Натали Р.
Враг моего врага. «Конец фильма»
Он внезапно понял, что совершенно трезв. Эйфория куда-то делась, герра промокла от холодного пота, свет болезненно резал глаза.
– Налей еще, Шварц, – хрипло выдавил он. – Говорила мне когда-то мама: надо быть поосторожнее со своими необдуманными желаниями. Но кто же слушает родителей?
– О, – Хайнрих плеснул по стаканам. – Кстати: за родителей!
Белое привидение, стащив под шумок еще один круг колбасы, выскользнуло за дверь – только его и видели.
Бен вел Эйззу в обнимку куда-то по коридору, бормоча всякую обычную для влюбленных ерунду. Два мешка с вещами девушки пришлось нести Аддарекху. Он гадал, куда же направляется Райт. Когда они описали круг по кораблю, его настигла догадка: прихлопнутый нежданным счастьем майор сам не знает, куда. Идет и идет, для него важен процесс, а не результат. Но Аддарекху вовсе не улыбалось таскать мешки кругами.
– Так, – он взял товарища за плечо. – Бен, очнись-ка на секунду. Где поселили Эйззу, когда она попала на «Ийон» в первый раз?
– В одной из резервных кают, – ответил тот, не приходя в сознание.
– Стой на месте, – постановил Аддарекх. – Сейчас посмотрю, где у нас резервные каюты, и возьму чипы от них.
Бен засомневался.
– А дежурный офицер тебе даст?
Кажется, майор Райт начал превращаться в кетреййи.
– Тормоз, я и есть дежурный офицер.
Когда он вернулся, Райт и Эйзза были на месте. Целовались и никого вокруг не замечали. А стоило бы: рядом нарисовался любопытный Вилис. Теперь будем всем в красках рассказывать, да еще нафантазирует.
– Пошел отсюда, жопа!
– Аддарекх, да ты чего? – Вилис умильно улыбнулся. Он не оставлял попыток подлизаться к вампиру. Принес извинения; тот признал, что тоже погорячился, но больше коварному блондину не доверял. – Я ж ничего плохого не делаю. Наоборот, охраняю их, чтобы никто не мешал.
– Греби давай, – все, теперь паинькой не прикинется. – Бен, Эйзза, пошли.
Он довел потерявшую представление о реальности парочку до каюты – видимо, Бен тут и поселится, вряд ли его от Эйззы отковыряешь. Кинул багаж в угол, проверил, как положено, системы жизнеобеспечения: циркуляция воздуха, пожарная сигнализация…
– Эйзза, – он позволил себе отвлечь милашку от упоенного разглядывания майора Райта, – меня зовут Аддарекх Кенцца. Если что – обращайся. Я живу в 4-45.
Девушка понятливо моргнула и прощебетала:
– Да, хирра Аддарекх.
К тому, что за этим последовало, он оказался не готов. Реакция Райта, вроде бы человека адекватного и надежного, оказалась для него полной неожиданностью.
– Сиди здесь, – бросил Бен Эйззе и, в одно движение вытолкнув Аддарекха из каюты, врезал ему кулаком в грудину, вышибив из легких весь воздух: – Ты! Нечего подбивать клинья к моей девушке!
Аддарекх, согнувшись, судорожно пытался вдохнуть. Ему это удалось, только когда Бен двинул ему по хребту:
– Хорошо понял?
– Ж-жопа, – выговорил шитанн заученное слово. – Ты что, с потолка рухнул? Я до твоей девушки не дотронулся даже.
– Ты мне зубы не заговаривай! Знаю я вас, вампиров. Эйзза – моя! Не вздумай ее кусать или лапать, усек?
– Ни червя ты не знаешь, – Аддарекх начал сердиться. – Мы никогда не кусаем беременных. И кормящих матерей тоже.
– А потом? – агрессивный настрой у Бена не исчезал.
– Потом будет можно.
– Хрен тебе!
Аддарекх, уже готовый к выпаду, перехватил его руку.
– Чего ты бесишься, Райт? Ты ведь был согласен жить с ней в Раю. Можешь воображать о себе что угодно, но кровь кетреййи принадлежит шитанн, и таких выходок от тебя не потерпели бы.
– Мы не в Раю! – набычился Бен. – Потянешь лапы к Эйззе – я тебе, как натуральному японскому гражданину, харакири сделаю.
– Катись к червям, Райт, – Аддарекху даже не захотелось спросить, что такое харакири. Фраза Бена явно не была обещанием удовольствия. – Адмирал Мрланк поручил мне приглядеть за девчонкой, и я это сделаю, хоть усрись ты кирпичами.
– Чтоб хвост стоял и дети были! – торжественно провозгласил Шварц.
Колбаса кончилась, огурцы – еще раньше. За галетами, что ли, послать на «Молнию»? Землянин вроде не испытывал дискомфорта от отсутствия закуски, но глаза у него были пьяные-пьяные.
Поддержав тост, Мрланк опрокинул стакан. Ему наконец снова удалось достичь того благостно-расслабленного состояния, которое было прервано несвоевременным прозрением.
– А у меня будет дочка, – похвастался он. – Новенькая.
– Тебя бы моим предкам да в сыновья, – брякнул Хайнрих. – Третий ребенок, обделаться! Хотя нет, не надо, а то они от счастья скончались бы прежде времени.
– У тебя разве нет детей? – удивился Мрланк.
– А-а, – Хайнрих махнул рукой, – откуда они возьмутся-то?
– Ты что, нездоров? – спросил шитанн сочувственно.
– Здоров я! Здоров, как… – он не нашел сравнения. – Просто не женат.
Мрланк присвистнул.
– Шварц, тебе сколько лет? Больше, чем мне, точно. Как тебе позволили до сих пор холостым ходить?
– А я ни у кого позволения не спрашивал, – проворчал Хайнрих.
Какой-то рабочий, посланный с кухни, постучавшись, вошел, отрапортовал четко, поставил на стол банку с красными шариками.
– Разрешите идти? – в глазах – ничего, кроме желания сделать все, как надо, и не огрести люлей.
Шварц отпустил его небрежным жестом. Мрланк оживился.
– Это что?
– Помидоры. Их едят, – Шварц открыл банку, ткнул туда странной четырехзубой вилкой (зачем земляне делают на вилках столько зубов?), слопал красный шарик.
Мрланк последовал его примеру, одобрил. Откинулся на спинку кресла, смакуя.
– Жена – это, брат, хорошо, – проговорил он с блаженной улыбкой, вспоминая Айцтрану. – Это, понимаешь, совсем не то, что любовницы, то они есть, то их нет. Это – твоя личная константа бытия. Приходишь домой, а там – жена. Ждет…
Хайнрих вздохнул и представил себе Салиму, ждущую его дома. Хренушки. В его доме она жить не станет. Она и в своей резиденции бывает не каждый день, мотается по всей Земле. И вряд ли будет ждать да мечтать. Он ей нужен там, где он есть. Вернется на Землю, спустить пар не успеет, а она ему – новый приказ. Без соплей. Зато – по-настоящему.
– Ты меня не агитируй, – сказал он Мрланку. – Я и сам хотел бы жениться поскорее. А невеста тянет.
– Так поговори с ее родителями, – посоветовал тот. – Пусть вправят дочке мозги.
– Нет у нее родителей, – краткая биография Салимы была доступна в интернете еще с тех пор, как прошлый глава ООН выдвинул ее кандидатуру. – Только брат, да и то младший, в счет не идет.
– Девка-то молодая? – спросил Мрланк. – Может, просто не хочет себя связывать раньше необходимого.
– Старше меня, – признался Хайнрих.
Шитанн хмыкнул.
– И до сих пор не замужем? Да вы с ней оба отморозки.
– Нечего ее оскорблять! – возмутился Хайнрих. Насчет себя он был согласен: да, отморозок, а кому это не нравится – проблемы индейцев шерифа не волнуют. – У нее был муж, только умер.
– А, ну да, – вспомнил Мрланк. – У вас же можно. Ну, и чего она тянет? Чем больше бабе лет, тем труднее с родами.
Шварц подавился помидором.
– Да не будет она рожать, – возразил неуверенно. – У нее дела поважнее, чем с ляльками нянчиться.
– Ерунда! – авторитетно заявил Мрланк. – Важнее детей ничего нет. Карьера подождет.
– Ага, щас, – пробурчал Хайнрих.
Карьера позади, выше некуда – уникальный случай. Но он мог бы сказать, что настоящее и будущее Земли гораздо важнее какого-то там гипотетического ребенка, из которого еще неизвестно что выросло бы. Только он не может себе позволить болтать о Салиме в открытую. Вот черт! Он заткнулся, и незаконченное возражение прозвучало неубедительно.
– Ты ее, наверное, как мужик не привлекаешь, – предположил Мрланк. – Потому и динамит тебя.
– Чего это я ее не привлекаю? – ощетинился Хайнрих. – Очень даже привлекаю! Она в постели такое выделывает, тебе и не снилось, лишенному фантазии недоноску!
– В постели? – Мрланк заинтересованно шевельнул ушами. – До свадьбы? – точно, земляне же не соблюдают строгих традиций, принятых в Раю; как они с таким развратом внутри расы еще генетически не выродились? – Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее.
Хайнрих насупился. Столько всего хочется порассказать, побахвалиться, а нельзя. Он все же надеялся жениться, а когда это произойдет, треклятый вампир поймет, о ком он трепался. Репутация координатора в глазах инопланетян – не песий хвостик. Вот, блин, незадача!
– Горький корень тебе, – он показал шитанн незамысловатую фигуру из трех пальцев, как хочет, так пусть и понимает.
Мрланк засмеялся.
– Да ты просто хвастун, Шварц! Только в грудь себя бить можешь, а по делу рассказать нечего? Сознайся честно: она тебе не дала, правда ведь?
– А вот и нет!
– А вот и да, – с насмешкой передразнил шитанн.
По меркам самого Шварца, это было безобидное подтрунивание. Если бы подтрунивал он. Или если бы он хоть мог достойно ответить. А тут – полные кранты. Его откровенно дразнят, а он не смеет слова сказать. Ужасное, беспомощное ощущение.
– Знаешь что? – окрысился Шварц. – Достал ты меня, – само по себе это признание дорогого стоило, обычно он всех доставал, а не наоборот. Мрланк ухмыльнулся, чем еще сильнее разбередил непривычные для Хайнриха чувства. – Бери гречку и помидоры, угребывай на свою «Молнию» и сваливай на орган половой, пока ракетой в зад не получил.
Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, слегка уязвленно рассуждал Аддарекх, обходя корабль. Ну с чего Бен взъелся? На пустом месте.
Он завернул в медблок. Клара сегодня тоже дежурила, и он надеялся, что ему достанется немного утешения. Последнее время они жили душа в душу. Отъезд Клары к мужу в Лейпциг на время стоянки «Ийона» не омрачил отношений, наоборот, оба успели соскучиться. Бен тогда еще пытался подначивать: мол, не ревнует ли он. Земляне повернуты на ревности, точно.
И ему снова довелось в этом убедиться. Клара встретила его агрессивно, он мгновенно вспомнил первые дни знакомства.
– Говорят, к нам Эйзза вернулась? – обманчиво равнодушно поинтересовалась она. – Ты ее видел?
– Ну да, – не ведая подвоха, ответил он. – Миленькая девочка. Надо будет за ней присматривать.
– Ага, – зеленые глаза сузились в щелки. – Значит, это правда.
И она треснула его острым кулачком аккурат в ребра, еще не переставшие ныть после удара Бена.
Он взвыл.
– Клархен, за что?
– А то не понимаешь! Глаз положил на кетреййи, кровосос? Подойдешь к девке ближе, чем на метр – живо ампутирую что-нибудь ненужное!
Когда Клара сердилась, то становилась еще красивее. Но оценить это в полной мере Аддарекх не смог, потому что разбушевавшаяся землянка от души засветила коленкой ему в пах и вцепилась острыми ногтями в лицо. Вот они откуда берутся, легенды-то.
– У-а-о, – всего и сумел он вякнуть.
– Скотина! Только и думаешь, что о других бабах!
– Я не…
– Молчи, я тебя знаю, как облупленного! Развратное чудовище! Как ты смеешь – при мне – называть какую-то девчонку миленькой?
– Но она…
– Не вздумай даже смотреть в ее сторону, понял, юбочник? – она ухватила его за форменный галстук, сминая и дергая, словно пытаясь удавить, голова Аддарекха болталась туда-сюда. – Я тебе все волосы повыдергаю, мерзавец, лысым останешься! – она рванула его за хвост, выдирая клок с корнем.
– Да вы что, сговорились? – взревел Аддарекх.
Лицо шитанн исказила невольная гримаса, глаза заволокла кровавая пелена. Пальцы Клары, впившиеся в щеку, чуть не обожгла волна жара. Ее глаза округлились, из горла вырвался писк, когда до нее дошло, что она разбудила дракона. Она почти успела отскочить, почти – Аддарекх выхватил свой хвост из ее пальцев, оттолкнув ее руку; женщину едва не впечатало в стену, рука чудом не оторвалась. Ярость шитанн, впавшего в священное безумие, пришлась по тому, что оказалось рядом. В ужасе прикрыв рот ладошкой и не в силах издать звук, Клара смотрела, как он голыми руками разламывает металлический стул на мелкие кусочки. Стул кончился слишком быстро. Встретив бешеный взгляд окровавленных глаз, Клара сжалась: сейчас убьет. Вся жизнь пронеслась перед внутренним взором, и детство, и институт, и бестолковая семейная жизнь с пустыми скандалами – ну почему нельзя любить друг друга, не ругаясь? – и моменты негаданной страсти, вампир этот непутевый, снисходительно сносящий все обиды, а последняя капля доконала-таки…
Нечеловеческим усилием воли Аддарекх заставил себя перевести взгляд. Куда угодно, только не на женщину. Если он сейчас скрутит ей голову, не простит себе до конца жизни, которой быть в этом случае недолгой. Резким движением он сплющил ведро для мусора и стал сминать гантели из уголка лечебной физкультуры, выдавливая из себя остатки ярости.
– Аддарекх…
Рано она приблизилась.
– Отойди, покалечу, – прохрипел он.
Жар покидал его, безумие уходило, но медленно.
– Аддарекх, ну чего ты? – в распахнутых зеленых глазах испуг с жалостью напополам. – Я же любя.
– Сохрани судьба от такой любви, – вымолвил он посиневшими губами и содрогнулся. Подкрадывался холод.
Клара подхватилась, притащила одеяла, укутала шитанн, вынув из слабеющих рук бывшую гантель, превратившуюся в неровный чугунный шарик с отпечатками пальцев.
– Сейчас капельницу поставлю, – прошептала ободряюще.
Сердечко еще колотилось, но гроза, по всему видно, прошла стороной. Никогда больше не буду на него орать, пообещала Клара самой себе, в глубине души понимая: будет, – но благие намерения тоже считаются. Она аккуратно стерла темную кровь с бледной щеки ватным тампоном. Виновато чмокнула в здоровую щеку.
– Аддарекх, ну прости. Хочешь крови, много?
– Да в тебе много нет, – пробормотал он, а она влажной марлей промокала ему глаза. – Может, Райт… Сто червей могильных, он со мной поругался.
– Лежи и не волнуйся, я найду.
Она торопливо шагала по коридорам. Только бы бот с «Молнии» не успел уйти!
Бот был на месте. Адмирал Мрланк пьянствовал с адмиралом Шварцем – нашли друг друга, неодобрительно подумала Клара. В кают-компании десанта происходило примерно то же самое. Сопровождающие Мрланка Кранц и Асст Селдхреди нашли на «Ийоне» знакомых и вдумчиво распивали красное вино, в меру сил пытаясь рассказать въедливому Вилису, куда подевался их товарищ Анцелл. Увы, ограниченный словарный запас и слабое понимание происшедшего с Анцеллом, ныне носящим Золотое Солнце, как самый крутой герой, делали повествование несколько невнятным. Свою лепту вносило и количество потребленного вина.
– Черт! – рассердилась Клара. – Вы же пьяные!
– Нам хорошо, – довольно пробасил Кранц.
– Идиоты!
– Ну и что? – безмятежно улыбнулся здоровяк.
Клара взяла себя в руки. Действительно, глупо упрекать кетреййи в идиотизме.
– Ничего. Что есть, то есть. Ребята, быстро собрались и пошли со мной.
Что ее радовало в этих простодушных молодцах – никаких вопросов. Сказано: пошли, – значит, пошли. Мужики тут же свернули пьянку и поднялись, всем видом выражая готовность следовать, куда прикажет строгая докторша.
Вилис вдруг решил, что парней ждет нечто интересное, а его обделили.
– А я?
– И ты! – Клара недолго думала. Сам просится, вот и прекрасно.
Сны адмирала т’Лехина были неспокойны. Иногда в них появлялась Салима. Встреча с Салимой что-то сдвинула в нем. Она отнеслась к нему так внимательно и благожелательно, в контраст этим кошмарным телохранителям. Зажгла для него свечу, и смотрела с улыбкой, и голос ее был мелодичен и обволакивающ. А в конце она до него дотронулась. И так повела своими бездонными глазами, что его в жар бросило. Это ощущение до сих пор не шло у него из головы, он вновь и вновь возвращался к нему наяву и во снах, а сны были такие, каких он и в юности не видывал. Он же ни о чем таком не думал. Хотел соблазнить ее, чтобы получить дополнительный козырь в споре за свою жизнь и свободу, вот и все. Совместить приятное с полезным, чистый расчет, ну, может, с толикой самодовольства: будет, о чем хвастать потом в кругу друзей. Разве он мог предположить, что она зацепит его сердце стальным крюком?
А иногда сны были наполнены тьмой, в которой, словно в паутине проводов, затаился Великий Электрик. Зло проснулось на Гъде, сказала Салима. Т’Лехина передергивало от осознания того, что это может оказаться правдой. Инфернальному злу не должно быть места в мире. Но как с ним бороться, если оно поползет с Гъде? Такое надо давить на корню. Только – он хорошо себе представлял состояние гъдеанских вооруженных сил – местным не справиться. Если бы они могли, давно уничтожили бы гнездо. Или они лишь прикидываются беспомощными, а на деле заодно с тьмой?
От этой мысли у него внутри все переворачивалось вверх дном, к горлу подкатывала муть. Бессильны гъдеане перед злом или же сами предались злу, вывод один: тьма должна быть сокрушена извне. Руками союзников, призванных на помощь, или руками врагов – все равно.
Нынче адмирал плохо знал, что происходит в Галактике. Здесь он был лишен известий от координатора т’Согидина, которыми всегда руководствовался. Привычные средства массовой информации – за световые годы, а здешняя компьютерная сеть недалеко стоит от паутины Великого Электрика, разве что не несет его благословения. Приставленный к т’Лехину сотрудник посольства господин Васто – то ли компаньон, то ли надсмотрщик – ничего ему не рассказывал, кроме историй многовековой давности о земных достопримечательностях да описаний блюд в ресторанах. Единственным источником информации для т’Лехина являлся посол, но с ним не каждый день удавалось пообщаться.
Т’Лехин поймал господина Веранну за завтраком – вчера поздно вечером посол Содружества Планет вернулся из поездки куда-то на восток, сегодня днем улетал на запад. И чего тсетианину не сидится в своем посольстве, как уважаемому, солидному человеку? Адмирал не стал это озвучивать, спросил об ином.
– Господин Веранну, меня беспокоит ситуация на Гъде, – признался он, когда они перешли к десерту.
– Не вас одного, – философски молвил посол. – Галактическая общественность взбудоражена.
– Значит, это правда? – сердце храброго адмирала сжалось.
– Что вы имеете в виду? – невозмутимо поинтересовался Веранну.
– То, что на Гъде обнаружена активная тьма.
– Правда, – кивнул он с таким выражением, словно речь шла о моде или напитках. Если галактической общественности не по себе, то господин Веранну явно вне ее. Чувствует себя спокойно за широкими спинами землян?
– Вы не могли бы, – вот проклятье, как он, привыкший приказывать, ненавидел этот просительный тон! Но не тот у него статус, чтобы позволить себе высокомерие. Особенно по отношению к человеку, который замолвил за него слово перед Салимой и выдрал из лап Шварца. – Не могли бы вы прояснить, что говорят об этом, – он замялся, – на Мересань?
Посол размешал кофе серебряной ложечкой. Держать в тайне от несчастного пленника то, что сыплется с новостных сайтов на любого, не боящегося подойти к компьютеру, с его точки зрения, не имело смысла.
– Координатор т’Согидин требует, чтобы руководство Гъде вплотную занялось искоренением тьмы. Мересань выразила готовность продолжить войну за Нлакис, блюдя в том числе и интересы Гъде, однако Гъде должна в сжатые сроки стереть очаги зла до основания.
– О, – т’Лехин выдавил невнятное междометие. – В сжатые сроки, даже так. Но гъдеане не смогут сделать это сами, мне известен их потенциал. Им необходима внешняя помощь.
– Координатор Имит полагает, что нет. Он недвусмысленно отказался открыть территорию Гъде для инопланетного контингента.
– Но ведь ему не под силу уничтожить это зло за счет собственных резервов! – горячо возразил адмирал.
Тсетианин пожал плечами.
– Значит, зло уничтожит его.
Он не изменил спокойного тона. Будет ли править король Имит или падет, поглотит зло планету или будет отброшено, он не лишится звания посла Созвездия на Земле. Он держит в голове пятьдесят восемь миров и не станет убиваться из-за одного-единственного, не родного ему и не дружественного. Но т’Лехин не мог оставаться равнодушным. Мересань связала судьбу с Гъде, вступив в союз, и любая грязь на Гъде пачкает Мересань. Ее следует вычистить. Любыми средствами.
– Эйзза, я искал тебя по всему свету. Всю вашу планету прочесал, вдоль и поперек.
Бен полулежал, осторожно обнимая прильнувшую к нему девушку. Крепко прижимать побаивался: ведь в ней, словно рыбка в хрупком драгоценном аквариуме, плавает ребенок. Его ребенок! Даже не верилось.
– Я был в Сейхке, Эйзза. В твоем доме. Сестру твою видел.
– Ххайрику? – живо откликнулась Эйзза. – Она совсем как я, да?
– Э… – он запнулся. – Я… не смог понять. Она стала намного старше тебя. Гораздо старше.
– А-а, ну да, – Бен зря опасался, что не сумеет объяснить ей эффект замедления времени. Эйзза с этим жила, каждый рейс теряя годы, каждое свое возвращение на родину обнаруживая, что там все изменилось. – У Ххайрики есть дети?
– И внуки, и правнуки.
– Это хорошо, – серьезно заметила Эйзза. – Она, когда была молоденькой, больше всего боялась, что у нее не будет детей.
– Почему? – удивился Бен. То есть он был согласен, что без детей грустно, но ему было невдомек, откуда у девочки такие страхи.
– Один шитанн ей сказал. Он чужой был, из Кршш, и Ххайрика не захотела с ним спать. А он сказал: оттого, что она так ведет себя с мужчинами, у нее никогда детей не будет.
Бен невольно поморщился: некоторые обычаи шшерцев не вызывали у него энтузиазма, несмотря на общее положительное отношение к их культуре.
– И она поверила?
– А как же! – о Боже, а ведь и Эйзза поверила. Бедные наивные девушки. А этот козел ляпнул, не подумав, что кетреййи примет все за чистую монету.
В памяти всплыло предостережение Мрланка. Она кетреййи, она другая, и обходиться с ней надо по-другому. Думать, когда шутишь или бросаешь что-то в сердцах. Сумеет ли он? Может, с Мрланком ей было бы лучше?
Он прогнал неуместные мысли. Еще чего не хватало! Мрланк не так уж плох, как он прежде о нем думал – да что там, за Эйззу ему спасибо огромное, – но обратно он девушку не отдаст, ни за что не упустит свалившееся счастье.
Он пожалел, что разругался с Аддарекхом. Мог бы и мирно все обсудить, Аддарекх не какой-нибудь баран упертый, наверняка пошел бы навстречу. Зато шитанн точно знает, что нужно кетреййи.
Эйзза вдруг изумленно ойкнула. Бен проследил за ее взглядом и уткнулся в наглую морду молодого кота, торчащую в двери. Ну вот, на радостях даже запереться забыли. Кот просочился внутрь, сел и, потянувшись, зевнул, показав пасть во всей красе – вот, мол, я какой.
– Бен, кто это?
– Не бойся, любимая. Это земной зверек, называется кот. Он безобидный.
Не такой уж безобидный, если вспомнить, как он дрался с чфеварской многоножкой и рвал на куски шнурогрызок. Только это правильная агрессия, одобряемая. Бен и сам убивать умеет, но Эйззе не стоит бояться его из-за этого.
Любопытный Мрланк заглянул в каюту, прежде стоявшую пустой и запертой, и понял: вот она, воплощенная кошачья мечта. Мягкая, ласковая пузатенькая самка двуногих богов. Древние инстинкты подсказывали, что полное счастье продлится недолго, что в свой черед из нее вылезет ужасный человеческий детеныш, начнет с энтузиазмом дергать кису за хвост и выковыривать глазки – но все это в необозримом потом, а пока…
– А я и не боюсь, – сказала Эйзза, глядя на кота действительно без всякого страха, скорее с восторгом. – Он такой миленький! Его можно гладить?
Нужно! Мрланк, едва не взвыв от предвкушения, скользнул к беленькой самке, подставил спинку под ее ладонь, блаженно жмурясь. Женская рука – совсем не то, что мужская! Маленькие пальчики, гладкая кожа, ровные ногти… Эйзза с удовольствием перебирала шерстку, такую чистую и приятную на ощупь.
– Его зовут Кот? – спросила она.
– Нет, кот – это вид существа. Мы – люди, а он – кот. А зовут его, – Бен слегка смутился, – Мрланк.
Эйзза хихикнула.
– Правда, что ли?
– Честное слово.
– Мрланк? – позвала она нерешительно.
Кот повернул голову, мурлыкнул. Увидел в ее глазах, что она не разозлится, и, вспрыгнув на кровать, улегся рядом с животиком, теплым, дышащим.
– Эйзза, – забеспокоился вдруг Бен, – у тебя нет аллергии на шерсть?
– Чего у меня нет? – глаза нараспашку. Она даже слова такого не знала!
– Это такая плохая реакция, – он попытался объяснить, – на какое-нибудь вещество. То сопли текут, то руки чешутся…
– А, – она беспечно отмахнулась, – у нас этого не бывает, только у шитанн. Бен, а этот Мрланк, он чей?
Хороший вопрос! Притащил кота на корабль и назвал его юный Фархад, дал добро капитан Гржельчик, возился с ним больше всех Аддарекх. Но что-то подсказывало Бену: вряд ли кого-нибудь из них кот считал хозяином. Он пожал плечами.
– Ничей. Коты такие, они гуляют сами по себе, и иногда им с кем-то из людей по дороге. Похоже, теперь он к тебе прилепился. Но даже не думай, будто он – твой. Это ты – его.
– Ладно, – легко согласилась Эйзза, без проблем принимая подобный тип отношений, и снова погладила кота. Он довольно заурчал, как электрический моторчик, щекоча живот усами, и это было классно.
Ройен гасил нервное напряжение, неизбежное перед боем, привычной папироской. Хорошо пилотам, они при деле. Обслуге тоже неплохо, им волноваться не о чем. А десанту остается готовиться и ждать, ждать и готовиться к тому, к чему все равно никогда не бываешь готовым.
Ройену предстояло сражаться не в первый раз и не во второй. По меркам иных миров, тридцать лет – не возраст для ветерана, но Мересань принимала участие во всех конфликтах, которые затрагивали ее интересы. А также в тех, которые не затрагивали – предоставляя наемников. Впервые Ройен побывал в бою девять лет назад, восемь лет как был ранен, а четыре года тому назад, после стычки с Эас из-за таможенных пошлин, дюжину дней пролежал в коме, но ничего, оправился. Совсем недавно он угодил в плен к землянам, когда Мересань потеряла семь линкоров из девяти, посланных к земному периметру. Чудом уцелел в том бою, испытал в плену страдания и унижения, вынужден был работать на землян, но и это пережил. Он привык провожать в последний путь товарищей, рисковать подчиненными, убивать врагов. Привык курить траву, чтобы расслабиться, и просто так, потому что без нее организм тосковал. Лишь к одному он никак не мог привыкнуть: к ожиданию боя.
– Мы у Нлакиса, – сообщил капитан т’Тамаран по громкой связи. – Боевая готовность.
Пока еще не для десанта. Для пилотов, артиллеристов, даже рабочих – тех, кому придется брать на себя удар, если что-то пойдет не так. Впрочем, Ройен надеялся, что этого не случится. Операция продумана на высшем уровне, самим военным гением современности, адмиралом Еном Пираном, ныне возведенным в ранг внештатного советника мересанского координатора. Восемь лет назад у Гъде с Мересань вышел спор из-за того, кому стать поставщиком зерна на Хао, и адмирал т’Мидириен проиграл Ену Пирану. Тогда Ройен был ранен и запомнил на всю жизнь: этому гъдеанскому адмиралу лучше не противостоять. То, что теперь он заодно с Мересань, воодушевляло. Он все просчитал, осечки быть не должно. Землянам ни за что не отличить поддельный райский линкор от настоящего. Они пройдут к поверхности Нлакиса, и вот тогда настанет время десанта.
Ройену поставили задачу – захватить рудник землян. Бывший гъдеанский, то есть. Говорили, что там еще остались живые гъдеане. При обсуждении операции Ройен аккуратно поинтересовался, что делать, если земляне поступят так же, как запланировали они: приставят ножи к горлам пленников и пригрозят расправиться с ними, если мересанцы не уберутся восвояси. Ен Пиран нахмурился и напомнил:
– Вы же не гъдеане, дерьмо поносное! Вас поймут, если вы проигнорируете эту угрозу. А меня там не будет.
– То есть, если при захвате погибнут граждане Гъде, вы не станете нас винить? – уточнил Ройен.
– Обвинить в этом лучше землян, вам так не кажется? Прекратите распускать сопли, офицер. У вас есть задача – завладеть рудником, захватить заложников, привести их к покорности. Средства меня не волнуют. Можете топить их в сортире или растворять в кислоте. И гъдеанских граждан в том числе, если так надо.
Безжалостная решительность Ена Пирана импонировала Ройену. Сам он так не сумел бы. Постарался бы непременно спасти своих – и, возможно, из-за этого проиграл бы. Что ж, раз гъдеанский адмирал готов пожертвовать соотечественниками – прекрасно. Говорили, что среди пленных, томящихся на руднике, есть женщины. Должно быть, Ен Пиран не обидится, если десант позволит себе развлечься после победы. У Ройена очень давно не было женщины – обычная проблема тех, кто мотается по космосу на военных кораблях. А в плену его самого едва не использовали как женщину, он до сих пор вспоминал о том времени с содроганием. До дела не дошло, но грозились на каждом шагу: будешь плохо работать – трахнем, будешь курить траву – трахнем, будешь ныть и жаловаться на судьбу – трахнем… А как не жаловаться? Чтоб этим землянам провалиться, с их извращенной фантазией!
Ройен аккуратно затушил крохотный окурок и выбросил в утилизатор. Ждать осталось уже недолго. А потом земляне – все, кто попадется на пути – пожалеют о том, что Ройену пришлось несладко в плену, и неважно, причастны к этому данные конкретные земляне или нет. Он скинул серый форменный халат и начал натягивать бронекостюм.
– Прокол в секторе 44-90-39.
Голос наблюдателя вывел Хайнриха из дремы. Ему снилась Салима, такая вся… Он встрепенулся в кресле и обвел присутствующих хмурым подозрительным взглядом. Наверняка блаженно лыбился во сне, то-то эти сволочи отводят глаза.
– Райский линкор.
– Зачастили, блин, – проворчал он.
Мрланк ушел, теперь другой явился. Чего им тут надо? «Молния» не взяла даже груз с Нлакиса, такое впечатление, будто Мрланк прибыл исключительно для того, чтобы встретиться.
– Связь, – потребовал он. Что гадать? Сейчас сами скажут, зачем приперлись.
– Хоппер Селдхреди, капитан ГС-линкора «Райское солнце», – пробубнили динамики по-хантски. – Прошу проход к Нлакису.
– Адмирал Хайнрих Шварц, – буркнул он в ответ. В динамике сдавленно охнуло, но он не обратил внимания. – Командир «Ийона Тихого», мать твою. Медом вам тут намазано, что ли? Ходите один за другим, поспать некогда.
– У меня приказ, господин Шварц, – виновато проговорил Хоппер Селдхреди. Видеосвязь все никак не устанавливалась. – Мы должны забрать новую партию траинита.
Хайнрих поморщился.
– Что у вас с видео? Сигнала нет.
– Неполадки с антенной. Нас обстреляли по дороге.
Он щелкнул пальцами, глядя на экран, где «Райское солнце» выглядело светящейся точкой. Федотов, сидевший за первого пилота, понял, чего желает командир, и вызвал наблюдателей:
– Дайте приближение.
Картинка на экране исказилась, звезды поползли в стороны, и точка выросла в силуэт линкора. Красный солнечный круг с двенадцатью лучиками на борту; причудливая вязь букв шитанн; игла, протыкающая небесную сферу – символ райского ГС-флота. Орудия, надстройки… Часть конструкций действительно разрушена, виден след попадания из ионной пушки. Не врут. Да и с чего им врать-то?
