Евгений Михайлович Лето
Буря в бокале
Но, ни помочь, ни тем более разобраться, он не смог, вернее даже не успел. Всё произошло столь внезапно, что не опытный глаз, не смог разглядеть начало атаки. К слову сказать, в трактире сегодня находились сразу два опытных с намётанным глазом наёмника, от них как раз таки ничего не укрылось, благодаря чему и мы можем всё рассмотреть в деталях.
– Хай-я!
Закричал малый с косичками, стремительно сорвавшийся с места, будто камень, выпущенный из пращи. Его молниеносные удары руками по мощному торсу жреца выбили целое облака дорожной пыли, что скопилось за более чем месяца скитаний по весями и дорогами королевства.
–У-ух!
Выдохнул Унцио, напрягшись, а что это был именно он, я думаю, Вы внимательный читатель поняли уже давно. Удары, которыми сыпал разъярённый варвар, способны были свалить с ног дюжего, побывавшего во множестве передряг бойца, всякого другого кроме, как выяснилось, святого поборника веры. Вместо того чтобы повалиться опрокинутым кулём на дощатый пол трактира, странствующий монах подобрался словно борец пред атакой и влепил такую затрещину левым хуком, что варвар с развивающимися веером косичками кубарем полетел в угол, по пути опрокинув два стола и разметав табуретки по сторонам, где и нашёл пристанище затихнув.
– Казбек, урун-гук!
Взревел высокий варвар, завидев собрата непривычно птицей парящего в воздухе. Его тёмное лицо преобразилось в жуткий оскал, ослепительно белые зубы громко заклацали, будто кастаньеты, словно ими он намеривался загрызть поборника веры, как какой-то дикий степной волк. Сидевший рядом неказистый варвар благоразумно отступил в сторонку, предпочитая поддерживать вожака морально на расстоянии, нежели мешаться у него под ногами.
Меча или другого колюще-режущего предмета у варвара при себе не было. По недавно сложившейся традиции у степняков при въезде изымали на время пребывания в городе все имеющиеся при себе оружие. Но дикой, необузданной ярости хватала с излишком и без него.
Дикарь, схватившись за недопитый, более чем, на треть пузатый кувшин скрутиловки, подобно палице замахнулся им на противника. В это время Пузо вышел из нахлынувшего на него столбняка и предпринял смелую попытку погасить нарастающий, как снежный ком конфликт, но предусмотрительный третий участник потасовки кинулся ему в ноги, увлекая за собой под стол. Падая вниз, хозяин трактира инстинктивно схватился за край скатерти и потянул следом целый ворох посуды с лежащей на ней недоеденной пищей. С громким звоном всё посыпалось на них. Коварный варвар взвыл побитой шавкой, когда на его котелкообразную голову с проплешинами свалилась увесистое глиняное блюдо, расколовшееся на две ровные части. Содержимое, а это было баранья лопатка в горячем соусе, ощутимо обожгла его лысину. Скуля, точно побитый пёс он поспешил забиться под стол.
Тем временем, главные действующие лица сегодняшнего вечера, продолжали выяснять не простые отношения меж собой. Унцио как и подобало странствующему возвещателю вооружился доблестью и верой, помноженную на дюжую физическую силу, а высокий варвар на молниеносную реакцию и всесокрушающую ярость предков.
Удар кувшином, коим варвар хотел сокрушить голову осквернившего память падших товарищей назойливого жреца пришёлся на подставленный в последний миг звездунок. Посыпались вниз осколки, орошая руки противников пролившейся скрутиловкой. Зарычав дико от досады, степняк попытался пхнуть в лицо Унция осколком бутыли. Но и этот подлый приём сумел предотвратить представитель духовности, перехватив своевременно свободной рукой запястье противника с зажатой в ней розочкой.
– Ах, ты ж, отрыжка дракуса!– хрипло выдохнул Унцио, покраснев от натуги, как помидор, которым совсем недавно закусывал скрутиловку.
– Кусыр, мха-на!
Вторил ему взбесившийся варвар, сверкая чёрными, как два угля глазами, в тщетной попытке преодолеть сопротивления, неуступчивого противника. Но вскоре поняв, всю безысходность своих усилий, он схватил его за бороду и что силы дёрнул вниз. Возмущённые не честным приёмом посетители таверны недовольно загудели, зал всей душой болел за странствующего монаха сумевшего своей отвагой и напором завоевать симпатии всех зрителей.
– А-а-а-а!!!
Словно медведь заревел Унцио, от дикой боли, ему казалось, что сдирают саму кожу с лица, отчего невольно выступили слёзы на глазах. Не в силах более терпеть он неуклюже отмахнулся рукой, в которой по-прежнему был зажат серебряный звездунок. Удар пришёлся вскользь по виску варвара, не причинив тому никаких видимых увечий, но всё же слегка потряс его. Он ослабил свою хватку на бороде соперника и выронил осколок бутыли на пол. Пользуясь благоприятным моментом Унцио попытался развить успех, замахнувшись на этот раз более прицельно. Но, варвар уже успел прийти в себя и подставить своевременно блок вследствие чего звездунок стремительным бумерангом выскользнул из руки монаха, пролетел через весь зал, при этом каким-то чудом никого не задев, и встрял в дубовый наличник над дверью.
Посетители не успели ещё перевести дух, а Унцио и безымянный варвар, вцепившись, друг в дружку, мертвой хваткой усилили взаимный натиск. Толкаясь, пихаясь, царапая и бодаясь, они напоминали бранившихся детей в песочнице, что не поделили игрушку какую-то, с той лишь разницей, что габариты и силу имели не соизмеримую с детской. Как следствие, полетели во все стороны разломанные столы, будто были выполнены из не добротного дуба, а из папье-маше, битая посуда, как щепки летели из-под топора дровосека, рискуя в каждый миг задеть кого-то. Все кто находились в данный отрезок времени в зале, предусмотрительно прижимались к стенам заведения, прикрываясь опрокинутыми столами, или на худой конец широкими подносами вовсе не помышляя ретироваться, наоборот, с азартом заключая пари и подбадривая дерущихся криками и возгласами.
В какой-либо другой местности, люди попытались бы разнять дерущихся, или, на худой конец, унести ноги подобру-поздорову подальше, чтобы им не перепало что-нибудь. Но ни одному пьяну даже в голову не пришла мысль вызвать стражников или вообще немыслимое дело покинуть столь захватывающие действо. Пьяны не мыслили жизнь без развлечений, это касалось всех без исключений от мальчишек до умудрённых жизнью мужей, от кухарок, до степенных матрон, от бродяг до правителей. Все они, по сути, являлись актёрами играющие свои роли в громадном, размером в целый город спектакле под названием «Жизнь полна радости и развлечений»!
Санчос и Фред, естественно тоже никуда не ушли, а, как и большинство других, наблюдали за интригующим поединком стоя возле массивного камина, что в виду летней жары не топился.
– Я смотрю, ничего не меняется у вас, пьяны по-прежнему умеют не плохо развлечься,– сверкнул золотыми зубами цыган, на миг, оторвавшись от поединка и кинувшего быстрый взгляд на старого друга.
– Так может, передумаешь уезжать, в столице разве найти где такие развлечения? Скукотища у вас одна там, поди. Пьяны ещё не позабыли, как радоваться жизни. Да, и с работой у нас всё нормально.– Не рискуя оторваться от поединка, дабы не пропустить, что-либо интересное, бегло проговорил Нойс.
– Ты, знаешь, я уже начинаю задумываться над твоим предложением. Мне всё более и более нравится здесь. По крайне мере уж точно скучать тут не приходится.
Оглушительный грохот падения двух тяжёлых тел прервал их разговор. Это неистово рычащий и корчащий страшные рожы варвар попытался выполнить подсечку. Но слегка не рассчитал массу противника, как и его страстное желание не уступать, из-за чего повалился следом увлекаемый цепкими руками поборника веры. Поединок из вертикальной плоскости перешёл в горизонтальную. Два тела сплетённые цепью рук и ног, словно два страстных любовника покатились по дощатому полу, сбивая с мест всю подвернувшуюся под живой каток мощных телес мебель и утюжа сыпавшуюся со столешниц утварь.
Вот оба, пыхтя и сопя как два орангутанга во время брачного сезона проскочили последние препятствие в виде резной табуретки, и со всего размаха в печатались в стену. Вслед за этим последовал мощный удар, словно таран со всего размаха врезался в неприятельские ворота. Картина, изображавшая пасторальный пейзаж дикой природы сорвалась с деревянной панели, и накрыла своим широким полотном застывшую в страстном объятии парочку.
На миг в помещении воцарилась гробовая тишина.– Разбились, кто-то из зрителей несмело выдвинул свою версию.
– Не-а, в отключке,– поспешил опровергнуть её синор, находившийся в ближайшем углу от затихших противников. И тут опровергая все прозвучавшие версии, раздался резкий звук рвущегося полотнища, треск ломаемой гипсовой рамки покрытой тонким налётом бронзы. Живой каток вновь пришёл в движение, перемалывая произведения искусства неизвестного художника, он тронулся, со старта набирая бешеные обороты, и помчался в направлении стойки на этот раз.
Ба-бах!!! Оглушительный удар вновь сотряс всё здание, массивная стойка, стоически выдержала неудержимый напор двух сплетённых тел. Но, всё что стояла на ней, взлетело высоко в воздух под самый потолок и, зависнув на долю секунды вверху точно в раздумьях, градом стекла обрушилось на пол. Осколки посуды, бокалов, кружек и бутылок шрапнелью разнеслась по всему трактиру. Но, привычные ко всяким сюрпризом пьяны, своевременно среагировали: кто, припав на пол, прикрыл голову руками, кто укрылся за уцелевшей мебелью, а кто, как, к примеру, Санчос и Нойс продемонстрировав чудеса реакции, грациозно увернулись от них.
– Вот, это я понимаю!– не скрывал своего удовольствия жизнерадостный цыган, скаля в широкой улыбке два ряда золотых зубов.– Пожалуй, я действительно тут задержусь подольше, чем рассчитывал прежде, если этаков первый день моего пребывания в Пьянтузе, то, что будет, когда начнётся основное торжество, даже моего богатого воображения не хватает представить всей полноты картины предстоящего события.
– Несомненно, ты прав дружище!– восторженно заговорил Фред,– букмекеры, кстати, уже принимают ставки на возможные конфликты между представителями домов Пьянтуза и Бухантуза. Дуэли и потасовки, кулачные поединки и даже публичные оскорбления, на всё можно срубить динар. Так, что как видишь веселье предвидеться не шуточное.
В самый разгар поединка, когда несчастная стойка готова была поддаться дикому необузданному напору двух могучих тел, внезапно двери трактира широко распахнулись, впуская четырёх стражников разодетых в честь предстоящего праздника в непривычную для глаза обывателя парадную канареечного цвета форму. В руках они держали гладкие отполированный до блеска дубинки, а главный из них, низенький, с редкими и длинными, как у кота усищами был вооружён коротким с блестящим эфесом мечом. Кожаные узорчатые ножны скрывали само лезвие, но Нойс не сомневался, что само оружие являлось бутафорским, скорее символизирующим власть, нежели служа предметом наказания.
– А, ну прекратить немедленно!!! Именем закона короны, я запрещаю вам драться!!!
Закричал командующий отрядом и неистово засвистел в большой костяной свисток, словно хотел этим звуком придать вес своим словам. От Нойса не укрылось, что все стражники, топчась на месте, сжимали в руках однотипные массивные костяные свистки. По всей видимости, это было ноу-хау властителей города вооружить дополнительно стражников спецсредствами для наведения порядка. К вящему неудовольствию главного сейчас в трактире стражника, варвар и монах не обратили ни малейшего внимания на его призывы и пронзительный свист, продолжая упорно напирать на ходившую ходуном стойку, будто она провинилась перед ними в чём-то.
– Остановитесь, кому я сказал!!!
Усатый стражник набрал полную грудь воздуха, став пунцовым как свекла и что есть силы, задул в свисток, извлекая из него какой-то совершенно дикий протяжный звук присущей более какому-то древнему ископаемому виду гомо сапиенс, нежели представителю власти цивилизованного королевства. Все кто находился в трактире, поспешили заткнуть уши пальцами, морщась при этом, точно от сильной зубной боли. Санчос не в силах сдержать охватившее его злость, разразился цыганскими ругательствами, жестикулируя руками, мимикой лица и причудливыми коленцами кривоватых ног. Фред в первое мгновение вообще потерял слух, не успев вовремя зажать ладонями уши. Стражник же, не успокаиваясь, нарезал круги, около борющихся правонарушителей рискуя угодить под неистовый каток и постоянно дуя в свисток, как будто хотел оглушить их этим немилосердным звуком. Но вскоре и его страстный запал начал сходить на нет, видя всю бесперспективность своих потуг с новым спецсредством, он обратился к старым проверенным методам.
– Взять их!– схватившись за рукоятку бутафорского меча, с отдышкой скомандовал он пафосно, словно играя роль на подмостках какого-нибудь дешёвенького балагана, застывшим с кислыми минами на лицах стражникам.– Связать, и в кутузку бросить!
Свой приказ он хотел подкрепить очередной порцией свиста, протянув руку к болтавшемуся на шее свистку, но резко отдёрнул её, завидев решительный, беспощадный блеск в глазах посетителей готовых на всё лишь бы не слышать вновь его ужасный вой. Толпа стражников ни шатко, ни валко пришла в движение.
Тем временем в поединке наметился небольшой перелом в сторону воинствующего монаха. Он занял выгодную позицию сверху, всем своим немалым весом буквально припечатывая варвара к дощатому полу и при этом, пытаясь одновременно удушить его за горло. Сын степей несмотря на наметившийся перевес не желал сдаваться без боя продолжая упорно сопротивляться изворачиваться змеёй, кусаться, плеваться и понося противника, но всё же было отчётливо ясно, что он неумолимо сдавал позиции проигрывая. Закованные в начищенные до зеркального блеска нагрудники и шлемы стражники, толкаясь, друг с дружкой склонились над борющейся парочкой и попытались разнять их. Но, не так просто оказалось это сделать. Унцио пребывавший в запале поединка наотрез не желал разжимать рук своих, вцепившись в противника, как утопающий за спасательный круг. Стражники робели немного перед духовным лицом, всё-таки, как не крути, несмотря на несколько разгульный образ жизни пьянов, официальную религию тут чтили, да и желанием, по правде говоря, влазить в чужую разборку не горели. В самом деле, ну помнут они слегка друг друга и разойдутся, пропустив за дружбу народов по кружке скрутиловки. Так думало большинство находившихся сейчас в трактире, кроме лишь одного человека наделенного властью стражи городской.
– Что вы там копаетесь, канальи!? Разнять, скрутить, арестовать!– верещал он фальцетом, размахивая бутафорским мечом.
Тут очнулся Пузо. Сграбастав грязный фартук с объёмного живота, он в сердцах швырнул его на пол, усеянный битой посудой воскликнув.– Такого безобразия я ещё не видел! Командор сделайте что-нибудь, наконец! Ещё немного и они в щепки разнесут трактир. Заметьте «Счастливый трапезник», удостоен почетной королевской грамотой,– он живописным жестом указал на покосившуюся рамку, висевшую над стойкой. – Посмотрите, во что они превратили лучший пьянтузкий трактир!– артистические данные Сэма смело позволяли выступать ему на подмостках лучших театров королевства, в отличие от командира стражников. Но, к досаде театральных критиков он избрал для себя сферу деятельности торгово-развлекательную, убив в себе прирождённого актёра.
– Не переживайте уважаемый синор Пузо, городская стража знает своё дело и немедленно пресечёт все попытки к бесчинству и хулиганству подданных его величества. Не быть мне капралом Джоном Миговичем!– заверил он Сэма подбоченившись, и зачем-то разгладив щёточку усов. Потом быстро спохватившись, окинул подозрительным взглядом посетителей, словно ожидая от них какого-то подвоха на свои слова.
– Уж, постарайтесь капрал, а то боюсь кроме посуды и мебели, мне придется, и стены новые ладить. Я знаете законопослушный плотильщик налогов в городскую казну. И не думаю, что у вашего начальства вызовет энтузиазм возмещать мне убытки в связи с некомпетентностью некоторых своих сотрудников.– Привел Пузо тяжеловесный аргумент, чем изрядно покоробил лицо Миговича заставив его действовать гораздо более решительнее, чем прежде.
– Сию же минуту будет наведён порядок!– поспешил заверить он, стремглав присоединяясь к подчинённым своим, что никак не могли сладить с двумя нарушителями общественного порядка.
Тем временем, один из стражников – молодой рыжеватый парень с усеянным конопатыми веснушками лицом безуспешно пытался отодрать пальцы странствующего монаха с горла хрипящего и задыхающегося варвара. Двое его коллег с таким же самым результатам старались разъединить их, бестолково хватаясь то за ноги, то за руки. Создавалось впечатление, что они просто не знают, с какой стороны подступиться и вообще, что им делать, как быть с неуступчивой парочкой.
– А, ну-ка Джавани, посторонись!– приказал капрал рыжему и сам ухватился за толстые, мощные запястья Унция. – А, вы двое взялись за плечи и по моей команде потянули.
Стражники грозно насупили брови, их лица, не обременённые интеллектуальным отпечатком, показывали, что готовы выполнить любой приказ своего бравого начальника, с маленькой поправкой, если он не связан с риском для жизни.
– Начали!
Прозвучала команда, и трактир накрыло шумное натужное пыхтение четырёх мужчин, сцепленный в причудливый клубок тел.
–Ух,у-у-ух-х.– Лицо Мигавича залило краской, от натуги глаза вылезли из орбит, а усы смешно заходили вверх-вниз. Он тужился и пыжился, пытаясь не то, что оторвать, хотя бы ослабить хватку пальцев кроткого служителя Мируса. И надо отдать ему должное, он добросовестно, полностью выкладывался на все сто, и чья же тут вина, что все его старания и попытки нивелировал твёрдый как скала духовный человек?
Постепенно зал начал наполняться смешками и шутками, пьяны, не забывайте, являлись весёлыми людьми по природе своей. И в скорости уже со всех сторон лился потешный смех и острые как стрелы степняков язвительные замечания, некоторые особо остроумные давали «мудрые» советы, за что тянуть жреца и варвара. Громче всех разлетался смех, от души хохочущего Санчоса. Пузо глядя на эту удручающую картину только озабоченно качал головой.
Капрал усилил хватку, дав указание рыжему помочь ему и от отчаяния вцепился зубами, точно булька в медведя в казалось каменные пальцы поборника веры. Несчастный Джавани, буквально воспринял слова командира, и присев на корточки, словно щенок пред вожаком стаи несмело последовал его примеру.
–Р-р-р, гав-гав!– не выдержал Санчос, залаяв, смотреть на это было выше его сил. – Неужели у вас такой несмышлёной стража стала, обхохатываясь, спросил он у Фреда.
– Как видишь, реформы не проходят даром. Стража становится более цивилизованной, открытой для людей.– Сдерживая собственный хохот, в ответ заулыбался он.
– Я удивляюсь, как город ещё не растащили по кирпичику? Тут же благодатная почва для работы, таким как мы. Пришлите их к нам, по обмену опыта.– Не унимался цыган, трясясь от смеха.
– Ну, ты это поспешил, так говорить. Ты, наверное, уже успел позабыть Луциаса Драгона?– попытался немного охладить не в меру разошедшегося старого приятеля Нойс.
– Да, нет, я помню этого бессменного ищейку.– Вытирая выступившие слёзы на глазах, задыхаясь, выговорил Санчос.– Интересно, сколько он пребывает в должности капитана дознавателей? Мне кажется, сколько я себя помню, столько он и руководит ей.
– Я тоже, признаться не могу припомнить, времена до Луциуса. Ему и лет должно быть порядочно уже, но поверь, если ты увидишь его, никаких следов возраста не заметишь в этом человеке. Он по-прежнему ловок, напорист и дракусовски проницателен.
– Я думаю, лучше мне с ним не видеться всё же. Как то знаешь, после встречи с ним всегда остаётся неприятный осадок на душе.
– И то верно.– Полностью был согласен Фред метким замечанием приятеля.
– Похоже, в схватке наметился перелом.– Высказал свое мнение Санчос, махнув рукой на стражников.
И действительно, усилия доблестных представителей закона наконец-то стали приносить, какие-то ощутимые результаты. Возможно, благодаря решительным действиям бесстрашного капрала Мигавича, или виной тому была начавшая сказываться усталость Унцио. Но искусанные руки жреца таки дали слабину, разомкнувшись на шеи противника.
От Фреда не укрылось, как на выход мышкой проскользнул низенький варвар, изображавший до того из себя неказистый предмет мебели. Ещё один участник потасовки, валявшийся без чувств подле стенке низкорослый варвар начал подавать первые признаки жизни.
Стражники воодушевлённые забрезжившей вблизи победой, воспаряли духом и сумели-таки дожать уже вконец обессиленных драчунов. Больше всех суетился и вертелся капрал.– Надеть кандалы на них! Сковать и не спускать взгляда с них!– сыпал он распоряжениями налево и направо, размахивая своим образчиком меча.
– Но, синор Мигавич, ведь один из них духовное лицо, как можно надевать наручники на него? Мирус может разгневаться, за неподобающее обхождение со своим слугой.– Озабоченно спросил конопатый, не зная, что делать с бряцающими наручниками.
– Пред законом все равны! Даже Джавани,– капрал поднял назидательно палец верх,– духовное лицо! Для, нас бравые парни стражи города Пьянтуза Богом является уголовный кодекс!
Последнюю фразу сказал он, уже обращаясь больше к посетителям трактира, нежели к собственным подчинённым. Подкрепляя свои слова жестами, он резко взмахнул мечом. Кончик клинка просвистел у самого уха рыжего, из-за чего он резко отпрянув в сторону, ударившись о ходившую ходуном стойку. Это был последний штрих, последнее усилие, после чего раздался жалобный, прощальный скрип и стойка завалилась набок а, затем и вовсе расползлась, погребая под собой неловкого молодого стражника.
Пузо смотрел и не верил своим глазам. Добротная, выполненная из дым-дерева стойка раскололась на мелкие фрагменты. Один из них отскочил к его ноге. Хозяин застыл как соляной столб. Фирменная печать мастерового дома отвалилась, а под ней значилось «Хапуг-лох итд.»
Оставим пока многострадальный трактир, где неустрашимые стражники вяжут возмутителей спокойствия, Пузо почтенного владельца заведения подсчитывающего убытки, Фреда с Санчосом о чём-то тихо переговаривающихся уходящих вслед с остальными посетителями в ночь и перенесёмся плавно в пятую главу…
Глава 5
– Сколько весёлых огоньков расцвечивают этот изумительный город ночью, какие причудливые узоры издалека они создают. Не так ли Зак? Ты только на них посмотри, ах как жаль сейчас нет с нами Марьяны, ей бы наверняка очень понравилось это зрелище.
Заколдованный заяц, устало перебирая волчьими лапами, оторвался от картины расстилающего перед ними Пьянтуза и внимательно поглядел на Винченцо, что так сейчас взволновано, взирал на перемигивающиеся вдали, точно настоящие светлячки жёлтые огоньки города, но было отчетливо заметно, что взгляд его блуждал гораздо дальше в грёзах и мечтах. Зак скривился, – романтик блин,– не зло процедил сквозь зубы он. За то время, что провели в дороге, они успели заметно узнать друг друга и как следствие сдружиться. Лесного жителя, хоть порой и бесило излишне сентиментальные, подчас наивные взгляды на жизнь бывшего студента, но всё же он не мог не отметить проявленного к нему явного не безучастия, искреннего желания помочь в его беде.
– Да, и Матфей я думаю, откинув свой прагматичный взгляд на суть вещей, оценил по достоинству увиденное сейчас.– Мечтательно произнес Вин.
– Ну, хоть кто-то в твоей академии не витает в облаках. Или туда набирают одних мечтателей и романтиков? Здоровый прагматизм должен присутствовать иначе дальше размышлений и несбыточных грёз не уйти.– В который раз уже за время пути выразил свое виденье на жизнь Зак, постоянно поучая и делая к месту и не к месту «жизненные» по его же словам замечания.
– И, где это ты таких слов нахватался только, прагматизм, индивидуум, грёзы?– наконец оторвавшись от созерцания огней города, обратил свой взгляд экс студент на спутника.
– Я получал образование, заколдованный заяц нравоучительно поднял волчью лапу, выгнув коготок навроде пальца, в самой лучшей академии у самой мудрой наставнице.
– Да, и какой же?– с любопытством поинтересовался бывший студент.
– Жизни.– Отчеканил Зак.
– А, ну понятно,– разочаровано протянул юноша, сразу потеряв интерес к теме.
Зверёк удручённо покачал головой, « ну что с ним поделаешь?», без слов говорил его красноречивый взгляд – «Это Винченцо, какой есть. Ни дать ни взять, наивный паренёк из глубинки».
Так постоянно препираясь и споря, они неумолимо приближались к месту цели своего конечного назначения. Позади остались пыльные тракты, пылающие солнце над головой, ночёвки под открытым небом, скудное питание и прочие прелести дорожной жизни налегке. Друзья словно подгоняемые невидимой рукой, не делая долгих остановок на отдых, шли не жалея ног и лап твёрдо к намеченной цели. Лесной индивидуум наотрез отказался воспользоваться попутными дилижансами, сколько Вин не приводил доводов в пользу последних, что существенно помогают скоротать время и сберечь силы, он никак не мог, смериться, что ему придётся ехать под видом ручного зверька.
– И, зачем я тебя Зак послушал, этот лишний крюк ничего нам не даёт, а только забирает больше сил и времени. Нам следовало идти строго по королевскому тракту. Для чего тебе понадобилось обходить Пьянтуз с востока, никак я не могу взять в толк?– выражал своё неудовольствие маг-недоучка не ощущая под собой ног уже.
– Включи свою соображалку.– И не думая просить прощения ответил заколдованный заяц.– Ты видел, сколько там народу тащится? Всех листов твоей тетрадки не хватит, чтобы вписать их туда. А сколько этих колымаг громыхает, что б мне век их не видать ни во снах, ни наяву!
– Ну, и что пусть себе катят. А нам какая от того разнится? Или у тебя аллергия на повозки и людей?– парировал Винченцо.
– У меня аллергия на непроходимых глупцов! Как ты себе представляешь, эту картину, оборванец путешественник с разукрашенным, точно на ярмарке волком? Да, на нас все пальцами будут тыкать, и отпускать свои дурацкие людские шуточки.
– А тебе, не всё ровно ли?
– Представь, нет. Я имею собственное достоинство и не собираюсь выслушивать насмешки в свой адрес. А если припомнить по чьей вине я получил эту кошмарную раскраску, и на что я стал похожим после этого, то нет увольте. И не забывай. У нас есть миссия и не надо привлекать излишнее внимание к себе.
– Ну, ладно-ладно не заводись,– Вин, примирительно поднял ладони, – сделаем, как ты хочешь… По сложившейся уже традиции первый пошёл на попятную представитель рода людского.
Обойдя город с севера на восток, они уткнулись в поросшую мхом и лишайником старую стену. Высота её позволяла, человеку среднего роста вытянувши рук ухватиться за край кирпичной кладки. Винченцо хоть и нельзя было назвать низким, но его роста явно не доставало, чтобы дотянуться до неё. Поэтому, он вначале бережно подбросил Зака наверх, следом отправив сумку, ну а затем и сам, оттолкнувшись от земли, вскарабкался на стену. Конечно, можно было поступить проще пройти через восточные ворота, но недоучка студент решил сэкономить на пошлине, на что получил такое редкое всегда одобрение своего спутника. – Молодец, учишься прагмагнизму,– услышал он. Не став поправлять его Вин молча подхватил сумку и спрыгнул вниз на кучу строительного хлама. Лесной житель самостоятельно скользнул вниз бесшумной тенью. Экс студент, спускаясь сразу за ним, сотворил миниатюрную лавину из осыпающихся камушек и мелких крошек. Чем заслужил нелестное замечание.
– Потише, приятель не хватало тебе ещё загреметь в темницу за не законное проникновение. Я тебя не стану вытаскивать из неё так и знай.
– Интересно, каким образом ты меня сумел бы вообще вызволить оттуда?– пробормотал себе под нос Винченцо, отряхивая сероватую пыль со штанин.
– Не хамите, парнишечка. Ты недооцениваешь индивидуума родившегося и выросшего в лесной местности, там, знаешь ли, жизнь не мёд, где без смекалки невозможно просуществовать и дня.
– Я знаю, где ты появился на свет и рос, но мы сейчас в большом городе и тут царят совершенно другие правила и законы, чем в лесу в твоем окружении. Поэтому давай лучше не будем припираться, а отыщем какое-нибудь себе уподобающие пристанище. У меня ноги гудят, и вот-вот гляди отвалятся совсем.
Придя к общему соглашению, прекратить на время бесконечные споры, друзья оглянулись по сторонам. По всему выходило, что они очутились в какой-то глухой подворотни, заброшенных или пребывающих в аварийном состоянии складских помещений. Одна единственная улочка, ведущая от свалки строительного мусора, петляла между двух покосившихся строений, огибая небольшую прямоугольную площадку, так же заваленную всяческим ненужным никому хламом, и уводила в близлежащий проулок.
– Нам, похоже, туда… неуверенно шепнул Вин,– надеюсь, нас никто не заметил.
– Хорошо я пойду первым,– вызвался Зак, и скоро перебирая лапами, пустился, вперёд принюхиваясь к странным, необычным запахам города.
– Ну, и воняет же здесь, поделился своими первыми впечатлениями с подошедшим вскоре Винченцо он, морща нос. Друзья стояли на Т-образном перекрёсте, слева дорога уводила за недостроенное здание, а справа тянулась вдоль унылых строений, теряясь где-то вдалеке слабо освещённой пустынной улицы.
– Ну, куда пойдём?– неуверенно обратился бывший студент к своему спутнику.
– Я думал это ты у нас специалист по городам.– Не удержался Зак, съязвив в очередной раз. – Ладно, я считаю, что нужно идти направо.
– А почему, именно туда, а не допустим налево?
Заяц в волчьей шкуре закатил глаза.– Потому что, ты спросил, а я ответил.
– А, ну понятно.… Пройдя немного Вин, опять задал вопрос. – А куда мы, направляемся?
Чем застал Зака врасплох. « А действительно, куда я с этим недоучкой, собственно говоря, держу путь? Изначально план был добраться до города, и вот мы тут. Что дальше спрашивается теперь делать и куда идти?» – У тебя есть какие-нибудь конкретные предложения?– решил переложить он ответственность на плечи представителя человечества, чтобы в случае чего опять обвинить его в промахе.
– Ну, мы могли бы для начала найти какое-нибудь место для ночлега. А там осмотреться, что к чему и как-то обустроится,– промямлил неуверенно Винченцо.
Поразительно они пропутешествовали более двух недель вместе, а хоть маломальского плана намеченных действий так и не выработали. Эта светлая мысль, даже более откровение посетили их одновременно. Повернувшись, друг к другу они замерли с невысказанными словами на устах. Но, слов тут не требовалось, их взгляды красноречиво свидетельствовали обо всём не высказанном вслух. Они находились в незнакомом городе, никого здесь не зная и главное не представляли, что делать далее. Что ж отличное начало для двоих неудачников!
