Ана Ховская
Легенда о половинках. Часть 1
Эль-Пачито
Поезд Хьюстон – Эль-Пасо прибыл вовремя. Хелен не могла дождаться, когда же обнимет свою малышку Софи.
Когда пассажиры начали покидать вагоны, радостный визг Софии был слышен на всю площадь перрона.
– Моя девочка! Какая ты взрослая!– радостно слезным голосом проговорила Хелен, спеша к дочери и заключая ее в объятия.
Мать поцеловала девушку в макушку и, ощупывая ее стройное тело, словно убеждаясь в ее правильном физическом развитии и хорошем питании, крепко прижала ее к груди.
– Мамочка, дорогая, я так скучала по тебе! Матерь божья, как же я скучала!– в ответ ласкалась София и гладила мать по плечам и рукам.– Я привезла вам столько подарков и от себя, и от тети Лили, и даже от мистера Кроу.
Хелен слегка отстранилась и, все еще касаясь плеч дочери, внимательно рассмотрела ее лицо. София уже не выглядела маленькой девочкой, нуждающейся в материнской опеке, защите. Она даже ростом превосходила Хелен на полголовы. От маленькой худенькой, непропорционально сложенной девочки не осталось и следа. Черты лица выровнялись, сгладились, стали симметричными. От шаловливой, неугомонной Фисо остались только большие озорные глаза, но и в них почти угасли искры детской беззаботности. Во взгляде и в каждом движении улавливались уже недоступные для понимания Хелен черты характера.
– В тебе появилась какая-то тайна!– тоскливо проговорила мать и снова обняла дочь.
– Одним секретом я поделюсь,– довольно призналась София.
– Да? У меня сердце не выдержит до дома. Не пугай меня!
– Что ты, что ты!
София бережно погладила мать по щеке и потерлась носом о ее кончик носа. Этот по-детски трогательный жест отозвался теплой волной в груди Хелен. В ответ она с любовью пощекотала дочь.
Они медленно пошли в сторону автобусной остановки.
– Скорее рассказывай, у меня веко начало дергаться от напряжения,– попросила Хелен.
– Мама,– София гордо выпрямилась и намеренно сделала паузу, усилив торжественный момент,– я почти студентка университета Хьюстона! В августе следующего года я стану первокурсницей факультета «Управление информационными технологиями». Представляешь, как мне повезло?!
Лицо Софии сияло от предвкушения будущих событий и наслаждения собственным успехом.
– Удивительно!– настороженно задумчиво проговорила мать.– Это мне что-то напоминает… А разве ты не закончишь колледж? Тебе ведь почти два курса осталось?
– Все решено на высшем уровне!– ликующим голосом ответила София.
Заметив некоторое волнение на лице матери, она остановилась и, взяв ее пальцы в свои, огорченно спросила:
– Ты не рада?
Хелен опомнилась и тут же улыбнулась, а в глазах промелькнула радостная и непонятная тревога.
– Мам, ты чего?!
– Брайан тоже поднялся очень быстро. У меня умные, талантливые дети… Только вот не поведет ли тебя твой успех по тому же пути, что и мистера Кроу?
Улыбка медленно сошла с лица Хелен. София оторопела от неожиданного предположения матери. Она мягко пожала ей руку и уверенно сообщила:
– Ты думаешь, мне понравится корявая надпись на надгробье «София Дьюго. Скончалась от несчастного случая», в то время как я буду разгуливать по Хьюстону и радоваться жизни?
Хелен отстранилась от девушки, взглянула на серьезное выражение глаз дочери и горько усмехнулась.
– Я хочу просто жить, работать, быть счастливой, успешной, как многие. И для этого совершенно не обязательно быть официально мертвой,– уже с иронией добавила София.
– Это верно!– поддержала Хелен, и они одновременно бросились к автобусу, который уже давно стоял на остановке и теперь закрывал двери.
***
Отец встретил Софию непривычно приветливо и радушно. Сердечные объятия и поцелуи, чрезмерная заботливость и небывалая заинтересованность успехами сбили Софию с толку. Она пыталась дать объяснение несвойственному проявлению характера отца, вопросительно оглядывалась на мать, кивала Милинде, но так и осталась в замешательстве от его поведения.
Ничто не могло испортить душевности этого вечера, если бы Хелен с гордостью не похвалилась семье о поступлении дочери в университет. София мгновенно ощутила накал атмосферы, и все странное, но приятное поведение отца испарилось. Словом, он проявил свое обычное пренебрежительное отношение к дочери-бунтарке.
Когда и София подтвердила свой перевод и твердое намерение остаться в Хьюстоне, радостные лица остались только у Хелен и Милинды. Над Ланцем же не хватало лишь черной тучи, потому что глаза его почти метали молнии. От его агрессивно-недовольного возгласа София непроизвольно втянула голову в плечи и ощутила непреодолимое желание скорее вернуться в Хьюстон.
Хелен молчаливо извинялась перед дочерью, не отводя виноватых растерянных глаз, пока Ланц произносил, а точнее выкрикивал обвинительную тираду, укоряя дочь в безответственности, отсутствии любви к своим корням и уважении к родителям. Затем он перешел на критику городских нравов, которые отвратительно повлияли на характер Софии и сделали из нее чуть ли не бездушного робота.
София была потрясена резкой переменой в настроении отца, но, к своему удивлению, терпеливо и сдержанно выслушала все его претензии.
– Ты закончишь колледж. Что тебе еще надо? Теперь пора подумать о семье!
В гостиной стояла мертвая тишина. Никто не возражал, не пытался успокоить отца. Ланц, осознав, что ведет себя слишком агрессивно и необдуманно, неловко кашлянул и нервно оглянулся на лица родных. Натянутая улыбка не спасла положение. Вернуть тепло и радость встречи не удалось.
– Ну… это я так… Погорячился немного.
Ланц виновато покосился на жену, мельком взглянул на Софию и расстроенно вздохнул. Сурово сдвинув брови, Хелен сердито смотрела на мужа, напряженно перебирая в пальцах кисти шали на плечах. София же, сложив руки в замок и подперев ими голову, невозмутимо, почти с каменным лицом наблюдала за пальцами матери.
Не получив ответной бурной реакции, особенно от Софии, Ланц остыл и дружелюбным тоном пробормотал:
– Софи, хочешь – пойдем посмотрим на жеребенка Джинжер? Родился неделю назад.
– Спасибо. Я пойду одна. Я помню, где ее загон,– проговорила София, выделяя каждое слово особой интонацией.
– Да, сходи, а потом поужинаем. Хелен, дорогая, что у нас на ужин?– с кривой улыбкой сказал Ланц.
– Ужин готовила Милинда,– сухо ответила жена.
«Я уже сыта!»– хотела было ответить София, направляясь к выходу из гостиной, но сдержала порыв.
Следующие два дня до Рождества сгладили напряженные отношения между Ланцем и Софией предпраздничной суетой. Ланц вместе с Милиндой и Джеком украшали сад гирляндами, Хелен с Софией заготавливали продукты к рождественскому ужину. Все были охвачены заботами, которые морально сплачивали и настраивали оптимистически.
Однако же интуитивно София чувствовала настороженность отца, нервозность, не относящиеся к его недавнему срыву. Но Хелен и Милинда как будто ничего не замечали. Тогда и София решила, что приписывает отцу лишнее, и понемногу успокоилась.
Однако тревожные мысли, которые она отгоняла прочь, с неумолимым упорством настигли ее в утро накануне Рождества. Как и было заведено в доме Дьюго, Лин и София стали выкладывать подарки под елкой уже с утра, чтобы любоваться ими целый день и предвосхищать открытие.
Разложив привезенные подарки в нужном порядке, София уступила место сестре, присев у окна. В этот момент она заметила, как во двор вошли несколько работников фермы, неся в руках тяжелые свертки. Под руководством Ланца они понесли их на задний двор. От беспокойного любопытства София оставила сестру, пересекла гостиную и вышла на веранду с другой стороны дома.
В саду у беседки уже были расставлены столы, стулья, и работники собирались натягивать палантин, создавая заслон от знойного солнца. Смутное и странное чувство не покидало девушку, раздражая своей беспредметностью и неприятным давлением где-то за грудиной.
– Мама, ты не знаешь, что задумал отец?– поинтересовалась она, когда мать выглянула на веранду.
Хелен бросила оценивающий взгляд в сторону сада и пожала плечами.
– Понятия не имею. Знаю, что Ланц пригласил на ужин гостей…
– На рождественский ужин? Это же семейный праздник?
– Не будь такой занудой…
– И для этого нужен целый сад?– подозрительно спросила София и задумчиво прикусила нижнюю губу.
– Честно говоря, я не в восторге от его задумки, но впервые вижу его таким оживленным, возбужденным. Он обмолвился о веселом Рождестве… Дадим ему шанс,– подмигнула Хелен.
«Веселом» – никак не сочеталось с внутренними ощущениями Софии, скорее, день обещал быть непредсказуемым: с непредсказуемыми поступками, с непредсказуемыми последствиями. И это пугало…
– Тогда, может, и Бена позовем?– отвлекаясь от дурных предчувствий, предложила София.
– Не стоит. У доктора Логана сегодня дежурство. Он будет занят,– глухо ответила Хелен и заметно упала духом.
Чуть позже София увидела отца со священником из Эль-Пасо, отцом Мартином. Они говорили о чем-то серьезном. София прогулочным шагом подошла к ним и вежливо вмешалась в их беседу:
– Добрый день, отец Мартин!
– Добрый день, София! Рад видеть тебя в полном здравии.
– Как вы здесь оказались?
– Э-э… я пригласил отпраздновать с нами… э-э… Рождество, разумеется,– с неубедительной искренностью произнес Ланц и подмигнул отцу Мартину.
– Сегодня особенный день!– подтвердил отец Мартин в недоумении, почему Дьюго не говорит открыто.
– А чем особенный?– не отставала София, наблюдая, как ее вопросы вводят отца в смятение.
– Дочка, принеси отцу Мартину лимонад. Он давно просит, а я такой нерасторопный,– вставил Ланц и взял священника под руку, чтобы увести подальше от дочери.
– Конечно, всегда пожалуйста,– с подозрительным прищуром ответила девушка.
София встряхнула головой и повернулась в сторону дома. И тут неожиданно столкнулась лицом к лицу с Крисом. Сначала у нее перехватило дыхание, затем она удивленно подняла брови и хотела задать ему вопрос, но за его спиной она заметила семью Маузеров и соседа Джорджа Кьюсака с супругой. Тут она совсем растерялась. Нервный комок застрял в горле.
– Привет, Софи!– приторно-сладким голосом поприветствовал Рискин девушку и заулыбался.
Он выглядел нарядным – аккуратно причесан, выбрит, но это больше не трогало Софию так, как раньше. Она молча уступила дорогу Крису и следующим за ним Маузерам, неприлично пристально рассматривая всех пришедших. «У меня паранойя или здесь действительно что-то затевается?»
София продолжала молчать, даже когда Хенрик и Хизер Маузеры дружелюбно поинтересовались ее учебой, успехами. Не понимая, что происходит, София кинулась в дом и поднялась в комнату матери. Там была только Милинда. Она примеряла выходное платье матери, давно ставшее ей впору.
– Где мама?
– Она где-то тут,– беззаботно любуясь собой у зеркала, ответила Лин.– Как, ты еще не одета? В час мы садимся за стол, когда ты собираешься делать прическу?
– Знаешь, что странно?– София задумчиво присела на край кровати.– Я не помню ни одного Рождества, на которое отец приглашал бы гостей. Разве что тетя Лили приезжала пару раз. А сегодня… вот так вдруг столько гостей, украшенный сад, столы и стулья, палантин, словно это свадьба, а не рождественский ужин. И кстати, почему все уже здесь? До ужина еще часов шесть.
– Ты все-таки такая же дикая,– шутливо упрекнула сестру Милинда.– Но ведь все же нормально, ничего странного не происходит. Гости как гости. Они все наши друзья. Отец решил сделать что-то необычное, а ты сразу накинулась на него. Неужели ваша война будет длиться вечно?
– Возможно, ты права,– поддавшись влиянию ликующего настроения сестры, растерянно согласилась София и поднялась.
Уходя, она окинула внешний вид сестры и откровенно высказалась:
– Думаю, тебе нужно что-то молодежное. Мамины платья немного устарели.
Недовольное ворчание Лин только рассмешили Софию, и она, подразнив сестру кривой рожицей, не спеша отправилась в свою комнату.
София не планировала удивлять всех фантастической прической, экстравагантным нарядом из Хьюстона – его и не было. Она оделась весьма скромно: голубая футболка со стразами на вороте и широкие синие брюки. Собрав волосы в пучок на макушке, она завершила свой туалет.
Только взявшись за дверную ручку, София испуганно отпрянула назад – дверь резко распахнулась навстречу ей. На пороге стоял отец.
– Дочка, уже час, все гости ждут за столом… мама, Лин уже спустились. Нет только тебя.
София нарочно проигнорировала неодобрительный взгляд отца, скользнувший по ее наряду, деловито одернула футболку, кивнула и вышла в дверь. На пороге гостиной София увидела молодую женщину, которая скромно улыбнулась и кивнула ее отцу в знак приветствия.
Ланц обогнал дочь, натянуто улыбнулся и проговорил:
– Софи, иди к гостям, я скоро подойду.
– Добрый день, мистер Дьюго. Я к вам на минутку,– расслышала голос блондинки София, но без остановки свернула к веранде.
Когда дочь вышла, Ланц обернулся к женщине и беспокойно спросил:
– Мисс Аркет, что-то не так?
– Нет, все замечательно,– поспешила успокоить мужчину Жанна.– Я здесь, чтобы выполнить еще одну формальность. Мне нужна ваша подпись на доверенности, чтобы я могла разморозить ваш счет. Иначе вы не сможете им пользоваться.
Фурье протянула папку с бумагами Дьюго и вручила ручку. Чтобы избежать лишних вопросов и рассеять внимание мужчины, Жанна с искренним любопытством поинтересовалась:
– А это была ваша дочь София?
– Да,– ничего не читая, подписывая документы, ответил Ланц.– Жаль, что Брайана не будет с нами в этот день. Все-таки первая свадьба в нашем доме… Вот… Еще где-то расписаться?
Жанна деловито рассмотрела бумаги и отрицательно покачала головой.
– Нет. У нас с вами все закончено. А-а Брайан – это ваш сын?
– Да, старший сын, Дьюго-младший. Замечательный был мальчуган,– тоскливо вспомнил Ланц.– Во-о-н его фотография.
Дьюго грустно помял губами и оглянулся на камин, где стояли семейные фотографии.
Жанна перевела взгляд на снимки и неожиданно для себя осознала, что когда-то уже была в этом доме, а Брайан – это тот самый Брайан, который был лучшим другом Ахматова. Ей стало вдруг душно, что-то колючее застряло в горле. Она взглянула на только что подписанные Ланцем бумаги, которыми планировала воспользоваться, чтобы завладеть его счетом в банке, и сомнения тянущей болью прокатились по телу.
– Простите, а ваш сын… где он сейчас?– напряженным голосом спросила Фурье.
– Он погиб… давно…
– Погиб?!
Жанна опустила глаза, чтобы не выдать своих противоречивых чувств и спешно засобиралась.
– Что ж, очень жаль. Сочувствую вам. Ну, а мне уже пора. Желаю вам повеселиться на свадьбе. И с Рождеством!
Ланц не придал значения резко сменившемуся настроению мисс Аркет и, благодарно улыбаясь, проводил ее к воротам.
Через несколько минут Дьюго присоединился к гостям. В саду играла мексиканская мелодия. Под тенью палантина за праздничным столом сидели самые близкие друзья семьи, предвкушая вкус блюд, издающих дивный аромат.
Помимо праздничного настроения, за столом присутствовало ощущение недосказанности, смешанное с чувством тревоги. София и Хелен независимо друг от друга обе испытывали это.
– Давайте выпьем за благополучное начинание!– предложил тост Ланц.– И разделаемся, наконец, со вкусностями на этом столе.
Гости весело засуетились, зашумели вилками и ножами, посыпались комплементы и похвала умелым хозяйкам поместья, шутки, пожелания, поздравления.
София мельком окинула всех присутствующих и раздраженно отметила подозрительно пристальное внимание Криса к ней. Аппетит пропал сам собой. Она лишь маленькими глотками пила фруктовый коктейль и в выжидательно наблюдающей позе поглядывала на отца.
Внутренний дискомфорт выводил из себя. София начинала нервничать. В попытке сдержать эмоции девушка стала медленно, глубоко дышать носом. Хелен, сидящая через Милинду, протянула руку и коснулась запястья Софии. Ободряющая улыбка скользнула на ее губах, и заботливые материнские глаза вселили в Софию некоторое спокойствие.
Не успели гости опустошить первую порцию блюд, как снова поднялся Ланц и уже более серьезным голосом и выражением на лице проговорил:
– Не все знают, зачем мы здесь собрались…
У Софии резко остановилось дыхание. Ее глаза округлились и замерли на отце.
–…Я хочу вам сообщить о радостном событии в нашей семье!
«Такое ощущение, что я что-то пропустила!»– София стала мысленно перебирать все праздничные даты и события в ее семье, но ничего не могла вспомнить.
– Лин, я что-то пропустила?– шепотом спросила она, склонившись к сестре.
Милинда недоуменно пожала плечами.
Дьюго в волнении провел рукой по волосам и довольно продолжил:
– Один молодой человек пришел ко мне и попросил руку одной из моих дочерей…
От услышанного Хелен чуть не подавилась водой и медленно подняла глаза на мужа.
–…и я с большим удовольствием согласился на его предложение, зная, что с самой невестой уже все решено.
Возгласы удивления и восторга заглушили музыку. Все гости привстали и взяли в руки свои бокалы с вином, чтобы выпить за радостное событие. Только София, Хелен и Милинда растерянно переглянулись и оставались сидеть на своих местах. Милинда украдкой взглянула на Джека и смущенно опустила глаза. Хелен, потрясенная новостью, не могла и слова вымолвить.
– А кто же жених?– спросил звонким голосом Джордж Кьюсак.
Ланц гордо засмеялся и жестом попросил Рискина проявить смелость и во всеуслышание заявить о своих намерениях. София тревожно проследила за взглядом отца и оцепенела. Крис, стоявший напротив нее, смущенно улыбнулся и, кашлянув для храбрости, громко произнес:
– София, я счастлив, что, наконец-то, могу сообщить всем о нашем с тобой решении. Ты выйдешь за меня?
Софию словно окатили ледяной водой. Она не дышала, не моргала, казалось, ее сердце остановилось в этот момент.
Хелен и Милинду, будто парализовало от неожиданного поворота событий. Мать могла предположить все, но такое не умещалось в ее голове. Она поднесла ладонь к своему лицу и стала лихорадочно ощупывать его, чувствуя, как немеют щеки, губы, как кожа начинает гореть.
– Сегодня день помолвки,– добавил Дьюго и залпом выпил коктейль.
София пришла в себя от громких радостных поздравлений гостей. Она стала оглядываться по сторонам, ловя на себе ожидающие ответа взгляды, но молчала. Шок от вопиющей бесцеремонности и хладнокровного игнорирования ее прав и свобод, подлый заговор за спиной, в котором она мысленно обвинила всех присутствующих, омерзительное самодовольство на лице Криса и осознание того, что она оказалась в ловушке, устроенной родными, лишили Софию дара речи. Она почти физически ощутила, как ее тело проваливается куда-то вниз, как в воронку, теряя опору под ногами. Кровь прихлынула к лицу, проявившись на коже ярко-красными пятнами, примерно такими же, как и на лице Хелен, голова потяжелела, и в глазах неожиданно потемнело. Где-то на заднем плане бушевало бессильное отчаяние, чувство нелепости и нестерпимой досады и обиды на весь белый свет.
В какой-то момент Софии показалось, что это просто злая шутка, но, снова взглянув на лица отца, Криса и гостей, она убедилась, что это – злая реальность. Желание забиться в какую-нибудь каморку подальше, поглубже, закрыть уши и глаза и не чувствовать, не ощущать, забыться прожгло тело горячей стрелой. Но София, как прикованная, сидела на месте и не двигалась.
Когда гости замолкли в удивленном ожидании, София заторможенно перевела взгляд на мать и с трудом выговорила:
– Мама, это правда помолвка?
В смятении Хелен ничего не сумела ответить, но взглядом, требующим немедленных объяснений, уставилась на мужа. Дьюго беспокойно сдвинул брови. Что-то пошло не так, но почему, он не имел понятия.
Напряженный перевод взглядов и молчание виновников торжества слегка погасили ликование гостей. Одни недоуменно пожимали плечами, другие скромно присели на свои места и заковыряли вилками в тарелках.
Крис ощутил неловкость, но не уступил стеснению и колебанию. Он обошел стол и встал позади стула, на котором сидела София. Слегка наклонившись к ее плечу, он повторил вопрос:
– Так ты выйдешь за меня?
Неожиданное поведение Софии повергло присутствующих в крайнее недоумение: девушка резко поднялась со стула, сильно задев подбородок Криса плечом так, что тот потерял равновесие и чуть не упал на спину, круто повернулась и вышла из-за стола. Сделав несколько шагов по направлению к дому, она остановилась, затем оглянулась, вернулась к столу и окинула всех присутствующих испепеляющим взглядом. Голосом, срывающимся к крику, София воскликнула:
– И кто же все это придумал-то, а?
Сгорая от стыда за поведение дочери, Ланц грозно выставил руки на бедра и, подбирая слова, чтобы выразить свое недовольство ею, громко кашлянул.
– Мама, ты знала об этом и молчала?– с обидой продолжила София.
– Я не понимаю, что происходит!– оправдываясь и злясь, ответила Хелен, чувствуя, как от стыда перед дочерью и людьми горят кончики ее ушей.– Ланц, объясни все. Крис, вы что – сговорились?
Видя, как мать трясет от возмущения и замешательства, София перевела взгляд на отца.
– Да, может быть, ты все объяснишь?!
– Дочка,– нервно улыбаясь, начал Ланц,– ты же с Крисом давно решила этот вопрос? Я не думал, что помолвка для тебя окажется неожиданностью. Чего тут медлить?
Хелен и Милинда изумленно разглядывали лицо Софии, пытаясь угадать ее следующую реакцию.
София тряхнула головой, не веря своим ушам, и враждебным тоном выкрикнула:
– Я что – была в коме, когда этот вопрос решался? Я ничего не обещала! Кто дал тебе право устраивать этот маскарад?!
София разъяренно оглянулась на Криса.
– А ты… ты совсем из ума выжил?! Мама, умоляю тебя, скажи мне, что ты в этом не участвовала?
Умоляющий взгляд Софии замер на лице матери. Хелен дрожащей рукой закрыла лицо и положила голову на край стола. Милинда подскочила со стула и рванулась к матери, чтобы обнять ее за плечи.
– Мамочка, ну что ты? Не волнуйся…
– Ланц, что ты наделал?– почти плача проговорила Хелен.
– Хелен, дорогая,– Ланц бросился к жене,– все в порядке… Крис, что ты молчишь, скажи что-нибудь…
Гости неловко потупили свои взгляды и молчаливо разглядывали содержимое своих тарелок. Атмосфера резко накалилась, даже воздух показался раскаленным и сдавливал грудь.
Глаза Ланца растерянно метались между Хелен, Крисом и Софией. Крис хмуро разглядывал свои ладони. София с трудом сдерживала эмоции, чтобы не устроить истерики. А Хелен тяжело дыша, со слезами на глазах исподлобья косилась на мужа.
Все это казалось невероятным, и тем не менее – это происходило с ней, с Софией Дьюго, сейчас. Ни она, ни Хелен, ни Ланц уже не обращали внимания на присутствие рядом чужих людей. Взгляды всех троих, полные растерянности, недоумения, негодования и обиды скрестились в треугольнике, разжигая в каждом из них противоречивые чувства от угрызений совести до кипящей ярости.
– София,– еле слышно вмешался Крис,– когда мы встречались в Хьюстоне, я открыто спросил тебя о свадьбе, и ты охотно ответила «да». Почему сейчас ты устроила эту сцену?
София была поражена услышанным. Ей даже в голову не могло такое прийти, тем более сказать это вслух. От возмущения и понимания абсурдности ситуации у нее не хватило слов достойно ответить на это, она только открыла рот, но так и не смогла выдавить из себя слова. Ощутив свое бессилие и бессмысленность оправданий, девушка со вздохом глубокого разочарования развела руками и не нашла ничего лучшего, как исчезнуть с глаз долой. Она попятилась к дому, однозначным движением руки предупреждая неприятие любого замечания, которое могло последовать ей в спину.
Хелен извиняющимся взглядом обежала лица гостей и, отстранив от себя Милинду, пошла вслед за дочерью.
Дьюго и Крис, оба возмущенные и рассерженные несостоявшейся помолвкой, с минуту напряженно переглядывались. Затем Ланц повернулся к гостям и виноватым тоном проговорил:
– Извините, маленькая неувязка. Сейчас мы все уладим… Вы пейте, ешьте, смотрите, сколько всего вкусного… Я вас оставлю ненадолго. Милинда, развлеки гостей.
Бросив недовольный взгляд на Рискина, Дьюго вприпрыжку поспешил к дому. В его голове бешено вертелся вопрос: «Что будет с фермой, если до нового года не выдать дочь замуж?» Все должно было произойти так, как он задумал, и не иначе. Единственное, что он не учел, – это характер дочери, которая всегда вставляла палки в колеса. Но Ланц был уверен, что это поправимо. Он твердо решил спасти свое имущество и никто, даже его дочь, не могли ему помешать. К тому же с браком дочери он решал еще одну задачу – перекрыть все ее дороги в Хьюстон, лишить вредных иллюзий и, в конце концов, заставить уважать решения семьи. Что бы ни случилось, но София не должна была покинуть ферму без свидетельства о браке.
Твердой походкой Ланц вошел в дом и замер. Голоса Хелен и Софии доносились из столовой. Он, готовясь к решительному наступлению, встал у дверей и прислушался.
– Софи, я сама в шоке от случившегося. Это не похоже на Ланца,– громко заверила Хелен дочь.
– Похоже – не похоже… Какая разница?! У меня даже слов нет, чтобы выразить то, что я чувствую. Мне и смешно, и досадно… Какая помолвка?! Ха-ха-ха! Он что – всеми способами хочет мне насолить? Убить меня, растоптать в навозе, унизить, утопить в этом болоте!– взбешенно кричала София.
– Софи…
– Мама, только не надо опять его оправдывать!– перебила дочь.– Ты всегда его выгораживаешь! А он и мизинца твоего не стоит!
– Софи, я и не собираюсь…
– Знаешь, я уже не маленькая и совершенно уверенно чувствую, что у него особая любовь ко мне, будто я ему не дочь.
София обиженно сунула в рот мизинец и начала обкусывать кончик ногтя. Хелен отняла руку дочери от лица и заключила в свои ладони. София устало выдохнула и, опустив голову, прижалась к плечу матери.
– Зря я приехала. Лучше бы ты и Лин приехали к нам…
– И оставили бы отца одного в Рождество?
– Да с ним целый косяк жеребцов и рабочие фермы. Ему больше ничего и никого не надо…
На последнем слове София испуганно выпрямилась, потому что дверь в столовую шумно распахнулась, появился отец. Ее глаза холодно впились в неподвижное выражение его лица.
Хелен напряженно обошла дочь, загородив ее от мужа, и сердито скрестила руки на груди.
– Да!– подтвердил Ланц, давая понять, что слышал весь их разговор.– Ферма – это единственное, что предано мне и, кстати, кормит всех вас. И на твоем счету,– его указательный палец грозно вытянулся в сторону Софии,– лежат деньги, заработанные моим трудом!
София не спешила его прерывать. Она опустила глаза и старалась глубоко дышать, чтобы не сорваться на отца, позволив ему высказаться.
– Ланц, тебе не кажется, что ты мог хотя бы предупредить нас о том, что собираешься сделать?– упрекнула Хелен.
Дьюго сдержанно вздохнул, сжал пальцы в кулаки и сквозь зубы продолжил:
– Сейчас я хочу, чтобы вы обе послушали меня, не перебивая и не вставляя свои язвительные замечания.
София догадливо кивнула, приняв намек в свою сторону. Хелен сурово сжала губы, но взглядом дала понять, что готова слушать.
– Так вот,– требовательно и ультимативно начал Дьюго,– я не буду разбираться в твоих отношениях с Крисом, хотя я склонен верить его слову о вашем договоре, но с помолвкой или без нее ты выйдешь за него замуж до нового года…
София мгновенно почувствовала, как огненный клуб поднялся с низа живота и вот-вот вырвется через горло. Ее глаза округлились, губы раскрылись в немом протесте, но не успела она отреагировать, как услышанная следом фраза, словно окунула ее в ледяную прорубь.
–…иначе все, что мы имеем на сегодняшний день, перейдет в собственность банка. Мы обанкротимся!
Плечи Хелен упали, она сделала шаг назад, чтобы найти точку опоры. Дверца шкафа, на которую она оперлась, заскрипела.
– Ланц, что ты такое говоришь?!
В первые секунды растерянности София не могла понять, правильно ли она расслышала отца. Она не знала, на кого сердиться: на себя, на Криса, на отца, на кого сложить вину за происходящее с ней. «Вот так веселенькое Рождество!– промелькнуло в голове Софии.– А я-то здесь при чем? Замуж? За Криса? Ни за что! Сумасшествие какое-то! Он что, рехнулся?»
Глаза Софии должно быть настолько ярко отразили ее мысли, что Ланц убедительным тоном продолжил:
– Ты выходишь замуж за Криса, а я заключил договор на дарение всего имущества тебе. В этом случае нас оштрафуют на двадцать процентов от всего капитала. Если не будет свадьбы, у нас не останется средств даже на аренду дома…
В воздухе повисла тяжелая пауза. Все трое замерли, каждый переживал свою личную трагедию. Потом Дьюго вдруг громко вздохнул и сел за стол.
– Агент, который ведет наши дела, не платил налоги два года и прикарманил большую часть дохода,– посчитал нужным объясниться Ланц.– Его вина недоказуема, но больше некому… Здесь ничего не поделаешь. Или свадьба, или банкротство! Чем-то надо жертвовать.
– Жертвовать!– воскликнула София, сдавленным от возмущения голосом. Это слово лезвием прошлось по сердцу.– Жертвовать! Я что – овца, чтобы мною жертвовать?! И что это за история с налогами? Я тебе не верю! Ты всегда был подлым обманщиком!
Хелен шагнула в сторону дочери и протянула к ней руки, чтобы успокоить. Но девушка резко отстранила от себя мать и, скрестив руки на груди, презрительно усмехнулась в лицо отцу:
– Что, решил меня укротить таким способом? Тебе покоя не дает моя свобода, мои успехи в Хьюстоне, да? Нужно втоптать меня в грязь, унизить и сделать такой же несчастной, как и маму? Какой же ты подлый!
Хелен закрыла свое лицо ладонями и заплакала. София с силой рванула стул, преградивший ей дорогу к выходу, и вне себя от злости покинула столовую.
Хелен затихла. Через минуту она открыла лицо и дрожащим голосом проговорила:
– Это правда?
Ланц, раздраженный выходкой дочери, нервно махнул рукой.
– Те люди, о которых ты спрашивала, – это были налоговые инспекторы. Виннигер и Аркет. Мисс Аркет была так великодушна, что дала шанс исправить положение. Все готово, не хватает только свидетельства о браке совершеннолетней дочери.
– Пресвятая Мария, Ланц, я ничего не понимаю. Как ты мог скрыть это от меня? Я, конечно, ничего не смыслю в юридических и финансовых вопросах, но ты же отец. Как ты можешь использовать свою дочь и этого парня? Разве больше нет другого выхода?
– На помойку, дьявол!– вспылил Ланц.– Хелен, ты совсем глупая? Аркет – грамотный человек, специалист. Она все разложила по полочкам… Что такого случится, если София выйдет замуж за Криса? Тем более что парень давно любит ее. А она нос воротит! Ишь, гордячка нашлась!
Его голос почти перешел на крик в порыве доказать собственную правоту и безысходность положения.
– Что случится?– эхом повторила жена.
Хелен почувствовала, как все ее существо противится самой мысли о насилии над волей дочери, умалению ее прав и желаний. Ее собственные воспоминания о молодости встали перед глазами, и сердце сжалось от обиды и тоски по себе – твердой и решительной, по себе, когда-то счастливой и самонадеянной. Нет, Хелен не сожалела о прошедших годах, боялась сожалеть, умело пряталась и хранила свой семейный очаг. И все же никогда не желала такой судьбы своим дочерям. Она подавленно кусала губы и бесцельно водила пальцем по краю стола.
