Ана Ховская
Легенда о половинках. Часть 1
В полдень, за несколько минут до венчания местный священник пригласил родных в холл, где стояло несколько скамей, а на стене висела статуя Христа. Хелен подмигнула Софии, и та подтянула к себе Милинду и шепнула ей что-то на ухо. Лицо девушки оживилось. Она нетерпеливо замялась.
– Мы на минутку,– предупредила всех собравшихся Хелен и с дочерями вышла в общий коридор.
Логан ожидал в конце коридора у ординаторской. Трое незаметно скрылись за дверью, и Бен закрыл ее на ключ.
София и Хелен прошли в центр комнаты, а Милинда замерла у двери, заметив темный силуэт мужчины на фоне света, исходящего от окна. Мысль, что это был ее брат, взволновала и поразила девушку. На тихий возглас удивления мужчина оглянулся и сделал несколько шагов навстречу родным. Его было трудно узнать: взрослый, серьезный, красивый, импозантный мужчина. Милинда ахнула и упала ему на грудь.
Хелен и София с волнением переглянулись и в поддержку друг друга взялись за руки.
Брат был выше Милинды на две головы. Он с легкостью поднял ее над полом и нежно прижал к себе.
– Ну как ты, Лин?– произнес он не своим голосом.
Сестра только судорожно закивала и боялась вымолвить слово, чтобы не расплакаться от радости и волнения. Он поцеловал ее в щеки, в лоб и внимательно посмотрел в глаза.
– Ты уверена в своем решении?
Милинда снова крепко прижалась к брату и прошептала:
– Как же долго я тебя не видела, Живчик!
– И я очень соскучился!
– Я так тебя люблю…
– У тебя уже нет времени… Так что ты решила?
Милинда кивнула головой и отстранилась от брата.
– Это мое решение…
– Тогда выше нос, и ничего не бойся. Я буду рядом.
– Я очень тебя люблю, Брайан,– дрогнувшим голосом выговорила Милинда, крепко поцеловала его в щеку и без осуждения добавила.– Ты мог бы мне доверять!
– Теперь придется,– улыбнулся Кроу и поставил сестру на ноги.– Но ты должна забыть это имя и никогда, ни при каких условиях, особенно по телефону не говорить о своем брате…
– Прости, прости… Меня Фисо подробно предупреждала, только я разволновалась и забыла…
– Теперь ты не имеешь права забывать! Теперь ты рискуешь моей жизнью, не говоря уже о жизни матери и Фисо…
Брат был почти незнакомым человеком и так серьезен, что Милинда испуганно сжала губы и кивнула, клятвенно пообещав самой себе, что даже думать о нем не будет.
– Тебе пора,– поцеловал сестру в лоб Брэд.
– Мы когда-нибудь увидимся?
– Скоро,– заверил он и кивнул Софии, чтобы та увела сестру.
Хелен постучала пальцем в дверь, и Логан их выпустил.
В холл, где должна была состояться скромная церемония, привезли Ланца. Он был бледен и снова задыхался. На его лицо была надета кислородная маска. Священник поторопил вошедших Софию и Милинду и начал церемонию.
Хелен присела рядом с мужем и, тяжело вздохнув, бросила беспокойный взгляд на присутствующих. Все, кто пришел на венчание, чувствовали почти одно и тоже: нелепость и грусть. Заключать брак так поспешно – в больнице, под строгим присмотром отца невесты – выглядело абсурдно. Из родных Джека была только мать, со стороны Милинды – Харды и еще один человек, который тайно наблюдал за церемонией из соседней комнаты через окно, закрытым жалюзи.
Для Софии все виделось большим театральным представлением, жутко лицемерным, навязываемым публике бездарным режиссером. Украдкой посматривая на мать, она понимала, что и та воспринимает это событие с подобным настроением, только гораздо мрачнее и болезненнее, словно насилие вершилось над ней.
Милинда ждала радостных лиц, поздравлений, но вместо этого всей кожей чувствовала прохладу и неодобрение, исходящие от самых близких ей людей. И она не понимала, что такого она им сделала, что они пришли к ней на венчание только из беспокойства и чувства долга.
Лили и Томас заражались настроением Хелен и от неловкости не находили себе места. Хорошо, что это была короткая церемония венчания, иначе было бы трудно выдержать традиционные чтения клятв молодыми и напутствие священника. Без всего этого мероприятие длилось шесть минут, как с нетерпением отметила София.
Когда все это завершилось, подлинную радость из приглашенных испытали только Ланц, Джек и Хизер, его мать. Радость Милинды была омрачена настроением матери и Софии.
Чтобы как-то снять всеобщее напряжение, София пригласила всех на спектакль, который она целый год готовила вместе с руководителем театрального кружка, а затем отпраздновать бракосочетание за семейным ужином в доме Хардов.
Лили сама предложила устроить ужин не в ресторане, а дома, в тихой семейной обстановке. Милинда, Джек и Хизер отправились домой к Хардам. Хелен осталась с Ланцем, чтобы перевезти его обратно в палату.
Пока Дьюго укладывали в постель, а Хелен крутилась рядом, София и Логан стояли у палаты и грустно смотрели на них через стекло.
– Ты приедешь на спектакль?– обратилась София к крестному, не сводя глаз с отца, который снова задыхался.
– Не возражаешь, если я приеду с дамой?
– Мамы не будет, как хочешь,– строго позволила София.
– Не дуйся. Я бы не пришел, если бы Хелен решила прийти.
– Не буду,– внешне спокойно ответила девушка, но не была рада его решению.
Дьюго поерзал на кровати и с трудом дыша, проговорил:
– Знаю, Хелен, ты не рада свадьбе дочки. Но так будет лучше для всех.
– Для тебя, ты хотел сказать?– поправила Хелен.
Ланц проигнорировал тон жены и радостно продолжил:
– Лин, моя девочка, такая умница!
Медсестра закончила ставить капельницу и вышла из палаты. На окне в коридор зашевелились шторки, и в проем между вертикальными полосками ткани Ланц заметил Софию и Бенджамина, которые стояли в обнимку и смотрели на него. С его лица мгновенно сошла улыбка и какая бы то ни было радость. Он пренебрежительно передернулся и отвернулся.
Хелен заметила резкую перемену в лице мужа, оглянулась и украдкой указала двоим, чтобы они скрылись из виду.
– Ты не хочешь поговорить с Софи?– вернулась она к мужу.
– А кто это?– холодно спросил Ланц.
– Какой же ты упрямый,– не выдержала Хелен.
– Она пренебрегла мной, своим отцом. Даже фамилию сменила. Что я должен к ней испытывать?– вспылил Ланц и закашлялся от тяжести в груди.
Хелен сердито сунула ему в руки кислородную маску и сказала:
– Любовь! Ничего другого родители не должны испытывать к своим детям вопреки всему.
Дьюго покраснел от напряжения и от собственных эмоций. Он мог бы еще поспорить с женой, но силы оставили его. Сегодня было слишком много впечатлений, и он с самого утра чувствовал себя хуже, чем обычно.
– Я оставлю тебя. Надо помочь Лили приготовить ужин,– немного помолчав, сообщила Хелен и встала у края кровати.
– Подожди,– прохрипел Ланц.– Скажи мне только одно, Хелен… София – дочь Логана?
От неожиданного вопроса у Хелен даже колени подогнулись, язык прилип к небу, и в висках горячо запульсировало. Она выпрямилась, как струна, и замерла. И тут в одно мгновение годы, дни, часы, минуты молчаливой, скрытой неприязни, отчужденности, намеков и беспредметных укоров, а иногда и откровенно агрессивных выпадов получили свое объяснение. Все стало на свои места: и откровенная борьба с Софией, и необъяснимая холодность к ней, и бесконечное беспричинное осуждение всех ее поступков и решений – всему этому было название – жестокое заблуждение и безрассудство. Хелен не могла понять, в какой момент она дала повод думать, что София не его дочь.
Дьюго пристально следил за напряженным размышлением, написанным на лице жены, и боялся услышать ее ответ.
Глаза Хелен остекленели. Досада и горечь прожигали горло, хотелось высказать все, что она думает по этому поводу, но бессмысленно было что-то объяснять человеку, который, как оказалось, никогда не доверял ей. Хелен безнадежно покачала головой и с сожалением в голосе глухо ответила:
– Мне безмерно жаль, что ты прожил всю свою жизнь в нелепом заблуждении. Я не буду разубеждать тебя в твоих сомнениях. Скажу только одно: мне больно оттого, что я отдала столько лет и огромную часть души человеку, который за долгую совместную жизнь так и не оценил меня по достоинству.
Сдерживая слезы, Хелен поправила одеяло на груди мужа и все еще потрясенная открывшейся истиной вышла из палаты.
***
На спектакль Софии Мэдисон пришли все. Даже Хелен решила отвлечься от тошных мыслей и снять напряжение, которое она испытывала, вот уже больше полутора месяцев находясь рядом с Ланцем. Воспоминания об измене мужа, о несправедливом отношении к детям, невежестве, о вечном пьянстве и последний случай с помолвкой Софии, которые она похоронила в душе, чтобы восстановить мир и покой в доме, с неудержимой силой всплыли в ней и озлобили до щемящей боли в груди. Всю жизнь Хелен была честна с ним и теперь, утратив молодость и жизнерадостность, в благодарность за потраченные годы получила порочащее обвинение. И сейчас, выбирая место поудобнее в зале университетского театра, она не испытывала угрызения совести за то, что муж лежал один в своей мрачной палате и изнывал от боли и затаенной обиды.
Бенджамин тоже явился на спектакль, и София тревожно перевела глаза на мать и снова на крестного. К ее удовольствию, с ним не оказалось его обещанной спутницы. От радости София тайком показала ему большой палец, мол, «Здорово, что ты пришел один!»
***
В последний момент Жанна отказалась от приглашения доктора Логана пойти на спектакль по причине возникших на работе трудностей. На самом деле она не упускала шанса лишний раз встретиться с Ахматовым. А тут выпал прекрасный повод зайти к нему в ФАМО для решения совместных с департаментом вопросов. Вот уже второй год Жанна настойчиво, планомерно осаждала Ахматова, и он невольно привыкал к ее присутствию. Фурье была очень терпелива и не спешила заполучить все целиком и сразу. Тогда, в юности, она легко завоевала его сердце, теперь же надо было покорить его разум.
Странным для нее образом складывались отношения с доктором Логаном. Жанна сама не отдавала себе отчета в том, почему она все еще встречалась с этим человеком, хотя все, что нужно от него, – получила. То ли потому, что никак не удавалось уложить Ахматова в свою постель, то ли ей не хватало такого заботливого, опытного, искренне доброго мужчины, как Бен. А он был очень расположен к ней. И все равно, собираясь на каждую встречу с ним, она сопротивлялась своему желанию, но, в конце концов, с мыслями об Ахматове или нет, оказывалась в объятиях Логана. После многочисленных романов этот был рекордным по срокам и приятным впечатлениям, не считая бывшего мужа.
На этот раз, планируя встречу с Ахматовым, Жанна использовала еще одну затею, чтобы напомнить ему прошлую Мэри и изумить его. Перед тем, как появиться в ФАМО, она заехала в салон красоты. А оттуда в весьма удовлетворенном настроении поспешила к Александру.
***
Ахматов заканчивал работу с документами. Раздался телефонный звонок.
– Мистер Ахматов, сегодня у меня свободный вечер, может, сыграем в бильярд или в боулинг? Хочется расслабиться,– деловым тоном проговорил Кроу в трубку.
– Брэд, здравствуй. Это заманчивое предложение.
– Я уже подъезжаю к ФАМО, буду ждать тебя на парковке.
– Окей, буду через пять минут.
Только Алекс положил трубку, как в его офис без стука вошла Мэри. Она широко улыбнулась и кокетливо накрутила на палец прядь огненно-рыжих волос.
Ахматов невольно пленился ее красотой и восхищенно отметил:
– Тебе к лицу твой естественный цвет волос. Ты потрясающе выглядишь!
– Благодарю, я знала, что тебе понравится!
И, чтобы Ахматов не заподозрил ее истинных намерений, она серьезным тоном добавила:
– Мне нужна кое-какая информация от вашего отдела.
– Это конфиденциальная информация.
– Знаю, но у меня есть разрешение от Леона Фарлонга.
Жанна достала сопроводительное письмо с фирменным знаком своего департамента и резолюцией директора ФАМО.
Алекс пробежал глазами по тексту и удивился:
– Ты говорила, что работаешь в банке?!
– Ну… не вечно же мне там работать. Недавно меня перевели в особое отделение департамента. Я прошла конкурс,– солгала она.
– Если так, то у меня нет оснований препятствовать тебе. Я созвонюсь с моим помощником. Все, что нужно, тебе предоставят.
Пока Ахматов разговаривал по телефону, Жанна закурила и, покачивая бедрами, прошлась по кабинету.
– Мэри, ты можешь зайти в офис 715-А и получить необходимую информацию в электронном виде.
– Спасибо!– вежливо поблагодарила та.
Затем она оглянулась на свою сумочку, оставленную на диване, и, чтобы иметь возможность вернуться в офис Ахматова, попросила:
– Я оставлю у тебя сумку? Не хочется занимать руки…
Алекс намеренно напряженно взглянул на часы, намекая, что очень торопится, хотя должен был выйти еще десять минут назад, и извиняющимся голосом проговорил:
– Меня ждут. Я собирался уходить.
– Но я ведь только туда и обратно?– умоляюще посмотрела на него Жанна.– Пожалуйста!
– Хорошо, я подожду,– не стал спорить Алекс и сложил руки в карманы брюк.
Жанна сделала вид, что спешит, – короткими быстрыми шагами выбежала из кабинета. Но в холле она поправила прическу у зеркала и хитро подмигнула себе: «Если ты спешишь к женщине, то пусть она видит, как ты не пунктуален!»
Прошло еще пятнадцать минут, а Мэри все не было. Ахматов откинулся в кресле и раздраженно подумал: «Сколько можно притворяться, Мэри, что ты хочешь быть мне только другом? И эти рыжие волосы, конечно, изумительны, но, боюсь, ты зря стараешься. Как же мне тебе это втолковать и не обидеть?»
– Приветствую, Эл. Я думал, ты уже в пути, а ты и не торопишься?– откуда ни возьмись появился Брэд и, с любопытством разглядывая друга, прошел к креслу Алекса и облокотился о край стола.
– Я кое-кого жду,– отвлекся от мыслей Алекс и мельком взглянул на дверь.
Вот-вот должна была вернуться Мэри, и тогда ему пришлось бы раскрыть карты Кроу, потому что он, возможно, узнает ее, и рассказать, что она появилась в Хьюстоне давно. Но как это было сделать, чтобы не вызвать обиду у друга.
– О, ты куришь?!– удивленно спросил Кроу, заметив на краю стола позолоченную зажигалку.
– Нет. Это не моя.
Брэд присмотрелся и невольно сравнил эту вещицу с зажигалками, которыми всегда пользовалась Жанна.
– Хм, какое совпадение! Жанна всегда пользовалась зажигалками только этой фирмы и постоянно их теряла. Такая очаровательная рассеянность,– с грустью вспомнил Кроу.
Не успел он моргнуть, как вдруг в офис вошла до боли знакомая женщина и громко сказала:
– Я все сделала, Александр, благодарю за помощь!
Кроу огорошено уставился на молодую женщину. Это была Жанна Фурье. Но теперь она выглядела немного иначе. Ее каштановые волосы стали огненно-рыжими, наряд более откровенный, а интонации и походка совсем чужие. У него слегка защемило в груди.
– Жанна!
Фурье сразу узнала Кроу и бегло обменялась взглядом с Ахматовым, на лице которого возникло крайнее удивление, и с полным спокойствием в голосе проговорила:
– Добрый день, мистер Кроу!
Отпираться было бессмысленно. Все равно Александр когда-нибудь узнал бы ее второе имя.
– Вы знакомы?– подозрительно спросил Алекс.
– Да, Жанна работала юристом в финансовом отделе департамента, пока не перевелась в особый отдел,– растерянно ответил Брэд, не понимая, что происходит.
– Жанна?– недоуменно повторил Ахматов, и что-то тревожно-интригующее зашевелилось в его груди.
– Что ты тут делаешь?– подозрительно щурясь на Алекса, спросил Кроу у Жанны.
– Пришла по делу,– недовольно вздернула бровь та.
Ахматов, ничего не понимая, снова повторил:
– Жанна?! Я что-то пропустил?
– Да, теперь меня зовут Жанна. Жанна Фурье,– невозмутимым тоном сообщила она Александру и обожгла Брэда ледяным взглядом.
– Жанна Фурье?– с усмешкой переспросил Алекс и в замешательстве пригладил пальцами волосы на висках.
Мысли завертелись в его голове и, как пазлы, начали складываться в пока еще необъяснимую картину происходящего.
Жанна Фурье – где-то он уже слышал это имя. Это имя ему называл Брэд, рассказывая о своей неразделенной любви, и несколько раз слышал от бывшей девушки – Мишель Жако. И потом, где-то на заднем плане промелькнули воспоминания о том, когда Мэри привела его в свою квартиру, а там, на полу, в объятиях неизвестного мужчины оказалась Мишель. Ведь Алекс еще тогда ощутил беспричинную странность ситуации, но не мог определить мотив. И это странное поведение Мэри со сменой имен и сокрытием своего места работы наводило отнюдь не на безобидное недоразумение.
Ахматов недоверчиво прищурился. Мэри вскинула голову и открыто усмехнулась ему в лицо, словно признавая еще не озвученные им подозрения. Мгновенно он осознал, насколько изменилась Мэри. Он никогда не замечал в ней такой подлой предусмотрительности. Ахматов ощутил постепенно нарастающее недовольство собой от понимания, что она так умело манипулировала им.
Брэд бесстрастно молчал, догадавшись, что Жанна и Эл знакомы, и та была не равнодушна к последнему. Бессильная злость подкатила к горлу, но Кроу не мог винить Ахматова, скорее, винил себя. И все же он не до конца понимал, почему между ними тремя возникло напряжение. Если Эл был знаком с Жанной, то почему так странно реагировал, а если нет, то почему она так непринужденно вела себя с ним.
И Фурье уловила необъяснимое напряжение между мужчинами, причиной которому явилась она, и решила осторожно устраниться. Она сразу предположила, что Мишель могла назвать ее новое имя Ахматову, а тот – все сложить в единую картину. Неожиданное появление Кроу, выбило ее из колеи. Необходимо было срочно придумать оправдание, чтобы не потерять доверие Александра.
Но Ахматов просчитал движение Мэри и, сделав несколько шагов ей навстречу, взял за локоть, но глядя на Брэда, сказал:
– Мэри, ты получила всю информацию?
Жанна озадаченно глянула на Кроу, не понимая, зачем Алексу понадобилось называть ему ее имя.
А Кроу лишь прищурился, чтобы пристальнее рассмотреть молодую женщину. Его вдруг осенило, откуда он знал ее глаза, улыбку и так безрассудно увлекся ею. Ведь он любил ее – Мэри Синкли – еще с юности. Брэд был потрясен иронией судьбы.
«Вот дьявол!– возмутилась про себя Жанна.– Они что, обсуждали меня? Теперь Александр знает, что я спала с этим идиотом! Но кто же знал, что они знакомы!»
– Получила. Но теперь ты можешь называть меня Жанной!– снисходительно бросила Фурье, пытаясь высвободить свой локоть из пальцев Ахматова.
«Удивительно, как она изменилась! Я ведь и не узнал ее»,– все еще недоумевал Брэд, равнодушно отворачиваясь к окну. Он вспомнил ее огненно-рыжие волосы, очаровательные зеленые глаза, скромный, но неотразимый взгляд, редко пересекающийся с его, и волна тепла прокатилась по всему телу. Он помнил, как была прекрасна Мэри на выпускном вечере, и все ее внимание было уделено лишь Ахматову. Но это не мешало ему любоваться ею и наслаждаться своим присутствием рядом с ней. А теперь оказалось, что он был близок с ней и любил ее не раз, как ранее в своих фантазиях, и от волнующих воспоминаний у Кроу на секунду перехватило дыхание.
– Видимо, я тут лишний,– скованно проговорил он, намереваясь уйти.
– Мы…– строго начал Алекс.
– Мы встречаемся больше года,– громко перебила Жанна и властно взглянула на Ахматова.
– Мы не встречаемся,– спокойно опроверг тот и холодно убрал свои пальцы с локтя женщины.
«Какого дьявола ты появился здесь?»– подумала Жанна, посылая в сторону Кроу взгляд, полный негодования.
Алекс интуитивно почувствовал, как расстроился Брэд, хотя тот вел себя весьма сдержанно, и понял, что им необходимо как можно быстрее объясниться наедине. Как некстати было это недоразумение и как неуютно было на душе, что между ними встала женщина из прошлого – появилась ниоткуда и сплела целую паутину интриг и уловок. Ахматов корил себя за то, что не подверг ее личность проверке, как делал это со всеми другими женщинами: ведь она когда-то была ему очень дорога, и он доверял ей. Алекс лишний раз убедился, что, несмотря на всю его предусмотрительность, жизнь неожиданно раскрывает перед ним новые стороны человеческой сущности.
– Ты свободна, Мэри,– безапелляционно произнес Алекс и кивком указал женщине на дверь.
– Мы еще поговорим,– сдерживаясь от открытого гнева, сквозь зубы процедила Фурье и фальшиво вежливо улыбнулась.
Она и сама была не прочь исчезнуть, однако то, что ее вежливо, но выставили за дверь, уязвило ее самолюбие. И все же Жанна умела взять себя в руки и охладить гнев. Она демонстративно соблазнительной походкой пересекла кабинет Ахматова, забрала со стола свою зажигалку и, вновь закурив, снисходительно выпустила густую струю дыма вверх.
– Оревуар!
Мужчины проводили женщину взглядом, а когда дверь за ней захлопнулась, молча уставились друг на друга. Минута молчания обоих привела в чувства.
– Расслабиться не получится?– иронично спросил Ахматов и подошел ближе к Кроу.
– С чего вдруг? Какое-то недоразумение с женщиной, и вечер испорчен? Поехали!– насмешливо бросил Брэд, понимая, что в кабинете разговора не получится: в ФАМО везде стояли прослушки.
Они вышли, сели в автомобиль Кроу и выехали на оживленную трассу. Спустя несколько минут задумчивого скольжения между автомобилями, Брэд вздохнул:
– Мэри… Жанна… Ничего не понимаю!
– Прости, что не сказал тебе о ней. Она появилась так неожиданно, и буквально с первых минут встречи с ее стороны начался прессинг. Я сразу предложил остаться друзьями… Ты же помнишь, какой она была? Но иной раз я не знал, чего от нее ожидать. И потом, ты не раз говорил о своих отношениях с другой женщиной, я не хотел тебя будоражить, то есть я не знал, что ты встречался с Мэри… Ты меня понимаешь?– с досадой сказал Ахматов.
– Да, неожиданный укол! Я даже представить себе не мог, что когда-нибудь увижу ее…
Брэд растерянно потер ладонью губы и подбородок. Он был разочарован и подавлен.
– Давай откровенно, Брэд,– Алекс снял пиджак, ощутив жар от неприятного разговора и, бросив его на заднее сиденье, всмотрелся в лицо друга.– Я помню, когда впервые познакомил тебя с Мэри. Я был влюблен в нее и не собирался никому ее уступать, даже тебе. Ты знал это. Но мы прекрасно ладили, потому что я был первый. И дело даже не в том, что была Мэри: мы ведь с тобой друзья, и наша дружба была крепка, и никакая девушка не встала бы между нами…
– Да,– досадно согласился Брэд и грустно продолжил:– Я никогда не говорил тебе или Мэри о своих чувствах. Выходит, ты все знал?
– От меня трудно что скрыть. Но я озадачен и смятен не меньше тебя,– искренне признался Алекс.
– Я не задел тебя, когда рассказывал о безумной страсти к Жанне? А сейчас, кажется, я люблю ее еще больше и ничего не могу с собой сделать.
– Брэд,– грустно улыбнулся Алекс,– ты помнишь, когда мы говорили о Мэри в последний раз? Лет пять-шесть назад? Ты помнишь, что я тебе сказал? Я больше не в ее власти. И все эти полтора года, которые она пытается вернуть меня, не пробуждают во мне ни одного любовного воспоминания. Я помню тебя, помню нашу учебу, помню школу АМБ, с трудом припоминаю полсотни девчонок, с которыми я встречался и помахал им рукой, но не помню ничего, что бы сейчас связывало меня и Мэри.
Брэд отметил искренность друга, без резкой перемены в лице, без тени обиды во взгляде и голосе. Но тут его, словно ударило током, и он напряженно выпрямился.
– У тебя прослушка и видео в кабинете…
Ахматов спокойно коснулся его плеча рукой и заверил:
– Не беспокойся, «жучки» периодически отключают. Андерсон сообщает мне, когда идет проверка. Сегодня можно было хоть на все агентство кричать, кто мы, никто не докажет. А видеозапись без звука, сам понимаешь. Да и ничего такого мы не сказали… Привычка контролировать речь…
Брэд облегченно выдохнул. Алекс откинулся на спинку сиденья и задумчиво продолжил:
– Ты не поверишь, но у меня появились огромные сомнения насчет Мэри… или, как там ее…
– Жанна…
– Нелепое имя!
– Она из Франции. Все это время жила, училась там.
– Это я знаю, она поделилась со мной. Но я не об этом: Мэри очень изменилась, ее чувства и поступки трудно предсказуемы. Я бы сказал, она стала опасной. Хорошо, что она не знает, кто ты: ты сильно изменился с того времени. Но у меня предчувствие, что не все с ней чисто.
– Я, конечно, провожу параллель между Мэри и Жанной и, действительно, вижу разительные перемены, но что ты имеешь в виду?
– Ты помнишь стажера, с которой я познакомился, Мишель Жако?
– Ты с ней встречался и очень активно,– вспомнил Брэд.
– Ты знал, что наставницей Мишель была Жанна?
– Постой-ка, а ведь и правда у Жанны была эта блондинка!
– Увы! Если бы я знал тогда, то давно бы выяснил, что собой представляет Мэри Синкли. Я подозреваю… да почти уверен, что Мэри знала о моем увлечении Мишель и, намеренно свела нас в тот момент, когда Жако была с другим мужчиной. Они занимались сексом в ее квартире, на полу в гостиной. Мэри очень талантливо сыграла растерянность и неловкость. Честно говоря, я не ожидал такого от Мишель, но, видимо, Мэри была в курсе и удачно воспользовалась моментом.
– Ты сейчас говоришь о какой-то чужой Мэри. Разве она была способна на такое?– грустно проговорил Брэд.
– Люди меняются,– заключил Алекс, перебирая в мыслях все свои наблюдения за Мэри.
– Я был так очарован ею, что никогда не замечал за ней какой-то игры. Сейчас я в растерянности… Знаешь, а она не хотела афишировать наши отношения. В департаменте вела себя строго по-деловому, домой уезжала только на такси или на своей машине, а вечером не отпускала меня из объятий и говорила, что без ума от меня,– Брэд нервно сжал пальцы в кулак и стукнул по рулю.– Хочется прижать ее к стенке и вырвать ее лживый язык!
Лицо Брэда покраснело и на его фоне русые волосы показались седыми.
– Надеюсь, я больше никогда не увижу ее!– отчаянно добавил он.
– Я понимаю твою злость. Но не зацикливайся на ней. Отпусти…
– Стерва!– вырвалось у Кроу, и он еще раз стукнул по рулю.
– Бедный твой руль,– между прочим сказал Алекс и серьезным тоном продолжил.– Брэд, я не уверен, что, оказавшись сегодня между нами, Мэри отстанет от меня. Что-то подсказывает мне, что она еще проявит себя. Насколько я знаю женщин и немного успел прочувствовать новую Мэри, она оскорблена моим отказом от продолжения отношений и будет мстить – тонко и в яблочко.
Кроу резко потряс головой, чтобы освободиться от гнетущих мыслей, от нетерпения притормозил у тротуара и хлопнул себя по лбу.
– Как я мог ее не узнать?!
– Эй, друг, тише, тише, давай-ка я сяду за руль? Согласен?
Алекс ободряюще похлопал друга по плечу и вышел из машины. Он понимал его состояние, но не хотел дать ему раскиснуть и уйти в себя. Слишком глубоко Жанна вонзила в него свои коготки.
– Ты, кажется, приглашал меня на боулинг? У меня другое предложение. Клин клином вышибают, верно?– сменив его за рулем, спросил Алекс.
По хмурому выражению лица Брэда было понятно, что у него нет желания на всякие глупости. Но Алекс с еще большим энтузиазмом продолжил:
– Недавно я познакомился с потрясающей мулаткой, а у нее есть достойная подруга. Брось хмуриться и почувствуй радость жизни! Ну что – я звоню?
– Думаешь, подружка твоей подружки приведет меня в чувства?
– Как знать?!
Кроу опустил голову, взъерошил волосы руками и откинулся на спинку сиденья.
– А что я в самом деле?– разозлился он на себя.– Говоришь, достойная подружка?
– Ты знаешь, что я обожаю умных женщин, они обе, словно национальная вашингтонская библиотека.
Брэд усмехнулся и поморщил нос.
– Ага, одна – справочная система, а другая – каталог? Или это две миленькие крыски?
– Ничего общего с грызунами нет. И не иронизируй,– смеясь, предупредил Алекс.
– А я и не против крысок. Милые животные… Тоже умные!
– Перестань!
– Ладно, это я так, начинаю расслабляться…
Дружеский смех стер последнее нервное напряжение между ними, и друзья, вспоминая студенческие годы, отправились покорять женские сердца.
***
Жанна ехала к Логану, несмотря на то что ранее отказала ему во встрече. «Уж лучше бы я провела этот день с тобой. Не попалась бы так глупо. Теперь один дьявол знает, сколько придется объясняться с Алексом. И откуда ты только взялся, Кроу?»
Вопросы не оставляли ее мысли до самого дома Логана. А когда Жанна оказалась перед запертой дверью, и никто не брал трубку, она неожиданно сорвалась и со всей злости пнула дверь ногой.
– Где тебя носит, Бен?!
Взглянув на расквашенный нос туфли, Фурье гневно топнула, но потом постепенно выпрямилась, закрыла глаза, медленно выдохнула через рот, помяла шею пальцами и через пятнадцать секунд была в своем обычном спокойно-расчетливом состоянии. Эмоции необходимо было держать в узде. Без этого все ее операции претерпевали бы крах, еще не начавшись.
***
– Пьеса была великолепна!– искренне восхитилась Хелен и обняла дочь, когда они прогулочным шагом возвращались из театра.
Впереди шли Лили, Томас и Бен, чуть отставали от всех Хизер, Милинда и Джек.
– Не могу поверить, что ты могла такое сочинить!– поразилась Хизер.– Как тебе такое в голову-то пришло?
София оскорбленно покосилась на женщину, услышав в ее интонации осуждение и нотки зависти.
– А вы не верьте – просто знайте!– отрезала девушка.
Хелен толкнула дочь в бок. София изобразила на лице, как она недовольна мнением миссис Маузер и вздернула нос.
– Воображение на многое способно,– улыбнулась Хелен, обращаясь к Хизер.
– А я люблю вестерны – живо, ярко. А этот язык мне не понятен,– ответила та.
София мгновенно оценила культурно-образовательный уровень матери Джека, автоматически приписав его и ему, и не сдержалась от язвительной критики:
– Это шекспировский язык, и провинциалам он недоступен.
Хизер недовольно передернулась от дерзости девчонки.
София добавила шаг и оказалась рядом с крестным.
– О-о, не обращайте внимания, она расстроена…– натянуто улыбаясь, сказала Хелен, сгорая со стыда за дочь.
– Надеюсь, моя невестка не так заносчива?– оценивающе оглянулась Хизер на сына и Милинду.
Хелен еще раз подчеркнула, какую ошибку позволила совершить младшей дочери. Хизер Маузер была женщиной властной и невежественной, а какой она могла стать свекровью, Хелен даже представлять не хотела. Она остановилась, ощутив, как потяжелел затылок и онемела спина.
– Мам, ты чего?– заметила Милинда и оторвалась от Джека.– Извини, я к маме… Мама, тебе плохо?
Хелен с жалостью посмотрела на дочь и обняла ее.
– Не давай себя в обиду!– прошептала мать ей на ухо.
– Да что с тобой?– отстранилась Лин, снова чувствуя немой протест матери на ее поступок.
– Поезжай к отцу. Он там совсем один.
Хелен отвернулась и пошла вперед. Терзаясь от чувства вины и несправедливости, Милинда подбежала к матери сзади и взяла ее за руку.
– Ты расскажешь папе о брате?
– Тише, Лин, нас могут услышать!
Они замедлили шаг и намного отстали от всех.
– Сначала я хотела, но потом поняла, что это может спровоцировать бурную реакцию. Боюсь, теперь его сердце не выдержит.
