Ана Ховская
Легенда о половинках. Часть 1
Обеденный перерыв оказался не заполнен, как планировала Фурье, и она осталась в офисе – нужно было закончить оформление соглашений, чтобы сегодня освободиться раньше и быть во всеоружии. Она удобно расположилась в своем кресле, задрав ноги на стол, и, покусывая кончик карандаша, стала изучать бумаги.
Лучи обеденного солнца припекали плечи, и Жанну потянуло в сон. Только она закрыла глаза, внезапный порыв ветра снес с ее стола все не скрепленные бумаги, развеяв их по полу. Фурье недовольно уставилась на дверь.
– Ой, простите, мисс Фурье,– виновато извинилась девушка, открывшая дверь и создавшая сквозняк.– Я сейчас все подберу.
– Сначала закрой дверь,– попросила Жанна, и смягчила выражение лица, узнав в девушке свою стажерку Мишель Жако.
Белокурая девушка лет двадцати четырех, худенькая, но стройная, лихо перебирая пальчиками, стала собирать бумаги с пола.
Фурье встала с кресла и одобрительно кивнула:
– Молодец. Следующий раз не держи дверь долго открытой, у меня всегда форточка настежь.
Мишель – милая, обаятельная, улыбчивая и наивная по молодости лет девушка, весело кивнула:
– Угу. А я зашла к вам спросить, почему вы не на обеде? Может, и моя помощь нужна?
– Не нужна,– вяло сказала Жанна и опустила глаза.– Хотела пообедать в компании с одним человеком, да не получилось. А одной не хочется.
Мишель вдохновенно улыбнулась и радушно сказала:
– Вы мне так нравитесь! Я считаю вас очень опытным специалистом и потрясающей женщиной. Может, вы пообедаете со мной? У меня сегодня что-то вроде свидания. Уже третье, но я все еще робею перед ним. Может, вы могли бы взглянуть на моего мужчину со стороны и посоветовать что-нибудь. Так хочется ему нравиться, но, боюсь, я такая неловкая.
Жанне показалось забавным выступить в роли критика и опытной обольстительницы мужчин. Бедной девочке требовалась помощь, а она была не занята.
– А почему бы и нет!– с энтузиазмом откликнулась она.– Любовные игры так возбуждают.
Щеки Мишель порозовели, и она смущенно опустила глаза.
– Я еще не знаю, насколько это серьезно. Но такого мужчины я еще не встречала никогда. Он потрясающий, такой внимательный, настоящий джентльмен. Я от него без ума!
– О-о! Я понимаю,– протянула Жанна, тут же вспоминая об Александре. Она тоже была без ума от мужчины.– Это мелочи. А чтобы не терять времени, по дороге расскажи мне, как вы познакомились? Это очень важно. От того, что он тебе сказал или ты ему, – зависит, насколько серьезны его намерения.
– Помню, что у меня тогда в голове помутилось!– смущенно призналась Мишель.
– Ты, случайно, в обморок не упала?
– Нет, но воздуха мне точно не хватало.
«Святая наивность!»– подумала про себя Жанна и усмехнулась. Сколько встреч было у нее, когда воздуха не хватало мужчинам.
Женщины вышли из здания и поймали такси. Фурье расположилась на заднем сиденье и спокойно вздохнула. Досада и легкое раздражение от несбывшихся надежд на обед с Ахматовым сменились азартным настроением. К тому же ей действительно хотелось перекусить, даже если в компании с Мишель.
Маленький уютный ресторанчик «Красный дракон» оказался не так далеко от департамента. Жанна оценила вкус молодого человека, ухаживающего за Мишель, так как сама не раз бывала здесь и обожала китайскую кухню.
Мишель вышла из такси и стала нервно поправлять на себе одежду, прическу. Достав пудреницу и помаду – подкрасила губы и тревожно вздохнула. Жанна снисходительно оглянулась на девушку и критично сказала:
– Для этого есть специальное место. Твой обожатель может заметить, как ты напряжена и сделать определенные выводы.
– Но…
– Никаких – но. Иди в дамскую комнату и сделай все необходимое. Я подожду в холле.
Строгость наставницы смутила Мишель еще больше, но она послушно сложила косметику в сумочку и быстрыми шажками пошла внутрь.
Несмотря на то что Мишель Жако была достаточно сообразительной, исполнительной и творческой натурой, по мнению Жанны, ей не хватало загадочности, светского лоска и умения изысканно кокетничать. Вероятнее всего, мужчин привлекала ее смазливое личико, а потом уже ум, если их это вообще интересовало.
Мишель была готова через пять минут, но нервозность и смятение отражались на ее лице ярче губной помады.
– Интересно, ты нервничала на всех предыдущих свиданиях?– спросила Жанна, неодобрительно хмуря брови.
Жако кивнула.
– Не тушуйся,– улыбнулась Фурье,– сейчас разберемся, кто заставляет тебя так нервничать. Пойдем посмотрим на него.
Жанна взяла девушку за запястье и ввела в зал.
– Где он?
– У окна, сидит к нам спиной,– прошептала Жако.
Внимательный взгляд Фурье остановился на широких плечах мужчины, который рассматривал меню и поглядывал на часы. Неожиданно ее собственное сердце забилось, как у воробья. Ей до боли были знакомы затылок с длинными волнистыми волосами, линия плеч, осанка и профиль. Еще два часа назад она собиралась пообедать с ним, а он – Александр Ахматов – выбрал другую женщину, смазливую пустышку, трясущуюся собачонку. Мгновенно Жанну охватило огнем. Она возненавидела Жако всеми фибрами души и могла бы ее убить, растоптать, расцарапать лицо прямо у всех на виду, но на секунду закрыв глаза, взяла себя в руки и медленно напряженно выдохнула.
– Ты иди к нему, а мне звонят,– сдавленным голосом солгала она и попятилась в холл.
– Я не слышала звонка?– испугалась Мишель, не желая оставаться наедине с Ахматовым.
– Телефон на вибрации,– добавила Фурье, нервно улыбаясь и отворачиваясь к своей сумочке.
Она взяла трубку и сказала несколько выдуманных фраз. Через несколько секунд она полностью пришла в себя и уже с бесстрастным выражением на лице проговорила:
– К сожалению, обед отлагается. Меня ждут в другом месте. А ты дерзай. Мой тебе совет: покажи всеми способами свое истинное отношение к нему, заглядывай ему в рот и соглашайся со всем, что он скажет, и ни в коем случае не высказывай своего мнения или умных мыслей. Такие мужчины любят чувствовать свое превосходство над женщинами.
Зная, что Ахматов избегает женщин, которые весьма посредственны и заурядны, скучны и соглашаются со всеми его мыслями, Жанна с деланной доброжелательностью проговорила свои рекомендации по обольщению. И, похоже, Жако восприняла их за «чистую монету». И все же Жанна чувствовала тревогу за увлечения Александра: как бы там ни было, а Мишель была «лакомым кусочком» для мужчин.
Фурье вышла из ресторана и остановилась у выхода в раздумье, как быть дальше. Ее неумолимо тянуло внутрь, чтобы посмотреть в лицо Ахматову, но она не уступала своим порывам. Тем не менее она снова вошла в холл и выглянула из-за широких портьер, обрамляющих вход в зал.
Мишель уже стояла у столика, а Александр галантно ухаживал за ней, предложив присесть и придвинув стул. И он, и она приветливо улыбались друг другу. Но Жанна знала эту улыбку Александра – обольщающую, соблазняющую и, самое противное, искренне симпатизирующую. Он расцеловал ее ручки и легким жестом коснулся ее подбородка. Мишель смутилась и опустила голову. И вновь эта улыбка, и какие-то слова… А затем Ахматов что-то взял со стула, стоящего рядом, – это оказался потрясающий букет весенних цветов – и подарил их Жако. Она поблагодарила его теплой улыбкой и робким поглаживанием тыльной стороны его руки.
«Ох, какие нежности!– возмутилась Фурье.– И все же ты не свое место занимаешь, детка. Оно всегда было моим, только моим и ничьим больше. Что ж, стажер, я научу тебя субординации». В гневе Жанна вылетела из ресторана.
Пешком возвращаясь назад в офис, Фурье не могла удержаться от мысли разработать план по устранению соперницы. Каждая женщина, имеющая связь с Ахматовым, была ее личным врагом. Возникшую мысль об отравлении Мишель Жанна сразу отбросила, но ее способ устранения должен был быть так же кардинален и надежен.
Фурье шла медленно, но все время запиналась на ровном месте. Очевидно, ее мысли и внутреннее раздражение оказывали свое влияние. Она перешла дорогу на красный свет, окинув испепеляющим взглядом водителей, недовольно подавших сигнал и, неожиданно наступила каблуком на что-то вязкое, тянущее ногу назад. Жанна нервно дернула ногу, но потеряла равновесие и всем телом села на свою лодыжку. Ее пронзительный крик заставил оглянуться прохожих.
– Дьявол!– поныла Жанна и сморщилась от дикой боли.
Она попыталась встать, но нога не слушалась, и боль пронзила все тело.
«Дерьмо, дерьмо! Из-за этой идиотки я теперь не смогу нормально двигаться… Нужен врач. Возможно, это вывих? Хм, это тоже вариант пригласить Александра к себе и вызвать у него жалость, а потом попросить навестить меня! Я же здесь совсем одна?»– Фурье усмехнулась своим мыслям и ободрилась.
В этот момент к ней подошел мужчина и с сочувствием проговорил:
– Я заметил, что вы упали и, по-моему, у вас что-то с ногой?
Жанна с интересом оглянулась и увидела рядом с собой мужчину лет сорока с приятной внешностью и телосложением. Она тут же накинула на себя чуть расстроенное, кокетливо-загадочное выражение и сквозь боль сказала:
– Вы очень внимательны!
– Разрешите, я вам помогу подняться?
– Я с удовольствием. Не знаю, получится ли!
Жанна взялась за предложенную руку мужчины и, не отрывая благодарных глаз от его лица, медленно поднялась. Пальцы мужчины были горячими, сильными и… сексуальными. Фурье сразу представила его в своей постели и улыбнулась себе.
– Опишите свою боль.
– Ну…
– Сильная колющая? Тупая? Пульсирующая? Чувствуете пальцы на стопе?
– Вы задаете такие вопросы, будто вы доктор?
– Вы правы: я врач.
Мужчина отвел молодую женщину в сторону и, поддерживая за плечи, заглянул в ее глаза. Красивое лицо женщины не могло оставить его равнодушным, и он улыбнулся ей открытой улыбкой. Жанна тоже улыбнулась и тут же сморщилась от резкой боли.
– Вижу, что вам необходима медицинская помощь. У меня машина рядом… Согласны, если я отвезу вас в клинику, где работаю?
– Конечно,– охотно согласилась Фурье и крепче ухватилась за предплечье мужчины.
Вприпрыжку на одной ноге с помощью доктора она добралась до его машины и с облегчением села на сиденье.
– Я так благодарна вам, вы мой ангел-хранитель. Я Жанна…
Удивленный неожиданным переходом к знакомству, мужчина представился:
– Бенджамин Логан.
– У вас такой приятный тембр голоса – это меня успокаивает. Говорят, у кого такой голос, – искренне добрый и отзывчивый человек. Это такая редкость. Какое счастье, что вы оказались рядом!
Логан завел машину и тронулся. Прямолинейность женщины его немного смутила, и, как ни странно, он почувствовал к ней определенную симпатию, несмотря на ее возраст. Жизнь захлестнула его работой, переживаниями о Хелен и ее девочках, повседневной суетой, но не давала главного – покоя и гармонии. Бенджамин был еще в расцвете сил, вполне привлекателен, всегда следил за формой – что там сорок семь лет – и как порядочный мужчина желал иметь нежные постоянные отношения с доброй женщиной. Хелен была слишком далеко и окончательно потеряна. Спустя много лет одиночества и тоскливых мыслей Логан ощутил прилив энергии молодости и желание нравиться другим женщинам.
По дороге в клинику Логан охотно поддерживал разговор с молодой женщиной, приятно удивленный ее искренним расположением к нему и увлеченностью. Несмотря на боль, она проявляла стойкость и шутила. Для своего возраста, вероятно, двадцати семи-двадцати – восьми лет, Жанна показалась ему образованной и опытной. Поэтому у Бенджамина не возникло чувства противоречия, и он не исключал романтических отношений с ней, если бы это стало возможным. Почему бы не жить полной жизнью, не дышать полной грудью и не наслаждаться вниманием прекрасных женщин?
В отделении травматологии Жанне сделали рентген, не обнаружив перелома, а только растяжение, наложили повязку и отпустили домой. Но самостоятельно передвигаться ей было крайне трудно. Фурье незамедлительно обратилась к доктору Логану, который все обследование не оставлял ее, надеясь на его великодушие:
– Я была бы вам очень признательна, если бы вы отвезли меня домой. Я живу совсем недалеко отсюда.
Жанна поймала себя на мысли, что сказанное прозвучало слишком жестко, эгоистично и могло вызвать соответственную реакцию со стороны мужчины, и тут же добавила:
– Я бы взяла такси, но, боюсь, таксист не доведет меня до квартиры так заботливо, как это сделаете вы…
Она смущенно улыбнулась для большего эффекта и опустила глаза.
Бенджамин не видел препятствий, чтобы выполнить просьбу «обворожительной пациентки», и с искренним желанием сопроводил ее к машине.
Квартира мисс Фурье действительно была недалеко. Доктор Логан со всей осторожностью вывел молодую женщину из машины и завел в холл небоскреба. У лифта собралось несколько человек. Бенджамин и Жанна остановились неподалеку, и она, вздыхая будто от боли, которая была уже не так ощутима, оперлась на его плечо.
– Я так переживаю по поводу сегодняшнего вечера. Друзья пригласили на ужин, но, как теперь быть!? А ужинать в одиночестве я не люблю с детства. Со мной рядом всегда была моя семья,– с сожалением выдохнула Жанна и посмотрела на мужчину ожидающим взглядом.
Бенджамин понял тонкий намек, но ответил не то, что хотелось услышать Жанне:
– Сегодня вашей ноге нужен покой… и как минимум пару дней еще. Поэтому, мой вам совет: считайте диван лучшим другом на эти два дня.
Двери лифта распахнулись, и все вошли. Когда Жанна прибыла на свой этаж, у дверей своей квартиры она сердечно сказала:
– Вы были так любезны и терпеливы ко мне, не считайте меня неблагодарной. Я хочу пригласить вас на ужин. Как вы на это смотрите?
– Это немного быстро…– озадаченно признался Логан.
– А-а…– виновато кивнула Жанна,– простите, я очень прямолинейна, не подумайте плохо обо мне. Я не хочу показаться навязчивой, но искренно хочется вас отблагодарить…
Понимая, что теряет возможность заполучить этого мужчину, Фурье решила прибегнуть к другому способу манипуляции. Она горько усмехнулась и сделала очень грустные глаза.
– Знаете, я вам солгала: меня никто не приглашал. Я в этом городе одна и стыжусь этого. Но, когда вечером прихожу домой, чувствую себя такой одинокой и заброшенной, что хочется реветь…
Бенджамин слушал внимательно и внутренне сочувствовал.
Жанна убедительно жалобно продолжала:
–…вы представились мне таким искренним, совсем не похожим на тех мужчин, которые при виде беспомощной женщины норовят залезть ей под юбку… Простите за вульгарность.
– Ничего,– улыбнулся Бенджамин и сдался на волю своим желаниям,– пожалуй, я составлю вам компанию. Только сегодня у меня дежурство.
– Я так рада, что вы согласны,– радостно заговорила Жанна.– Это ничего, что не сможете сегодня. Тем более мне надо отлежаться. Какая из меня хозяйка, если я не могу встать на ногу? Разрешите, я запишу ваш телефон, и мы договоримся на ближайшие дни?
Бенджамин долго внимательно смотрел на женщину, разглядывая ее красивые тонкие черты лица, шею, линию плеч и, скрыв вздох сожаления об упущенном времени в своей жизни, вынул записную книжку из кармана пиджака и написал свой телефон.
Жанна взяла листок, будто невзначай коснулась пальцами его теплых рук и благодарно улыбнулась. По его скользнувшему вниз взгляду и дрогнувшим губам она догадалась, что он почувствовал в этот момент. Ее самолюбие торжествовало: доктор был почти в сетях.
Они попрощались, и Фурье вошла в квартиру. Захлопнув дверь, она прислонилась к ней спиной и победоносно улыбнулась: «Все как по нотам! Я даже устала от предсказуемости таких моментов. Но в этом их успех! Что же теперь, Жанна? Александр? Нет, дорогой, сначала твоя обожаемая Мишель. Но позвонить ему я могу? Вдруг он навестит мою больную ножку?»
Жанна добралась до телефона и набрала наизусть заученный номер Ахматова. Он не брал трубку. Она ярко представила себе, как ее мужчина сейчас рядом с другой, говорит ей разные нежности и, возможно, ласкает ее тело. Жанна с отвращением ревностно помотала головой и откинулась в кресле.
Пока с ней происходила эта жуткая и забавная история с растяжением связок лодыжки, на улице стемнело. Фурье сидела у не зашторенного окна без света, задумчиво рассматривая вспыхивающие то там, то тут огни города. Медленно, но наверняка, у нее в голове созревал план устранения Жако. И все складывалось так гладко, будет ли так на практике? Но уверенность, что в результате ее стараний Ахматов рано или поздно будет принадлежать ей, откидывала все сомнения.
***
Выдержав три дня и окончательно встав на ноги, Фурье позвонила доктору Логану.
– Бенджамин, добрый день. Помните меня, я Жанна? Жанна Фурье, которую вы спасли от несчастного случая?
– Конечно, я вас помню. Как ваша лодыжка?– участливо спросил Логан.
– О-у, все в порядке. Я уже хожу и почти не хромаю. Бен, можно вас так называть?
– Да, пожалуйста…
– Бен, вы еще помните, что согласились на ужин? Мне не терпится вас увидеть. Вы такой чуткий и благородный, я хотела бы, чтобы мы стали друзьями.
Неожиданно для себя Логан обрадовался этому предложению и охотно согласился на ужин.
– Вы любите китайскую кухню?
– Я всеяден,– улыбнулся он.
– Тогда завтра у «Красного дракона» в восемь вечера, устроит?
– Возможно, я старомоден, но разрешите, я заеду за вами?
– Вы настоящий джентльмен!– похвалила Фурье.– Я буду очень рада, если вы заедете. Адрес помните?
– Разумеется.
– Благодарю вас, Бен, за отзывчивость. Я рада, что завтра мое вечернее одиночество будет скрашено вашим присутствием.
«Кто сказал, что только женщина любит ушами?»– довольно подумала Жанна, закончив разговор с доктором.
***
Следующим вечером Фурье тщательно подготовилась к появлению Бенджамина. Голубое шелковое платье от Dolhe & Gabana, высокие босоножки с задиристыми ромашками на высокой платформе, тонкая цепочка на шее с кулоном, падающим в неглубокий вырез на груди, манящий за собой взгляд и пачули – загадочный восточный аромат – закончили ее приготовления. Пышные волосы она собрала на затылке, закрепив их двумя лаковыми палочками, а несколько локонов, будто небрежно выбившихся из пучка, оставила спадать с затылка на шею и спину.
И, безусловно, романтический образ с восточным колоритом очаровал доктора Логана, как только тот появился на пороге ее квартиры.
– Вы потрясающе выглядите!– на одном дыхании произнес Бен.
Жанна смущенно улыбнулась.
– Вы так говорите, чтобы меня успокоить?
– В таком случае вы не знаете себе цену.
– Зато я знаю цену этому платью и босоножкам, так хотелось выглядеть счастливой…
Бенджамин засмеялся, а вместе с ним и Жанна.
«Дурачок, я прекрасно знаю, как я выгляжу, а у тебя, наверное, живот сводит от желания меня раздеть!»– мысленно усмехнулась Жанна, но продолжала смущенно улыбаться Логану.
– А вот вы тоже постарались! Вам очень идет строгий костюм. Хотя в белом халате, вы тоже очень мужественный! Ух, простите, я опять слишком откровенна…
– Мне нравится ваша откровенность.
Жанна ловко взяла мужчину под руку и повела к лифту.
Игра в наивную, смущенную и очень одинокую молодую женщину увлекала Фурье, и она подливала масла в огонь. А когда улавливала в глазах Логана интерес к ней, все внутри кричало от удовольствия самой собой.
В компании доктора и впрямь было забавно, не скучно, как со сверстниками, и безопасно: не нужно было ждать проявления необузданных мужских страстей. За долгое время общения с мужским полом она впервые видела мужчину, который вел себя с ней благородно, не проявляя и намека на то, что хотел бы от нее гораздо большего, чем просто беседа за ужином. Бенджамин был начитан, рассудителен и с тонким чувством юмора. С ним было невероятно интересно и неожиданно приятно. Он даже отдаленно напомнил Жанне Ахматова.
Сколько бы Александр мог подарить ей – целый мир! Тоска пробежалась тонкой нитью через все тело Жанны. Она содрогнулась и спрятала тоскливый взгляд. Она молчала, с легкой улыбкой рассматривала лицо Бенджамина, слушала его мягкий голос и все больше погружалась в воспоминания об Александре.
Несмотря на мысли о другом, Жанне удавалось создавать у Логана впечатление, что она полностью внимает ему. Она талантливо играла в свою игру, отвечала на его вопросы то, что он хотел бы услышать, рассказывая свои маленькие, выдуманные на ходу истории. Не нужно было много сил, чтобы проявлять естественную заинтересованность в сидящем рядом мужчине. Жанна смотрела в его глаза и видела за ними Ахматова, улыбалась Ахматову, отвечала ему же и обольщала его же.
Бена трогала чистота и искренность молодой женщины, ее наивно-смущенный взгляд вызывал в нем смешанные чувства. Между ними определенно что-то происходило, но он не пытался облечь это «что-то» в слова или чувства. В этой недосказанности было свое обаяние и трогательность. Жанна много говорила о своих чувствах, о желании быть понятой и окруженной заботой любящего человека, и все внутри Бена откликалось на эти слова.
К концу вечера Жанна с ноткой грусти в голосе, нежно притронувшись к руке Бенджамина, сказала:
– Я бы хотела увидеть вас еще… Это возможно?
Логан слегка сжал пальцы Жанны своими и мягко ответил:
– Признаться честно, я тоже.
Фурье выпрямилась и обольстительно улыбнулась.
– Вы не обманываете?
– Возможно, я слишком увлекся и не должен был быть так откровенен, но вы меня обворожили…
– Я так рада, что мы подружились. Можно, я навещу вас завтра?
– Но я завтра дежурю…
– А я навещу вас в клинике. Вы устроите мне маленькую экскурсию?
– Буду рад,– искренно признался Бен.
На прощание у дома Фурье Логан поцеловал ей руку. Но Жанна неожиданно смело приникла к его губам и быстро поцеловала.
– Вы мне очень нравитесь!..
Чтобы оставить последнее слово за собой, Жанна торопливо вышла из машины и, смущенно махнув ему рукой, удалилась.
Логан был смятен. Словно его юношеские годы вернулись к нему, кровь снова закипела, захотелось чувствовать вкус поцелуев, томное прикосновение тел. Бен вспомнил о Хелен и тут же запретил воспоминаниям прошлого атаковать его душу.
***
Как и обещала, Жанна навестила Логана на следующий день. И он был весьма рад и вдохновлен ее появлением. В свободную минутку он пригласил ее в кафе клиники, и за чашкой кофе и пирожным они перешли на «ты».
Двадцатилетняя разница в возрасте окончательно перестала смущать Бена. И по своим собственным ощущениям ему было за тридцать. Он занимался легкой атлетикой, бегал по утрам, был хорошо сложен и подтянут. На лице практически не было морщин. А его загорелыми руками и пальцами любовались все женщины клиники.
Доктор Логан с самого приезда был обожаем всеми сотрудниками женского пола, начиная с младшего персонала и заканчивая администрацией. И все же спустя несколько лет Логан сумел обратить внимание только на одну женщину, и сейчас она сидела перед ним – такая свежая, пленительно-красивая, любопытная, трогательно искренняя и бескорыстная. И он хотел отдаться на волю случая.
На следующие выходные доктора Логана Жанна пригласила его на морскую прогулку по заливу на частной яхте. Она активно бралась за развитие их отношений. Неторопливо, но наверняка. В отличие от многих других романов, в этот раз Фурье не спешила соблазнять мужчину и укладывать его в постель, желая вызвать у него возвышенные, благородные чувства к ней, чтобы затем взять все, что ей причитается. Да и ее новый образ скромной, робкой одинокой женщины не допускал откровенно вольного поведения.
Увлеченно беседовавшей паре не дали вдоволь насладиться обществом друг друга, так как доктора Логана вызвали по громкой связи на внеплановую операцию. Нежно распрощавшись, они расстались.
После полуторачасовой операции Бенджамин вышел из операционной, снял перчатки и халат и, взглянув на себя в зеркало, задумчиво отметил, что в ходе всей процедуры был увлечен только одной мыслью – о Жанне Фурье, и все, что он производил на операционном столе, было сделано совершенно механически.
«Бог мой, я должен был быть сосредоточен на пациенте,– укорил себя Логан.– К счастью, операция была удачной!»
Заглянув позже в палату к пациентке, Бен удостоверился, что все прошло благополучно: давление стабилизировалось, дыхание ровное, цвет кожи стал выравниваться, и она уже приходила в себя после наркоза. Довольный результатом Логан снова зашел в кафетерий клиники.
– Доктор Логан, почему вы не на рабочем месте? Опять прохлаждаетесь? А пациенты вас ждут!– послышался у него за спиной строгий, смутно знакомый голос.
Он оглянулся и засмеялся. На него строго смотрела крестница, одетая в белый халат и чепчик.
– Фисо! Что ты здесь делаешь?
София заулыбалась и обняла крестного.
– Здравствуй. Еле тебя нашла. Мне сказали, ты после операции?
– Да. Тебе взять пирожное?
– Разумеется, доктор Бен, подслащу себе жизнь,– с грустными нотками в голосе ответила София и быстрее улыбнулась, чтобы крестный не заметил ее ужасного настроения.
Они прошли к витрине, взяли пирожные, налили кофе и присели за свободный столик.
– Как ты?– спросил Бен, интуитивно чувствуя скрытое уныние и подавленность девушки.
– Да, все вроде бы в порядке. Только плакать хочется,– нервно улыбнулась София.– И как-то пусто на душе…
Несколько дней назад София рассказала крестному свою тяжелую, по сей день угнетающую историю. Она долго плакала на его плече, потом смеялась над собой и над невероятностью происходящих с ней событий, затем снова плакала и переживала все заново. Бен был чуток и участлив и с опытом зрелого человека и умелым разъяснением снял у Софии чувство вины за случившееся. Но обида глубоко поселилась в ее сердце, и в этом он не мог ей помочь.
И все же, когда София встречалась с Беном, в эти минуты она чувствовала себя не такой уж одинокой и потерянной в большом холодном мире, замеченной и понятой. С ним она не была замкнутой, неловкой, несуразной, грустной. С ним София ощущала заботу настоящего отца и безопасность.
Девушка угрюмо копалась ложкой в блюдце с пирожным и молчала. Ей было спокойно рядом с крестным, даже если он просто держал ее за руку и молчал.
– Может, съездишь на каникулах в Эль-Пачито?– заговорил Логан.
– Не уверена, что хочу туда.
– Развеешься, отвлечешься… Побудешь на природе? Заберешься на Джинжер и полетишь по равнинам. Ты ведь так молода – надо жить, радоваться жизни, пока есть молодость, красота…
София подняла на Бена удивленные глаза. Он был вдохновлен и сиял изнутри.
– А ты, я вижу, в хорошем настроении? Поделишься, может, и мне полегчает?
– Кажется, в моей личной жизни грядут перемены,– просто объяснил Логан.
Мрачные мысли Софии мгновенно рассеялись.
– Что?!– недоуменно и возмущенно вырвалось у нее.
– Не понимаю твоей реакции?– озадаченно спросил Бен и нахмурился.– Я, кажется, свободный мужчина?!
– Бен, а как же мама?! Ты больше не любишь ее?
Логан огорченно выдохнул, потер ладонью подбородок и твердо покачал головой:
– Твоя мама давно сделала выбор. Я не могу это изменить.
От волнения Софию передернуло, как будто это ей нанесли оскорбление.
– Я думала, что ваша любовь вечна…
– Она вечна,– перебил Бен,– только в реальной жизни мне одиноко и холодно. Тебе не кажется, что я имею право на внимание других женщин, на свою личную жизнь? Мне это необходимо, понимаешь?
– Нет!– непримиримо, враждебно ответила София.– Если любишь одного человека, то никогда не сможешь быть с другим.
– Это романтические представления о любви. Часто наш разум не ладит с чувствами. Они есть, но мы подчиняемся каким-то другим законам.
– Так не бывает!
– Бывает! Ты сама оказалась в такой ситуации,– настойчиво сказал Логан.
От пронзительной боли в груди у девушки перехватило дыхание. Вмиг на ее щеках выступили багровые пятна. Дрожащей рукой София сорвала с груди салфетку и бросила ее прямо в блюдце с пирожным.
– Зачем ты так?– глухо проронила она и встала, чтобы уйти.
Логан успел ухватить девушку за запястье и развернул ее к себе.
– Фисо, девочка моя, прости! Прости меня, я не хотел тебя обидеть. Но ты ведь понимаешь, что значит быть одному? Ты ведь это понимаешь? Почему я должен оправдываться перед тобой за то, что хочу быть счастливым?
Глаза Софии наполнились слезами, и, если бы она моргнула, они закапали бы весь халат. Она не смотрела на крестного, но немигающим взглядом замерла на свече, которая горела на соседнем столике. Кто-то из персонала праздновал свой день рождения.
– Неужели то, что я хочу быть счастливым, поссорит нас и сделает врагами?– снова сказал Бен.
Эти слова прояснили сознание девушки. Она глубоко вдохнула и выдохнула через рот, осторожно опустила глаза на Бена и неразборчиво тонким голоском спросила:
– У меня тушь не растеклась?
– Нет, с твоим лицом все в порядке. Ты очень красивая…
– Скажи, хоть как ее зовут?
– И ты наймешь киллера?– щурясь сыронизировал Бен.
София напряженно улыбнулась и повела плечом.
– Жанна Фурье,– ответил Логан.
– Она француженка?– равнодушно поинтересовалась крестница.
– Похоже так.
– Я не скажу об этом маме и Лили…
– Это не обязатель…
– Обязательно!– возмущенно оборвала крестного София.– Нельзя играть с чувствами, даже если они из прошлого.
Логан не чувствовал себя виноватым, он был окрылен, ему хотелось наверстать упущенное, изменить свою одинокую, полную однообразных будней жизнь и радоваться этим переменам. Ему не за что было оправдываться, тем более перед крестницей. Он не собирался отдалять ее на второй план. В его жизнь органично вписывались все его любимые и близкие и не мешали друг другу, для всех хватало места в сердце.
– Ты меня расстроил,– присаживаясь на место, сказала София.– Нет, на самом деле, я все понимаю. Не хочу показаться эгоисткой, но почему-то так обидно за маму.
– Тогда ты можешь представить, как обидно было мне все это время? Уже тридцать лет прошло!
Впечатленная София покачала головой.
– Ого, тридцать лет! Я бы не смогла так жить!
– Вот и я, наконец, решил, что пора мне что-то менять. Я с тобой откровенен, потому что мы друзья, верно?
– Конечно,– София пожала руку крестному.– Мы самые лучшие друзья! Извини, что я сорвалась?!
– И ты прости, что напомнил тебе о неприятном.
Мэдисон решительно сказала:
– Я очень постараюсь забыть Эдвардса. Я не отдам ему тридцать лет горьких воспоминаний!
Логан пригладил волосы на висках и задумчиво улыбнулся. Как печально получать такой опыт в самые прекрасные годы жизни…
– Я еще побуду с тобой, можно? Хотела пойти к Брэду, но у него какая-то важная встреча. А я сейчас не могу быть одна. Мысли одолевают.
– Нам всегда нужны волонтеры,– заботливо ответил Логан.
***
В конце рабочего дня Жанна набрала номер Ахматова. К ее удовольствию он взял трубку. Какой же у него был чарующий голос!
– Здравствуй, Александр!– приветливо скучающим голосом сказала Жанна.
– Мэри?– с трудом узнал Ахматов.
– Да, прости, что звоню на мобильный, но мне очень хочется тебя увидеть. Может, поужинаем?
