Дремлющий черный океан потихоньку наползал на изломанный причалами и мостками берег, облизывая осыпающиеся ржавчиной опоры. Волна задумчиво шебуршала галькой и отступала обратно. Плотная ночная темнота была подсвечена лишь несколькими маленькими, тусклыми лунами и звездной дорожкой.
Размеренно шагающий Лео постоянно щурился, но все равно время от времени запинался о нашпигованную железками и камнями землю. Крадущийся впереди Такхо, закутанный в длинную серую куртку, запретил ему доставать фонарик: «Спятил?! Может еще иллюминацию на своей зверюге подключишь, твое Высокородье, бля, долбанное! Ты с кем связалась, Рыжик?..»
Уна опасливо жалась к Лео, крепко держа его за руку – заманить Тихушницу под защитный конус во второй раз не вышло. Окраина Дока погромыхивала, периодически взрываясь залихватской музыкой, криками или пугающе затихала, помаргивая полосами синей подсветки, огнями припаркованных неподалеку ботов и транспортников. Параллельно берегу за рисковой троицей медленно двигалась округлая волна, время от времени выбрасывающая в воздух столбики соленой воды – Красный явно наслаждался этой ночной прогулкой и ждал дальнейшего развития событий.
Такхо оглянулся на Экгера и махнул рукой в сторону ближайшей подворотни, скатившейся узкой мощеной дорожкой прямо к мосткам и воде. Синие полоски подсветки извивались вдоль стен стоящих друг к другу вплотную высоких зданий, то тут, то там окаймляя двери и таблички с корявыми письменами – указатели.
Лео кивнул Ремонтнику, цепко осмотрел окрестности, вытянул Уну вперед, чтобы была на виду, слегка подбодрил нежным похлопыванием пониже спины и улыбнулся, услышав от нее порцию приглушенного ворчания. Такхо в темноте сверкнул на них белками глаз – окинул парочку недовольным взглядом, дернул сестру за рукав, чтобы угомонилась, и бесшумно двинулся вдоль стены, считая про себя разновеликие двери. На седьмой он остановился, повозился у замка, пощелкивая чем-то, и толкнул тяжелую створку плечом, ныряя в душноватое нутро одного из складов. Уна скользнула следом за ним. Замыкающий процессию Иллеон тихо прикрыл за собой дверь и двинулся по узким коридорам за сообщниками, примечая расположение поворотов. Иногда проходы раскрывались в стороны широкими рукавами, демонстрируя обширные камеры хранения, рассеченные воздушными мостиками слоты выгрузки и заполненные барахлом подсобки.
Мимо продвигающейся гуськом молодежи то и дело шмыгали какие-то непонятные, верткие личности. Лео нахмурился, сжимая кулаки, но Такхо шикнул на него, поясняя шепотом: «Это несуны. Спиздили чего-то, делят. Не трожь, а то вой поднимут», – и толкнул еще одну дверь, загремев ботинками по подрагивающей винтовой лестнице, спускаясь вниз. Техник удивленно тронул ее перила, стараясь не отставать – лестница была выплавлена из сложного, редкого металла, того самого черного склонариума. У жителей Серой планеты были свои представления о ценности тех или иных вещей, материалов и людей. Стальные доски они кидали на пол и пристань, склонариум пускали на лестницу, а нежную, рыжую, упоительно пахнущую макушку упекли в Тихушницы. При этом за пластину с музыкой, коробку с медикаментами или просто сияющую цацку можно было купить практически все что угодно. Или кого угодно. Лео шел и негодовал про себя: «А еще нам пеняют. Рабства у них нет, угу, как же», – спрыгнув с последней ступеньки, он озадаченно оглянулся.
Длинный хорошо освещенный ангар был завален какими-то странными, очень крупными деталями, сложенными одна к другой, словно книги на полке.
Лео присел возле одной из них и потрогал округлую, выступающую вперед лопасть – материал был белесый, мутный, похожий на необычную, упругую слюду, но не холодный. Лео нагнулся ближе, вынул-таки из кармана фонарик и рассмотрел деталь на просвет, различая множество слоев, на поверхности плотно спаянных друг с другом и словно кружевных, с полостями внутри. Техник обернулся к Такхо и забормотал:
– Это… это из них? Из черных стрекоз? То есть не черных, а уже из вскрытых, – Экгер оглядел уходящее вдаль помещение и сглотнул. – Сколько здесь… тонны?
– Угу, – покивал Ремонтник. – И это только дефектные, отбраковка. Годные отгружают на другие склады, но там охрана, а здесь… Раньше стаи этих зондов вообще никогда не покидали планету, их попросту отлавливали. Оружейники выкупали все произведенные партии, но потом придумали что-то свое, и теперь эти детали идут только местным и на Феру.
– Зачем они? – Лео снова в недоумении оглянулся. – В чем смысл?
– Материал для корпуса. Броня, – пожал плечами Такхо и щелкнул пальцами по огромной гладкой пластине у стены. – Очень легкий. На поверхности планеты – фигня полная, а вот за пределами атмосферы эта странная хрень становится неимоверно твердой, выносливой. Плюс она практически не горит. Богатеи делают свои корабли многослойными: металл, броня, металл, броня. Громкий Борха обладает непрошибаемым плоским рылом и корпусом. Даже не вздумай его таранить, если что, расшибешься – это практически наковальня. Чуваки с Феры собирают из этих пластин спутники связи, строят станции-кольца вокруг своей планеты, делают костюмы для выхода в открытый космос, много чего…
Уна осмотрела детали, зачем-то опасливо их обнюхала и отошла подальше.
– Охренеть просто, – выдохнул Лео. – Теперь понятно, почему Борх и остальные не захотели сотрудничать – наверное, хотели скрыть эти… хм, технологии от чужаков, – он насмешливо глянул на Такхо. – А ты всех сдал, болтун!
Ремонтник на это только пофыркал:
– Да прям! Хотели скрыть, бу-бу-бу… Орингера просто выбесил ваш тупой нахрап, вот он и взорвался. К тому же, Борх в последнее время очень сильно цапался с Оружейниками, а ваша сеть позволила ему немного поднакопить силенок, отдохнуть. Вы все равно не сможете повторить тот же финт со стрекозами – слои спаиваются специальной смолой и состав ее известен исключительно технологам из цехов на окраине.
– Ха! Тактик и стратег нашелся, кучерявый! – Иллеон хитро покосился на него. – Не сможем повторить… а если слегонца попытать этих твоих технологов, м?
– Попробуй, – пренебрежительно хмыкнул Такхо. – Они с Феры. Немые. Каждый знает лишь свою часть цикла. Есть еще подмастерья, но мелкие еще. Все находятся в подчинении у разных хозяев, главарей. Шестнадцать технологов – шестнадцать банд Дока. Хочешь сцепиться с ними? Пф-ф-ф. Боссы группировок все поголовно отбитые на голову – хоть одного технолога, да порежут, пока ты будешь других воевать, чтоб бедолага никому не достался. Говорят, Борх как-то схлестнулся с ними, но не из-за стрекоз, а из-за чего-то другого. Кипиш был, о-о-о. Половина Оров полегло, но Борх все равно почти всех главарей добыл и прирезал, оставил только старую суку Метрессу, которая над дилерами, и еще пару-тройку уродцев… Короче, теперь у Борха с Доком нейтралитет.
Лео покачал головой и снова прищурился на слюдяные детали:
– Откуда у вас столько эти кругляшей-зондов? Откуда они берутся? Как вы их ловите?
– Ловим? – удивился Ремонтник и похихикал. – Спятил? Ты видел какая у них скорость? А еще они могут врассыпную, тогда вообще пиши пропало. Не ловим мы, сами летят.
– Сами?
– На свет, – вздохнул Такхо и пояснил. – Вернее, на особый свет. Искусственное солнце, слыхал? Белые лучи. Холодные, но обжигают. Запросто можно ослепнуть, что уже случалось…
– У вас есть такая хрень?! – совершенно ошалев, уставился на него Лео.
– Есть. Наследие предков, – прыснул Ремонтник и махнул рукой. – Так, все, харе, экскурсия для понаехавших пиздюков закончена, пошли!
– Угу, пошли, пошли, – неожиданно покладисто согласился Лео, и Уна глянула на него беспокойно. – Продемонстрируете мне это ваше наследие, вперед!
Такхо резко остановился, обернулся и набычился, вскипая:
– Не было такого уговора! Только на склад и обратно!
Молодой Экгер смотрел на него сверху вниз и молчал, раздражая своим видом еще больше.
Насупленная Уна кивнула, поддерживая брата, и затараторила:
– Он прав. Зачем? Просто какая-то большая стекляшка, зачем смотреть на нее? Там может быть опасно, открытая местность, негде спрятаться, и…
Иллеон приподнял бровь. Тихушница поняла, что прокололась, и залепетала:
– Ну, да, я знаю это место, но там и правда нет ничего интересного! Поверь!
– Я лучше проверю, – негромко отрезал Лео и кивнул в сторону выхода. – Вперед, экскурсоводы! Высокородному пиздюку приглянулся этот тур. Изволит еще.
Северная окраина Дока выходила к огромному плоскому плато с лениво накатывающимися на него океанскими волнами.
Лео вылетел на подножку зависшего на небольшой высоте Красного и пригляделся, раздраженно шепча: «Нихрена не видно, нихрена…» – сверхбыстрый опустился ниже. Иллеон снова пригляделся и застыл.
Откуда-то из глубины плато на него смотрел огромный блестящий глаз. Он был утоплен в падающую вертикально вниз круглую шахту, довольно глубокую. Ее края обросли растрепанными пучками травы, словно густыми ресницами. Зрачок гигантского циклопа был белоснежным, выпуклым, переливчатым от множества сегментов-ламп, окаймленных зеркалами и серебристыми вставками.
Такхо аккуратно высунулся наружу, глянул вниз и пробурчал:
– Ну, все, насмотрелся? – он заметил светлеющую линию горизонта и занервничал. – Пора валить! Рассвет!
– Тш-ш-ш, – Лео завертел головой. – Вы слышите?
Где-то неподалеку играла странная тихая музыка. Уна показала нос из шлюза, крепко вцепившись в скобу, выглянула у Техника из-за плеча, и щекотно задышала ему в висок. Обернулась к брату, она вопросительно приподняла брови. Такхо кивнул, подтверждая ее молчаливую догадку, и зашептал Экгеру:
– Угу, старик. Опять на палубе сидит, воздухом дышит.
– Кто? – переспросил Лео.
– Смотритель, – объяснил неразумному Такхо. – Искусственное солнце оно, как маяк, только… наоборот, как бы. У каждого маяка есть свой смотритель. У этого гиганта – старик Оз. Следит за оком, включает его, а стрекоз еще на подлете чует. Говорят, что он их слышит, хотя… не знаю.
– Садимся, – немедленно велел воодушевленный Экгер, не обращая никакого внимания на вздохи и нытье за спиной.
Красный негромко заклекотал, быстро сканируя окрестности, и двинулся к побережью.
Лео зачем-то рассмотрел отпечаток своего ботинка на мокром песке и еще немного потоптался на месте, разглядывая окрестности и прислушиваясь. Странная музыка уже затихла. Светлая полоска на горизонте слегка расширилась, раскрываясь серо-розовой дымкой. Океан благосклонно сменил цвет наряда на темно-синий. Док звонко подолбил чем-то и угомонился, затихая. На сером песке понуро лежали две старые рыбацкие лодки, прислонившись друг к другу пробитыми бортами. Иллеон хотел подойти ближе к ним, но Уна тронула его за плечо, указывая своей палкой нужное направление – над еще темной водной гладью вдалеке, на фоне восхода, виднелся черный силуэт еще одного, наполовину зарывшегося в песок судна. От берега к нему протянулся длинный узкий мосток с веревочными перильцами.
Лео, не раздумывая, шагнул на его толстые доски, чуть покачался, проверяя надежность, и уверенно двинулся к уснувшему на отмели кораблю. Тихушники одинаково брезгливо уставились на воду и одинаково наморщились, но Уна все же отважно двинулась за Экгером. Такхо потребовалось немного больше времени, чтобы перебороть себя и ступить на мосток, но и он постарался не отставать, цепляясь за крепкие веревки.
Красный со снисходительным видом обогнал их всех, завис, отсканировал волны, наполовину погруженный в воду корпус судна, деревянную палубу и, наконец, сидящего на ней в кресле глубокого старика. Тот не обратил на огромного зверя никакого внимания, и сверхбыстрый, обиженно засопев, рванулся к светлеющему небу, а после резко спикировал вниз, ныряя, оставив за собой лишь широкие круги на воде.
Иллеон поднялся на борт и учтиво кивнул, рассматривая острый профиль Смотрителя. Старик не повернул к нему головы от уже пламенеющего восходом неба, лишь повел косматой седой бровью и чуть тронул лежащую на подлокотнике кресла темную резную пластину.
В воздух взметнулись тонкие сизые искры.
Музыка негромко, но очень резво шагнула к Лео, пробежалась вокруг него на цыпочках, мелькая тонкими щиколотками, длинными юбками и высоким подъемом красивой ножки. Затем она покружилась и снова метнулась, торопливо выбрасывая все новые и новые порции звуков, зазвучав вдруг смутно знакомым мотивом.
Лео нахмурился, вспоминая: «Как губная гармошка, которую часто таскает с собой Джуно, но… какой-то более сильный, крупный инструмент».
Мелодия тем временем раззадорилась, яростно и азартно пытаясь сбить громилу Техника с ног и с толку, и выдавала временами совершенно разобщенные ритмы, идеально соблюдая при этом общую гармонию – сильную, даже слегка злую, но явно любовную тему…
Пластина утихла в одно мгновение, видимо, разочаровавшись в стоящем столбом Технике. Иллеон вздохнул и оглянулся, обнаружив за одним плечом замершую Уну, а за другим – печального Такхо.
Старик улыбнулся, но поворачиваться к уже заинтриговавшей его троице анфас пока не спешил. Лео приблизился к нему, чувствуя как в груди подрагивает нетерпеливая жилка, и заговорил первым:
– Эта пластина у вас… она ведь старая? Никогда не слышал ничего подобного.
Старик хмыкнул и низко пророкотал:
– Сочу-у-увствую тебе, мальчик, – он снова, уже более активно пошевелил бровями и насмешливо протянул. – Ду-у-умаю, твоим друзьям повезло больше. Они-то, в отличии от тебя, родились здесь, на Серой, не так ли?
Такхо и Уна синхронно выдали послушное: «Угу», – и снова смущенно притихли. Лео недоуменно оглядел обычно очень бойких сводных и продолжил:
– Я хочу предложить вам сделку. Пластина и нужная мне информация в обмен на…
Старик шумно вздохнул, легко перехватывая у Экгера нить разговора:
– Как красиво ты выговариваешь некоторые звуки, превосходная артикуляция. Чистая. Чистый мальчик. В окружении сильных Светом местных. Будь осторожен. Они еще молоды, неопытны и могут быть опасны для…
– Я не боюсь, – раздраженно перебил его Иллеон, услышав расстроенное сопение Уны за спиной.
Старик на это лишь мягко улыбнулся и почти зашептал:
– Не боишься? О-о-о, помню, раньше люди были не столь категоричны. И, знаешь, мне очень приятно это слышать. Сильные эмоции, конечно, полезны, но пусть это будет не страх. Только не он. Я рад, что не он.
– Не страх, говорите? – Лео присел у кресла на корточки и продолжив занимательную беседу. – Ваши черные стрекозы напрягают наш Патруль и Экспертную Контору. А когда Контора напрягается… может быть, вам пора снова начинать бояться?
Смотритель прикрыл глаза и замурлыкал:
– Напорист и самонадеян. Наверняка -гер, несомненно. о-то я слышу – голос такой знакомый, интонации с тонким ледком… Экгер, молодой Экгер…
Уна с Такхо продолжали молоться у входа.
Лео подумал, почесал маковку и хмуро проворчал:
– Это вы меня посылаете так, да? Отказываетесь от моего предложения?
– Отчего же, мальчик, – старик нахмурил косматые брови и снова глянул вдаль. Рассветное солнце скользнуло лучом по его руке, и Смотритель подставил ему сухую узкую ладонь: – Я даже взбодрился как-то от нашего с тобой торга. Хочешь пластину с музыкой? Увы. Она не продается. Только дарится. Один танец для меня, и она ваша.
– Что? – удивленный Лео растерянно оглянулся на Тихушников и протянул. – Но-о-о… я понятия не имею, как… как танцевать под… под…
Такхо не выдержал такого невежества и воскликнул, укоряя:
– Лошара! Как можно не знать?! – он взмахнул руками и взял сестру под локоть, отбирая у нее палку. – Это же Танго Свободы с дальних южных островов! Не нужно уметь его танцевать, только вести подругу и чувствовать музыку…
Уна испуганно пролепетала ему что-то про: «Я уже не помню… ты учил, но давно. Я не помню, не смогу…» – но Такхо лишь закатил глаза и заворчал, крепко прихватывая ее под лопатки и за руку…
Старик быстро обвел пластину пальцами и заинтересованно повернулся к молодежи. При первых же звуках мелодии Лео сел прямо на толстые доски палубы и во все глаза уставился на плавно шагнувшую под музыку парочку. Обычно сводные смотрелись вместе довольно комично, но теперь в них не было ничего забавного или смешного, только нечто красивое, нежное и явно родственное – в походке, повороте головы, упрямо приподнятом подбородке.
Такхо вел сестру очень легко, кружил, поддерживал, направлял, очень прямо держа спину, словно превратившись в одну из низких нот этой музыки. Он не считал шаги, не продумывал их. Он и вовсе ни о чем не думал. Знал, как будет танцевать под эти звуки, едва заслышав их – они были такие знакомые, насыщенные, поднимающие в голове ворох воспоминаний…
Ослепительная улыбка на смуглом лице, сияющие черные глаза – мама: «Танцуй, мой дорогой, молодец! «Такхо» на нашем островном диалекте означает «танго», о-о-о, ты не знал? Да-да, танцуй. Шаг, еще один, рывок, снова шаг…»
Музыка утихла.
Иллеон только сглотнул, забыв про аплодисменты. Старик рядом с ним вздохнул и потупился.
Немного запыхавшаяся Уна обняла брата и зачастила ему на ухо:
– Прости, что я тогда брякнула про Тэлли… Дура я! Дура! Ее совсем нет, да? Совсем?
– Передоз, – тихо признался он ей в плечо. – Я уж думал – все. Тэлли нет. Тебя нет. Нахер. Приманил тех дилеров, которые худышку накануне накачали наркотой и угробили. Пообещал запчасти для птички интересные подогнать, мол, летать быстрее будет,и стал ждать, а тут Борх пощелкал – то, да се, ищет рыжую блошку с хахалем и ноги мне выдернет, если я… – Такхо поднял голову, поймав взгляд сестры, и усмехнулся. – Знаешь, пока он говорил, я с трудом сдерживался, чтоб не разрыдаться прямо в эфире! От обиды. Моя сеструха прирезала Арнеса, а я этого не видел! Пиздец, жизнь прошла стороной!
Лео улыбнулся, покосился на старика и негромко пробасил, копируя его интонации:
– Сочувствую тебе, мальчик! А вот мне повезло больше. Я видел. И даже почти участвовал, валяясь там у народа под ногами, как дерьмо раздавленное. Зрелище, я тебе скажу, было оху… эпическое!
Уна вытаращилась на наглого Техника, Такхо прыснул.
Смотритель восхищенно цокнул языком, резюмируя:
– Экгер. Чистопородный. Незамутненный, так сказать. Хм, держи, – он без сомнений сунул резную пластину, и Лео растерялся, принимая ее:
– Но, я… давайте все же на обмен, а?
Смотритель рассмеялся, пошарил за пазухой и вытащил два маленьких, разных зонда, показывая их сидящему на палубе Иллеону:
– Вот мальчик. Две стрекозы. Сравни и уясни, чего действительно стоит бояться, – старик приподнял один из шариков, светлый, демонстрируя на просвет искрящуюся в нем золотистую, непрерывно двигающуюся взвесь. – Бойся вот таких. Они опасны. Они несут смерть. А вот эти… – он подкинул черный зонд на ладони. – Просто любопытствуют. Они исследователи, не более того.
Лео протянул к светлому зонду руку, но старик покачал головой, спрятал смертоносный шарик обратно под куртку и протянул вместо него другой – черный:
– Держи, юный Экгер. Ты такой же любопытный, как они, верно?
Красный обеспокоенно продул сопла, но из-под воды не показался, лишь высунул наружу мокрый черный щуп и заинтересованно потрогал маленький флажок на корме старого судна.
Иллеон погладил резную пластину, осмотрел черный зонд и со вздохом поднялся, щёлкая пальцами. Красный с веселыми брызгами метнулся к нему и открыл шлюз. Лео подсадил на подножку Ракуну, пропустил Ремонтника, нырнул вслед за ними… быстро уложил зонд с резной пластиной в нишу у панели и шумно порылся в контейнере под ней, вытянув сразу несколько узких радужных Стекол, выбрал самую подходящую, снова ринулся к выходу, спрыгнув на деревянную палубу, подошел к Смотрителю и осторожно положил рыжеватое, отливающее бронзой Стекло на подлокотник его кресла.
Старик поднял голову, сверкнув на рослого юнца темными глазами, положил ладонь на теплую пластину и приподнял бровь – одобрил. Лео кивнул, хватаясь за скобу на боку Красного… Сверхбыстрый полыхнул движками, быстро набирая скорость.
Смотритель прикрыл глаза и обвел пальцами новую пластину – тяжелый и легкий одновременно голос, лишь слегка укутанный для фона плавной музыкой, заговорил-запел над проснувшимся океаном, мягко растягивая слова чей-то истории…
Лео выложил черный зонд на панель и жадно осмотрел его. Изнемогающие от любопытства Тихушники с двух сторон сопели ему в уши – Такхо в нетерпении подталкивал Техника в плечо, Уна бормотала что-то про возможную ловушку, однако свой короткий нож уже достала и подсунула Лео под руку.
Тонкая оболочка легко поддалась острому лезвию, тихо хрустнула и развалилась на две половинки, мгновенно теряя свой черный цвет… любопытствующая троица одновременно задержала дыхание, рассматривая содержимое зонда.
– Фигня какая-то, – отчего-то шепотом оценил Такхо.
– Угу, – согласился Лео, ожидавший увидеть новую порцию песка или соли.
– Сами вы фигня! – возмутилась Уна, с интересом трогая мелкие яркие листья на панели вторым ножом, серповидным. – Какое-то растение. Хм, – она нагнулась, принюхиваясь. – Похоже на орешник, но почему они такие алые? Странно. Даже ярче Финикса, прямо горят!
Панель засияла нежными голубоватыми огнями, просвечивая листья насквозь. Лео озадаченно глянул на Экран и пробормотал:
– М-да, действительно орешник, но слегка… подправленный. Возможно, он выведен в результате длительной селекции. Хм, занятно. Здесь не один оттенок алого, а более двадцати, представляете? Удивительное разнообразие, как будто кто-то смешивал краски на палитре и пробовал…
Уна улыбнулась и прошептала ему в ухо:
– Я уже говорила, что ты эстет, да?
Иллеон покосился на нее через плечо и кивнул, легко огладив пальцами ее скулу и подбородок.
Такхо махнул рукой:
– Листики, цветочки. Короче, я домой, спать, – он недолго понаблюдал за играющей в гляделки парочкой и фыркнул. – А вы давайте валите в эту свою уютную квартирку для высокородьев, в цехе вам делать нечего – вдруг из Оров нагрянет кто, да и вообще… у меня там не дом свиданий, матрасов на вас не напасешься.
Лео протянул ему черный коммуникатор, но Ремонтник замотал головой:
– Нет. Я вам помог, но против Борха так играть не стану – Патруль, Эксперт… – он вздохнул, снова задумчиво уставился на парочку и попросил. – Лучше свой дай, личный… угу, я во внутренний карман его спрячу – вдруг инфу надо будет передать или просто… заскучаю по заразе этой. Ай, фу-у-у! Отвянь, ну, Рыжик! Бля, то есть, бе-э-э, хватит слюнявить, ну! А?.. Борх мне ноги выдернет? Пусть дергает, че. Потом сам свой Громкий ремонтировать будет и мозги ему вправлять. А заодно и всему своему флоту тоже, типа мно-го-фу… многофункциональный руководитель, угу. Слушай, высокородье, а те пластины с музыкой, ну… под которые ты панель из птички разбирал, ты их… оставил мне? Серьезно? Круть, спасибо. Ну, все, я пошел, спускай хабазину свою, а то еще башкой вниз не хватало навернуться…