Сергей Комалов
Загадки для дракона
Ночью я перебирал в уме все, что знал о ядах. С тем и уснул, ничего не решив. Рано утром семь черных драконов и один изумрудный получили сигнал к началу эксперимента. Не смогу рассказать, чем занимались мои однокашники, но сам я отправился к подножию гор, где когда-то нашел грибы. На этот раз надеялся отыскать здесь «вечнозеленое горе»[6], траву, известную многим драконам. На моем родном острове она растет в изобилии, поскольку любит теплый климат, но в здешних краях считается редкой. Мои усилия оказались не напрасными. Уже имея четкий план действий, я собрал целую охапку «вечнозеленого горя» – почти все, что нашел. Таким количеством можно было бы усыпить и обездвижить пару взрослых драконов, но никого не убить. Значит, нужны были и другие ингредиенты. В частности, быстродействующее токсичное вещество без сильного запаха, яркого цвета и характерного вкуса.
Крылья уже несли меня к южной границе школы. Здесь, на самой большой площадке, поросшей высокой травой, наши занятия проводились лишь изредка. Но буйство красок и запахов меня не интересовало. Сторожевые драконы зорко следили за мной, пока я внимательно исследовал поле, собирая в густой траве ядовитых ярко-красных сороконожек. Толстые и волосатые насекомые извивались, пытаясь меня ужалить, но не могли прокусить драконью чешую. В действительности яд сороконожки был не слишком сильным. Для верности в зелье нужно было положить кое-что покрепче. И тут я вспомнил секрет, которым со мной поделилась бабушка, когда однажды мы готовили с ней отвар от изжоги, для которого требовалось всего три простые травы. «Добавишь туда серый песок Кары[7], и этот безобидный отвар станет сильнейшим ядом», – заметила Первая. Бабушка уверяла, что щепотки серого песка, подмешанного к пище или лекарству, достаточно, чтобы убить взрослого дракона. Я знал, что готовится этот песок из хрустальной травы[8], произрастающей только в пустоши Кары, очень далеко отсюда. Смогу ли я превратить речную осоку в хрустальную траву с помощью десятка других трав? Хватит ли на все это времени? Думая об этом, я уже приступил к изготовлению зелья, а наблюдавшие за моими молниеносными действиями драконы решили, что их собрат потерял рассудок. Отвар «превращалки» был готов поздно вечером. Погруженная в него осока приобрела сиреневый цвет и не имела никакого сходства с хрустальной травой, но когда я сжег один побег, то все, кто находился в лаборатории, почувствовали тошнотворный запах. Стебель сгорел, оставив маленькую горстку серого пепла. Значит, отличаясь от хрустальной травы внешне, осока все-таки приобрела ее свойства, что было главным для меня. Я сжег еще несколько больших стеблей, и горка пепла передо мной выросла. К этому времени в лаборатории витало множество различных запахов, но мой был самый противный. Не сомневаясь, что яд сороконожек в сочетании с пеплом хрустальной травы – огромная убойная сила, я понял, однако, что моему зелью нужна отдушка. А потому ночью слетал на поле и нарвал немного мяты: ее приятный, знакомый всем запах мог сбить с толку любую жертву. После этого я измельчил сороконожек, перетер их с серым порошком, добавил мяты и, залив все водой, поставил на медленный огонь. Отвар должен был хорошо нагреться, но не кипеть. Ночь кончалась, а с ней истекало время, отведенное на выполнение задания.
Когда солнце позолотило пики гор, директор сообщила, что у экзаменующихся остается полчаса до полного сбора. Я снял свой шедевр с огня и перелил в две деревянные колбы. Получилось минимум три порции отвара. Аль заканчивал готовить что-то сложное, сильно пахнущее хмелем, странного малинового цвета. «Посмотрим, есть ли у кого-нибудь такая же умная бабушка, как у меня», – подумалось мне. Мой отвар остыл и вместе со мной ждал своего часа. «Ваше время вышло, – прогремел под сводами лаборатории голос Чим. – Прошу на поляну!»
Мы покорно вышли. Там, в больших клетках, сидели краби. Восемь особей, пойманных при содействии призрачных, свирепо смотрели на наше сборище. Было пасмурно, и краби не страдали от яркого солнца, их главного кошмара. Указывая на отвратительных существ, директор произнесла: «Это ваши подопытные. Надеюсь, возражений не будет?» Все выразили согласие отыграться на краби. Первым испытание держал изумрудный. Его бурый отвар пахнул полынью. Кусок мяса, обильно политый этим снадобьем, дракон бросил первой краби. Угощение было проглочено. Прошло пять минут, а эффекта не последовало. Прошло еще пять минут: краби и не думала умирать. «Вы провалили задание», – сказала директор серьезным тоном.
Для чистоты эксперимента Алю дали другую краби. Про себя я отметил, что теперь малиновый сироп моего друга уже потерял запах. Операция с куском мяса повторилась. Краби сожрала наживку. Через три минуты она забеспокоилась, забилась в клетке и вскоре умерла от потери крови. Яд растворил ее артерии и нарушил всю кровеносную систему. Результат моего друга был зачтен. Он назвал свое экспериментальное зелье довольно банально – «Малиновой смертью». Следующие за Алем два черных дракона вызвали у краби острое расстройство, но оно их не убило. Эти наши собратья не выдержали испытание. Мне, как лучшему ученику, довелось проходить его последним.
К этому времени погода улучшилась и краби занервничали. Подали кусок мяса. Я открыл деревянную колбу и наклонил сосуд, из которого на мясо тонкой лентой полилась чистая, прозрачная струя, отливающая на солнце серебром. У хищницы разгорелся аппетит: мясо вместе с моей приправой было проглочено в одно мгновение. Прошло чуть меньше минуты. Краби грозно смотрела на меня, но взгляд ее потух, глаза затуманились, затем она упала на бок, не издав ни единого звука. Крылья краби пару раз ударили по клетке, как будто она собиралась взлететь, но затихла. Воцарилось молчание: все поняли, что подопытная мертва. «Что ж, прекрасно! – констатировала Чим, поворачиваясь ко мне. – Как ты назовешь свое изобретение?» «Прозрачный поток», – выпалил я первое, что пришло в голову. Директор утвердительно кивнула.
Праздновать победу нам с Алем было рано: на завтра предстояло выполнить второе задание, прямо противоположное первому. То есть вылечить животное, как когда-то мы реанимировали оленя. О ком пойдет речь на этот раз, нам не сказали. Утром следующего дня на площадке для занятий собрались все учащиеся. Директор сообщила, что мы оба получим аттестацию, если вылечим своих пациентов за шесть часов. «Хотелось бы поскорее увидеть этих больных, – читалось во взгляде Аля. И ему тут же представилась такая возможность. На поляну внесли клетку с большим озерным кратом[9], полузмеей, получервем огромных размеров, плоская голова которого оканчивалась чем-то похожим на маленький клюв. Раздвоенный язык то высовывался из пасти, то исчезал в ней. Почти синего цвета длинное тело покрывали жесткие волоски. Два огромных глаза не выражали ничего.
– Тебе, Алькантадорсипорт Прайстиромкалдамт, предстоит выяснить, чем страдает озерный крат, – приказала Чим. – Ну и исцелить его, разумеется. Больной кое-что понимает. Ты можешь использовать телепатию, но не жди, что он тебе ответит. Озерные краты не любят общаться со столь не похожими на них существами.
Аль слушал директора, пребывая в глубоком трансе. «А вот и животное для Овиладистоламера Кинтарбалистбормага», – проговорила тем временем Чим тоном заговорщицы. Все, включая меня, были снова ошарашены. Мне предоставили лечить сумеречного дракона. Как говорится, хуже не придумаешь. Сведения об этих представителях нашего сообщества, которыми я располагал, не сулили ничего хорошего. Как мне рассказывали, сумеречные очень капризны. Живут в глубоких норах, выбираясь оттуда только с последними лучами заходящего солнца. От нелюбви к свету их чешуя – тонкая и непрочная, хотя голова сумеречных защищена твердой роговой оболочкой. Полагаю, что природа отдохнула на этих драконах. Они питаются мелкими животными, не имея возможности без большого риска для себя разжиться крупной добычей. Сумеречные не умеют выдыхать огонь, вырабатывать яд и защищаются только зубами. Правда, у них это очень сильное оружие.
Видимо, только из-за очень плохого самочувствия мой пациент согласился предстать перед нами белым днем. Его большая голова была высоко поднята, маленькие синеватые глаза внимательно смотрели на меня. Нам отвели отдельную площадку. Целый час я потратил на установление диагноза. Мой подопечный был молчалив: возможно, просто не верил в мое мастерство. Он так односложно, с таким безразличием отвечал на вопросы, что в конце концов я понял: у этого дракона болит сердце. Выяснилось, что он уже обращался к другим лекарям, но ему никто не смог помочь.
Я недоумевал: зачем мне подсунули такого больного, которого нельзя вылечить? Но прежде, чем адресовать этот вопрос учителям, нужно было все испробовать. Для лечения сердца драконы используют несколько хорошо мне известных способов. От своего подопечного я узнал, что все они оказались для него бесполезными. Опять пришлось проявить изобретательность. Точно зная, что в состав сердечного лекарства для моего пациента нужно включить кровь других животных, я гадал: на ком остановиться. Неожиданно мне пришло на ум то, что никогда не приходило ни одному из моих собратьев. Я вернулся в лабораторию. Страж смотрел на меня с подозрением. В самом дальнем углу, в клетке сидела уцелевшая после вчерашних испытаний краби, которую безуспешно пытался отравить изумрудный. Она выглядела вполне здоровой. «Можно мне ее забрать?» – спросил я у стража. Тот утвердительно кивнул. Я взял клетку и пустился в обратный путь, но вскоре передумал лететь к своему полю. Попав на яркое солнце, краби впала в истерику и вскоре почти ослепла. Невдалеке был небольшой уступ в скале, туда я и повернул. А приземлившись, оглядел свою смертельную ношу. Мне нужна была кровь краби, которая между тем продолжала буйствовать. Выставив клетку на солнце, я решился на отчаянный шаг: осторожно отомкнул замок и сунул внутрь свою лапу. Последовал болезненный укол, но в ту же минуту мне удалось схватить краби за шею и крепко ее сдавить. Послышался хруст.
Зловредная тварь задела меня крылом, усеянном шипами, проколов чешую точно между пластинок и выпустив немного яда. Нужно было принимать меры, но я решил потерпеть, так как времени для исцеления сумеречного почти не оставалось. Кровь краби, собранная в горшок, источала зловонный запах, отбить который могли душистые травы, поэтому я отправился на ближайший луг. Больной дракон не должен знать, что за лекарство ему предлагают. Ведь он, как и многие из нас, за исключением разве что призрачных, считает кровь краби грязной. Чтобы обмануть обоняние своего пациента, мне пришлось добавить в горшок сока полыни, корня имбиря и чай-травы. Получилась жидкость фиолетового цвета без определенного запаха.
Опускаясь на заветную поляну, где находился бедный сумеречный, я чувствовал себя неважно: меня немного мутило, голова кружилась. Судя по удивленному взгляду своего пациента, в тот момент я больше, чем он, походил на больного. «Выпейте это!» – услышал сумеречный мой зычный голос, после чего понюхал мое творение и поморщился. «Лекарство не всегда бывает сладким», – сказал я тоном великого целителя. Пациент безропотно осушил горшок. Я был уверен, что это ему поможет.
Настало время заняться собой и отправиться за противоядием. Долететь до цели оказалось непросто. Преодолевая слабость, я опустился на порог лаборатории. Меня шатало, что не укрылось от внимания стража. Я прошел к нише, где лежали самые обычные снадобья, и выбрал нужное. Проглотив порцию белого порошка, тут же почувствовал большое облегчение. Вернувшись к сумеречному, увидел, что тот опять как-то странно смотрит в мою сторону. Меня это несколько озадачило. Между тем пациент произнес:
– Не знаю, что вы мне дали, юный лекарь, но теперь мне вроде бы и не на что пожаловаться.
– Вас ничего не беспокоит? – с надеждой спросил я.
– О да! Вы – непревзойденный мастер врачевания, клянусь Звездным драконом.
– Рад, что помог вам, – прозвучало в ответ. – Сердце больше не болит?
– Нет! Я вообще переживаю небывалый подъем.
«Еще бы! Кровь краби – сильное средство», – сказал я про себя. Мы вернулись на экзаменационную площадку за полчаса до конца отпущенного времени. Аль заканчивал лечение, и было видно, что он устал. В назначенный час директор и два эксперта приступили к проверке нашей работы. Аль прекрасно с ней справился. Моего пациента долго слушали, осматривали и опрашивали. Тот твердил, что все прекрасно. У директора не осталось сомнений, что больной выздоровел. А если лекарь не рассказывает о методе исцеления, так это его право. Как и Аль, я получил звание мастера врачевания. Улетая, сумеречный сказал мне, что среди его собратьев я всегда буду желанным гостем.
Так закончился второй год обучения в школе.
Глава VIII. Родной язык
На протяжении последнего тысячелетия все мы, драконы разных кланов, общались между собой на простом и понятном языке крилсто[10], созданном изумрудными. Этот универсальный язык очень облегчил наши контакты. Ведь до появления крилсто изумрудные не понимали черных, черные – туманных, туманные – призрачных и так далее. С другой стороны, у каждого из наших кланов остался родной язык, который, к сожалению, во многих семьях уже забывали. Преодолевая пробелы домашнего воспитания, мы начали заново открывать родные языки и диалекты других драконов. Как всегда, я и Аль старались быть самыми прилежными учениками, но в постижении этой науки изумрудные оказались гораздо способнее нас: они буквально на лету запоминали новые слова и правила. Это стало особенно заметно, когда от изучения драконьих языков мы перешли к языкам людей, понимать которых во время налетов на их фермы нам очень важно, чтобы защититься. (Правда, в минуту опасности люди иногда говорят одно, думают другое, а делают третье). Надо пояснить, что набеги мы совершаем, если не находим для своего пропитания никакой другой добычи.
Поскольку драконы живут в разных местах, а люди, соседствующие с ними, зачастую изъясняются по-разному, нас снова разбили на группы, у каждой из которых был свой наставник. За обучение черных драконов взялась Чим. Она объяснила, что нам не придется осваивать все тонкости языков своих соседей, но знать азы, часто употребляемые людьми слова и фразы, интонации, приемы речи и даже сленг необходимо. Не менее важно, по мнению Чим, было вникнуть в психологию людей, понять их мотивацию в том или ином случае.
На последнем этапе обучения директор отобрала пятерых учеников для выполнения ответственного задания. Дело в том, что кормильцы школы, доставлявшие ученикам свежее мясо, фрукты и другую разнообразную еду, не всегда добывали ее в лесах и горах. Теперь нам предстояло увидеть, как это делается, отправившись за добычей вместе с сильными и выносливыми драконами. Им вменялось в обязанность беречь нас как зеницу ока, не подвергая опасностям. А мы должны были наблюдать за работой кормильцев, а также смотреть, слушать разговоры людей и переводить все сказанное ими на крилсто. Задание не считалось экзаменом, но нас попросили отнестись к нему очень серьезно. Рано утром вся группа поднялись в небо. Впереди летел большой черный дракон. За ним в строгом боевом порядке еще десять ему подобных: для тридцати девяти учеников еды требовалось много. Мы стали частью длинной живой цепи, которая заканчивалась двумя изумрудными стражами школы. Их забота состояла в том, чтобы ученики не попали в какую-либо переделку. Конечная точка нашего путешествия располагалась всего в часе лета от школы. Горы были высоки, но наши провожатые знали удобный проход. Мы пролетели через два красивейших ущелья и попали в лесной мир. Заросли деревьев выглядели живописным зеленым ковром. Границы школы остались позади. Ощущение свободы и легкости, которое испытывали мои собратья и я, оказавшись впервые за два года за пределами строгого учебного заведения, было сродни чувству первого полета. От проявления сильных эмоций нас сдерживало только осознание важности задания. Если бы не это, мы бы устремились вверх, сломав строй. Однако, помня о том, чего делать нельзя, поднялись немного выше и, миновав неширокую реку, увидели несколько десятков домов, примыкающих к площади. Нас интересовала, конечно же, большая ферма, расположенная близ поселка, где содержались коровы, свиньи, овцы, лошади и птица. «Вы только слушаете, смотрите и запоминаете! – строго сказал дракон, возглавлявший наш летучий отряд. – Имейте в виду: тот, кто спустится ниже одной пятой лиги, будет отчислен».
Правила есть правила. Одиннадцать черных драконов ринулись вниз и, приняв нас в свои ряды, начали медленно кружить над фермой, где вот-вот должны были развернуться основные события. Двое изумрудных стражей держались ниже учеников. Этот набег был задуман как классическая атака и мало походил на тот, в котором я получил свой первый опыт. Драконы действовали четко по плану: четыре из них проникли в коровник, три – в свинарник, а остальные направились в овчарню: еда должна быть разнообразной. Почти сразу послышались крики и стрельба. Мы видели, как к ферме бежали люди. Их было не менее двадцати. В коровнике что-то громко хлопнуло, и в небо взметнулось пламя. В стороны полетели щепки. Половину крыши здания как ветром сдуло, вторая половина горела. Один за другим четыре дракона взлетели в небо со своими трофеями. Они захватили девять коров. В свинарнике стоял невообразимый шум. Люди орали: «Не дайте им уйти!» Между тем два дракона уже находились на крыше свинарника, третий проник внутрь. Несколько человек рискнули войти в помещение, и это стоило им жизни.
Казалось, все жители посёлка сбежались на ферму. Из криков и бесполезных советов, которыми обменивались мужчины и женщины, я понял, что они возмущены действиями наших кормильцев, но не знают, что предпринять. Овчарня стояла немного на отшибе, и ограбить ее драконам не помешал никто. Набег заканчивался. Было украдено девять коров, шесть свиней и одиннадцать овец. На обед хватало, но не оставалось никаких сомнений, что очень скоро кормильцам снова придется отправиться за добычей. Что касается боевых потерь, то никого из драконов даже не ранили. А вот люди пострадали. Признаюсь, я искренне сожалел об этом.
Спустя несколько недель все ученики прошли подобный тренинг. Приближался экзамен. Нам ни разу не сказали, как он будет организован. Аль ворчал, потому что ему не давался язык туманных драконов, который и впрямь был туманен. Зачем он взялся именно за это наречие, ума не приложу! Ведь нам дали свободу выбора. Я, например, преуспев в родном языке, взялся за язык изумрудных.
Список учеников, допущенных до экзамена, который огласила директор, оказался длинным. Естественно, в этот список включили всех изумрудных драконов. Мы с Алем вошли в четверку черных, удостоенных такой чести. О призрачных даже не шла речь, а из туманных до экзамена допустили лишь Карфисрамола Борталомикса. Экзамен состоял из трех заданий. Первое – язык людей. Из пяти изученных выбирался один. Второе – язык клана. Причем нам задавали вопрос на языке людей, а отвечать разрешали на родном. И наоборот: на вопрос, заданный на родном языке, экзаменующийся отвечал на языке людей.
На третье предлагались практические занятия, но до них еще нужно было дойти. Как и изумрудным, легких заданий мне не доставалось. На первом этапе из двадцати экзаменующихся ни один не был отстранен от дальнейших испытаний. В конце дня нас распределили по группам и отпустили отдыхать, предупредив, что впереди нелегкий день. Как всегда, начался он рано.
Полеты на ферму, пусть только в качестве наблюдателей, были необходимой частью обучения. Теперь предстояло показать, на что мы способны. Нашей целью оказалась овчарня. И вот мы уже на месте. Два черных дракона парят высоко в небе, готовые в случае опасности взять ситуацию под контроль. Добыча животных на этой овчарне стала лишь дополнением к экзамену. Главное – показать учителям, что мы понимаем, как люди реагируют на юных драконов, что говорят и как собираются действовать, отражая наш набег.
Первая группа изумрудных вернулась с фермы довольно быстро. Ее добыча состояла из пяти овец. Люди суетились, кричали, но ученики, понимая их, действовали слаженно и четко. Такова была оценка экзаменаторов, которые контролировали набег сверху. Вторая группа изумрудных также показала хорошие результаты, отвоевав у крестьян четырех баранов без особых трудностей, потому что прислушивалась к разговору людей и, зная их намерения, старалась переиграть. Третья группа вернулась с тремя овцами и слегка раненым учеником. Контролирующие эту атаку учителя посчитали ее неадекватной: строй юных драконов рассыпался, а их поведение не удовлетворило наставников. Оставалась наша группа: четыре черных дракона, включая особь женского пола, и один туманный. Перед отправкой на задание Аль сказал мне: «Люди никогда не бывают готовы к нашей атаке. Каждое нападение воспринимают будто оно случилось в первый раз». Однако нас ждали. Приближаясь к поселку, я заметил, что у овчарни собралось довольно много мужчин. Казалось, люди не сомневались, что прилетят именно молодые драконы. Конечно, мы не собирались отступать. Роли были распределены. Прозвучала привычная команда, и пятеро из нас устремились к земле, решив попасть внутрь овчарни через ворота. Разбить их не составляло большого труда. Два дракона должны были сломать деревянные створки, два – прикрывать тыл. Мне досталось приземлиться на крышу и сторожить товарищей. Я понимал, что останусь без добычи, зато помогу однокашникам ее быстрее унести, информируя о том, что замышляют люди. К сожалению, эффекта внезапности не получилось. Аль с еще одним черным драконом ринулись к воротам. Карфисрамол Борталомикс и девочка-черный дракон, имени которой я тогда не знал, приготовились отражать нападение бегущих к ним людей. В тот день мне довелось услышать столько сленга, сколько никогда потом. Поняв почти все, о чем шла речь, я передал методом телепатии эту информацию наставникам, контролирующим наш набег, и своим друзьям. Когда один из мужчин произнес ключевое слово: «Стреляйте!», я сообразил, что срочно нужно помешать людям осуществить их намерение. Послал эту мысль туманному, но Карфисрамол Борталомикс не отреагировал на мое послание: то ли не уловил его сути, то ли был сильно занят подготовкой к защите.
Ворота рухнули, и два черных дракона проникли в овчарню. Крестьяне находились уже близко, двое из них держали в руках оружие. «Придется проявить инициативу», – думал я. К счастью, два наших защитника оказались начеку и выпустили струи огня в первых нападающих. Послышались истошные крики. Ни один из тех, кто собирался стрелять, не пострадал. Я мучился выбором: помочь двум обороняющимся драконам или попытаться разломать крышу, чтобы грабителям легче было выйти. Но тут прозвучал выстрел. Следом за ним громыхнул второй, гораздо сильнее. Толпа охнула, разразившись восторженными криками. Люди кричали: «Он ранен, стреляйте еще!» Обе пули попали в девочку-дракона. Та присела на лапы, и я не сомневался, что ее надо спасать. Между тем из овчарни до меня донесся мысленный сигнал Аля, который сообщал, что удаляется оттуда вместе с напарником. Снова прозвучал выстрел. На этот раз стреляли в меня. Пуля пролетела мимо. Сидеть на крыше было бессмысленно. Я взлетел и, ринувшись в толпу, осаждающую овчарню, выдохнул огонь. Возникла паника. Развернувшись, увидел, как человек нацеливает на меня ружье. Нас разделяло всего сто метров. Не дожидаясь выстрела, я рванулся вперед, кипя от злобы, и вдруг почувствовал легкий толчок. Пуля попала мне в грудь. В то самой уязвимое место, где нет защиты. Перед тем, как упасть, я толкнул наземь стрелявшего в меня человека.
Когда пришел в себя, все тело болело, а больше всего – грудь. Долго лежал с закрытыми глазами. А открыв их наконец, понял, что нахожусь в нижнем этаже школьной башни. Рядом с собой, в лечебнице, увидел раненую девочку-дракона. Стараясь ее не разбудить, захотел было подняться, но сделать это мне помешал новый приступ острой боли. Услышав мое рычание, девочка-дракон сразу проснулась.
– Тебе надо лежать, герой! – сказала она, сладко зевая.
– Что произошло? – глухо прозвучал мой вопрос.
– Я ранена, но не очень серьезно. А то, что ты выжил, – просто чудо.
– Как остальные?
– Все здоровы. Наша группа унесла трех овец.
– А экзамен?!
Она внимательно посмотрела на меня:
– Директор решила, что его сдали только мы с тобой. – Видя мое удивление, девочка объяснила: – Расправившись с человеком, который выстрелил в меня, ты потерял сознание. После этого Карфисрамол Борталомикс понял, что ситуация вышла из-под контроля, и позвал на помощь стражей, которые нас отбили у рассерженных людей.
– Но почему аттестовали только тебя и меня? – недоумевал я.
Она опять помолчала и ответила:
– Ты доказал, что хорошо понимаешь язык людей и здорово владеешь телепатией, а меня аттестовали за то, что закрывала тебя, пока не подоспела подмога. Когда толпа увидела, что ты упал… – Тут раненая сделала паузу, а потом добавила: – Ну что говорить…Они бы тебя растерзали.
– Получается, я обязан тебе жизнью. Спасибо!
– Не стоит благодарностей, – мягко оборвала меня собеседница. – Любой из нас поступил бы так же. Мы с тобой черные драконы, а ты знаешь, что черные драконы – самые храбрые. Так всегда говорят мои родители и старшие братья.
Я молчал, не находя слов, и очень радовался, что среди наших женских особей встречаются такие смельчаки.
Прошла неделя. При активной помощи врачевателей моя рана затянулась, я быстро поправлялся и вскоре вышел из лечебницы. Оказалось, что никто из учеников еще не отпущен домой, несмотря на то что учебный год закончился. Причиной этому был я. Наконец состоялся общий сбор, на котором директор подвела итоги нашего обучения.
– Вы все хорошо поработали, – начала Чим свою пространную речь. – Хотя некоторые выпускники не получили ни одной аттестации, надеюсь, обучение пошло на пользу даже им. Надо заметить, что очень редко наши ученики успешно сдают экзамены по всем предметам. Могу назвать только троих. Два из них – изумрудный и черный – окончили школу лет триста назад. К сожалению, оба погибли во время последней войны драконов. Ну а третьим таким выпускником была я сама. – Директор замолчала, словно давая нам время осознать сказанное, а затем продолжала: – Сегодня у нас есть еще один мастер трех предметов. Его имя Овиладистоламер Кинтарбалистбормаг.
Я стоял в первом ряду. От чувства гордости мое сердце готово было выскочить из груди. Но черным драконам не пристало терять самообладание. Между тем Чим еще не закончила, решив напомнить собравшимся о случившемся на последнем экзамене. По ее мнению, тот учебный полет на ферму должен стать уроком для каждого из присутствующих, хотя вроде бы все закончилось благополучно.
– В конце концов, – вслух размышляла директор, – никто не погиб, но ведь это могло произойти. Подумайте сами: два дракона из группы попадают в непростую ситуацию. По логике вещей, все остальные должны бросить добычу и, забрав раненых товарищей, улететь. А что делаете вы? – Продолжаете грабить людей и начинаете борьбу с ними. Но это был экзамен по языкознанию, а не боевая операция! Только Овиладистоламер Кинтарбалистбормаг и Эрдалистрадамарги Холбисортомкартибар повели себя разумно.
Тут я впервые услышал полное имя девочки, прикрывшей меня своим телом. На языке черных драконов ее имя означало «Входящая в рассвет». Между тем директор подошла к самому главному.
– Учитывая все, что произошло, я приняла решение наградить Эрдалистрадамарги Холбисортомкартибар за спасение товарища «Хрустальным драконом», – торжественно сообщила Чим. – Награды за смелость удостоен и Овиладистоламер Кинтарбалистбормаг. Он не растерялся в очень сложной ситуации.
Я вышел вперед, и мою шею тоже украсила массивная цепь с «Хрустальным драконом».
Так закончилось наше обучение. Мне, конечно, было очень жаль, что Аля признали мастером лишь в двух дисциплинах. Но, к счастью, он не очень расстроился и даже пригласил меня в гости.
