Алек Д'Асти
Красная пыль
Глава 6. Друзья и любимые
Иллеон наложил на упругий поклацывающий корпус липкую, текущую соединительной жидкостью накладку – последнюю на сегодня. Старые заплатки еще предстояло спаять изнутри, но теперь ранения меньше беспокоили Красного. Разве что обрезанный щуп… при любом прикосновении к нему подранок дергался – контакты чувствительно били его короткими импульсами прямо в сердцевину. Лео снова нырнул в открытый шлюз и бурно там порылся. Свободного места было немного, не развернешься, но молодому Экгеру приходилось работать и не в таких условиях.
Уна сидела на перилах, свесив ноги прямо в пролет, и озадаченно хрустела уже третьей сублимированной пластинкой из аварийных запасов. Она откусила еще один кусочек, поморщилась и в который раз спросила:
– Это точно еда? Ты не издеваешься надо мной?
– Точно, – оглянувшись, кивнул ей Лео. – По вкусу напоминает утеплитель, но по калорийности… что? Да, я как-то пробовал жевать утеплитель. В детстве. Эти пластинки… мы называем их шкурки. Чистая энергия, так что сильно не налегай, а то через месяц в шлюз не пролезешь.
Уна посмотрела на него с недоверием, но промолчала, и продолжила хрустеть. Через полчаса она начала почти непрерывно зевать. Техник украдкой поглядывал на нее, опасаясь, как бы девица не рухнула вниз.
Пораскинув мозгами, Лео диагностировал у Ракуны крайнюю степень переутомления и, возможно, недолеченную травму или болячку – ее организм, получив ударную дозу стройматериала и витаминов, не взбодрился, а наоборот – потребовал отдыха, чтобы восстановиться, но Хилячка уперто продолжала сидеть на перилах, сонно уставившись на чужака и его зверя.
– Кстати, – Лео повысил голос, чтобы она немного пришла в себя и проснулась. – Эти коричневые отряды пасли ведь не только меня?
– Коричневые – это Оры, – пояснила Уна и прищурилась. – Не только тебя, да, но за силовое больше никто и не выполз. Ты один такой дебил, гордись! Кроме того, ты единственный имел персональный перевозчик, остальных Техников возили транспортные…
– Черт! Отец ведь говорил, что я привлекаю к себе излишнее внимание, – Лео удрученно вздохнул и снова обернулся к Хилячке. – А у вас был какой-то способ связи?
– Ага, – Уна подперла подбородок ладонью. – Самый основной – через спутники и теперь он не пашет из-за зеленой сети. Есть еще наземные узлы. Местные, их было три, я предварительно выбила, чтобы во всей округе было тихо. Арнесу пришлось думать самому, без указок от начальства, а это для него всегда был сложный процесс, вот он и подвисал, тупица.
– Лихо ты его приложила, да и меня тоже, – оценил Техник, зацепился за скобу на борту, оттолкнулся от выступа и подтянулся к хвосту, закрепив страхующий тросик чуть выше. – Тебя учили этому… ну, техника удара, физподготовка. Ты воительница, так получается?
– Еще какая, просто офигеть! – фыркнула девица, обернулась и потихоньку вытянула очередную шкурку из стоящего у перил контейнера. – Учили… скорее отдрессировали. Заточили под определенные действия: прятаться, ждать, терпеть, воткнуть лезвие под нужным углом в нужное место, оглушить противника огоньком на рукояти, выманить, увернуться, не позволить схватить себя. Ждать дальнейших указаний. Все, больше я ничего не умею. Я – Тихушница. И на этой планете более низкими и отвратными существами считаются разве что черви, которые будут меня жрать в итоге.
Она так увлеклась своей речью, что не заметила удивленно приподнятых бровей своего собеседника. Лео осмыслил ее слова, задумчиво почесал макушку и все же спросил:
– А почему… ниже червей? Здесь все какие-то отмороженные, чем ты хуже? Можешь постоять за себя, защититься.
– Нихрена я не могу, – хмуро мотнула головой Уна. – Тихушники делают всю грязную работу на планете и соседних. Представь, твой друг-сын-отец вышел насладиться закатом, тишь, гладь, цветочки. И вдруг бац! Неожиданно получил ножик в печень за какую-то там давнюю провинность – нашел Тихушник, выполнил приказ. Похищения, шантаж, кражи, всякое другое дерьмо. Но… лично я всегда сижу в засаде. Или драпаю.
– Хм, Серая становится все более и более очаровательным местом для проживания, – пробурчал Техник, отцепил трос, неторопливо спустился обратно в шлюз и прокричал уже оттуда. – А ты разговорчивая, когда сытая!
– Смысл теперь запираться? – очередная шкурка закончилась даже слишком быстро. – К тому же скоро и меня начнет искать Тихушник. Если уже не ищет. Обратный отсчет пошел.
– Что? – Лео выглянул и снова уставился в недоумении.
– Все просто – брат Арнеса, – Уна пожала плечами и задумчиво подцепила из контейнера продолговатую белую бутылку. – Борх был очень привязан к младшенькому, так что… кровная месть, все дела. Я отправилась на дело с группой. На связь в заданный день мы не вышли, пропали все до единого. Холм вспахан, кусты поломаны, следы крови. Тела вряд ли найдут и могут подумать, что я тоже погибла, мол, чужак и красная зверюга решили поохотиться напоследок, поразвлечься. Но ты, Высокобеложопие, ведь не угомонишься, залечь на дно не пожелаешь. Меня засекут – живую, здоровую, зажиревшую от такого хавчика и…
– И-и-и подумают, что я взял тебя в плен? – сделал логичное предположение Лео, разбирая контейнер с инструментами. – Надругался, отпинал, привязал и надел намордник, чтоб не рыпалась. Мол, сувенирчик прихватил, местную девку, а? Как тебе версия?
– Тихушницу в плен? – прыснула Уна, почти подавившись густой, неожиданно сладкой жидкостью из бутылки. – Пф-ф-ф, так никто и никогда не делает! Оставить грязную вооруженную наемницу около себя? Чтобы она выждала момент, воткнула тебе в глаз первую попавшуюся острую херню и сбежала? К тому же, накануне я пламенно пообещала Арнесу, что я его, сука, убью, чего бы мне это не стоило. Борх поржал, я ведь при всем народе угрожала, публично… слушай, а что это за питье такое вкусное? – она вытянула руку с почти пустой тарой, показывая Лео.
– Кажется, противопростудное, – Техник подправил свой первоначальный диагноз, добавив к нему «нервное истощение» или даже «психоз», наблюдая, как Уна с удовольствием допила сладкое до зубного скрежета пойло и с сожалением облизала крышечку. – На основе меда. Там еще есть, бери.
– Не, я и так скоро лопну.
Тихушница мотнула головой и потихоньку сползла с перил. Душистый напиток разлился по телу нежным, расслабляющим теплом – прилечь ей захотелось еще сильнее.
– Иди, поспи, мне с Красным тут долго возиться, – как бы между делом предложил Лео и добыл очередной кофр с инструментами. – Я вокруг этих зданий датчики расставил, если что – запищат. Маршрут будем позже обсуждать, после того, как я снова подам сигнал своим. Иди.
Уна повздыхала, помаялась немного и пошла наверх. По венам словно огоньки пробежались – противопростудное вдруг вжарило на полную. Куртка была привычно скинута на пол. Немного подумав, Уна стянула и свитер, поправив на себе плотную майку, повалилась на диван, кое-как завернулась в короткий плед, и уснула почти мгновенно.
* * *
Окрестности медленно и неумолимо темнели.
Лео спустился по пролету ниже, упираясь в твердые выросты на бортах Красного, спрыгнул на пол, осмотрелся и пнул возвышающийся в холле цилиндр-постамент – авось, заработает. Не заработал. Техник изучил гладкие бока устройства, треснувшее стекло сверху – это был круговой проектор и Экран.
Заметив на окнах сложенные крыльями черные завесы-ставни, Лео прищурился, размышляя: «Странное здание. Красивое, необычное. Очень надежное и крепкое. Кто-то из населявших ранее планету людей был незаурядным архитектором и хозяйственником. Хм, интересно, кто? Спятившие от вечных раздоров Орингеры? Иже с ними Лангеры? Вряд ли. Очень любопытно».
Красный бесшумно опустился ниже, чуть толкнув молодого Экгера в плечо. Техник с чувством обнял хищное рыло обеими руками, закрыл глаза, уперся лбом в жесткую гладкую пластину, моргнувшую алыми огоньками, и зашептал едва слышно: «Ты спас мне жизнь вчера. И этой рыжулине тоже. Спасибо, друг, – он похлопал тихо заворчавшего что-то в ответ зверя, почесал. – А щуп тебе я найду, обещаю. Починимся. А теперь давай закроем ставни и проверим здешнее освещение. Кажется, в нишах были световые цилиндры».
Техник оперся о подставленный щуп, зацепился и полез наверх, навстречу круглому пыльному окну на потолке. Добравшись до хвоста, он встал на перегородки между соплами, добыл из кармана сухую тряпку и провел по одному из витражей: «Помыть с той стороны и отпечатки для Рона, непременно», – протер соседний лепесток, переместился к следующему, поцокал языком, и Красный очень осторожно склонился в другую сторону. Лео схватился за край опоясывающей окно глубокой узкой ниши и подсветил ее маленьким фонариком. Световые цилиндры были вставлены в затейливые кованые оправы: «Отлично, и цепи для подвесов есть. Развешу и продолжу ремонт ночью, света будет достаточно, и… воительнице интерьерчик наверняка понравится, наверняка».
* * *
Айсель еще выше задрала брючину и попыталась стянуть на колене края черной накладки. Не вышло. Тугой широкий фиксатор никак не вставал на место, топорщился и лишь продавливал болезненные места, неловко сползая с сустава.
– Черт, мать твою, чтоб ты провалился, блядь… – выдохнула Айс и присела прямо на белый стол в просторном медотсеке Алгерона.
Слева от нее, как нельзя кстати, оказалась одна из колонн-опор, и Айса прислонилась виском к ее теплой живой поверхности. Болели колено и грудь. На колено было почти плевать. Грудь отдавала беспокойством изнутри в горло, но при этом обжигала глаза. Слезы капали на неряшливо вытащенную из брюк, помятую снизу форменную рубашку, и катились по виску, щеке, шее…
Пробегающий мимо Рид увидел криво сидящую на столе жену, притормозил и вздохнул – она склонила голову чуть ниже, словно закрывшись упавшими на лицо волосами.
Ридгер заметил скособоченную черную накладку, подтянул широкую скамью ближе и уселся напротив жены. Сняв накладку, он осмотрел колено и нахмурился. Айса села ровнее, привычно уложила больную ногу ему на плечо и тихонько засопела. Рид растер припухший сустав, аккуратно наложил фиксатор, ловко затянул упругие ленты, разглаживая, оценил результат, кивнул и осторожно спустил ее спеленутую черным ногу вниз.
Поднявшись на ноги, он заправил за ухо кудрявую прядь и вопросительно посмотрел на жену: «Ну как? Нормально?». Вместо ответа Айсель вдруг крепко схватила его за рубашку, толкнула обратно на скамью, спрыгнула со стола и хотела было усесться сверху, но Рид быстро сунул ладонь под ее больное колено, придержал, не позволяя поставить его на твердое, и гневно зашипел:
– Не опирайся… не опирайся на сустав! Сколько раз говорить?!
Айса растерянно замерла от такого поворота, моргнула, быстро подумав, что это, наверное, конец; но Ридгер стремительно поднялся с места, подхватил ее и посадил обратно на стол. Он запустил руку ей в волосы, сжал на затылке и медленно оттянул, заставляя выгнуть шею, подставиться. Коснувшись нежных губ жены своими, Рид быстро зашептал:
– В любой ситуации я в первую очередь думаю только о тебе. В любой. Чтобы с тобой ничего не случилось, чтобы ты была со мной. Наверное, это неправильно. Возможно, я просто эгоистичное бесчувственное полено, но мне очень надо тебя. Все остальное вторично. Очень важно, очень больно, очень страшно, но вторично. Думаю… только о тебе.
– Прикипел намертво, – тихо сделала выводы Айсель и, закрыв глаза, потянулась к нему.
Они обнялись так, что снова стало больно в груди, а после – в горле, но плакать уже не хотелось. Хотелось совершенно другого, боль затихла на мгновение, как будто переродилась и горячо ухнула в живот и ниже. Целовать, ласкать друг друга получалось уже только со стонами и скулежом.
– Айс. Я… – ее губ было мало, Рид целовал лоб, виски, веки и снова губы, подбородок, тонкую кожу с заколотившейся нетерпеливо жилкой на шее, нежное ухо, – я… я тебя…
– Да. Да. Иди ко мне.
Он нетерпеливо дернул ремень на ее брюках, Айса оперлась о стол руками, приподнялась, помогая ему стянуть с себя совершенно ненужную сейчас тряпку, чертыхаясь, нашла последнюю тугую застежку на широком поясе мужа и сдернула с него жесткую от множества мерцающих пластин в отделениях ленту, расстегнула еще несколько скоб и торопливо обхватила его ногами. Рид прижался к ней и тут же очень остро почувствовал ее плавное движение навстречу… на ее шее тонко, очень соблазнительно вился белый узор, давно захвативший новые территории. Риду показалось, что он был сладким на вкус. Быстро уложив Айс на стол, он смотрел, словно жадно впитывая: распахнутая, стянутая с плеч рубашка, позвякивающие на загорелой груди кулоны-крылышки, блеснувшее на безымянном пальце широкое кольцо с круглым черным камнем.
«Очень надо тебя… очень, очень…»
Айса сильнее сжала Рида бедрами, будто понукая, выстонала что-то подозрительно похожее на крепкое ругательство, зажмурилась, медленно выдыхая и крепко обняла навалившегося на нее мужа. Он с трудом выровнял дыхание и сбивчиво зашептал:
– Черт, я не помню, Айс… из-за чего мы там поссорились с утра? Не помню. Скажи.
– Нашел о чем… – она прижалась лбом к его щеке. – Я тоже не помню. Нахрен. Как два идиота.
– Я так сильно люблю тебя, – покаялся ей Рид. – Так сильно. Прости, я виноват. Прости за эти чертовы слепки. И за то тупое и ненужное «так бывает» тоже. Прости, прости, прости… – он понял, что совсем придавил её, и медленно выпрямился, продолжая рассматривать, трогать, поглаживать.
– Нет, не так, – Айса села, вздохнула и поймала его взгляд. – Я ужасна, я знаю. До сих пор иногда словно подвисаю в синем Футляре, наплевав на всех вокруг. Говорю всякую хрень, ору, поступаю еще хуже. Ты… это ты меня прости.
Она осмотрелась вокруг, попыталась вспомнить, когда это они успели уронить скамью и даже стоящую рядом узкую стойку, улыбнулась – память лениво подкидывала лишь ощущение горячего тяжелого тела сверху, горячее «Моя любимая…», красный хвост сквозь зеленую пелену, раздраженное «Хватит реветь по мне, я еще живая!» – от Лорны в коммуникаторе, когда подвывающая Второй Пилот, хромая, ковыляла до медотсека.
– М-да, – Рид оглядел погром и усмехнулся, привычно командуя. – Так, приводим себя в порядок и в Центральный зал. Знаешь, я обнаружил кое-что любопытное.
– Правда? – Айса спрыгнула со стола, подняла с пола брюки и пояс, но застегивать рубашку пока не стала. – Ну, давай, рассказывай уже!
– Лео почти научил сверхбыстрый разговаривать, – Ридгер с удовольствием поймал изумленный янтарный взгляд в ответ и продолжил. – Я загнал в систему все переговоры с Красным за последние несколько месяцев, даже те, что были до Серой. Алгерон нашел сто три заранее записанные голосом Лео фразы. Периодически повторяющихся. Видимо, иногда мальчик не желал, чтобы его беспокоили, и включал такой вот, хм, автоответчик. Красный самостоятельно осмысливал посланное ему извне сообщение, думал, а потом выбирал для ответа одну из фраз, согласно этому своему осмыслению!
Айсель только головой покачала, пробурчав:
– Засранец, какой же засранец.
– Своенравный, умный, безбашенный чел, – улыбнулся Рид и пожурил, застегивая пояс. – А сама-то! Кто на Черном автопилот фигачил и уматывал на Закрытые, а?
– Ты теперь до конца жизни мне будешь тот косяк припоминать? – фыркнула Айса, но Ридгер только задумчиво осмотрел ее растрепанные волосы и вздохнул:
– Будем сопровождать мальчика. Надеюсь, за это время в Полисе никакого ЧП не случится: пожаров, ураганов, погонь за неизвестными зондами, сбоев со связью, поисков кого-нибудь подзагулявшего дурня. Пусть справляются без нас. Пошли. Как нога? А я говорил тебе обратиться к Рашу и пройти медобследование? Говорил? Говорил! Не фырчи, иди лучше на руки, я тебя понесу, иди…
* * *
Ночной Полис сиял множеством огней – беспокойная Бархатная Аллея приветствовала всех подряд очередным музыкальным Фестом, гульбой и танцевальными марафонами. Центр веселья – огромный Бекс, похожий на объятый ртутью кусок графита, не умолкал уже которые сутки.
Огромное полутемное помещение внутри шумело, гремело, чуть вибрировало прозрачными стенами и пестрыми от граффити потолками. Вокруг колыхалось море людей, звуков, ритмов. Музыка была повсюду. Громкая, почти оглушающая, сложная.
«Душно!»
На высоко приподнятой площадке, скрестив ноги, сидел Джуно и медленно поводил головой из стороны в сторону, рассматривая танцующую и периодически орущую толпу. Вокруг его наблюдательного пункта, как обычно, собралась стайка разномастных повизгивающих девиц, и Джуно изредка кивал сверху вниз самым настойчивым:
– Джу-у-у-жу-жу-у, красавчик, приве-е-ет! – флейта-и-простенькие-переборы-струн заправила за ухо черный блестящий локон.
Кивок.
– Джу-у-уни, это песня просто взрыв мозга! Новенькая? – мелодияс-южного-побережья жадно следила за каждым его движением.
Кивок.
– Джун, ты сегодня вечером за-а-анят? Не-е-ет, лучше сразу но-о-очью? – шаловливые-скрипки – две сестры-близняшки – одинаково прикусили полные губы.
Кивок – занят.
Друг Иллеон – настойчивые-боевые-ритмы – пропал, и Джуно страшно на него обижался – Экгер шастал теперь по новым землям, а ему тут что? Слушать все тех же, сто раз переслушанных людей, и кивать?
«Душно!»
У стоек объявились два вчерашних типа в серебристой форме пилотов Аллиэнна, и Джуно взбодрился. Свесившись с площадки, он прихватил рукой за подбородок одну из белокурых сестер-близняшек, бегло улыбнулся другой, подумал, оскалился еще шире, добиваясь нужного эффекта, и прокричал им сквозь орущие басы и барабанные раскаты вокруг:
– Выручите меня, девочки! Допросите-ка тех чуваков! У стойки. Мягенько, нежно! Куда, зачем, почему, ну, вы поняли!
Джу накинул на голову капюшон, соскользнул с насиженного места, словно окунаясь в бушующий океан, игриво приподнял брови, провожая дамочек, зашел сбоку, подобравшись к интересующим его личностям совсем близко, но оставаясь при этом в тени. В баре музыка гремела уже не в полную мощь, что слегка облегчало задачу.
Девочки встряхнули светлыми гривами, защебетали, перебивая друг друга и выуживая информацию. Джуно слушал. Пилоты явно шифровались и не договаривали, впрочем, это было лишь делом времени – требовалось немного подождать: час, два, всю ночь. Терпения молодому музыканту было не занимать.
На глаза упала белая прядь и Джуно насупился, рассматривая ее, но потом вспомнил – маленькая-нежная-гитара-и-звонкий-смех Аксар. Прилетела со своими девчачьими штучками и фото-осветлителем, заявила, что, де: «С белыми волосами будет скульптурнее! Джу, лапушка, ну можно?» – а потом возилась два часа, что-то там ему вычесывая под гогот Рона – строгого-сильного-сдержанно-звучащего-фортепиано. После Эллиа причитала и подпрыгивала от восторга, но «жертва эксперимента» почти не реагировал – застывший Джуно как раз продумывал проникновенную любовную мелодию, от которой уже месяц тащилось все женское население Полиса…
– Сью, ты прекрасна! Вы сестры? Не-е-ет, не расскажу, это закрытая информация. Ну, не дуйтесь, девочки!
Джуно встрепенулся, осознав, что отвлекся. Допрос был в самом разгаре. Под носом у музыканта оказался стакан воды с тонкими дольками лимона – сегодня гостей обслуживал его знакомый рыжий бармен. Пилоты уже перешли на сложные коктейли, и расслабляющие присадки не заставили себя долго ждать…
– Не-е-ет, нам можно, Грети, полет только через неделю. О-о-о, предстоит… хм, опа-а-асная миссия, угу, личное поручение хозяина. Только, тш-ш-ш, ладно? Знаешь, есть всякие противные планетки, где твои прелести оценили бы, даже очень. Но-о-о тебе бы это не понравилось, ручаюсь… – веселый смех и бурные заигрывания с обеих сторон располагали к откровенности. – Хотя там даже красиво, правда. Зима, все белое, аж глазам больно… зачем? Так, хм, надо поймать одну лису для Негоцианта. Очень опасную такую, кусачую лисицу. Он же, э-э-э, большой любитель животных, девочки, м-да. Нет, мы полетим на небольшом Симплексе… прокатить? Сегодня уже вряд ли… показать? Запросто! На стоянке, с той стороны. Заодно прогуляемся, а то моему другу, похоже, надо освежиться.
Джуно тихо поднялся с места и пошел за веселым несложным, но ритмичным квартетом к выходу. Он с наслаждением вдохнул теплой ночи, проследил, запомнил номер небольшого, очень стандартного светлого Симплекса и улыбнулся, вспомнив про две катушки зеркальной ленты, оставленной у него когда-то другом Лео.
Через неделю намечалось освоение новых территорий и сбор экзотического, наверняка совершенно улетного материала. Музыка. Его ждала новая музыка. И, кажется, зима. Джуно нахмурился, шагая по аллее: «Я ненадолго, туда и обратно. Никто и не заметил, что Джу малость… подзагулял, правда?»
