Вадим Иванович Кучеренко
Химера
Глава 19
Они проводили Евгению до остановки автобуса.
– Со мной все будет в порядке, – уверяла она, пытаясь улыбаться. – Доберусь до Мериды уже через два часа. А там на самолет – и через четыре часа буду в Сан-Франциско. Всего-то три с половиной тысячи километров! Меньше, чем до Лимы.
Она поцеловала Альфа.
– Не грусти! Надеюсь, мы останемся друзьями?
– На всю жизнь, – ответил мальчик. Он достал из кармана смартфон и протянул его Евгении. – От меня на память!
– Что ты! – возразила она. – Это слишком дорогой подарок.
– Возьмите! – настаивал Альф. – Тогда я буду знать номер вашего телефона. И смогу позвонить, когда захочу. Спросить, как дела. У друзей так принято.
– Ах ты, моя умничка! – улыбнулась она сквозь слезы и обняла его. Мальчик прижался к ней и замер, тоже едва не плача.
Фергюс нахмурился.
– Вам пора, Евгения, – сказал он сухо. – Автобус сейчас отойдет.
Женщина протянула ему руку со словами:
– Прощайте, сильная личность!
Фергюс, пожимая ее руку, почувствовал, какая она холодная.
Автобус уехал, подняв пыльную бурю.
– Осмотрим местные достопримечательности? – с напускной веселостью спросил Фергюс, положив руку на плечо внука. – Мы с тобой еще не видели Храм воинов и Храм ягуаров. Оба с настенными росписями, так что можешь попытаться прочитать послания, которые майя оставили потомкам. А еще здесь есть обсерватория Караколь и…
– Я немного устал, – хмуро ответил Альф. – Может быть, отдохнем у Колодца жертв? Чтобы никому не мешать.
Когда они пришли к Священному сеноту, мальчик присел на тот самый камень, на котором до этого сидела Евгения. Он задумчиво смотрел на темно-зеленую воду и изредка машинально бросал в нее камешки.
Фергюс тоже размышлял, наблюдая, как по поверхности стоячей воды расходится круги. Внезапный отъезд Евгении усложнял его задачу. Эльф рассчитывал на нее. Ему был нужен новый план, и срочно. До назначенной встречи с туди Вейжем оставалось совсем немного времени. Терракотовая армия ждала своего военачальника. После того, как в аэропорту Лимы эльф увидел эльбста Роналда, былая ненависть возродилась в его сердце. Он никогда не простит злобному эльбсту смерти своей дочери, Катрионы. Да и Арлайн умерла тоже из-за него, думал Фергюс, отчаявшись иным способом спасти их дочь…
Фергюс встряхнул головой, отгоняя эти мысли. Они мешали эльфу думать, как уберечь Альфа от опасности, когда он начнет войну с Советом ХIII.
Он прочил своему внуку большое будущее. Тот должен был стать великим эльфом, возвысившись над всеми духами, исстари населявшими землю. Но для этого он, Фергюс, обязан уже сейчас поступиться своими интересами и чувствами, если они противоречат его надеждам и великому замыслу.
Эта мысль неожиданно принесла Фергюсу облегчение. Ради внука он был готов на любые испытания и жертвы. И то, что он собирался предпринять, чтобы вернуть Евгению, казалось незначительной вехой на этом пути.
Возможно, думая так, эльф лукавил сам с собой.
Однако он уже принял решение.
– О чем думаешь, Альф? – спросил он. – Только честно.
– Она хорошая, дед, – ответил тот, отворачиваясь и бросая камешек. Булькнув, тот ушел в воду. – Только несчастная. Мне ее жалко. Пропадет она без нас.
– Тогда давай вернем ее, – предложил Фергюс. – И поможем ей.
– Дед, ты самый лучший, – личико мальчика расплылось в счастливой улыбке. Он вскочил на ноги с таким видом, будто усталость, на которую он только что жаловался, мгновенно прошла или была только предлогом вернуться к Колодцу жертв. – А мы сможем догнать автобус?
– Эту ржавую колымагу? – пренебрежительно произнес Фергюс. – Да запросто!
– Дед, а что такое колымага? – озадаченно спросил мальчик.
– Это то, на чем ездили в те времена, когда я был в твоем возрасте, – пояснил эльф, скрывая улыбку. – Тогда еще не было машин. И самолетов. И…
– Я понял, дед, – прервал его Альф. – Колымага – это то, во что запрягали динозавров. Так мы идем или будем ностальгировать по тем добрым старым временам?
Евгения сидела у окна и невидящими глазами смотрела на клубящуюся из-под колес автобуса пыль, ни о чем не думая. Когда автобус обогнал темно-синий Jeep Cherokee, она этого даже не заметила.
Джип помигал фарами, посигналил, и автобус остановился у обочины. Пассажиры загалдели, словно растревоженные вороны. Водитель открыл дверь, и в салон вошел Фергюс.
– Женя! – окликнул он.
Она, очнувшись от своего забытья, повернула голову и вскрикнула, увидев эльфа.
– Что с вами? – встревожился он.
– Всю жизнь боялась призраков, – улыбнулась она. – Разве можно так пугать женщину? Что мне просил передать Фергюс?
– Вы опять шутите, – вздохнул эльф. Он не всегда понимал юмор людей. – Пойдемте со мной.
– Пока смерть не разлучит нас, – тихо сказала Евгения.
Она вышла из автобуса, опираясь на руку, которую ей протянул Фергюс.
Автобус уехал, раздраженно фыркнув и осыпав их пылью с головы до ног.
– Вы решили подбросить меня до аэропорта? – спросила Евгения. – Очень любезно с вашей стороны.
– Я решил подбросить вас до Сан-Франциско, – ответил Фергюс. – А в Сан-Франциско, пока вы будете с Альфом осматривать местные достопримечательности, нанести визит вашему бывшему мужу. И убедить его вернуть вам сына. Вы не против?
– Вы настоящий Фергюс, – произнесла она. И улыбка вернула ее лицу увядшую красоту.
– А вы настоящая эльфийка, – заметил он. – Только тех обезображивает солнце, а вас – печаль. Но когда вы улыбаетесь, то становитесь самой красивой женщиной на земле. Никогда не грустите.
– Вы сейчас мне сделали комплимент или выговор в своей потрясающей деликатной манере? – спросила Евгения, рассмеявшись.
Фергюс в отчаянии махнул рукой. Подумав, что дед машет ему, из Jeep Cherokee выскочил Альф. Его личико сияло. Он подбежал и остановился в сомнении. Но Евгения сама обняла его и звонко расцеловала.
– Альф, мы едем в Сан-Франциско! – радостно сообщила она мальчику. – Ты бывал когда-нибудь в этом ужасном городе? Он стоит на сорока трех холмах, и в нем все улицы вертикальные. А еще там постоянный туман, и тот, кто утверждает, что он придает некий шарм и очарование городу, бессовестно лжет. Но зато в этом городе живет один замечательный мальчик, который тебе понравится. И вы обязательно подружитесь. Ты не против, как говорит твой самый лучший в мире дед?
– Конечно, нет, – заверил ее Альф. – У меня никогда не было друзей. Надо же когда-нибудь начинать.
– И это будет хорошее начало, поверь мне. Его зовут почти так же, как тебя – Альберт.
– Я буду звать его Альб, можно? – робко спросил мальчик.
– Я думаю, что он не будет возражать, – заверила его Евгения.
– Он будет мне как брат, – пообещал Альф. – Правда, здорово, дед?
Фергюс смутился под выразительным взглядом Евгении. И не нашел, что ответить.
Джип пылил по дороге. Евгения снова села за руль, а Фергюс с Альфом устроились позади. Мальчик вскоре уснул, прикорнув к плечу деда.
– Вы действительно мне поможете? – тихо спросила Евгения. Она словно боялась быть услышанной.
Но Фергюс услышал ее. И кивнул. Между ними установилась незримая связь, которая позволяла им понимать друг друга иногда даже без слов.
– Мне было очень страшно, – призналась она. – В Китае есть река, которая летом, в самую жару, вдруг начинает покрываться льдом. Когда я ехала в этом автобусе, то чувствовала себя этой рекой. С вами такого никогда не случалось, Фергюс? Можете не отвечать, если не хотите.
– Только однажды, – помолчав, произнес он. – Это было в Париже, в начале прошлого века, в ночь с двадцать девятого на тридцатое декабря. Навсегда запомнил эту дату. От меня ушла невеста, к человеку. Рыжеволосому Джеку. Одному из тех, кто строил маяк на острове Эйлин Мор. Мысли о мести, которые я лелеял в своей душе, не приносили облегчения. Ужасная гибель трех смотрителей маяка, к которой я имел самое непосредственное отношение, пусть и не запятнал свои руки кровью, ужаснула меня своей бессмысленностью. Ведь Арлайн это не вернуло. Я был в отчаянии, не видел смысла в своей жизни и не мог найти выхода. Я даже думал о смерти. Но не о той, неизбежной для всех, и потому почти абстрактной. О самоубийстве. Это была ужасная ночь. Не знаю, как я ее пережил. А наутро все парижские газеты пестрели заголовками о том, что в один час пять минут ночи в городе остановились часы. Причины «Парижского сбоя», как назвали это происшествие, так и остались невыясненными. Но я то знал, что именно в эту минуту я едва не выстрелил себе в сердце.
– И все-таки вы необыкновенный, Фергюс, – сказала она. – Даже время останавливается из-за вас. Та река в Китае, она замерзает независимо от того, что я переживаю. Она покроется льдом, даже если я буду счастлива. Вот как сейчас, например. А знаете, почему я чувствую себя счастливой?
– Из-за моего обещания вернуть вам сына?
– И это тоже, разумеется, причина. Но есть еще одна. Вы впервые рассказали мне что-то о себе. Вы доверились мне, Фергюс. Не поверите, но я счастлива именно от этого!
Весь остальной путь до аэропорта Мериды они проехали молча, не обменявшись ни словом.
В аэропорту Фергюс сдал менеджеру пункта проката арендованный Jeep Cherokee. Рейс до Сан-Франциско с пересадкой в Мехико отправлялся через три часа. Они успели зайти в кафе и полакомиться мороженым и tortilla. И даже Фергюс, у которого за весь этот день не было во рту ни крошки, с удовольствием съел несколько этих приготовленных вручную, как их заверил официант, кукурузных лепешек, которыми так славится мексиканская кухня.
Международный аэропорт Лимы был назван в честь известного перуанского пилота Хорхе Чавеса. Но Алву этот факт не заинтересовал. Она с презрением смотрела на Филиппа, который с поразительным хладнокровием выдерживал этот взгляд, продолжая улыбаться. Он только что потребовал от Алвы очередные пять тысяч долларов, на которые собирался купить информацию о пассажирах aeropuerto internacional Jorge Chávez, проследовавших через него за последние сутки.
– Почему бы тебе не пошарить в собственных карманах? – спросила Алва. Во время полета она воспользовалась тем, что рарог спал, и заглянула в них. – Уверена, ты найдешь там те две тысячи долларов, которые остались от моего предыдущего взноса. Подлец! Ты меня обворовал!
Но рарог был неуязвим для оскорблений.
– Когда я брал у тебя пять тысяч в Сеуле, я не знал, что мне удастся договориться на меньшую сумму, – смеясь, заявил он. – Моя работа тоже что-то стоит. Считай, что это мои комиссионные.
Алва почти задохнулась от гнева.
– И у тебя хватает наглости требовать от меня денег еще! Заплатишь на этот раз из своих комиссионных.
– Но мне может не хватить двух тысяч!
– Это не Сеул, дорогуша, а Перу. Здесь расценки ниже. Достаточно будет и тысячи. Voleur!
Филипп пожал плечами и скрылся в толпе. Вернулся он через час.
– Они улетели в Мексику, – сообщил он. – Город Мерида. Ближайший рейс туда только завтра. Нам придется провести ночь в Лиме. Отель Costa del Sol Wyndham находится напротив аэропорта, всего в двадцати метрах от терминала. Я заказал нам «люкс».
Алва не была разочарована, но умело скрыла это.
– И сколько ты украл на этот раз? – спросила она с деланным возмущением. Но отчета в тратах не потребовала. А Филипп промолчал, нахально ей подмигнув.
В отеле Филипп направился к стойке регистрации, предложив Алве подождать, пока он уладит необходимые формальности.
Толстый мужчина в цветастой рубахе и шортах, открывающих его жирные ляжки, только что заплатил за номер и теперь с восхищением смотрел на роскошные бедра Алвы, которые почти не скрывала короткая юбка. Когда она опустилась в кресло, то юбочку и вовсе не стало видно. Алва со скучающим видом перелистывала глянцевый журнал, забытый кем-то на столике в холле гостиницы.
Рарог заметил взгляд американца. И, перехватив его, лукаво подмигнул.
– Нравится? – спросил он, кивнул на Алву.
– Штучка на миллион долларов, – ответил тот, сочно причмокнув жирными губами.
– Всего одна тысяча долларов, – возразил Филипп. – И она твоя на всю ночь.
Лицо толстяка пошло красными пятнами.
– Вы кто? – пробормотал он.
– Эта штучка со мной, – многозначительно сказал Филипп. – А кто я – не важно. Или ты из полиции нравов?
– Что вы, – толстяк встревожился. – Я не то хотел сказать!
– Да или нет? – настойчиво спросил Филипп. –Time is money.
– Да, – выдохнул тот, бросив быстрый взгляд по сторонам.
– Жди ее в своем номере через час, – велел Филипп. – Деньги положи заранее на прикроватную тумбочку. Когда она будет уходить, то заберет. Understand?
– Да-да, – торопливо закивал тот головой.
– И не забудь купить бутылку шампанского! Она предпочитает французское. Если хочешь быть посвященным во французские тайны любви.
Глаза толстяка заблестели от вожделения.
– Но вы не спросили, в каком я номере живу, – забеспокоился он.
– Я стоял за твоей спиной, когда ты платил, и случайно услышал, – не моргнув глазом, заявил рарог. В действительности он узнал, в каком номере поселили толстяка, и даже как его зовут – Руди Уилсон, проникнув в его мысли. – Поторопись, а то не успеешь купить шампанское!
Тот направился к лифту, по пути часто оглядываясь на Алву, которая, ничего не подозревая, продолжала безмятежно просматривать журнал.
– Тебя устроит гидромассажная ванна в номере? – спросил Филипп, подходя к эльфийке через некоторое время, которое ему потребовалось, чтобы обменяться парой двусмысленных фраз с худой, напоминающей обглоданную собакой кость, блондинкой, сидевшей за стойкой регистрации. – Или предпочитаешь турецкую баню?
– Ты читаешь мои мысли, – томно потянулась Алва, вставая.
– Так я прощен? – улыбнулся Филипп.
– Я подумаю об этом, пока буду принимать ванну, – ответила она, презрительно фыркнув.
Филипп проводил эльфийку в «люкс», по пути ласково поглаживая ее бедра. Алва не протестовала. Она помнила те чудесные ощущения, которые получила от близости с рарогом, и надеялась, что он не обманет ее ожиданий и в эту ночь. Ее тело сладостно ныло в предвкушении блаженства.
– Ты не откажешься от бутылочки французского шампанского? – спросил Филипп, останавливаясь на пороге номера. – За мой счет, разумеется.
– А ты знаешь, как надо обращаться с женщиной, – одобрительно заметила Алва. – Закажи по телефону, пока я буду принимать ванну.
– Лучше я сам схожу в ресторан, – возразил Филипп. – А то они что-нибудь перепутают или захотят нас обмануть, и принесут самого дешевого. А скажут, что оно стоит тысячу долларов.
Алва кивнула, соглашаясь, и скрылась в ванной комнате. Филипп вышел, закрыв за собой дверь. По лестнице поднялся этажом выше, подошел к номеру, в котором американский турист должен был поджидать Алву, и, приникнув ухом к двери, прислушался. Ничего не услышал. Он тихо постучал и толкнул дверь. Та оказалась не запертой. Рарог вошел.
Руди Уилсон возлежал на кровати, нетерпеливо почесывая живот. Он ожидал увидеть Алву. При виде Филиппа толстяк забеспокоился, вожделение в его взгляде сменила тревога. Он попытался приподняться, но не успел. Филипп быстро подошел к нему и ударил кулаком. Мужчина захрипел и, как опавшее тесто, опустился обратно на кровать. Он потерял сознание.
Филипп огляделся. На тумбочке он увидел пачку долларов и бутылку Veuve Clicquot. Руди Уилсон заботливо приготовил все это для Алвы.
– Годится, – пробормотал Филипп, пересчитав деньги. – За удовольствие надо платить, Руди. И даже за мечты о нем.
Он засунул доллары в карман, прихватил бутылку и сожалением вздохнул, глядя на бесчувственное тело толстяка.
– Я бы взял все твои деньги, Руди, но ведь ты заявишь в полицию, правда? А из-за такой малости, как тысяча долларов и бутылка шампанского, ты не станешь впутываться в неприятную историю и марать свое доброе имя. И тем более не расскажешь жене. Поэтому, как ни жаль, но… Goodbye!
Филипп помахал рукой и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Мужчина, по его расчетам, должен был очнуться не раньше полудня следующего дня. К этому времени они с Алвой уже будут в воздухе, на пути в Мексику. Поэтому Филипп ни о чем не беспокоился.
Он вернулся в их с Алвой «люкс». Эльфийка все еще находилась в ванной комнате. Дверь в нее была приоткрыта, и оттуда доносились плеск воды и ее довольное мурлыканье. Алва что-то напевала на французском языке.
Филипп быстро скинул с себя одежду и, абсолютно голый, держа в одной руке бутылку Veuve Clicquot, в другой – два бокала, вошел в ванную. Он уже по достоинству оценил, с каким совершенством овладела Алва искусством любви. И от этой ночи ожидал удовольствия не меньше, чем эльфийка.
Глава 20
Вода в озере была холодной и казалась темно-зеленой из-за тени, которую отбрасывали окружающие ее пологие горы. Он лежал на самом дне и сквозь прозрачную толщу воды над головой смотрел на облака в небе. Облака меняли свои очертания, повинуясь порывам ветра. Он пытался угадать, во что они превратятся через некоторое время. Это было его любимое развлечение, когда он был сыт и доволен жизнью. Как сейчас.
Когда он бывал зол или чувствовал раздражение, то выходил из озера на берег. Вокруг было много деревушек. Ближе всех Бауэн и Эмметтен, но, гонимый голодом, он мог добраться и до Вицнау, а это не менее девяти километров. Он считал, что дань ему должны платить все поселения в округе, независимо от своей удаленности от озера Зеелисберг, в котором он жил с рождения. И люди платили – скотом и домашней птицей. Иногда он не брезговал и человечиной.
Но сегодня с утра эльбст не испытывал голода и у него было хорошее настроение после удачной вылазки этой ночью в деревушку Ингенболь. Он даже начал обдумывать, не наведаться ли как-нибудь в Люцерн – город находился всего в двух десятках километров от озера, и можно было обернуться за ночь туда и обратно, если поторопиться. Но он не любил спешки, и поэтому отбросил эту мысль. До поры до времени.
Он уже собирался вздремнуть, когда на поверхность озера неожиданно упала тень. Эльбст всмотрелся и увидел, что к берегу подошла девушка. Она была не из этих мест, если судить по одежде. Светловолосая и полнотелая. Такие особенно нравились эльбсту. Наверное, девушка не знала, что в горном озере нельзя купаться в это время года. Или была привычна к холодной воде. Но она начала раздеваться.
Когда девушка сняла с себя всю одежду и начала медленно входить в воду, придерживая свои большие груди руками и зябко поеживаясь, эльбст двинулся ей навстречу. Он был сыт, но скучал, а это могло его развлечь.
Ее тело было мягким и приятным на ощупь. Эльбст обвился вокруг девушки и сладострастно впился в ее пышную грудь. Он хотел только поцеловать ее, но нечаянно прокусил тонкую кожу, и темно-зеленая вода окрасилась красной кровью. Запах кровь возбудил его сильнее, чем он ожидал. Он утащил девушку на дно и там грубо овладел ею. А затем разорвал ее на куски и набросился на еще теплое сочное мясо, давясь и жадно глотая.
Насытившись и удовлетворив свою похоть, эльбст снова улегся на самое дно и заснул…
Проснулся он от звуков человеческих голосов и бликов света, которые отбрасывали на воду костры, разложенные на берегу озера. Люди был взволнованны и решительно настроены. В руках у них были сети, копья, багры. Они спускали в озеро лодки.
Лодок и людей было слишком много, и эльбст почувствовал страх. Он был еще молод и не вошел в полную силу, которая позволила бы ему справиться с таким количеством врагов, даже несмотря на то, что это были всего лишь люди. И он благоразумно предпочел незаметно скрыться в зарослях, окружающих озеро. Он доплыл до противоположного берега и выбрался на сушу. Направился к горам, которые находились неподалеку. Но его увидели. Раздался громкий угрожающий крик. Люди бросились за ним в погоню. Некоторые из них сели в лодки и начали быстро и сильно грести, чтобы пересечь озеро. Другие побежали по берегу. Озеро было небольшим, и расстояние между эльбстом и людьми неумолимо сокращалось. Одно или два копья уже вонзились в землю рядом с ним. Третье копье задело его хвост, и эльбст почувствовал, как из него хлынула кровь. Он спешил, понимая, что от этого зависит его жизнь.
Эльбст попытался рыкнуть. Но вместо его обычного свирепого рычания, которое внушало людям ужас, получился жалкий страдальческий вопль, похожий на крик о помощи. Однако он хорошо понимал, что никто ему не поможет.
Эльбст приближался к глубокому оврагу, который пересекал поросшую густым лесом гору почти надвое. Он знал, что люди не рискнут спуститься в этот овраг в темноте, и будут ждать рассвета. Это был его единственный шанс на спасение. Эльбст чувствовал, как силы покидают его вместе с кровью, которая продолжала течь из его хвоста. И вдруг он изнемог. Это произошло внезапно. Лапы отказались ему служить, мышцы одеревенели. Он прижался к земле и приготовился к смерти. Но не мог закрыть глаз. Поэтому он видел, как топор в руках подбежавшего к нему человека поднялся и начал стремительно опускаться…
Эльбст Роналд вздрогнул и с криком ужаса проснулся.
Этот страшный сон с некоторых пор снился ему почти каждую ночь. Он напоминал эльбсту о том, что когда-то с ним случилось, и о чем он, казалось, давным-давно забыл, счастливо избежав тогда смерти. Именно после этого происшествия он покинул свое родное горное озеро Зеелисберг и пустился странствовать по свету. Это принесло ему удачу. Но разве он мог знать, что расплата придет много позже, несколько веков спустя? И он не мог откупиться. Он не пожалел бы ничего, только чтобы спать спокойно. Но как заключить сделку со сновидениями? Ты можешь даже поставить свою подпись под договором, но это ничего не изменит, потому что его должны подписать две стороны…
Роналд открыл бар и налил себе стакан коньяка столетней выдержки. Опрокинул его в свою глотку. Ужас отступил куда-то вглубь сознания, затаился. В последнее время эльбст много пил и старался как можно меньше спать. Это было единственное средство отсрочить жестокую пытку, которой его подвергал сон.
Но Роналд рассчитывал, что все изменится, когда он овладеет заветным ключом и сумеет открыть дверь, за которой скрывается страна богов. Пусть Джеррик лелеет безумные планы уничтожения человеческого рода. Он, Роналд, согласился быть его соучастником в этом деле только по одной причине. Страна богов дает тому, кто в нее попал, неслыханные знания и силу, утверждает Джеррик. Если кобольд прав, то он, Роналд, избавится от своих ночных сновидений. А если ошибается… Что же, пускай пеняет на себя. Незаменимых духов нет. Даже среди членов Совета тринадцати.
Разумеется, эльбст не посвящал Джеррика в свои мысли. Он всегда считал, что возмездие должно быть не только неотвратимым, но и внезапным. Только тогда никто и ничто не помешает ему осуществиться. Пусть для кобольда это будет сюрпризом, подумал Роналд, и даже рассмеялся. Настроение у него несколько улучшилось после коньяка.
Он выглянул в окно автомобиля. Кавалькада из трех мерседесов и нескольких джипов с охраной двигалась по узкой дороге, которая, прихотливо извиваясь, вела в горы.
Более тысячи километров пути от аэропорта Лимы до горы Хай-Марка были очень приятным путешествием. Теплое дыхание океана освежало и успокаивало. Они проехали, не задерживаясь, плато Наска. Но затем дорога круто сворачивала и уходила в горы. Движение замедлилось. Приходилось обгонять встречные грузовики, которые едва карабкались по серпантину вверх. Начала портиться погода. То светило солнце, а то шел дождь, который высоко в горах превратился в снег. Воздух стал разреженным, затрудняя дыхание. Эльбст давно не бывал в гористой местности. Как обычно, она поразила его своей суровой красотой. Он снова вспомнил молодость и родное горное озеро Зеелисберг.
– Остановись, – приказал он водителю.
Мерседес замер. Роналд вышел из машины. Вдохнул полной грудью и почувствовал, что у него слегка закружилась голова. Это был воздух гор, несомненно. Но перуанских, а не швейцарских. Этот воздух казался эльбсту чужим и неприятным.
Кавалькада также остановилась. Кобольд Джеррик и рарог Мичура вышли из своих мерседесов и подошли к эльбсту. Их мгновенно окружили рароги из личной охраны Мичуры, которых тот взял с собой по приказу кобольда. Они настороженно озирались. От их взглядов не смогли бы ускользнуть даже горная мышь или птица.
– Я устал от этого однообразного пейзажа, – капризно заявил Роналд. – Как долго ты еще собираешься мучить меня, Джеррик?
– Через час мы доберемся до плато, где оставим машины и охрану, – ответил тот, подобострастно улыбаясь. – И еще немного пройдем пешком. Если ты, повелитель Роналд, не предпочтешь…
– Я бы предпочел спустить с тебя шкуру, тварь, – рыкнул эльбст. – Ты не предупредил меня, что придется идти пешком. Я бы нанял мулов и носильщиков.
– И им стала бы известна наша тайна, – укоризненно заметил Джеррик. – Это было бы неразумно.
– Ненадолго, – фыркнул эльбст. – В горах много бездонных ущелий, которые могут надежно сохранить любую тайну.
– Люди хитры и пронырливы, – сказал Джеррик. – А если бы кто-нибудь из них сумел убежать?
– Тогда мы отправили бы на дно пропасти рарогов Мичуры,– ухмыльнулся эльбст. – Если бы они допустили это, какой от них толк?
Джеррик и Мичура переглянулись.
– Ты, как всегда, мудро мыслишь, повелитель Роналд, – поклонился кобольд. Смиренно произнес: – Mea culpa.
– То-то же, – удовлетворенно буркнул эльбст. – Напомни мне об этом, когда мы вернемся в Берлин. Я что-нибудь придумаю тебе в наказание.
– Обязательно, повелитель Роналд, – снова поклонился Джеррик, чтобы скрыть выражение своих глаз от проницательного взора эльбста. – Но, может быть, мы продолжим наш путь? Не хотелось бы, чтобы ночь наступила раньше, чем мы доберемся до места.
На это возразить было нечего, и эльбст, махнув лапой, снова уселся в автомобиль. Кавалькада медленно двинулась по серпантину вверх.
Вскоре они достигли крошечного плато, некогда образовавшегося в результате вулканической деятельности. Дальше дорогу преграждало широкое ущелье, через которое можно было перебраться, только имея крылья. За ним виднелась узкая тропинка, по которой могли пройти разве что горные козы. Она сворачивала за скалу с острым, как бритва, гребнем.
– Теперь понятно, почему этого жреца с его ключом никто не мог найти столько времени, – сказал эльбст, подходя к краю ущелья и заглядывая в пропасть. – Джеррик, далеко отсюда до озера, в котором он утопился?
Кобольд подошел ближе и встал рядом с ним.
– Ты увидишь его сразу за той скалой, – сказал он, странно улыбаясь. – Мичура, ты с нами? Ты-то можешь просто перелететь через это ущелье.
– Пожалуй, нет, – ответил тот. – Озеро не моя стихия. А вдруг крылья промокнут. И как я полечу обратно?
– Тебе бы все летать, – буркнул Роналд. – Джеррик, пойдем! Пусть остается.
Кобольд с недовольным видом покосился на Мичуру, но не посмел ослушаться приказа. Мгновение – и эльбст с кобольдом растаяли в воздухе, как туман под лучами солнца. Они возникли почти сразу, но уже по ту сторону ущелья. Джеррик пошел впереди, указывая дорогу. Роналд следовал за ним, раздраженно изрыгая короткие языки пламени из ноздрей.
Как только они скрылись за скалой, Мичура расправил крылья и перенесся через пропасть. Затем вернулся обратно. Пренебрежительно сплюнул вниз.
– Duobus litigantibus tertius gaudet, – с ухмылкой сказал он. – Двое дерутся, третий радуется. Вот так-то, Джеррик!
Роналд уже издали почувствовал ледяной холод, идущий от горного озера. Оно было небольшим, но глубоким, если судить по цвету неподвижной воды. По его берегам не росла трава. От озера веяло затхлостью.
– Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae, – пробормотал эльбст. – Вот место, где смерть охотно помогает жизни.
– Это не удивительно, – ответил Джеррик, задумчиво глядя на стоячую воду. – На дне этого озера уже несколько веков хранится величайшая тайна всех времен и народов земли. Ключ в страну богов. Если ты не забыл об этом, повелитель Роналд.
Эльбсту показалось, что в голосе Джеррика прозвучала насмешка. Возможно, над его, Роналда, страхом, который он не сумел скрыть. Он попытался приободрить себя. Поднял с земли и бросил в озеро камень. Тот булькнул, уходя в воду. От него разошлись волны. Эта картина успокоила эльбста.
– Ты уверен, что жрец утопился здесь? – спросил он кобольда.
– Нос loсо, – кивнул тот. – Здесь.
И добавил, испытывающе глядя на эльбста:
– Сеterа desiderantur. Об остальном остается только желать.
Но Роналд все еще сомневался. Джеррик чувствовал это.
– Если хочешь, я войду в озеро вместо тебя, – предложил он. – В конце концов, разве это так важно, кто поднимет со дна озера ключ от двери в страну богов?
Эльбст с подозрением взглянул на него. И то, что он увидел, ему не понравилось. Глаза кобольда сверкали, невольно выдавая бушевавший в его душе пожар страстей. В голову Роналда пришла мысль, что если кобольд найдет ключ, то может его не отдать, а воспользуется им сам. Это помогло эльбсту решиться.
– Жди меня на берегу, – буркнул он.
Ледяная вода обожгла эльбста, но ему, выросшему в горном озере Зеелисберг, она была не так страшна, как любому другому. Медленно ступая, он вошел в озеро по колени, по грудь, скрылся в воде с головой. Несколько мощных движений – и он оказался на середине озера. Но дна не было видно. Он устремился вниз.
Озеро оказалось необычайно глубоким. Эльбст все погружался и погружался, но не мог достигнуть дна. Внезапно он почувствовал головокружение, похожее на то, что испытал на горной дороге. Но усилием воли справился с ним. Много хуже было то, что от ледяной воды начали неметь мышцы. Вскоре одеревенели даже мышцы шеи, он не мог повернуть голову. Дышать становилось все труднее. Но он не хотел останавливаться, понимая, что на вторую попытку уже не решится. Неудача первого погружения лишит его мужества.
Неожиданно он увидел утопленников. Их было много, очень много для такого маленького озера. Видимо, они копились здесь веками. Найти среди них того, кто был нужен эльбсту, жреца с ключом от ворот в страну богов, казалось невозможным. Если не иметь в запасе того, чем эльбста уже не располагал – времени. Точнее, вечности.
Внезапно он понял, что тоже не сможет подняться на поверхность озера. Его дыхание пресеклось, глаза подернулись мутной пленкой. Но он по инерции продолжал погружаться.
Когда эльбст Роналд достиг дна, он был уже мертв…
Джеррик долго стоял на берегу озера, даже после того, как стало очевидно, что эльбст уже не всплывет. Впрочем, кобольд не сомневался в этом с самого начала. Он знал, что не случайно в древних рукописях это озеро называли Мертвым. Еще никто из тех, кто входил в его воды, не возвращался на берег. Вода в нем оставалась ледяной даже в сильнейший солнцепек. В озере не водились рыбы и не росли водоросли, над ним не летали насекомые, вокруг него не бродили звери. Возможно, из-под земли выделялся ядовитый газ, который убивал всех. Или на озеро было наложено заклятие, которое нельзя снять, потому что это также грозило смертью тому, кто предпримет такую попытку.
