Натали Р.
Враг моего врага. «Конец фильма»
Он приготовился дать отмашку: отбой тревоги, пропустить, – но в этот момент в рубку вошел дежурный офицер, и от его вида Хайнрих чуть с кресла не навернулся. Весь осунувшийся, морда исцарапанная, глаза красные… Движения, правда, уверенные, и взгляд твердый – значит, успел кровью отпиться.
– Адмирал Шварц, – обратился вампир к командиру, – за время моего дежурства экстраординарных ситуаций не возникало.
– Ни хрена себе! – вымолвил Хайнрих. – Ты на себя в зеркало смотрел, чучело? Это называется – не возникало! Какого черта ты входил в священное безумие?
Аддарекх потупился.
– Это личное, герр Шварц.
– Ни хрена себе, – повторил он, – личная жизнь у тебя!
– Ну так что? – нетерпеливо раздалось из динамиков. Хопперу Селдхреди надоело ждать, пока земляне разберутся с чьей-то личной жизнью. – Можно нам пройти?
Аддарекх уставился на экран.
– Сотня червей могильных! Что это?
Хайнрих поднял бровь.
– Линкор вроде. «Райское солнце», из новых.
Аддарекх перевел взгляд на командира.
– Адмирал Шварц, мне не очень хорошо, но я в здравом уме и трезв. Солнышко-то я вижу, вот только под ним написано: «Конец фильма».
– О! – Шварц сощурился и посмотрел на линкор обновленным, хищным взором. Не зря, ох, не зря эта лоханка ему с самого начала не понравилась. – Ну-ка, скажи что-нибудь этому Хопперу.
– Этому кому? – переспросил вампир.
– Хопперу Селдхреди. Их капитан так представился.
– Не хочу вас расстраивать, герр Шварц, но ни одна мать, даже самая недалекая кетреййи, не назовет своего ребенка Хоппером. Это слово означает «могильный червь».
Хайнрих указал подбородком на микрофон. Аддарекх шагнул ближе, произнес на шитанн:
– Эй, на «Райском солнце»! Что вам здесь нужно?
Пауза затянулась. Ответ проследовал на хантском, довольно раздраженный:
– Говорите по-хантски! Мы ваших земных языков не понимаем.
Прищур Шварца обратился в оскал:
– Огонь на поражение!
Капитан т’Тамаран старался не смотреть на надписи, украшающие крейсер. Офицеры, побывавшие в заварухе у земного периметра, много рассказывали ему о том, как опасно приглядываться к чужим бортам. Но, даже отводя взгляд и запрещая себе вчитываться, он не мог отрешиться от ощущения, что суровый мужчина в красном, изображенный на левом модуле, грозит пальцем лично ему.
И ощущение не обмануло. Земляне выстрелили без предупреждения, прямо посреди разговора. Никто не ждал атаки, на дефлекторах – минимум. Залпом снесло бутафорские надстройки, правый модуль отвалился и загорелся, захлопали со свистом автоматические переборки, отсекая разгерметизированные помещения.
– Электрическая сила! – непроизвольно вырвалось у т’Тамарана. Об отмороженном Шварце на Мересань не был наслышан только глухой, но капитан даже не предполагал, что этот варвар начнет стрелять в союзников, когда они не подают ну решительно никакого повода.
На корабле возникла и неуклонно распространялась паника. Т’Тамаран снова выругался. Как ни муштруй личный состав, как ни воспитывай готовность к любым перипетиям, порой дурацкие инстинкты, доставшиеся еще от животного мира, берут верх над разумом. Надо не бежать сломя голову в неизвестном направлении, а спокойно и быстро… сваливать в неизвестном направлении, и это единственное спасение от безумного Шварца, потому что сражаться в одиночку с четырьмя крейсерами немыслимо!
Капитан попытался, играя тягой, увернуться, вывести линкор из-под обстрела, но не тут-то было. Новый залп снес несколько ускорителей, корабль закрутило. Что-то трещало, и ломалось, и тонко попискивало.
– Приготовиться к эвакуации! – отдал приказ т’Тамаран. – Всем занять места в спасательных капсулах.
Не удалось. Не выгорело. Но, может, это еще не конец.
С левого борта ударил «Меф Аганн». В рубке начало тянуть дымом.
Ройен не поддался панике. Десантный шаттл был приготовлен заранее, отряд в бронекостюмах ждал команды. Другое дело, что шаттл – не спасательная капсула, для него нужен настоящий пилот. Дежурившие в резервной рубке погибли от разгерметизации, в главную – где капитан – он соваться не стал, но еще двое отдыхали. Один из них проснулся по тревоге и свинтил куда-то – может, уже залез в спасательную капсулу, но второй спал крепко, его Ройен и выволок из постели прямо в ночном халате.
Теперь челнок шел к планете. Как, в общем-то, и задумывалось. Не с низкой орбиты, а с периметра, но какая разница? Чисто количественная: путь дольше. Крейсеры не обстреливали суденышки, покидающие обреченный линкор, и Ройен воспользовался этим, чтобы выполнить задачу, поставленную командованием. В конце концов, все и затевалось ради того, чтоб его десантная группа попала на Нлакис.
– План операции не меняется, – объявил он бойцам. – Высаживаемся вечером в каньоне. Если земляне и засекут нас в закатных лучах, то примут за метеорит, – техника Мересань, почти не использующая электричество, опознавалась плохо. – Ночью выдвигаемся к руднику. Нападаем за два часа до рассвета, с трех сторон. Если все сделаем грамотно – утром рудник будет за нами. А коли он будет за нами, – командир десанта усмехнулся, – земляне на периметре отпустят наших пленных и выплатят компенсацию, какую скажем. А дальше уже пусть договариваются координаторы.
– Хоппер Селдхреди, да? – ехидно переспросил Хайнрих угрюмого мересанца.
– Мое имя т’Тамаран, – пробурчал тот.
– Червяк твое имя, – припечатал Шварц. – А лоханка твоя покойная звалась «Конец фильма». Ты хоть знал об этом, клоун? Вот и пришел фильмец лоханке. Как вы яхту назовете, так она и поплывет, сечешь?
– Господин Шварц, ваш кофе, – в дверь просунулась белокурая головка Эйззы. – Ой! Это же мересанец.
Эйзза быстро нашла себе работу на корабле. Привычную, нетрудную и полезную: разносить напитки и легкие закуски тем, кто не может покинуть пост или отвлечься от важных дел. Это всем пришлось по душе, даже суровому капитану.
Хайнрих расплылся в улыбке и поделился секретом:
– Он называет себя Хоппер, представляешь?
Она хихикнула:
– Правда? Вот дурак!
Капитан т’Тамаран мрачно посмотрел вслед выскользнувшей за дверь девушке. Кетреййи называет его дураком. Докатился…
Мироощущение т’Тамарана было где-то на нуле. Провал такой, казалось бы, беспроигрышно спланированной операции, гибель линкора, закономерная сдача на милость победителя – а куда денешься со спасательной капсулы? Издевательски-сочувственный тон капитана «Джона Шепарда»: «Ваши сопровождающие могут остаться здесь до решения координатора, но вы, капитан, отправитесь на флагман. Адмирал Шварц желает с вами побеседовать. Мои соболезнования, капитан!» И вот теперь он стоит перед этим Шварцем, развалившимся в кресле, и чувствует себя полным неудачником.
– Можно мне закурить? – попросил он.
– Горький корень тебе в рот! – землянин посмотрел на него с насмешливым изумлением. – Конечно, нельзя. Это, знаешь ли, крейсер, а не наркопритон. Замечу с папиросой – нагну и трахну, – Шварц широко улыбнулся. Самоощущение капитана т’Тамарана зашкалило в отрицательную область.
– Поверьте, Салима ханум – мы, мересанцы, не имеем ничего общего с темной силой, – т’Лехин прижал руки к груди в знак искренности. – Мы верим в свет!
Только не в электрический, хмыкнула она про себя. В кабинете было темновато. Свечи – прекрасная штука для интима, но если взять их так много, чтобы обеспечить нормальное освещение, они закоптят потолок.
– Не имеете общего с тьмой, говорите вы, – промурлыкала она, встав с кресла.
Т’Лехин ожидал, что землянка подойдет к нему, но она прошла мимо, задев его плечом и обдав тонким ароматом, неведомым на Мересань. Он вынужден был развернуться, чтобы не стоять к ней спиной, но ему тут же пришлось разворачиваться снова: взяв из шкафа какую-то папку, она скользнула обратно.
– Тем не менее Мересань состоит в союзе с пособниками тьмы.
– Союз был заключен до того, как стало известно о тьме! – запротестовал т’Лехин.
– Сейчас об этом известно.
Салима сделала ему знак приблизиться. Он подошел, встал рядом с ней перед столом, с замиранием сердца касаясь рукавом. Она открыла папку, раскидала перед ним по столу бумаги с загадочными козявками-буковками.
– Вам стоит ознакомиться с этим, т’Лехин, – интересно, как? Он же не разбирается в земных козявках. – Мересань продолжает поддерживать Гъде. Эскадра адмирала Ена Пирана, ответственного за призыв темной силы, находится в данный момент на орбите Мересань, а сам он гостит у координатора т’Согидина, разрабатывая для него операции.
В папке, которую выложила Салима, были сводки о состоянии сельского хозяйства. Все равно мересанцу не прочесть эти тексты, зато выглядят они внушительно. Информация о местонахождении Ена Пирана пришла в кратком – на полстранички – рапорте Шварца, захватившего и допросившего капитана мересанского линкора.
– Не может быть, – вырвалось у т’Лехина. – Только не Ен Пиран!
Салима взглянула на него искоса, и от взгляда ему стало жарко.
– Вы так в нем уверены, т’Лехин? – а голос грудной, и помимо воли внутри что-то отзывается резонансом.
– Адмирал Ен Пиран – умный человек, – пробормотал он. – Он никогда не стал бы…
– Умный – не значит светлый, – тихо произнесла она, глядя ему в глаза.
– В-вы… вы не можете обвинять его в этом бездоказательно!
– Бездоказательно? – она улыбнулась снисходительно и одновременно завораживающе. – У нас есть доказательства, и не одно. Желаете, чтобы вам их предъявили? Или поверите мне на слово? – ее глаза приблизились.
Вряд ли она бросает такое обвинение на пустом месте. Потребовать доказательств? Наверняка он их получит, но недоверия она не простит, и эта аудиенция станет последней.
– Я… верю вам, – голос вышел хрипловатым.
Доказательств, которые представил Джеронимо Натта, Салиме было достаточно. Другой вопрос, оказались бы они убедительными для мересанского адмирала? Запись разговора «Ийона Тихого» с «Синим», в котором Ен Пиран признавался, что заплатил за смерть Гржельчика? Он мог заплатить и киллеру. Свидетельства церковников? Главы земных конфессий – не авторитет для того, кто верит в других богов. Она была рада, что т’Лехин клюнул на наживку. Так проще.
Ладонь с холеными пальчиками коснулась синеватой щеки мересанца.
– Вы человек чести, т’Лехин. Вам, должно быть, тяжело принять мысль, что люди вашего круга способны обратиться к тьме. Увы, Ен Пиран опозорил не только себя, но и своих союзников. Пока координатор т’Согидин имеет с ним дело, мировая общественность будет считать, что и Мересань тонет во тьме.
– Координатор т’Согидин ничего не знает!
Она подняла бровь, не отрывая ладони.
– Я сообщала в Совет координаторов о тьме, идущей с Гъде.
– Он может знать о тьме, – с горечью согласился адмирал. – Но он не подозревает Ена Пирана. Кто бы мог подумать?
– Любой мог подумать, – улыбка на ее лице была снисходительной и сочувственной. – Всем известны жестокость и нетерпимость Ена Пирана. Такой нрав при слабой морали толкает человека на тропу во тьму.
– Да, – прошептал он. – В этом вы правы. Но т’Согидин не может разорвать союз из одного лишь подозрения. Он не знает точно…
– Он должен получить необходимую информацию, – мягко подсказала Салима.
– Позволите ли вы мне написать ему?
Этого она, в сущности, и добивалась. Но сделала вид, что колеблется.
– Что ж, напишите, т’Лехин. Думаю, вы сделаете это наилучшим образом. Не правда ли? – она улыбнулась уже с другим выражением; узкая ладонь с тонким колечком сползла со щеки на шею, провела по груди адмирала; наконец она отняла руку.
Он невольно подался за ней.
– Салима…
Перед лицом возник указательный пальчик, поводил слева направо и обратно.
– Не забывайтесь, т’Лехин.
Но голос звучал не сердито, скорее лукаво.
– Я буду ждать вас послезавтра. С письмом.
Ну что может случиться ночью на мертвой планете?
Вокруг рудника на сотни километров – никого. Где-то далеко, полдня пути на вездеходе – шшерцы, но они не в счет, они не враги. Не промчится стадо бизонов, не нагрянут грабители. Даже стихия, и та – одно название. Пройдет шторм – повалит пару секций ограды, антенну оторвет, перевернет экскаватор, вот и все дела. Жилой корпус укрыт надежным куполом. Беды ждать неоткуда. Изнутри? Гъдеанские рабочие послушны, женщины их безотказны. Все потенциальные бунтовщики давно замерзли или задохнулись за стенами. Взбалмошные идиоты, сбежавшие на райский рудник, растерзаны шитанн, жаждущими мести и крови. На мертвой планете все просто. Кругом – не степь и не тайга, только лишь смерть.
Тем не менее охрана не спит. На смену десантникам с «Сайреса Смита» пришли профессиональные охранники промышленных объектов, но рудник не почувствовал перемен. Такие же суровые вооруженные земляне, только форма другая. Такие же дежурства, такой же ночной обход постов. Ограда под током, кругом прожектора, телекамеры шарят объективами по территории. Режим есть режим, и букву инструкции следует выполнять. Хотя бы для того, чтобы директор рудника, кризисный управляющий компании «Экзокристалл» господин Зальцштадтер дал положительный отзыв о работе охранного предприятия, когда придет пора менять нанимателя.
У спящего начальника охраны запищала рация.
– Пропал сигнал с третьего поста, – доложил дежурный на центральном пульте.
Нгири Хобонда помянул подземных духов. Опять какая-нибудь лампочка перегорела или контакт нарушился. Но делать нечего, нужно вставать и действовать так, будто это ЧП.
– Группу быстрого реагирования – к третьему посту.
Он быстро оделся, машинально проверив все амулеты и оружие. Новый вызов застал его у дверей:
– Вызывает командир опергруппы. На третьем посту чужие.
– Общая тревога, – Нгири Хобонда дал распоряжение дежурному и вновь переключился на командира группы. – Кто?
– Синие, шеф.
Мересанцы, значит.
– У нас вся электроника экранирована? – на всякий случай уточнил он у дежурного. – Дайте электромагнитный импульс по территории.
Рация зашипела и отключилась – сработал предохранитель. Слегка заломило виски, словно у старика от магнитной бури. Мересанцы должны сдохнуть поголовно.
– Шеф, импульс был? – рация вновь ожила.
– А вы не почувствовали?
– Синие тоже не почувствовали! А-а, шайтан, у них шлемы и защитные костюмы!
– Выбейте их с поста, возьмите пленного, – приказал Нгири Хобонда. – Помощь нужна?
Еще один вызов.
– Шеф, прорыв на первом посту!
– Все уже на ногах, держитесь до подхода отряда.
– Второй пост взорван, – голос дежурного.
Мог бы и не сообщать. Из окна, мимо которого как раз сейчас проходил начальник охраны, виден был столб пламени там, где располагался второй пост. Нгири Хобонда мысленно призвал на помощь духов небесных и решительно свернул к апартаментам директора.
Господин Зальцштадтер не спал. Более того – был уже одет. Начальник охраны не ожидал такой быстрой реакции от гражданского администратора с брюшком. Тот посмотрел на него спокойно, так что Нгири на миг почудилось: может, это всего лишь проверка, учебная тревога по инициативе больших бонз, пляски ряженых?
– Кто нападает? – спросил Зальцштадтер, несуетливо собирая какие-то папки.
– Мересанцы, господин директор.
– Сколько их?
Нгири растерялся.
– Не сосчитали еще, господин директор. Простите.
И в этот момент дежурный вышел на связь:
– Уточненные данные по нападающим, шеф. Полный штатный состав десанта стандартного линкора, пять десятков. Бронекостюмы максимальной защиты, со шлемами. Оружие – огнеметы, гранаты…
Зальцштадтер повернулся к подавленному Нгири Хобонде:
– Вы не сможете отразить атаку, верно? – эх, десантники Ван Рийна смогли бы, даже при численном превосходстве противника, уж таким тертым калачам да не усидеть на укрепленной позиции… Охранная фирма – совсем другое дело. – Готовьте отступление.
– Может быть, вызвать крейсеры? – Нгири не хотелось отступать, этакая страница его портфолио не украсит. Обратиться за помощью не так стыдно.
– Разумеется, вызвать, – в голосе директора впервые послышалось не то раздражение, не то нетерпение. – Но чем они нам помогут в ближайшие часы? Им нужно дойти до планеты, спустить на поверхность челнок с солдатами… Или вы рассчитываете на бомбардировку? Спору нет, стереть рудник набело – крейсерам раз плюнуть. Вот только с прибылью после этого придется распроститься, а убытки взыскать не с кого – мертвецы долгов не платят.
– Слушаюсь, – вздохнул Нгири и взялся за рацию. Раз решение принято, надо его выполнять. – Командирам групп! Отходим, расчищаем коридор для эвакуации.
Благо эвакуировать всего ничего – уцелевшую охрану, ценности, документацию и директора. Беспокоиться о судьбе оставленных гъдеан? Еще чего не хватало! Полягут рабочие, инженеры и обслуга при штурме или вовсе не пострадают – пускай это волнует короля Имита с присными.
Все ворота были в руках мересанцев, но к забору под напряжением они не подступались, несмотря на броню. Нгири отключил ток с дистанционного пульта, секцию забора повалили, и два вездехода вырвались наружу.
Нападающие засекли ускользающую добычу. Вслед ринулись стрелки с гранатометами и огнеметами, но опоздали. Натужно взревывая, вездеходы катили быстро, пешему бойцу не угнаться. Визжа гусеницами, взобрались на гребень, перевалили его и исчезли из зоны поражения.
– Хвала духам небесным, что у них лазеров нет, – проворчал Нгири Хобонда. – Точно достали бы.
С вершины гребня он нажал кнопку на дистанционнике, включая ток периметра. Чисто из вредности: пусть синие в шлемах помыкаются, пока не найдут рубильник.
– Уходим к шшерцам, – приказал Зальцштадтер. – У них и переждем, пока дойдет подмога.
Без потерь рудник взять не удалось, но Ройен на это особо и не рассчитывал. Если бы купол держали эасцы, был бы шанс обложить и мирно договориться о сдаче. Вот только земляне – не эасцы. Ничего, каждый из десантников знал, на что идет, когда выбирал профессию. А за убитых и раненых Ройен сквитается с побежденными. Нет, он не станет истреблять пленных, иначе теряет смысл затея с заложниками, но они сами станут молить о смерти. Пусть кому-то удалось улизнуть – это всего лишь два вездехода, основная масса здесь, никуда земляне не денутся. Он отдал приказ перекрыть все входы и выходы из жилой зоны и прочесать комнаты, разоружая всех, кто способен оказать сопротивление.
Ройен отыскал директорский кабинет, зажег папиросу, облокотившись бедром о стол и внимательно разглядывая помещение. Ароматный травяной дым приятно пощипывал ноздри. В коридоре хлопали двери, слышался женский визг. Ему на секунду захотелось быть там, но он отогнал эту мысль. Он же не какой-нибудь простой солдат, чтобы самому гоняться за девками. Потом. Есть дела поважнее.
Он небрежно поворошил стопку бумаг на столе – толку от них, написанных на земном языке, никакого. Оглянулся в поисках сейфа. Металлический, тускло поблескивающий ящик стоял в углу, дверца открыта, а внутри – ничего. Ройен выругался и в сердцах толкнул его кулаком. Успели спрятать ценности, сволочи! Кулак угодил по замку, и он рассадил костяшки пальцев, по металлу размазалась синяя кровь.
– Господин директор! – хантская речь.
В дверях затопталась взволнованная женщина с подносом, гъдеанка. Ну, вот и баба. Десяток разноцветных юбок, две косы. Сама пришла. Он обернулся от сейфа, расплываясь в хищной улыбке.
Женщина отступила на шаг, таращась на него, кувшин и стакан на подносе задребезжали. Он шагнул к ней. Издав сдавленный писк, она выскочила за дверь и испарилась. Вот зараза! Он разочарованно пригасил обжигающий пальцы окурок о полировку стола.
Вошел один из младших офицеров в сопровождении солдата.
– Командир, здесь одни гъдеане.
– Не может такого быть, – отмахнулся Ройен. – Ищите землян. Они наверняка попрятались: знают, что мы по их души явились.
– А если они сбежали?
– Глупости! Ушли всего два вездехода. Сколько туда поместится? Ну, десяток, ну, два… Все остальные здесь. Ищите. Можете потрясти гъдеан: вдруг кто видел, куда они заныкались.
– Будет сделано, командир.
– И найдите мне девку, – польза дела прежде всего, но и об удовольствиях забывать нельзя: сам забудешь – другие тем более не вспомнят. – Не слишком дохлую, поняли? А то знаю я вас.
Женщин потом придется прирезать. Или пристрелить, не суть важно. Дать им возможность болтать? Ну нет, пусть адмирал Ен Пиран считает, что они погибли при захвате рудника. На эти потери он был готов пойти, вот туда и спишем.
Эст Унтли бежала по мерзлым гусеничным колеям, путаясь в тяжелых меховых юбках, пока хватало сил. Неровное дыхание вырывалось со всхлипами. Когда в ушах застучала кровь и перед глазами поплыли темные круги, она перешла на шаг, но не останавливалась, хватая ртом безвкусный регенерированный воздух, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь, чтобы идти вперед, лишь бы подальше от кошмара, творящегося на руднике.
Один захват она уже пережила, и ей казалось – хуже быть не может. Сегодня она поняла: может. Она поняла это, когда, проснувшись от внезапного ночного шума, бросилась в кабинет директора – вдруг он там, а кофе холодный и томатный сок не готов? Господин директор ни разу не наказывал ее, но она ужасно боялась сделать что-нибудь не так или не сделать вовремя. Она распахнула дверь, не думая о плохом – то есть о плохом она думала постоянно, эта мысль шла общим фоном ее существования, но не о такой жути, – и наткнулась на мересанца, вооруженного до зубов. Вроде бы Мересань и Гъде были союзниками в этой войне, а Земля – врагом. Только ни один землянин не смотрел на Эст Унтли так, как этот мересанец. Она привыкла к тому, что в ней не видят человека, но никогда до сих пор ее не хотели убить. А в глазах этого голубокожего головореза с каплями синей крови на пальцах читался приговор. Смерть, отложенная лишь на несколько минут, пока он получает удовольствие.
Она ринулась вон, так и не выпустив из рук поднос, не помня себя от ужаса, и забилась в какую-то техническую щель. Она видела, как поварихе перерезали горло – ни за что, просто потому, что не нужна больше. Видела, как главного инженера пытают, чтобы выдал схоронившихся землян – если бы здесь все еще были земляне, он выдал бы их без всяких пыток, достаточно было лишь спросить, а мересанцы этого не понимали – может, и не хотели понимать. Земляне ушли, отступили перед превосходящими силами, не оставив никого из своих. Их было ровно столько, чтобы держать в подчинении рабочих, но слишком мало, чтобы сражаться.
Потом мересанцы начали шерстить все укромные углы – никак не желали отступиться, искали землян. И Эст Унтли поняла, что отсидеться не удастся. Ее непременно найдут, попользуются и зарежут – еще повезет, если пытать не станут. Чужие голоса, перекликающиеся на непонятном языке, приближались. Если она побежит, ее непременно заметят. Единственный выход – прикинуться мертвой, авось второй раз не убьют.
Она взялась за чудом не разбитый кувшин томатного сока с мякотью, надеясь, что мересанцы не разбираются в оттенках красной крови, облила себе лицо, разлила вокруг. Почти тотчас щелкнул фиксатор двери, и в дальнюю каморку склада просунулись два дула, а вслед за ними появились два мересанца в бронекостюмах и шлемах. Труп они увидели сразу. Баба лет под тридцать, задранные юбки, косы в луже крови. Один из солдат выругался:
– Электрическая сила! Тут кто-то уже побывал.
Второй молча подошел, потрогал тело носком ботинка, с силой наступил на палец откинутой руки. Ноль реакции – и верно, труп.
– Пошли, здесь больше никого нет, – сказал первый.
Второй кивнул, и они ушли, только дверь осталась открытой. Эст Унтли перевела дыхание, но еще долго лежала, не смея даже тихо застонать от боли. Лишь часы спустя, когда суматоха смолкла, и десант расположился на отдых, выставив посты, она решилась пошевелиться. Села, обтерла засохший томатный сок, как могла. И тихо и незаметно, словно мелкий грызун по краю кухни, боясь выдать себя лишней мыслью, начала просачиваться к выходу из купола.
К бегству она толком не подготовилась, вспоминая о необходимом по дороге. Теплую одежду она сняла с настоящего трупа, трупа расчетчицы. За одним из поворотов коридора лежали два тела: мересанец и землянин из охраны. Им больше не были нужны ни дыхательные маски, ни перекисные патроны. Эст Унтли помедлила и закрыла землянину карие глаза. Каким бы ни был, она знала его несколько месяцев. Подумав, она забрала у мересанца нож, а у землянина парализатор. Все, кто имел дело с оружием, говорили как один, что неумелому оружие дает лишь иллюзию безопасности, но с этой иллюзией она чувствовала себя увереннее.
У самого выхода, уже за шлюзом, она нарвалась на мересанца. Конечно, захватчики поставили часовых. Ее спасло то, что солдат был уставшим и сонным: его товарищи отдыхали, а ему, участвовавшему в штурме, насилии и грабежах наравне со всеми, выпало бдить. Он схватил вылетевшую из-за угла и оторопевшую женщину за косы и размахнулся рукой, чтобы оглушить, не ожидая от безответной гъдеанки, что у нее под полой куртки парализатор.
Вот тебе и иллюзия. Она нажала кнопку рефлекторно, хорошо, что в себя не попала. Мересанец дернулся, замер и завалился набок, будто упавшая скульптура, дыхательная маска съехала. Перекисный патрон! Чем больше патронов, тем дальше она сможет уйти. Когда она свинчивала патрон с его маски, он шевельнул глазными яблоками, и, придушенно пискнув от страха, она всадила нож в обнажившуюся при падении шею, чтобы уж точно не встал. Синяя кровь хлынула фонтаном, забрызгав юбки. Перепуганная до жути, она все-таки докрутила патрон и кинулась бежать к пролому в периметре. Никто следом не гнался, но ее гнал ужас. И желание жить, хотя бы говорящей мебелью у землян.
Ее перехватил вездеход шшерцев. Еще не осознав, кто перед ней, шитанн или кетреййи, она упала на колени, причитая:
– Помогите мне! Помогите, пожалуйста!
Оказалось – шитанн. Пожилой кровосос окинул ее оценивающим взглядом и впихнул в вездеход. Бить гъдеанку не стал. Какой смысл бить женщин? Они от этого теряют в экстерьере.
– Упустили, суки, – подытожил Шварц.
Всем наблюдателям и аналитикам, выстроенным перед адмиралом, срочно захотелось провалиться сквозь землю. Даже Элле Ионеску из аналитического отдела, которая никогда не робела перед мужчинами, знала, как поморгать глазками и улыбнуться, чтобы тебе простили все, что угодно, хоть поражение в бою из-за небрежной оценки ситуации. Женщины-аналитики – вообще существа страшные. Склонность все просчитывать на тридцать шагов вперед в сочетании с женским коварством не оставляет шанса ни одному мужчине. Но с адмиралом Шварцем Элла обломалась. Наверняка этот тип – гомосексуалист.
– Шкуру с вас спустить мало, уроды, – Элла очень даже симпатичная, а он смотрит на нее, как на жабу, и на слове «уроды» не запинается. – Соплежуи обосравшиеся, интеллектуальная, блин, элита. Куры слепые! Отправить вас всех вместо десанта на долбаный Нлакис трахаться с долбаными мересанцами и посмотреть, кто кого!
«Ийон Тихий» добивал вражеский линкор и принимал спасательные капсулы с пленными, а десантный шаттл под шумок улизнул и прошел к планете. Из-за этих халтурщиков, проспавших высадку, Земля терпит убытки. Ну и, само собой, кто-то погиб.
– Хотя чего там смотреть? – скривившись, он продолжил свою речь. – И без того ясно, как мытое стекло. Синежопы, что кишат на нашем руднике – профи, опустят вас на раз. А вот вы как профессионалы облажались.
Все потупились. Неприятно, конечно, получилось.
– На Нлакис отправляется десант с «Ийона» и с «Мефа Аганна», – сообщил Шварц. – А от вас, шарлатанов, с ними полетят делегаты – полюбоваться на то, к чему привела ваша некомпетентность. Ты от наблюдателей, – он ткнул пальцем наугад, и молодой парень слегка позеленел. – От аналитиков – ты, – палец пришелся в грудь Элле.
– Я? – она округлила глаза. – Но я ведь женщина!
– Вот и отлично, – отрезал он. – Никто не обвинит меня в шовинизме и неполиткорректности.
– Вы не имеете права! – Элла попыталась возмутиться.
– Да ну? – сощурился Шварц. – Я, если запамятовала, командую этой груженой дебилами лоханкой, и всей гребаной эскадрой заодно. Что скажу, то и станешь делать. Капризничать будешь на Земле, если муж позволит.
– А у меня нет мужа, – Элла увидела в этом зацепку, но намек разбился о бетонную стену.
– С такими претензиями – и не будет.
Ну ничем этого гада не проймешь! Элла ощутила совершенно незнакомое состояние – беспомощность и отчаяние. Ей предстоит спуститься на Нлакис вместе с десантом, угодить в самую середку сражения… А если ее убьют? А если победят враги, а она останется жива? Коллеги отводили глаза, встречаясь с ней взглядом. Всё понимают, а возражать капитану не решаются.
Шварц отвернулся.
– Уразумели? Вы двое – идите, пишите завещания. Если вернетесь, расскажете сослуживцам о том, что видели. А остальные, – он многообещающе обвел глазами пришибленных сотрудников, – кто считает, что им повезло, будут месяц драить унитазы! Что надо сказать?
– Есть, – вразнобой забурчали наблюдатели и аналитики.
– Идиоты и бездари! – чуть не сплюнул Шварц. – Надо сказать «спасибо». На тот случай, если вы еще большие идиоты, чем я думаю – за то, что я не представляю всех к увольнению, а начальника отдела не отдаю под трибунал.
Начальник отдела нашел в себе силы выдавить:
– Э… спасибо, герр Шварц.
С гъдеанами на райском руднике не церемонились. Слишком большие счеты были к ним. Проведшие тут четыре страшных года поначалу рвали в клочья тех, кто бежал от произвола землян. Сейчас контингент на руднике сменился, лишь директор да начальник охраны остались из старого состава. Но и новички не вчера родились, знали о том, что творилось здесь, пока земляне не навели порядок. Специально мучить подобранную гъдеанку не стали бы, однако и беречь тоже – долго ей не жить. В вездеходе шитанн только щупал Эст Унтли, не отвлекаясь от руля, и усмехался. А когда они прошли шлюз, сорвал с нее дыхательную маску, прижал к стене и задрал женщине подбородок, отрывая с мясом пуговицы мехового воротника, чтобы обнажить горло…
– Слышь, мужик, – сзади деликатно покашляли. – Это вообще-то наша девка. Прислуга директора.
Холодные пальцы выпустили шею. Наверняка синяки останутся.
Шитанн недовольно оглянулся, слегка прижав уши к голове. Перед ним стоял темнокожий землянин, приземистый, но широкоплечий, крепкий с виду. Сошел бы за кетреййи из Хотов, но угольно-черные жесткие колечки волос стрижены коротко, и губы непривычно оттопырены. В носу пирсинг, руки в густой вязи татуировок, на поясе шокер, за спиной бластер. И выражение лица… не то чтобы агрессивное, напротив, демонстративно доброжелательное, характерное для охранника при исполнении, он по себе знал. Но из охранников плохие актеры. Он сразу понял, что землянин хочет отнять бабу. И понял, что придется уступить. Земляне пришли на рудник просить у Ортленны Лис убежища, но глупо недооценивать их статус. Именно они сейчас – хозяева Нлакиса. Независимо фыркнув, шитанн обошел землянина, на котором повисла женщина, и зашагал прочь, раздраженно похлопывая по бедру дыхательной маской.
