С трудом вырвавшись из объятий своих новых почитателей, Сергей быстро зашагал по дороге в направлении ближайшего городка, который назывался Мартин. До Мартина оказалось совсем близко. Если бы баркас проплыл ещё немного на восток, то мог бы оказаться у городской пристани. Пройдя по дороге буквально сто шагов, Кислицин увидел вдалеке первые каменные строения. Но возвращаться к Секире и его людям было рановато. Прежде, Сергей собирался разузнать политическую обстановку. Кого поддерживают местные власти Мартина – короля Уэссекса или же мерсийского принца? И как они отнесутся к воинам из графства Гауэр? После тёплой встречи, оказанной ему здешними крестьянами, Кислицин чувствовал себя гораздо увереннее.
Городок Мартин походил на многие другие небольшие городки, которые Сергею довелось повидать. Если не считать небольшого порта, где у причалов отдыхало штук пять парусных судов и десятка два рыбацких баркасов. Что Мартин является городом рыболовов, говорил и, витавший над ним, стойкий рыбный запах. Так же здесь имелся городской костёл с покатой черепичной крышей и большим крестом на остроконечной колоколенке, но в него Кислицин решил пока не заходить из боязни быть разоблачённым местными священнослужителями. Начнут задавать вопросы разные и кирдык монаху Серёге. Что же касаемо простых горожан, то они явно проявляли почтение к странствующему монаху вежливо кланялись и учтиво уступали Кислицину дорогу. Видимо, до конца не прошедшие синяки на лице Сергея, добавляли ему ореол мученика в глазах у местного населения. Однако, две первые попытки втюхать индульгенцию закончились неудачно. И тогда Кислый решил, что на голодный желудок такие дела не делаются. Узнав у прохожих, где находится ближайший и единственный в городке кабак, он прямиком отправился туда.
Приближалось время ужина и посетителей в местной харчевне, со странным названием «Тётушка треска», набралось уже прилично. В основном рыбаки, судя по обветренным красным мордам и сапогам с высоким завёрнутым вниз голенищем. Сам кабак был довольно-таки просторным и гораздо приятнее Норы, но всё равно далеко не первой категории. На отгороженной небольшим прилавком, кухне четвёрка кашеваров в засаленных фартуках колдовало над приготовлением съестного. Самый здоровый из них рубил на колоде мясо, ещё один суетился у длинной плиты, а двое самых молодых разносили блюда посетителям. Здесь же присутствовала и сама хозяйка данного заведения толстая старуха с мутными серыми глазами и отвратительно большим носом с бородавкой на самом конце. Видимо это и была та самая тётушка треска, о чем предупреждала вывеска над входом в харчевню.
От запаха пива, копчёной рыбы, яичницы и жарившегося мяса у Сергея заурчало в животе. Он уже хотел попросить хозяйку покормить бесплатно странствующего монаха, но поймав на себе её холодный оценивающий взгляд, понял – холява здесь не прокатит. Глядя на старую, уродливую физиономию тётушки трески, Кислый вдруг вспомнил о своём монашеском долге искоренять всякую нечисть на многострадальной Британской земле. Неспешно, словно боясь вспугнуть, он приблизился к старухе и скорчил зверскую улыбку.
– Ну, вот ты и попалась, ведьма! – громко крикнул Сергей, так чтобы его услышали все присутствующие – Теперь ты ответишь за все свои злодеяния. Больше ты не сможешь наводить порчу своей дьявольской жратвой на этих достойных людей.
– Сумасшедший, ты чего такое городишь?! – опешила хозяйка – Да, я тут всю жизнь прожила! Меня здесь каждая собака знает!
– Про собак я не скажу, а вот люди на тебя давно епископу жалуются! – ещё больше распалялся Кислый – Мол ведьма завелась в городе Мартин и творит свои чёрные дела! Куда церковь смотрит?! Вот меня и прислал отец Эван – великий инквизитор, чтобы я на месте разобрался с этим делом. Сколько из тех, кто посещали твой кабак, умерли в этом году?
Сергей обернулся и вопросительно глянул на посетителей.
– Так, двое – растерянно ответил кто-то из рыбаков.
– Ага! – зло усмехнулся Кислицин – А сколько заболело? Короче, доказательства налицо. Ну-ка, кто-нибудь! Кликните сюда стражу. Сейчас мы устроим небольшой костёрчик.
Глава 64. Следственный эксперимент
Лицо тётушки трески стало красным и покрылось испариной. Сергей даже испугался, что её раньше времени хватит Кондратий.
– А ты что стоишь?! – завопила хозяйка, обернувшись к рубщику мяса – Или не слышишь, как твою мать ведьмой обзывают?!
Вместо ответа, мужик воткнул топор в колоду и, сжав кулаки, двинулся на Кислого. Но тут защищать монаха поднялось несколько рыбаков. Назревала серьёзная драка. А значит, в харчевню действительно могла заявиться стража, что не входило в планы Сергея.
– Так! Всем успокоиться! – громко крикнул он, подняв вверх руку – Святая инквизиция никого не наказывает, без тщательного расследования. Возможно эту женщину оклеветали. Может быть и такое. Но возможно она действительно ведьма и представляет угрозу жителям города Мартин. Для этого я и прибыл сюда по приказу Его преосвященства. Чтобы провести следствие и во всём разобраться. Раз подсудимая отрицает свою вину, тогда я вынужден устроить следственный эксперимент. Освободите-ка мне один стол.
Заинтригованные посетители быстро исполнили требование монаха и в кабаке наступила гробовая тишина. Люди с нетерпением ждали, что будет дальше.
– Итак, подсудимая! Принеси сюда по одному из блюд, которыми ты кормишь своих гостей – величественно усевшись за стол, произнёс Кислицин и добавил, обратившись уже к рыбакам – А вы, свидетели, следите внимательно, чтобы она ничего не утаила.
Не прошло и двух минут, как на столе перед Сергеем выстроился целый натюрморт из деликатесов тётушки трески. Напомнив хозяйке, что пиво тоже может оказаться порченым, Кислицин потребовал притащить и его.
– Сейчас я произнесу специальную молитву, которая защитит меня от порчи – пояснил присутствующим Сергей – Но полностью обезвредить злые чары она не в состоянии. Поэтому, вы все следите внимательно за моим поведением, пока я буду пробовать эту мерзость. Если вдруг я начну чудить – лаять, кукарекать или блеять словно козёл, то еда порченая и подсудимая настоящая ведьма. Но если ничего подобного не произойдёт, значит эта женщина невиновна. Всем всё понятно?
Посетители дружно закивали в ответ и Кислый, закатив глаза, начал бубнить защитную молитву. Делал он это естественно на непонятном всем русском языке. Я конечно не силён в католических специальных молитвах, но звучало это как-то так: «Чибатуха, чибатуха – хорошая баба, наварила дура щей, насолила сала. Сама села и поела, деду крошки не дала. Дед простыл, на печи застыл, тулупом укрылся и с печки свалился.»
Когда таким образом защита от злых сил была наконец установлена, Сергей осенил себя крестным знамением и приступил к экспертизе. Делал это он очень осторожно, отправляя в рот крохотные кусочки то одного, то другого блюда. Всё было ужасно вкусно и голодный Кислицин прилагал над собой огромные усилия, чтобы не наброситься на это великолепие. Но так как никаких странностей с ним не происходило, Сергей постепенно стал увеличивать дозу принимаемой пищи. Эксперимент завершился, когда сытый Кислицин наконец отвалился назад.
– Еда не порченая. Можно есть – громко рыгнув, озвучил он свой вердикт – Но, чтобы окончательно снять с себя все подозрения, хозяйка должна приобрести у меня отпущение грехов. Индульгенция для настоящей ведьмы хуже смерти.
И вынув из сумки свиток, Сергей протянул его тётушке треске.
– Пятьдесят шиллингов, и ты снимешь с себя все подозрения – глядя в жадные глазёнки хозяйки кабака, произнёс он – Или мне придётся продолжить следствие.
Если бы не полный зал посетителей, подавляющее большинство которых явно симпатизировали монаху, то Кислому такая наглость точно не сошла бы с рук. Его в лучшем случае выкинули бы из кабака. Но сейчас сила была на стороне Сергея, и он это чувствовал. Под пристальными взглядами рыбаков бабка нехотя отсчитала монаху пятьдесят шиллингов и, получив индульгенцию, нервно поковыляла в сторону кухни.
– А ты, мамаша, ничего не забыла? – окликнул хозяйку вконец обнаглевший Кислицин и, когда та обернулась, протянул ей для поцелуя правую руку.
Сняв таким образом с подозреваемой последние обвинения, Сергей предложил всем присутствующим отпраздновать это знаменательное событие. После чего, он ещё часа полтора пил пиво с рыбаками и травил им всякие небылицы про ведьм, вампиров и другую нечисть, которыми просто кишила современная Британия. Из рассказов Кислицина получалось – лишь благодаря ему и брату Эвану на Земле ещё существует род людской. Только когда за окном стали сгущаться сумерки, Сергей вспомнил о Секире и его людях, которые тоже целый день ничего не ели.
Расплатившись с хозяйкой за выпитое пиво, Кислицин купил у неё два каравая хлеба, копчёный окорок и бутылку рома. Больше просто не входило в его сумку. Так как рыбаки стали помаленьку расходиться, готовиться к ночному промыслу, Сергей тоже поспешил покинуть заведение тётушки трески. К тому же заметно стемнело, а брести по дороге в темноте ужасно не хотелось. Ещё Кислицина терзали сомнения, что голодные бандюги могут напасть на несчастных крестьян. Поэтому, выйдя из города, Сергей ускоренным темпом двинулся к месту, где его поджидал Секира. Дорога выглядела абсолютно безлюдной. Бродить ночью вдоль берега залива желающих не было. Поэтому, Кислицин сразу насторожился, когда сзади замаячили два огонька. Видя, как те раскачиваются и быстро приближаются в его сторону, Сергей сообразил, что это погоня. Причём гнались именно за ним. Много людей видело, как Кислицин получил приличную сумму с тётушки трески и похоже, кто-то решил отнять эти деньги у беззащитного монаха. Окончательно ещё не стемнело и преследователи отлично видели одинокий силуэт Сергея на безлюдной дороге. С одной стороны, простирались поля, с другой плескались воды залива и Кислый помчался по дороге, к тому месту где его поджидали друзья-бандиты. Как ни старался Сергей, но погоня неумолимо приближалась. Кислицин уже мог разглядеть топор в руке одного из преследовавших его негодяев и большой нож в руке у второго. Причём второй явно был неплохим бегуном. Обогнав шагов на пятнадцать своего приятеля, негодяй с ножом неумолимо настигал Сергея, которому ужасно мешала дурацкая ряса. Добежать до места привала Кислый явно не успевал.
– Отвяжитесь, уроды! Прокляну! – заорал он, в надежде что его услышат люди Секиры.
И тут случилось страшное. Сергей оглянулся, видимо, чтобы проверить, как угроза проклятия подействовала на уродов. В этот момент его нога запнулась, то ли за камень, то ли за корягу и Кислый всем телом рухнул на дорогу. Он резко перекатился на спину и едва успел прикрыться сумкой с продуктами, как в неё по самую рукоятку вошёл большой поварской нож. Сергей увидел прямо над собой, распалённую азартом погони, рожу одного из помощников тётушки трески. Выдернув из сумки своё оружие, негодяй замахнулся, чтобы-таки прикончить наконец монаха и вдруг исчез, словно его сдуло ветром. Осторожно приподняв голову, Кислицин увидел незадачливого убийцу лежащим на дороге, а из его груди торчало оперение арбалетного болта.
– Ай, как нехорошо обижать Божьего слугу – услышал Сергей голос Харона.
– Он вор! Он украл наши деньги – раздался в ответ бас последнего негодяя, который по всей видимости принял лысого за стражника.
– Врёт он всё – поднимаясь с земли, возмутился Кислый – Я продал его мамаше индульгенцию и отпустил грехи. Это моя работа – спасать души грешников. Кстати, у меня где-то была индульгенция за попытку убийства монаха. Не желаешь приобрести, прежде чем отправишься на небеса?
– Что ты там вякнул?! – угрожающе прорычал сынок трески, поднимая топор.
– А ведь монах прав, Хрипатый – раздался из сумрака голос Секиры – То, что сам дал, отбирать нельзя. Разве я тебе это не говорил?
– Джон?! – поднеся фонарь к роже чернявого, удивился рубщик мяса – Я уж думал тебя давно четвертовали.
– Четвертовали не меня, а шерифа – засмеялся Секира – Ну, а ты как здесь оказался?
– Когда вас схватили стражники, а мне удалось сбежать, твоя сестра обвинила в случившемся меня. Ты же её знаешь, Джон! – развёл руками Хрипатый – Как меня после этого не зарезали, сам удивляюсь. Пришлось валить из Кардиффа. А тут ещё эта война… Короче, решил вернуться домой и переждать, пока всё успокоится.
По тому, как разбойники, друг за другом, обнимали сына трески, Сергей понял, что они все его приятели. Не обнимался с Хрипатым только Харон, который не являлся членом банды.
– А этот значит с тобой? – кивнув на Кислицина, спросил сын трески у Секиры – Пятьдесят шиллингов из нас вытянул змей.
Чернявый оглянулся на Сергея и требовательно вытянул руку. Спорить Кислицин не решился.
– Я там немного потратил на еду для вас – обиженно буркнул он, отдавая кошель главарю.
– Познакомься, Хрипатый, это Кислый. Мы с ним на галере в одном трюме куковали – представил его Секира и кивнул на лысого, который в этот момент извлекал болт из покойного поварёнка – Ну, а про Харона ты наверняка слышал. Бесподобный стрелок.
– Да! Бедняга Вилли! – глядя на покойника, вздохнул Хрипатый – Что я теперь скажу его родителям?
– Скажешь правду – засмеялся чернявый – Ушёл сын в море и не вернулся.
Тем временем, Харон проткнул насквозь болтом тело бедняги Вилли и, сняв окровавленный наконечник, выдернул древко. Затем, Уриен с ещё одним бандюгом наложили за пазуху покойнику несколько крупных камней и раскачав кинули с обрыва в воду.
– Прощай, Вилли! Нам всем будет тебя очень не хватать! – подражая Секире, воскликнул Сергей, которому было совсем не жаль убитого мерзавца.
Его реплика вызвала хохот Уриена и остальных бандитов.
– А ты быстро учишься, малыш – засмеялся чернявый и по-дружески обнял Кислицина.
Вот так, в обнимку, словно закадычные друзья, они направились в гости к Хрипатому и его мамаше.
Глава 65. Гости в дом – радость в дом
Когда тётушка треска увидела проклятого монаха в сопровождении вооружённых стражников, то чуть не брякнулась в обморок.
– Я же оправдана! – воскликнула она, побледнев и ухватившись за край стола.
– Всё в порядке, мама. Это мои приятели из Кардиффа – поспешил успокоить старуху Хрипатый – Я тебе о них рассказывал. Ребята просто переночуют у нас.
– А где Вилли? – спросила хозяйка кабака, недобро зыркнув на приятелей сына.
– Полагаю, что Вилли сейчас держит ответ перед Господом, за попытку убийства монаха – вклинился в их разговор Секира – Интересно. Он сам до этого додумался или кто-то ему подсказал?
Время уже перевалило за полночь и других посетителей в харчевне не наблюдалось. Поэтому, чернявый говорил свободно. С наглой усмешкой он деловито разглядывал заведение тётушки трески, словно собирался его конфисковать.
– Да, Бог с ним! С Вилли! – примирительно воскликнул Хрипатый – Мама, покорми гостей. Видишь, они прибыли из далека.
– Гости в дом – радость в дом! – констатировал Сергей, усаживаясь за стол.
Остальные бандюги последовали его примеру, скидывая шлемы и расстёгивая ремни на поясе.
– Успокойтесь, мамаша! Мы друзей не обижаем – возвращая старухе кошелёк, засмеялся Секира и добавил уже Хрипатому – Завтра найми какой-нибудь парусник. А наш баркас можешь продать или забрать себе.
– Куда отправишься? – поинтересовался Хрипатый.
– Сразу в Кардифф плыть опасно – ответил чернявый – Можно на мэнцев нарваться. Да и в порту Кардиффа сейчас наверняка трясут всех вновь прибывших. Пока высадимся в Барри, а там посмотрим. Тревожные времена сейчас, приятель. Кругом патрули шныряют.
– Так зачем тогда вам плыть на тот берег? – не понял сын трески – Люди наоборот бегут оттуда. Кто на север, кто на юг. Подальше от войны. Граф Сомерсет, которому принадлежат эти земли, сторонник короля. Поэтому, нас здесь никто не трогает. А вокруг Глостера ни одной целой деревни не осталось. Всё разграбили и сожгли за предательство их графа. И с Кардиффом тоже самое будет.
– Не могу я прятаться – вздохнул Секира – Сестрёнка у меня в Кардиффе и должок необходимо вернуть кое кому. Ты лучше поведай нам последние новости. Мы тут немного отстали от жизни по известным причинам.
Тем временем прислуга тётушки трески принесла угощение для вновь прибывших гостей. Кислицин есть не хотел. Он отдал голодным приятелям купленные припасы и, уютно устроившись в углу, потягивал пиво из большой деревянной кружки. Тем временем, Хрипатый, усевшись за стол, рассказывал бандюгам последние сплетни, которые он слышал от посетителей харчевни. Сергея, у которого в Кардиффе имелись собственные дела, тоже интересовали новости с фронтов Британии.
Хрипатый точно не знал жив ли ещё король Эдуард. Но, что принц Леон пока не коронован, утверждали все. А значит треть войска Уэссекса всё ещё находилась в Лондоне. И тем не менее, герцог Кембриджский осадил-таки Глостер в расчёте на помощь мэнцев. Ведь никто, кроме Кислицина, не знал, что герцог Мэнский уже выиграл свою войну за руку графини Виктории и ему больше незачем поддерживать Уэссекс. То, что Роберт с невестой немедля отправятся на остров Мэн, где их ждёт свадьба и медовый месяц, Сергей даже не сомневался. Но продолжит ли его флот блокаду Бристольского залива, знать наверняка Кислый не мог. Да это было и неважно. Сергея интересовало лишь одно, где сейчас Джулия Лестер. А узнать это можно было только в Кардиффе.
В свою очередь Секира поведал Хрипатому о посольстве принца в Гауэр и что граф Герберт принял сторону Мерсии. Наверняка Эллиот разослал такие же посольства по всему Уэльсу в надежде усилить свою и без того огромную армию. Кислый помнил с какой ненавистью отзывался о графах Уэльса сам принц и такая резкая перемена политики явно произошла под влиянием его мамаши – королевы Флоренс.
– Не понимаю. Зачем графу Гауэра ввязываться в войну против короля? – подал из своего угла голос Сергей – Ему и так неплохо живётся. Насколько я успел заметить.
– Принц обещает Уэльсу независимость. Если он победит – пояснил чернявый – А все валлийцы просто грезят о собственном королевстве. Так что, этот сопляк Эллиот оказался неглупым малым!
Кислицин только усмехнулся. Он-то знал, что из себя представляет мерсийский принц и кто на самом деле там за него командует. Дальше разговор пошёл о жизни в городке Мартин. Оказалось, его охраняют всего пяток стражей преклонного возраста, под командованием здешнего мэра. Занимались они, в основном, взиманием пошлин с проезжих торговцев. А если вдруг Мартин подвергнется серьёзному нападению, то обязанность по его защите была возложена на барона Грейя, замок которого находился милях в десяти на юг. Впрочем, небольшой банде, вроде той, что возглавлял Секира, могли оказать сопротивление и сами местные рыбаки.
Потом захмелевшие бандюги вспоминали свои подвиги, но Кислого это уже мало интересовало. Выйдя из харчевни Сергей с удовольствием облегчился на её стену. Возвратившись в насиженный угол и уютно устроившись, он практически мгновенно уснул. Кислицина разбудил Секира, когда уже почти рассвело.
– Оставайся здесь и приглядывай – приказал чернявый – А мы отсидимся пока на чердаке. Если что, стукни в потолок или крикни.
Сергей кивнул и снова закрыл глаза. Но больше он не спал. Потому что вскоре появились первые посетители. Кислый продолжал изображать спящего, а сам внимательно прислушивался. В общем-то ничего особенного не происходило. Рыбаки обсуждали ночной улов, а Хрипатый и двое поварят суетились на кухне. Самой хозяйки в харчевне не наблюдалось. Видимо она ушла отдыхать ещё ночью, так как сейчас руководил приготовлением пищи её сын. Но часа через полтора на кухне появилась и старуха. Сергей услышал, как она что-то тихонько говорит Хрипатому. Сынок тоже старался отвечать в пол голоса, что у него не слишком-то получалось. Это было очень подозрительно и Кислый, осторожно приоткрыл один глаз. Тётушка треска явно пыталась, что-то втолковать Хрипатому, а тот ей упорно возражал. Наконец сынок не выдержал.
– Хватит, мама! – громко рявкнул он – Мы этого делать не будем! Я сейчас пойду договорюсь с капитаном, и они тихо, без лишнего шума, уплывут отсюда.
В подтверждении сказанного, Хрипатый снял фартук и, кинув его на прилавок, вышел из харчевни. По выражению лица старухи было заметно, что слова сына её не убедили. Ситуация становилась опасной. Сергей уже хотел встать на лавку и стукнуть в потолок, но представив какая после этого может начаться резня, передумал. Кислицину очень не хотелось, чтобы пострадали ни в чём не повинные рыбаки. Поэтому, он решил действовать иначе.
Лениво потянувшись, Сергей поднялся и неспешно прошествовал на кухню. Он подошёл к тётушке треске и, оглядевшись, с заговорщическим видом приложил палец к губам.
– Вижу Вы честная женщина и я могу Вам открыться – прошептал Кислый в самое ухо хозяйке кабака – За харчевней сейчас следят люди барона. И очень скоро эти опасные бандиты будут схвачены. Я тайный агент архиепископа и нахожусь тут по его приказу, чтобы заманить негодяев в западню. Но здесь их брать нельзя. Могут пострадать невиновные. Воины барона окружат и схватят злодеев на пристани. В момент посадки на корабль. Главное, не вспугнуть их раньше времени. Поэтому, никакой самодеятельности! Вы меня поняли?!
– А как же… – растеряно воскликнула старуха.
– Тихо! С Вашим сыном всё будет в порядке. Я обещаю – прервал её Сергей – Главное ничего сами не предпринимайте. Если по Вашей вине сбежит хоть один злодей, лично ответите за это перед Их преосвященством! Вам всё ясно!
В ответ хозяйка молча кивнула.
– Ну, вот и славно – улыбнулся Кислицин – А теперь, дорогуша, принеси-ка мне завтрак.
Не успел Сергей завершить трапезу, как зазвонил колокол, приглашая горожан на утреннюю мессу. Словно по команде, посетители дружно встали и вышли из харчевни. Кислицин, тем временем, неспешно доел яичницу и допил из кружки пиво. Немного посидев и послушав колокольный перезвон, он решил тоже смотаться до местного костёла, в надежде продать хоть одну индульгенцию. Сергей встал и уже направился к двери, как вдруг в харчевню ввалился Хрипатый.
– Буди парней – крикнул он с порога Кислому – Повезло. Один из капитанов прямо сейчас готовится отплыть в Кардифф с пшеницей и рыбой. Но у него в команде лишь три моряка. Кэп готов отвезти вас в Барри за пол цены, если поможете ему сгрузить товар на корабль.
Данная новость была воспринята Секирой с большим энтузиазмом. Он лично бросился расталкивать дрыхнущих бандюг. Но прежде чем покинуть заведение тётушки трески, чернявый велел своим людям снять доспехи и оружие. Он разрешил парням оставить при себе только пояса с кинжалами. Ходить с ножом или даже топором здесь считалось обычным делом и не вызывало ни у кого особого подозрения. Для сброшенного обмундирования пришлось конфисковать у хозяйки два больших мешка. Ещё в один мешок Хрипатый положил немного провианта и три бутылки рома. После этого банда Секиры отправилась в сторону пристани. Уходя, Сергей многозначительно подмигнул тётушке треске. Типа – всё идёт по плану.
Городок Мартин и так не отличался многолюдьем, а в это время суток особенно. Кто-то спал после ночного лова, но большинство присутствовали на утренней мессе. Улов во многом зависит от удачи. Поэтому, рыбаки – народ особенно суеверный. До самого порта им встретилась лишь одна немолодая женщина, развешивающая на верёвке свежевыстиранное бельё.
Корабль, к которому привёл их Хрипатый, был заметно меньше, чем у торговца Адама, но всё же являлся двухмачтовой шхуной. И капитан оказался ещё далеко не стар. Видимо бывший рыбак, накопивший деньжат на собственный кораблик и решивший подзаработать на поставках продовольствия в тяжёлое военное время. Судя по малочисленной команде, кэп вложил в данное предприятие последние сбережения и теперь рассчитывал на солидный куш.
