Натали Р.
Враг моего врага. «Конец фильма»
– У тебя семья есть, урод?
– Нет и не было никогда. И теперь уже не будет, – горько проговорил он.
– А у меня была! – каждый раз, как Аддарекх об этом вспоминал, его раздирала изнутри жуткая боль. – Была! Три дочки, к червям! А теперь – нету, провались ты!
Голос сорвался. Прижимая ладонь к разболевшейся груди, он сел на кровать, закашлялся, морщась. Т’Тамаран смотрел на него с оторопью.
– Что с ними случилось? – вымолвил он наконец.
– Чфеварская ракета, – прохрипел Аддарекх. – Твое счастье, синий, что ты не чфеварец. Я бы тебя на куски порвал вот этими руками, не поглядел бы, какой ты там из себя пилот.
Мересанец сглотнул. Шитанн слепо пошарил по пустой тумбочке, выругался невнятно. Т’Тамаран догадался, вытащил папиросу из потайного кармашка, протянул. Аддарекх молча кивнул, сунул в рот, щелкнул зажигалкой. Т’Тамаран не решился присоединиться. Это шитанн можно ни перед кем не отчитываться, а вот если он настучит Шварцу на мересанца, пренебрегшего суровым запретом курить на корабле…
– Так вот, об одежде, – Аддарекх повертел в пальцах коротенький окурок, аккуратно загасил и вернулся к реальности. – Пошли за штанами. Жарко тебе не будет, на улице снег лежит.
– Снег – это что? – не понял мересанец.
– Вода твердая, мелкокристаллическая.
– Где?
– На улице, сто червей могильных.
– Как?
– Вот так. Зима, проклятье.
– А зима – это что?
У Аддарекха возникло ощущение, будто он разговаривает с кетреййи. То ли папироска с зельем вознесла его на новый, высший уровень интеллекта, то ли собеседник, напуганный его взрывом, от шока резко поглупел.
– Короче! Идем на склад.
Неожиданным и непреодолимым препятствием оказался интендант.
– Не могу я ему ничего дать, – уперся он. – Он на довольствии не состоит.
– Да чего ты к формальностям придираешься? Мы тоже в реестре не числились, когда ты нам, только попавшим на «Ийон», амуницию выдал.
– Капитан приказал – я выдал. Насчет мересанца приказов не было.
– Дай ему хоть брюки и куртку ношеную.
– Без приказа не могу. Пусть адмирал Шварц прикажет, и никаких проблем.
И где он сейчас адмирала Шварца возьмет? Усвистел куда-то, и поминай как звали. Аддарекх попытался пробудить в интенданте человеческие чувства:
– Ну, подумай сам, куда он в халате по морозу попрется? Отморозит себе все причиндалы, розовый бантик от холода не спасет. Неужели тебе не жалко мужика? Адмирал Шварц велел его беречь.
– Тебе велел – ты и береги. А меня не искушай, я лицо материально ответственное.
Ведь как чувствовал, что хлопот с этим мересанцем не оберешься!
– Сиди у себя в каюте, синий, – буркнул он. – Я сейчас в лавку сгоняю, куплю для тебя одежду.
– У меня нет денег, – отрешенно произнес т’Тамаран. – Вообще.
– А то я не в курсе! Должен будешь.
– Ма-ам, пап, я приехал.
– Хайни! – Линда, завизжав, повисла у сыночка на шее и затормошила. Живой, здоровый, даже раздобревший слегка. – Хайни, милый, как здорово, что ты здесь! К Эльзе приехала племянница, такая очаровательная девушка, и очень хозяйственная…
– Мам, – застонал он, – я же говорил, у меня есть девушка.
– Хайни, – она с ласковым укором разгладила его воротник. – Признайся, ты ведь ее придумал?
– Боже мой, да зачем мне что-то придумывать?
– Чтобы сделать нам с отцом приятное, – мама щелкнула его указательным пальцем по носу. – Дорогой, не надо нас обманывать. Мы же твои родители и желаем тебе только добра. Просто познакомься с Региной. Она тебе обязательно понравится.
– Мам, я ничего не выдумывал! У меня правда есть девушка, и я не хочу больше ни с кем знакомиться.
– Такое нарочно не придумаешь, – встрял Пауль, похлопав сына костистой граблей по плечу. – Мусульманская аферистка, как же, помню.
– Она не аферистка! – возмутился Хайнрих.
– Тогда почему ты нас с ней до сих пор не познакомил? – Линда топнула ножкой и потерла хрустнувшее колено. Старость – не радость, скоро уже сил недостанет за внуками ходить, а их все нет и нет!
– Мам, она очень занята.
– Чем может быть занята приличная девушка, – воскликнула Линда, – когда речь идет о ее замужестве? Нет таких дел, которые нельзя было бы отложить.
– Честное слово, мама, есть.
– Дорогой, не спорь! Нам лучше знать. Все это – глупости. Она просто стесняется нам показаться. Потому что понимает, что не ровня нам.
– Это уж точно, – бросил в сердцах Хайнрих. – Мама, папа, давайте лучше оставим эту тему.
– Пусть она явится сюда и посмотрит нам в глаза! – потребовала Линда. – Пауль?
– Да, – поддержал ее отец.
– Так, всё! – не выдержал Хайнрих. – Я в душ, потом поем и уеду по делам. Поговорим после.
– Хайни! – мама всплеснула руками. Сын, скинув китель, решительно прошел к ванной. – Пауль, ну чего он?
– Мальчишка, – фыркнул старик. – Бунтует. Ничего, заведет собственных детей, тогда и поймет, что родители всегда правы.
Зашумела вода. Линда подобрала одежду мальчика, которую он разбросал по пути к ванной. Что за дурацкий протест! Она снисходительно улыбнулась и внимательно осмотрела китель, брюки и рубашку: не надо ли что-то погладить или починить? Малыш стремится к независимости, а сам шагу не может ступить без материнской заботы: то прореха, то пятно…
– Ох, нет! – прошептала она, нащупав в кармане кителя коробочку. – Только не это!
Пауль, нырнувший было в интернет, вопросительно поднял глаза на вошедшую в гостиную жену.
– Милый! – в голосе Линды слышалось возмущение и гадливость. – Ты только посмотри! Наш сын носит с собой эту дрянь! Какой ужас!
Старик Шварц уставился на пачку презервативов.
– Ну, Линда, наш мальчик уже вырос, – проговорил он увещевающе. – Как-никак, ему сорок девять лет, и вполне естественно…
– Вот именно! – трагически воскликнула она. – Ему почти пятьдесят лет, а он все еще таскает в кармане эти штуки! У нас никогда не будет внуков, Пауль! Никогда!
Супруг Линды засопел. Вечно ему не хватает решительности.
– Пауль, сделай что-нибудь!
– А что я могу сделать-то? – буркнул он. – Отобрать? Новые купит. Ремня ему дать? Поздно.
Старушка топнула тапочком. Капризно, как девушка.
– Пауль!
Он вздохнул и принялся аккуратно вскрывать упаковку, стараясь не оставлять следов вмешательства.
– Принеси иголку, Линда.
На кардиохирурга заслуженный пенсионер, может, и не тянул больше – руки не те, и зрение подводит, – но операция над резиновыми изделиями прошла успешно.
Конечно же, с размером Аддарекх промахнулся. Он все-таки не какой-нибудь галантерейный менеджер, чтобы схватывать такие вещи на глаз. Джинсы оказались великоваты, а мягкие треники, которые он счел достойной заменой теплому уставному трико – тесноваты.
– Я должен вот это надеть? – несчастно спросил мересанец, держа синюю трикотажную тряпку двумя пальцами.
– Надевай, не тормози. А то шарики обледенеют и отвалятся. Или тебя репродуктивная система уже не волнует?
Т’Тамаран принялся облачаться с видом покорности жестокой судьбе. Натянул треники, носки, джинсы. Заправил в джинсы длинную, опять не по размеру, майку, влез в вязаный свитер, ворча, что шерсть колется. Аддарекх придержал ему куртку на меху за плечи, словно барышне.
– Электрическая сила! Мы что, в открытый космос выходим? В вакуум?
Шитанн деловито застегнул молнию на куртке мересанца, поднял воротник. Нахлобучил на голову шапку, надвинул поглубже на лоб, почти скрыв сетку шлема.
– О! На человека стал похож. Пошли, капитан Хоппер.
– Ну сколько можно, а? – в голосе т’Тамарана была такая тоска, что Аддарекх почувствовал раскаяние. – Я окрещен Иоанном Фердинандом Георгием Валентином.
Аддарекх икнул.
– А чего так много имен-то?
– Чтоб ты мог любое выбрать на свой вкус, а не звать меня дразнилками!
– Да ладно, не дуйся, это же прикольно. Капитан Червяк, командир линкора «Конец фильма», – он хмыкнул.
– Тебе прикольно, а мне не очень, – т’Тамаран отвернулся и вышел первым.
И захлебнулся на вдохе. Степной ветер, выстуженный до минус шестнадцати, ударил в лицо. Он пошатнулся с непривычки к подобным ощущениям. Рука шитанн хладнокровно подхватила его за плечо и куда-то поволокла.
– Ч-что это? – выдавил мересанец, судорожно глотая ледяной воздух.
– Молчи, сорняк теплолюбивый. И дыши носом. У вас на Мересань зимы не бывает, да? – шитанн на этом жутком ветру разговаривал нормально, и никакой холод ему не мешал. – Не закатывай глаза, ничего такого уж страшного. В Раю на половине планеты вечная зима.
– К-куда мы идем? – он мерз все сильнее, но соображение вернулось. – Вон же гостиница! – гостиничные огни остались где-то в стороне.
– Без документов тебя в гостиницу не поселят, не надейся, – мересанец застонал. – Первым делом нам нужно консульство Созвездия.
Ушлый Шварц неспроста выбрал в жертву именно Аддарекха. Шитанн совсем недавно прошел процедуру легализации инопланетянина на Земле и лучше всех знал, как это делается, вплоть до приемных часов консула. Седой хант внимательно выслушал Аддарекха – т’Тамаран молчал, медленно оттаивая в тепле, – и отдал распоряжения. Мересанец открыл рот всего раз, называя свое новое четырехступенчатое имя, которое Аддарекх не смог запомнить целиком. То ли работникам консульства не было дела, какие имена в ходу на Мересань, то ли они считали, что для разовой гостевой визы, не дающей право ни на работу, ни на торговлю, имя сойдет любое, но к середине дня временное удостоверение личности было получено.
– Эстер, назначьте встречу с адмиралом Шварцем на 17.15. Я постараюсь закончить с адмиралом т’Лехином пораньше.
– А получится? – секретарша невинно подняла бровь.
Мересанец в последнее время зачастил на аудиенции. Приходил наряженный, с непременными цветами. И, судя по тому, что аудиенций он все-таки удостаивался, адмирал имел успех. Салима встречала его все сердечнее, и охраны при нем становилось все меньше. Причем поведение сопровождающих тоже претерпело изменения: теперь это был скорее не конвой, а почетный эскорт.
Говорили, что т’Лехин пошел на сотрудничество с земным генштабом и снабдил землян всей известной ему информацией, касающейся Гъде. Мелькали также сведения, что он писал координатору родной планеты с увещеваниями выйти из войны и передать предавшегося тьме адмирала Ена Пирана представителям Церкви для справедливого суда и возмездия. Ходили уж вовсе непроверенные слухи, будто Салима намерена поручить т’Лехину командование рейдом в сектор Гъде. Но то, что она обещала взять его с собой на празднование юбилея британского короля и представить всем сильным мира сего, Эстер слышала своими ушами.
Излишней фамильярности Эстер себе не позволяла, а мелочи ей прощались – за профессионализм. Секретарша была исполнительна, инициативна, предельно корректна с визитерами. Ну, а то, что она втайне мечтала стать секретаршей Владимира Каманина, а еще лучше – его любовницей, в глазах Салимы ее опорочить не могло. Рано или поздно как минимум первая ее цель будет достигнута. Было бы гораздо прискорбнее, если бы она грезила об американском президенте, который спит и видит, как бы переехать в кабинет координатора, имея все данные к тому, чтобы стать худшим координатором за всю историю Земли.
Т’Лехин появился в точно назначенное время, весь из себя сияющий, как начищенный серебряный поднос. Черный костюм с алой розой в петлице и кружевным носовым платком, кокетливо торчащим из кармана, в руке пышный букет с ленточками. Гвардейцы – телохранители Салимы – проводили его взглядами до двери кабинета, поперемигивались между собой. Двое охранников т’Лехина уселись в приемной и взяли со столика по журналу, прикрывая невольные улыбки.
– Здесь переночуем, – сказал Аддарекх, засыпая в лоток Мрланка шуршащий наполнитель, – а завтра поедем в Ебург.
– Зачем туда ехать? – спросил мересанец, кутаясь в воротник куртки.
Он давно позабыл о своих надменных заявлениях, что ему жарко. В гостиничном номере было натоплено, и Аддарекх первым делом открыл форточку, но т’Тамаран не мог заставить себя расстегнуть куртку. В голосе его и во всем выражении лица читалось явное нежелание куда-то ехать и вообще выходить из теплого номера до самого окончания ремонта «Ийона Тихого».
– В Ебурге есть представительства всех земных государств. Будешь обивать их пороги, синий, в надежде, что кому-то приглянешься. Как я пару месяцев назад.
– Шитанн, – т’Тамаран вынул из карманов замерзшие руки, подышал на них, – тебе-то что на родине не жилось? Как ты вообще на «Ийоне Тихом» оказался?
Горничная принесла чайник. Окинула любопытным взглядом интимное освещение – три свечи на столе. Теперь невесть что подумает. Аддарекх плеснул в чашки кипяток, сунул в каждую по пакетику заварки – чем отличаются эти разноцветные мешочки из тонкой бумаги друг от друга, он не разбирался, взял наугад. Подвинул чашку по направлению к мересанцу; тот, не раздеваясь, сел в кресло, осторожно отпил горячий напиток. Аддарекх развалился в кресле по диагонали, гладя расположившегося на коленях кота.
– «Ийон Тихий» подошел к флагману гъдеанской эскадры «Белому», – сказал наконец, ероша теплую шерстку, – и снял оттуда шестерых пленных, которые были еще живы. Я был среди них. Капитан «Ийона» ударил по «Белому», потому что поймал ведущуюся с него передачу. Ты о ней наверняка слышал, синий. Та самая передача, которая послужила толчком к вступлению Земли в войну. Капитан обратился к координатору, и она дала добро на то, чтобы спасти нас ценой объявления войны. Вот так я очутился на «Ийоне».
Т’Тамаран отпил еще глоток. Обжигающий травяной напиток растекался по телу желанным теплом.
– Почему ты не вернулся в Рай?
– Потому что координатора Земли больше волновало, живы мы или мертвы, чем координатора Рая!
Мрланк успокаивающе мяукнул. Мол, не нервничай. Аддарекх отозвался почесыванием животика.
– У меня был выбор, – проговорил он тоном ниже. – Я мог бы сказать, что у тебя его нет, но выбор всегда есть. Любовь к родине может быть и односторонней. Оставайся мересанским гражданином в изгнании, такая позиция тоже достойна уважения. Но ты уже сменил религию, – он прищурился, – сменил имя… Что-то мне подсказывает, что ты сменишь и гражданство.
– Я не верю в одностороннюю любовь, – промолвил т’Тамаран и наконец потянул за молнию куртки. – Это не любовь, а мазохизм какой-то. Ты думаешь, мне дадут земное гражданство? Я сражался против Земли.
– Много навоевал? – скептически поинтересовался Аддарекх. – Сколько крейсеров ты уничтожил?
– Ни одного, – вроде бы здесь это говорило в его пользу, но как профессионалу ему было неловко.
– Тогда не считается. Побегать, конечно, придется, и не везде тебя будут встречать приветливо…
– Может, и не стоит бегать? – мересанец посмотрел в окно на заиндевелую луну и поежился. Выходить на улицу совершенно не хотелось, даже ради своего будущего. – Я ведь не собираюсь лезть в советники к здешним князьям. Рабочую визу получить проще, чем гражданство, разве нет?
– А где ты хочешь работать, синий? – Аддарекх с любопытством уставился на мересанца. – Крестьянствовать? Или сантехнику чинить?
– Не задавай идиотских вопросов, шитанн, – т’Тамаран все-таки сбросил куртку, расправил широкий ворот свитера. – Меня, конечно, небеса крепко приложили носом в грязь, но я себе цену знаю. Мне садиться за трактор – все равно, что арифмометром забивать гвозди. Я хочу водить крейсер! Обалденная штуковина, электрическая сила. Ты не пилот, тебе не понять.
– Не слишком зазнавайся, – посоветовал Аддарекх. – А то перестану тебе помогать, и мыкайся по чужим посольствам в одиночку. И будешь ведь мыкаться, никуда не денешься. С рабочей визой тебя на корабль военного флота Земли даже в уборщики не пустят. На военных кораблях служат только граждане Земли, синий.
– У меня есть имя, шитанн!
– У меня тоже, – заметил Аддарекх. – Причем одно, с самого рождения.
Мересанец нахохлился.
– Ладно, прости… Аддарекх.
В последнее время ему то и дело приходилось извиняться. Раньше он зависел только от приказов командования, а теперь – от всех вокруг. И с шитанн, без которого он окажется здесь одинок и беспомощен, надо быть повежливее.
– Заметано, – усмехнулся Аддарекх, отставив пустую чашку, – Иоанн Фердинанд… как там тебя дальше? Давай, что ли, ужин закажем. И Мрланку, – он пощекотал коту брюшко, – тоже не мешало бы перекусить.
На прощание Хайнриху пришлось еще и выслушать лекцию на тему, как должны вести себя хорошие сыновья. Эти мифические существа, разумеется, не имели с ним, обормотом и разгильдяем, ничего общего. Как человек, желающий сохранить здоровую психику и одновременно не обидеть родителей, он пропустил всю эту пургу мимо ушей. И поспешил смыться, сославшись на срочные дела, пока они опять не стали вырывать у него обещание познакомить их со своей девушкой. У Хайнриха вовсе не было твердой уверенности, что Салима вообще захочет знакомиться со стариками, которые заранее считают ее прохиндейкой, зарящейся на их наследство, а правды он им сказать не может. Правды о том, что к ней президенты в очереди стоят.
Он прибыл точно к назначенному времени, захватив с собой дубликат рапорта, который подал главнокомандующему. Порадовать Салиму как координатора было особо нечем, разве что разгромом симелинцев; впрочем, с точки зрения Хайнриха, эта победа была пирровой. Зато он рассчитывал порадовать ее иначе.
Гвардейцы при его появлении заухмылялись как-то особенно гнусно. Он сперва отнес это на счет паскудных свойств их характеров, но один из них, блондинистый верзила, конкретизировал причину своего злорадства.
– Эй, моряк, ты слишком долго плавал! – пропел он издевательски. – У координатора нынче другой адмирал.
– Чего-чего?
Он высокомерно вскинул бровь, замешкавшись лишь для того, чтобы выбрать, каким из десятка пришедших в голову способов окоротить весельчака, но в этот момент дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышел улыбающийся т’Лехин с цветком в петельке. Хайнрих настолько не ожидал увидеть его здесь, да еще разодетым, как на званый вечер, что озадаченно почесал голову.
– Рога зачесались, герр Шварц? – с тщательно дозированным сочувствием и ехидством осведомился гвардеец.
Ах, вот как? Хайнрих швырнул папку на столик секретарши и, кинув наглецу:
– Смотри, меж ног бодну – мало не покажется! – грозно шагнул к т’Лехину.
Улыбка у мересанца пропала, будто слизнуло, едва он увидел Шварца, героя своих кошмарных снов. Он в панике попятился, сбив стул.
– Ты что тут делаешь, в рот тебе клизму? – зарычал Шварц, нависая над т’Лехином всем своим ростом и массой.
– Я… я был на аудиенции, – пролепетал мересанец в полном иррациональном ужасе.
Хайнрих сгреб его за грудки, сминая модный черный костюмчик.
– Розочку нацепил, отмороженный половой орган? Я тебе эту розочку сейчас вместе с шипами в жопу засуну!
Секретарша ахнула и попыталась выскочить из-за своего стола; более опытный гвардеец остановил ее, придержав за локоть. Охранники т’Лехина колебались: не прийти ли ему на помощь? Вообще-то это не входило в их обязанности, они должны были следить, чтобы он не сбежал.
– На аудиенцию, значит, приперся, похотливое животное? С розочкой, иметь тебя вдоль и поперек? Да я тебе все причиндалы оторву на хрен и розочку вместо них гвоздями прибью!
Охранники наконец решились. Встали, шагнули к Шварцу – а то еще убьет клиента, чего доброго…
Не успели. От удара, в который Хайнрих вложил всю свою ярость, адмирал т’Лехин с придушенным воплем пролетел несколько метров, пока огромный декоративный кактус, стоящий в напольном горшке, не затормозил его полет, покачнувшись и рухнув сверху.
– Ты чего, обалдел? – упрекнул Шварца один из охранников. – Он нам целым нужен!
Шварц повернулся к нему, и он, подавшись назад, замолк.
Салима появилась в дверном проеме.
– Что тут происходит? – от ее голоса веяло льдом.
Хайнрих вскинул голову.
– Салима ханум, адмирал Шварц, исполняющий обязанности командира ГС-крейсера «Ийон Тихий», по вашему приказанию прибыл.
Он не мог ею не любоваться. Светло-зеленый брючный костюм из тонкой шерсти, бежевый платок, узкий золотой ободок кольца на пальце и молнии в черных глазах. Любовался и ни в какую не желал верить, что она так с ним поступила.
Салима пробежалась взглядом по приемной. Секретарша, прижавшая руки к груди; замершие гвардейцы со стертыми ухмылками. Стонущий с подвыванием т’Лехин, придавленный сверху колючим кактусом и держащийся за промежность.
– Эстер, вызовите доктора адмиралу т’Лехину, – распорядилась она.
Секретарша, очнувшись, затыкала пальцем в кнопки телефона. Салима повернулась к мужчинам, холодно скрестив руки на груди.
– Я спросила, что здесь произошло.
– Адмирал Шварц ударил адмирала т’Лехина, – нехотя пробурчал начальник караула.
– Это я и сама вижу. Меня интересует, почему?
– Потому что т’Лехин – подлый козел и развратный подонок! – с достоинством высказался Хайнрих.
– Молчите, адмирал, – голос ничуть не потеплел. – Пусть они говорят.
Гвардейцы попрятали глаза. Салима прошлась по приемной, разглядывая их в упор.
– Очень, очень любопытно. Адмирал т’Лехин находился в плену у адмирала Шварца долгое время. Он мог бы избивать его по пять раз в день, если бы захотел, но он его не трогал. На мой взгляд, адмирал Шварц весьма сдержан в проявлениях физической агрессии. Я желаю знать, в чем дело.
Эстер отложила телефон.
– Салима ханум, – девушка тоже старалась не поднимать глаз, – мне кажется, адмирал Шварц разозлился из-за лейтенанта Харвисона.
– Лейтенант, – черные глаза впились в блондина, – что вы сказали адмиралу Шварцу?
– Я просто пошутил, – промямлил гвардеец.
– А теперь он просто трусит, – в тон продолжил Хайнрих. – Тебе стыдно за свою шутку, сраный клоун? Значит, шутка была хреновая.
Харвисон вспыхнул.
– Я сказал, что у него рога чешутся, только и всего.
Салима кивнула, будто и не ожидала ничего иного.
– Начальника охраны ко мне, немедленно.
Начальник телохранителей Салимы, усатый индус, прибыл сразу после «скорой помощи», забравшей мересанца в больницу.
– Господин Харвисон уволен, – объявила она ему. – Потрудитесь найти замену.
– Вы не можете вот так взять и уволить меня! – запротестовал блондин. – Я не нарушал инструкций! Всего лишь брякнул, не подумав.
Салима смерила его взглядом.
– Радж, возьмите господина Харвисона под стражу и организуйте следствие. Я желаю знать, кто и сколько заплатил Харвисону за эту диверсию.
– Я не… – блондин выпучил глаза, до него только сейчас дошло, как он попал. – Какую диверсию? Я просто его подначил… чисто по-дружески, – последнее оправдание прозвучало жалко.
– Разбирательство покажет, – бесстрастно отозвалась она. – Лично мне трудно предположить, что слова, вызвавшие такие последствия, были случайностью.
– Да какие последствия? – взмолился Харвисон. – Ну, отлежится мересанец в больничке и будет, как новенький.
– Радж, – она снова повернулась к начальнику охраны, – позаботьтесь, пожалуйста, чтобы среди моих телохранителей впредь не было подобных идиотов. Вам объяснить популярно, Харвисон? Вы только что разрушили комбинацию, которую я готовила месяц. Вы перечеркнули все планы, в которых было выделено место адмиралу т’Лехину, вы уничтожили надежду на сепаратный мир с Мересань. Вы лишили наши вооруженные силы умного адмирала, – она бросила взгляд на Хайнриха, – да почти двух!
– Я ни о чем таком не думал, честное слово!
– Простота хуже воровства, – уронила она. – Радж, я все сказала. Пусть им займутся специалисты по допросам. Весь сегодняшний караул отстранить до полной проверки на благонадежность, как соучастников.
– Нас-то за что? – опешил начальник караула.
– За то, что были рядом и не заткнули ему рот, – отбрила она. – Адмирал Шварц, пройдемте в кабинет. Мы и так потеряли уйму времени.
К чужаку Мрланк относился настороженно. Никак не мог понять, что это за существо, издающее ни на что не похожие звуки, не слышимые ни для двуногих богов, ни для его подопечного титана без специальных штуковин. Агрессии чужак не проявлял, но и с лаской не лез, не выражал желания погладить кота, как все нормальные двуногие боги. Обходил с опаской, словно не зная, чего от Мрланка ждать. Может, правда не знал. Откуда чужаку знать о том, как вести себя с вершиной земной эволюции – котами?
Для т’Тамарана странный зверь был загадкой. На «Ийоне» он не раз видел его бродящим там и сям и ожидающим своей порции в столовой. Зачем он находился на корабле, мересанец разгадать не смог. В основном таскался за молоденькой кетреййи, и т’Тамаран решил было, что она его хозяйка, но кетреййи уехала, а зверь остался. Он увязался за ним и Аддарекхом, и в гостинице до т’Тамарана дошло, что не случайно: большую часть рюкзака шитанн занимал пакет с принадлежностями для туалета этого мохнатого монстра. Аддарекх его представил: Мрланк Кенцца, прошу любить и жаловать. Кенцца было клановым именем Аддарекха, и мересанец спросил:
– Ты его хозяин?
– Нет, – шитанн засмеялся, похлопав по одеялу рядом с собой, и зверь, ловко запрыгнув на кровать, свернулся под боком у человека и аппетитно зевнул, продемонстрировав полный рот острых зубов. – Мрланк – свободная личность.
– А почему он пошел с тобой?
– Потому что я ему нравлюсь. И потому что знает, что нужен мне.
– Зачем?
– Ну, например, он отгоняет плохие сны, – вполне серьезно ответил шитанн.
Мересанец недоверчиво пошлепал губами. Ему бы самому пригодился кто-то, умеющий прогонять дурные сны. Сны снились – один другого хуже. То Шварц, осуществляющий все свои угрозы по порядку, то палач, ожидающий т’Тамарана на родине. Но что-то не верилось ему в магическое действие красноглазого зверя. Сказки какие-то.
– Ты не боишься, что он тебя укусит?
– Я сам кого угодно укушу, – отмахнулся шитанн. – Не говори ерунды, Иоанн Фердинанд. Мрланк – мой боевой товарищ.
– Ты его из Рая привез?
– Нет, он местный. Называется кот.
Т’Тамаран задул свечу, стащил свитер и брюки и, взяв плед, принялся устраиваться на диване среди подушек. Аддарекх снял один номер, пожалел денег – это мересанец вполне понимал и просить оплатить ему отдельный номер, по совести, не мог. Но кровать имелась только одна, и шитанн сразу заявил, что намерен спать на ней сам, вместе с Мрланком и без Иоанна Фердинанда. В глубине сердца т’Тамаран даже порадовался: после фантастических описаний Шварца в невинном предложении разделить ложе он увидел бы подвох. А может, и не в невинном. Эти шитанн…
Ему был предоставлен королевский выбор между ковром, детским диванчиком и ванной. К счастью, диван оказался мягким, а плед – теплым. Он заворочался, пытаясь принять наиболее удобную конформацию, что нелегко на спальном месте, предназначенном для ребенка, по малолетству путешествующего в качестве бесплатного приложения к родителям. Два красных огонька следили за ним из темноты, поворачиваясь, словно лазерные прицелы. Когда он это заметил, сердце ушло куда-то в пятки.
– Аддарекх, – позвал он.
Шитанн не отозвался, и т’Тамаран сообразил, что снял гарнитуру. Нашарил на столике перед диваном, нахлобучил, поспешно подрегулировал.
– Аддарекх! Чего он так на меня смотрит?
Шитанн поднял голову и хохотнул:
– Кусок посочнее высматривает!
– Электрическая сила! Скажи, что ты шутишь, иначе я спать не смогу.
– Ну и не спи… Ладно, ладно, прости. Это он плохие сны караулит, чтобы близко не подбирались.
Мересанец мысленно плюнул и натянул плед на голову.
– Докладывайте, адмирал. В общих чертах содержание рейда «Ийона Тихого» мне известно, но я хотела бы выслушать ваши комментарии.
Салима поставила для него чашку на чайный столик. Но там стояла недопитая чашка проклятого т’Лехина, и он не стал садиться. Встал перед ее креслом по стойке «смирно» и начал излагать. Вначале – натянуто, потом увлекся.
– Что сказать о симелинской атаке? С ней все ясно. Симелинцы – варвары, честные и храбрые, никаких интриг, никакого потайного дна. Прочие союзники временно отступились, и Симелин решил разыграть свою карту. Если бы именно им удалось захватить Нлакис, их экономика сильно выиграла бы, а рейтинг на галактической арене поднялся. Они рискнули и просрали. То есть проиграли. Как и должно было случиться, вот и все.
Салима кивнула, глядя на него из кресла снизу вверх.
– Гораздо интереснее другое, Салима ханум. Во-первых, мересанский линкор, пытавшийся выдать себя за линкор райский. Вынужден признать, это был умный ход со стороны противника. Маскировка была продуманной, и синие имели все шансы успешно нас опустить. Мы заподозрили подвох только благодаря шитанн, находящемуся на борту «Ийона Тихого».
Салима подвигала чашку по столику, но он не клюнул на приманку.
– Линкор успел высадить десант, но мы его… расфигачили, в общем. Так что не это главное. Главное то, что идейным вдохновителем этой акции являлся наш старый знакомый Ен Пиран. Пленные твердят об этом в один голос. Ен Пиран – падла известная, но ума у него не отнимешь. Он может стать серьезной проблемой. Надо кончать его.
– Сперва надо до него добраться, – поморщилась Салима. – Я отправила координатору т’Согидину требование выдать Ена Пирана, но он не дурак и отлично понимает, что не сможет его выдать, даже если захочет. Эскадра Ена Пирана – сила, а эскадра адмирала т’Мидириена – ее безголовый придаток, никак не противник. Сказать «Придите и возьмите сами» он тоже не может, потому что бой в пределах системы Мересань между земными крейсерами и эсминцами Гъде – последнее, что нужно т’Согидину. Так что нет, не выдаст. Особенно если учесть, что именно гъдеане не пускают к Мересань райские линкоры, помаленьку щиплющие врага. Вот если бы… – она вздохнула. Что толку теперь горевать? Комбинация закончилась, не начавшись. – Что еще, адмирал? Вы сказали, во-первых, стало быть, есть и во-вторых?
– Вы удивительно внимательны, Салима ханум, – он слегка поклонился. – Во-вторых, у периметра Земли мы наткнулись на три корабля. Все те же, Гъде и Мересань, и, судя по всему, тот же мозговой центр. Они поджидали торговцев, чтобы провернуть какую-то операцию. Не знаю, какую: пленных не взяли, расспросить было некого. Один из линкоров мы упустили, и это моя вина, – он покаянно повесил голову. – Он сообщит своим о случившемся, и, скорее всего, они снова устроят засаду, только таиться будут лучше. Знать бы, что им нужно.
– Т’Лехин, – сразу поняла Салима.
Хайнрих непроизвольно скрипнул зубами.
– Т’Лехин нужен всем. Он талантливый флотоводец, что бы ты о нем ни думал. Я на него рассчитывала, но… Теперь т’Лехину уже не быть нашим.
– Извини, – выдавил Хайнрих. – Мне не следовало…
– Не извиняйся. Тебя явно спровоцировали.
– Ты соблазнила его, чтобы привлечь на нашу сторону? – спрашивать об этом было тяжело.
– За кого ты меня принимаешь? – в голосе прозвучала легкая обида.
– За координатора.
– Ты поразительно много знаешь о координаторах, – иронично усмехнулась она. – Хайнрих, человеку, у которого под рукой вся планета, нет нужды торговать собой. Ради достижения целей можно поступиться чем-нибудь иным: ресурсами, территориями, силами… Хорошие координаторы чаще всего торгуют воздухом. Слова – это движение воздуха, так ведь? Слова и образы формируют чужие мысли и поступки. Ты сам это прекрасно знаешь и используешь.
