Натали Р.
Враг моего врага. «Конец фильма»
Ихер Сим знал, что когда уши у шитанн прижимаются к голове, клыки кровожадно обнажаются, а глаза заволакиваются мутно-красной пеленой – это значит, спасайся, кто может. Священное безумие редко поддается контролю, на то оно и безумие. Гъдеанин вжался в стену, надеясь, что буря его минует, и отвел глаза. Симелинка закричала в ужасе, и он замер, ожидая, что крик вот-вот перейдет в предсмертный хрип и бульканье, но она кричала и кричала, подвывая почему-то ритмично, и его осенило: Цхтам просто насилует ее, настойчиво и жестоко, но не рвет на куски, как он боялся. Вопли сменились тихими рыданиями, и он рискнул поднять взгляд. Старпом отходил, застегиваясь и слизывая с губ кровь, а женщина была все еще жива, словно ее хранили боги. В ее сторону шагнул Ччайкар, завозился, наклонившись, и рыдания стали громче, но не было больше той жути, что охватила Ихера Сима вначале.
Цхтам сел рядом, на ресницах дрожали кровавые капельки, но на хищной физиономии, украшенной синяками, расплылось блаженство. Он шевельнул ухом, будто подмигнул.
– Хочешь ее, Сим? Девушка готова.
Ихер Сим сглотнул и помотал головой.
– Ну и дурак. Никогда не следует упускать удовольствие.
Он принес Цхтаму тряпочку, намоченную в холодной воде, шитанн прижал ее к сочащимся кровью глазам.
– Почему… – Ихер Сим неловко кашлянул. – Почему вы со мной так же не поступили?
Цхтам отогнул краешек тряпочки, покосившись на гъдеанина.
– Мне не хотелось бы, чтоб тебе было больно, сладенький. Ты спас мне жизнь. Ты к нам по-хорошему, и мы к тебе по-хорошему. Ты не поднимал на нас руку, ты помогал нам. Ты – один из нас.
Подошел капитан Ччайкар. Глянул на сидящего Сима сверху вниз, обратился к Цхтаму:
– Ну вот зачем ты ей ноги сломал, а?
Симелинка поскуливала в углу. Старпом вытаращился.
– Я не ломал! Я вообще ничего ей не ломал, только порвал немножко.
– А кто?
– Я не знаю. Может, Сим?
– Ерунда!
– Господин Ччайкар, с ней так и было, – торопливо заговорил Ихер Сим. – Вы ее принесли уже переломанную. Могло в бою ранить, истребитель ведь поврежден.
– Сто червей могильных! – Ччайкару совсем не нравилось, что женщина увечна. Толку от калеки чуть, а ухаживать за ней придется, хочешь – не хочешь. – Сим! – он так и знал, что выбор падет на него, шитанн не захотят возиться. – Иди, наложи ей лубки какие-нибудь. И вообще посмотри, может, ей что надо – попить или наоборот…
Ихер Сим тихонько вздохнул.
– Да, господин Ччайкар.
– Начнет драться – бей, не жалея, – посоветовал Цхтам. – Нечего тут руки распускать, – и потрогал синяк.
Три замаскированных корабля лежали в дрейфе у границ системы Земли. Внутрь периметра соваться не пытались, без опознавательных кодов там делать нечего, а кто же выдаст опознавательные коды эсминцу Гъде и двум линкорам Мересань? Тройка затаилась и ждала. Ждала любую торговую лоханку, которая сможет открыто подойти к орбитальной станции периметра, получить код, пройти внутрь системы и сесть на Земле, а потом, не вызывая подозрений, проделать обратный путь. Увы, только торговец мог совершить то, что было не под силу военным кораблям: освободить адмирала т’Лехина. В том, что торговец – любой! – согласится сотрудничать, сомнений у командира «Коричневого» Эста Карита не было. Грамотно взять в клещи, вызвать капитана на задушевный разговор, заплатить задаток, чтобы он почувствовал выгоду, забрать заложников, чтобы не возникало соблазна предать – и торгаш расстарается в лучшем виде. Вот только торгаши что-то не появляются.
Эст Карит скучал. Будь его воля, он бы наплевал на неудачника т’Лехина и отправился бы на какой-нибудь другой театр военных действий, но его останавливали две вещи. Во-первых, прямой приказ адмирала Ена Пирана. Ен Пиран изображал суету по поводу адмирала т’Лехина уже давно. Эста Карита это, правда, не обманывало: пуская пыль в глаза, Ен Пиран явно делал все, чтобы мересанец сидел там, где и сидит. Но в последнее время саботаж вдруг прекратился. Ен Пиран вызвал Эста Карита и поставил задачу: вот тебе три недели, вынь да положь т’Лехина на блюдечке, не то в сортире утоплю. Во-вторых, приданные «Коричневому» два мересанских линкора – как бы в помощь, а на деле для того, чтобы он не забывал о задаче, – рвались в бой за т’Лехина.
Появление корабля вызвало всеобщее оживление.
– Тип? – осведомился Эст Карит.
– Не опознается, – виновато ответили наблюдатели. – В базе таких нет.
– Старье, небось, какое-нибудь прется, – проворчал капитан.
Порой случалось, что из прыжка вдруг выныривала древняя колымага после дальней, в сотню световых лет или больше, дороги. Содружество Планет раскинулось широко, с одного края до другого – необозримый путь, а ГС-эра настала не так давно. Однако будь рядом с Эстом Каритом некто более сведущий в логике, непременно указал бы ему на ошибку. Все древние типы кораблей в базе как раз есть.
– На позиции! – приказал капитан.
– Кто это? – спросил «Восьмой». Мересанцы тоже не могли опознать эту лохань, свалившуюся, как вода на голову в солнечный день.
– Какая разница? Берем ее!
Кораблик еще казался точкой, но радиосвязь уже должна работать.
– Вызовите лоханку, – кинул Эст Карит связистам.
На экране возник мересанец с перебинтованной головой. На ухе – гарнитура. Наверняка наемный пилот на грузовике какой-нибудь транспланетной компании, у себя на судах синие гарнитур не носят.
– Кто вы такие? – слегка удивленно произнес он. – И что вы тут делаете?
Он выделил слово «тут», как бы не вполне уверенный, что у гъдеанина могут быть легальные дела в окрестностях земной системы.
– Эст Карит, – он решил не тянуть хоффа за хвост. – Капитан ГС-эсминца «Коричневый» космических сил Гъде. Со мной еще два корабля. Видишь меня, торговец? – эсминец покачался на ускорителях. – Садись в бот и дуй ко мне в гости.
– Нам идти дальше надо, – отозвался мересанец, – а не по гостям разъезжать.
– Ты меня плохо понял, торговец? – Эст Карит рассердился. Да любой купец должен на задние лапы встать, когда к нему нисходит капитан ГС-корабля, и все приказы выполнять еще до того, как они поступят. – Иди сюда, я сказал, если не хочешь, чтоб твое ведро стерли в пыль, а тебя посадили на кол!
Мересанец должен был съежиться от страха и согласно заблеять. Ничего подобного. Он скривился презрительно и молвил:
– Горький корень тебе в рот, Карит, и кол в твою же задницу! Я не торговец.
Корабль стремительно приближался, и Эст Карит с запозданием понял: и верно, купеческие суденышки не ходят на таких ускорениях, экономят топливо и гравикомпенсаторы, как только могут.
– А кто? – опешив, спросил он.
Приближение, еще одно приближение. Неровная светящаяся точка на экране расплылась в силуэт, действительно, не характерный ни для одного типа кораблей, но чем-то неуловимо знакомый. Он не сразу сообразил, почему: корабль двигался косо, половина ускорителей вырублена, а в самой середке, где должна быть центральная рубка, торчал подплавленный корпус симелинского истребителя.
– Вахтенный пилот т’Тамаран, – представился мересанец с таким высокомерным выражением, на какое способны только проклятые мересанские аристократы. – «Ийон Тихий», ГС-крейсер Земли.
Эст Карит втянул в себя воздух. Он до последнего надеялся, что это… конечно, не торговец, фокусирующие модули выделялись уже четко – но, допустим, поврежденный мересанский линкор, синий же за пультом. Однако мересанец не врал, в этом он убедился менее чем через минуту. Крейсер во всем своем уродстве шел прямо на эсминец, в упор, не свернешь – снесет с дороги и не поморщится. А на борту намалеван кошмарный зубастый зверь с желтыми вертикальными зрачками, держащий когтистыми лапами утюг, и надпись по-хантски: «Погладь животное, скотина!»
Ну что такого может случиться у Земли? Самое безопасное, с точки зрения Хайнриха, место. Это у Нлакиса черт знает что, каждое дежурство как боевое, а у Земли – тишь да благодать. Распрощавшись с капитаном «Сайреса Смита» Бойко Миленичем, он велел Принцу рассчитать прокол, погрозил кулаком т’Тамарану, чтоб не забывал, на чьем корабле несет вахту, и отправился спать. Мересанец доведет крейсер до земной орбиты, а там отдохнувший Федотыч подвинет его и выполнит посадку. Все просто и беспроблемно.
Блажен, кто верует.
Выйдя из прокола, они обнаружили, что в космосе не одни.
– Три корабля в дрейфе, – сообщили наблюдатели. – Тип не определяется, у них маскировка.
Т’Тамаран не хотел драки. Небеса свидетели, не хотел. Кто может маскироваться у земного периметра? Ясное дело, земляне сквозили бы туда-сюда открыто. Это враги Земли, не иначе, а стало быть – союзники Мересань. Он прошел бы мимо, сделав вид, что так и должно быть, и пусть потом Шварц рвет и мечет: он четко выполнял приказ адмирала пройти ГС-переход и довести крейсер до Земли; о том, чтобы сражаться, речи не было. Но гъдеанин сам вышел на связь. Нагрубил ему, вывел из себя. И он вдруг подумал: а кто ему этот Эст Карит? Не брат, не друг, и союзники так не разговаривают. Когда б он был на своем линкоре – скорее всего, проигнорировал бы оскорбление, не полез в свалку с тремя кораблями. Но, имея под рукой настоящий крейсер Земли, упустить такую прекрасную возможность проучить гъдеанское хамье? Пальцы сами потянулись к разблокировке орудий, и Принц ничего не сказал, лишь улыбнулся и вдавил кнопку боевой тревоги.
– Чего ждешь, Червяк? Командуй, ты же первый.
Он спохватился и включил оповещение:
– Всем занять места согласно боевому расписанию!
На земных кораблях не привыкли к объявлениям по-хантски, но не требовать же от мересанца, чтобы он немедленно выучил английский.
Гъдеанин не выдержал и выстрелил. Дефлекторы отразили залп. Еще два корабля разошлись в стороны, заходя с флангов.
– Батареи, готовность! Первоочередная цель – «Коричневый».
Т’Тамаран развернул крейсер, стараясь, чтобы он был повернут к противнику той стороной, где повреждения минимальны и орудия сохранились в целости.
– Турболазеры, залп! И далее стреляем по готовности, до окончательного поражения цели.
«Ийон Тихий» начал стрелять. Стрелки недоумевали, почему команды звучат по-хантски, но все было правильно, и команды, и маневры. Крейсер крутился, сбрасывая прицел двум второстепенным целям, затем замирал, и стрелки лупили по огрызающемуся огнем гъдеанину.
В рубку вбежал Шварц в расстегнутой рубашке, кинул взгляд на экраны, на Фархада, переключающего топливные баки, на т’Тамарана, сосредоточенно вцепившегося в рычаги. Кивнул, взял леденец, сел в кресло.
У Эста Карита была одна надежда: насесть с трех сторон на подраненный крейсер, продавить дефлекторы, пользуясь тем, что он частично утратил мощность, маневренность и защиту. С начала боя надежда постепенно умирала. Может, в пассивной защите подонок и потерял, но он вертелся на пяти ускорителях, как змея на сковороде, не давая навести прицелы на незащищенные борта, подставляя сектора, ощетинившиеся пушками и исправными дефлекторами. И пусть мощность не дотягивала до номинальной, но, проклятье, ее вполне хватало, чтобы вести почти непрерывный огонь.
И какого такого дерьма сортирного я связался с этим дерьмовым кораблем, подумал он с запоздалым раскаянием. Ведь с самого начала было ясно, что с ним что-то не так!
Это была последняя его мысль.
Залп пробил защиту «Коричневого». Пилоты замешкались, не успели отстыковать взрывающийся боковой модуль, и детонация пошла дальше, сотрясая весь эсминец в предсмертных конвульсиях. «Ийон Тихий», издевательски покачавшись, скользнул навстречу новым целям. По чужим дефлекторам забили турболазеры и ионные пушки.
– Не увлекайся, Червяк, – посоветовал Шварц. – Предложи им сдаться.
Лучше бы промолчал, пусть бы мересанец резвился в счастливом неведении. С другой стороны, как знать заранее? Такой ход казался естественным.
– Связь, – потребовал т’Тамаран, и отдел связи выполнил.
На экране возникли изображения двух мересанцев. Т’Тамаран открыл рот и подавился. Они тоже безошибочно узнали своего.
– Ты что творишь, урод? – заорал один из капитанов по-мересански. – Что ты делаешь, электрическая сила?
Лицо т’Тамарана исказила страдальческая гримаса.
– Уходите, – выдавил он. – Уходите, мы не будем стрелять.
Второй мересанец разразился невнятным потоком ругательств, и в покореженный в бою с симелинцами борт влетел лазерный залп. Зашипели переборки, плавясь и кипя. Мигнул свет, т’Тамаран непроизвольно схватился за голову свободной рукой. Загрохотал ответный залп.
– Проклятье, да уходите же!
– К электрикам тебе дорога! – плюнул первый капитан и отключился.
Шварц залепил т’Тамарану пощечину.
– Очнись и бери управление! Не будешь маневрировать – эти твари нас расстреляют. Живо!
«Ийон» вовремя ушел с траектории, и ионный поток просвистел мимо. Пушка «Ийона» разодрала борт «Восьмого», вскрыла, как консервную банку; корабль закувыркался в клубах выходящего наружу воздуха. Т’Тамаран закусил губу, рука поползла к блокировкам. Шварц решительно и больно придавил его ладонь.
– Пожалуйста, не надо больше стрелять! – взмолился он. – Дайте им уйти!
– Маневрируй, сука, – напомнил Шварц. – Смерти ищешь?
И он маневрировал. Так, чтобы увернуться от чужих орудий и чтобы не дать прицельно выстрелить своим. Но они все равно стреляли. И попадали, как назло.
«Будь твое имя проклято в веках, предатель!» – пришло сообщение с «Двенадцатого».
Вокруг мересанского линкора зажглась радуга, и только тогда все орудия прекратили огонь. Т’Тамаран распластался по спинке кресла, по лицу текли слезы. Он ждал смерти или жуткого надругательства. Он ведь пытался спорить со Шварцем, поступить наперекор ему. Он сделал все, чтобы линкор смог уйти, и Шварц стопроцентно это понимал, не дурак же.
Адмирал дотронулся до его плеча, и сердце зашлось в тихом ужасе. Но железные пальцы не сжались, выдирая его из кресла, а плечо из сустава.
– Иди, – промолвил Шварц непривычно мягко. – Отдыхай. Кури свою траву, черт с тобой. Фархад доведет.
От девушки пахло. Так, что Ихер Сим даже испугался поначалу, уж не разодрал ли ей старпом внутренности. Но нет, приглядевшись к сальным волосам, он понял, что симелинка просто немытая. Не меньше месяца.
– Фу-у, – вырвалось у него.
Он не мог себе представить, как, находясь в здравом уме, можно захотеть такую женщину. Шитанн чокнутые. Манящий аромат богатой гемоглобином крови заглушает для них все остальные запахи.
Связанный симелинец, лежащий в отключке, тоже благоухал не цветочками. Но дурнопахнущий мужик не вызывал у него такого эстетического негодования, как грязная женщина.
Он пожаловался Цхтаму, что ему противно. Старпом, пребывающий в хорошем расположении духа, рассмеялся.
– Неженка ты наш! Вымой дуру, и нет проблем.
– Да меня вывернет, пока я ее мыть буду!
– Ну, не хочешь – как хочешь, – Цхтам Шшер пожал плечами. – Нам с кэпом все равно.
Ихер Сим тяжко вздохнул, осознав, что придется себя пересилить и вымыть девушку. И мужика, видимо, тоже. Потому что перспектива находиться с ними и далее в замкнутом объеме заставляла задуматься.
– Чего они немытые такие? – проворчал он. – Воды, что ли, на Симелине нет?
– Вода есть, сладенький. Желания нет, – разъяснил Цхтам. – Не принято у них мыться. Ну, если только в краске испачкаются или там в мазуте. А естественные выделения организма у симелинцев грязью не считаются.
Он скривился и поплелся за тазиком с водой и губкой, понимая, что дотащить женщину в лубках до гигиенической кабины – задача, в одиночку не реализуемая. Она еще и обмочилась. Ужас какой-то!
Симелинка всхлипывала, отходя от потрясения. Вряд ли эта грязнуля за свою жизнь могла возбудить до такой степени кого-нибудь, кроме сбрендившего от воздержания Цхтама. Глаза квадратные, губы обкусаны. Вся в синяках. Конечно, девушку жалко, и описалась она наверняка не для того, чтобы специально досадить Ихеру Симу. Он вздохнул, обмакнул губку и принялся тереть ей шею – надо же с чего-то начать.
Она попыталась его стукнуть. Он перехватил руку, на удивление сильную, и на секунду задумался над советом Цхтама – бить в ответ как можно сильнее. Все же бить не стал, девушке и так больно.
– С ума сошла? – строго вопросил он по-хантски. – Еще раз поднимешь руку – господина Цхтама позову, – он указал на старпома, довольно развалившегося в кресле с реттихи.
Женщину передернуло. Руку она опустила, но спросила агрессивно:
– Что ты со мной делаешь?
– Отмываю, – буркнул он.
– Зачем?
– Чтоб чистой была, дура!
Она пожала плечами.
– А зачем мне быть чистой?
Беседа зашла в тупик. Ихер Сим молча водил губкой по телу, периодически обмакивая ее в воду. Вода быстро потемнела.
Женщина вдруг пожаловалась:
– Зачем они это сделали? Они ведь другой расы, я не могу родить им детей.
Ихер Сим затормозил. До него не сразу дошло, о чем она.
– Ах, это, – он очнулся и вновь заработал губкой. – Уж точно не для того, чтобы завести детей. Думаю, ради удовольствия.
– И в чем же тут удовольствие? – она скорчила гримасу.
Удовольствия девушке явно не досталось.
– Если б ты не стала избивать господина Цхтама, может, он и тебе доставил бы удовольствие, – предположил Ихер Сим.
– Таким образом? – фыркнула она. – Вот глупости!
– Ты что, ничего не знаешь про секс? – все гъдеанки в таком возрасте испытали это уже не раз и, хотя удовольствие приходит к ним гораздо позже, по крайней мере, в курсе, зачем это надо мужчинам.
– Знаю! – возразила она. – Это нужно, чтобы появился ребенок. Жрецы назначают день, муж с женой приходят в храм и делают это. Но никто не получает от этого удовольствие.
– Прямо уж, никто, – пробурчал он. – Дура.
– От дурака слышу. Ты сам-то влезал когда-нибудь в чужое тело?
– Ну-у… Вообще-то да, – признался он.
На самом деле ему повезло. Юноше на Гъде мало что позволено. Чтобы проявлять инициативу, изволь подрасти, заработать авторитет, тогда отцы и мужья не станут убивать тебя сразу, начнут прикидывать выгоду. А пока репутации у тебя нет – занимайся на секс-тренажере и мечтай. Ихера Сима зазвала к себе толстая вдова с соседней улицы. Тело у нее было все в складочках, зато чистое и приятно пахнущее, и воспоминания у парня остались радужные.
– И чего там хорошего?
– В твоем – уж точно ничего! – разозлился он. – С души воротит.
– Вот видишь!
– Мыться не пробовала? – ехидно спросил он.
– Нет. А зачем?
Что за дерьмовые идиоты, подумал он. Позволяют себе зарасти дерьмом по шею, а потом сексом брезгуют.
– У меня даже покончить с собой духу не хватает, – горько вымолвил т’Тамаран, затянувшись папиросой и выпустив колечко, медленно полетевшее к потолку, причудливо кружась в потоке теплого воздуха от свечи. Электрический свет мересанец не включал, и освещение было мрачноватым.
– Вот и хорошо, – заметил Дьёрдь Галаци. – Самоубийцы неугодны Господу. Если не тянет тебя к суициду, значит, Господь не покинул тебя.
Шварц лично разыскал Дьёрдя и погнал его к мересанцу. Сказал, если синий влезет в петлю, накатает кардиналу Натта телегу о профессиональной некомпетентности епископа Галаци. Дьёрдя очень радовало, что т’Тамаран не хочет умирать.
– Твой Господь никогда и не был со мной, поп. У меня свои небеса. И мне под них больше не вернуться.
Он стер слезу и вновь затянулся. Суровое бледно-синее лицо было мокрым. И это Дьёрдь тоже считал неплохим признаком. Мужчины, которые не позволяют себе плакать, часто умирают от инсульта или сердечной недостаточности. И к суициду более склонны.
– Я изменник, поп. Предатель родины. Я сел за пульт чужого корабля, и мне понравилось. Это хороший корабль, электрическая сила, им приятно управлять. Такая мощь под руками… Я совсем забыл, кто с кем воюет. Наверное, оттого, что мозги еще набекрень стояли после удара, но кого это теперь интересует?
Он судорожно, некрасиво всхлипнул и зажег новую папиросу. Дьёрдь неодобрительно смотрел на наркотическое зелье, но не делал замечаний по этому поводу.
– Бог все видит, – сказал он.
– Я не подумал, что с тем гъдеанином могут быть свои.
– Тебя никто не винит.
– Они меня прокляли, – т’Тамаран уронил руки. – Когда я узнал, кто это… Я должен был заблокировать орудия и подставить им «Ийон Тихий».
– Тебе не позволили бы.
– Да, мне не позволили. И я был рад до дрожи, что мне не дали исполнить свой долг и умереть.
– Душа твоя противится самоубийству, и это нормально.
– Я своими руками помог уничтожить линкор.
– И дал уйти другому. Ты сделал все, что смог.
Мересанец вынул папиросу изо рта, подозрительно посмотрел на епископа.
– Откуда ты знаешь?
– Адмирал Шварц сказал. Он не захотел доламывать тебя.
– Он не… – т’Тамаран истерически засмеялся. Шварц его пожалел! До чего же он докатился!
Трясущимися руками он снова зажег потухшую папиросу.
– Неважно, чего я хотел и что мог, – пробормотал он. – Важно, что я натворил на самом деле. Мне нет прощения.
– Где есть раскаяние, там будет прощение, – возразил Дьёрдь. – Бог простит.
– Мое имя на родной планете втопчут в грязь.
– Так смени имя.
– Как это – сменить? – мокрые синие глаза сощурились.
– Да проще простого. Вон, Мрланка Селдхреди переименовали в Мрланка Кенцца, и все счастливы. Ты тоже тварь Божья, хотя человек, а не кот, и тебе обряд нужен серьезнее. Прими святое крещение, и получишь новое имя во Христе.
Мересанец уставился на него, забыв о папиросе.
– Если твои небеса отвернулись от тебя, почему тебе не обратиться к Господу нашему, который уже стоит рядом с тобой, оберегая от черных мыслей о смерти? Бог любит своих чад, прощает им вольные или невольные грехи. В момент крещения святая вода омоет тебя, и ты сможешь начать жизнь с чистого листа. Под новым именем и с миром в душе.
Вымытая симелинка сразу похорошела. Кожа, избавившись от слоя грязи, приобрела приятный медовый оттенок, а волосы – на тон светлее, под цвет темно-желтых, будто янтарных глаз. Одеть ее в платье, сделать прическу – еще краше будет. Сунуть пару бриллиантов в уши и на пальцы – вообще королева. Неужели симелинцы не понимают таких простых вещей?
Хотя Цхтам Шшер и делал вид, будто ему без разницы, происшедшее с девушкой превращение он явно оценил, разулыбался довольно. Ихер Сим опасался, что довольству его быстро придет конец, когда агрессивная пленница снова заедет ему кулаком в глаз. Но, видно, вчерашние впечатления оказались сильны. До драчливой дурехи дошло, что лучше не будить зверя. Она только таращилась на Цхтама испуганно и пыталась отстраниться, чем еще больше его развеселила.
– Он что, совсем ненормальный? – спросила она Сима, когда старпом, мурлыча какой-то мотивчик, отправился за реттихи. – Неужели ему действительно это нравится?
– Еще как, – заверил ее гъдеанин. – Для шитанн чужая кровь – источник не только силы, но и наслаждения.
– Да при чем тут кровь? – огрызнулась она.
То, что привело бы в ужас его соотечественницу, симелинка пропустила мимо внимания. А от того, что гъдеанка сочла бы закономерным и естественным, эта странная женщина была в шоке. Вчера он ей уже говорил, но она не поверила.
– Этому извращенцу нравится секс?
Ихер Сим ухмыльнулся.
– Мне бы тоже понравилось.
Сейчас, когда девушка стала чистенькой, она казалась ему гораздо привлекательнее. Если бы еще не смотрела на него не то как на идиота, не то как на монстра, у которого неожиданно отросла вторая голова.
– Да вы тут все извращенцы! – бросила она отрывисто.
Он засмеялся.
– Сами вы извращенцы. Еще и грязнули вдобавок.
Она независимо фыркнула. С гъдеанином она вела себя не в пример вольнее, чем с шитанн. Как-то отследила, что он здесь на сомнительных правах.
– Принеси мне попить.
– Я тебе не слуга, – возмутился ее бесцеремонностью Ихер Сим. Кое-что уже было списано на потрясение и травму, но сколько можно терпеть? – Почему это я должен бегать по твоей указке?
– Я же сама не могу, – она пожала плечами без всякого смущения.
– Тогда учись вежливости!
– А зачем? – простая, как кирпич. – Вы нас не убили, значит, мы вам нужны, – железная логика. – Не дашь мне воды – помру раньше времени.
– Перед этим помучаешься, – не без злорадства предупредил он. – От жажды долго умирают. И вообще, мне ты особо не нужна, это господин Цхтам от тебя балдеет. Вот ему и скажи, чтоб воды принес. В таком же тоне.
Симелинка насупилась и заткнулась. Цхтам Шшер внушал ей тихий ужас. Одно то, что больше она не пыталась его – врага Симелина – побить, говорило о многом. Сим ее в этом отношении понимал: шитанн в священном безумии увидишь на ночь – спокойно спать не сможешь. Побывать в лапах сдвинутого чудовища и всего лишь обмочиться – несомненное свидетельство крепкой нервной системы. И крупного везения тоже, взбесившийся старпом запросто оторвал бы от нее кусок в порыве страсти и не поморщился. Она не могла не понять этого по его глазам. Вот и помалкивала при нем, лишь бы вновь случайно не разозлить. Как бы она ни бравировала, обратиться к Цхтаму за стаканом воды ее заставит разве что недельная жажда, и она еще полчаса перед ним на коленях поползает, прежде чем осмелиться вымолвить смиренную просьбу.
– Ну ладно, – проворчала она. – Чего ты сразу надулся, гъдеанин? Ну, извини. Принеси воды, пожалуйста.
Если бы черный вестник, представивший рапорт о гибели «Коричневого», был гъдеанином, Ен Пиран удавил бы его своими руками. Ну, по меньшей мере, наорал бы, избрав мишенью для хлещущего через край гнева. Но оскорблять и тем паче трогать мересанского капитана, вассала первого круга, родственника какого-то из великих князей, было никак нельзя. Координатор не поймет. Взаимопонимание между адмиралом и т’Согидином и так в последнее время нарушено, ни к чему давать ему лишний повод объявить Ена Пирана персоной нон грата. Этот баклажановый жук аккуратен и расчетлив, скорее всего, он поостережется в открытую указать гъдеанам на их белую точку в небе. Попытаться прогнать их силой – значит, развязать сражение против союзника. Но Ен Пиран сознавал, что у т’Согидина есть масса средств сделать его нахождение здесь настолько невыносимым, что он вынужден будет убраться сам. Лучше уж лишний раз не сердить координатора.
Но ярость в нем так и кипела. Опять этот проклятый «Ийон Тихий»! Когда он уже сдохнет вместе с дерьмовым Гржельчиком? Капитан уцелевшего линкора говорил, что крейсером командовал другой, но веры его словам у Ена Пирана в глубине души не было. Этот обкурившийся кретин утверждал, что за пультом «Ийона» сидел мересанец. Не иначе, со страху перепутались зрительные образы, а сверху еще передозировка травы наложилась. Мересанец на земном крейсере, привидится же в наркотическом бреду.
«Ийон Тихий» расстрелял «Коричневый». Линкор «Восьмой» тоже погиб, но это далеко не так волновало гъдеанина, как потеря эсминца со всей командой. С «Коричневого» никто не спасся. Этак флот скоро перестанет верить в его удачу.
Что делать, торчать в засаде близ системы Земли опасно, но он не может позволить себе свернуть операцию. Т’Согидин, чтоб ему навозной жижей захлебнуться, не одобрит. Ену Пирану уже всерьез хотелось, чтобы дерьмовый т’Лехин выпутался как-нибудь сам, без его участия. Пусть даже это означает лишиться закономерной благодарности координатора, но отсутствие потерь само по себе было бы плюсом.
Скрежеща зубами и поминая экскременты, адмирал вызвал к себе капитана «Бирюзового». Отлин Элам выслушал задачу без всякого энтузиазма. Приказ его не удивил, но отнюдь и не обрадовал. Традиционное «Мы живем ради благополучия и процветания Гъде» прозвучало довольно вяло.
