Натали Р.
Враг моего врага. «Конец фильма»
– Заговор, – констатировала Салима, садясь между ними. – С целью смены власти, – глаза ее смеялись, но Хайнрих мог бы поклясться, что москвич почувствовал себя не очень уютно. – Вы бы, господин Каманин, пошли подбодрили вашего сибирского коллегу. Боюсь, господин Потапов сильно загрустил после нашего с ним разговора. Нехорошо, праздник все-таки.
– Принц, а когда мы в рейд пойдем? – Гасан пристал, как колючка.
– Когда адмирал Шварц прикажет, тогда и пойдем, – терпеливо ответил Фархад, дразня шнурогрызок гайкой. Они подпрыгивали, отпихивая друг друга, но никак не могли дотянуться. – Не раньше и не позже.
– У меня преддипломная практика кончится, а я так и не выйду в космос!
– Не ной, Джинн. Починимся и выйдем. Чего тебе неймется? Ты же зачислен, стаж идет.
– Я хочу за пульт!
– Так тебя и пустили к управлению, ага. Меня с дипломом и то мариновали. Федотыч возьмет тебя за шкирку и устроит внеочередной экзамен: каков, мол, принцип работы ГС-привода? Знаешь?
Гасан сдулся.
– Не-а, не знаю.
– Учи матчасть, курсант, – злорадно заухмылялся Фархад.
Так себе, ехидная шуточка. Но Гасан воспринял всерьез. Достал ноутбук, принялся шерстить учебные материалы. Фархад некоторое время колебался: сказать ли, что никто этого принципа не знает, даже наикрутейшие физики Ханта и Тсеты? Решил промолчать. Пускай курсант лишний раз повторит теорию, вреда не будет, одна польза. Тем более что пустит его Шварц за пульт, никуда не денется: пилотов-то нет.
Компьютер Фархада бибикнул – с сайта космофлота пришло сообщение: «Новый отклик на ваше объявление». Фархад кинул гайку шнурогрызкам, тотчас затеявшим драку, и открыл сайт. Заявка была коротенькой: «Пилот с дипломом Ебургской Академии. Последнее место службы – ГС-крейсер «Хан Соло». Получил ранение, прошел курс реабилитации, сейчас ищу работу».
Забрезжила надежда. Настоящий пилот, служивший на ГС-крейсере! Как раз то, что остро требуется «Ийону». Он назначил встречу на вечер и слегка волновался. Федотычу легко говорить: «Ты же принц!» Кого это на самом деле интересует? Перед опытным пилотом он – вчерашний стажер, зеленая молодь. А он должен проверять у старшего документы, задавать ему вопросы.
Вечером на пороге номера возник невысокий худой юноша. Фархад знал этого скуластого парня с будто прищуренными глазами, они учились на одном курсе. Только тогда Каанто Рырме был плотненьким крепышом.
– О! – обрадовался Рырме. – Аль-Саид?
– Привет, Каанто, – Фархад кивнул ему на стул. – Ты чего так похудел?
Рырме устроился за столом, булькнул себе в бокал минеральной воды из бутылки и обстоятельно объяснил:
– Однако, переборкой меня придавило на «Хане Соло». Есть не мог, вообще. Вот и похудел.
– Ш-шайтан! – Фархада осенило. – Так это ты пилот с «Хана Соло»? – вот тебе и опытный космолетчик! – Каанто, признайся, кем ты там был? Стажером?
– Однако, да.
Фархад закатил глаза.
– Капитан Смирнов хотя бы подтвердил твою квалификацию?
– Не успел, – ничуть не смущаясь, развел руками Рырме. – Рано умер, однако.
Фархад мысленно схватился за голову.
– Каанто, ты парень хороший, но тебе у нас ловить нечего. Нам квалифицированные пилоты нужны. И мы берем только Фархадов.
– А я и есть Фархад, однако, – Рырме выложил паспорт. – А никакой не Каанто.
Фархад бросил на сокурсника подозрительный взгляд и открыл его паспорт. Фархад Петрович Рырме. Хоть стой, хоть падай.
– Ты что, имя поменял? Зачем?
– Фархад нужен, – флегматично ответил Рырме, – пусть будет Фархад. Какая разница? Духи знают, кто я.
В дверь просунулся любопытный нос Гасана, и Рырме тут же его заметил.
– А что здесь этот малек делает?
Фархад вздохнул. Рационально объяснить, почему он принял в пилотскую бригаду старшекурсника-недоучку, но не хочет брать выпускника с дипломом, было нереально.
– Каанто… то есть… диплом-то у тебя на какое имя?
– На старое, однако. Но ты не волнуйся, аль-Саид, у меня справки есть, все по закону.
– Принц, а про ГС-привод нигде не написано, – пожаловался Гасан.
Фархад повернулся к Рырме.
– Каанто… ох, шайтан… Каков принцип работы ГС-привода?
– Духи знают, – пожал плечами парень. – А никто из живых, однако, не дух.
Принц насмешливо посмотрел на расстроенного Гасана.
– Перевод на арабский требуется? Иди, Джинн недоделанный, учи все, что недоучил.
Он снова вздохнул и протянул Рырме кристалл памяти:
– Заполняй анкету.
– Надо найти траву, – сказал Иоанн Фердинанд, глуша дискомфорт зеленым чаем.
Он окончательно перестал стесняться шитанн. Аддарекх не вредный и хочет ему помочь. Только не во всем получается.
– Синий, ты сбрендил! Видел же сам, как здешняя полиция к этому относится.
Недавно они ходили по базару и спрашивали насчет зелья. Кто-то из продавцов настучал. Появился сержант Трифонов, адресовал несколько проклятий судьбе, занесшей в его город двух шарахнутых по темечку инопланетян, увез их в участок и долго полоскал мозги. Причем в основном упирал на вину Аддарекха, хотя ему проклятая трава без надобности. Ладно, мол, мересанец – залетная птица, законов не знает. Кто позволил мересанцу в военное время разгуливать по Земле без поводка и намордника – это отдельный вопрос, находящийся вне компетенции сержанта, но раз дали визу, будем считать его уважаемым иностранцем и делать скидку на чужие обычаи. А вот японский гражданин обязан знать, что такое хорошо и что такое плохо, и держать ответ перед законом. И если сержант Трифонов немедленно не водворяет его в кутузку, то исключительно из сочувствия к сидящим там бомжам, которых кондрашка хватит от соседства с недовольным жизнью вампиром.
– Аддарекх, я точно знаю, что у землян есть аналог. Помнишь, мы шли по подземному переходу? Там запах был. Я не успел понять, откуда: ты меня волоком тащил, бурчал, что опаздываем. Надо хорошенько поискать.
– Надо оставить эту дурацкую мысль! Отвлекись чем-нибудь. Хочешь девушку?
– Нет! – без допинга тело теряло нужные рефлексы.
Аддарекх с удивлением посмотрел на него. Осторожно предположил:
– Мальчика?
На щеках мересанца проступили синие пятна. Тема однополого секса приводила его в замешательство и шок.
– Ты никогда не пробовал, Иоанн Фердинанд? Хотя бы просто из интереса, – а шитанн рассуждал об этом, как о чем-то обыденном; уж он наверняка пробовал. – Новые впечатления в жизни не помешают, и думать забудешь о своем сене.
– Мне это… неинтересно, – выдавил Иоанн Фердинанд.
– Чем ты вообще увлекаешься? Ну, кроме травы этой, гори она огнем. У тебя хобби есть?
Мересанец помолчал и признался:
– Я музыку люблю.
Музыка бывает целительной. Пожалуй, с музыкой удалось бы избавиться от этой тянущей тоски, поднять тонус.
– А чего ж не слушаешь? В интернете полно музыкальных файлов.
Он скорчил гримасу. Компьютер электрический, любая из земных моделей проигрывателей – тоже. Такая музыка принесет не исцеление, а страдание.
– А, ну да, – Аддарекх вспомнил. – Слышь, а вы там, на Мересань, как музыку слушаете?
– У нас механические проигрыватели. Многие из нас и сами умеют играть. Собираются в парках, играют друг для друга.
– А ты умеешь? – заинтересовался Аддарекх.
– Умею, – он вздохнул. – У меня имрань была. Там осталась, на линкоре.
Вместе с мечом, документами, со всей его прошлой жизнью.
– На «Конце фильма»? – уточнил шитанн.
Он кивнул, не глядя на собеседника. Аддарекху история с поддельным линкором виделась забавной, Иоанну Фердинанду напоминания о ней причиняли боль.
– А что это за фигня – имрань?
– Как я могу тебе объяснить, шитанн? – ну вот, опять захандрил, уставился в стену отрешенным взором. – Такая штука со струнами, их дергаешь, и получаются звуки… красивые, удивительные…
– Так, собирайся, – Аддарекх принял решение. Не хватало еще, чтобы мересанец своей хандрой и его в депрессию вогнал!
– Куда? – Иоанн Фердинанд поднял печальные глаза.
– Имрань твою искать, – Аддарекх высунулся в коридор и окликнул горничную: – Лапушка, а посмотрите в своем интернете, где тут поблизости магазин музыкальных инструментов?
– Корабль, – доложил адъютант Отлину Эламу.
Капитан «Бирюзового» нетерпеливо дернул ладонью.
– Ну? Что за корабль, откуда? Дерьмо, из вас все клещами, что ли, вытаскивать?
Отлин Элам был эмоционален, и эмоции, как на грех, негативные. С годами из него могло получиться что-то вроде Ена Пирана, с той только разницей, что к насилию и пыткам он особого пристрастия не питал. Однако соглашался, что порой они необходимы, чисто с практической точки зрения.
– Субсветовой корабль только что вышел из прыжка в секторе 39, – вытянувшись в струнку, отбарабанил адъютант. – Тип опознан, это торговец с Дуурдухана. Идет к орбитальной станции периметра, – юноша сделал знак, отгоняющий зло, и Отлин Элам поморщился: никакие знаки не спасут от жутких сторожевых катеров, если вдруг их засекут со станции. – По расчетам, окажутся в видимости орбитальной станции через два часа.
Времени достаточно, понял Отлин Элам.
– Поднимайте всех! Корабли – на перехват.
Дуурдуханская лоханка медленно ползла по экрану. Два мересанских линкора разошлись в стороны от эсминца, ловя купца в перекрестья прицелов.
– Предупредительный залп, – распорядился Отлин Элам.
Сверкнули лазеры. Торговец от неожиданности шарахнулся вбок и чуть сам не налетел на смертоносный луч.
– Вызовите их.
– Корабль на связи, капитан.
На экране возникло кирпично-красное лицо дуурдуханца, обрамленное черными колечками густых волос. Был хорошо виден пот, заливающий глаза – характерный признак волнения у этой расы.
– Маади, – торопливо проговорил мужчина. – Владелец торгово-пассажирского судна «Рассвет», Дуурдухан. В чем дело? Почему вы стреляете?
– Куда идете? – Отлин Элам не стал отвечать на дурацкие вопросы.
– К Земле. Везем груз и паломников, – дуурдуханцы известны своим обычаем раз в жизни обязательно совершать паломничество в другой мир.
– Лечь в дрейф, – приказал он. – У нас тут война. Отправляйтесь ко мне на эсминец. К вам прибудет бот для досмотра судна.
Боты отошли одновременно, с «Рассвета» и с линкора «Двенадцатый». Мересанские десантники, столь шустро выдвинувшиеся, явно рассчитывали повеселиться при досмотре: наверняка там не только паломники, но и паломницы.
Купец Маади в желтом мундире обливался потом. Отлин Элам без лишних разговоров указал ему на стул.
– Сколько вы были в пути, Маади? Тринадцать лет, четырнадцать? Забудьте все, что знали о мире. Есть Гъде, Мересань, Чфе Вар и Симелин. Земля – наш враг. Вы не воюете с Землей, а значит, имеете все основания называться ее друзьями, а мы, в свою очередь – все основания вас уничтожить, – пот по лицу Маади тек струями. Отлин Элам немного сменил тон: – Но мы не станем этого делать. Мы не ограбим вас, не будем убивать паломников. Мы даже беспрепятственно пропустим вас к Земле и обратно. Только в том случае, если вы сделаете то, что мы прикажем! – он хлопнул ладонью по столу в нескольких сантиметрах от дуурдуханца.
– Чего вы от нас хотите? – осведомился владелец лоханки. Без энтузиазма, но вполне трезвомысляще. Как же легко с торговцами! Гораздо проще, чем с вояками. Вся премудрость иметь с ними дело – лишь в том, чтобы товар соответствовал цене.
– Вы пойдете к орбитальной станции как ни в чем не бывало, Маади. Совершите все формальности, получите опознавательный код. И, что самое главное, не скажете о нас ни слова. Это понятно?
– Понятно, господин капитан. Что дальше? – соображает, грешник, что этим дело не исчерпывается. Конечно: если цель Отлина Элама – скрытность, ему нужно было просто не останавливать дуурдуханское судно, его бы и не заметили.
– Дальше вы прибудете на Землю и займетесь своими торговыми делами. Но одновременно вы пошлете умного человека в город под названием Нью-Йорк. В нем находится посольство Созвездия, если вы не знаете.
– Я знаю, господин капитан.
– В посольстве живет мересанец, адмирал т’Лехин. Вы его ни с кем не спутаете, он там один такой. Насколько нам известно, он содержится под стражей, по меньшей мере, под наблюдением. Ваша задача – тайно вывезти его с Земли.
– Тайно? – засомневался Маади. – Господин капитан, мы всего лишь честные купцы, а не обученные диверсанты. А вы хотите, чтобы мы выкрали человека из-под стражи на чужой планете, да еще тайно!
– Дерьмо! – рявкнул Отлин Элам. – Пусть не тайно. Поднимите шум, устройте перестрелку, мне плевать. Вы заканчиваете торговлю, вывозите т’Лехина с Земли, и здесь он пересаживается на один из линкоров, а вы шлепаете восвояси.
Маади пожевал губами. Пот все еще сочился, но не так интенсивно.
– Это очень сложная задача, господин капитан. Мы можем не справиться.
– Вы справитесь, – уверенно сказал Отлин Элам, жестко глядя в глаза дуурдуханцу. – А, справившись, вы получите обратно десяток ваших дамочек, которые пока погостят на «Бирюзовом».
Лицо Маади вытянулось и снова взмокло.
– Господин капитан, это же паломницы…
– Пусть считают, что паломничество состоялось: они ведь побывали в другом мире. А что не ступили на планету, так это детали. Сделайте все, как надо, Маади, и мы вернем вам баб, живых и здоровых. Ну, а если плохо выполните задание… да что я, право, буду вам расписывать? Вы же сами человек неглупый.
Иоанн Фердинанд отнесся к идее Аддарекха скептически.
– Это бессмысленная затея! Не может такого быть, чтобы на Земле продавались наши музыкальные инструменты.
– Но ведь какие-то инструменты здесь продаются, – шитанн мыслил с оптимизмом. – Наверняка есть похожие. Настроишь, как надо, и будешь играть.
Мересанец высокомерно фыркнул. Они шагали по заснеженной улице, и у него мерзли щеки. Сегодня во всех посольствах был выходной, они могли бы спокойно сидеть в номере и греться. Но Аддарекх в их связке – главный, и если ему в голову что-то втемяшилось, бери ноги в руки и прись за ним.
Шитанн толкнул дверцу, и где-то наверху переливчато зазвучал колокольчик, оповещая о приходе потенциальных покупателей. Аддарекх хмыкнул. Вроде большой город, столица, а магазинчик – будто деревенский.
– Чем я могу вам помочь? – растерянно заулыбалась рыженькая девушка.
Аддарекх не стал говорить о том, чем она на самом деле могла бы ему помочь. При взгляде на рыжую лапочку ужасно захотелось крови. Первая группа, хоть пари заключай, не пьет и не курит. Он сделал над собой усилие и сказал о другом:
– Нам музыкальный инструмент нужен.
– Ну, тогда вы пришли по адресу, – развеселилась она. – Поздравляю. У вас есть мысли о том, что это должен быть за инструмент? Или вам все равно? Взвесить пару килограммов музыкальных инструментов?
– Такая штука, – сосредоточился Аддарекх. – Со струнами. Которые дергают пальцами.
– Балалайка, гитара, гусли, домра, – стала перечислять девушка. – Лютня, арфа…
Взглянув на гигантскую конструкцию, напоминающую станок для сушки белья, Иоанн Фердинанд отрицательно замотал головой.
– Милая, нам эти названия ничего не говорят, – Аддарекх прервал рыженькую. – Нам бы посмотреть.
Она подвела их к прилавку и широко повела ладонью – дескать, выбирайте.
– Узнаёшь что-нибудь? – у Аддарекха от обилия разнообразных деревянных штуковин с натянутыми вдоль и поперек струнами разбежались глаза.
– Конечно, нет, – проворчал Иоанн Фердинанд. – Я же говорю, имрань не так устроена. Она звучит в другом диапазоне, понимаешь? – он грустно постучал пальцем по гарнитуре.
– Ну и ладно, будешь в своем наушнике играть, – Аддарекх не видел беды. – Заодно и я послушаю. Давай, попробуй что-нибудь.
Он взял с витрины первый попавшийся инструмент и сунул Иоанну Фердинанду. Тот приладился так и этак, щипнул струну и душераздирающе вздохнул.
– Не нравится? На вот еще.
– Эта неудобная! – воспротивился он.
Девушка, с любопытством наблюдавшая за ними издалека, подошла.
– А вы опишите, каким оно должно быть, чтобы вам было удобно.
Мересанец поколебался.
– Я играю сидя, а инструмент придерживаю двумя руками. Резонатор лежит на коленях. Одной рукой зажимаю струны, другой дергаю. Есть у вас что-нибудь такого типа?
Рыжулька отошла в угол и вернулась с чем-то напоминающим древнее оружие, крупноватым, на взгляд Аддарекха. Указала Иоанну Фердинанду на кресло, подала инструмент длинным грифом-стволом в левую руку, резонатором-прикладом в правую. Он переложил наоборот. Подергал струны, покривился, стал подкручивать.
– Инструмент настроен, – возразила продавщица.
Он мотнул головой, продолжая перестраивать струны, время от времени дотрагиваясь до гарнитуры и морщась.
– Струн слишком много, – сказал.
Девушка развела руками.
– Снимите лишние.
Мересанец скрутил самую толстую струну. Примерился, прошелся пальцами. Инструмент зазвучал минорно и тревожно. Аккорд, другой… Появилась мелодия, подобной которой шитанн никогда не слышал. Мересанская музыка – вещь в себе, никто до сих пор не додумался переложить ее на другой частотный диапазон, специалисты наверняка обосновывали, что это невозможно. А Аддарекх сказал: не жужжи, а пробуй, – и получилось. Странно, непривычно, но красиво.
– Покупаем, – кивнул он.
– Как эта штука называется? – спросил Иоанн Фердинанд.
– Пока вы не взяли ее в руки, – улыбнулась девушка, – была гитарой.
Они ждали троллейбус, и мересанец пробовал наигрывать, что-то вспоминая. Троллейбус все не шел, на остановке столпились люди, и к ногам Иоанна Фердинанда стали кидать деньги. Первые деньги, заработанные им на Земле. Аддарекх собирал бумажки, пока они не разлетелись, и пихал мересанцу в карман, потом догадался приспособить шапку. А когда троллейбус подошел, и толпа ринулась на штурм, они с гитарой не влезли. Аддарекх провожал рогатое парноколесное взглядом, Иоанн Фердинанд продолжал плести какую-то мелодию. И тут из подворотни вышел паренек. Зыркнул по сторонам и приблизился к остановке.
– Эй, музыканты! Допинг нужен?
– Чего? – переспросил Аддарекх, пересчитывая накиданную в шапку мелочь.
– Травка, марки… Ничего тяжелого, уж извиняйте.
Мересанец сделал стойку.
– Показывай траву!
– Ты сможешь отпустить ко мне Фархада? – спросила Салима. – Как в тот раз.
Ее черные длинные локоны разметались по груди Хайнриха, и он перебирал их, лениво и безмятежно.
– Как в тот раз? – отозвался он со смешком. – В тот раз я обругал его и вдобавок посрался со службами космопорта, отложив старт. Надеюсь, в этот раз все-таки будет по-другому. Конечно, отпущу, Салима. Он честно заслужил отпуск, а ты заслужила увидеть сына.
– Чем же я это заслужила? – она пытливо заглянула ему в глаза.
– Тем, что его родила.
Она засмеялась.
– Только не прямо сейчас, душа моя. Он занят важным делом. Поеду в Байк-паркинг, сменю его, тогда и отправлю к тебе.
– Что за важное дело ты поручил юнцу? – она подняла бровь.
– Ну, откуда такой скепсис, а? – он покачал головой. – Парню двадцать лет, а не пять, и ему вполне можно поручить важное дело. Тебе самой сколько было, когда ты отвоевала Абу-Даби?
Салима прикрыла глаза, печально улыбнувшись:
– У меня не было другого выхода. Впрочем, были, конечно… Но не для меня!
– Фархад набирает пилотскую бригаду, – сказал Хайнрих.
– Думаешь, у него получится?
– Он твой сын или нет?
Она засмеялась опять.
– Вроде бы в этом нет сомнений.
– Значит, получится.
Хайнрих провел ладонью по ее спине, щекоча подушечками пальцев – знал уже, что это ей особенно нравится.
– Салима, я ведь хорошо себя вел на юбилее, правда? Ни с кем не подрался, никого не задолбал до ручки. Даже Кэпвелла не обматерил.
– Да-а, – мурлыкнула она, выгибаясь под его рукой. – Ты был таким паинькой, аж противно.
– Я должен был устроить дебош? – изумился он.
– Нет, нет! – она вновь рассмеялась. – Просто ты был непохож сам на себя. Этакий благовоспитанный светский повеса.
– То есть ты довольна? И я достоин награды?
– Что, еще один орден? – ехидно уточнила она.
Он смутился. Последнее время она то и дело подшучивала над тем, сколько орденов он мог бы заработать в постели.
– Салима, – он замялся, – можно тебя попросить об одной вещи?
– Только об одной? – она игриво сощурилась.
– Нет, не только, – тут же расплылся он. – Обо всяких разных. Но я уверен, что на них ты согласишься, а вот эта одна вещь… Понимаешь, она никак не связана с сексом, и мне даже неудобно отвлекать твое внимание на такую прозу жизни… В общем, у одного из потенциальных кандидатов в пилоты могут возникнуть трудности с гражданством.
Она хмыкнула.
– Он что, нелегальный иммигрант?
– Не то, чтобы иммигрант, – протянул Хайнрих. – И не то, чтобы нелегальный… Он мересанец. Прекрасный профессионал. Он вел «Ийон» от Нлакиса до земной системы, он командовал боем у периметра. Я хочу взять его в пилотскую бригаду, если он не будет против.
– А в чем проблема?
– Во флоте служат только граждане Земли. И у меня есть опасения, что получить гражданство синему сейчас нелегко. Мы ведь с ними воюем.
– А могли бы уже заключить мир, – промолвила Салима. – Если бы кое-кто кое-кому не вмазал.
Хайнрих застонал.
– Ну, прости! Я был неправ.
Она успокаивающе погладила его по широкой груди. С одной стороны, неправ, а с другой, прав. Кто тут виноват – очевидно. Невоздержанного на язык бывшего гвардейца потаскали по допросам, естественно, ничего не давшим: не было там никакой диверсии, одна только человеческая глупость, за которую порой хочется удушить. Застращали идиота и отправили домой, теперь сто раз подумает, прежде чем где-нибудь что-нибудь ляпнуть.
– Это и есть твоя «одна вещь», Хайни? Гражданство для того мересанца?
– Угу. Салима, я не просил бы, если бы не ручался за него.
– Ты вообще ни о чем не просишь, – она улыбнулась уголком губ. – Попросил одну вещь, и то не для себя, – ей очень нравилось, что он ничего не хочет от нее, кроме ее любви, все свои проблемы решает сам, но порой ей хотелось что-нибудь для него сделать, а что? – Не вопрос, будет ему гражданство.
Она потянулась за телефоном. Хайнрих выпустил ее, и пальчики, скользнув по прикроватному столику, поймали мобильник за петельку, набрали номер.
– Фейсал? Здравствуй, свет моих очей, – Хайнрих не понимал языка, на котором она говорит, но он удивительно шел ей, и эти гортанные звуки, и неразличимые слова, перекатывающиеся одно в другое, и бархатный, обволакивающий голос, и мимика, словно из «Тысячи и одной ночи». – Что ты говоришь, братец? Смотрел трансляцию юбилея Джорджа?
– Кого ты туда привела, Салима? – в голосе брата бурлило возмущение. – Мало того что ходишь на эти пьянки, так еще и с чужими мужчинами! Что это за бритый хмырь?
Фейсал уже изучил подробнейшее досье на Хайнриха Шварца – самое подробное, какое только нашлось. И интересовала его не персона Шварца как таковая, а то, что скажет о нем Салима.
– Это не чужой мужчина, братец, – медовым тоном произнесла она. – Это мой жених.
Он подумал, что ослышался.
– Салима, ты с ума сошла! Ты не можешь выйти за этого типа!
– Почему же не могу? – мило удивилась она.
– Потому что я – против! Этот гнусный европеец тебе не пара.
– Дорогой Фейсал, – слова лились мелодично, со стороны можно было бы подумать, что она не возражает брату, а восхищенно соглашается с ним, – твое мнение, безусловно, очень важно для меня, и ты – моя родная кровь. Но ты все-таки не отец мне и не кормилец, милый Фейсал. Кроме того, не подвергая сомнению твои познания в области женщин, хочу заметить, что в мужчинах разбираюсь гораздо лучше тебя. Если ты меня любишь, то не будешь спорить.
– Конечно, я тебя люблю, – убито промолвил Фейсал. – Но… А! – он в сердцах махнул рукой, но Салима этого не видела. Видеосвязи не было. Почему, кстати? Наверняка она не одна!
– Свет моей души, я позвонила тебе не для того, чтобы обсудить моего жениха, – о, сестра умела гнуть свое. – Есть один мересанец, которому нужно гражданство Земли, и мне кажется, что Эмираты…
– Еще один мересанец? – взвился Фейсал. – Еще один чужой мужик! Он тоже твой любовник? Салима, это уже выходит за всякие границы! Я действительно тебя люблю и ничего больше не скажу об ублюдке ишака и шакала, которого ты выбрала в мужья. Но я не собираюсь раздавать гражданство моей страны твоим любовникам, так и знай!
Брат отключился. Салима покачала головой с усталой улыбкой. Хоть смейся, хоть плачь. И в кого ты такой дурак, Фейсал?
Она набрала другой номер. Секунда, еще одна – трубку взяли.
– Здравствуй, Ахмед, – проворковала она.
– Салима? Да хранит тебя Аллах.
О юбилее Георга IX, о ее спутнике, неожиданно представленном свету – ни слова. Король Ахмед мрачен, сух и суров. Но умен, не в пример свойственнику, и лишнего не скажет.
– У меня к тебе дело, Ахмед.
– На сколько миллиардов?
– Что ты, какие миллиарды? – она засмеялась. – На сто монет максимум, причем заплатят их в твою казну, как пошлину. Ахмед, одному мересанцу позарез нужно гражданство.
– Понял, – никаких вопросов. Нужно так нужно, не отказывать же координатору в такой мелочи. – Но пошлину пусть заплатит, – он был скуп, прямо весь в отца.
– Сотня червей могильных, – выругался Аддарекх, и полицейский у ворот погрозил ему пальцем: мол, не выражайся тут.
Опять отказали. Иоанн Фердинанд шел с видом философской покорности судьбе, а Аддарекх нещадно ругался, опробуя земные фразеологизмы вперемешку с исконно райскими проклятиями. За эти скитания по посольствам он успел выучить всю земную географию и с неприятным холодком в душе понимал, что стран, которые еще не отказали, осталось совсем немного. А вот чего он не понимал – это того, что делать, если Иоанн Фердинанд пролетит. Забирать его на «Ийон» как пленника, типа так и было? При этом лишив его надежды на официальное жалованье, страховку, владение собственностью и не оставив никаких гарантий того, что Гржельчик отнесется к нему столь же лояльно. Или начинать оформление рабочей визы? И одновременно прощаться: для гастарбайтера на боевом корабле места нет.
К тому же деньги подходили к концу. Сбережений у Аддарекха не было, не успел скопить, а расходы оказались немалыми. Нежданный источник заработка – уличные концерты Иоанна Фердинанда – полиция быстро прикрыла. Приехал в джипе сержант Трифонов и, в открытую причитая: «Когда ж вы уже уберетесь из Ебурга?» – прочел им лекцию о незаконной коммерческой деятельности. Большая часть того, что они насобирали, ушла на штраф.
Едва зайдя в номер, Иоанн Фердинанд закурил. То, что нельзя ходить по улицам с пахнущими дурью самокрутками, он уже усвоил. Жаловался на качество земной травы, хотя Аддарекх попробовал и особой разницы не нашел – так, нюансы. Ну, да это понятно: на родине и деревья выше, и вода прозрачнее, зеленое зеленее, а красное краснее.
Аддарекх заварил чай. Не на чае же экономить! В последнее время он задумывался о том, как бы взять кредит. Но чтобы не разориться на процентах, требовалось предоставить справки о стабильном жалованье за год, а он всего ничего прослужил. Возьмет монету – отдать придется чуть ли не полторы. Не хотелось бы! Берешь чужие деньги, а отдавать-то свои придется.
Иоанн Фердинанд, скинув куртку и сапоги, взялся за гитару. Играл мересанец не хуже, чем управлял кораблем – заслушаешься. Он, похоже, сам удивлялся тому, что у него получается. Экспериментировал, менял настройки. Мрланк отнесся к мересанской музыке с одобрением. Приходил, садился и выставлял здоровое ухо вперед. А траву не любил. Едва мересанец закуривал, фыркал презрительно и уходил в коридор, где позволял горничным гладить себя и умиляться.
Причудливо закрученную мелодию перебили пронзительные трели. Иоанн Фердинанд вздрогнул, вопросительно посмотрел на Аддарекха, тот – на него. Трели доносились из куртки мересанца.
– Это твой телефон, – сообразил Аддарекх.
Мобильник, специально купленный Иоанну Фердинанду, чтобы оставлять его номер в посольствах и консульствах, еще ни разу не звонил. Мересанец встрепенулся, отложил гитару и полез в куртку. Электрическая штуковина раздражала руку, а когда он поднес ее к уху, заболела голова, но надевать шлем было некогда.
– Да? – откликнулся он, нажав кнопку и скривившись. – Иоанн Фердинанд Георгий…
– Добрый день, господин Иоанн, – вежливо поздоровался телефон. – Вас беспокоят из посольства Саудовской Аравии. Вы подавали заявку на гражданство.
– Подавал, – подтвердил он. – Вы мне отказали.
– Ваш вопрос пересмотрен, господин Иоанн. Если вы успеете заплатить пошлину до окончания банковского дня, завтра утром можете явиться за документами.
Он внезапно охрип.
– Спасибо, – ему пришлось откашляться, чтобы не сипеть. – Только моя фамилия – не Иоанн, а Фархад.
– Хорошо, что вы уточнили, господин Фархад. До завтра.
Разумеется, они сразу побежали в банк. И, разумеется, заглянули потом в ресторан с живой музыкой и фонтаном. Разве можно экономить, когда такое?
Он обещал сестре не говорить дурного о ее избраннике. Он и не скажет. Проявит мудрость и терпимость. Пусть она вешает проклятому адмиралу ордена и таскает его на приемы к королям. Пусть даже тешится с ним в постели, сколько хочет, раз такая дура. Но замуж за неверного она не выйдет.
– Через мой труп, – процедил он, глядя на фото бритоголового потомка крестоносцев, лыбящееся с экрана ноутбука.
Он слишком любит сестру, чтобы этакое допустить. Но как не дать ей совершить эту чудовищную глупость? Запретить он не может. То есть может, только ведь она не послушает. Посмотрит на него ласково, скажет что-нибудь такое, с чем он вынужден будет согласиться, и поступит по-своему.
Значит, этот тип должен умереть. Зарезать его, конечно, не годится. Во-первых, он не какой-нибудь мягкотелый клерк, сам зарежет кого угодно и не поморщится. А во-вторых, пристальное внимание полиции к этой смерти совершенно ни к чему. Ему следует умереть естественно. Возможно, даже геройски, чтобы сестренка не так сильно расстраивалась. А что выглядит более естественно и героически, чем гибель адмирала во время войны на своем корабле?
Это была великолепная идея. И он приказал найти людей, с которыми можно было бы обсудить ее воплощение.
Аддарекх взял кредит в банке. Под очень неприятные проценты, но без этого он не смог бы расплатиться за гостиницу, не говоря уже о билетах от Ебурга до Байк-паркинга.
На вокзале Аддарекха с котом и Иоанна Фердинанда с гитарой остановил патруль.
– Что это вы здесь делаете? – подозрительно осведомился сержант Трифонов. – Собираетесь давать концерты в электричках? Мересанец, тебе еще раз напомнить, что твоя виза не дает права тут зарабатывать?
– А он больше не мересанец, – ухмыльнулся Аддарекх. – Он – гражданин Саудовской Аравии, – он продемонстрировал полицейскому паспорт.
Трифонов уставился на документ. Золотое тиснение, арабская вязь. Справа, как принято повсеместно на Земле, информация продублирована латиницей.
– Иоанн Фердинанд Георгий Валентин, – прочел он вслух; чтобы дочитать до конца, не хватило дыхания. – Аль-Фархад. Блин!
– Вот так, – Аддарекх забрал у него паспорт и сунул обратно в карман мересанцу. – Захочет – будет зарабатывать.
