Евгений Анатольевич Небольсин
Русская философия. Анализ истории. Том 2
Если мы познаем Бога, то одновременно нам раскрываются все остальные грани Его и при этом мы познаем Его так, как это естественно природе человека, благодаря чему мир уходит из чувственного восприятия. Он как здоровый палец перестает быть чувственно заметным. Мы видим мир, только лишь потому, что противоестественностью своей он травмирует нас, воспаляет природу. Человек выздоравливает только в молитве, ибо во время оной мир исчезает и перед нашим умом встает только Личность Творца. Мир не видим только в молитве003-03-7.7. Змий же, непосредственному естественному сущностному единству с Творцом предлагал альтернативу, а именно познание какой-то одной отдельной грани из абсолютного множества94 полноты, то есть помимо единства с Ним. Потому, имея знание о ней, человечество утратило все остальное знание. Также как, если вы пребываете на вершине бытия, то вам открыта вся Вселенная под ногами. А если решили знать большее и спустились в долину, то конечно, мы видим уже эти буераки и поваленные деревья и хаос всеобщий, свойственный для леса, что скрадывалось при созерцании сверху. Хотя это тоже знание и в каждом случае есть свой позитив, который имеет жизненно важное значение, а потому и то, и другое обязаны быть в нераздельной связности, как грани одной и единой полноты живого. В раздельности, из-за безрадостного открывшегося вида, теряется связь общего единого, созерцаемого с высоты, а поэтому отвергается красота гармонии. Ибо все остальное, обозримое на вершине нами утрачено – можем видеть только то, что оказалось в ограниченном природой секторе обозревания – под носом и под ногами. Одно дополняя, в тоже время исключает другое. (07.01.00)Итак, нам открыта только узенькая абсолютно малая грань Божественного – некоторая точка, через которую вполз инородный порядок в образе змея во Царствие Небесное и через который провалилось привычно созерцаемое земное человечество, увлекая за собой свою Вселенную. Эта яма так и осталась противоестественным для нас бытием и потому теперь через эту точку-грань Бог свидетельствует о Себе. Так мир человека сузился до грани Творца, до абсолютно малого – до точки соприкосновения с Ним. И теперь, вместо того, чтобы обладать полнотой всеобъемлющего созерцания, мы получили полноту абсолютного ограничения (мизерной точки, с ее множественными прообразами, как наипростейшего элемента нашего обозреваемого чувственной природой, с ней потом начали работать математики, как несущей в себе весь спектр разнообразия контента возможных функций). С этого момента и до самого Рождества Христова человек приобщался к Богу и познавал Его только посредством духовной чистоты, умаления греховной природы до максимально ничтожного415, а после Рождества Христова духовная чистота оказалась вместилищем иной призмы мировосприятия – Духа Святого777-07-127.
1.0.2.-4. Итак, Бог имеет соприкосновение с этим миром Вселенной в точке, которая становится первым элементом привычно созерцаемого нами порядка, его причинно-следственного механизма. Точка становится первым элементом, раскрывающим Божественное содержимое её с Его почти не распознанной многогранностью в границах пораженной грехом природы Вселенной. В любом случае, это является истинным утверждением, если созерцать мир с позиции пораженной грехом природы человека, то точка – это есть самый простейший, самый элементарный и потому в каком-то смысле самый совершенный порядок вещей в пределах Вселенной, поражённой грехом304. Это есть самый элементарный порядок вещей, образ коего несет в себе каждая микрона этого чувственно распознаваемого бытия325. Нам следует сразу принять это за аксиому. Этот хоть и самый элементарный, но абсолютно многогранный порядок потом выразится во всех формах эволюционного становления мира. СЧАСТЬЕ.ПОКАЯНИЕ.000-00-00 Через эту точку Он имеет влияние на падшую во грехе Вселенную. Человек стремится к покаянию, то есть принять образ точки в том смысле, какой несет в себе образ величины греха, который при покаянии примерно равен нолю. Иными словами, не убить в себе природу греха, а уменьшить до естественного минимума, в коем этот крен или величина отклонения от живительной нормы становится равной нолю. Жизненно важно поставить ее на свое место, где нет величины отклонения от нормы Божественной естественности111-01-160. Если бы мы не видели Вселенной, то смело могли бы предположить о том, что эта точка имеет место быть, что ее бытие динамично. Раскрыв глаза, мы этой точке дали бы имя Солнце.
Так как точка, как элементарный порядок вещей, не имеет величины греха – оная есть положение абсолютного равновесия118, 160, а потому нет протяженности (отклонения от нормы) и, как хорошо заметил А.Ф.Лосев, потому не способна делиться, ибо тогда стоило бы говорить о более элементарных атомах, чем точка. То есть Бог не имеет величины во грехе – Он существует для нас через Свою связь с нами и потому для нас имеет образ абсолютно малой ничтожности во грехе в точке-вершине горы (склоны которой – пути эволюции становления до образа ее), величина «причастия ко греху» коей равна нолю – это единственное, что осталось от Царствия Небесного в области нашей досягаемости: «всякая тварная вещь имеет точку соприкосновения с Божеством: это – её идея, её причина, её «логос», который одновременно есть и цель, которой она устремлена» («Очерк …» В.Н.Лосский). именно по этой причине мы, несмотря на свое Божественное происхождения, ничтожны на теле Вселенной. Таким образом, с одной стороны, Бог пребывает во Вселенной, но не имеет величины во грехе. Именно это отсутствие величины мы опосредовано своей греховной природы, наделённой греховной величиной, пытаемся распознавать, пытаемся видеть Творца. Как бы это невозможно. А с другой стороны, так как Бог это только лишь обозреваемая посредством нашей природы с грехом точка, то все то имеет жизненность или обладает свойством Творца в пораженной грехом природе, что несет, с одной стороны, многогранный прообраз точки, а с другой – перед нами полнота Божественного влияния в этой точке, ибо Божественное ни в чем не терпит ущемления. Да мир бесконечно велик, но в поле зрения нашего попадает только то, что подобно нам хоть в какой-то грани – какие-то святящиеся точки во Вселенной вокруг Земли. Или, к примеру, имеет образ точки в свойстве неделимости. То есть если протяженность, имеет где-то разрыв, то и образа точки не имеет. А так как не несет в себе свойства цельности, то оная уже не едина, не подобна Творцу, а значит и нам инородна тоже. Поэтому безжизненная в данной категории мировосприятия – это таков закон. Иными словами, прямая – это точка, принявшей образ прямой в инобытии, то есть прямая непрерывностью тождественна точке, по слову того же Лосева. Нарушением единства утрачивается подобие Богу, а потому погибает жизнь. Этот образ абсолютной неусложненности или простоты точки, выраженный в некоторой неразрывной протяжённости, хоть и несет живое в себе, но в пределах земного бытия слишком уязвим для сил разрушения. В наших условиях образ сей к воздействию слабо устойчив и, чем сильнее влияние ада, тем уязвимость для разрушения возрастает, тем сильнее бомбардировки от хаоса по устойчивости формы единого, оказавшейся в поле досягаемости этим воздействиям, тем сложнее формы жизни. Ведь для устойчивости перед воздействиями востребованы оказались достоинства в строении организмов95. Это становится ключевым моментом для последующих наших суждений. Иными словами, как только природа, пораженная грехом, формально утрачивает образ точки в данной видовой категории, через которую Бог оказывает животворное влияние (речь идет о прямой линии развития – в свойстве её непрерывности), так сразу же утрачивается образ Божий, выраженный в пределах возможностей пораженной грехом природы и в пределах пораженной грехом природы в данной видовой категории останавливается жизнь, точнее отражение ее в этом специфичном зеркале. То есть так как точка абсолютно не делима, то и иные прообразы оной, а значит и живого должны быть не делимыми и цельными. Поэтому в нашем сознании прямая представляется неделимой, в противном случае, оная становится не тождественной точке в различии, свойственному для бытия в инобытии. В нашем случае эта схема работает следующим образом: нет образа Божьего – нет жизни, то есть это безвозвратная смерть для живого в земном проявлении. Хотя вернуть единство естественно Богу и возможно только в Нем, ибо подобное рождает свое подобие. Именно поэтому мы становимся вновь здоровыми.
1.0.2.-5. Другой момент. Влияние через точку. Одному старцу было видение, что группа бесов волочит лист от дерева. Иными словами. Слишком много суеты, а результат никчемный. Бог вообще со Вселенной имеет общее только лишь ничтожную точку96, ибо только это ничтожное зримо для нас ничтожно грешных – судим по себе о мире и видим свое подобие в Нем. Суета – это бесплодные движения, коих у Бога нет или величина коих ничтожно мала, то есть полная безрезультатность. Он же бездействует во грехе, а результат-то множественный, хотя мы видим отсутствие всякой зримой деятельности. Результат – обозримая красота бесконечных множественных миров Вселенной. Бог ничего общего с грехом не имеет, но даже то, что попадает в поле нашего предвзятого зрения впечатляет наш разум величием. Присутствие Его зрим через то мизерное ничтожество, которое привычно созерцается нами вокруг и оное динамично. Если грех поглощает, то святость жертвует собой, непрерывно (постоянно) источает энергии. Следовательно, жизнью наделено всё то, что жертвенно по сути. А так как источником всего является только Господь, то мы остаемся лишь проводниками Его энергий только и только в этом же прообразе абсолютной оптимальности и этим способны жить, имея подобие Ему97. Отсюда следует важное. Вся Вселенная разделилась надвое: то, что имеет подобие Ему, то есть проводит Его энергии; то, что имеет грех – поглощает. Проводимостью Божьих энергий наделено только то, что подобно Ему, только то, что созерцается нами как единое и цельное, как несущее в себе свойство постоянства хоть в чем-то. К примеру, той же проводимостью обладает речной поток воды, из-за чего мы видим (модус), а именно единое и цельное протяженной водной голубой полосы. Если нет этой проводимости, то и обозреваемый образ полосы водной глади сменяется на иной – на испаряющуюся, исчезающую лужу258. Так явлены нам два образа Вселенной: бытие и небытие327.
Согласно теории самотождественного различия точка и прямая – это разные образы Одного и Того же Бога в разных по природе средах (сферах-областях). Точнее той Его грани, которая по естеству природы подпадает под функциональное математическое освидетельствование посредством разных понятийных систем в пределах математики. То есть точка и прямая – разные имена Бога на специфическом понятийном языке, звучащие в различных природных реалиях. Просто каждая природная реалия говорить о Боге как-то не естественно себе не может. Почему образ Его по разному выражен? Потому, что прямая является инобытием и Бога, и точки. То есть это одна и та же Сущность, только в одной реалии явлена как точка, а в другой как прямая12. Это важно для нас, ибо именно этот же механизм разнопланового выражения и свидетельства о Творце работает везде и в нашем, изучаемом нами вопросе. Они хоть и различны, но не инородны друг другу в Боге. Иными словами, если человеку до отпадения от Бога (то есть ничего общего не имеющего со грехом и вообще пребывающего вне сферы досягаемости поражения грехом) для нормальной жизни достаточно пребывать даже в покое, то уже нам, несущим в себе природу воспалившуюся грехом, чтобы сохранить образ Творца, чтобы сберечь образ Его в себе ради своей прежней жизни, приходится с одной стороны много трудиться в поте лица, а с другой – подобно червю даже ползти. И при этом ползти только тихонько следует для того, чтобы не расплескать Божественное содержимое в нас326 и не утратить ту священную связь, ради коей наше движение остается осмысленным – оное с одной стороны стимулирует и улучшает эту связь, активируя работу сердца и мозга, а с другой стороны такова же природа логического анализа, который, как только утрачивает цельность цепочки логического суждения о Боге, как только цепь прерывается, так сразу становится ложной, то есть безжизненной, как не имеющей образа Божьего в своей узкой специфике Его выражения, не проводящей свидетельства о Боге в своей сфере функциональной значимости98. Это, хоть и второстепенная, но тоже важная составляющая жизненной полноты, которая значима для земного общежития и которой нельзя пренебрегать (об этом на языке понятий своего времени говорил св. Нил Сорский). Ведь червь ползти может там, где ему это удобоприемлемо, где ему не холодно и не жарко, где нет провалов пропасти. И как бы мы не чуждались червя, мы остаемся в пределах его природы. То есть двигаться быстрее его или находится там, где ему не естественно, мы не можем. Чтобы жить, то есть чтобы иметь образ Божий в земных реалиях, мы должны беречь и его (как капитан судна бережет каждого своего матроса, ибо для общей живучести корабля они равны, хотя и остаются в пределах субординации). Да, в процессе эволюции этот змей надел на себя плоть и теперь он может намного больше, но сущность его осталась той же. Ведь мы постигаем мир в прообразе змия – последовательно в пределах природных возможностей и удобства.
Наша жизнь – это такое плавание, в успехе которого важна каждая деталь. Нам никуда от этого не деться. Ведь, пренебрегая такой абсолютной ничтожной малостью в бесконечном Царствии Небесном, через эту дыру провалился первый Адам и вслед за ним вся Вселенная и человечество вообще. С тех времён по-прежнему нам самим приходится блюсти или беречь свое единство – ползти подобно змию по самому дну этого бытия, выбирая адаптированный к возможностям природы человека путь. То есть подчиниться его закону, в мировосприятии не нарушая единство в специфической сфере, свойственной причинно-следственному механизму, железной логики суждений98. Слабость и беззащитность непрерывности в земных реалиях – это тоже часть нашей природы, а потому пренебрегать ею нельзя, ведь тоже хочется пребывать в слабости без напрягающего духовные силы познания Бога. То есть теперь нам уже мало верить и быть в Благодати Божьей, но нам нужны знания тоже. Надо просто ещё и уверенно знать, иметь научное знание о Творце. Это с одной стороны востребовано. А с другой, жизни свойственно побеждать смерть, двигаться, отвоёвывая у неё все новые и новые пространства – это тоже движение, которое есть жизнеутверждающее и создающее привычно созерцаемый образ. И при этом, п повторюсь, с одной стороны, надо совместить одно с другим (не разрушить и связь с Богом, и, с другой стороны, сохранить Его образ в своем естестве без нарушения причинно-следственного механизма98, то есть в единстве и жизненной полноте. Живому свойственно обязательное возрастание, а потому то, что было слабостью постепенно набирает мощь. То есть во имя сохранения живительной полноты и единства в естестве слабости (ибо главное есть не сила, а жизнь) удобоприемлемым становится не лезть постоянно на вершину горы, чтобы узнать о том, куда идти, а уже без напряжений в своем естестве спокойно ходить проторёнными тропами. Как бы знание вида с вершины, становится достоянием её подножия с помощью порядка вещей. Два в одном сходятся только как порядок, образуя структуру, что потом в последствии станет уже культовым действием. Два противоречия сходятся в природе человека в процессе эволюционного становления, где дурак гору переходит, а умный обходит её. И то и другое оказываются востребованными, ибо это наша природа, побеждающая смерть в обоих образах. Нам легче идти там, где мы уже ходили много раз, но иной раз, чтобы жить надо подниматься к вершине.
Так мы постепенно приближаемся к созданию искусственного интеллекта, ибо анализ становится не сам по себе, а ограниченным, избирательным.
1.0.2.-6. Потому тут надо изменить вопрос и сказать так чисто в стиле математического анализа (исходя из этого набора возможностей анализа и наших знаний о Вселенной): если есть Бог, то где Он именно пребывает и где Его нет? Покажите нам Его. То есть, если Самого Бога нам видеть очень и очень затруднительно, то с помощью возможностей математики оказывается разрешимым хотя бы узреть то место, где Он пребывает – Его координаты. Нам с помощью анализа остаётся довольствоваться только этим и ни на что иное он ответить не может (не способен), и нет смысла нам этим грузиться. Хотя тут тоже не так просто, как кажется. Анализ по природе – это характеристика распада. Представьте себе мыльный пузырь. Точка, в коей он может начать разлетаться на мелкие капли, может обозначиться в любом месте поверхности мыльной сферы. Какого-то фиксированного места по всей поверхности нет. То есть ноль – это точка пространства в любом ее месте, а оси координат – это уже характеристики этой точки в данном месте ее бытия. Просто созерцаемое бытие раскрывается нам посредством ничтожества нашей природы в данном виде. Ведь математика и логика не призваны давать сущностные оценки в полноте, но только в том, что оказалось в их поле зрения. Если точка нам ничего не может раскрыть о бытии, ибо аналитическая природа нашего разума требует динамику причинно-следственного механизма развития. В ней мы живем, видим многое и рассуждаем в этой сфере-области. Эта такая вот специфично190 звучащая речь о Боге, которую следовало бы научиться понимать.
В чем именно разобщение языковых систем, на коих мир говорит об одном и Том же? К примеру, линейкой мы можем измерить только то, что может быть ею измерено – расстояние. То есть, если Бог есть, то нам удастся измерить только то в Его естестве, что попало в поле досягаемости линейки – может быть измеренным с помощью оной. Всё остальное бесконечно многогранное Творца для восприятия таким способом, бесследно окажется утраченным и вне возможности опознания. Также как глина свидетельствует о человеке, оставившем в ней когда-то след своей ступни. Но это только отпечаток ступни или даже сапога, а все остальное в природе человека, бесконечно более многогранное и сложное в его естестве так и остается за пределами возможности этого своеобразного углубления в природу бытия рассказывать о человеке. Также соотносится всякий анализ в науке к абсолютно многогранной Истине, при котором – да, явление Бога есть в данном образе – вот его отпечаток. Но это не Бог, а только отпечаток. Это важно, ибо неискушённый человек сразу же заявляет об этом, как об Абсолюте, творя из этого идол, который не несёт в себе настоящую Силу, но только специфичное свидетельство о Боге, о Том, Кто эту Силу дает. Также как Луна, хоть и светит ночью, но это не источник света, а только отражатель, свидетель о Солнце – загара вы не получите, к примеру. Или подсоединив батарею к лампочке с помощью проводов, мы же не утверждаем о том, что провода и есть источник тока. Источником электричества остается батарея. Так гордецы обманом уводят народы в бездну за собой. Мир предстает перед нами во множестве прообразов абсолютного ничтожества, в коем предстает перед нам Творец, то есть в прообразах точки. Именно эти прообразы раскрывают нам свойства внутреннего мира точки. Итак, человек призван соединить в себе окружающую Вселенную с Царствием Небесным, призван быть проводником окружающего мира к Богу. Таков Замысел Творца о нас и оный не изменился и после грехопадения. Мы должны зная обо всем, то есть неся в себе Царствие Небесное, идти и подчиняться законам природы, несущей в себе абсолютную слабость из-за первородного греха, чтобы оберегать нежную связь немощного мира Вселенной с Богом, с абсолютной силой Творца.
1.0.2.-7. Для приведённых ниже суждений необходимо сделать оговорку, ибо труды будут читать многие подкованные богословы. Чтобы быть корректным приведу слова В.Н.Лосского из его «Очерков…»: «Его воля для нас – тайна, ибо воля есть отношение к другому, а ведь нет другого, кроме Бога; творение из ничего для нас непонятно. Мы знаем волю Божию лишь постольку, поскольку она является Его отношением уже к миру сотворённому. Она точка соприкосновения между бесконечным и конечным, и в этом смысле Божественные влияния являются творческими идеями вещей, их «словами», их «логосами».» Точка – соприкосновение между конечным нашим миром и бесконечным миром Царствия Небесного, что можно разглядеть в точке, которая с одной стороны конечна в абсолютном проявлении ничтожного (греха) и бесконечна в многогранности свойств и направлений. Итак, имеет место быть точка между двумя стихиями, через которую мы знаем о воле Бога в той степени, в какой «она является Его отношением к миру сотворенному». Как это проявлено нам станет ясным лишь тогда, когда разберёмся в самих себе, в своей природе.
Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Если бы земля под нами (и мы, стоя на ней) двигалась тоже с такой же скоростью, то нам не распознать перемен в воде – раз нет контраста, то река для нас была бы лужей. То есть, первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке – постоянство берега, недвижимая точка отсчёта (в то же время, о постоянстве берега можно судить благодаря течению реки, что также важно для нашего исследования). Всякий из нас помнит все перемены в организме, от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете эти строки. Относительно берега или стоя на коем, мы можем замечать перемены в себе от раннего детства до этих мгновений, происходящих в самом себе и окружающем мире115. В нас самих и в окружающем пространстве Вселенной постоянно что-то рождается и отмирает, и вновь рождается относительно берега сего. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после смерти. Нам же важно сделать пояснительные выводы, значимые для всех наших дальнейших суждений (потому их следует запомнить): так как мы наделены обоими составляющими «и берега и реки», то каждая часть нашей природы видит только свое естественное подобие. Природа поражённая грехом видит грех и его разрушительные последствия, а ум, как дар Божий, через разрушительность греха видит то, что удерживает мир, формирует в нём порядок, какие-то критерии постоянства и красоты.
Природа двоична. В ней одна составляющая абсолютно постоянная, а другая временная. Что есть такое временность? Временность – это характеристика промежутков времени, то есть временными границами. Иными словами, это прообраз границы в чистом виде – точки. Точка – это носитель всех форм временности бытия, как граница в чистом виде и абсолют мгновенности. Просто величина всех форм отклонения и временности в точки равна нолю, но это не означает, что их нет в ней(смотри 777-01-1). Тогда окружающее пространство – постоянство. Почему мы представляем все иначе? Потому, что так удобнее нам раскрывать на понятийном языке разума суть природы постоянства берега. Точка – это величина отклонения от нормы, равная нолю. Это ноль. Все видимое вокруг несет в себе образы временности, прообразы временности или мгновенности в чистом виде, точки. Все вокруг имеет ограничение, временность бытия и только пустота космического вакуума оказывается сущностью всего, то есть как бы поверхностью сферы мыльного пузыря. Вот почему мир нам явлен динамикой взрыва.
1.0.2.-8. Теперь важно сказать о том, как они сопоставимы между собой эти две сферы познания. Как уже сказано ранее по тексту, что Бог для того, наделил нас временностью бытия, чтобы мы могли видеть то, что непреходящее, вечное, спасительно нетленное, устойчивое и чтобы никогда не останавливаться на достигнутом. То есть этой абсолютной темноте контрастом становится яркая звезда. Возьмите прямую и ровную палку и выведите в состояние вертикального равновесия. Если мы её отпустим, то согласно логике вещей и законам физики, оная упадёт и мы даже можем сделать некоторые расчеты траектории падения. Но палка – мертвый предмет, а потому подчиняется мертвым законам анализа. Живое же наоборот постоянно восстанавливает равновесие, борется за свою жизнь, не смотря на все постоянные покушения: погода, болезни и так далее. Это та самая часть естества, где законы логики, с их способностью выражать Истину с помощью последовательности, не имеют силы: логика властна только над процессами распада, разрушения. В то же время, противоречием законам физики является именно этот процесс восстановления, который вне сферы-области функциональности умопостижения, ибо никакому закону распада ФАКТ восстановления не подчиняется – это пустота или та часть нашей природы, которая не воспринимается чувственно, это свойство имеет одно из имен любви. Бог дает нам видеть хаос и распад только для того, чтобы мы трудами в поте лица восстанавливали спасительный порядок и преображали этот созерцаемый мир. То есть законы анализа правдиво проявляют себя только там, где есть токи жизни, и как-то своеобразно уникально свидетельствуют о Творце (о береге) в естественной для себя специфике, явленной в логической непрерывной цепочке суждения, как мерило или мерное неразрывное освидетельствование единства Творца в происходящих переменах и изменениях. Это означает лишь одно – сфера определения любого анализа, обоснованного на чувственных восприятиях, не переходит границу береговой линии (просто не может этого сделать, а потому следует сразу сказать, что всякие размышления о познании Сущности Божественного с помощью мышления будут безрезультатными и неверными, ведь законы бытия в пределах берега иные, чем в стихии всеобщей текучей относительности). Надо сказать и другое, что законы распада работают в очень или даже в абсолютном спектре ничтожества – в пределах точки. То есть, если говорить о творчестве, то творение, как образ Божий в Его производных, несет в себе именно это качество движения из абсолютного ничто в многогранное подобие Бога (согласно Священному Писанию). Просто иначе быть не может, ибо абсолютная бесконечность величия Божественного так и будет активировать движение Вселенной опосредовано человека до хоть какого-то подобия Творцу – к совершенству99. А так как совершенством может быть только величина отклонения, равная нолю, то и образ совершенства может иметь только один вид – ничтожность или ноль, или точку. Потому и образ того акта творчества также – это постоянные изменения, то есть переход из одного состояния в иное, отстоит от Естества Бога также бесконечно далеко, как соотносятся между собой движение и постоянство. Следует заметить, что альтернативы состоянию равновесия палки множество. То есть положение равновесия одно, а направлений падения её множество, что примечательно для нас, ибо в окружающей Вселенной только точка имеет свет, альтернатива коей может быть только темень. Исходя из этого нам несколько односторонне и ограничено понятна природа светил, как единственная альтернатива окружающей смерти и тьма их поглотить не может, то есть, не смотря на её бесконечность, оная бессильна. Мы именно этим и подобны им – постоянно восстанавливаем равновесие в своем здоровье.
1.0.2.-9. Исходя из сказанного о точке отсчета в нашей природе (берег-река), наша природа людей двоичная (в рамках возможности нашего анализа). А так как подобное может познаваться подобным, то все вокруг, попавшее в поле обозревания или то, что стало видимым и чувственно воспринимаемым неизбежно наделено той же двоичностью, подобием двоичной природе самого человека. Пусть даже мир бесконечно множественный, но выделяем из него только то, что оказалось единым-схожим с нашим естеством – границей двух реальностей, образующей формы. То есть самый этот процесс молитвы в общении с Богом не предполагает вообще никакой даже малый контакт с токами живой реки, но только с берегом. То есть, нет места вообще никакой созерцательности ни чувственной, ни умом, ни сердцем, ни духом, ни душой, ибо все это уходит из поля зрения, ибо отсутствие боли – это отсутствие раздражения нервных клеток. А всякое наблюдение или осязание, или ощущение есть уже распознанная чувствами или умом переменяющаяся реальность, как причастное к текущим водам. Если чувства распознают реальность, то это означает, что оная, реальность, как-то заявила и заявляет о Творце отклонением от первообраза. Если заявления нет, то данная реальность для чувственной природы не существует и остается вне распознания, как не подобное сознанию. Но в любом случае, заявляет о Творце природа или нет, происходит межличностное общение человека и Творца. В одном случае, сие происходит через посредник, а в другом непосредственное участие на Предвечном Совете в пределах замысла Творца о человеке. То есть природа – это только лишь творение Его, посредник для общения или Его речь к нам, но не Сам Он. Об этом же говорят опытные святые отцы Церкви. То есть важен не контакт подобных друг другу граней природ двух собеседников, а опосредованно этих контактов качественное единение в духе, без чего все остальные формы единства перестают иметь смысл, ибо они прилагаются самопроизвольно100. А потому видимый мир в момент общения человека с Богом наоборот перестает быть видимым. Парадокс, когда мы не молимся, то видим мир, а когда мы видим Творца в молитве, то мир перестает существовать, он тут же исчезает. Теперь вспомните определение любви, данное Львом Толстым. Любовь – это как палец, о котором он вспоминает, если он начинает болеть. То же самое о здоровье человека надо сказать. Если мы не чувствуем свое тело, то оное не болеет, то есть здорово. В прообразе молитвы и межличностных отношений с Богом все в нашем человеческом естестве и в окружающей природе (смотри 003-03-7.7). Так как Божественное единство всего, явленное как межличностные отношения Предвечного Совета, изначально было во Вселенной и это есть естество жизни, то именно эта линия так и остается доминирующей через всю историю мира и Вселенной и выражено в Законе Сохранения. Всё то, что способствует этому, то и остается, как значимое и распознаваемое, как форма живого. Так формировалась цивилизация и ее Вселенная за ней следом. Во исполнение «полноты времен» Премудрость Божия, действующая в мире как сила, промышление, входит в исторический процесс эволюции, как Личность и заявляет нам о Себе только для общения с Ним, хотя может быть в новом образе. Так как Бог велик бесконечно, то и Лик Божий смог фотографически выразиться наиболее полно и подобно лишь в самые последние моменты всеобщего движения становления Образа Божия в природе вещей.
