Вадим Иванович Кучеренко
Химера
Главы государств подавленно молчали. Уже никто не хотел ничего сказать или спросить. Им было необходимо время, чтобы обдумать услышанное. Неожиданно кто-то всхлипнул. Это была женщина. Джеррик усмехнулся. Он всегда поражался тому, как сильно люди боятся смерти. И это при том, что их жизнь так коротка. Но именно на это он и делал свою ставку, замысливая эту игру.
– Но я не стал бы собирать вас здесь только для того, чтобы сообщить вам это известие, – произнес кобольд с деланным сочувствием. – Я хочу подарить людям надежду. Но цена будет немалой, предупреждаю.
– Надежду на что, извините? – премьер-министр Японии был по обыкновению чрезвычайно вежлив и не забыл поклониться, задавая свой вопрос.
– Надежду на жизнь, разумеется, – с удивлением посмотрел на него Джеррик. – Не на шикарные же похороны. Я не гробовщик.
Кто-то в комнате нервно хихикнул, оценив его шутку. Но остальные молчали, боясь пропустить хотя бы слово.
– Так все-таки надежду или жизнь? – настойчиво спросил президент Америки. – Вы сами понимаете, что это разный товар. И у каждого своя цена.
– Приятно говорить с деловым человеком, – поощрительно улыбнулся Джеррик. – Я продаю товар только высшей пробы. Кому нужна надежда, тот может обратиться в храм, мечеть или синагогу. Кого интересует жизнь – это ко мне.
– Будем считать, что протокол намерений мы подписали, – хмуро сказал президент Бразилии. – Теперь расскажите нам детали будущей сделки. Каким образом вы сможете спасти человечество от обезумевшей планеты, которая желает изменить свои магнитные полюса?
– Кто из вас слышал о таинственной двери в горе Хай-Марка? – обратился Джеррик ко всем главам государств. – Она находится в Северном Перу.
– Ворота в страну богов! – воскликнул президент Индонезии.
– Ученые утверждают, что это вход в другое измерение, – заметил президент вольнодумной Франции.
– Куда бы эта дверь ни вела, но у меня есть ключ от нее, – заявил Джеррик. – А открыв ее, я могу изменить многое. Течение времени. Будущее. Ожидаемую смену магнитных полюсов Земли. Неизбежность в самое ближайшее время Армаггеддона для человечества.
– А откуда?.. – раздался в тишине одинокий голос президента Южной Кореи.
Но Джеррик повелительным жестом заставил его замолчать.
– Не спрашивайте меня о таких пустяках, – с негодованием сказал он. – Я могу изменить ваше будущее. Это все, что вам необходимо знать.
– И еще кое-что, – возразил ему федеральный канцлер Германии. – Цену, которую вы потребуете с нас за нашу жизнь.
– Ах, да! – с улыбкой воскликнул Джеррик. – А я и забыл! Но это сущий пустяк. Один триллион долларов в год. Разумеется, золотом.
– Со всех? – робко спросил премьер-министр Италии.
– С каждого, – ответил Джеррик.
– Вы сказали, в год, – уточнил канцлер Германии. – Но сколько лет мы будем платить вам дань?
– Вечность, – сказал Джеррик. – Или, если хотите, все то время, пока будет существовать человечество. И это не обуждается.
Казалось, что люди разом выдохнули, такой мощный ураган пронесся по комнате. Слово «вечность» потрясло всех без исключения.
– Мы можем обдумать ваше предложение? – спросил представитель Европейского союза под одобрительные возгласы.
– Да. Но недолго, – злобно блеснув глазами, ответил Джеррик. – Fugit irrevocabile tempus. Бежит невозвратное время. Помните об этом. Через три дня с вами свяжется мой банкир. И сообщит номер счета, на который вы должны будете переводить деньги.
Он вышел из комнаты первым, оставив людей в смятении.
Оказавшись за дверью, кобольд в изнеможении прислонился к ней. Испытание далось ему нелегко. Очень много сил у него отняла необходимость телепатически воздействовать на людей, чтобы они видели перед собой только то, что было необходимо ему.
– Feci, quod potui, faciant meliora potentes, – прошептал он. – Я сделал все, что мог, пусть, кто может, сделает лучше.
Но Джеррик опять лицемерил. Он был уверен, что лучше и убедительнее, чем он, не смог бы сыграть никто.
Глава 27
Вскоре дом опустел и затих. В нем остались только Джеррик и Вигман, который встречал и провожал гостей, стараясь быть как можно более незаметным и молчаливым. Двери продолжали охранять два кобольда, оставаясь снаружи.
Гном, робко постучав, вошел в комнату кобольда, отведенную ему на втором этаже дома.
– Люди ушли? – спросил Джеррик слабым голосом.
– Да, повелитель Джеррик, – ответил Вигман.
– О чем они говорили, когда расходились?
– Они возмущались размером дани, которую вы потребовали.
– Вот как? – обеспокоенно спросил Джеррик.
– Это хороший знак, – успокоил его гном. – Было бы хуже, если бы они молчали. Насколько я знаю людей, если они возмущаются, то будут платить.
– Benedicite! – с облегчением вздохнул кобольд. – В добрый час!
Он махнул маленькой лапкой, отпуская гнома.
– Ты можешь идти, Вигман. Все необходимые инструкции получишь утром. Я смертельно устал. Мне надо отдохнуть.
Гном поклонился и вышел, тихо притворив за собой дверь.
Джеррик сидел в кресле и задумчиво смотрел в окно, на темное небо, полное крупных ярких звезд. Мысли, которые лениво текли в его голове, были приятными. Он достиг почти всего, чего желал. А когда деньги польются к нему полноводной золотой рекой, он сможет, наконец, заняться тем, что считает самым главным делом своей жизни – поиском ключа, открывающего дверь в страну богов. Джеррик не знал, что ждет его за этой дверью. Но надеялся обрести там бессмертие. Все остальное у него уже было.
Он услышал скрип потихоньку отворяемой двери за своей спиной и недовольно буркнул:
– Ну, что тебе еще, Вигман? Я же сказал, утром!
Но голос, который ему ответил, принадлежал не Вигману.
– Я не могу так долго ждать, Джеррик.
Кобольд в недоумении оглянулся. И увидел Фергюса с самурайским мечом в руках.
– Ты? – в страхе пискнул Джеррик. Он хотел вскочить с кресла, но ноги отказали ему, как до этого – голосовые связки. И тогда он жалобно просипел: – Только не убивай меня, прошу!
Фергюс невольно улыбнулся.
– Зачем мне это, Джеррик? – сказал он. – Я уверен, что мы с тобой мирно договоримся.
– А зачем ты пришел с самурайским мечом? – подозрительно спросил кобольд.
– Ты это о чем, Джеррик? – удивился Фергюс. – Какой меч?
Джеррик уже и сам видел, что в руках у Фергюс не меч, а обыкновенная тросточка, с которой ходят некоторые люди, опираясь на нее при ходьбе. Самурайским мечом она показалась ему только из-за панического ужаса, который им овладел в первое мгновение.
– Как ты здесь оказался? – уже более спокойно спросил кобольд. – Неужели тебя пропустила моя охрана?
Фергюс показал на бейдж на своей груди.
– Один из тех, кого ты пригласил, не смог прийти вовремя. Кажется, задержали рейс, на котором он летел. Я заменил его.
– Значит, ты был здесь все это время? – вновь со страхом, но уже по другой причине, воскликнул кобольд.
– Да, и я слышал ультиматум, который ты предъявил людям, – кивнул Фергюс. – Если ты об этом.
– И что ты скажешь? – с тревогой спросил Джеррик. Он все еще не мог понять, что надо эльфу, и это его серьезно беспокоило.
– В некотором смысле я восхищаюсь тобой, Джеррик, – ответил Фергюс.
– Правда? – невольно польщенно улыбнулся кобольд.
– Бесподобная наглость, – продолжил эльф. И улыбка Джеррика погасла. – Если мне не изменяет память, у людей это называется блефом. А что, если твои гости потребуют показать им ключ от двери, ведущей в страну богов? Что ты им предъявишь? Ведь это твоя единственная козырная карта, насколько я понимаю.
– Я покажу им этот ключ, – высокомерно заявил Джеррик. – Не сомневайся.
– Вот уж не думал, что существуют два ключа от этой двери, – преувеличенно удивился Фергюс. – И откуда он у тебя?
– Я скоро найду его, – смущенно пообещал кобольд. – Я уже точно знаю, где его надо искать. В Африке. В одном из африканских баобабов. Я вычитал эти сведения в одном из древних манускриптов.
– Боюсь, Джеррик, что ты опоздал, – веселые искорки в глазах Фергюса не соответствовали грустному тону, которым он говорил. – Некоторое время тому назад я своими глазами видел, как этот баобаб оказался в эпицентре пожара, охватившем саванну после того, как ее подожгли пигмеи. Он сгорел, Джеррик. Вместе с Адетоканбо и золотым диском, который и был ключом. Ты не сможешь ничего предъявить людям.
– А почему это тебя так веселит, Фергюс? – злобно спросил кобольд.
– Потому что я стал обладателем тайны, которая стоит двадцать триллионов долларов в год, – подмигнул ему эльф. – И это на протяжении вечности, если я не ошибаюсь. Разве это не повод порадоваться, Джеррик?
Фергюс откровенно смеялся над кобольдом. Джеррик стал алым от овладевшего им гнева. Но он был бессилен сейчас. Фергюс все еще мог убить его, пусть не самурайским мечом, но тросточкой, которая легко превращалась в дубинку. У нее был литой золотой набалдашник, выполненный в форме головы дракона. Джеррик не мог отвести от трости глаз.
– Ты хочешь потребовать от меня свою долю, Фергюс? – хриплым от ярости голосом спросил Джеррик.
– Знаешь, а я об этом даже и не думал, когда шел сюда, – сказал Фергюс. – У меня было другое предложение. Спасибо, что надоумил меня.
– А если я откажусь?
– Тогда люди узнают, что ты блефовал сегодня, – спокойно ответил эльф. – И ты потеряешь все. А если об этой афере станет известно остальным духам природы… Как ты думаешь, сколько времени после этого ты сможешь удержаться на посту главы Совета тринадцати?
Джеррик стал пунцовым. Могло показаться, что его пожирает внутренний огонь, окрасивший его кожу.
– Хорошо, – рыкнул он. – Сколько ты хочешь?
Фергюс с задумчивым презрением посмотрел на него.
– Мне не нужны деньги, Джеррик,– сказал он. – Мне нужна моя жизнь, которую ты у меня отнял восемь лет тому назад.
– И это все? – крошечные глазки карлика радостно вспыхнули. – Нет ничего проще! С тебя снимут обвинение в убийстве Грайогэйра и Лахлана. И ты снова станешь членом Совета тринадцати, со всеми вытекающими отсюда правами и привилегиями. Обещаю тебе!
– Ты не понял меня, Джеррик, – сказал Фергюс. – Мне нужна моя жизнь, а не Совет тринадцати.
– Что же ты хочешь тогда? – Джеррик снова начал волноваться.
– Остров Эйлин Мор.
Джеррик не ожидал этого. И заподозрил какой-то подвох.
– Зачем тебе этот остров? – спросил он, с подозрением глядя на эльфа. – Ведь это же просто кусок необитаемой скалы, торчащий из моря.
– Да, в общем-то, незачем. Если не считать того, что остров Эйлин Мор – родина эльфов.
– А, Великая Эльфийка, – презрительно хмыкнул Джеррик. – Та, что дала начало роду эльфов и по смерти не обратилась в прах, а окаменела, превратившись в остров Эйлин Мор? Я слышал эту легенду. Неужели ты, Фергюс, при твоем-то уме, веришь в подобную чушь? Ты действительно думаешь, что если твой народ поразят ужасные бедствия, то эта каменная баба восстанет от своего вековечного сна и защитит его?
– Credo, – просто ответил Фергюс. – Верую.
– Но ведь это же глупо! – захихикал Джеррик.
– А во что веришь ты, Джеррик? – спросил Фергюс. – Скажи мне.
Кобольд задумался. И не нашел, что ответить.
– Вот видишь, – улыбнулся Фергюс. – А жить без веры нельзя. Если ни во что не верить, то жизнь превращается в тягостное существование в ожидании неизбежной смерти. Ты никогда не задумывался об этом?
– Хорошо, ты получишь свой остров, – хмуро пообещал Джеррик. – И что потом?
– Я разрушу маяк, который более ста лет назад на острове построили люди. И снова дважды в год, в дни весеннего и осеннего равноденствия, эльфы, рассеянные по всей земле, будут возвращаться на остров Эйлин Мор и до рассвета танцевать и петь, прославляя Великую Эльфийку.
– Но ты же знаешь, что маяк необходим людям. У западных берегов Шотландии слишком много скалистых островков, которые угрожают судоходству. Люди не смирятся с потерей маяка.
– Ты сам сказал, что там много островов. Я построю другой маяк на одном из них. Я сделаю то, что должны были сделать люди в одна тысяча восемьсот девяносто пятом году от рождества Христова. Они построили маяк на острове Эйлин Мор, не задумываясь о последствиях. Многие пострадали от этого. Я верну все на круги своя. И начну свою жизнь заново. У меня есть для этого хороший стимул.
– И на какие деньги, позволь тебя спросить, ты построишь новый маяк? – голос кобольда был вкрадчив, как шуршание ползущей по песку змеи.
– На свои, Джеррик, на свои, – улыбнулся Фергюс. – И с превеликим удовольствием, поверь. От такого, как ты, я не возьму ни пенса, ни цента, ни копейки. Твои грязные деньги могут только замарать мою мечту. Так что не беспокойся.
– По рукам, – неожиданно радостно осклабился Джеррик. – Вечное молчание в обмен на остров. Такая сделка меня устраивает. Я знаю, что могу доверять твоему слову. А ты…
– А я твоему – нет, – покачал головой Фергюс. – Не считай меня за идиота, Джеррик. Мне нужна дарственная на остров. И немедленно.
– Посреди ночи? – казалось, что кобольд искренне удивлен. – Все нотариальные конторы в этот час закрыты.
– Наверняка у Вигмана найдется пустой официальный бланк с гербовой печатью, – подсказал Фергюс. – Я знаю, что остров Эйлин Мор является собственностью Совета тринадцати. Совет купил его когда-то у правительства Великобритании, уступив моему требованию. Ты, как новый глава Совета тринадцати, имеешь право совершать сделки от его имени. Покупать, продавать, обменивать, дарить. С недавнего времени ты всемогущ, Джеррик! Или ты об этом забыл? А, быть может, эльбст Роналд не посвятил тебя в это? Кстати, как он погиб? Неужели действительно утонул в горном озере?
– Ладно, ладно, Фергюс, – почти закричал Джеррик. – Ты прав. Я оформлю дарственную на остров Эйлин Мор немедленно. И, может быть, мне еще удастся немного поспать до утра, после того, как ты уберешься из моей комнаты.
– Здравая мысль, – улыбнулся Фергюс. – Зови Вигмана.
Войдя в комнату и увидев Фергюса, который с невозмутимым видом сидел в кресле напротив Джеррика, гном настолько растерялся, что даже потерял дар речи. Он что-то промычал и с тупым удивлением уставился на кобольда.
– Отомри, Вигман, – поморщился Джеррик. – Ты похож сейчас на одного из каменных болванов с острова Пасхи.
– Приветствую тебя, Вигман, – произнес Фергюс.
– Что ты здесь делаешь, Фергюс? – пробормотал гном.
– Мой друг Джеррик от имени и по поручению Совета тринадцати хочет подарить мне остров Эйлин Мор, – весело ответил Фергюс. – И мы решили не дожидаться утра, а оформить договор дарения немедленно. Ты должен нам помочь в этом. Я не знаю никого, кто лучше тебя мог бы соблюсти необходимые юридические формальности, учитывая ситуацию.
Вигман вопросительно посмотрел на кобольда. Тот нетерпеливо махнул крошечной ручкой.
– Поторопись, Вигман, – пропищал кобольд. – Я смертельно устал. И готов отдать за возможность заснуть не только никому не нужный остров, а даже твою жизнь, которую так ценю.
Вигман поспешил убраться из комнаты. Вернулся он очень быстро. В руках у него был большой лист гербовой бумаги с водяными знаками и печатью Совета ХIII. Он хотел подать его Джеррику, но Фергюс ловко перехватил у него этот лист и быстро пробежал глазами текст. Удовлетворенно хмыкнул и уже сам отдал кобольду. Тот тоже прочитал текст, но намного медленнее и часто вздыхая. После чего, взяв перо, размашисто подписал. И передал дарственную эльфу.
– Ты доволен, Фергюс? – спросил он.
– Почти, – ответил тот, пряча документ. – Ты забыл кое о чем еще.
– О чем же?
– О том, что обещал снять с меня обвинение в убийстве Грайогэйра и Лахлана. Иначе как я могу владеть своим островом, не рискуя быть казненным по приговору Совета тринадцати за убийство этих духов?
– А как ты сам оправдаешь убийство Грайогэйра? – устало спросил Джеррик.
– Это была самозащита, – ответил Фергюс. – Ведь это ты послал Грайогэйра с приказом доставить меня живого или мертвого. И гном слишком рьяно принялся его исполнять. Я защищался. Мы дрались. Мог погибнуть я. Но погиб он. По древнему закону духов природы я невиновен в его смерти.
– Это так, – закивал Вигман. – Но ты должен выплатить компенсацию семье Грайогэйра. Так гласит закон.
– Любую, – согласился Фергюс. – Назови мне сумму и счет, на который я буду должен перевести деньги. И будем считать, что эта проблема улажена.
Они посмотрели на Джеррика. Тот подумал и согласно кивнул.
– Но Лахлан…, – робко произнес Вигман. – Фергюс, это тоже была самозащита?
– Это не я, – сказал эльф. – И ты, Джеррик, это знаешь.
– Но кто? – с недоумением посмотрел на кобольда Вигман.
– Лахлана убила его жена, Алва, – неохотно сказал Джеррик. – Ей помогал рарог Филипп, незаконнорожденный сын Мичуры. Фергюс не имеет к убийству Лахлана никакого отношения.
– Но этого признания мало, – спокойно сказал Фергюс. – Убийцы Лахлана должны быть наказаны. Этого требует наш древний закон.
– Ты хочешь, чтобы их казнили? – спросил Джеррик. Он выглядел усталым и опустошенным. Казалось, что ему уже все безразлично.
– Меня устроит пожизненное заключение,– ответил, подумав, Фергюс.
– И где, а, главное, за чей счет их будут содержать? – обеспокоенно спросил Вигман.
– Мне известно, что в здании посольства государства Эльфландия, правопреемником которого я становлюсь по подписанной тобой, Джеррик, дарственной, есть тюрьма. Она пустует сейчас. Я думаю, что могу предоставить в ней Совету тринадцати две камеры для уголовных преступников, зверски обезглавивших одного из самых уважаемых членов Совета. До суда, который, я уверен, когда-нибудь вынесет им приговор. Но с этим можно и не спешить.
– Я не возражаю, – сказал Джеррик. – Вигман, не забудь включить этот пункт в повестку очередного заседания Совета тринадцати.
– Я не забуду, – пообещал Вигман. Он с удивлением смотрел на то, как легко Фергюс получал все, что хотел, от кобольда. И не мог понять, как эльфу это удается. Но его собственный страх перед Джерриком стремительно таял. Если бы гному сейчас предоставили такую возможность, он открыто перешел бы на сторону эльфа. Но Вигман ничем не выдал эти крамольные мысли. Он не любил рисковать, совершая поспешные поступки.
За окном послышались голоса. Вигман подошел к окну и приоткрыл его. И они услышали, что какой-то человек раздраженно говорит:
– Я опоздал, потому что мой рейс был задержан по метеоусловиям в аэропорту Сеула. Насколько мне известно, здесь должна была состояться встреча глав ведущих мировых держав. Пропустите меня!
Но охранники-кобольды не давали ему пройти и ничего не отвечали. Человек потерял терпение и попытался отстранить их рукой. Но это было все равно, что пытаться пройти сквозь каменную стену.
– Вы пожалеете об этом! – уже почти кричал мужчина. – Я премьер-министр Австралии!
– Вигман, разберись с ним, – буркнул Джеррик. – И закрой окно. Сквозит.
Гном прикрыл окно. И шум снова стал невнятным. Вигман поспешно вышел из комнаты.
– Прощай, Фергюс, – сказал кобольд. – Я сожалею, что восемь лет назад все так вышло.
– Возможно, это спасло мне жизнь позже, – ответил Фергюс. – В отличие от многих других.
И он тоже вышел из комнаты.
Джеррик остался в одиночестве. Ему хотелось выть от тоски и ужаса, как одинокому затравленному волку. Только что он приобрел неимоверно большие деньги. И потерял надежду на бессмертие.
Лишь в эту минуту кобольд понял, что хотел сказать ему Фергюс своим «credo».
За окном тоскливо завывал и бился в стекло предрассветный ветер.
Глава 28
Объявили рейс на Берлин, и Филипп уже направился к стойке регистрации, когда перед ним встали двое невысоких худощавых мужчин в низко надвинутых на лоб шляпах. Один из них неприятным скрипучим голосом сказал:
– Тебе придется пройти с нами.
– To pull one's hat over one's eyes, – пробормотал Филипп. Он очень устал этой ночью, но был доволен новыми впечатлениями, которые получил, когда перегрыз горло проститутке, и поэтому сдержал свой гнев. – А ты не ошибся, чучело?
– Такой, как ты, один на всем белом свете, – усмехнувшись, ответил мужчина. – Нас предупреждали об этом. Поэтому ошибка исключена. Так ты отказываешься выполнить приказ повелителя Джеррика?
Филипп озадаченно посмотрел на незнакомца, в котором сразу признал эльфа, и спросил:
– Вас послал Джеррик?
Мужчина не ответил и сделал знак рукой. К ним подошли еще двое в таких же шляпах, скрывающих их глаза.
– Давай обойдемся без шума, – сказал эльф. – Ни к чему привлекать внимание людей.
И Филипп покорился. У здания аэропорта их ждал микроавтобус с тонированными стеклами. Рарога грубо втолкнули внутрь, и автомобиль тронулся. Через некоторое время он остановился на одной из тихих парижских улочек, перед небольшим двухэтажным особнячком, в котором Филипп с удивлением признал посольство суверенного государства Эльфландия. И недоброе предчувствие, которое овладело рарогом еще в аэропорту, переросло в уверенность, что этот день, возможно, будет самым худшим в его жизни…
Жиль Дидье уже с утра испытывал радостное возбуждение. Ему удалось убедить свое начальство, что нет необходимости держать Алву Эльф в тюрьме. И даже не потому, что отсутствуют достоверные доказательства ее вины, а имеются только косвенные улики. Но, главное, из-за публичного скандала, который мог бы разразиться, узнай об этом журналисты. Вдова премьер-министра суверенного государства, арестованная по подозрению в убийстве своего мужа – эта новость вызовет мировую сенсацию. А если обвинения русского полицейского не подтвердятся, то Интерпол будет опозорен. Когда попытались узнать мнение майора Лихобабенко, то его нигде не нашли. И было принято решение выпустить Алву Эльф из-под стражи под поручительство инспектора Дидье.
Жиль Дидье подъехал к воротам тюрьмы на своем джипе за полчаса до того, как Алву должны были выпустить. Он остановился в некотором отдалении, чтобы не скомпрометировать себя, если кто-нибудь узнает его машину и увидит, что в нее садится недавняя арестантка. То, что он ее встречал, было сюрпризом для Алвы, и инспектор надеялся, что приятным.
Сердце Жиля Дидье начало биться гораздо чаще, когда он увидел выходящую из ворот тюрьмы Алву. Она была прелестна и очень соблазнительна, несмотря на ужасную ночь, проведенную в камере. Инспектор уже открыл дверцу джипа и опустил одну ногу на тротуар, чтобы выбраться наружу, когда из-за поворота показался большой микроавтобус с тонированными стеклами. Он проехал рядом с джипом и остановился напротив Алвы, скрыв ее от глаз инспектора. И уже через мгновение тронулся, сразу же набрав большую скорость. Алвы нигде не было.
Жиль Дидье не ожидал такого развития событий. Все произошло слишком стремительно, чтобы он успел обдумать ситуацию и принять единственно правильное решение – попытаться догнать микроавтобус и предложить Алве пересеть в его джип. Или хотя бы сопроводить Алву до гостиницы, польстив ей своим вниманием. В этом случае ее обида была бы не настолько велика. Все-таки она провела ночь в тюрьме, несмотря на его обещание.
Но он упустил такую возможность. Жиль Дидье обругал себя за то, что не успел запомнить номерной знак микроавтобуса, да и марку помнил смутно. Он снова забрался в салон джипа, включил мотор и направился в Plaza Athenee. Инспектор не сомневался, что микроавтобус доставит Алву именно туда.
Но Жиль Дидье напрасно прождал Алву несколько часов. Она так и не вернулась в отель. Инспектор даже заходил внутрь и спрашивал о ней у портье, думая, что Алва могла пройти незаметно для него. Но тот только разводил руками и мерзко улыбался.
Только спустя какое-то время Жиль Дидье догадался, что Алву встречал у тюрьмы мужчина. Это было единственное разумное объяснение. И он отвез ее не в гостиницу, а к себе. Фантазия инспектора услужливо нарисовала ему картину того, чем занимается Алва с этим мужчиной, пока он дожидается ее у дверей отеля. Это видение так потрясло Жиля Дидье, что он даже застонал, опустив голову на сложенные на руле руки. А потом завел мотор и, нарушая правила дорожного движения, вклинился в поток автомобилей, стремительно текущий к Елисейским полям.
Инспектор Дидье почти не смотрел на дорогу. Его глаза застилали слезы. Он слишком любил Алву, чтобы спокойно перенести ее измену. Почему-то он был уверен, что она изменила ему. И даже не по любви, а от обиды…
При этой мысли Жиль Дидье невольно сжал кулаки, а его нога надавила на педаль газа. И джип, взревев, вылетел на перекресток, когда на светофоре уже зажегся красный свет. Огромный автобус слева, уже начавший движение, не успел затормозить и всей своей массой врезался в автомобиль. Жиль Дидье умер мгновенно, раздавленный многотонным ударом, превратившим его джип в груду исковерканного металла…
Под землей было тихо и сыро. Фергюс безучастно смотрел на Алву и Филиппа, которые покорно стояли напротив него в массивных кандалах, ручных и ножных. На его худощавом лице не было видно и следа каких-либо эмоций. Зато на лицах эльфийки и рарога отражалась вся гамма чувств, от ненависти до страха. Они долго не могли поверить, что Фергюс действует от имени главы Совета ХIII.
– Джеррик не мог так со мной поступить! – кричала Алва. – Ты лжешь!
Филипп молчал, но его растерянный взгляд был не менее красноречив.
– Вас обоих будут судить за убийство Лахлана, – сказал Фергюс, дождавшись, когда истошные крики эльфийки стихли. – Надеюсь, вы не забыли, что он был членом Совета тринадцати. Поэтому вас ждет самое суровое наказание. До суда вы будете находиться в подземной темнице, здесь же, под зданием посольства Эльфландии. У вас будет достаточно времени обдумать аргументы в свою защиту.
– Когда будет суд? – спросил Филипп, болезненно морщась от судорожных всхлипываний эльфийки.
– Очень не скоро, – ответил Фергюс. – И на твоем месте я бы не стал торопить этот день. Жизнь, даже в заточении, предпочтительнее смерти. Впрочем, выбор за тобой. Если ты думаешь иначе, только скажи.
– Я подумаю над этим, – злобно буркнул Филипп.
– Подумай, – согласился Фергюс. – А также над тем, что своим жертвам ты такого выбора не давал. Помнишь женщину и ребенка, которых ты с этой презренной эльфийкой убил в России?
– Так ты мстишь нам за них? – спросил Филипп. – Не за Лахлана, а за каких-то людишек?
– Это не месть, – возразил Фергюс. – Это возмездие.
– В чем разница?
– Надеюсь, что когда-нибудь ты ее поймешь.
Фергюс сделал знак. Несколько бесстрастных эльфов, безмолвно стоявших за его спиной, увели побледневшего Филиппа. Рыдающую Алву, у которой началась истерика, пришлось почти нести на руках. Послышался звук закрывающихся тяжелых каменных дверей камер, в которых рарогу и эльфийке предстояло провести время до суда. Фергюс надеялся, что это будет вечность. Он не хотел пятнать своих рук их кровью, помня прощальную просьбу Евгении.
Фергюс поднялся из подземелья наверх. На втором этаже посольства Эльфландии, в кабинете премьер-министра за письменным столом расположился Альф и рассматривал большой альбом с фотоиллюстрациями. Это были снимки острова Эйлин Мор.
– Так это и есть твоя родина, дед? – спросил мальчик, когда Фергюс вошел.
– Моя и твоей бабушки Арлайн, – кивнул Фергюс. – И твоя тоже, Альф, пусть ты и родился в Берлине. Именно здесь твоя мама встретилась с твоим папой, когда он служил главным смотрителем маяка Эйлин Мор.
– Этот остров похож на каменную женщину, – разглядывая снимок со стороны моря, сказал Альф. – Тебе не кажется? Она как будто устала, прилегла отдохнуть и заснула.
– Так оно и было. Это Великая Эльфийка, – ответил Фергюс. – Когда-нибудь я расскажу тебе о ней.
– А когда?
– Скоро, Альф, очень скоро. Но для начала мы с тобой побываем на острове Эйлин Мор. И это будет уже сегодня. Наш рейс через три часа.
– Можно не торопиться, – сказал мальчик. – Я хочу досмотреть альбом.
– Нам придется спешить, – возразил Фергюс. Его подстегивало внутреннее нетерпение. – До дня весеннего равноденствия осталось не так уж много времени. Нам с тобой предстоит многое сделать, Альф, чтобы праздник состоялся. Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня!
– Сколько, дед? Скажи!
– Больше ста лет.
И это было правдой. Но мальчик не поверил Фергюсу, подумав, что он пошутил. Альфу шел только девятый год, и он даже не подозревал, сколько веков ему предстоит прожить самому.
