Ана Ховская
Легенда о половинках. Часть 1
Услышав напряженное молчание в трубке, она быстро добавила:
– Или пообедаем как-нибудь?
– С удовольствием, но в ближайшее время у меня заняты все вечера.
– Значит, для старого друга у тебя нет свободного времени?– обиженно сказала Жанна.
– Я сказал, что в ближайшее время, но на следующей неделе, скажем, в среду, я мог бы пригласить тебя на обед.
Не теряя чувства собственного достоинства и добиваясь своего, Жанна деловито предложила:
– В полдень, в среду у меня заседание. Я была бы очень признательна, если бы мы встретились вечером, часов в девять. Я буду прямо с работы, очень голодная… А?
– Хорошо, созвонимся. А сейчас извини, у меня деловая встреча. Я задерживаю коллег.
– Да, всего доброго. До встречи!
«Как же, деловая встреча? Небось, у коллеги снова трясутся колени и лицо цвета помады?»– пренебрежительно подумала Жанна, кладя трубку.
***
У Ахматова действительно была назначена встреча, и он торопился закончить разговор с Мэри, потому что его друг уже ждал за столиком в бистро на углу Юнион и Десятой авеню.
– Ты опоздал!– пожурил Кроу друга.
– Неожиданный телефонный звонок,– признался Алекс.– Как твои дела?
– Все замечательно!
Ахматов был слегка озадачен, и Кроу это уловил, хотя он и сам был не в духе и в прескверном настроении.
– Ты получил сообщение от Билла?– спросил Алекс.
– Да, я уже предпринял некоторые шаги к началу операции. Нужна легенда, и прикрытие не помешало бы.
– Это я организую. У тебя есть кто-то на примете из юридического или экономического отдела?
Брэд сразу вспомнил о Жанне, и воспоминание о ней вызвало тяжесть в груди.
– Не знаю,– неуверенно ответил он.
– Ладно, подумай. А пока давай поговорим на другую тему. Мы и так редко встречаемся, давай отвлечемся от работы.
Алекс отпил пива прямо из горлышка и откинулся на высокую спинку сиденья. Его мысли не покидала Мэри. Он хотел поделиться о ее появлении с другом, выразить свое недоумение и дискомфорт от общения с ней.
– У меня есть забавная новость,– начал Алекс, но, заметив отстраненность друга, спросил.– Эй, ты меня слышишь?
Брэд отвлекся от своих мыслей, но его лицо выражало растерянность и грусть.
– Ты какой-то несобранный?!
– Это женщина свела меня с ума,– ответил тот, погруженный в свои мысли о Жанне, и приник к горлышку бутылки с пивом.
Ахматов хотел продолжить о Мэри, но, зная, как Кроу относился к ней, не стал ворошить прошлое и промолчал.
– Кто же твоя пассия?
– О-о, это богиня! Жанна Фурье,– охмелев, признался Кроу.– Потрясающая женщина! Но недостижимая… И не проси тебя знакомить с ней.
– Что ты, я даже не взгляну на нее,– засмеялся Алекс.– Да и у меня новая девушка. Очень привлекательная особа!
– Кто это?
– Помнишь стажера в юридическом отделе? Она оглянулась, и я с ней познакомился. Очень обаятельная и трогательная леди!
– Ах ты, дьявол! Сдержал-таки слово? А я ее знаю: Мишель Жако, верно?
– Да, Мишель.
– Она стажер у Жанны. У моей Жанны…
Брэд опустил голову на стол и закрыл глаза.
– Похоже, я влип…
– Эй, что за нюни?
Ахматов тряхнул друга за плечо.
– Я влюбился в нее, а она меня отвергла. И что самое противное – я не могу выкинуть ее из головы!
Брэд легко ударил себя по виску ладонью и засмеялся.
– О-о, да ты напился, Кроу. Что, все так серьезно?
– Увы, не смог держать дистанцию. Будто что-то сломалось внутри, и все… Она была такой милой, страстной…
Кроу поднял голову и подпер ее ладонью. Глотнув пива, он закатил глаза вверх и тоскливо прохрипел севшим голосом:
– Она богиня: красивая, умная, потрясающая любовница и такая холодная сейчас… у-у-х! Ей определенно нравилось быть со мной, не понимаю, почему она отвергла меня?
Алекс потрепал друга по макушке и слабо улыбнулся.
– Не пойму я этих женщин!– сердито возмутился тот.– Из крайности в крайность. Эл, у тебя их столько было… Крышу еще не сорвало?
Ахматов понимающе рассмеялся:
– Что тут понимать? Женщина – это как хрустальный шар-многогранник. Сначала притягивает взгляд блеском, потом увлекает за собой невероятностью бликов и чем-то спрятанным за ними в самом центре. А затем ты оказываешься в плену королевства зеркал: ты смотришь на одну грань, а сзади сверкает другая. Тебе кажется, что ты видишь одно, но оно, отражаясь и преломляясь, является другим. Женская сущность – сплошь амбивалентность. Чувства создают базу, на которой женщина строит свои умозаключения. При этом она сама еще не знает, куда они ее заведут. Вот от этого женская непредсказуемость и та энергия, которая и привлекает нас, одновременно шокирует. Редкий мужчина умеет управлять такой энергией.
– О да. Той, с кем я столкнулся, – управлять невозможно,– согласился Брэд.– А ты совершенно верно заметил, какие они все! И как же ты держишь дистанцию?
– Во-первых, я не стремлюсь управлять женщиной. Ну а потом – ни в одной из них нет того, что есть у всех них, вместе взятых. Я не захожу дальше того блеска, который они излучают.
– Все просто,– усмехнулся Брэд,– ты донжуан.
– Ни одна женщина не называла меня так, только Элен,– улыбнулся Ахматов.
– Элен,– эхом повторил Брэд.– Как она поживает?
– У нее все в порядке. Успешно начала свое дело – занялась открытием галереи в Новом Орлеане.
– Элен – молодец! Талантливая девушка!– похвально отозвался Кроу.– Почему я не влюбился в нее? Она, конечно, несносная, как моя Фисо, но без сюрпризов.
Ахматов ободряюще похлопал друга по плечу.
– Да не переживай ты так. Женщина, которая бросила тебя, не стоит этого.
– Да, такой подарок, как я, – надо заслужить!– посмеялся над собой Кроу.
– Ну, если ты еще можешь смеяться над собой, не все потеряно… Я тут подумал, а что, если в деле задействовать Мишель?– резко перешел Ахматов к работе.
Брэд посерьезнел, встряхнулся и задумался:
– В общем-то, она смышленая. Я проверю ее.
– Не стоит, я уже проверил.
– Ты каждую свою девушку проверяешь?
– Разумеется. В Хьюстоне разные змеи водятся.
– Смотрю я на тебя и удивляюсь: как тебе удается все успевать и не тратить при этом силы?
– Если бы ты вовремя перераспределил приоритеты, тебе удалось бы держать дистанцию,– рекомендательным тоном ответил Алекс.
– Я не успел. Ты прав. Ну что ж, займусь этим на досуге. А с Мишель я поговорю.
– Уложишься в заданные сроки?
– Ты за кого меня принимаешь!?– шутя сердито возмутился Кроу.
– Завтра я тебе позвоню. А теперь вынужден тебя оставить: сегодня ужинаю у Мишель. Пожелай мне удачной ночи.
– Удачной тебе ночи! Завтра я справлюсь у Жако, как все прошло!
– Проспись, шутник!– рассмеялся Ахматов и, пожав руку другу, отправился на свидание.
***
Утренний туман розовел от лучей восходящего солнца и таял. Свежий морской ветер врывался в каюту яхты и шевелил занавески. Жанна лежала рядом со спящим Бенджамином и укрывала голые плечи, время от времени сползающей вниз шелковой простыней. Со странным чувством покоя и гармонии она рассматривала его оголенный торс и сильные ноги. Его тело было подтянутым, без жировых складок и дряблых мускулов, свойственных среднему возрасту. Она даже любовалась им, вспоминая, как Логан был страстен, немного неуклюж, но трогателен и нежен. Ей льстило, что он обратил на нее свое внимание, потому что по его поведению в постели, она поняла, что у него давно не было женщины, она первая за много лет, кто доставил ему столько блаженства, сколько бы он не получил и за всю жизнь.
Озябнув от прохладного сырого воздуха, Жанна натянула простыню повыше, по самый подбородок и, сложив ладони вместе под щеку, припала к подушке. Несмотря на то, что сейчас она чувствовала себя вполне удовлетворенной, ее терзали мысли о проведенном ужине с Ахматовым, который невероятно разочаровал ее и еще более враждебно настроил против Мишель Жако. С удивительным спокойствием она установила срок, в который в пух и прах разобьет отношения Мишель и Александра.
Ахматов был очень любезен и обходителен, как и прежде, деликатен и уважителен. Но в его глазах она не находила своего отражения. Перед ним сидела просто старая знакомая, с которой он вспомнил бурную школьную жизнь, тетю Амелию, поделился рассказом о своих студенческих годах, и на этом все. Пропасть… Жанна стойко выдержала невинный характер беседы, притворяясь очень заинтересованной и восторженной воспоминаниями совместного прошлого. Она ни разу не затронула тему, которую ему не хотелось обсуждать. Терпение и четкие продуманные действия должны были привести его к ней, и она следовала задуманному плану.
Ужин был недолгим, около полутора часов. А потом Александр мило извинился и исчез во мраке ночи. Очевидно, спешил к Мишель.
В тот вечер Жанна забралась в дикий ночной бар в не престижном районе города, где ее мало кто мог обнаружить из знакомых по работе, и напилась от души. А в эту ночь отвела душу с доктором.
Прогулка на яхте оказалась неплохой идеей, даже несколько романтичной, умиротворяющей. Однако несколько раз за ночь Жанне хотелось назвать Бена Александром и только страстные губы доктора вовремя мешали ей сделать это.
Спустя час Жанна задремала и проснулась только к десяти часам утра. Логан все еще спал. Яхту бережно качали волны, но Жанна чувствовала раздражающую тошноту. Она накинула на себя махровый халат, ощутив запах резкой отдушки, разозлилась, что не захватила с собой свой пеньюар, и вышла на палубу. Перегнувшись через перила ближе к воде, Жанна глубоко подышала и успокоилась.
Над водой, выводя из терпения, громко кричали чайки. Фурье, недовольно сдвинув брови, пошла вдоль перил и неожиданно наткнулась на парня, который вышел из капитанской каюты. Он извинился, но пристальный увлеченный взгляд вызвал у Жанны мгновенную неприязнь.
– Чего уставился?
– Красивая мисс!– нагловатым тоном заметил тот.
Фурье презрительно прищурилась и хотела указать ему его место, но, приглядевшись, оценив его потенциал, сообразила, что он может сослужить ей хорошую службу, и жестко без церемоний предложила:
– Заработать хочешь?
В глазах парня появился интерес.
– Криминал?
– Абсолютно невинная работа,– заверила Фурье.– Ответ нужен сегодня. Если согласен, придешь вечером в бар на Клейн-бич.
Она повернулась и пошла дальше. «Он согласится. Такие жадные глаза!»– подумала она, заворачивая за угол.
И парень действительно пришел вечером в бар на Клейн-бич.
Фурье сидела за дальним столиком в темных очках, в неприметном сером брючном костюме, больше напоминающем униформу клерка, без косметики и модельной прически. Так она не выделялась из толпы.
Как только парень с яхты вошел в зал, она щелкнула пальцем, обратив на себя его внимание, и жестом пригласила за столик.
– Как тебя зовут?– строго спросила Жанна и окинула парня пренебрежительным взглядом.
Парень не сразу узнал женщину, но в выражении его лица уже не было наглости, а только интерес. Он был в той же одежде, что и на яхте: в футболке с надписью «GO» на груди и старых потертых джинсах. А засаленные волосы, зачесанные назад, вызвали у Жанны отвращение.
– Рик, мисс…– более уважительным тоном, чем утром, ответил он.
– Просто мисс,– усмехнулась Жанна.– Значит, ты согласен на работу?
– Ну, если это не криминал, то деньжата мне не помешают. А что надо делать?– осмелел Рик и наклонился через стол к лицу Фурье.
Жанна невозмутимо сидела в прежней позе, хотя его зловонное дыхание касалось ее лица и вызывало не меньшее отвращение, чем и его внешний вид. Она прекрасно знала, как нужно вести себя с людьми такого сорта.
– Тебя зовут Рик Саммерс, работаешь в яхт-клубе Брюса Маерса, считаешься неплохим работником, получаешь пять долларов в час, нередко выпиваешь в компании девушек легкого поведения, а живешь ты на окраине Стоунлэйк с больной матерью и двумя сестричками, которые тоже нуждаются в лечении и хорошем уходе. Это все, или я еще что-то упустила?– с чувством собственного превосходства проговорила Жанна.
Рик медленно отодвинулся к спинке своего стула, опешив от полной осведомленности женщины его биографией, и смятенно скрестил руки на груди.
– Не пугайся,– злорадно усмехнулась Жанна и закурила сигарету.– Мне нужно было знать, с кем я имею дело. А теперь к этому самому делу.
Она оторвалась от спинки стула и поманила Рика указательным пальцем. Тот наклонился и с прищуром внимательно прислушался к ее словам.
После нескольких минут разговора на лице Рика даже появилась гримаса легкого разочарования и недоумения. Фурье отклонилась назад и, заметив его выражение лица, недовольно спросила:
– Какие-то проблемы?
– Нет, я думал, дело будет покруче,– криво усмехнулся тот.
– Тебе не нужно думать. Нужно быть в назначенное время по этому адресу,– сердито приструнила парня Фурье и протянула ему клочок салфетки с адресом.
Рик взял его и, прочитав, сунул в задний карман джинсов.
– Окей, будет сделано, как заказывали.
– Это задаток…
Жанна положила на край стола конверт, но не протянула его парню и, чтобы обезопасить себя от возможного последующего шантажа, серьезным, подчеркнуто-убедительным тоном сказала:
– Надеюсь, тебе не захочется кому-то проболтаться или еще сбить деньжат? А то вдруг окажется так, что твоей больной мамочке и сестричкам некому будет помочь…
– Эй, мисс, я думал, мы договорились! Я не хочу проблем!
– Вот и отлично! Они мне тоже не нужны. Выполнишь все, как договаривались, и получишь вторую часть денег. Ключ от ячейки, где они будут лежать на следующий день, в конверте.
После этих слов Жанна протянула конверт парню и ободряюще улыбнулась.
– Это очень простое дело, и не забивай свою голову вопросами зачем и почему.
Рик заглянул в конверт и вдохновленно закивал:
– О-о, с вами приятно иметь дело!
– Уходи!– резко отрезала Фурье.
Рик, вскочив со стула, пошел прочь от стола. Вслед ему Фурье крикнула:
– Рик, будь так любезен – помойся и вычисти зубы!
Парень послушно кивнул головой и скрылся.
Жанна докурила сигарету, внимательно осмотрела всех сидящих за соседними столиками и, убедившись в своей безопасности, покинула бар.
***
– Доктора Логана ожидают в палате двенадцать,– дважды объявили по громкой связи клиники Беркли.
Бен сложил формуляры, заполняемые на очередную пациентку, и пошел на вызов.
В палате номер двенадцать на постели в истерике билась женщина пятидесяти лет. Ее не могли удержать две медсестры и медбрат. Женщина громко кричала, ругалась, перекрикивая утешающий ее медперсонал.
– Что здесь происходит? Миссис Лилсон, вы опять расстроены?– терпеливо спросил Логан и ухватил женщину за запястье.
Пациентка на мгновение затихла и широко открытыми жалобными глазами взглянула на доктора, словно умоляя помочь ей.
– Вы не знаете, как мне больно!– простонала она и снова затряслась от боли.
Логан поморщился и, отвернув голову от пациентки, тихо проговорил медсестре:
– Вы вкололи ей анальгетик?
– Да, доктор, она не успокаивается… У нее еще и горе… говорит, умерла ее собачка,– сочувственно ответила медсестра.
– Ох уж эти сантименты! Ладно, пристегните ее ремнями к поручням кровати, я сейчас вернусь.
Логан вышел в коридор и направился к дежурной стойке.
– Бен!– окликнул его близкий ласковый голос.
Тот оглянулся и увидел Жанну, сияющую от радости встречи, и красивую, как никогда.
– Жанна, добрый день…
Фурье с улыбкой припала к его губам, не дав закончить приветствие.
– Я так соскучилась!– искренне призналась она и кокетливо захлопала густыми ресницами.
– Я тоже… Э-э, дай мне минутку…
Логан был рад ее появлению, но профессиональная этика была прежде всего. Он изобразил жестом, что скоро вернется и отошел к двери палаты миссис Лилсон.
Из палаты вышла медсестра и приняла из рук доктора рецептурный бланк.
– Получите в лаборатории этот препарат и в указанной пропорции дайте миссис Лилсон. Простые анальгетики уже не помогают, а этот даст ощущение эйфории, а затем подействует, как снотворное. Только проследите за дозой, не чаще одного раза в день…
Жанна облокотилась на стойку дежурного поста и сосредоточенно вслушалась в разговор доктора с медсестрой. Интуитивно она перевела взгляд на стол, где лежали бланки и формуляры, где Логан что-то писал перед ее появлением, а затем внимательно пробежала глазами по заголовкам бланков. Пока Бенджамин продолжал давать инструкции медсестре, Жанна воспользовалась отсутствием наблюдателей и вырвала лист, следующий за тем, на котором писал доктор, и аккуратно сунула его в свою сумочку.
– Вот и я…
Фурье внутренне вздрогнула и обернулась как ни в чем не бывало.
– О-о, мой великолепный доктор Логан! Мне нравится твоя увлеченность работой. Если бы пришлось, то я бы хотела иметь только такого заботливого и мягкого доктора, как ты!
– Ты еще не знаешь, какой я строгий и требовательный!– улыбнулся польщенный Логан.
– Пойдем пообедаем вместе?– предложила Жанна, прильнула к его руке и обвила своей, словно лиана.
– У меня обеденный перерыв только через час, и то, если повезет и не объявят внеплановую операцию,– с сожалением ответил Бен и, поднеся хрупкую кисть Жанны к губам, поцеловал.
Фурье млеющим голосом протянула:
– Как жаль! Тогда, может быть, я приглашу тебя на ужин к себе? На страстный, горячий ужин на шелковых простынях, под звуки океана и мексиканской гитары…
Образы, возникшие в воображении, взволновали Логана, но он взял себя в руки, сдержанно выдохнул и охотно согласился на предложение.
После нескольких нежных слов на ухо Бен проводил Жанну к лифту и, когда двери распахнулись, он горячо поцеловал ее в губы и отправил лифт.
Фурье оглянулась на присутствующий в лифте медперсонал и бесстрашно спросила:
– Подскажите, пожалуйста, на каком этаже у вас раздевалка?
– Вам старшего персонала или среднего?
– Я администратор,– правдоподобно сообщила Жанна и злорадно улыбнулась своим замыслам.
***
В один из последних весенних дней Жанна проснулась с осознанием своей полной победы над Мишель Жако. Сегодня был день разбитых сердец. Жанна твердо была уверена, что к концу этого дня Александр и Мишель как пара будут уничтожены. Для этого особенного случая Жанна надела самое любимое платье из своего гардероба, создав себе настроение торжества справедливости.
Прибыв в департамент, Фурье записалась на прием к руководителю своего отдела и написала заявление о переводе в подразделение Департамента по борьбе с экономическими преступлениями. Затем она честно отработала время до обеденного перерыва, а на обед осталась в кафетерии департамента, потому что там обедала Мишель Жако.
– Вы сегодня потрясающе выглядите!– сделала комплимент Мишель, заметив свою наставницу в очереди за круассанами.
– Как твои дела, милочка?– непринужденно поинтересовалась Жанна.– Тебе взять круассаны?
– Да, пожалуйста, а то моя очередь в самом конце.
– Тогда займи нам столик, а я быстро.
Жанна была сама любезность. Она угостила Мишель еще и картошкой фри с сосиской и, аппетитно причмокнув, откусила свой круассан.
– Благодарю,– приятно удивилась Мишель.
– Не стоит. Но у меня к тебе огромная просьба. Надеюсь, тебя она не затруднит?
Мишель внимательно посмотрела на наставницу.
– Все, что в моих силах…
– Ладно, это потом. А как твои дела с твоим красавцем парнем?
Жако не осуждала ее за любопытство, потому что и сама хотела поделиться своим счастьем.
– Я таю от него! Мы уже целый месяц проводим выходные на его новой яхте. Он такой лапочка! Боюсь сглазить…
«Уже сглазила, дорогуша!»– подумала Жанна, наблюдая за омерзительной восторженностью Мишель, притворно-умиленно улыбаясь и кивая головой, а под столом крепко сжимая пальцы в кулаки.
– А сегодня ты, случайно, с ним не встречаешься?
– Нет, сегодня у него много дел.
Жанна специально спросила это, чтобы убедиться, что со вчерашнего дня планы Ахматова на вечер не изменились. Сегодня они должны были ужинать вместе.
– Вот и хорошо. Тогда ты без особых потерь поможешь мне. Сегодня у меня свидание – первое, очень важное. А тут, как назло, в квартире канализация забилась. Должна приехать служба техников и все исправить. Меня не будет дома, не могу же я отменить такой романтический ужин из-за неполадок с канализацией, а ключи консьержу я оставить не могу. Ты могла бы посидеть у меня в квартире и дождаться службу? Ну и проследить за ними… А? Я тебе буду очень благодарна?
– Только и всего? С удовольствием помогу,– участливо согласилась Мишель.
– Здорово! Сегодня у нас с тобой короткий день. Мы поедем ко мне, я переоденусь для вечера, а ты останешься. Я оставлю ключи. Как только служба завершит свою работу, закроешь дверь и будешь свободна. А если захочешь, можешь остаться на ночь у меня и съесть все мои запасы сырных чипсов.
***
В три часа дня Жанна и Мишель покинули здание департамента и отправились к дому Фурье.
Жако была поражена вкусом наставницы, с которым та оформила свою квартиру. Ничего тяжелого, громоздкого, лишнего, все было оформлено в стиле минимализма, с тонким налетом французского шарма, изысканно и тонко, удивило и гармоничное сочетание, на первый взгляд, несочетаемых красок. Оригинально, продумано было все до мельчайших деталей: подсвечники, пепельницы, посуда в баре, статуэтки, картины на стенах, люстры, светильники и прочее. В квартире было комфортно и ново, будто Жако находилась в европейском отеле, а не в хьюстонской квартире – все здесь было пропитано духом Франции.
Жанна выдержала необходимую паузу и, гордо расправив плечи, спросила:
– Как тебе?
– Я хотела бы так жить! Все по высшему классу!
– Да, я люблю все высшего класса – вещи, машины, выпивку… мужчин… Кстати, выпьешь французского ликера?
– Благодарю, я не пью днем.
– Брось, где ты еще попробуешь настоящий французский ликер? Мне каждый месяц присылают из Парижа.
– Если так, то не откажусь… Наверное, это очень вкусно?
Жанна как-то странно довольно улыбнулась, наливая ликер в рюмку, и ответила:
– Душераздирающе!
Они выпили по рюмке ликера, и Фурье пошла в свою комнату, чтобы переодеться.
Через пятнадцать минут Фурье вышла в восхитительном красном платье с глубоким декольте и оголенной спиной, легкий шелк играл волнами и привлекал взгляд.
– Вы его очаруете!– призналась Мишель, открыв рот от восхищения красотой женщины.– Вот мне бы так выглядеть!
– Ты выглядишь не хуже,– непринужденно бросила Фурье и пересекла гостиную к холлу.– Итак, квартира в твоем распоряжении, за работой служб проследи, чтобы они не развели здесь грязи. Ликер в баре, чипсы на кухне, в шкафу справа. А больше у меня ничего нет. Ну пока. До завтра?
– Удачи вам, мисс Фурье.
– Да, она мне сегодня понадобится,– загадочно прищурилась Жанна и легкой чарующей походкой вышла за дверь.
У лифта Фурье взглянула на часы, хитро прищелкнула пальцами и настроилась на встречу с Ахматовым.
***
В ресторан, где был заказан столик на двоих, Жанна и Александр приехали порознь. Она намеренно заставила мужчину подождать ее несколько минут, и после того, как он начал поглядывать на часы, появилась перед ним во всей красе.
Внешний вид Мэри сразу насторожил Ахматова. Он и так сожалел о том, что согласился на эту встречу, но Мэри была так убедительна в своей просьбе поговорить с ним о чем-то важном и безотлагательном. Теперь он был почти уверен, о чем. Несмотря на это Александр был вынужден признать, что получает определенное удовольствие от любования ее тонкой красотой, и это немного смягчило его настроение.
– Мэри!
– Александр! Прости, я попала в пробку…
– В прошлом ты была пунктуальнее?!– шутя заметил Ахматов.
– Не стыди меня, это бесполезно,– играючи ответила та и сплела свои тонкие пальцы в замок.
– Мэри, не хочу тебя огорчать или торопить, но ты пригласила меня с целью обсудить что-то важное? Я человек откровенный, и признаюсь, мне доставляет много неприятных хлопот отменять деловые встречи только лишь ради обычного ужина. Но я уважаю тебя, как друга, и поэтому сейчас с тобой…
Мэри грустно улыбнулась.
– Я понимаю: нелегко забыть обиду, которую я тебе причинила. Но, может быть, мы поговорим об этом сейчас и расставим все точки над «и»?
Ахматов опустил глаза, убеждаясь в собственной правоте насчет цели этого ужина, но не стал прерывать Мэри, дав ей возможность выговориться.
– Я не верю, что ты мог вот так взять и забыть, что любил такую девчонку, как Мэри Синкли? Конечно, мужчины и женщины устроены по-разному, но я помню время, когда между нами сквозило напряжение. Такое не забывается. Спустя столько лет неужели ты не простишь меня?
Алекс искренно попытался найти отклик словам Мэри в своем сердце, но ничего, кроме сожаления и любезной учтивости, не обнаруживал. Он давно простил Мэри, чувства обиды и злости никогда не задерживались в его душе. Юношеская любовь к ней уже угасла, оставив легкие воспоминания о влюбленности, такие же, как и у всех людей оставляют воспоминания первого увлечения в школе. И он искренне не понимал настойчивости Мэри вернуть утерянное для них обоих.
– Мэри, ты верно заметила – прошло много лет,– терпеливо и бережно сказал Алекс,– и с этими годами изменились не только чувства, но и представления о жизни. Жизнь, отношения, люди воспринимаются иначе, и то, что было приоритетным тогда, сейчас не имеет силы…
– Чушь!– оборвала его Мэри, делая усилие снова обрести свое обычное спокойствие.– Ты спас меня. Ты говорил мне такие слова, которые уже никому не повторишь, потому что это было настоящее, сильное, проникновенное чувство! А сейчас ты говоришь, что все забыл? Я очень разочарована…
Алекс взял Мэри за руку. Она охотно подалась вперед. Он прочитал в ее глазах непримиримость и упорство. Она не оставит его в покое. И нужно было набраться терпения и деликатности, чтобы что-то изменить.
– Мэри, я чувствую, что внутренне ты очень изменилась. Меня беспокоит твоя привязанность к прошлому. Может, это каприз или твое собственное пари с самою собой…
– Пари? Не смеши!– оскорбилась та.– И не называй мою любовь к тебе параноидальным бредом или галлюцинациями.
– Ты слишком остро воспринимаешь мои слова…
– Ты делаешь мне больно!
Ахматов имел завидное самообладание. Он невозмутимо отстранился от стола и без колебаний, очень вежливо проговорил:
– Вынужден тебя огорчить… Я дорожу нашим прошлым, очень признателен тебе за твою нежность, я не помню обид или несправедливости ко мне. Но если и впрямь ты испытываешь ко мне сильные чувства, то можешь понять, что я могу испытывать столь же сильные чувства к другой женщине. И у меня нет причин что-то менять в своей жизни. Время меняет все и редко возвращает на круги своя. Ты можешь быть рядом в качестве друга, но можешь в один миг сейчас перечеркнуть все уважение и доверие между нами… Мне бы этого очень не хотелось. Но ты так решительно настроена… Меня это беспокоит…
Мэри медленно переменилась в лице, опустила голову, чтобы украдкой смахнуть набежавшие слезы. Потом она долго не сводила пристальных глаз с Ахматова и мысленно продолжала убеждать себя, что завтра все будет иначе. Однако эту неудачницу – Мэри Синкли – стоило задушить: она сбивала с толку, и Мэри тут же перевоплотилась в Жанну Фурье.
Ахматов сосредоточенно наблюдал за поведением Мэри и уже ничего не мог прочесть на ее лице. Эти красивые непроницаемые, словно застывшие черты, казались высеченными из камня. Еще минуту назад они выдавали все движения ее души, а теперь наглухо закрыли дверь в сердце.
Губы Жанны изогнулись в учтивой улыбке, и она сказала:
– Довольно сантиментов! Поужинай со мной?
Резкая перемена в настроении показалась Алексу подозрительной. Но, поскольку весь этот вечер был отдан Мэри, он согласно кивнул и подозвал официанта.
Жанна первая сняла напряженное молчание беседой о своей жизни во Франции, о путешествиях и стажировках. Вечер был наполнен ностальгическими воспоминаниями и обсуждением светской жизни Хьюстона. Жанна выразила желание войти в круг местной элиты, бизнесменов, государственных чиновников, и Ахматов с удовольствием предложил ей свою помощь в этом. Но все это время у него было впечатление формальности ужина. Между ними стояла какая-то недосказанность.
Время подходило к девяти вечера, и Жанна украдкой взглянула на часы, а потом как бы невзначай уронила салфетку на пол.
– Ой,– воскликнула она и наклонилась за ней.
Мельком оценив обстановку вокруг и, убедившись, что за ней никто не наблюдает, она с силой надавила пальцами на каблук своей туфли. Хрупкий каблучок отошел от подошвы. Затем Жанна подняла салфетку, деликатно поправила упавшие на лицо волосы и зевнула.
– Ужин был замечательный! Но мне завтра очень рано вставать. Проводишь меня?– по-дружески спросила она.
– Только до парадного входа,– учтиво улыбнулся Ахматов.
– Ничего не имею против.
Они вышли из ресторана. Пока служащий подгонял автомобиль Ахматова, Фурье внимательно осматривала асфальт перед собой в поиске выемки или трещины, за которую можно было бы зацепиться каблуком. Когда машину подали к выходу, Жанна приметила небольшую ступеньку, разделяющую тротуар и проезжую часть перед рестораном, и нацелилась на нее.
Ахматов открыл дверцу и жестом пригласил Мэри внутрь. Она с улыбкой пошла ему навстречу и вдруг неожиданно оступилась – раздался щелчок, и женщина с визгом испуга села на асфальт.
Алекс обеспокоенно устремился к Мэри и поднял ее за плечи.
– Осторожно… Мэри, что с тобой такое? Все в порядке?
Испуг на лице Жанны отразился бледностью кожи. Она талантливо играла. Переведя огорченно-испуганные глаза на Александра и заикаясь, она проговорила:
– Бог мой, я думала, земля разверзлась подо мной…
Она взглянула вниз, на туфли, а затем на асфальт и увидела свой каблучок, одиноко лежащий у колеса машины Ахматова.
– Мои туфли!– досадно воскликнула Жанна и только хотела твердо встать на ноги, как тут же жалобно застонала.– Ай-й, моя нога-а!
Алекс не смог удержать оседающую вниз женщину. Она с болью в голосе и в выражении лица проныла:
– Дьявол, это опять случилось!
– Мэри, что? Покажи мне ногу,– потребовал Александр и, в тревоге закатав рукава пиджака, откинул вверх подол ее платья.
Осторожно сняв туфлю, он бережно ощупал пальцами лодыжку Мэри. Она резко отдернула ногу.
– Ай, больно же!
– Думаю, перелома здесь нет, а вот растяжение вполне возможно.
– Я догадалась,– расстроенно сказала Жанна.– Со мной такое уже было и именно с этой ногой. Она у меня несчастливая. Я три дня провалялась в постели. Это было ужасно – полная беспомощность и дикая боль.
Ахматов понимающе кивнул и попробовал еще раз поставить Мэри на ноги.
– Отвези меня домой, пожалуйста. Придется снова просить у начальника отдела выходной.
– Тебе нужен врач…
– Единственное, что мне нужно, – это твоя помощь. Доведи меня до квартиры, а там я сама справлюсь. Приложу лед к лодыжке, напьюсь и буду петь песни…
– Замечательно, что в такой ситуации ты сохраняешь чувство юмора,– похвалил Александр, усаживая ее на переднее сиденье своего автомобиля.
– Мои туфли от Guchi!– жалобно всхлипнула Жанна, разглядывая сломанный туфель в руках.
