Ана Ховская
Легенда о половинках. Часть 1
Эль-Пачито
В субботний день Брайан Дьюго запланировал посетить библиотеку Эль-Пасо. Но Ланц, узнав от соседа Джорджа Кьюсака, что сын посещает этот городок, не спрашивая его мнения, отправил на пастбище проконтролировать работников. Брайан был терпелив и сдержан и подчинился отцу.
– Я проверю наших жеребцов, но после мне хотелось бы порыбачить.
Ланц косо глянул на сына и, усилием воли развеяв подозрения, неохотно кивнул.
– Хорошо, ты можешь порыбачить… Но на ужин, чтобы была рыба.
Брайан спокойно вздохнул и решил, что добудет рыбу на ужин, но и свои планы рушить не собирался.
Проблема была решена Хелен. Мать тайно купила рыбу у мальчишек-рыбаков и припрятала ее в конюшне в бочке с холодной водой. Отправив Софию и Милинду к доктору Логану, Брайан с чистой совестью направился на пастбище, а после обеда уже корпел над томами политической истории США в библиотеке Эль-Пасо. Оттуда же он позвонил Элу Ахматову и договорился о встрече.
Дожидаясь назначенного времени, Брайан решил прогуляться по городку. Проходя мимо маленького парка с фонтанами и скамьями из кованых прутьев, Брайан увидел уютное местечко в тени кустов. Здесь он присел, и его мысли унеслись далеко в будущее. Юноша вытянул ноги и облокотился на спинку скамьи. Солнце пригревало, он не заметил, как погрузился в дремотное состояние.
Внезапно Брайан почувствовал, что в колено что-то больно ударило, и резко вскочил на ноги, протирая пальцами слегка прослезившиеся глаза. У его ног лежал игрушечный самолетик.
– Это был всего лишь самолет,– пробормотал он себе под нос.
Машинально он поднял игрушку и, присев, повертел ее в руках. Вокруг никого не было видно, но из-за фонтана торчали разноцветные банты. Брайан привстал.
– Эй, кто там прячется?
Ответа не последовало. Разноцветные банты заколыхались от ветра, выглянуло премилое детское личико.
– Ты отдашь мой самолетик?– спросила малышка лет десяти и солнечно улыбнулась.
– Отдам,– посмеялся Брайан и протянул игрушку.
Девочка с изумрудными глазами и светлыми кудряшками, собранными на макушке разноцветным бантом, резво выбежала навстречу.
– Спасибо.
Она взяла игрушку и посмотрела на незнакомого юношу: он был невероятно симпатичным.
– Ты здесь одна?
– Нет, я с братом. Он сейчас ищет меня,– не отрывая глаз от парня, ответила она.
– Смотри, не потеряйся.
Девочка кокетливо улыбнулась, склонилась в благодарном реверансе и побежала в сторону выхода.
– Элен!– раздался громкий тревожный голос.
Брайан оглянулся на крик.
– Эл?
Из-за кустов, отряхиваясь от листвы и пыли, вышел Ахматов.
– О, Брайан, здравствуй. Ты случайно не видел здесь маленькую девочку?
– В белых кудряшках и большим бантом?
– Да…
– Так это ты брат этой смелой девочки? Она только что убежала в сторону выхода из парка. Что вы тут делаете?
Алекс осмотрел свою одежду и, выискивая глазами сестру, ответил:
– Мы с тобой договорились встретиться в кафе, но по пути мама попросила меня забрать Элен от тетки. Раз уж мы с тобой встретились, то идем ко мне? Узнаешь, где я живу. Заодно и поужинаешь у нас.
Брайан оживленно кивнул и отправился с Ахматовым. По дороге из парка Алекс заметил сестру, грустно сидящую на скамейке у последнего фонтана.
– Вот ты где! Ну, и что случилось на этот раз?
Девочка, надув губы от жалости к себе, пальцем показала на фонтан. Алекс укоризненно покачал головой, наклонился и выловил маленькую туфельку Элен из воды, затем посадил сестру себе на плечи и мягко сказал:
– Надеюсь, когда ты вырастешь, от тебя не будут сбегать твои кавалеры?
Элен игриво взглянула на Брайана, но, не получив внимания в ответ, обиженно вздернула свой маленький носик.
По дороге к дому Ахматовых Брайан и Алекс весело беседовали о том, как провести лето.
Брайан понимал, что ему предстоят заботы на ферме. Алекс же предполагал отправиться в лагерь с военным уклоном, закалить характер и тело. Идея понравилась Брайану, но он сомневался в том, что она вызовет одобрение у отца, если не станет поводом для скандала. Брайан смотрел на Алекса и чувствовал, что любые идеи, мысли, активно высказываемые Ахматовым, всегда реализовывались, а его мечты оставались лишь мечтами. Нет, Дьюго не завидовал Алексу, но сожалел, что у него самого нет возможности свободного выбора. То, что Алекс был из состоятельной семьи и, казалось, мог позволить себе все, вовсе не давало Брайану определить нового друга в ряды «папенькиных сынков». В Ахматове слишком ярко играли черты самостоятельного, целеустремленного человека, уже сейчас имеющего возможность противостоять возникающим трудностям силой воли и характера, а не с помощью банковского счета. Дьюго предстояло побороть мощное чувство долга перед отцом. Но, в конце концов, его долг – защищать благополучие своей семьи, быть ее опорой в будущем, и разве не мог он достичь этого гораздо быстрее и эффективнее, став более значимым и состоятельным, чем фермер. На этом размышлении Брайан, осознав собственную правоту и железную логику, остановился.
В доме Ахматовых Брайан почувствовал вкус настоящей жизни, такой, которая могла бы быть и у него в будущем. Пока Алекс знакомил его с библиотекой семьи, мини-спортзалом, семейными реликвиями, с историей своего рода, Дьюго все больше убеждался в своей правоте и заряжался духом авантюризма. И символом двигателя вперед Брайан видел Эль-Пасо с его оживленным ритмом жизни и людьми, стремительно идущими своей дорогой.
Эль-Пасо отличался от Эль-Пачито своей аккуратностью, минимализмом и уютом. Безусловно, это была заслуга живущих здесь людей. Двух-, трех– и пятиэтажные коттеджи располагались с архитектурной изысканностью вдоль центральной дороги. Это была маленькая отдельная цивилизация со своими супермаркетами, ателье, школами разных направлений, церковью, клиникой, библиотекой и большим стадионом. Мэр города, сэр «Дональд Даг», как называли его за спиной дети и взрослые (внешне он очень походил на утку, выпячивая живот и собирая губы в трубочку после каждого произнесенного предложения), очень любил свой городок. При каждой возможности мэр преподносил горожанам приятные сюрпризы: иллюминацию на общественных зданиях, украшения на улицах, веселые пожелания на рекламных щитах, открытые площадки скульптур и клумбы с экзотическими растениями. Большую часть жителей Эль-Пасо представляли состоятельные бизнесмены и уважаемые семьи фермеров. Они ревниво охраняли свой мирок, поддерживали дух былой аристократии, чтили традиции и правила, заботились о собственном честолюбии и с большой осторожностью впускали в свою жизнь людей другого толка. Одной из таких семей была и чета Луизы и Роберта Ахматовых, с их сыном Александром и дочерью Элен. О роде этой семьи в городке складывали легенды, но все было гораздо проще.
Роберт Ахматов был наследником русского чиновника Владимира Ахматова и английской подданной Джессики Болдуин и, как полагалось, получил соответствующее воспитание и образование, и, как следствие, билет в знатные круги Европы и Запада. В двадцать четыре года Роберт имел маленькую компанию по производству авиакомплектующих и завод по производству удобрений в штате Калифорния. В двадцать пять лет Роберт неожиданно для родителей обвенчался с дочерью макаронного магната Пауло де Сильва – Луизой, наполовину итальянкой, на четверть мексиканкой.
После рождения сына семья Ахматовых переехала из Сан-Франциско в Хьюстон, а после появления на свет дочери – в маленький уютный городок Эль-Пасо.
Сын и дочь Ахматовых родились на редкость красивыми и талантливыми детьми. Элен, зеленоглазый ангелочек с золотистыми кудряшками, белой кожей и фигурой балерины, с малых лет проявляла интерес к кисти и холсту, чем вызывала серьезные предположения семьи об определенном будущем. На каждый свой день рождения девочка получала от родителей и друзей инструменты настоящего художника: мольберт, масляные краски, мелки, угольки, специальные кисти, рулоны качественного холста и другие мелочи, что еще больше увлекало ее рисованием. Мечта Элен – стать художником-дизайнером – не вызывала у родителей особого энтузиазма, но они не перечили дочери, так как она упрямо защищала свое решение с того самого момента, как научилась четко излагать свои мысли. Девочка росла очень активной, энергичной, открытой и прямолинейной, иногда капризной и обидчивой, но незлопамятной. Однако в сыне Роберт и Луиза души не чаяли. Они возлагали на него огромные надежды на будущее: развитие семейного бизнеса и поддержание многолетнего авторитета семьи в светских кругах.
Но и Александр Ахматов, или Алекс, как его называли в семье, выделялся своим характером и целеустремленностью. Он отличался серьезностью в отношениях с людьми и одновременно необычайной простотой, приветливостью в общении. Роберт часто брал сына на охоту или в поездку на предприятия, потому что за время, проведенное с сыном, получал массу удовольствия и даже несколько интересных идей. Друзья и родственники не представляли себе ни одного праздника или ужина без присутствия очаровательного мальчишки. Он притягивал к себе обходительностью, тактом, великодушием, чувством юмора и внешней обаятельностью.
Молодой Ахматов нередко невольно пользовался своей природной красотой. Удивительно, но, очевидно, смешение кровей четырех национальностей, разных по своим культурным, темпераментным и внешним особенностям неожиданно отразилось на облике и характере юноши. Кроме того, что Алекс владел всеми языками своих предков, к тому же немецким и французским, в нем невероятно гармонично сложились их внешние черты: высокий рост, атлетическое телосложение, смуглая кожа с бронзовым отливом, густые вьющиеся крупными прядями волосы темно-каштанового цвета, большие синие глаза и строгий точеный профиль с чувственными, чуть улыбающимися губами. Все краски наций объединились в одно целое, создав безупречно красивый, слегка загадочный образ юноши. Пятнадцатилетний Алекс уже сейчас вызывал щемящую боль в груди девчонок своей неотразимой внешностью и умением легко заводить разговор на любую тему, легко устанавливать дружеские отношения. Одноклассницы хранили его фотографию в своих дневниках и лили слезы в подушку от безответной любви. А парни молча завидовали его успеху у девчонок.
И хоть Ахматов был сыном состоятельных родителей, он категорично предпочитал добиваться всего сам. Планы Алекса на будущее приветствовали все. Его почти фанатический патриотизм иногда вызывал опасение у родителей. Но, когда Роберт узнал о самоподготовке Алекса к поступлению в университет международных отношений в Вашингтоне, чувство гордости за сына не знало границ. В ожидании великого будущего сына отец полностью поддерживал его во всех начинаниях.
***
После ужина у Ахматовых, знакомства с его родителями Брайан вежливо попрощался и предложил Алексу прогуляться до автобусной остановки, заодно проводить его. Вместе с братом засобиралась и Элен, причесываясь, поправляя банты со всем присущим ей кокетством.
– Милая, куда ты собралась?– спросила Луиза, догадываясь, кем увлеклась ее дочь.
– Мама, я иду гулять с Элом и его новым другом,– уверенно заявила Элен и улыбнулась Брайану.
Брайан учтиво улыбнулся в ответ, но и не догадывался, что десятилетняя девочка настолько серьезно им увлеклась даже тогда, когда она находилась рядом весь этот день и не спускала с него заинтересованных глаз. Для него она была всего лишь миленькой сестрой друга.
Когда юноши и девочка вышли из дома, Луиза и Роберт многозначительно улыбнулись друг другу и заговорили:
– Несмотря на то что он фермер, – приятный молодой человек.
– Да, деловой, целеустремленный, начитанный,– подтвердил Роберт,– редкие качества для обычного фермера. К тому же я понял, что их ферма не из числа успешных?
– Ты знаешь, я доверяю Алексу,– задумчиво сказала миссис Ахматова.
– Если бы не деловая хватка, я бы попросил Алекса больше не встречаться с подобными людьми, но мне этот парнишка понравился. Что-то в нем есть… Пусть дружат,– всерьез оценил Ахматов.
– Тебе не кажется, что ты слишком критично подходишь к выбору нашего сына?
– О чем ты, дорогая?
Луиза взмахнула рукой, закатила глаза и ответила:
– Мне никогда не хватало терпения что-либо объяснять тебе… Давай лучше посмотрим какой-нибудь старый фильм?
Роберт галантно поцеловал супруге пальчики и, взяв ее под руку, повел в их комнату.
***
Брайан и Алекс вышли на тротуар и медленно шли по направлению к автобусной остановке. Маленькая Элен деловито вышагивала позади них.
– В следующий раз приводи своих сестер. Элен будет с кем поиграть, а то она весь день провела с нами и, между прочим, не сводила с тебя глаз.
Алекс оглянулся на сестру, которая будто только ради приличия провожала гостя до остановки. Элен возмущенно сдвинула брови, ее щечки покраснели и губы скривились в недовольном выражении.
– Ты ей понравился,– шепнул Алекс на ухо другу.
Брайан по-мальчишески рассмеялся и подмигнул девочке. Маленькая мисс что-то проворчала себе под нос и убежала от них домой.
– Жду тебя на следующей неделе в библиотеке, а потом можно и искупаться сходить.
Брайан и Алекс пожали друг другу руки в знак согласия и прощания.
По дороге в Эль-Пачито Брайан неожиданно осознал, что его знакомство с Ахматовым, их искренняя симпатия друг к другу, схожесть интересов и взглядов – знаковый момент в его жизни. Именно с появлением этого человека к нему пришла уверенность в своих силах, решительность поступать в соответствии со своими желаниями и принципами, осознание себя как талантливого человека, способного на многие подвиги ради своей семьи. И конечно, он не считал фермерство своим единственным шансом стать успешным и принести семье желанное благополучие. Брайан понимал, что его ждали непримиримость и непреклонные амбиции отца, но не отчаивался, поскольку был уверен, что его благородные стремления поддержит благоразумная мать.
***
На ужин была рыба, запеченная до золотой корочки, посыпанная приправой, горошком и зеленью. Запах был слышен еще в гостиной.
– Замечательную ты поймал рыбку!– удовлетворенно сказала Хелен сыну, бросая быстрый взгляд на мужа.
Брайан улыбнулся, благодаря мать за понимание и отзывчивость. Ланц прищурился и с довольным причмокиванием подтвердил:
– Да, давно я не пробовал такого жирного сома! А у вашей матери руки просто золотые!
Хелен мягко улыбнулась и стала раскладывать гарнир к рыбе по тарелкам. София и Милинда в ожидании своей порции нетерпеливо скребли вилками по пустым тарелкам и по очереди заглядывали в общее блюдо, что стояло посередине стола.
Ланц раздраженно кашлянул и строго глянул на дочерей.
– Хм, непоседы!
Милинда тут же притихла, успокоилась. Но София, будто намеренно пыталась досадить отцу, начала еще громче возить вилку по тарелке.
– Софи, угомонись,– мягко попросила Хелен, улыбаясь детской шалости дочери.
София проигнорировала и это замечание и, сверля взглядом отца, продолжила делать свое. Ланц не выдержал и крепко ударил по столу кулаком, отчего и Хелен, и Милинда испуганно вскрикнули. Хелен замерла на секунду, затем укоряющим взглядом посмотрела на мужа.
– Ланц, она ребенок!
– Я вижу! Все делает мне назло! Глянь на нее – и не отведет своих бесстыжих глаз!
София действительно исподлобья косилась на отца.
Хелен посмотрела на дочь, потом на сына и взглядом попросила того о помощи. Брайан живо сообразил, щелкнул пальцами перед глазами Софии, чем отвлек ее от настырного поведения.
– Какой кусочек рыбы тебе положить?– спросил Брайан.
София поводила пальцем по скатерти, изображая свою полную непричастность к раздражению отца, и неторопливо ответила:
– Конечно, самый большой и зажаренный!
– И мне,– прибавила Милинда.
– А мне больше риса,– проговорил брат и помог матери наполнить тарелки.
Все оживились в предвкушении аппетитного ужина, застучали вилками, потянулись за хлебом и приправами. Атмосфера разрядилась. Хелен довольно улыбнулась детям и мужу. Но ответный взгляд Ланца немного насторожил ее.
Хелен и сама не понимала, что происходило с мужем. С каждым днем он становился холоднее к детям и с ней вел себя странно. Необоснованно обвинял ее в плохом воспитании детей, а затем со всей откровенностью бросался ей в ноги и умолял простить и любить его. Хелен стала замечать, что постепенно начинает отдаляться от мужа, медленно отрывать от себя мужчину, который совсем недавно был гарантом стабильности и спокойствия. Сейчас же все это висело на волоске и вызывало беспокойство и тяжелое чувство безысходности. Она никогда не чувствовала себя такой потерянной, разочарованной и напряженной.
Малый Анжелес, июнь 1982 года
Мэри Синкли не появлялась в школе несколько дней. Пьер обеспокоенно оглядывался на своих друзей – время пари было на исходе. Никто из одноклассников Мэри не знал, что с ней, а телефона в доме Синкли не было.
После занятий Кьюри записал на листке все домашние задания для девушки и поспешил к ее дому.
На лужайке у дома Синкли беззаботно резвились бездомные котята. На крыльце валялось несколько газет недельной давности. Все окна в доме были зашторены. Подойдя к дому, он несколько раз оглядел окна, заглянул за угол и со всей серьезностью постучал в дверь. Сначала было тихо, потом послышался скрип ключа в замке, и дверь медленно приоткрылась. Пьер заглянул в щель шириной с ладонь и негромко спросил:
– Мэри?
Показалось маленькое худенькое лицо девушки. Ее глаза испуганно округлились, губы дрогнули.
– Пьер, что ты здесь делаешь?!
– Я принес тебе школьные задания. Ты не появлялась неделю. Что случилось?
Мэри с опаской выглянула за дверь и, обежав улицу беспокойным взглядом, вышла на первую ступеньку.
– Тебе лучше не приходить.
Кьюри вопросительно повел бровями и только раскрыл рот, как девушка перебила его:
– Да, я помню, ты оставил у меня свою куртку. Я сейчас ее вынесу. А ты подожди меня у того дерева…
Мэри вытянула руку, указав на дерево у дороги, и быстро скользнула в проем двери.
Пьер недовольно поджал губы, но все же пошел к дереву.
Мэри была одна. Но ей недолго было оставаться в приятном одиночестве – отец и брат не уходили больше чем на три часа. Мэри со скоростью ветра пронеслась по лестнице, отыскала куртку, спрятанную в кладовке от родителя и так же скоро спустилась ко входной двери. Она отвела в сторону шторку на окне, с осторожностью испуганной кошки уверилась, что опасности нет, и выбежала на улицу.
– Вот, возьми…
Мэри неуклюже пихнула куртку прямо в руки Пьера и уже повернулась, чтобы убежать в дом, но юноша ловко подхватил ее за локоть и остановил.
– Я по тебе соскучился! Ничего не могу поделать, все время думаю о тебе…
Эти слова были сказаны с такой искренностью, что Кьюри сам удивился своей способности лгать. От смущенной улыбки девушки в его животе приятно защекотало.
– Мэри, когда мы увидимся?
Мэри смешалась, но не устояла перед его обаянием и ответила:
– Я смогу только ночью, когда отец и брат будут спать. Я и сейчас очень рискую, разговаривая с тобой на виду у соседей. Мне за это влетит.
Пьер не дал себе расчувствоваться, хотя на его лице мастерски была изображена жалость. Это даже к лучшему, что свидание будет при луне: располагает к романтической ночи.
– Хорошо! Тогда я жду тебя сегодня ночью за старым складом. Там мы будем в безопасности.
– Нет. Лучше завтра. Сегодня у меня много уборки и…
Мэри замолчала, заметив вдали две мужские фигуры. Она спешно повернулась и на бегу к дому не оглядываясь крикнула парню:
– Завтра, в десять часов… Не обижайся…
Вбежав в дом, Мэри заперла дверь, отдышалась и выглянула в окно. Пьер медленно удалялся от дома. Ей стало так жалко себя, что слезы набежали на глаза. На нее обратил внимание красивый парень, таких больше не существовало, а она вынуждена была подчиняться своему страху перед отцом и братом. Но как было приятно и невыразимо радостно ощущать чью-то нежность и искреннее внимание. Мэри всей душой чувствовала, что Пьер – это ее путь к счастливому будущему, к миру и покою далеко от родительского дома. И даже то, что на пороге появились пьяный в стельку отец и обкуренный Клинт, никоим образом не отразилось на тайном чувстве, растущем в ее сердце. Ее плечи опустились, глаза погрустнели, но в груди горел огонь надежды.
Эль-Пачито
Наступили выходные дни. Брайан и Алекс, отзанимавшись положенное время, с озорством пятнадцатилетних мальчишек отправились на речку. Алекс не смог отказать слезно умолявшей Элен взять ее с собой. Девочка тайно надеялась завоевать внимание Брайана и все-таки уговорила брата. Брайан же взял с собой Милинду.
А Софию Хелен отвела к Логану на очередной урок танца. Однажды Бен танцевал со своей медсестрой на празднике урожая, и это потрясло детскую душу Софии. Она хотела, чтобы крестный учил ее танцам. Логан был не в силах отказать любимой малышке.
Все в Софии говорило о ее талантливости: ее манера размышлять, двигаться, играть роли, не говоря о ее страстном интересе к математике, и всем этим она вызывала восторженное умиление у близких людей.
Уроки танцев закончились ближе к вечеру, когда пора было приступать к готовке ужина. Бен почти выдохся, руководя еще неточными, неловкими движениями крестницы. Однако София и не думала заканчивать урок. Она поражала своей энергичностью и усердием.
– Ну, пожалуйста, Бен, еще один часок!– упрашивала она Логана.
– Нет, проказница, давай остановимся на этом. Посмотри, на небе тучки сгущаются, видимо, будет дождь.
– Ну и что, ну и что… Я хочу танцевать!
София одернула закатившиеся бриджи, поправила майку на плечах и приготовилась к выполнению па.
– Вот так? Я готова… Пожалуйста, пожалуйста…
Она умоляюще глядела на крестного, но строгий взгляд Логана заставил опустить глаза и расслабить руки и ноги от напряженной позы.
– Мне восемь лет, я должна еще многому научиться, пока не выросла,– серьезным голосом заявила девочка.
– Твоя мама пришла,– сообщил крестный, указывая кивком на окно.– Ты умница, у тебя все получится, времени еще много. Но сейчас не будем спорить, отправляйся переодеваться.
София обиженно выдохнула и, надув губы, вышла из гостиной.
В дверь постучали. Бенджамин поспешил открыть.
На пороге стояла Хелен с большими, на взгляд, тяжелыми пакетами с продуктами. Логан мгновенно заботливо отобрал у женщины пакеты и поставил их на тумбу у входа. Хелен благодарно, немного растерянно улыбнулась и переступила через порог. Логан на секунду замер в смешанных чувствах и, не сумев произнести и слова от неожиданно возникшего напряжения в горле, жестом пригласил ее пройти в гостиную.
Хелен в сером ситцевом платье, с шалью на плечах, с темными кругами под глазами показалась такой одинокой, подавленной и безмерно страдающей, что вызвала у него тревогу. Женщина оглядела гостиную и спокойным, ровным тоном спросила:
– Где Софи?
Логан обошел Хелен и заглянул в ее голубые безрадостные глаза.
– Она переодевается… Хелен, ты плохо себя чувствуешь?
Та удивленно повела бровью и пожала плечами.
– С чего ты взял, Бен?
– У тебя бледная кожа, круги под глазами. Ты очень похудела за последний год. Ты пьешь витамины, которые я тебе советовал?
Бен взял Хелен за запястье и нащупал пульс.
– У меня все в порядке,– смятенно выговорила Хелен и отдернула руку.– Ты всегда ведешь себя как доктор, ищешь болезнь…
– На то я и доктор,– неловко усмехнулся мужчина, понимая, что Хелен ни в чем не признается ему.
Из соседней комнаты послышались шаги. Через секунду появилась София со своей сумочкой на плече и пушистым котом подмышкой.
– Мама, смотри, это Гномик! Ты, вообще-то, рано пришла. Я бы еще позанималась с крестным.
– Скоро начнется дождь. Нам надо идти готовить ужин для папы. Оставь кота, ты его измучила.
Хелен мягко улыбнулась и протянула руку дочери. София положила кота на пуфик и умчалась на улицу.
– И это моя стрекоза!– с улыбкой проговорила Хелен и пошла к своим пакетам.
Бен первый поднял их и вынес из дома.
– Я немного провожу вас.
Хелен молча кивнула.
Они пошли по узкой дорожке лесопосадки в направлении поместья Дьюго. Но только начали переходить дорогу у автобусной остановки, как одновременно кинулись под козырек: огромные капли дождя с силой обрушились на их плечи.
– Ох!– вздрогнула Хелен и беспокойно огляделась по сторонам.– Надолго ли этот дождь? Успеет ли Софи добежать? Ах, проказница!
– Будь уверена: она уже дома, резвости ей не занимать.
Женщина отряхнула свою шаль и, укутавшись в нее, втянула голову в плечи.
Прошло несколько минут, пока неловкое молчание нарушил Логан.
– Как поживаешь, Хелен?– с тоской в голосе спросил он.
Хелен грустно вздохнула и поникшим голосом ответила:
– Бен, ты не представляешь, как изменился Ланц. Я не узнаю его после того, как родились дочери. Он будто добр ко мне, но все время норовит поскандалить с Софи, найти повод задеть Брайана, оскорбить его, часто напивается…
Хелен вдруг одумалась и замолчала. Бен искренне сочувствовал женщине, но не мог ничего сказать и сделать, связанный обещанием не причинять ей боли.
– Прости, я сказала лишнее. У нас все замечательно: Брайан готовится поступать в колледж в Хьюстоне, а затем поедет в Вашингтон, Софи уже сейчас намерена уехать отсюда и стать великой. Хм, удивительно: в ней столько силы, она с таким упорством сопротивляется любому давлению, хотя ее легко ранить, обидеть…
– Да, у этой девочки смелости не занимать. Я уверен: она возьмет все, что ей положено.
Хелен устало улыбнулась, не оставалось сил на гордую улыбку, но ее глаза все сказали.
– Извини, Бен. Мне пора.
– Дождь не кончился,– не желая отпускать женщину, беспокойно сказал Логан.– Давай я помогу отнести пакеты?
Бен уже наклонился, чтобы взять их со скамьи, но Хелен отстранилась и отрицательно покачала головой.
– Бен, ты замечательный… Но, боюсь, Ланц неправильно оценит твою помощь. У него столько предрассудков…
Логан с горечью усмехнулся:
– Да, Хелен, все же между нами давняя вражда. Хоть я и уступил ему самое дорогое, что имел, и… до сих пор сожалею об этом…
В его глазах сверкнуло негодование, но тут же погасло при виде неодобрительного взгляда Хелен.
– Хелен, помни только, что я желаю тебе добра. Доброго тебе вечера!
Логан сделал прощальный жест рукой и с тяжестью в груди скоро скрылся за плотной сеткой дождя.
Хелен оправилась от смешанных чувств и, выглянув из-под козырька остановки, укуталась в шаль, прижала пакеты с продуктами к груди и поспешила домой.
По дороге в поместье Хелен встретила Брайана с Милиндой, бегущих в укрытие от дождя.
Наконец, они все были дома и обсыхали у камина в гостиной. Хелен торопливо возилась с ужином. Брайан обтирал полотенцем волосы Милинды и подбрасывал в камин дрова.
– Лин, а где София?
– Не знаю, я же только что пришла…
Брайан напряженно выгнул спину, отдал сестре полотенце и, не дожидаясь, пока София найдется сама, пошел ее искать.
София сидела в саду под самым большим деревом и с умным выражением на лице что-то перебирала в руках.
– София,– окликнул Брайан девочку.
Но та была настолько поглощена изучением внутренностей найденного в кладовке радиоприемника, что почти не слышала или не обращала внимания на голос. Перед ней открывался неизведанный, фантастический мир вещей. В ее маленькой головке не укладывалась мысль: как из пластмассовой коробки с железными детальками, пружинками, проволочками могли звучать разные голоса. Ее любопытству и желанию разобраться в сути вещей не было предела.
– София!– вновь окликнул тот.
София не реагировала. Тогда Брайан незаметно подкрался к девочке и шутливым басом воскликнул:
– Фисо!
София заметно напряглась, нахмурила свои маленькие бровки и возмущенно глянула на брата.
– О-о, какой страшный взгляд!– притворно испуганно проговорил Брайан.
– Ты хочешь меня обидеть?– подозрительно прищурившись спросила София.
– Что ты, моя малышка,– смягчил голос брат и улыбнулся.– Я тебя так люблю, что не осмелюсь обидеть… – будто невзначай добавил:– Тем более перенести твой плач – это сущее наказание!
– Что!– вздернула свой маленький носик София и поднялась с колен.– Я тебя сейчас укушу!
И девочка погналась за убегающим братом, не смотря на проливной дождь и слякоть.
– София, София, я больше не буду! Я пошутил!
Пока девочка обегала вокруг клумбы с азалиями в тщетной попытке ухватить брата хотя бы за штанину, Брайан ловко развернулся и подхватил малышку на руки, подняв высоко над собой.
– Ага, я тебя поймал!
София заболтала ногами в воздухе и пронзительно запищала:
– Отпусти, я боюсь!
– А ты разрешишь называть тебя Фисо?– шутливо торговался Брайан.
– Отпусти, я все Бену расскажу…
– Тогда будешь долго висеть… Я же знаю, что тебе нравится…
София еще немного подергалась в руках брата, а потом склонила голову к его лицу и закивала:
– Ладно, Живчик, отпускай.
Никто не знал Софию лучше Брайана. Он провел с ней все ее детство. Все секреты тут же угадывались им, и она доверяла своим ощущениям – признавалась ему во всем, даже в своих пакостях.
– Ты никому не расскажешь, что я разобрала папин приемник? Я знаю, что это не хорошо…
София скривила губы в ожидании ответа. Брайан пристыдил сестру взглядом и укоризненным кивком, но его добрая улыбка ослабила напряжение девочки.
– Пойдем в дом, тебе надо обсохнуть. Я не хочу потом вытирать твой сопливый нос,– засмеялся Брайан.– И если ты заболеешь, я напою тебя горьким отваром.
София клятвенным кивком заверила брата в выполнении всех его требований. И их крепкие мокрые объятия стали негласным соглашением.
Прозвище Фисо теперь неотвязно следовало за Софией как в школе, так и дома. Но, пожалуй, Брайан был единственным человеком, из чьих уст это прозвище звучало, как звание. Мягким, игривым тоном он называл ее Фисо, и она незамедлительно откликалась. Хелен и Милинда только переглядывались и шутливо дразнили девочку. Но вскоре прозвище «Фисо» стало чем-то вроде второго имени, и София сама попросила брата называть ее так и не иначе.
