Евгений Михайлович Лето
Буря в бокале
– Я услышал, что вы мне хотели донести достославный командор Аэрон.– Дал в свою очередь понять наемник, что принимает и осознает всю личную опасность, связанную с сокрытием статуэтки.
Со стороны, откуда приехал Нойс, двигалась почтовая карета. Хорошая возможность добраться до города для тех людей, что лишился лошадей вследствие пожара. Шлейф пыли гусеницей тянулся, извиваясь за ней, словно старался догнать и поглотить ее. Оба собеседника застыли, рассматривая быстро приближавшуюся карету с запряжённой в ней четверкой гнедых лошадок. Фред по-прежнему продолжал ощущать неосознанную опасность, исходившую от намордника, списывая ее в большой мере на устоявшуюся вот уже веками репутацию безжалостного ордена, нежели представителям которого в действительности являлись таковыми. Хотя и недооценивать их себе, он никак не мог позволить, учитывая столь великое множество историй и слухов гулявших постоянно вокруг серых. Что ж в любом случае ему вскоре должна была представиться великолепная возможность проверить, на самом деле они такие страшные или же это просто очередной миф и не задарма жующие хлеба имиджмейкеры ордена.
Тем временем они подошли к тому месту, от которого начали свою непродолжительную прогулку. – Я надеюсь, Фредерик ты сделаешь правильные выводы из всего услышанного и будешь сотрудничать с орденом?– обратился Аэрон то ли с угрозой, то ли с предложением к нему.
И вновь, как в случае с Жаром Типусом и Жирдяем Фрэнос был поставлен в неловкую ситуацию.– Вы, предлагаете, простите за прямоту шпионить для вас?– выдал наемник, давно вертящийся у него на языке вопрос.
– Ну, не надо быть столь категоричным,– командор усмехнулся одними уголками рта, хотя перед этим, на миг в его глазах промелькнула искорка гнева. – Просто я пытаюсь тебя уберечь от нежелательных последствий.– Как можно доброжелательнее попытался объяснить он.– Пойми, что я хочу тебе донести, артефакт в независимости у кого он будет находиться, в итоге окажется всё ровно в наших руках. Мы могли бы, к примеру, вырвать раскалёнными клещами у тебя имя заказчика, но нас не интересуют имена. Ты понимаешь это?– в его голосе прибавились властные нотки.– Мы найдём её у тебя, Жирдяя, твоего нанимателя или мага и заберём себе. Сам Мирус укажет нам дорогу к ней…
– Но, если все, так как говорите, почему бы вам не сесть по коням и прямиком не помчаться к обладателю артефакта?– Нойс понимал, что дерзит, играя почти, что с открытым огнем, но удержать себя от колкого замечания не сумел.
– Типичный вопрос неофита.– Констатировал Аэрон, похоже, разговор с наёмником начал забавлять его, усмехнувшись теперь уже по-настоящему, он развёл руками. – Бог не компас, который можно в любой момент вынуть из-за пазухи и узнать где север. Это откровение доступное только адептам ордена намордников,
– Командор, признаюсь честно, мне все эти разговоры со статуэткой порядком достали,– неожиданно сам для себя выпалил Фред,– я вот всё хочу, спросить, вас да не решаюсь…
– Ну, же смелее, мы тут и находимся, чтобы найти ответы на вопросы.– Подтолкнул его Аэрон жестом руки.
– Хорошо. Я никак не могу взять в толк, что такого ценного в этой самой древней статуэтки? Из-за чего разгорелся весь сыр-бор? Почему вдруг всем она стала так необходима? И если она такая опасная, то зачем идти на такой риск, наживая себе врага в лице ордена Намордников? Ради чего, в конце концов?
– Наследие Ушедших.– Командор резко переменился, напустив на себя задумчивый вид, не потрудившись даже согнать с лица севшую мошку.– Загадки, оставшиеся не раскрытыми до сих пор. Наверняка ты что-то слышал о них. Сложно найти в королевстве человека, который бы не знал об их существовании. Но одно дело слухи и басни, рассказанные у костра или в таверне за кружкой скрутиловки и совсем другое факты. А их практически не осталось. Кроме загадочных артефактов, которых невозможно подогнать под некий перечень определяющий суть и назначения. Каждый предмет Ушедших уникален в своём роде и служит какой-то определённой цели. Причём суть магической составляющей разнится как солнце и луна. Также по-своему они отличаются, друг от друга неизменной только остаётся мощь, сосредоточенная в них. Вот почему орден скрупулёзно отслеживает все, что связано с наследием давно минувшей эпохи. Попади такой артефакт в руки безумного чародея или человека, слабо разбирающегося в сложных магических инструментариях, и что случится тогда, знает один Мирус…
– Вы знаете, что может произойти, если задействовать эту статуэтку?– пользуясь, случаем, раз пошел у них такой откровенный разговор в лоб спросил Нойс своего собеседника.
– Это тайна, которая доступна только высшим сановником ордена.– Дипломатично ушел намордник от вопроса, явно не желавший распространяться на эту тему.– Скажу лишь,– посчитал все же заметить он,– что сила этого артефакта очень велика, и ни в коем случае нельзя активировать её, ни в коем!– закончил он громко.
– Слава Мирусу, что дон Жирдяй вместе с Цугубером не успели пробудить её к жизни.– Под нос себе буркнул как бы невзначай Фред.
– Тебе кто-то это сказал? Откуда такая информация?– рыцарь прищурился, словно гончая почуявшая дух жертвы.
Фрэнос специально сформулировал, таким образом, вопрос, чтобы выяснить, что известно командору, чем занимался хозяин замка и маг и каких результатов они достигли, так как ни барон, ни чародей так и не удосужились рассказать ему как о предназначении, так и том, что они собираются делать со статуэткой.
– Это просто мысли вслух!– отмахнулся наемник.– Просто я подумал, что дон Жерард пригласил известного чародея к себе в поместье не только ради оценки её стоимости, хотя могу и ошибаться.
– Барон проявил халатность, не сообщив вовремя о нахождении у него артефакта.– Счел возможным сообщить Аэрон.– Как он утверждает именно для этого и пригласил авторитетного чародея, чтобы в полной мере оценить истинное значение статуэтки.
– Стало быть, он отказывается от всех претензий на обладания этого артефакта?– сам собой напрашивался вопрос, который Нойс и поспешил задать.
– Да. Как и не могло быть иначе.– Заверил того командор и тут же сам поинтересовался.– Ведь он на самом деле отказался?
Вопрос представителя могущественного ордена явно показывал определённую осведомлённость и владением ситуации. « Не из лёгких противников будет этот Аэрон». Сказал сам себе специалист по сугубо деликатным вопросам, поёживаясь под буравящим взглядом зелёных, как два изумруда глаз. Нагло врать ему, он опасался, поэтому Фрэнос решил немного схитрить, ведь на самом деле Жирдяй поручил ему найти человека, который будет обладать статуэткой, ни о какой передачи из рук в руки в контракте речи не шло.
– Я думаю, что ему очень дорога эта статуэтка,– ответил он уклончиво, но претендовать на эту вещь дон Жерард не собирается, как я понял…
– Что ж я рад, этому обстоятельству. Мне кажется, что мы найдём общий язык. И в знак нашего наметившегося понимания прими этот медальон.– Аэрон точно заправский фокусник извлёк из широкого рукава небольшой изящный кулон – фиолетовый неотшлифованный камень в серебреном обрамлении на тончайшей цепочки. – Покажи его любому из братьев и тебе будет оказана помощь.
– Благодарю вас нижайше командор.– Нойс взял протянутый к нему медальон и спрятал его в кармане.
– Ну, а теперь извини у меня дела, надеюсь, ещё свидимся при более благоприятных обстоятельствах.– Подвел итог их занимательной беседы намордник, напоследок дав напутствие.– И ещё Фредерик, завязывай со своим ремеслом, Мирус тому свидетель оно погубит тебя.
– Я подумаю над вашими словами.– Пообещал в свою очередь наемник, давно уже определившийся со своим жизненным путем.
– Надеюсь так и будет. А теперь прощай.
Аэрон мягким бесшумным шагом, направился к гостиному двору. Фред поплелся, следом пережёвывая недавний разговор. Возле почтовой кареты уже успела сгрудиться толпа. Все, кто вынужденно пребывали на постоялом дворе, дружно бросились атаковать возницу, спеша занять свободные места, которых не так уж-то и много насчитывалось с учетом, что внутри находились ранее севшие пассажиры.
– Максимум четыре человека, больше взять не могу, у кого есть дети могут посадить их к себе на колени.– Отбивался, загоревший до черноты грум от напиравшей по бокам разноголосой толпы. Находились даже согласные ехать рядом с ним на козлах. Больше всех естественно возмущались те, кто не попадал в число счастливчиков успевших первыми занять места, выказывая свое негодование ни в чём неповинному вознице. Один немолодой уже мужчина в импозантной шляпе с пером на высокой тулье пошутил, предложив – давайте устроим аукцион, кто больше заплатит тот и поедет. Грум не возражал против проведения подобного мероприятия, скалясь выщербленными зубами. В ответ сидевшие категорично выражали своё полное несогласие с такой постановкой вопроса, грозя пожаловаться, в соответствующие инстанции, в какие именно, правда, никто из них не уточнял. Назревал конфликт, грозящий перерасти в столкновения с возможными последствиями. И не было поблизости никакой силы, чтобы выступить в роли третейских судей. Рыцари намордников демонстративно не вмешивались в дела мирские, если конечно у них там не присутствовал определённый интерес.
– Пропустите, пропустите немедленно меня!– внезапно в окружавшую повозку живую цепочку рассерженных людей разорвал Йозеф Кранчик,– мне надо ехать в первую очередь!– истерично заверещал он, пытаясь оторваться от держащих рук его.
– Куда тебе ехать, ты, что умом тронулся, у тебя же погорело пол двора.– Недоумевали бывшие постояльцы, не желая его пропускать.
– Я буду жаловаться властям!– разорялся Йозеф, не слушая никого.– Я не собираюсь оставлять так просто это дело! Меня разорили! Уйдите с дороги! Я должен ехать!– зайдясь криком в истерике, бросился он на решительный штурм кареты.
Ситуация резко поменялась: первые сидевшие и вторые желавшие стать первыми объединились теперь, против третьей стороны.
– Куда прёшь!– посыпались на него со всех сторон оскорбление и тычки.– Не видишь, мест не хватает на всех!
Грум попытался вмешаться, но его сразу оттёрли назад, а шутник в шляпе выкрикнул,– а кто мне компенсирует потерю повозки сгоревшей?!
Тучная дама в синем шёлковом платье поддержала его,– надо порядочных людей нанимать, чтобы они не упивались до состояния полной невменяемости, следили за имуществом. Ох, уж эти хозяева постоялых дворов понабирают задарма конюхов пропойцев, а потом ещё и больше всех возмущаются.
– Правильно поддакивали остальные, не будем пропускать его, сам виноват пусть сам и расхлебывает.
Вопрос дэ факто был решён, один Кранчик пока этого не мог уяснить и упорно лез вперёд, пытаясь преодолеть сопротивление упирающейся толпы.– Вы не имеет право, вы не имеете право…
Повторял он, как заведенный. Люди и без того обозлённые потерей имущества и не выспавшиеся вдобавок начали закипать. Намордники находились внутри гостиницы и не спешили вмешиваться в нараставший конфликт или попросту не хотели. На счастье дело до рукоприкладства не дошло. Выскочившая, из трактира Милашка, несмотря на внушающие уважения, габариты стрелой кинулась к мужу и, вцепившись в него мёртвой хваткой своих сильных рук, потянула его в сторону подальше от возмущённой толпы, которая вот-вот готова была превратиться в стаю безжалостного зверья.
– Не держи меня, отпусти мне надо ехать!– Кранчик пребывал явно не в себе, не понимая грозящей ему опасности. – Как ты можешь меня не пускать?!– отчаянно упирался он.
Раскрасневшаяся от натуги жена пыхтела, – успокойся Йозеф, на нас смотрят. Потом поедешь, когда немного порядок наведём.– Пыталась она вразумить его в своих крепких объятиях.
– Мне плевать пусть глядят, хоть покуда глаза не повылазят у них! Отпусти меня немедленно, я должен ехать, в город и добиться компенсации, а не торчать здесь на пепелище!– ни в какую не хотел слушать увещевания собственной супруги Кранчик.
– Йозеф умоляю тебя, не бросай меня сейчас. Ты так нужен здесь.– Давила на жалость безуспешно Милашка.
– Нет, я поеду немедля!
Продолжал точно ребёнок капризничать супруг и даже предпринял очередную попытку вырваться из цепких тисков мускулистых рук жены. Он тоже был, несмотря на невысокий рост, довольно внушительных габаритов, и дражайшей супруге стоило, поднатужившись, прикладывать максимум усилий, дабы удержать его. К ней на подмогу поспешила кухарка. Люди, бросив ругаться, уставились на это внезапное бесплатное представление, чем не преминул воспользоваться грум. Вскочив кузнечиком на козлы, он что есть силы, замахнулся хлыстом и обрушил его на спины ни в чём не повинных лошадей. Пронзительно заржав, они стремглав бросились в галоп, подняв за собой столб пыли.
– Ах, негодяй!– громко закричала молодая женщина, потрясая вслед кулачками.
– Это во всём виноват хозяин двора, из-за него мы застряли здесь!– хватая пыльный воздух и кашляя, вынесла приговор свой тучная дама в синем.
– Точно, мало того что спалили наше имущество, так ещё мерзавец хотел свалить сам!– возмущённые возгласы раздавались тут и там.
– Пусть компенсирует наши потери!– выдвинул ультиматум человек в шляпе с пером.– Согласен взять скрутиловкой,– подумав немного, добавил он.
Сам неожиданный виновник глупо хлопал ресницам, ничего не слыша и не видя перед собой. – Уехала, она уехала,– еле слышно лепетал он, спешно увлекаемый двумя женщинами подальше от гудящей точно рассерженный пчелиный рой толпы. Он больше не сопротивлялся, резко обмякнув и теперь, буквально висел огромным кулем плоти, в руках натужно пыхтящих женщин.
Затаскивая внутрь Кранчика, Милашка оглянулась, и взгляд её нечаянно упал на стоявшего у обочины Фреда. Она резко затормозила, будто натолкнулась на невидимую преграду и заметно побледнела. Хватка чуть дала слабину, и Йозеф не преминул шлёпнуться внушающим уважение задом о расколотый порог. Глубокий вздох вырвался из пышной груди Милашки. Сколько страсти, сколько не разделённой любви плескалось в её глазах. Нойс считал ту ночку лёгкой интрижкой для обоих, но сейчас на него снизошло озарение, похоже, эта женщина всерьёз и надолго запала на него, он внезапно почувствовал себя беззащитным кроликом, на которого в упор плотоядно взирает опасный хищник.
Сирен ничего, не понимая затеребила свою хозяйку и что-то начало говорить ей. Кранчик в свою очередь сидел между ними с потухшим взглядом, его губы слабо подрагивали было очевидно, что он пребывает в глубокой прострации.
Фрэнос не собирался здесь более ни минуты задерживаться, что хотел он, разузнал, а объясняться с влюблённой матроной он вообще не намеривался.
Кори пасся за гостиным двором, где мирно пощипывал зелёную травку. Соседство лошадей намордников нисколько его не смущало. В отличие от них, он сам не был стреножен и всячески подчеркивал свою свободу, демонстративно прохаживаясь перед ними с гордо поднятой головой. Фред никогда без особой нужды не привязывал его, предпочитая быть другом, а не хозяином. Рядом с пасущими животными, развалившись на колоде, сидел, полулежал мальчуган. Его раньше наёмник уже видел рядом с женщиной в толпе возле входа. Одет он был в непритязательные полотняные бриджи и короткую тунику песочного цвета. Проходя мимо него, мальчик неожиданно заявил.
– У меня тоже будет лошадь, когда я вырасту.
– Что ж, расти большим и здоровым.– Улыбнулся наемник, подзывая мула.
– У меня будет лучше, чем твоя кляча!– бросил дерзко в ответ мальчишка.– Большая вороная лошадь! Она будет скакать быстрее ветра, что никто не сможет догнать её! Как у моего отца!
– Только крепче держись, чтобы ненароком не выпасть из седла.– Дал ценный ему совет Фред, беря под уздцы Кори.
В ответ мальчуган презрительно фыркнул,– отец мне рассказывает, как держаться в седле и не только. Он работает на ипподроме.– Его веснушчатое лицо зарделось от гордости за родителя.
– Стало быть, ты собираешься стать известным наездником, как твой отец?
Мальчишка чуть замялся, прежде чем громко выпалить,– я стану чемпионом!
– Ого! Ты я смотрю, по мелочам не размениваешься. У меня сегодня знаменательный день, разговариваю с будущей знаменитостью. Непременно приду на скачки, чтобы посмотреть на твои успехи молодой человек. Может, даже сделаю пару ставок на тебя.– Проговорил Нойс не спеша, усаживаясь в седло.
– А вот и увидишь и будешь завидовать мне. Все будут завидовать мне!– подскочив запрыгал на месте амбициозный не по годам мальчишка.
– Прощай маленький зазнайка. Не расстраивай понапрасну родителей.– Рассмеялся весело наёмник и был таков.
Выезжая на тракт, Фрэнос обратил внимание на появившийся столик с закусками, прямо подле крыльца. Конюх, пыхтя, катил бочонок скрутиловки из трактира, а Сирен несла поднос с кружками. Мудро, отметил он про себя, задобрить и успокоить заведенную толпу халявным пойлом. Сам он пить сейчас не хотел, поэтому равнодушно проехал мимо.
Обратный путь до города прошёл вполне сносно, без каких-либо приключений и эксцессов. Нойс решил не заезжать «домой», а направится прямиком на улицу «Роз и шипов». Там утопая в зелени сада, средь многочисленных цветочных клумб пряталось красивое трёх этажное здание, главная достопримечательность улицы, ставшее давно притчей во языцех. По периметру всего его роскошного фасада через равномерно отмеренные промежутки расстояния шел, красуясь, изящный ряд маскарон изображавших подобострастные лики дев, чья целомудренность не вызывало ни у кого сомнений. Мраморные колонны с вкраплением слюды служили украшением главного входа в пансион с невинным названием «Дом благодарных девиц». Сами «девицы» облечённые в лёгкие платьица, помахивая томно веерами, неспешно прогуливались вдоль аккуратно подстриженных газонов, призывно поглядывая на попавшего в их поля зрения, очередного нового кавалера. Фред демонстративно игнорировал все знаки внимания, что так откровенно посылали ему юные прелестницы, целенаправленно держа путь в самый конец улицы, к продолговатому дому упирающимся левым торцом в улицу Добропорядочную. Именно там, по имеющимся у него сведеньям в последнее время обитал Мальком. Выбор жилья, вполне укладывалось с его неуёмным желанием быть как можно ближе к миленьким личикам и фигуркам доступных девиц, что в изобилии пребывали по соседству.
– Синор Юрис Мальком четыре дня, как уехал.– Скрепя, поведала ему неохотно консьержка, рассматривая Нойса близорукими глазами. – Он, гостит у родственников в Бухантусе. Ему что-то передать?
Отрицательно замахав головой, наёмник вышел прочь на улицу. На город опустились сумерки. Малёк пропал. Статуэтка исчезла. В желудке раздавалось голодное урчание. Вот краткий итог незадавшегося дня. Но если с первыми двумя причинами было тяжело сейчас разобраться, то с третьей вполне по силам. А раз так, путь его лежал в таверну «Сказочная трапеза». Туда он и направился.
-Пей до дна!
– Наливай ещё, да не жалей!
–Ещё, ещё давай, полней, полней!
–Эй, дорогой, плесни-ка огня в кружку и братьям моим тоже обнови!
– Стоп, стоп, стоп, если вы собрались выпить, то надо и покушать…
Ещё издалека слышались весёлые призывные крики, шумное подбадривание, смех, пиршество достигло если не своего апогея, то явно приближалось к нему. Нойс едва только пересек порог трактира, как воочию смог в этом убедиться, окунувшись, как в волнующее море, грандиозную попойку, где шум прибоя заменял рокот чокающихся кружек.
Сэмюель Пузо весь красный и потный самолично помогал обслуги, не справлявшейся с постоянно сыпавшимися требованиями гостей заведения принести выпивки и к ней закуски. В данный момент он подносил полный жбан скрутиловки к тройке варваров шумно праздновавших что-то своё личное за столом. Наполнив янтарной жидкостью, глиняные кружки он спросил у них что-то и, получив утвердительный ответ, заспешил на кухню.
Все столики были заняты, и наёмник уж было решил уйти поискать какой-нибудь другой трактир, как неожиданно ему на глаза попался небритый мужчина с кудрявыми и чёрными, как смоль волосами, что сутулясь, восседал в углу под картиной изображавшей привал странников. Что-то было в нём смутно знакомое, где-то ранее ему доводилось уже лицезреть эти очертания смугловатого лица. Фрэнос сейчас, никак не мог припомнить, где видел этот горбатый нос и блуждающий взгляд темных глаз из-под широкого лба. Но что они встречались ранее, готов был поклясться. Обогнув столик, за которым, громко чавкая, ел тучный жрец, он приблизился к заинтересовавшему его незнакомцу. Тот в свою очередь, почувствовав на себе пристальное внимание, отвлёкся от поедания колбаски, перевёл фокус своего внимания на вставшего напротив него наёмника.
– Привет, красавчик, как поживаешь?– блеснув золотыми зубами, вальяжно осведомился он.
И тут Фред наконец-то вспомнил его.– Санчос!– радостно воскликнул он.– Привет бродяга, вот кого я не ожидал здесь встретить так это тебя старый плут ты. Каким ветром тебя занесло сюда, по-моему, ты давно стал столичным франтом?
– Таким же, что и всех остальных. Свадьба двух очень достойных особ.– Откинувшись на спинку стула, вальяжно заявил он, хитро ухмыляясь.
– Воистину, нынче в Пьянтузе собрался весь свет королевства, не хватает только самого короля.– Без приглашения отодвигая стул и присаживаясь рядом, отметил Фрэнос.
– Кто знает, может, и он осчастливит местных жителей своим появлением.– Продолжая скалиться, навел туману Санчос.
– Неужели сам Теодор Какой-то (вообще он являлся тринадцатым по счёту Теодором законным правителем королевства Бурляндии, но учитывая, что большинство бурляндцев трепетно относились к приметам, предпочитали опускать нехорошее число, благоразумно заменяя его на абстрактное «какой-то там») почтит нас своим визитом?– не веря спросил Нойс.
– Повторяю, всё может быть… ушёл от прямого ответа цыган, впрочем, может он действительно не владел точной информацией, хотя и заметил.– Нынче Пьянтуз моден как никогда прежде, являясь практически второй неофициальной столицей королевства и заслуживает самого пристального внимания со стороны власть имущих.
– Ты, наверное, хочешь сказать, что в городе много денег, и кто-то из столицы хочет наложить на них свою загребущую лапу?– выдвинул собственную интерпретацию происходящего сейчас в южном городе Фред.
– Ты правильно уловил суть,– усмехнулся Санчос, обнажив вновь в улыбке передний ряд отливающих золотом зубов. – Деньги, самый сильный магнит, притягивающий к себе всех без разбору, от королей с купцами, до самых распоследних бродяг и побирушек с паперти.
– Стало быть, и тебя этим магнитом сюда притянуло?– Нойс одарил старого приятеля многозначительным взглядом.
– А, я что хуже остальных. Жизнь, знаешь ли, в столице весьма не дешева, да и заработки в последнее время не те, что были раньше.– Развёл руками цыган. – Приходиться постоянно выкручиваться, ограничивать себя в чём-то…
– Уж, не намекаешь ты, что не прочь вернуться?
– Нет, я не смогу,– запротестовал резко Санчос, – я уж слишком столичным стал, ассимилировался так сказать. Пустил корни глубоко. Жизнь на периферии меня уже более не прельщает.
– Стало быть, для Пьянтуза, ты потерян навсегда.– С напущенной грустью в голосе произнёс наемник.
– Увы, но это так. Знаешь, вкусив однажды столичной жизни, на что-то менее размениваться ты уже не согласен. Это всё ровно как из болота выбраться на сушу, где цветут и пахнут цветы, где травы и растения устилают землю мягким душистым ковром, чтобы затем обратно развернуться и вновь погрузится… Цыган закачал головой,– нет уж, извольте, тут я пас.
– Да, невысоко ты нас ценишь.– Нашему герою не шибко пришлось по душе нелицеприятное сравнение старого приятеля.
– Прости, Фред я не хотел тебя задеть, просто попытался честно ответить на твой вопрос.– Попытался слегка загладить свои слова Санчос.
– Да, я вовсе не в обиде. Я рад тебя видеть, не часто ты приезжаешь к нам. Должно было произойти по истине, что-то грандиозное, дабы заставить тебя вернуться обратно в Пьянтуз.
– Несомненно, и это как ты выразился грандиозное, не что иное, как свадьба дона Виолетта и доньи Розалиты.
–Не знал, что ты подрабатываешь тамадой.– Притворно удивился Фрэнос.
Цыган ощерился,– остроумная шутка, разрази меня Бонус, но видит сонм святых, столичная жизнь всё же не столь радикально изменила мою жизнь.
– Где остановился?– поинтересовался Нойс, попутно размышляя, дойдёт ли очередь официантов обслужить и его.
– У одной уважаемой синоры, знаешь ли, давно не виделись, воспоминания и всё такое.– В плутовских глазах цыгана заплясали весёлые искорки.
– Узнаю старину Санчоса, похитившего женских сердец больше чем драгоценностей в закромах Бранлейя.
– Эт, ты перегнул малёха палку, у этого толстячка, если задастся целью такой, чтобы пересчитать все его богатства не хватит, наверное, всей жизни. Кстати, как он поживает?
– По слухам довольно не плохо, правда, в его сокровищницу мне ещё не представлялось возможным заглянуть.– Мечтательно протянул наемник.
– Ну, я думаю у тебя всё еще впереди.– Подбодрил коллега по ремеслу нашего героя.
Оба приятелей рассмеялись. – Ну, если доведётся там побывать, я тебе во всех подробностях расскажу, так ли несметны богатства казначеевы.
– Не забудь безделушку золотую прихвати мне, да подороже.
Фред помнил, что Санчос как всякий цыган тяготеет к благородному металлу, считая, что он приносит удачу.
– Что ж если не забуду, то обязательно. Кстати, ты заходил уже к Старику?
– Нет, пока что. Приехал сегодня только с утра.
От Нойса не укрылась, как Санчос замялся слегка при упоминании наставника. Старик как помнил он особо не жаловал юркого цыганёнка относясь к нему всегда более строже, нежели к остальным. С чем это было связано, доподлинно не было известно. Сам Санчос никогда не жаловался, но и послушания должного не проявлял. Бывали случаи, когда он наперекор делал Старику, если видел какую-то выгоду себе. Его природная склонность к воровству подчас брала верх над здравым суждением, делая его заложником алчности. Правда и попадаться на горячем ему не приходилось ещё ни разу. Он был неимоверно искусным, даже можно сказать талантливым вором. И удача всегда сопутствовала ему, конечно с поправкой, пока сопутствовала…
– Чем станешь заниматься близлежащие дни?– ненавязчиво поинтересовался Нойс
– Осмотрюсь. Всё-таки я не был,– цыган прикинул в уме вспоминая сколько, – более чем десяти лет тут, но и без того видны и ощутимы изменения произошедшие за этот срок. Если и так далее город продолжит разрастаться, то недалёк тот день, когда он сравняется с Бухантузом. Столько мест, где можно поработать… Санчос непроизвольно стал перебрать ловкими своими умелыми пальцами, чья чувствительность не уступала великим музыкантом современности. – Банки, лавки, богатые особняки, повырастали как грибы после дождя.
– Да, налоговый рай превратил Пьянтуз в драгоценный камешек в куцем ожерелье городов королевства.– Подтвердил очевидный факт Фрэнос.
Неожиданно, общий гвалт поддатых посетителей трактира нарушил громкий возглас негодования – Язычники окаянные, нет на вас света Мируса!
В одночасье в душном, пропахшем едой и алкоголем помещении повисла гробовая тишина. Все замерли, повернув головы в направлении большегрузного странствующего монаха, что подобно крутому утёсу, угрожающе навис над столом опешивших ничего не понимающих варваров. Его глаза сверкали, как два очистительных костра. Борода топорщилась лопатой, правая рука сжимала увесистый звездунок, а левая лежала на столе между двумя статуэтками, божествами южных варваров. Как стало понятно, потом именно они вызвали столь бурную реакцию духовного лица. Которого да край души возмутила подобное святотатства на земле согреваемой благодатными лучами Мируса. Ему человеку приезжему конечно невдомёк было, что Пьянтуз город многонациональный, где люди поклоняются разным божествам. В частности у южных племён была традиция ставить на стол фигурки, вырезанные из сандалового дерева, изображавшие павших в бою воинов. Варвары верили, что в эти идолы вселяются души павших в бою друзей. Принимая пищу или веселящие напитки, они всегда выставляли на стол их, дабы погибшие братья по оружию тоже могли, присоединиться к пиршеству.
– Идолопоклонники покайтесь в грехах своих тяжких!– басисто прогромыхал в четырех стенах трактира возмущённый глас жреца.– Покайтесь смиренно и спалите в очищающем пламени идолов своих!
Варвары обменивались меж собой недоумёнными взглядами, прибывая в полном замешательстве, не понимая, чего добивается от них этот вырядившийся в длинную рясу здоровенный мужик.
– Кыр мыр, ша?– спросил у всего товарища весь покрытый сложной вязью татуировок высокий варвар, по всей видимости, являющийся лидером этой тройки.
– Шур абуйбек, натан хайя мет.– Ответил ему приземистый малый с заплетёнными в многочисленные длинные косички волосами.
Третий самый щуплый ни с чем не примечательной внешностью, но, по всей видимости, самый сообразительный из них обратился к жрецу, сильно коверкая слова. – Шот, ты хочиш щеловек?
– Я хочу наставить вас невеж тёмных на путь истинный освещённый светом пресветлого Мируса!
Патетично произнёс в ответ тот, хлопнув по столу рукой, из-за чего выплеснулась на недоумевающих варваров изрядная порция скрутиловки разлитая в три, глубокие кружки. При этом фигурки, изображающие павших товарищей, зашатались и опрокинулись навзничь.
В воздухе отчётливо зависло предчувствие беды, готовое вот-вот воплотиться в жизнь в виде болезненных ударов и глубоких ссадин. Варвары дотоле не соображавшие чего к ним пристал жрец, мгновенно подобрались, сжавшись, словно три пружины, готовые распрямиться в любой момент. Посетители, сидевшие за соседними столиками, поспешили благоразумно пересесть подальше или вообще ретироваться из заведения прочь, это главным образом касалась приезжих гостей из столицы. Остальные же с любопытством взирали на происходящее, пьяны всегда охочие были до всякого рода развлечений, а намечающее учитывая бурный нрав южных племен, сулила настоящее зрелище. Тучный жрец же напротив оставался до безобразия невозмутимым, будто вовсе не замечал сгущающие над его головой грозные тучи. Должно быть, вера действительно придавала ему сил и уверенности в непоколебимой своей правоте, сейчас он напоминал святого, шагнувшего прямо с расписной фреске, что украшали храмы, для полноты картины не хватала нимба солнечного над головой.
Дверь, ведущая на кухню распахнулась, и оттуда выпорхнул ничего не понимающий Пузо, но почувствовавший что-то неладное, когда в трактире в одночасье воцарилась вдруг непривычно глубокая тишина. – Уважаемые синоры, что случилось?– миролюбиво начал он, сразу оценив ситуацию намётанным глазом обратившись к варварам и жрецу. – Что за недоразумение вышло, позвольте я вам помогу его уладить.– Попытался разобраться он в происходящем.
