Натали Р.
Враг моего врага. «Конец фильма»
О шитанн Церковь почему-то молчала. Ни плохого, ни хорошего. Словно и нет их вовсе. Это было тем более странно, что Церковь помнила о вампирах тысячу лет. Тысячелетие – немалый срок, правда о вторжении забылась, если и осознавалась когда-нибудь до конца, люди стали считать вампиров выдумкой. Но христианские иерархи передавали знание из поколения в поколение и не уставали проклинать. Союзный договор мало что изменил, из проповедей в угоду политкорректности исчезли лишь самые радикальные призывы развесить всех шитанн на солнышке. Почему же теперь, как отрезало?
Зато про Шшерский Рай стала появляться информация на справочных, познавательных и развлекательных сайтах. До недавних пор ближайшая планета не то чтобы являлась табу, на официальном сайте Созвездия можно было при желании найти сведения об ее географии, экономике и управлении, но это же надо уметь читать по-хантски и знать, что искать. А пропагандировать культуру Рая считалось как бы неприличным. Теперь кое-что сдвинулось. Йозеф с интересом узнал, что в Раю всего сто восемьдесят шесть кланов, но крупных среди них едва ли четверть; что ежемесячно подводится рейтинг кланов, в основном по достижениям на душу населения, и что уже несколько месяцев первое место держит клан Селдхреди, обогнав даже Винт, клан координатора, благодаря тому, что аж два его представителя удостоились высшей райской награды – Золотого Солнца. Были выложены фотографии достопримечательностей Эфлуттрага – административного центра планеты – и видов природы. Йозеф поймал себя на мысли, что если «Ийон Тихий» окажется еще когда-нибудь в райском секторе, любопытно будет посмотреть на планету не сверху, когда она как летающий глобус на экране, а непосредственно с поверхности, собственными глазами. Висел еще какой-то фильм про несчастную любовь с субтитрами по-хантски. Тема Йозефа не заинтересовала, гори она огнем, эта любовь несчастная. Но само по себе показательно.
А еще он звонил Хеленке. Слушал ее щебет, как музыку, стараясь не вдумываться в слова, все равно глупости сплошные. Обещал скоро поправиться, и дочка верила. Господи, какая же она наивная! Ни один подросток ее возраста уже не верит родителям на слово.
Автомобиль с дипломатическими номерами подъехал прямо к больнице, для него открыли шлагбаум. Худощавый эасец кивнул водителю, взял пальто с заднего сиденья и направился к входу.
Девушка из регистратуры в белом халатике подняла глаза на вошедшего. Он облокотился на стойку.
– По телефону мне сказали, что адмирала т’Лехина можно забирать.
Девушка забавно нахмурилась и повернулась к компьютеру.
– Назовите полное имя.
– Его так и зовут: т’Лехин.
– А фамилия?
Девушка перестала казаться эасцу забавной. Глупость его раздражала, а эта большеглазая кукла явно из легендарных потомков кетреййи, пронесших свой генотип через тысячу лет.
– Мисс, это единственный мересанец, который находится в вашей больнице. Вы не можете не знать о нем. И у него нет фамилии.
– Как это нет фамилии? А где я буду запись искать?
Небесные силы сжалились: из глубин регистратуры показалась женщина постарше. Тоже блондинка, но существенно более адекватная.
– Алиса, что у тебя там?
– Да спрашивают какого-то адмирала без фамилии, – Алиса обвиняюще указала на эасца.
– А, так это синенький, – она сразу поняла, о ком речь. – Господин…
– Васто.
– Господин Васто, подождите в холле. Господина т’Лехина уже приготовили к выписке.
Двое охранников в штатском вывели адмирала из лифта. Оставив в палате уютный больничный халат, он переоделся в свой костюм, только розочки в петлице больше не было. В брюках было неудобно, и ему приходилось передвигать ноги осторожно. Отек еще не сошел полностью, и боль то и дело об этом напоминала.
– Последствия травмы будут давать о себе знать еще какое-то время, – сказал ему врач на прощание. – Я вам категорически не рекомендую тут же бежать к женщинам и проверять свою боеспособность. Если вы, конечно, не мазохист и не грезите о мучениях и позоре. Месяц, два… Все пройдет, нужно только подождать.
Кое-чего время не вылечит. Моральная травма жгла больнее физической. Проклятый Шварц едва его не убил, а Салима… Салима ничего не сделала ему за это. Только посмотрела с мягким упреком и сожалением. И еще чем-то таким, от чего т’Лехину, корчащемуся под кактусом, стало кристально ясно, почему Шварц его ударил. Потому что увидел в нем соперника. Претендента на внимание женщины, которую считал своей. И не без оснований, судя по ее взгляду. Никогда она не смотрела так на т’Лехина, никакая обворожительная улыбка не несла столько нежных чувств, сколько этот печальный упрек.
В присутствии Шварца мозги переклинивало, но т’Лехин не был ни слепцом, ни идиотом. В больнице у него было предостаточно времени, чтобы разложить все эти шаги, взгляды, касания… Взгляд Салимы на Шварца был настоящим. А то, что он считал страстью, оказалось иллюзией. Он собирался затеять с Салимой игру, но это она с ним играла, и похоже, что он проигрался подчистую. Он слил землянам все, что знал о командовании Гъде, о флоте, о его базах – а знал он немало; он писал т’Согидину, убеждая его делать то, что нужно Салиме, а не Имиту… Но хуже всего, что он позволил землянке запустить когти себе в сердце.
Сейчас он понимал, как она его развела, исподтишка, пользуясь его же ходами, вместо того чтобы выдать себя, делая свои. Понимал, что она его попросту использовала, ничего не дав взамен, даже одного поцелуя. Умом понимал, а сердце ныло, желая ее по-прежнему, и еще больше… В какой момент он перешел грань, забыл об игре и увлекся всерьез? Он и не заметил. И что ему делать теперь, когда он не знает, как совладать с жаждой вновь увидеть ее? И когда его скручивает от одной мысли о том, что она, быть может, прямо в этот миг в объятиях проклятого Шварца?
Электрическая сила! Если б у него была эскадра, он бы, наверное, рискнул схлестнуться со Шварцем еще раз. Нынче тактика этого безумного маньяка не являлась для него неожиданностью. Повернись судьба лицом, он мог бы одержать победу. Но что он может здесь, где он – пленник, а Шварц – орденоносный адмирал, фаворит координатора, чтоб ему провалиться к электрикам? Дать ему в глаз? Чтобы дотянуться до глаза этого человекообразного, т’Лехину подпрыгнуть придется. А потом Шварц его убьет. Снесет ему голову его же собственным мечом, и Салима не вступится, только молча посмотрит на него этим своим взглядом, печальным и любящим. Здесь, на Земле, т’Лехину не выиграть. Надо бежать. Как угодно, куда угодно. И как можно скорее, пока мерзавец Шварц не решил добить его насмерть, чисто чтобы не таскался на аудиенции, когда он снова уйдет в рейд.
– Господин т’Лехин, – эасец отвесил неглубокий любезный поклон, – рад вашему выздоровлению.
Васто вечно говорит дежурными фразами, и не поймешь, рад ли он или в мыслях тебя к электрикам посылает. Всегда учтив, не подкопаешься. Знать бы, что у него на уме!
– Как вы себя чувствуете? – Васто подал ему пальто, заботливо придержал, чтобы он влез в рукава.
– Ужасно, – ответил он честно. К чему лукавить? Васто не видел, как и в каком контексте ему врезал Шварц, но не мог не слышать.
Васто повел его к автомобилю, предупредительно поддерживая под локоток. Охрана отстала. Никого рядом не было, и т’Лехин решился. Что ему терять? Он и так утратил все: свободу, меч, честь… женщину, которая никогда и не принадлежала ему…
– Господин Васто, – выдавил он, – помогите мне бежать.
Эасец покосился на него.
– Прекратите, господин т’Лехин, – произнес строго. – Вы должны понимать, что посольство взяло на себя определенные обязательства, и…
– Я заплачу, – торопливо прервал его т’Лехин. – Назовите любую сумму.
– У вас ничего нет, господин т’Лехин, – в его голосе адмиралу почудилась насмешка.
– Здесь нет, но на Мересань я обеспеченный человек, – возразил он.
– Насколько обеспеченный? – нет, насмешка не почудилась. – Вы пытаетесь подбить меня на деяние, в итоге которого я потеряю свою должность в посольстве. Вы представляете, какова должна быть компенсация?
Он не ошибся. На Эас все продается и покупается, вопрос лишь в цене.
– Координатор т’Согидин заплатит.
Они подошли к машине. Васто открыл дверцу, поддержал осторожно усаживающегося т’Лехина. Молвил невозмутимо:
– Надеюсь, поездка не окажется для вас слишком утомительной.
Т’Согидин недовольно посмотрел на небо. Ничего там, конечно, видно не было, кроме красноватых облачных хлопьев. Но он знал, и этого достаточно для того, чтобы чувствовать себя неуютно. О том, что у периметра объявились четыре ГС-крейсера Земли, ему доложили во вторую очередь. После Ена Пирана, и это раздражало. Четыре крейсера: «Максим Каммерер», «Игорь Селезнев», «Джеймс Кирк» и «Джон Шепард». Они ничего не делали, просто лежали в дрейфе, но как же это нервировало!
Они появились одновременно с требованием Салимы выдать Ена Пирана. «Земле известно, что Мересань предоставила убежище адмиралу космических сил Гъде Ену Пирану, – заявила она. – Земле также известно, что координатор т’Согидин знает о причастности Ена Пирана к сделке с силами тьмы, с помощью которой тот надеялся нанести урон Земле. Если координатор т’Согидин не выдаст Ена Пирана для справедливого суда и наказания, тем самым он докажет, что Мересань тоже примкнула к силам тьмы».
Т’Согидин делал вид, что не читал этого сообщения. А что еще оставалось? Он вызвал Ена Пирана и потребовал отчета по подготовке освобождения адмирала т’Лехина. Гъдеанин вспылил, словно это он был здесь правителем, а т’Согидин – назойливым гостем.
– Вы чего от меня хотите? Как будто не знаете, что земляне обнаружили нашу засаду у их периметра и уничтожили два корабля из трех! Теперь они начеку.
– Это не повод ничего не делать! – повысил голос т’Согидин.
– А вы не мешайте мне работать! – сварливо парировал Ен Пиран. – Как я могу контролировать ход операции, если вынужден мотаться к вам через два дня на третий? Процесс идет, а вы его тормозите свои закидонами. Вы дали мне срок, вот и не лезьте, пока он не вышел!
Т’Согидин встал из-за стола и, дотронувшись до рукояти меча, холодно осведомился:
– Вы с кем разговариваете, адмирал?
Клинок покинул ножны на треть. Гъдеанин слегка оторопел.
– Возможно, мой коллега Имит позволяет вам скандалить во дворце, как на базаре, из каких-то иррациональных соображений. Но вы не у себя дома, адмирал, и советую не забывать об этом. Земля обвиняет вас в пособничестве Великому Электрику, Земля требует вашу голову. Я дал вам срок, когда в моем небе еще не висели четыре ГС-крейсера, способные стереть планету в пыль. Они здесь из-за вас! Так потрудитесь сменить свой безобразный тон и вежливо и внятно объяснить мне, почему я не должен отдавать вас землянам, раз от вас все равно никакого толка!
Черные глаза на фиолетовом лице смотрели на сидящего Ена Пирана сверху вниз, узкая, но твердая рука сомкнулась на мече. Вот дерьмо! Король Имит никогда так себя не вел. Адмирал и хотел бы встать, чтобы продемонстрировать мересанцу преимущество в росте и комплекции, да не мог: координатор нависал над ним вплотную. И меч его, отточенный до радужного блеска на краях лезвия, вовсе не был дорогой игрушкой.
– Ну почему же никакого толка? – голос прозвучал сипло, и Ен Пиран откашлялся. – Я защищаю Мересань от дерзких атак кровососов. И я в самом деле работаю над освобождением адмирала т’Лехина. Я отправил к Земле новые корабли, несмотря на опасность, грозящую им в такой близости от врага. Они ждут подходящего момента.
– Молитесь небесам, или кому вы там молитесь, чтобы он наступил поскорее, – прохладно промолвил т’Согидин, отпустив рукоять меча, и клинок скользнул обратно в ножны. – Забудьте о назначенных сроках, адмирал. Ваш срок истечет, как только их, – он указал пальцем в небо, – командующий решит, что я слишком медлю с ответом.
– Э-э… – Ену Пирану окончательно расхотелось хамить. – Я могу идти, координатор?
– Пока еще можете.
Линде Шварц все же довелось увидеть своего сына. На новостном сайте, в разделе светской хроники, где сообщалось о банкете в честь юбилея британского короля Георга IХ. Прибытию и поздравлению координатора было посвящено несколько минут видео. Салиму ханум сопровождал адмирал Шварц, и комментатор заострил на этом отдельное внимание. Мол, слева от координатора вы видите контр-адмирала космического флота Хайнриха Шварца, организатора, вдохновителя и многолетнего руководителя дальней обороны Земли, в настоящее время командира знаменитого ГС-крейсера «Ийон Тихий». Салима подвела его к королю, представила, Георг IX пожал ему руку и что-то сказал, улыбаясь. Линда аж загордилась сыночком.
– Пауль, надо скачать этот ролик, – заявила она. – И всем соседям показать. Сам британский монарх пожал руку нашему Хайни!
– Да, – откликнулся Пауль. – И сама Салима с ним… это самое…
Линда сникла. Это составляло для нее предмет не гордости, а тревоги. Пауль смотрел на вещи проще:
– Да чего тебе неймется, милая? Мальчик молодец, завалил координатора! У меня бы духу не хватило, – ухмыльнулся он.
И получил кухонным полотенцем по шее.
– Старый козел! Все вы, мужики, только об одном и думаете. О внуках пора думать! О внуках!
Хайнрих чувствовал себя под прицелом фото- и видеокамер неуютно. Но крепился: обещал так обещал. Безупречно выглаженная форма сидела как влитая, на груди сверкали ордена, тщательно выбритое лицо и затылок благоухали одеколоном. При входе во дворец он глянул на себя в большое, в рост, зеркало, попытался придать лицу серьезное и благородное выражение. Хрена с два: пират пиратом, с похищенной принцессой об руку.
– Салима, привет, – запросто поздоровалась с его спутницей стареющая блондинка с пышными формами.
Она и сопровождающий ее благообразный пожилой джентльмен нагнали их при входе. Салима обернулась, заулыбалась и сердечно обнялась с женщиной.
– Кто этот волкодав? – блондинка с любопытством покосилась на Хайнриха.
– Адмирал Хайнрих Шварц, – представила его Салима. – Хайни, это леди Оливия Гринхилл, моя школьная подруга. А это ее муж, сэр Генри.
Леди Оливия окинула Хайнриха еще одним смеющимся взглядом и что-то шепнула Салиме на ухо. Та хитро улыбнулась в ответ и подняла большой палец. Сэр Генри снисходительно наблюдал, поглаживая бакенбарды.
– О чем она тебя спросила? – Хайнрих обеспокоенно посмотрел вслед удаляющейся паре.
Салима хмыкнула.
– Интересовалась, каков ты в постели.
– Черт! – ему захотелось провалиться сквозь землю. – Как она догадалась?
– Хайни, ну она же не дура, – Салима ласково потрепала его по плечу. – Дураков тут вообще нет… разве что американский президент, но это между нами.
Хайнрих панически глянул в широко распахнутые двери зала на разодетых правителей, рассаживающихся за столики.
– Они все догадаются, да?
– Ты ведь сам этого хотел, – лукаво улыбнулась она.
Ему казалось, что он хотел другого.
– Глава Евросоюза, Оливия Гринхилл, с супругом, – торжественно объявил распорядитель.
Леди Оливия обернулась от дверей, подмигнула Салиме и вошла в зал. Ёшкин бультерьер! Глава Евросоюза! Она уже оценила его с ног до головы и вынесла кивком одобрительный вердикт. Отступать поздно.
За супругами Гринхилл последовал высокий лысоватый блондин спортивного склада, затянутый в черный деловой костюм, с красивой и значительно более молодой негритянкой в коротком белом платье.
– Президент Соединенных Штатов Америки, Томас Кэпвелл, с супругой!
Твою мать! Тут все были парами.
– Салима, а с кем ты раньше на эти тусовки ходила?
– С братом.
Н-да. Брат, видимо, в восторге оттого, что его не позвали на этот клятый банкет. А может, и не в восторге. Он же вроде эмир, а эмирам наверняка по нутру эти великосветские вакханалии.
Хайнрих набрал воздуха в грудь и шагнул в зал, словно в омут. Ладонь Салимы лежала на его локте, удерживая в реальности, как якорь.
– Координатор Земли, глава Организации Объединенных Наций, Салима ан-Найян аль-Саид, с… – распорядитель запнулся. – Э… и контр-адмирал космического флота, герой Земли, рыцарь-командор мальтийского ордена Хайнрих Шварц.
Блин! Все, как один, смотрели на них. Салима непринужденно помахала собравшимся и увлекла его к столику. Он шел за ней, как пес на поводке, машинально переставляя ноги.
– Мне надо выпить, – Хайнрих, усевшись, подергал себя за галстук. На столике спиртного не было.
– Позови официанта, – подсказала Салима. – Только не увлекайся, пожалуйста.
Видный мужчина средних лет во всем белом, вольготно расположившийся в мягком широком кресле, закрыл папку с документами, которые просматривал и подписывал, и отложил ее на журнальный столик. Близилось время трансляции из Виндзорского замка. Он нашарил на столике дистанционник, включил подсоединенный к компьютеру голографический подиум и ткнул мышью в иконку нужного канала. Над подиумом замерцали фигуры, наливаясь объемом; по мере того как оборудование прогревалось, мерцание исчезало, и вскоре перед зрителем предстала обстановка праздничной залы во всем великолепии.
Впрочем, этого человека, правителя продвинутой страны и главу богатого региона, великолепием вряд ли можно было удивить. Великий эмир Фейсал ибн-Фахим ан-Найян смотрел трансляцию из Англии не для того, чтобы полюбоваться на тамошнюю роскошь, в его дворце и своей хватало. Ему было любопытно, как примет высший свет мересанца, о котором упоминала сестра. Радуйся, Фейсал, сказала она, я нашла себе спутника на юбилей Георга, а ты можешь отдохнуть от назойливого общества европейцев. Отчасти он действительно порадовался, потому что не любил эти приемы по чужим обычаям, на которых женщины ходят с голыми спинами и голыми коленями, а посмотришь чуть пристальнее – оскорбляются, и где все пьют алкоголь. С другой стороны, ему не нравилось, что рядом с Салимой будет какой-то мересанец. Мало того что она постоянно крутится среди иностранцев, теперь еще инопланетянина приблизила. Шайтан знает что! Совсем не думает о репутации. Он, как всегда, высказал ей свое недовольство, и она, как всегда, посмеялась.
Однако – он все-таки признался в этом самому себе – посмотреть на мересанского адмирала было бы чрезвычайно интересно. Что он собой представляет? Исключительно политическая фигура, или же добивается Салимы? Или уже добился? Она, как обычно, ничего толком не сказала, отшутилась. Несерьезная, как девчонка. Фейсалу все чаще казалось, что из них двоих он старший. Он повзрослел и возмужал, а она так и не избавилась от легкомыслия. Винить ее Фейсал не мог: так жизнь сложилась, воспитывать было некому, ни отца, ни матери, вообще никаких родных на целом свете, зато полно соблазнов и дурных примеров. Что выросло, то выросло, но могла бы хоть почаще прислушиваться к его добрым советам.
Лениво опустошая блюдо с резаной хурмой, Фейсал наблюдал за происходящим в зале. Вот явился тихоокеанский лидер – набитый павлин; за ним глава Евросоюза – крашеная вертихвостка, чего только Салима с ней сюсюкает; за ней президент Штатов – ишак, страдающий недержанием слов… Наконец, в дверях показалась Салима. Что сестре всегда удавалось – это одеваться, элегантно и не вызывающе. Сейчас она была в брючном костюме из зеленого шелка с длинным, до колен, кардиганом, светло-коричневые туфельки одного цвета с топом и головным платком, выгодно подчеркивающим овал лица. Красивая женщина, хоть сейчас замуж без всякого приданого, несмотря на возраст. Будто некому без нее политикой заняться!
Сестра была хороша, впору гордиться. Вот только мересанца при ней Фейсал не заметил. Салиму сопровождал европеец, возвышающийся над ней на целую голову, с физиономией громилы. Если бы не адмиральский китель и награды на нем, вряд ли этакого мордоворота вообще пустили бы во дворец. Салима держала его под руку и улыбалась. Фейсал нахмурился. На какой только помойке его ненормальная сестренка откопала это сокровище?
Голос комментатора произнес имя: «Хайнрих Шварц». Фейсал нажал несколько кнопок на телефоне, вызывая референта.
– Рашид, видишь этого неверного рядом с моей сестрой? – он ткнул пальцем в изображение. – Хайнрих Шварц, контр-адмирал. Полное досье на него, быстро.
Звучали заздравные речи гостей, поднимались бокалы, и Хайнрих слегка расслабился. Виски и коньяк сделали свое дело. Когда официальная часть закончилась, и Салима подвела его к королю Георгу познакомиться, он даже не смутился. Георг оказался нормальным мужиком. Сказал: «Зовите меня просто Джордж». Про корабли спрашивал, про космические сражения, и вроде как с интересом, не из любезности. Признался, что в молодости мечтал служить в космофлоте, закончил центр подготовки в Финиксе, но королева-мать в небо не пустила. Единственный наследник, родить других здоровье не позволяло, вот и поставила государственная необходимость жирный крест на мечтах юноши.
– А что за юбилей? – спросил Хайнрих у Салимы, когда они отошли. – Сколько ему лет-то?
– Восемьдесят, – ответила она.
– Ни хрена себе! – с виду Джордж был крепок, выглядел едва на шестьдесят.
Она усмехнулась:
– Британские короли молодыми не бывают. Ведут здоровый образ жизни, живут долго. Пока действующий монарх умрет, наследник успевает состариться, а иногда и не доживает. Мать Георга была внучкой покойного короля, ее отец так принцем и умер в возрасте восьмидесяти шести лет.
Потом они ненадолго расстались. Празднество было не только поводом выпить и закусить, но и возможностью пообщаться по делу, раз уж все сильные мира сего собрались в одном месте. Салима направилась к сибирскому куратору – пококетничать, как она выразилась, и предупредила: «Только не бей его». У Хайнриха тут дел не было, и он завис у барной стойки.
– Виски с содовой, – кто-то щелкнул пальцами за его плечом.
Бармен выставил стакан. Хайнрих покосился на взявшего его мужчину и узнал американского президента.
– Адмирал Шварц, да? – президент уселся на стул рядом и повернулся к Хайнриху, внимательно его разглядывая. – Как же, как же, слышал. А почему вы не в космосе, адмирал? Война тянется, сжирая деньги налогоплательщиков, а двадцать три ГС-крейсера простаивают. Можно было бы уполовинить расходы, сократив флот, раз уж адмиралы пируют и кутят, вместо того чтобы быстренько покончить с врагом.
Хайнрих хмыкнул.
– Крейсеры, как ни странно, бывают иногда в боях. Отчего бы не покутить, пока их ремонтируют?
– Надо сражаться так, чтобы их не приходилось ремонтировать!
Он пожал плечами.
– Можно и так. Но вместо уничтоженных придется строить новые. Ремонт повреждений предпочтительнее, вам не кажется?
– Нужно не допускать повреждений, вот и все.
– И так тоже можно, – согласился Хайнрих. – Для этого корабль должен стоять в порту приписки и, не дай Боже, не взлетать. Кстати, такая тактика позволит еще больше сократить расходы на амортизацию и топливо.
– Да, вот именно! – с энтузиазмом поддержал президент Кэпвелл. – Но, позвольте, – ага, увидел неувязочку. – Если корабли будут стоять на Земле, то зачем они нужны, а?
– Верно, – кивнул Хайнрих. – На хрен не нужны. Списать в утиль, экипажи уволить к ядрене фене – это ж сколько денег налогоплательщиков можно сэкономить! Ну, а если явятся враги, и воевать с ними будет нечем – фигня, заначенными деньгами откупимся.
– Вы прямо читаете мои мысли! – восхитился Кэпвелл.
Хайнриху захотелось стукнуться пару раз головой о стену. Он откровенно издевался, а до президента это не доходило.
– А вы знаете, мистер Кэпвелл, что аппетит приходит во время еды? Откупитесь деньгами, тут враги и подумают: а не дешево ли взяли? а может, у них еще есть? Придут снова, возьмут больше. К хорошему быстро привыкаешь, станут приходить регулярно и вести себя все наглее. Потом скажут: а хрен ли мы туда-сюда мотаемся, топливо тратим? Посадим-ка на Землю свою администрацию на постоянной основе. Оглянуться не успеете, и Земля исчезнет. Останется провинция чужого мира, планета рабов. Будете свой президентский мандат подписывать у короля Имита и подкладывать свою красавицу жену его любимому адмиралу. Оно вам надо?
Кэпвелл поджал губы. Собеседник, показавшийся понимающим, его разочаровал. Он забрал свой стакан и убрел искать более подходящего.
Не успел Хайнрих допить свою стопку – без всякой содовой, – как к нему подсели две девахи. Совершенно одинаковые, он даже подумал было, что двоится в глазах, но выпитого явно не хватало для такого эффекта. Обеим лет по двадцать, обе смахивают на породистых кобылиц как статью – что, в общем-то, неплохо, – так и лицом, что уже прискорбно.
– Скучаете, герр Шварц?
– Не так чтобы очень, – ответил он аккуратно. – Я здесь вообще-то с девушкой, если вы не заметили.
Они синхронно засмеялись.
– Бросьте, герр Шварц. С какой еще девушкой? Салима ханум старше нас, вместе взятых. Вы любите танцевать?
– Вы кто такие? – не будь на девицах дорогих и консервативных платьев, они выглядели бы сущими прохиндейками.
– Ка-ак? Вы нас не знаете? Да вы с луны свалились!
– Вот именно, – проворчал он.
– Я – Вики. А это – Бесс. Признайтесь, герр Шварц, кто вам больше нравится?
Он все равно не отличил бы Вики от Бесс. Взял у бармена еще одну стопку и проникновенно сказал:
– Девчонки, как вас во дворец-то пустили? Что-то фейсконтроль мышей не ловит.
Девушки фыркнули, вскочили и ушли. За спиной кто-то рассмеялся. Хайнрих обернулся.
– Господин Каманин? – московского куратора он помнил по фотографиям и роликам в интернете. Один из сильных лидеров, он часто мелькал в новостях.
– Ну, и зачем вы клонов прогнали, герр Шварц? Они же безобидные, – он уселся за стойку и кивнул бармену: – Мне то же, что ему.
– Ничего себе, безобидные, – хмыкнул Хайнрих. – Вдвоем на одного!
– Они только болтают, – Каманин махнул рукой. – Прадед все равно не разрешил бы принцескам развратничать.
Хайнрих икнул.
– Что? Эти – принцессы?
– Правнучки Джорджа. Лет через сто кто-нибудь из них станет королевой, представляете?
Н-да. Когда юный Хайнрих мечтал о принцессе, он и не предполагал, что будет вызывать у принцесс столь массовый и назойливый интерес.
– Надеюсь, я к тому времени помру, – искренне сказал он. – А почему «кто-нибудь»? Разве порядок наследования не определен? Кто-то из них ведь старше, пусть на несколько минут.
Каманин опять засмеялся.
– Теоретически верно, герр Шварц, но никому не известно, кто. Вы же видите, они идентичны. Их уже в первый день жизни несколько раз перепутали. И, вероятно, путали еще не единожды, пока девочки не усвоили, как их зовут. Теперь никто не поручится, что Елизавета – не Виктория.
– И как же они будут решать, кому садиться на трон? – ему стало любопытно.
– Кто доживет, тот и сядет, – легкомысленно предположил Каманин.
Общество москвича было ненапряжным. Мужик лет на десять моложе, а может, и на все пятнадцать, при этом уже верховный правитель не самой простой страны, но – ни тени снобизма или самодовольства. И на «ты» перешел естественно, как-то даже незаметно.
– Я видел, ты с дядей Томом беседовал.
Хайнрих с небольшим запозданием врубился, что он говорит о Томасе Кэпвелле.
– Дебил, – кратко выразил он свои впечатления от беседы.
– Идеальный правитель для страны-оппонента, – уточнил Каманин.
– Как он править умудряется, без мозгов-то?
– А зачем ему мозги? – усмехнулся москвич. – У него стабильная страна, населенная консервативными, спокойными и – главное – законопослушными налогоплательщиками. В такой стране без разницы, кто президент, она все равно не вспыхнет и не потонет. То ли дело в России, сплошной креатив. Народ у нас не может и не хочет жить спокойно, народ ищет приключений на пути в светлое будущее. Мы плюхаемся во все лужи, не пытаясь их обходить, и штурмуем все горы, не тратя время на поиски перевалов. У нас живут не по законам, а по понятиям, и делают все с душой, а не по регламенту. Наши модифицировали ГС-привод, разработали уникальную конструкцию крейсеров, но строить корабли не могут: надо же соблюдать технологию, а это скучно… Японцам вон не скучно, все верфи под себя прибрали: что ни крейсер – то «Мицубиси», что ни шаттл – «Хонда». А нам не хватает терпения патент по всем правилам оформить – скука, занудство! Вот таким бардаком управлять – без мозгов никак.
– А что ты об имениннике думаешь? – спросил Хайнрих с любопытством. – По-моему, дядька что надо.
– Думаю, что мать зря запретила ему летать в космос.
– Ходить, – машинально поправил Хайнрих. – Ходить в космос.
– Ну да. Джордж всегда был умным и способным, из него наверняка получился бы капитан. Это повысило бы престиж трона, а риск на самом деле невелик – тогда ведь ни с кем не воевали. Зато он был бы счастлив.
– Он не показался мне несчастным, – заметил Хайнрих.
– Умный и способный человек не может быть по-настоящему несчастен. Но его жизнь прошла впустую. Три четверти ее он ждал престола. Теперь он на нем сидит, но мало что изменилось: в Британии правят министры, а не король. Обидно.
Хайнриху нравилось, как он делится своими мыслями – живо, понятно и по существу.
– А про леди Оливию что скажешь?
– Себе на уме. Стерва редкостная, но власть ей голову не кружит, четко знает, что правильно, а что нет. Ее никто не любит, но все за нее голосуют. Ты голосовал?
– Нет, – ухмыльнулся Хайнрих. – Буду я еще ради такой ерунды приезжать на Землю! Последний раз я голосовал за Салиму одиннадцать лет назад. Расскажешь и о ней что-нибудь?
Каманин поднял бровь.
– Ты ее знаешь лучше, чем я, тебе и рассказывать.
– Ну, – Хайнрих запнулся. – В общем, я не жалею, что голосовал за нее.
– И это все, что ты можешь сказать? – усмешка московского куратора была ехидной.
– Я много чего могу сказать, – проворчал Хайнрих. – Но вряд ли это стоит говорить в обществе.
– Ты удивительно дипломатичен для космического адмирала, – Хайнрих едва со стула не упал: уж в чем-чем, а в излишней дипломатии его никогда не подозревали. – Серьезные намерения, да? Собираешься на ней жениться?
Мужик не только языкастый, но и проницательный.
– Возможно, и да. А ты что, против?
Он удивленно засмеялся.
– Мне-то с чего быть против? Я как раз обеими руками за. Выйдет замуж, может, оставит пост.
Настал черед Хайнриха удивляться.
– А чем она тебя на своем посту не устраивает? – от умного человека он такого не ожидал.
– Да всем устраивает, – Каманин махнул рукой. – Даже странно: абсолютно всем. Но мне тоже надо делать карьеру.
Хайнрих озадаченно уставился на него. О какой еще карьере мечтать московскому куратору, соправителю одной из сверхдержав? Тут до него дошло.
– Хочешь стать координатором?
Каманин пожал плечами.
– Почему нет? Плох тот солдат, который не желает стать генералом. Я справлюсь. Может, похуже Салимы, но уж точно лучше всех остальных, кто вправе претендовать на это место. Женись, адмирал. Если что, я готов быть твоим свидетелем.
