Ана Ховская
Легенда о половинках. Часть 1
Малый Анжелес
Единственный мотель в Малом Анжелесе, в котором можно было остановиться, выглядел мрачной грязной ночлежкой. Постояльцев почти не было. Обветшалое трехэтажное здание, еле освещаемое снаружи, создавало впечатление, что вот-вот рассыплется.
Молодая женщина окинула мотель презрительным взглядом, брезгливо поморщилась, но вошла в холл. Толстый безобразный мужчина сидел за стойкой и курил. Женщина с омерзением глянула на его руки с криво обрубленными ногтями, забитыми столетней грязью, державшие мятую газету, и раздраженно саркастично спросила:
– Люкс в этом аду имеется?
Недовольный косой взгляд еще больше разозлил женщину, и она окончательно приняла решение не останавливаться в этом заведении. Не дожидаясь ответа, она демонстративно развернулась и хлопнула дверью.
– Что ж, я здесь не задержусь! Пару часов с чемоданом, и найду местечко почище. О, и как я могла жить в этом убогом месте?!– проворчала себе под нос женщина и пошла вверх по улице.
Полуденное солнце сводило с ума. Но молодая женщина упрямо не поддавалась ни духоте, ни ужасному дискомфорту в своем кожаном костюме, ни ходьбе на высоких каблуках по разбитой пыльной дороге. Она с достоинством несла свой чемодан по главной улице городка. Проезжающие мимо грузовички, потрепанные «пикапы» без устали зазывно гудели ей. Наконец женщина соизволила остановиться и проголосовать.
Старый «кадиллак» свернул к обочине.
– Все что угодно для такой дамочки!– скрипучим, прокуренным голосом промямлил мужчина и отдал честь рукой.
– Подбросишь на Южное кладбище – заработаешь двадцатку!– снисходительным тоном предложила женщина.
– Заметано! Запрыгивай, куколка!– крякнул водитель, по угрожающему взгляду женщины понимая, что выручить, кроме двадцатки от этой особы, больше ничего не сможет.
Женщина села на заднее сиденье и раздраженно бросила:
– И не рыпайся, иначе схлопочешь пулю в затылок!
– Да что ты, куколка, доставлю за три минуты… и пальцем не трону…
Заросшая тропа к воротам кладбища показалась непреодолимой, но с возмущением она подобралась ко входу. От старости ворота покосились, и замок не сдерживал калитку.
– Здесь что, уже не хоронят?– усмехнулась она.– Всю жизнь живут, как свиньи, и хоронят по-свински.
Через ряд мраморных плит среди простых надгробий женщина отыскала нужную могилу и устало присела на траву, поставив рядом чемодан.
Было тихо. Еле слышный щебет птиц делал это место не таким пустым и мрачным.
– Привет, мама…– глухим голосом произнесла она.
Легким движением пальцев она смахнула пыль с надгробья, на котором показалось имя покойной – «Барбара Синкли».
– Ты умерла так давно, а я все еще помню твой запах…– тоскливо сказала Мэри и приникла лбом к краю плиты.– У меня так много событий в жизни произошло, а ты об этом и не знаешь… Даже не знаю, с чего начать…
Из кармана своего пиджака Мэри аккуратно вынула маленький букетик искусственных цветов, сделанный на заказ, и трепетно положила его на плиту.
– Это тебе. Помнишь, как ты любила делать такие вещички, а я любила их собирать?
Блуждающий взгляд Мэри вдруг замер на соседней надгробной плите, где четко вырисовывались буквы другого имени – «Джордж Синкли».
Внезапный истерический хохот раздался на все кладбище.
– Вот это да! Как тебе там – в аду, папочка?!– с особым цинизмом произнесла Мэри и снова засмеялась.– Ублюдок ублюдком, а лег рядом с женой. Мерзавец!
Раньше при одном воспоминании об этом человеке ярость наполняла грудь, пальцы непроизвольно сжимались в кулаки и выступали багровые пятна на лице. Сейчас же Мэри – Жанна испытывала омерзительную жалость к нему, страстно надеясь, что тот умер мучительной смертью. От нахлынувших воспоминаний сразу стало как-то неуютно, бросало то в жар, то в холод, да и кладбище навевало жуткое чувство одиночества, которое, если признаться, всегда тенью следовало за Жанной.
– Ну и хватит! Я почтила твою память, мама. Вероятно, больше не вернусь сюда…– обратилась Жанна к немой могиле матери.
Бросив недовольный взгляд на свой чемодан, Фурье рывком оторвала его от земли и направилась к выходу.
Погруженная в свои мысли, она и не заметила, как у ворот столкнулась с парой мужчин, которые шли ей навстречу.
– Простите, мисс,– виновато извинился один.
Второй же нахально усмехнулся и отошел от калитки на полшага, только чтобы женщина могла протиснуться в узкий проход. Недолго думая, Жанна резко пихнула нахала рукой в грудь и брезгливо выкрикнула:
– Пошел прочь, хам!
– Ух-х! Горячая штучка!– заметил первый.
– Н-да, странная девочка! Кого-то она мне напоминает…
– Да брось, она тебе не по зубам. Видишь, прикид какой, а акцент смахивает на французский,– проговорил первый, провожая взглядом быстро удаляющуюся дамочку.
– Интересно, к кому могла притащиться эта фифа?
– Слушай, Клинт, пошли, навестим дядю Джорджа и завалимся в какой-нибудь бар?– предложил первый.
– Да, пойдем, Крис, эля с утра хочу, аж нутро горит!– все оглядываясь на молодую женщину, прогундосил Клинт Синкли.
***
После утомительного похода на кладбище, перед тем как покинуть ненавистный городишко, Жанна, не смирившись с голодным урчанием в животе, зашла в местный бар. В зале оказалось тихо и вполне безопасно для пятиминутного обеда. Пахло горячими хот-догами и свежим элем. Жанна критическим взглядом окинула содержание тарелок на витрине бара и подумала: «Когда-то я этим питалась. Думаю, и сейчас не отравлюсь: больно кушать хочется». Фурье прошла вглубь зала и выбрала место подальше от любопытных глаз, которые сопровождали ее уже с самого входа в бар.
Редко в Малом Анжелесе появлялись люди с такой яркой внешностью, холеные, утонченные и с заметно тугим кошельком. Город медленно вымирал. Люди из других мест не переселялись сюда. Жанна узнавала все те же лица соседей, местных фермеров и их повзрослевших детей. Чтобы не встречаться взглядом с ними, она села спиной к залу, лицом к окну, выходящему на пустую дорогу и надвинула на нос зеркальные очки. Щелкнув двумя пальцами, Фурье подозвала официанта. Через несколько минут к ней подошел щуплый парнишка с насмешливым взглядом, лицом, еще не просохшим от вчерашней попойки, и писклявым голосом спросил:
– Что будете заказывать, мэм?
– «Пепси» и горячий хот-дог,– не глядя в его сторону, ответила она.– И сразу счет.
– Через десять минут…
– Через пять, я и так тебя три минуты ждала!– резко оборвала Фурье официанта.
– Хорошо, через пять,– насмешливо согласился парень и ушел.
Жанна терпеливо выдохнула и устремила взгляд в окно. Мимо бара проехала группа байкеров на мотоциклах, блеснув начищенной кожей своих курток, отделанных металлическими заклепками… И вдруг, словно разрядом молнии, Жанну пригвоздила к стулу вспыхнувшая в памяти картина из прошлого… Перед глазами возникла сцена, до боли ранившая ее душу, захватившая дыхание, повергшая в нервное оцепенение все тело…
Это случилось сразу после того, как тело Мэри было растерзано «грязными лапами» Джорджа и Клинта Синкли. В темном переулке на пути к автобусной остановке перед ней возникла группа мужчин в возрасте от тридцати и выше, в длинных кожаных плащах, в стельку пьяных и напрочь лишенных моральных принципов… Был ли это жестокий случай или перст рока, либо еще одно жуткое наставление на будущее, Мэри еще не знала. Их было четверо… Их лица, руки, голоса кровоточащим клеймом отпечатались в ее памяти.
Жанна инстинктивно прижала колени друг к другу, напрягая мышцы бедер и живота. Внутри вдруг, будто лава разлилась, скручивая мышцы до боли. Все ее тело напряглось, словно в защитной реакции…
Неожиданно поставленный на стол поднос с заказом вывел Жанну из оцепенения. Она резко взглянула на хот-дог и на бутылку с этикеткой Coca-Cola.
– Что это?– глухо, но с явным недовольством спросила она и сняла очки.
– Это ваш заказ, забыли, что ли?– небрежно бросил официант.
– Я просила «Пепси», а не «Кока-Колу»!
– Какая разница!
– Если ты настолько туп и не видишь разницы, то катись отсюда к дьяволу!– взорвалась Фурье и швырнула в официанта пепельницу со стола.
Парень отряхнул и без того грязный фартук и, бурча себе под нос, удалился.
– Так, так!– раздался гнусавый голос за спиной женщины.– А я все думаю: кто же эта дамочка, оставившая этот несчастный букетик на могиле моей матери?
Жанна выпрямилась струной и напряженно оглянулась. Ее изумрудные глаза потемнели, зрачки сузились. Перед ней стоял ее брат, имя которого она прокляла. Рядом нерешительно мялся ее кузен – Крис Рискин.
– Мэри, разве ты не обнимешь любимого братца?– издевательским тоном спросил Клинт, оценивающим взглядом окидывая соблазнительную фигуру сестры.
Молчание и испепеляющий взгляд Мэри только позабавил его.
– Что, боишься костюмчик замарать?
Мэри сразу поняла, что отпираться и строить из себя незнакомку не получится. Он узнал ее, несмотря на то что она кардинально изменила внешность и возраст внес свои коррективы.
– Ты еще не спился, как любимый папочка?– цинично щурясь, проговорила Жанна, усилием воли смиряя бурлящую лаву в груди.
– Мы сядем за твой столик. Как я вижу, нам о многом надо поболтать. Садись, Крис, не робей,– нагло решил Клинт.
Оба парня присели за стол и пристально уставились на женщину. Жанна откинулась на спинку стула и с видимой невозмутимостью скрестила руки на груди.
– Ты выбилась в люди?– оценивая дорогую одежду, украшения, маникюр, усмехнулся Синкли.– Но ведешь себя нехорошо! Надо делиться с ближними, и тем более с братом.
В первую же минуту Жанна почти физически ощутила, как ее тело и мысли сдавливает невидимый пресс жгучей ненависти, как распирает грудь растущее желание стереть ухмылку с его лица лезвием ножа. Она бы тут же протянула свои пальцы с длинными острыми коготками и беспощадно впилась бы в шею сидящего перед ней монстра. Но Фурье взяла себя в руки, осознавая, что причиной разбушевавшихся чувств был приезд в Малый Анжелес и те воспоминания, которые он пробуждал. Она злилась на все в этом городе, начиная с дверной ручки и заканчивая невинным малышом, разгуливающим без присмотра по дороге. Это состояние грозило крахом ее нового амплуа, а она не могла размениваться по мелочам тогда, когда могла сорвать огромный куш.
В один миг ее лицо посветлело, и она притворно вежливо улыбнулась.
– Это можно обсудить.
– Может, выпьем эля?
– Конечно!
Крис молча рассматривал Мэри, мысленно восхищаясь ее красотой, не представляя себе, как с такой женщиной могло произойти то, о чем рассказал ему кузен. Перед ним сидела молодая женщина, уверенная в себе и чертовски соблазнительная.
Клинт, изрядно подзаправившись элем, начал нести что-то о несправедливости жизни и о долге сестры. Мэри терпеливо с загадочным выражением на лице слушала гнусавый, омерзительный с детства голос. А в это время ее мозг судорожно работал над неожиданно возникшим планом. Еще час назад Фурье покинула бы этот ненавистный городишко, разрушив в памяти остатки дурных воспоминаний, но теперь, встретившись лицом к лицу с человеком, заставившим ее перевернуть всю свою жизнь с ног на голову, планы Жанны резко поменялись.
Она отодвинула назад цель, ради которой вернулась, не устояв перед соблазном отомстить подонку, благодаря или вопреки которому сейчас имела престижное образование, высокое положение и широкие возможности. Трудно было благодарить Клинта за обеспеченные ей ночные кошмары и сотни часов, проведенные у психоаналитика, но ненависть к отцу и брату была самым мощным двигателем ее личного прогресса. Конечно, Жанна могла бы бесцеремонно встать и покинуть омерзительную компанию и укатить отсюда. И все же обстоятельства, всколыхнувшие содержание черного ящика души Мэри Синкли, ослепили ее рассудок, приведя в действие механизм агрессивной самозащиты.
Одним подонком было меньше. Джордж Синкли избежал «кровавой мести», по словам Клинта, скончавшись при пожаре, когда, заснув после приличной дозы виски, бросил зажженную сигарету на ковер, от этого сгорел и сам, и их прежний дом. Жанна почувствовала огромное удовлетворение, узнав, что «папочка» действительно горел за свои грехи, как в аду.
– Что-то ты все молчишь и ухмыляешься, сестричка?– упрекнул Клинт, когда иссякли все доводы о своем бедственном положении и попутная ахинея.
– Как интересно!– с сарказмом в голосе отметила Фурье.– Но сейчас у меня больше нет времени продолжать разговор. Однако через два дня, когда устроюсь, я выслушаю тебя от начала до конца.
Клинт недоверчиво прищурился и сплюнул сквозь большую щель в передних зубах.
– Не темни, сестренка.
– Да что ты – ведь близким надо помогать. Тем более сейчас мне это совсем не сложно,– умело искренне сыграла Жанна.
– Я надеюсь, ты не держишь зла на меня из-за того случая… Мы ведь были пьяные, отец разозлился… Ну… ты понимаешь…
Жилки вокруг глаз женщины задрожали. Пальцы, сжатые в кулак, ощутили липкую влагу ладони. Язык одеревенел, и Жанне стоило больших усилий не сорваться и не высказать все то, что помешает исполнению почти созревшего в ее голове плана. Она нарочито важно достала из сумочки записную книжку, позолоченную ручку и послала их по скользящей поверхности стола в сторону Клинта.
– Пиши номер телефона, по которому с тобой можно связаться.
Клинт перевел мутные от спиртного глаза на записную книжку и без всяких раздумий что-то нацарапал ручкой.
– Где же ты остановишься?
– В Эль-Пасо. Перезвоню через два дня,– твердо ответила Жанна.– До встречи.
Фурье поднялась, подхватила свой чемодан и, не оставляя брату шанса задержать ее еще хоть на минуту, широкими шагами вышла из бара.
Крис набрал полный рот эля и громко сглотнул.
– А она не сбежит?
– А мы сейчас пошлем за ней хвостик. Эй, Биф, тащи сюда свою задницу,– самоуверенно гаркнул Клинт на весь зал.
Из другого конца бара к столику подошел толстый, неуклюжий небритый, с засаленными волосами мужчина лет тридцати.
– Получишь пятьдесят баксов, если выяснишь, куда отправилась дамочка, которая сидела с нами. Узнай точный адрес и сразу сообщи мне,– приказным тоном проговорил Клинт.
– Сто баксов,– пропитым голосом прохрипел Биф.
– Будешь выделываться, вообще ничего не получишь. Давай, давай, шагай отсюда.
Биф, как обиженный ребенок, втянул голову в плечи и поплелся зарабатывать свои пятьдесят баксов.
– Ну вот, как только узнаем, где она остановилась, сразу и нагрянем. Чего два дня ждать?– раздался дерзкий вызывающий хохот Клинта.
«Сумасшедший…»– подумал Рискин, задирая отекшие ноги на сиденье стула.
***
Жанне понадобилось ровно пятнадцать минут, чтобы понять, по чьей указке за ней следит прихвостень из бара. Она сразу сообразила, что у нее не будет двух дней на подготовку ко встрече с братцем. Тот всегда отличался нетерпением и бесцеремонностью.
На вечернем автобусе Фурье прибыла в Эль-Пасо и первым делом отправилась в аптеку. Сделав несколько покупок и узнав, какой отель самый дешевый, она направилась в местный ночной бар.
Спустя несколько минут Жанна вышла из бара с весьма довольным выражением на лице, уже в более скромном одеянии: в потертых джинсах и выцветшей майке, с дурацким хвостом на затылке и множеством дешевых побрякушек на шее и запястье и отправилась в отель, который ей порекомендовали.
Отель «Сладкая забава» на окраине Эль-Пасо отличался от мотеля Малого Анжелеса своим дизайном и некоторой опрятностью. Но ни о каком комфорте и речи не было. Несмотря на это Жанна с энтузиазмом зарегистрировалась в книге постояльцев и въехала в свой номер.
Обстановка в номере вызывала впечатление студии, где снимались порнофильмы. На удивление, в комнате был телевизор, в кране была теплая вода и на кровати чистые простыни.
Фурье достала из сумочки предметы личной гигиены, разложила их перед собой, достала косметику и занялась маникюром. Портье включил радио, которое заиграло во всех комнатах сразу. Через несколько минут из-за тонких стен со всех сторон послышались недвусмысленные возгласы и стоны.
«О-о, настоящий бордель! Неужели в Эль-Пасо сменился мэр? Раньше здесь не допускали такого разврата!»– раздраженно подумала Жанна и громко включила телевизор.
Когда совсем стемнело, Фурье спустилась в холл отеля и стала искать среди кучки журналов и газет, валяющихся на стойке портье, что-нибудь развлекательное. На креслах в холле сидели еще две парочки и бесстыдно целовались. Никто ни на кого не обращал внимания.
Портье без ложного стеснения рассматривал соблазнительные формы молодой женщины и жадно сопел. Еще бы секунда, и он настойчиво пристал бы к этой красотке, но входная дверь распахнулась, и в холл вошли двое: девчонка лет восемнадцати тащила на своем плече нетрезвого парня, задорно хохоча и заискивающе стреляя глазками по сторонам.
– Эй, нам номер… Ха-ха-ха, с очень большой и мягкой кроватью,– облизывая губы, промурлыкала девушка и подмигнула портье.– Вот задаток…
Из лифа она медленно вытянула десять баксов и пошелестела перед носом портье.
– Ладно, девочка,– хмыкнул мужчина и вырвал бумажку из ее пальцев.– Пиши свои данные и развлекайся со своим жеребцом.
– О-о-у, я напишу фамилию своего жеребца, это он платит,– сладким голосом пропела девушка и пихнула парня под бок.– Эй, голубчик, поставь свою подпись.
Парень, почти ничего не соображающий, провел ручкой по журналу.
– Номер двадцать семь,– протянул ключ портье.
– Пойдем, сладенький мой, я награжу тебя всем, чем смогу… Ты мой сладенький мальчик…
Еще долго по коридору были слышны их пьяные сюсюканья.
Жанна проводила парочку косым взглядом и вернулась к своему занятию.
– А ты, красавица, не желаешь развлечься? Я бы скинул пятьдесят процентов за номер,– не утерпев, обратился портье к Фурье.
– Не дешево ли даешь?– усмехнулась Жанна.
– Ну…
– Остынь, кот драный, меня уже развлекли!– ликующим тоном бросила она, взяла в руки первый попавшийся журнал и отправилась в номер.
– Ишь, какая фифа!– разочарованно проворчал мужчина и с треском в суставах размял пальцы рук.
Жанна поднялась на второй этаж и сунула ключ в замочную скважину двери своего номера. Парочка, которая только что регистрировалась в холле, обтирала противоположную стену в очень откровенной позе. Фурье чуть слышно кашлянула. Когда парочка обратила на нее внимание, она быстро, но четко проговорила:
– Ночь можете переночевать здесь, но утром, в семь часов, чтобы духу вашего в номере не было! Ключи оставите в двери.
Жанна вынула из кармана джинсов две сотни долларов и будто нечаянно обронила их на пол.
Когда дверь за загадочной женщиной захлопнулась, девчонка и парень неожиданно протрезвели, живо подняли деньги с пола и нетерпеливо ворвались в свой номер, чтобы продолжить начатое в коридоре.
Всю ночь гудела музыка. Наутро, часам к шести все стихло: и стоны, и музыка, от которой остался только шум в ушах. Жанна поднялась с постели, взяла сумочку и спустилась в магазин напротив отеля. Там она приобрела упаковку пива и бутылку хорошего виски. Все это Фурье внесла в номер двадцать семь.
Пробыв в номере около часа, Жанна незаметно вышла и вновь оказалась в своей постели.
Как она и предполагала, Клинт не заставил себя долго ждать. На удивление, для заядлого алкоголика он рано, к восьми часам явился к отелю. Шум мотора его «расквашенной», проржавевшей колымаги был слышен еще за квартал до отеля. Жанна высунулась в окно и дружелюбно махнула братцу рукой. Клинт вышел из машины и с ухмылкой поприветствовал сестру в ответ.
– Номер двадцать семь,– громко сообщила Жанна и тут же захватила свои вещи и перебралась в соседний номер.
Клинт поправил на себе рубашку, наклонился к окну машины и прохрипел:
– Крис, я скоро. Сиди здесь.
– Тебе не кажется странным, что после всего, что вы с отцом сделали, твоя сестра слишком довольная?– искренне недоумевая, спросил Рискин.
– Я не собираюсь трепаться с ней о ее чувствах ко мне. Мне наплевать, что она помнит, а чего нет. Я заберу все деньги, которые у нее есть, а дальше пусть катится куда угодно,– уверенно заявил Клинт.
– Ладно, я подожду. Но, вообще, все это мне как-то не нравится,– сказал Крис, взглядом провожая кузена к дверям отеля.
***
– Ты меня ждала?– спросил Клинт в распахнутую дверь номера.
– Я помню твой характер. Ты никогда не любил ждать,– спокойно ответила Жанна, восседая в кресле у окна и попивая прохладное пиво.
– О-о-о! Да, я смотрю, ты с утра подкрепляешься?
Клинт нервно почесал небритый подбородок и жадно уставился на бутылку виски, дразнящуюся своей дорогой этикеткой.
– У тебя хороший вкус!
– Угощайся,– любезно предложила Фурье и локтем подвинула стакан к бутылке.
Ее сосредоточенный взгляд следил за каждым движением Клинта. План был настолько прост и банален, что Жанна даже оскорбилась за саму себя: ведь ее способности и воображение могли учинить нечто «феерическое», безрассудное, что повергло бы местного шерифа в ужас. И все же она придерживалась принципа: месть – это блюдо, которое подают холодным.
Клинт пересек комнату, чиркая потертыми туфлями по полу, и нетерпеливо открутил крышку с бутылки виски. Драгоценная влага мелодично полилась в стакан.
– Итак, за что пьем?
– Разве для тебя важно, за что пить?– усмехнулась Жанна.
– И правда, что церемониться.
И Синкли залпом осушил стакан. Стон блаженства последовал после жадного глотка.
– Ну а теперь… Ик… давай… делись с братом кошельком. Я тут подумал, а почему бы тебе не открыть счет в банке и не присылать кругленькую сумму каждый месяц. Ведь я остался без отца, я твой единственный брат! Ик… родственник…
– Как всегда, твою голову посещают оригинальные мысли!– посмеялась Жанна.– Может, ты присядешь?
– Мне некогда тут болтать с тобой… Мне нужны деньги,– резко перебил сестру Клинт.– Я изрядно поиздержался…
Жанна легко поднялась с кресла, взяла бутылку и долила в стакан брата еще порцию.
– Выпей, Клинт, не сердись, мы сейчас с тобой все обсудим. Я обещаю выслушать все твои предложения.
Фурье протянула руку к парню и, коснувшись его груди, ненавязчиво толкнула на край кровати.
Клинт споткнулся и присел на кровать.
– У-ух…– проныл он, ощущая, как тяжелеет голова и немеют пальцы.
Он осушил второй стакан виски. В комнате стало душно, перед глазами замельтешили букашки.
– Х-х-хороше-е виски,– выдохнул Клинт, пытаясь встряхнуть головой и сбросить внезапно возникшую тяжесть.– Чего-то меня развезло… Ой-й, сестренка… ты не уходи…
– Это потому, что ты пьешь на голодный желудок,– довольно улыбнулась Жанна и снова пихнула его в грудь ладонью.
Тут он совсем размяк и повалился на спину. Неожиданная реакция на такую дозу виски с утра ошеломила его. Мгновенно Клинт ощутил, как в жилах закипает кровь, звуки, доносившиеся с улицы, становятся протяжными, глухими, напоминающими эхо. Сознание оставалось ясным, но тело перестало подчиняться. Горло, словно прихватило клещами, язык прилип к небу.
Жанна медленно вытянула из кармана платок и обтерла бутылку с виски, а потом опустилась на одно колено рядом с братом, нависнув над ним, как львица над добычей, и двумя пальцами зажала ему нос.
Глаза Клинта беспокойно округлились, рот непроизвольно открылся, чтобы судорожно глотнуть воздуха. И в этот момент Фурье стала заливать оставшееся виски прямо в глотку брата.
– Ну, пей же, пей, насладись в последний раз,– сквозь зубы выговорила она.
Ее глаза стали стеклянными, неподвижный ледяной взгляд, наконец, все прояснил для Клинта. Глотая виски, только чтобы не задохнуться, он неотрывно испуганно смотрел в каменное лицо, нависающее прямо над ним. С каждой каплей он погружался в вязкую, сжимающую грудь трясину. Его тело больше не ощущало ни тепла, ни холода, ни опоры под собой, туман застилал его мысли, и лучи утреннего света стали меркнуть. Было страшно и дико.
…Грязные, скользкие от пота пальцы крепко держали лицо Мэри, чтобы она не могла увернуться от слюнявых, покрытых коркой губ Синкли, жаждущих страсти. Девушка брезгливо уклонялась и боролась сколько было сил. Но грубая мужская сила сломила ее волю. Сама мысль о том, что это происходит с ней, парализовала тело, и только чувство омерзения и унижения билось в висках, а перед глазами кружились бешеные звездочки…
Черные образы прошлого отступили. Жанна безжалостно хладнокровно вложила бутылку в руку бездыханного Клинта. А потом поднялась с колена и, не сводя глаз с тела, медленно прошлась по номеру, протирая платком все вещи, к которым прикасалась. Затем острым ножичком разрезала на Клинте брюки и майку, стянула их с него и упаковала в пакет.
Ничего не чувствуя, в полном отстранении от произошедшего, Жанна села на край кровати и просидела молча почти двадцать минут. В голове было пусто, как никогда, будто после бури, сметшей все на своем пути. Тишина в номере оглушала.
– Вот и все,– наконец хрипло проговорила Фурье, и на ее губах вырисовалось подобие улыбки.– Это я переживу… Он просто напился и… издох…
Она оглянулась на тело Клинта и, похлопав его по плечу, более бодро сказала:
– Передавай привет «папочке»!
Затем Жанна пощупала его пульс и осталась довольна результатом – мертвая тишина. Живо подхватив чемодан и ключ от предыдущего номера, Фурье распахнула дверь и вдруг… резко шагнула назад. У дверей стоял Рискин, ее кузен.
– А где Клинт? Мне уже на работу пора, а он все не идет…– спросил Крис и, заглянув в номер, замер.
Жанна на секунду растерялась, но тут же рывком втянула Рискина в комнату и пинком захлопнула дверь. Подперев собой косяк и задвинув щеколду, она пристально посмотрела на Криса, пока тот осмыслял происходящее.
Похоже, планы немного менялись. Жанна не собиралась убивать и Рискина, но свидетелей либо подкупают, либо убирают. По тому, как поведет себя Рискин в следующие минуты, Фурье и собиралась выстроить план дальнейших событий.
– Что это с ним?– боясь догадаться, дрогнувшим голосом спросил Крис и, оглянувшись на Мэри, часто заморгал.
Взгляд той был непроницаем, бесстрашен. Она чего-то выжидала.
– Мэри!– с ужасом прохрипел Крис.
– Он попросил выпить, напился, как свинья, и вот результат,– четко выговаривая каждое слово, сообщила Жанна и непринужденно пожала плечами.
– Он что, мертв?
Фурье недоуменно повела бровью и взмахнула руками.
– Знаешь, я не проверяла. Он выпил виски, просто упал и засопел. Наверное, что-то с сердцем. А потом совсем притих. А мне, извини, больше не хочется смотреть на это убожество.
– А что с его одеждой?
– Ну… скажем так, он решил вспомнить прошлое…
Крис внимательно посмотрел на Клинта и прислушался. Грудная клетка не поднималась, от кузена не исходило ни одного звука.
– Дерьмо!– испуганно отскочил Крис в сторону от кровати и ошарашенно уставился на Мэри.
Опередив ряд лишних вопросов, Жанна не спеша приблизилась к кузену и, поравнявшись взглядом с его встревоженными глазами, решительно настойчиво произнесла:
– Ты бы хотел делиться с таким пьянчугой, как он? По-моему, ты не похож на алкоголика и имеешь гораздо больше шансов стать достойным человеком. А время Клинта пришло, и ничего тут не попишешь…
Крис все еще не допускал мысли, что Мэри была причастна к смерти кузена. Он хорошо знал Клинта, и версия передозировки была вполне убедительной. Да и зачем Мэри нужно было убивать его?
– Может, мы обсудим твое будущее где-нибудь в более приличном месте?
Голос Мэри вернул Рискина к реальности.
– А как же он?!– ошеломленно спросил Крис.
– У тебя есть желание связываться с полицией? Возникнет столько вопросов? Ты что, не помнишь, как это бывает в Малом Анжелесе? Привлекут всех, кого надо и не надо. А у меня нет на это времени…
Ледяное спокойствие Мэри поражало и одновременно было оправдано.
– Я могу на тебя рассчитывать?– улыбнулась Фурье и положила свою ладонь на плечо кузену.
– А я на тебя?– сам не понимая, что говорит, произнес он.
– Если мы просто промолчим, у нас не будет хлопот. А со своей стороны я обещаю полную поддержку.
Жанна так искренне улыбнулась, что Крис окончательно пришел в себя.
– Пойдем, кузен. Оставим ангелам делать свое дело.
Фурье взяла парня за руку и повела к двери.
– Прощай, Клинт!– напряженно выговорил Крис и вышел.
– Прощай, Клинт!– злорадным шепотом передразнила Жанна, криво улыбаясь телу брата.
Фурье и Рискин спустились в холл. Портье недоуменно глянул на молодую женщину и протараторил:
– Эй, Жанет, ты же заплатила за три дня?
– Потрави тараканов и клопов – спать невозможно! Я ни минуты здесь больше не останусь,– раздраженно и очень убедительно возмутилась Жанна.– Сдачу можешь оставить себе за потрясную колыбельную на ночь.
Фурье кинула ключ от своего тридцатого номера на стойку и вышла из холла.
Крис задержался, проводил Мэри взглядом и опустил глаза на регистрационный журнал.
– А как зовут эту женщину?– неожиданно для себя спросил он портье.
– Читать умеешь? Номер тридцать!– грубо рявкнул тот.
Рискин заглянул в журнал и прочитал – Жанет Моро, а рядом зарегистрирована другая фамилия – Клинт Синкли, номер двадцать семь.
И тут Рискин подозрительно нахмурился. Версия Мэри показалась ему не чистой.
В машине Клинта, не стесняясь кузена и взглядов прохожих, Жанна быстро переоделась в приличную одежду.
– Отвезешь нас в ресторан парка Эль-Пасо, позавтракаем и поговорим,– попросила она тоном, которому трудно было отказать.
Крис выполнил просьбу Мэри.
– И прокатись, пожалуйста, мимо мусорного бака: я кое-что выброшу.
Свежий ветер из окна охладил тело, но не мысли. Жанна откинулась на сиденье и всю дорогу до ресторана смотрела куда-то в небо на неподвижные пушистые облака. Казалось, должно было появиться чувство сплошного удовлетворения, но от горького осадка, как от пепла, першило в горле. Это чувство сводило живот и вызывало непроизвольное подергивание мышц то там, то тут. Где-то рядом трогало чувство невольного сожаления, сменяясь тягостным сознанием только что сделанной глупости, а после и чувством бесконечного отвращения к собственным мыслям и бессилию перед ними.
– Крис, оставь машину за углом ресторана. Здесь приличное место, не для таких колымаг,– глухим голосом попросила Жанна, когда они подъезжали к парку.
В ресторане Жанна почувствовала себя уютно и привычно, почти как дома, в Париже. Вокруг были достойные лица, воспитанные люди и вкусная здоровая пища. Легкое волнение вызывало присутствие кузена, с которым еще предстояло решить несколько хлопотных вопросов.
Фурье сделала заказ, закурила дамскую сигаретку и сосредоточила все свое внимание на Крисе.
– О чем ты мечтаешь, Крис? У тебя есть цель в жизни?
Рискин долго напряженно молчал, наблюдая, как дым от сигареты рассеивается в воздухе, но потом немного обмяк и тихо ответил:
– Что это за имя – Жанет? Почему не Мэри?
Жанна хитро прищурилась.
– Я задала тебе вопрос на сто тысяч долларов, а ты интересуешься каким-то именем?
– Ладно,– отступил Рискин, отбрасывая лишнюю подозрительность.– Уже давно одна мысль не покидает меня. Вот если бы удалось осуществить ее, то, пожалуй, я навсегда забыл бы сегодняшний кошмар.
