Евгений Михайлович Лето
Буря в бокале
– Я понял, ты пришёл мне лекцию прочитать,– не смог сдержать усмешки Фред.– Уж не по стопам Мандарина ты решил пойти, тот тоже большой любитель порассуждать в последнее время стал, особенно на темы « что делать с виноватыми и как научиться учиться». Я думаю у тебя достаточно высокие шансы его перещеголять на этом поприще, философствовать у тебя выходит исправно.
Мальком слегка поморщился, точно проглотил кислую сливу при упоминании о Мандарине.– Этот пройдоха, только и может, что трепаться в кабаках и тавернах пудря мозги недалёким крестьянам всякой дребеденью навеянной не иначе, как парами дешёвой скрутиловки! Что о нём может подумать достойный дон или донна решившие нанять его. Да он позорит лигу наёмников! Из-за таких как он,– Малек запнулся, подбирая слово,– безалаберных, другие более достойные страдают, теряя заказы.
– Пойди и скажи ему это в лицо,– посоветовал Нойс, откровенно потешаясь.– Устройте диспут на тему – Имидж или прогрессивные методы подхода в воровском ремесле. Я думаю, на этом можно будет даже заработать не плохо, очень много наёмников заинтересуется, и не прочь будут, прослушав его заключить выгодные контракты…
На этот раз Малёк уловил издевку в голосе коллеге, раскрасневшись, он выпятил грудь, как индюк. Дело в том, что последняя их встреча закончилась тем, что Мандарин вволю поиздевался над ним, высмеяв и устроив короткую, но чувствительную взбучку, в ходе которой Малёк испытал себя в роли ядра для кегли, национальной игрой пьянов. И хуже всего, что это произошло на глазах спутницы честолюбивого наёмника. Обида засела глубоко в его душе после этого.
– Я с ним поговорю, но позже.– Процедил он, сквозь зубы, недобро щуря глаза.
– Надеюсь, тебе повезёт больше чем в предыдущий раз, и ты сорвёшь-таки банк!
– Непременно,– теперь уже скрепя зубами вымолвил Мальком, было видно, как он борется с собой, дабы не нагрубить Фрэносу. – Я как следует, подготовлюсь, уж будь уверен…
– Ну-ну, не принимай так близко к сердцу вразумления своего старшего товарища по ремеслу.
Нойс уже открыто потешался над Мальком, но последний стоически делал вид, что не замечает всего этого, что, несомненно, зная его вспыльчивый характер, наводило на определённые мысли – ему что-то требовалось от него, и, бесспорно, нечто очень важное, что-то ради чего он готов был терпеть подобное обращение в свой адрес.
– Извини дружище, видишь сам, я сейчас немного занят и мне некогда трепаться с тобой.– Фред решивши, что довольно поизмывался над ним, демонстративно развернулся, чтобы уйти, когда в край ущемлённый таким поворотом нелицеприятного диалога Мальком нетерпеливо выпалил.– Что тебе поручили выкрасть из замка Жирдяя?!
Нойс медленно развернулся обратно, насупив брови – тебе какое дело до того?– напустив суровости в голосе, произнёс он.
Малёк колебался, заметно нервничая, задавать подобные вопросы в среде наёмников считалось дурным тоном. Облизнув губы, изо всех сил тщась прибавить к тону, нотки железа отчеканил. – Меня наняли ограбить замок Жирдяя.
«Выражается, как разбойник с большака, хотя минутой ранее стыдил своих менее цивилизованных собратьев» невольно отметил эту явную нестыковку про себя Фред.– Ну, и что с того?
Мальком опешил, смутившись такой постановкой вопроса.– Как что? Ты же сам подрядился почистить кладовые барона.– И тут же быстро добавил, – только не выставляй себя дураком, об этом все знают.
Фрэнос помянул не злым тихим словом всех тех, кто слаб на язык. Если так пойдёт дальше, его будет останавливать каждый первый встречный прохожий и интересоваться перипетиями того или иного похищения.
– Возможно это и так,– не спешил открываться Фред, прощупывая почву. – Я одно не могу взять в толк, чего ты от меня добиваешься? Говори конкретно.
– Мне думается, нам стоило бы объединить усилия!– воодушевлено провозгласил Малек.– Вдвоём у нас лучше получится, чем мы будем действовать поодиночке. Твой опыт, мой напор и знания, помогут нам справиться с этим делом. Посуди сам, ты пытался, и ничего не вышло, в одиночку тебе никак не справиться. Жирдяй и Цугубер довольно крепкие орешки к тому же, теперь они будут начеку, и будь уверен, обнесут замок такой магической защитой, что ни одна мышь не проскользнёт мимо.
– Я так не думаю, тем более у нас наверняка разные заказы…
– Вот тут ты не прав. Тебе поручили похитить маленькую древнюю статуэтку, не так ли?
Нойс мысленно сжался, липкий холодок пробежал вдоль позвоночника. – У Жирдяя много старья всякого…
– Но женщину, сжимающую в вытянутых руках сосуд не так и много, верно?
– Кто тебе поручил выкрасть её?– после непродолжительной паузы осведомился Фред.
– Я не могу назвать имени. Сам понимаешь тайна заказа…
– Понимаю, мой ответ нет.
– Ты глупец Фрэнос, стоит тебе туда сунуться и ты покойник! И будь уверен, лёгкой смерти ты в стенах замка не найдёшь.– Попытался неумело застращать его Мальком, который сам никогда не отличался храбростью.
– С чего ты взял, что я вообще туда полезу вновь? Нужна она мне, как седло собаке.– Как можно небрежнее отмахнулся Нойс, кляня Старика за то, что тому хватило глупости взять к себе в обучение такого идиота.
– Невероятно, что я слышу!– воскликнул громко Малек.– Знаменитый Фрэнос легко, без боя отказывается от контракта. Пожалуй, назревает настоящая сенсация – Фредерик де ля Нойс уходит на заслуженный покой. Что ж может это хорошо, на смену высохшим веткам вырастут новые молодые более гибкие.
– И бестолковые как ты,– продолжил за него Фред.– Утомил ты меня своими пустопорожними разговорами шёл бы ты куда-нибудь отдохнуть в прохладное место, не то вижу, жара сильно влияет на тебя.
– Не смей меня воспринимать не в серьёз!– не выдержав завизжал, как совсем юная синора, уязвлённый таким отношением к себе Малек.
– Я и не думал, я вообще тебя не воспринимаю, если честно.– На прощание незлобно бросил Фред, собираясь уходить.
Покрывшийся красными пятнами неудавшийся компаньон в приступе негодования порывался что-то крикнуть, но пересилив себя, сдержался, лишь напыщенно заявив.– Как знаешь, я и сам без твоей помощи похищу её.
– Мирус в помощь!– было последние, что сказал Фрэнос, направляясь быстрым шагом в низенькую балку прочь от надоедливого Малька.
После усиленных тренировок, не является большим секретом, сказать что, как за правило, просыпается «зверский» аппетит. В голове сразу начинаются крутиться – вращаться мысли вокруг еды, причем, чем более вы затратили энергии, тем быстрее крутятся и вертятся эти самые мыслительные шестеренки, желудок тоже не стоит в сторонке, отзываясь голодным урчанием. Да и как может быть по-иному, после затрат сил физических, требуется их немедленное пополнение при помощи высококалорийной пищи и специально выдуманных инструментов как-то: ложки, вилки, ножи, а также ряд прочих сопутствующих предметов без которых «цивилизованный» человек банально может умереть от голода. Кому довелось ощутить на себе все прелести его величества Спорта, прекрасно знают об этом, как и том, как болят от натуги мышцы, ноет спина от нагрузок и как зудят ноги от перенапряжения.
( Уважаемый читатель, перед тем как войти в спортзал и отдать всего себя на растерзание поджидающих тебя там с грифом в руках или гантелей наперевес безжалостных инструкторов спроси строго сам себя – а нужно ли это мне на самом деле?)
Большие башенные часы пробили ровно полдень, когда Фред, вымывшийся и сменивший гардероб, вышел из дому. Первым делом он заглянул в забегаловку с двусмысленным названием «Мясная диета», где, набив до отказа желудок печеным мясом и напившись вдоволь хлебного кваса, поспешил к центру города. Свернув с проспекта Богов на улицу Воров, Нойс немного спустившись вниз, очутился возле самого оживлённого места Пьнтуза – Центрального Круга, места где можно было купить, продать, что угодно или обменять на что угодно. Само название рынка уже говорила за себя. Здесь не чураясь простолюдинов, знатные доны и доньи нагрузив слуг, обвешав их с ног до головы тюками и сумками, деловито прохаживались вдоль рядов, порой торгуясь за каждую монету, точно обыкновенные не отягощённые богатством пьяны. Только в одном месте в городе, можно было повстречать вместе людей всех сословий и вероисповеданий, что на короткое время, откинув пренебрежение, распри и склоки в сторону мирно сосуществовали, гармонично влившись в общий круговорот покупок и продаж.
Центральный Круг представлял собой причудливый калейдоскоп, состоящий из разномастных салонов, всевозможных лавок и разноцветных палаток, а между ними сновала галдящая, волнующая, будто во время разлива реки людская толпа. Шум, гвалт, ругня и смех сливались в одну общую какофонию звуков. Обоняние пасовала от гремучего коктейля разнообразных оттенков всевозможных запахов. Тут было намешано всё: аромат фруктов и пряностей, вонь рыбных потрохов и специфический запах алхимических ингредиентов. Соседствующие с мясными лавками лотки быстрого приготовления пищи на выбор предлагали модные блюда сезона: «шомура», «хаха-пура», «вава-баба». Желающие перекусить на скорую руку облепили прилавки и стойки, будто пчелы мед поедая и судача обо всём и ни о чём одновременно.
Павильоны, где разливали скрутиловку, утыканные по самым неожиданным местам, как мухоморы на лесном пригорке, призывно раскрывали створки дверей, приманивая посетителей низкими ценами и «качественным продуктом». А снующие взад-вперёд карманники работали, как не трудятся фермеры во время горячей поры жатвы урожая. Их ловкие умелые руки незаметно освобождали карманы зазевавшихся подданных его королевского высочества, вызывая отчаянные крики последних, когда внезапно обнаруживалась пропажа.
Стражники близоруко смотрели на эти «невинные шалости», украдкой напоминая, что деньги следует хранить в недоступных местах, от чего удостаивались от возмущённых потерпевших горячих пожеланий самим убраться в собственные недоступные места. С безразличной стойкостью перенося все сыпавшиеся на них претензии и обвинения, слуги закона беспомощно разводили руками, сетуя на несовершенства законодательства. Не в пример скандальным жителям славного королевства Бурляндия, воры наоборот выказывали всяческое уважение стражем порядка, без задержек и в срок, выплачивая им должный процент…
Фрэноса сегодня мало занимали продовольственные ряды, также его не интересовала барахолка. Он целенаправленно шел в одно определенное место. Проходя мимо продавцов ковров, дорогу ему внезапно заступил цыган. Скалясь золотыми зубами, он заучено затараторил.
–Достопочтимый синор, не желаете что-либо купить или у вас имеется, что продать? Возможен обмен…
– Ничего не покупаю и не продаю. Тем более ничего не меняю.– Отрезал Нойс, уступая грузчику, что ругаясь налево и направо, прокладывал себе дорогу тачкой битком набитой фруктами к палатке с призывным названием «Ням-ням, Хрум-хрум»
– Эй, парень, если надумаешь, подходи. Там тебя все ровно обманут.
Закричал в след удаляющейся спине наёмника цыган. Через миг второй, он уже с воодушевлением пытался втюхать какую-то подделку заезжему фермеру, обещая лучшую цену и отменное качество. Всегда находились простачки готовые обмануться дешёвыми посулами и «хорошими» ценами.
Путь специалиста по сугубо деликатным вопросам пролегал к западному крылу рынка, пожалуй, самому известному месту юга страны, по крайней мере, той её части, где присутствовала магия. Месту, где буквально ощущалась дыхание волшебства, и не надо было быть чародеем или искушённым алхимиком, чтобы ощутить его.
Продавали здесь всё или практически всё из всего возможного, не запрещённого законом, по крайней мере, формально. Начиная с малых безобидных эликсиров служащих отпугивателем грызунов и насекомых, до самых настоящих артефактов, применения которых требовало специальных навыков. Кого тут только можно было не встретить: стареющего ловеласа тайком скупающего снадобья, дабы как можно дольше продлить век телесных услад, тучную даму стремящуюся скинуть пару десятков лишних фунтов без изнурительных диет при помощи заговорённого амулета. Молоденькую гувернантку, мечтающую заполучить приворотное зелья, чтобы, наконец, наложить розовую лапку на состояние недалёкого овдовевшего дворянина. Хватало и всевозможного жулья, что за недостатком таланта, или просто не желающих обременять себя лишними заботами предпочитающих искусству, прямое магическое воздействия. Глупцы решившие, что молотком и зубилом можно вскрыть часы, не разрушив их при этом.
Фред и сам достаточно часто пользовался магическими «снастями», но никогда они не играли ключевой роли в его работе. Никогда они не имели решающего фактора. Он полагался больше на своё предчувствие, оточенное мастерство и конечно опыт, чего, как известно, в лавки не купишь, ни за какую валюту.
Неспешно прохаживаясь вдоль разномастных палаток, от раскраски которых рябило в глазах Нойс, рассматривая забитые магическим хламом витрины главным образом, чтобы не выделяться из общей массы зевак и простофиль. Он не хотел быть замеченным шпиками Луциуса или даже коллегами по цеху, благоразумно полагая, что чем меньше информации о делах его будет известно, тем больше шансов будет отвертеться в случае чего…
– Неразорви клей, отменная прочность, высокая сопротивляемость нагрузками, товар сертифицирован.– Рекламировал молодой парень с «кристально честным взглядом» карих глаз несколько пузырьков с матовой жидкостью, стоявших в ряд на крохотном переносном столике. – Клеит кожу, волокно, дерево и кость.
Заинтересовавшийся дедок в куцем сером кафтане шепеляво поинтересовался,– а, шубы мошет шклеить?
– И шубы и пальто, всё клеит!– торговец протянул пузырёк.– Берите не пожалеете одобрено королевской комиссией по качеству и надзору.
– Да, нет, мне шынок не шубу шклеиват, а шубы,– он ощерился беззубым ртом и выудил из-за пазухи холщовый мешочек. Внутри его оказались желтоватые выпавшие пеньки зубов, – вот повыпадали предатели, нельшя ли их будет пришлеить обратно?
– Ты, что старый из ума уж совсем выжил?– вытаращился продавец на старика.
– А, шё, ты ше шам говорил, шо кошти клеет, а шубы это тоше кошти.
– Эй, молодой, не разделённая любовь да?– внезапно, пред глазами наемника всплыло колоритное выразительное лицо с пышными усами. – Страдаешь да? Ничего матушка Изольда поможет твоему несчастью, даст тебе нужное снадобье. Ты будешь довольный. Она счастлива!
Фред вначале решил, что перед ним мужчина, но услышав голос, прозвучавшее женское имя, опустил глаза, отметив две довольно таки полные округлости, там, где находилась грудь. Перед ним стояла, пусть и э… с несколько непривычной внешностью всамделишная женщина. Одета она была в просторный узорчатый сарафан синие шаровары, голову покрывал платок с кабалистическими символами. Не мешкая, пока ошарашенный клиент не успел опомниться, она взяла быка за рога.
– Идём же скорее, у меня как раз есть то, что тебе нужно, никому не отдавала, как чувствовала, что придёт человек, которому он нужнее.– Цепко ухватив Нойса за локоть, она потянула его в сторону, украшенную резвящимися купидончиками палатку.
Фрэноса немного позабавлена эта неожиданная ситуация,– почтеннейшая ваш ясновидящий глаз сегодня явно сплоховал. Моё сердце свободно и открыто новым чувством. Улыбаясь, произнес он, пытаясь высвободиться из загребущих рук усатой женщины.
Но, не тут-то было.Торговка, ничуть не смутившись, продолжала удержать наёмника за локоть, хотя уже не предпринимая столь настойчивых попыток затащить к себе в палатку. Резко сменив тактику, она гортанна проговорила.
– Вижу, как мечется твоё сердце в поисках возлюбленной, как не спишь ночами, радости в жизни, не зная, давай я тебе погадаю. Сфера будущего всё верно покажет и подскажет, как поступить. Идём, я не беру дорого. Все на рынке знают, слова ясноглазеющей Изольды сбываются и имеют силу.
– Как-нибудь в следующий раз, я испытаю их силу, а сейчас мне недосуг…
Наемник немало усилий приложил, чтобы отодрать цепкие пальцы Изольды, не желавшие выпускать «добычу». На рынке, не говоря уже о магической части его, стоило держать ухо востро. Мало кто мог похвастаться знанием магии, даже поверхностным, а шарлатанов и прохвостов желающих нагреть руки на неосведомлённости потенциальных покупателей хватало с излишком.
Ещё примерно с получаса бесцельно побродив меж рядов и лавок, с видом обыкновенного зеваки решившего от нечего деланья немного поглазеть на различные магические диковинки, он вышел к низенькой неприметной палатки, тесно прижимавшийся к стене ограждения рынка. Никаких кричащих вывесок и расцветок на ней не было вовсе. Серая выгоревшая на солнце парусина годилась разве что для какого-нибудь заезжего торговца поддержанных вещей, а не для уважаемого продавца магических продукций. Тем не менее, как не всегда внешняя сторона отвечает внутреннему содержанию, так и эта на первый взгляд невзрачная палатка скрывала в себе достаточно ценные артефакты, предназначающиеся достаточно узкому кругу специалистов своего дела. Кинув беглые взгляды по сторонам, Нойс пригнулся и, откинув серый полог, быстро прошмыгнул внутрь.
Там его встретил мягкий полумрак. Света, источаемого всего одной, но высокой, массивной свечой, ровно хватало на освещение небольшого овального помещения. Стойка отсутствовала напрочь. Все предметы торговли покоились в обыкновенных матерчатых мешках, что в беспорядке громоздились прямо на мягком сычужском ковре. Ни одного атрибута магии, ни тебе всяческих броских пентаграмм и гектограмм на полу, ни причудливо выведенных знаков гороскопа на стенах, порошков, зелья на худой конец, ни единого намёка, что тут торгуют чем-то волшебным. Так себе на первый взгляд обычная палатка с неприметной шарабарой, вот только владельцу сей палатки вовсе и не требовалась яркая кричащая вывеска, в рекламе он также не нуждался, все его клиенты знали для чего сюда идут.
Шумное многоголосье толпы осталось позади за пологом, прикрывшим вход, внутрь долетали лишь отдалённые отголоски особо крикливых зазывал беспрерывно на все лады расхваливающих свой товар. Фрэнос тихонько кашлянул. Сразу же за этим последовал лёгкий шорох одежды, из-за сваленных баррикадой мешков выплыло хитроватое лицо хозяина лавки, а вслед за ним появилась и маленькая кругловатая фигура, закутанная в длиннополый халат с выцветшими полосками.
– Глазам своим не верю, достославный синор Фредерикус!– воскликнул он, расплываясь в плутовской улыбке и делая шаг навстречу.– Какой неожиданный сюрприз клянусь всеми названными и неназванными богами! Как же я рад видеть столь уважаемого человека в моей скромной лавке.
– Мои приветствия достопочтимый вэй Купц. Пусть продляться годы жизни твоей и торговля твоя никогда не узнает засухи Капчанской пустыни.– Нойс обошёлся стандартным приветствием, не предавая значения показушной радости торговца.
– Мои бесконечные благодарности, пусть судьба благоволит тебе, и ты никогда не познаешь горечи поражения.– В ответ пожелал Купц, раскосые глаза при этом у него блестели от предчувствия скорой поживы.
– Спасибо тебе за добрейшие пожелания. Да будет благословен твой род, до седьмого колена и дети твои продолжат и приумножат труды твои.– Не остался в долгу наёмник.
– Твои слова услада для души моей. Пусть Бог продлит годы твоей жизни и заберёт тебя в райские чащобы в конце жизненного пути.
– Да будет так!
Фред как мог, постарался сократить до минимума ритуал приветствия принятый у хапуджан, народа очень хитрого и корыстного. Но не спешил переходить сразу к делам, подождав, покуда хозяин лавки не предложит ему присесть и сам не начнёт задавать вопросы, что и незамедлительно последовало, сразу же после того, как он уложил на ковер две подушки, приглашая жестом не стесняться присаживаться.
– Что за нужда привела тебя ко мне на этот раз? Неужто, какая-та красотка не даёт спать, спокойно ночами? Или домовята с бабаханчиками шалят тревожа сон?
Хитрющие глазёнки маслянисто поблескивали промеж узенького разреза глаз. Купц, как было выше сказано, принадлежал к восточной народности хапуджан, что давным-давно оставили племенной образ жизни, рассеявшись по всему миру словно саранча. Работать руками они принципиально не желали, предпочитая молотку и плугу торговлю, где вполне, заслуженно пользовались авторитетом, удерживая за собой лидерство продаж и пальму первенства совершённых сделок. Каждый, кто хотя бы раз имел счастье вести какое-нибудь дело с хапуджанином, плевался и грязно ругался, кляня, на чём свет стоит весь это род, что пошёл не иначе как от самого дракуса. Но каждый раз был вынужден возвращаться обратно к нему – никто быстрее в срок не мог доставить необходимый товар, чем пронырливый хапуджанин. Эти матёрые торгаши располагали целой разветвленной сетью и могли, естественно за означенную сумму привести совершенно любой товар. Ведь недаром говорили, если хочешь купить подорожную в рай иди смело к хапуджанину! Правда и всучить доверчивому покупателю какую-нибудь завалявшуюся подделку, выдав её за бесценный предмет, никогда не упускали возможность. Совесть и хапуджанин существовали в разных измерениях.
– С моим сном, слава Всевышнему всё в порядке,– отмахнулся Нойс небрежно.– Сплю как праведник. Ну, а если и понадобиться приворот, то синора Изольда несколькими минутами ранее, просветила меня к кому надо обращаться при случае…
При упоминании имени торговки, лицо Купца скривилась, будто он что-то кислое проглотил.– Эта шарлатанка умеет только языком трепаться, бросая тень на нашу репутацию честных торговцев. Бессовестная тётка, с такой лохматой душой, как её презренные усы. Таких надо гнать в три шеи с рынка. Ты согласен со мной дорогой друг мой?
– Безусловно, мошенникам не место среди честных продавцов!– подтвердил Фред слова человека, что каждый божий день занимался махинациями.
– Что за времена настали, каждый норовит нагреть руки на магии, пуская пыль в глаза излишне доверчивым людям.– Сокрушался хапуджаннин, картинно прижимая руки к сморщенному лицу главной отличительной чертой которого являлся большущий мясистый нос.– Если так и дальше пойдёт честному продавцу ничего не останется, как пойти с сумой по свету…
Фрэнос хорошо знал манеру хапуджан драматизировать любую ситуация и прибедняться там где только можно. Глядя на облезлый в неяркую полоску халат собеседника, на его истёртые до дыр башмаки, никто никогда бы не подумал о богатстве или достатке сего невзрачного человека. На самом же деле, Купц являлся одним из самых состоятельных жителей Пьянтуза. И проживал он ни где-нибудь на окраине, а в фешенебельном районе, занимая со своей небольшой семьёй в количестве пятнадцати человек большущий особняк, в череде комнатах которого можно было легко заблудиться.
Фред терпеливо выслушал причитания торговца, посочувствовал, где надо, поддакнул там, где требовалось, затем деловито кивая головой, украдкой вытащил маленький блокнотик, в кожаном переплёте, чиркнул на листике что-то и не навязчиво протянул его враз умолкнувшему и насторожившемуся собеседнику.
– Вах!– хватаясь за лысую голову, зацокал языком хапуджанин.– Откуда такие вещи у честного предпринимателя! Купц свято блюдет законы благословенной Бурляндии. Ты за кого меня вообще принимаешь?
– Хорошо назови свою цену.– Специалист по сугубо деликатным вопросам, перед приходом сюда заранее настроился на тяжёлые торги. Он не однократно покупал у Купца запрещённые артефакты, и каждый раз выслушивал одно и то же. Хапуджанин не был бы хапуджанином если бы предварительно не по охал, не поплакался, накручивая цену на товар.
– У меня жена, дети! Ты лишаешь семью единственного кормильца, предлагая такое!– начал по старинке причитать он.– С моим подкошенным здоровьем, я не смогу сидеть долго в тюрьме, ты смерти моей добиваешься, да?!– захлопал по щекам себя Купц, показывая, как он сильно возмущён.
– Я предлагаю тебе выгодную сделку.– Попытался парировать наемник, но был бесцеремонно перебит, разошедшимся хапуджанином.
– Ты предлагаешь мне засунуть собственную шею в петлю и отправиться на каторгу!
– Причём здесь виселица?– не понял сбитый с толку Нойс алогичными оборотами речи торговца.– Если тебя отправят на каторгу, то явно в живом виде не повесив точно.
– Какая разница!– в сердцах воскликнул Купц и картинно уткнулся лицом в ладони.– Я сам на себя наложу руки,– качая головой, навзрыд простонал он,– мы хапуджане не можем жить в неволи.
Видя, что спектакль затягивается, Фрэнос решил прибегнуть к небольшой уловке, расстроенно заявив.– Что ж я вижу, как столь болезненна тебе эта тема, поэтому более не смею тебя просить, лишь умоляю об одном – забыть, и никогда не вспоминать то, что я по глупости и недалекоглядности своей просил у тебя приобрести.
– Ты и вправду отказываешься от покупки!?– не поверив собственным ушам хапуджанин, быстро раздвинул пальцы на лице, внимательно посмотрев на него оценивающим взглядом.
– Не то, что отказываюсь,– нехотя ответил Нойс.– Скорее, хочу попробовать в другом месте попытать счастья, к примеру, почему бы мне не зайти к Бабею ибн Хотею? У него вроде родни нет никакой…
Фред неспешно поднялся на ноги, лениво струсил пыль с коленей и сделал шаг в направлении выхода, показывая всем своим видом, что действительно собирается уйти.
– Что??!! Ушам своим не верю, к этому пройдохе и плуту?!– Купц аж подскочил, словно его ужалила оса, и быстро засеменил коротенькими шажками, преграждая путь наёмнику.– Я не могу допустить, чтобы моего обожаемого друга обвели вокруг носа всякие прохиндеи, вроде этого Бабея! Для меня будет позором узнать это! А как я буду смотреть в лицо знакомым людям, которые будут думать, что я знал и не отговорил тебя от подлого мошенничества. Позор на голову несчастную мою! Так и быть я достану для тебя эти вещи. Но ты не представляешь, чего мне это будет стоить…
– Сколько?– быстро пока Купц переводит дух, вставил специалист по сугубо деликатным вопросам.
– Последние крохи здоровья отдаю.– Сжимая пальцами на шее воображаемую петлю побулькал он.
– Да, нет, сколько для меня это будет стоить?
Внёс решительное уточнение наемник. Но хапуджанин уже разошелся, и остановить его душераздирающую тираду было делом совсем не простым.
– Вай! Бедная моя голова!– он надел на голову крохотную тюбетейку, а затем драматично отбросил её в сторону и захлопал по лысой блестящей макушке пухлыми ладонями. Но не сильно дабы не дай боже, не нанести увечья.– Говорил мне покойный отец займись лучше продажами верблюжьего молока, так нет ведь дёрнул гнусный в магию податься! Вах, горе мне не послушному! За что Всевышний наказал меня? За какие прегрешения предков я выношу нечеловеческие страдания и муки?!
– Пяти динаров хватит, я так думаю?
Озвученная сумма на миг отвлекла торговца от причитаний.– Пять динаров?!– воскликнул от крайнего возмущения он.– Ты решил вдобавок ко всему прочему и по миру меня еще пустить?! Нет, моё больное измученное сердце не выдержит такого измывательства!– он демонстративно схватился за грудь обеими руками, высоко закатив глаза.
– В таком случае, назови свою сумму?– невозмутимо продолжил Нойс.
Купц прервал причитания, деловито заявив.– Не меньше десяти. И то я делаю тебе скидку, как постоянному клиенту.
– Семь динаров.– Нойс прекрасно разбирался во всех уловках матёрого хапуджанина.
– Ты лишаешь моих детей пропитания!– драматично воздев руки, застонал Купц.– Меня жена выгонит из дому, и найдёт более твёрдого в торгах мужа, вай, что ты делаешь со мной!? Я и так ночами уже не сплю, думаю, как прокормить семью!
– Ну, как знаешь, я не настаиваю, пойду, поищу в другом месте.– Фред демонстративно развернулся, но был опять остановлен.
– Зачем, так сразу уходить? Куда ты так торопишься?!– замахал руками Купц.– Не иначе, как на виселицу? Вай-хай пусть никогда мои глаза не увидят тебя на ней!! Не надо никуда идти, у меня есть нужные тебе вещи, и я готов уступить тебе их всего за каких-то девять презренных динаров!
– Ладно, только из-за уважения к твоей драгоценной супруге я готов заплатить восемь динаров. – Обозначил окончательную цену специалист по сугубо деликатным вопросам.
– Вай, мэ! Наверное, мне стоит, всё-таки заняться торговлей верблюжьего молока… сокрушенно опустив голову, безжизненным голосом произнёс хапуджанин.
– Ну, так как согласен?– застыв на пороге, в последний раз спросил Нойс.
– Гнус с тобой! Давай уже восемь с половиной! Все норовят обмануть бедного, несчастного Купца, никому нет дела до его переживаний.– Забубнил себе под нос хитрый хапуджанин, поднимая с пола и оттряхивая тюбетейку.
Фрэнос вытащил кошель, отсчитал положенную сумму и передал её в загребущие руки Купца. Формально, ритуал торговли был соблюден, а хапуджане считали сам процесс продажи важнее даже самих денег. Некоторые особо осведомлённые люди утверждали, что в былые времена хапуджанин вовсе мог отказать покупателю в покупке его товара, если тот не проявил должного уважение к нему, как следует не поторговавшись. Правда, наемник сильно сомневался, что представители этой народности могли упустить барыши, по крайней мере, он не знал не одного такого…
Бережно сложив купленные артефакты в специальную подготовленную сумку с отделениями и кармашками, наш герой поспешил удалиться. Купц подобострастно, проводил его до выхода, бес конца, улыбаясь, предложил ещё заходить, ненавязчиво напомнив, про скидки, что ждут постоянных клиентов. И получив клятвенны заверения, что к Бабею ни ногой вернулся на прежнее место, при этом довольная мина не сходило с его смуглой хитрющей физиономии.
***
В тёмном, ограниченным толстыми стенами квадрате мрачного помещения, было изрядно душно. Низкий, массивный потолок покрывала маслянистая в густых разводах прогорклая копоть, вызывая невольное отвращение всякому входящему сюда. Даже человек среднего роста вынужден был пригибаться, чтобы не дай Бог не коснуться её головой. Тяжёлая металлическая дверь, предварявшая вход подходила скорее какому-то банковскому хранилищу, нежели подвальной коморке на самом нижнем ярусе замка.
Света источаемого углями тигля едва хватало, чтобы разглядеть общие контуры сложного алхимического аппарата, над которым в прямом и переносном смысле колдовал молчаливо-задумчивый маг. Едкий запах, источаемый многочисленными ретортами, резал глаза и щипал нос, от чего постоянно хотелось чихать.
– Ааа-пчхии-и-и!!!
Не выдержал, чихнул смачно Жирдяй, чуть было, не повалив пробирку с каким-то мерзким составом, что стояла на краю каменной столешницы возле аппарата.
– Осторожней,– сварливо проворчал Цахес Цугубер, не отвлекаясь ни на миг от своего занятия.
