Алек Д'Асти
Красная пыль
Глава 12. Эксперименты
Академия продолжала шумно отмечать окончание очередного учебного года. Празднование затянулось далеко за полночь. Музыка, хохот, несдержанные выкрики звучали отовсюду. Преподаватели и Инструкторы ретировались более часа назад, оставив многоуровневые корпуса на откуп веселому студенческому люду.
Газоны были расчерчены разноцветными лентами серпантина. На главной площади, у мерцающего ярко-белой подсветкой фонтана, выпускники хореографического крутили фуэте. Над главным корпусом висели разнокалиберные Симплексы, бороздящие округу белыми лучами мощных прожекторов.
Эллиа Аксар оглядела шумную толпу, вошла в распахнутые двери главного корпуса, кое-как протиснувшись между парочками, поднялась по лестнице и быстро забежала в один из дальних коридоров, чтобы никто не успел окликнуть ее. После такого стремительного рывка пришлось притормозить и немного привести себя в порядок – темная копна кудрей оказалась совсем растрепанной, белая рубашка топорщилась на спине, а к синим брюкам прилипло вездесущее конфетти.
Лиа постояла немного в полутьме и вновь настоятельно порекомендовала самой себе: «Ты благоразумная, хорошая девочка и папочкина гордость! Бла-го-ра-зум-ная! Ты сейчас отправишься домой и не будешь делать глупостей на пару кое с кем! – прислушавшись к пустым коридорам Академии, она тихонько выглянула за угол, – Неужели он до сих пор там? Наверняка добыл вчера недостающий элемент и опять рискует!»
Сердце тревожно екнуло. Опершись рукой о стену, Лия быстро поправила на щиколотках ремешки изящных туфель, снова высунулась – никого – на цыпочках пробежалась до следующего поворота, ужасно раздражаясь на свои, как ей казалось, оглушительно громкие шаги.
У плавных винтовых сходов на цокольный уровень Академии было совсем тихо. Несколько маленьких окон под потолком были оставлены приоткрытыми, и едва уловимый хвойный аромат от серого паркета лениво перемешивался с уже прохладными ночными сквозняками.
Эллиа осмотрелась и начала тихо спускаться вниз, любуясь скользящими впереди и вслед за ней по стенам тонкими нитями белой подсветки.
Спуск закончился круговым коридором со множеством ответвлений в разные стороны – входов в лаборатории, залы для моделирования и тренировок, хранилища уже готовых устройств и учебных пособий. Лиа дошла до самого дальнего отсека, уперлась в наглухо закрытый темный шлюз и усмехнулась – Рону давно следовало понять, что единственная дочь Главы Полиса может легко открыть любую дверь в пределах этого города и даже некоторых прилегающих к нему окрестностях.
Шлюз благосклонно пропиликал, отсканировав добытую Лией из кармана золотую пластинку, и неторопливо поднялся наверх. Младшая Аксар проскользнула внутрь и на мгновение прикрыла глаза – небольшое серое помещение, перегороженное специальными крепкими ширмами, словно сложный лабиринт, вновь и вновь озаряли ярко-зеленые вспышки. Резко пахло чем-то паленым, будто нагревался и горел сам воздух вокруг. Справа раздалось отвратительное шипение, со свистом и монотонным гулом, затем послышалось короткое ругательство и непонятный шум, что-то тяжелое рухнуло на пол.
Лиа быстро прошлась вдоль стеллажей у стены, нырнула под стремянку в дальнем углу и замерла. Постояв немного, она снова высунула наружу любопытный маленький нос и вздрогнула: в шаге от нее обнаружился высокий человек, его плечистый силуэт казался черным на фоне светлого Зала для опытов. Лиа вытаращилась, не ожидав, что ее так быстро обнаружат, открыла было рот, но передумала. Закрыв рот, она решительно выбралась из укрытия и сердито уставилась на человека снизу вверх. Тот удрученно вздохнул и наклонился.
Младшую Госпожу Аксар подхватили за бока, перекинули через плечо и потащили вниз головой мимо широкой тумбы, за одну из самых массивных защитных ширм. Лиа совершенно не оценила вкус собственных пышных локонов, негромко, но очень недовольно зафырчала, отплевываясь, тут же почувствовала на пятой точке наглую, ухватистую пятерню похитителя и зашипела, уже возмущенно:
– Ах, ты… Поста-а-авь! Поставь меня! Я сейчас… я заору, понятно тебе?! Рон!
– Нет, детка, не заорешь. И даже не пикнешь, – Айрон быстро стянул ее с себя, не выпуская из рук, прижал к ширме и поцеловал в губы. Жадно, сильно и совершенно бесцеремонно.
Лиа почувствовала, как подкосились коленки, и это было удивительно, потому что достать ногами до пола у нее пока не получалось. Высоченного Экгера пришлось сначала покрепче обнять за шею, а потом забыть, что она вроде как обижалась на него и даже собиралась объявить ему бойкот. Рон с сожалением оторвался от манящих губ, оценил эффект – его превентивные меры явно возымели успех – аккуратно поставил подругу на пол и зашептал ей на ухо:
– Я здесь по делу, Элли. Мне нужно проверить кое-что еще. Это последний эксперимент, обещаю. Очень, очень важный! Решающий.
– Важный? – розовенькая взъерошенная Эллиа нахмурилась и засопела. – Знаешь, я ведь догадывалась, что ты не отступишь после того случая, не сдашься. Состав крови у тебя для этого неподходящий. Давай вместе, я хочу с тобой.
– Доступ к моделям и опытным образцам во внеучебное время запрещен, – занудно напомнил ей Рон, выразительно поднимая брови. – А мы уже часа три, как отпускники, а не студенты, дорогуша, поэтому…
– Не умничай! – фыркнула маленькая Аксар, обыскивая его пояс. – Ага! – она вытянула из кармашка узкую черную пластину и азартно покусала губу. – Обалдеть! Черный пропуск. У Эксперта спер?
– Позаимствовал, – невозмутимо поправил отличник, староста и гордость курса, добавляя. – А вот парочку зондов для активации плотной зеленой сети как раз спер, да, признаю.
– Стыбзил, и без меня! Совести у тебя нет, – укоризненно зыркнула на него Лиа, поправила прическу и выскользнула из-под нависающего над ней Экгера. – Я оставила своего Синего бубнилку здесь, у побережья. Давай провернем все это и смоемся? Главное, чтоб не застукали.
Заговорщики оглядели круглую площадку для опытов и деловито прищурились – всё было готово для эксперимента.
Над широкой тумбой завис крупный, чуть потрескивающий зонд – крупным серебристым шаром. Вся его поверхность беспокойно шевелилась – лепестки-чешуйки с клацаньем приподнимались и опускались обратно, являя собой пример полнейшей несогласованности и хаоса.
Рон подтянул Лию ближе к центру ширмы и щелкнул пальцами. Защитная загородка мгновенно стала полностью прозрачной, выдавая плотные колонки горящего белым текста – параметры активируемой сети. Рон быстрыми касаниями задал необходимые настройки и приложил к теплой поверхности ладонь.
Раздался оглушительный хлопок, Лиа взвизгнула, а пушистый зонд будто медленно заглотила приплюснутая мутноватая гидра, постепенно раздуваясь, образуя идеально гладкий, светящийся ярко-зеленым шар.
Рон вышел из-за ширмы, жадно осмотрел мерцающий фрагмент ненавистной сети и глянул в сторону – зацепы для сети-конкурента были готовы и установлены под тщательно рассчитанными углами вокруг тумбы.
– Ро-о-он… – Лиа заметила под потолком совершенно фантастическую конструкцию, сооруженную неугомонным Экгером и испугалась. – Ты установил максимальную подачу энергии?! Может… может, не надо? Мы спалим половину корпуса! Рон!..
* * *
Огромная территория Академии вдруг, моргнув, погрузилась в непроглядную тьму. Сияющий фонтан на главной площади погас, и несколько столкнувшихся друг с другом танцовщиков, вереща, повалились в него, поднимая тучу брызг. Все улицы в округе потемнели, только дороги и проулки вспыхнули красными аварийными огнями.
Айрон выбежал на побережье, в отчаянии сдернул с себя полный запасных деталей пояс и швырнул его прямо на мокрый песок. Океан приветственно пустил к ногам экспериментатора волну, где-то сбоку защелкал встрепенувшийся Синий Симплекс. Сзади послышались легкие шаги.
– Офигеть, офигеть! Конец нам! Нам конец! – ошалевшая от увиденного, запыхавшаяся Лиа наконец-то догнала его, хватая за рукав. – Мы оплавили ширму, стену и даже тумбу, над которой висел этот зонд, а зеленому шарику хоть бы хны! Вот это сила!
– Это была последняя возможность, все зря! – юному архитектору отчаянно хотелось выть и рвать на себе волосы. – Я был уверен, что можно как-то ее снять, испортить, в конце концов! Прожечь, задеть зонд, дезактивировать каким-то другим видом сети. Я просчитал наиболее оптимальные углы для противостояния, перепробовал желтые, синие, перистые сети, даже тяжелую оранжевую приволок, которую Техники для сварки используют, все мимо! Вчера добыл зацепы для точно такой же, плотной зеленой сети, но эти автономные зонды сильнее, зацепы не справляются, не режут эту чертову пелену снаружи! Не режут, только рикошетят, черт!
Рон плюхнулся на песок, скрестив ноги, и устало сгорбился. Лиа немедленно уселась рядом с ним, продолжая ошалело, почти восторженно бормотать:
– Вот это си-и-ила, обалде-е-еть, – она покачала головой и прислонилась к сообщнику плечом. – Сила в несогласованности! Каждый элемент зонда сам по себе действует, не рассчитывая на поддержку окружающих, выкладывается по полной программе. И это только один зонд, а вокруг Серой… Капец! А тумба! Правый край почти стек на пол через две минуты воздействия, а она ведь из композитного… просто финиш! Всю энергосеть в округе вынесло. Я первый раз такое… а ты видел подобное раньше?
– Нет, – разочарованно выдохнул Рон. – Раньше у меня не было мотивации мутить такую хрень и наблюдать за последствиями. Не видел, конеч…
Айрон, не закончив фразы, резко выпрямился и вздрогнул. По голове ему будто горячим молотом огрели, услужливо выдавая картинку с теми самыми оплавленными черными краями…
Крупный синекрылый Летучий лежал на полу ангара переломанной равнодушной птицей. Усыпанный какой-то белой шелухой Лео рванул из его вскрытого серебристого пуза толстую черную пластину и провел по ней пальцами, выслушивая появившиеся при этом тонкие, словно всхлипывания звуки.
Рон махнул ему свободной рукой, пристроил высокий пакет, переданный мамой, на широкий металлический стол и подошел ближе к Летучему, с любопытством рассматривая нового «пациента» брата: весь правый бок болида был словно растерзан жестоким хищником. Яркие паруса оплавились с одной стороны почти до основания, застыв по неровному краю длинными, мутноватыми сосульками. Бархатистые вставки на боках, которые легко выдерживали вход в атмосферу на ультраскорости, сползли вниз грязными черными лохмотьями…
– Рон! Ау-у-у, отомри-и-и, – Лиа обеспокоенно потрясла оцепеневшего друга за плечи, недолго думая, взгромоздилась на него верхом и снова потрясла. – Что такое? Что?!
Айрон достал из кармана рубашки тонкий синий коммуникатор, сунул в ухо и нетерпеливо постучал по нему.
– Привет, сын! – тут же бодро отозвался Эксперт. – Что за разброд и поскакушки у вас там происходят, а? Раш только что передал, явно пребывая в легком оху… недоумении. Надеюсь, ты к этому никакого…
– Имею, – торопливо перебил его Рон, не обращая внимания на округлившиеся глаза Эллии. – Это все я придумал и только что осуществил. Я украл у тебя пропуск, а потом стащил у Ремонтников три зонда для желтых сетей, один для оранжевых, два для синих. После, снова у тебя, из Конторы, я спер два опасных сверхмощных для зеленой сети из тех, что уже сданы на утилизацию по истечению срока эксплуатации, смоделировал ситуацию вокруг Серой, а потом попытался попилить ту сеть еще одной сетью. Короче, ничего не вышло, я разнес к херам седьмой Зал для опытов и вырубил свет на половине окрестных улиц.
– Стоп, стоп, стоп, а то я уже чуток не догоняю, – пропыхтел Эксперт, пытаясь осознать хотя бы примерный масштаб выходки ребенка. – Это что такое, а? Айрон, е-мое, на тебя же вся надежда была! Ну, должен быть в нашем семействе хоть один нормальный, здравомыслящий человек, кроме твоей мамы?! Никогда бы не подумал, что скажу тебе это, но… что за херня?! Запоздалый подростковый бунт?! Скажи, что это ненадолго, а то у меня тут уже то ли сердчишко, то ли желудок прихватывает! Я говорил, что плотная зеленая не снимается ни снаружи, ни изнутри, и…
– А ты пробовал?! – немедленно взъярился младший. – Ты пробовал?!
Эллиа прислонила ухо к коммуникатору, сосредоточенно подслушивая.
– Я – нет, – слегка растерялся Эксперт. – Но все положенные испытания проводились. Более того, красные перистая и орнаментная тоже не режут плотную зелень, не смей пробовать, ты понял?!
Лиа поерзала и не сдержалась, вступая в разговор:
– А как насчет плотной красной?
Услышав ее, Рэй фыркнул, выдавая протяжное:
– Пф-ф-ф, кака-а-ая прелесть! А вот и соучастница преступления. Всем, всем надрать их маленькие жопоньки и лишить сладкого! Нет у нас плотной красной, детки, не-ту. Она проявила себя крайне неустойчивой, неуправляемой и нестабильной структурой. Режет все вокруг, а главное – сечет собственные зонды и гаснет, почти мгновенно. Мы не можем направить ее или растянуть. Угомонитесь. Займитесь чем-нибудь более…
– Пап, – Рон нахмурился, кусая губы. – Еще один вопрос. Если бы твой любимый Симплекс задели сетью, поджаривая, ты бы стал держать его под этой раскаленной пеленой от трех до пяти минут, слушая его вопли и выжидая, пока у него крылья почти полностью не оплавятся?
– Не понял, к чему это ты… – сердито пробурчал Эксперт и шумно выдохнул, признавая. – Но вопрос интересный. Надо обсудить. Эллиа, я тебя слышу, сопелка! Значит так, выдаю инструкции. Первое – Рашу пока не надо про эти эксперименты, ладно? А то он опять будет мокрую тряпочку к своей высокоумной голове прикладывать, мол, поплохело – долбанные Экгеры существенно ухудшают ему качество жизни, бу-бу-бу. Я сейчас сотрудников вышлю, они там все за вами подчистят и исправят. Второе – собирайте шмотки и давайте ко мне в особняк, пока полгорода не разнесли. Рашу соврите про какой-нибудь хренофорум, ну, или пусть Арманда соврет, у нее лучше получается. У нас в гостях сейчас… э-э-э, своеобразная девочка – Джуно приволок. Приготовьтесь пожить какое-то время в Симплексе, в дом не пущу. Инструкции по безопасности я выслал. Выучить наизусть! Наизусть, поняли?!
* * *
К концу недели маленькая бухта продемонстрировала задержавшимся в ней путникам все разновидности погодных явлений, существующих на Серой планете – солнечное пекло, грозу с многочисленными радугами, хилый дождик и, наконец, угрюмый пасмурный штиль.
Тяжело дышащий Лео убрал ключ под днище Красного и отошел от вытянутого на песке щупа, встряхивая руками. Пальцы ломило, в суставы будто гвоздей напихали, все мышцы свело мучительной судорогой.
Сидящая на собственной сумке Уна отвлеклась от очистки найденного ей еще на островах корнеплода и уставилась на Техника, спрашивая:
– Не выходит?
Лео расстроено глянул на скрепляющие манжеты:
– Контакты не сходятся. Он будто частично парализованный. Не могу, не хватает сил затянуть до конца, – и немедленно подытожил. – Нихера я не профи, ни-хе-ра!
– Хм, – Тихушница осмотрела добытый заскорузлый корешок еще раз и задумчиво протянула. – Возмо-о-о-ожно, возможно, но… ты знаешь среди своих коллег хоть одного, кто справился бы?
– Шутишь? – невесело прыснул Иллеон. – Такой ремонт требует участия, как минимум, бригады.
– Ну, вот. Ты слишком много на себя берешь, Экгер, расслабься, – пожала плечами Уна, бросила корешок в ведерко с водой и поднялась на ноги, рассматривая щуп. – Интересно, у него будто руки, но локтями вперед. Расскажи про Красный.
– Как-нибудь в другой раз, – раздраженный Техник мотнул головой и тяжко задумался.
Уна покосилась на него, подошла и крепко прихватила за плечо. Лео охнул, наклоняясь ниже, а потом уселся на песок у ее ног, умоляюще поглядывая из-под челки и вопрошая:
– У меня достаточно жалкий вид? – он подставился под ее руки и попросил. – Вот ту-у-ут, сковало все. Чуть-чуть, а? Заодно можешь и поспрашивать, о чем хоч… ай! Твою же, ух!
Сильные пальцы как будто воткнулись ему в ноющие мышцы, чувствительно прошлись по плечевому суставу, растерли и двинулись к шее. Лео зажмурился, с трудом перебарывая желание стянуть с себя комбез и лечь перед Ракуной на пузо, как недавно один стрекочущий подхалим. Тихушница хмыкнула, услышав от здоровенного Экгера тонкое поскуливание, уперлась кулаками ему в загривок, продавила напряженную трапециевидную костяшками и, неторопливо массируя, начала допрос:
– Красный – это все-таки зверь или машина?
– Ни то, ни другое, но ближе к живому, я думаю, – не открывая глаз, хрипловато ответил Лео. – Костяк с многочисленными полостями внутри, из очень крепкого металла, но легкого. Вон, на щупе видно. Черный склонариум. Он пористый и покрыт специальными пленками, шершавыми такими, на них посажены колонии Гелиев, внутри полостей тоже. Плюс пластины из… хм, хитина, что ли, но это уже модифицированный хитин. Стойкий к разрушению, живой – блестящие красные пластины сверху. Гелиям нужна вода и свет, но они вполне могут существовать и в стесненных условиях, довольно длительное время. Живучие донельзя. Огромное количество разновидностей, думаю, не все известны, но мы, по привычке, называем их все тем же словом – Гелии. Каждая из этих клеток сама себе реактор, иногда они даже искрят. Хм, наверное, поэтому Светлых людей называют Светлыми, но у них Гелии немного другие. Они скорее фонят, чем светятся, и плюются разными веществами. В Сиплексах, Скиннерах и живых капсулах Гелии именно энергетические, и их огромное число, здесь колонии идут слоями, вот, посмотри на срез – видишь, сколько тонких радуг внутри?
– Ага, – Уна села у него за спиной, чтобы было удобнее. – Красный такой тихий, у него нет этих грохочущих антигравов, как у наших. Как тогда он летает?
Техник усмехнулся:
– Зачем антиграв, если он почти полностью состоит из Гелиев? – он оглянулся, оценил озадаченную ответом веснушчатую мордочку и объяснил. – Гелии очень забавный народец. Они совершенно не дружат с гравитацией. Вернее, это мы не дружим – просто подчиняемся. А они… черт, сложно объяснить. Они просто свободны, понимаешь? Я как-то экспериментировал – перемешивал их с пылью, раздувал под стеклянным куполом пыльную бурю и оставлял. Через месяц под куполом была все та же взвесь – каждая пылинка была заселена несколькими деловитыми клетками, которые гоняли на ней туда-сюда в поисках выхода. Забавно. Гелии цепляются, врастают во все живое и неживое, становясь неотъемлемой частью. Могут даже в камень и металл! Во все, что подчиняется силе тяготения.
Уна не сдержалась и зафыркала:
– Херня какая-то, Лео! Все в нашем мире этой силе подчиняется. Это… ну, основа, что ли. И вообще. Гелии обтекают мою палку. Я не Чистая, в конце концов, но мы же с моей черной подружкой не летаем!
– Есть такое словосочетание «в недостаточном количестве», слыхала? – он снова обернулся. – Твоя палка интересный объект, я ее как-нибудь разъясню. Индивидуальное оружие – крутая идея. Видимо, это металл, покрытый слоем Гелиев, съевших клетки какого-то растения или рептилии. Кстати, а какой у тебя Свет?
– Грязный, – буркнула Тихушница, промяла ему спину еще раз и отодвинулась, насупившись, но Лео тут же подсел ближе, настойчиво толкнув ее плечом:
– Поподробнее.
– У всех Тихушников такой, – Уна потянулась в сторону, подтащила к себе ведерко, достала корешок и снова начала его мучить. – Нас специально так отбирают. Говорят, мол, что мы даже без оружия можем испачкать своей внутренней дерьмовой сущностью – не пырнем, так хоть куснем или оцарапаем перед тем, как героически сдохнуть, а там уже… – она вдруг вспыхнула, подскочила и топнула ногой, распаляясь. – Но это все неправда! – Уна бросила нож и истонченного от ее домогательств страдальца обратно в ведерко и взмахнула руками. – Полнейшая брехня, специально, чтобы унижать было удобнее. Повод нашли, уроды! Будто мы хуже бешеных лис! Куснуть, оцарапать… чушь! Нихера это не действует! Нихера! Никакая я не грязная! Не грязная!..
Иллеон прищурился на нее снизу вверх, оценив этот буйный, отчаянный всплеск рыжих эмоций, поднялся на ноги, неторопливо отряхнул штаны, взял Тихушницу за пояс и притянул к себе. Она уставилась на него возмущенно, но ничуть не испуганно. Лео начислил себе еще плюс одно очко, крепко обнял рыжую обеими руками, наклонился к ней, потерся носом о веснушчатую теплую щеку, услышав в ответ ее тихое: «Ты совсем обнаглел…» – но произнесенное каким-то не слишком уверенным тоном, а это «не слишком» молодой Экгер тут же просек и, под ворчливое бормотание Красного, поцеловал Уну в губы – тепло и очень нежно. Не сдержавшись, он запустил руку ей в мягкие волосы на затылке, но не придержал, а только погладил, легко касаясь. Уна вдруг подалась вперед, ближе к нему, неумело отвечая, а Лео зачем-то неосторожно вспомнил, что еле заметные веснушки есть у Ракуны и на губах тоже, и прихватил ее уже всерьез – глубже, сильнее, по-настоящему. Приподняв, он взъерошил ее рыжую копну окончательно, но тут же опомнился и отпустил, чтобы не напугать.
Уна выдохнула ему в подбородок, отступила на шаг, поймав его взгляд, и кивнула:
– Да, все верно. Ты обнаглел, Лео, в конец обнаглел.
– Да-а-а, – весело улыбнулся Техник. – Наконец-то! Надо было расцеловать, чтоб ты начала называть меня по имени, – он прищурился, напоминая. – Как ты говорила – говорить все, без экивоков? Легко! Ты необыкновенная, и я буду волочиться за тобой, как самый распоследний придурок, готовься. Красный тоже будет привязываться, параллельно с моим волочением.
– О-о-о, – насмешливо закатила глаза Уна. – Всю жизнь об этом мечтала! Приставучий, болтливый пришелец и настырный зверь, любящий меня всем сердцем!
– Всей задницей, – немедленно поправил Лео и пояснил. – Сердечник у него за основными соплами, то есть, если сравнивать с человеческой анатомией, то…
– Ух, точно! – Тихушница повернулась к Красному, осматривая его. – Как-то я об этом не думала, действительно, сердечная привязанность.
Она рассмеялась и махнула сверхбыстрому рукой.
Зверь рыкнул и медленно подлетел ближе к ней, потащив за собой по песку черный подергивающийся щуп. Лео погладил твердое рыло, похлопал, почесал. Уна приподнялась на цыпочки, проверяя сохранность своей надписи на твердой «скуле», удовлетворенно кивнула и вдруг озадаченно нахмурилась, спрашивая:
– Слушай, а зачем у Красного все эти тонкие длинные выросты, чешуйки вокруг рыла и на боках? Он их приподнимает, когда злится, растопыривается весь. Из гладкого резко становится колючим, диким каким-то. Эти гребни у него, расходящиеся по спине и на щупах, зачем они?
Техник пожал плечами:
– Хм, вот насчет этого я не уверен. У Летучих на гарпунах раскрываются паруса. Алгерон своими усами ощупывает и сканирует пространство. А Красный, эм-м-м, я не знаю. Но все эти гребни и выросты расположены симметрично и, знаешь, они ведь по своей структуре очень необычные: сверху плотный, но тонкий слой клеток, которые вообще не подвержены никакому воздействию. Они даже не горят. Не плавятся. Внутри, если отсканировать – живые нити, проводящие, но что они проводят – непонятно. Они идут к сердечнику и к другим выростам, знаешь, как будто такая взаимосвязанная система.
– Может, Красный ими тоже… ощупывает.
– Нет, они какие-то другие. Я думал над этим, но пока не смог сообразить. Красный вообще странный тип. Слишком умный, и он был таким всегда, с самого начала. Отец угнал его у деда. Красный, кстати, не особо сопротивлялся – усвистел с веселым клекотом и такой скоростью, что приходилось придерживать. Он выбирает себе хозяев, понимаешь? А теперь еще и друзей. Он как бы учится со временем, становится все более умным. Новые Красные совсем другие. И у них нет выростов и гребней. Они послушные.
Уна прошлась вдоль черного щупа и тяжко вздохнула, подумав: «Черт, без пневмопресса не обойтись. Придется все-таки рискнуть… ух, как страшно», – обернулась к Лео и призналась:
– У нас здесь есть одно место… в общем, там есть пресс. Не знаю, достаточно ли он мощный, но…
– Угу, – Техник вздохнул и заметил. – Судя по твоей мордашке, место опасное?
– Очень… как бы тебе обрисовать?.. – Уна нахмурилась и щелкнула пальцами, придумав подходящие образы. – Там могут трахнуть по кругу не только меня, но и тебя, перед тем или после того, как убить и ограбить. Ну, а Красный пойдет на уху.
– Очаровательно, – всплеснул руками Лео. – Блин, может, нахер все это, а?! Хочу обратно к Лангеру! Напиться в усрачку и завалиться спать у него в маяке месяца на два.
– Неплохой план, – хмыкнула Тихушница. – Но, если все-таки решишься, я говорила про главный город этой планеты – Док – огромный, растянутый по всему побережью. Множество ангаров и ремонтных мастерских для рыбацких ботов. Куча народу – ремонтники, рыбаки, кочевники, вояки, дилеры, просто всякие уроды. Полнейшая анархия. Транки и бухло. Наемники. Я там была много раз, но только под охраной Борха, никак иначе.
– Эксперимент на выживание, – Техник задумчиво посмотрел на спутницу. – Значит, так. Рид вчера передал мне координаты семнадцати точек. Одна из них – тот самый зеленый дом на пустошах, помнишь? Соответственно, остальные, видимо, представляют собой нечто подобное – безопасные места для отдыха. Мы с Красным оставим тебя в ближайшем к Доку укрытии, а сами смотаемся на свиданку с прессом. Все провернем, и обратно.
Тихушница на это фыркнула и ехидно подколола:
– Ах, как благородно, Ваше Высокобеложопие! Я так польщена сим щедрым жестом, – она сделала кривенький реверанс, и Лео немедленно захотелось расцеловать ее снова, но она отошла к своему ведерку и сердито продолжила. – Я иногда просто офигеваю от твоего оптимизма! Ты не знаешь в Доке никого, при этом весь Док стопудово уже в курсе, что вы с Красным есть личные враги Борха. Город, конечно, не подчиняется Орингеру, но страх за свою шкуру-то еще никто не отменял! Кроме того, ты понятия не имеешь к кому нужно обратиться с такой проблемой, и… ох! В общем, я отправлюсь с вами, без вариантов!
Она решительно кивнула и вновь нагнулась к ведерку.
– Похорони его уже, а! Хватит пытать! – с досадой бросил Лео, махнув рукой на корнеплод, но Уна демонстративно сунула его в рот и захрумкала.
Техник вздохнул, отошел к сверхбыстрому, вытянул у него из-под днища тяжелый ключ, осмотрел и сунул обратно: «Док, щуп, победа. Док, промах, смерть. Проведем эксперимент?»
