Микаэл Геворгович Абазян
Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена
Эпилог
Ранним июльским утром успевший повидать на своем сравнительно недолгом веку минивэн Renault Espace пятого поколения в очередной раз увозил в северном направлении подальше от раскаляющегося от жары города пятерых его жителей. Прямо за ним следовал новенький «Жук», время от времени отстававший от головной машины и после нагонявший, вовремя притормаживая при опасном сближении.
В районе полудня обе машины чинно въехали на территорию горного ресорта с неординарным для подобных объектов названием «Sanctuary». Первой из «Жука» выскочила смуглая, длинноволосая, среднего роста девица и радостно запрыгала, воздев руки к небу и что-то радостно крича. Через несколько секунд она инстинктивно подалась назад, вдруг испугавшись лая огромного мохнатого пса, который торопился к ней и словно призывал не нарушать общественный порядок. Успевшая к этому времени вылезти из автомобиля пара разделилась: высокий юноша подозвал к себе пса и тот радостно завилял хвостом, узнав его и возвещая всем о приезде дорогих гостей, а девушка подошла к первой и принялась что-то быстро ей объяснять.
Последним из «Жука» вылез другой высокий парень, густые брови которого сразу же становились его отличительной чертой для тех, кто видел его впервые. Он предпочел сразу же заняться рюкзаками и сумками. Лишь к этому моменту пассажиры ведущего автомобиля начали покидать свои места, потягиваясь и разминая затекшие тела. Двое молодых парней присоединились к группе друзей, после чего оказали должное внимание добродушному псу, частота виляния хвоста которого напрямую зависела от числа гостей. В какой-то момент предел его возможностей был достигнут, и он просто перебегал от одного к другому, время от времени радостно завывая.
Из красивого двухэтажного здания гостиницы вышел долговязый человек в униформе. Он церемониально оставался на своем месте, готовясь встретить дорогих гостей самыми теплыми словами, лишь окликнул пса по имени, что тот воспринял как указание сопровождать их на пути ко входу в здание.
Гости разобрали рюкзаки, пакеты и сумки и неспеша последовали за псом, обмениваясь впечатлениями и рассказывая смешные истории, которые уже успели произойти с ними в дороге. Когда они, отвечая на теплые приветствия, стали друг за другом проходить внутрь, из головной машины словно выпорхнула невысокая женщина средних лет, облаченная в цветастое, молодившее ее летнее платье и ослепительно-белые мокасины. Она сразу же стала помогать пассажиру, все еще сидевшему на заднем сиденье. Водитель также подошел к задней двери, но убедившись в том, что в его помощи не было необходимости, начал проверять техническое состояние автомобиля.
Через минуту женщина уже сопровождала на пути к зданию отеля невысокого старичка, держа его под руку и что-то увлеченно рассказывая. Одетый далеко не по последнему слову моды, но стильно и при полном параде, он с восхищением глядел по сторонам и время от времени кивал ей. Так они дошли до главного входа и были особо учтиво встречены управляющим ресорта.
Тем же вечером, эта восьмерка в полном составе вошла в по обыкновению широко распахнувшую свои двери «Закусочную», что находилась в долине. Те, для кого спуск мог оказаться затруднительным, доехали сюда на «Жуке». Будучи уже на месте, смуглая и длинноволосая девушка снова первой выскочила из машины, радуясь пуще прежнего, словно одержала какую-то важную победу, в которую никто не верил. Остальные предпочли выйти на час раньше, пройти до границы ресорта в сопровождении лохматого пса и начать часовой спуск в долину, в течение которого несколько раз останавливались, чтобы разглядеть местные красоты.
Ближе к концу пребывания гостей в своем заведении, хозяин «Закусочной», крупный мужчина лет шестидесяти с пышными усами и неизменной трехдневной щетиной, попросил гостей подождать с очередным тостом, после чего вышел из помещения и через несколько минут вернулся в сопровождении нескольких женщин и мальчика одиннадцати лет. В руках он держал две бутылки из толстого темно-зеленого стекла, запечатанные сургучом и покрытые пылью, плесенью и паутиной.
– Сейчас я хочу угостить вас вот этим вином, – заговорил он, начав обтирать бутылки влажной тряпкой. – Это не просто пьянящая жидкость в зеленом стекле, которая много лет пролежала в сыром подвале. Это вино особенное. Оно – самое лучшее из всего, что у меня есть. И вы знаете – я никогда его не пил! «Тогда почему ты так уверенно говоришь такие громкие слова?» – спросите вы меня – и будете правы в своих сомнениях. И я вам на это отвечу так: «Я в это верю, потому что иначе не может быть» – и я тоже буду прав в своей вере.
Он по очереди распечатал обе бутылки и принялся обходить всех, наливая каждому вина до краев в простые, но стильные глиняные кружки.
– Это вино своими руками сделал мой отец. Он всю жизнь делал вино, и оно было известно далеко за пределами нашего поселения. Последние же несколько бутылок отец запечатал, когда узнал, что ему оставалось жить совсем немного. Он позвал меня за собой и спустился в подвал. Мы отнесли туда десять штук бутылок, и отец при мне положил их на свои полки. И тогда он сказал мне свое слово.
«Ты вырастешь, станешь мужчиной, у тебя будет своя жизнь и своя работа. Люби то, что ты делаешь, и знай, что если ты будешь делать свою любимую работу, то обязательно станешь счастливым, когда увидишь, какими полезными окажутся ее плоды. Я всю жизнь делал вино, но эти десять бутылок я сделал с особой любовью. Я вложил в них опыт всей своей жизни. Как бы я ни хотел попробовать это вино, еще больше я хочу, чтобы ты пил его после меня. Ты будешь открывать по одной бутылке всякий раз, когда встретишь счастливого человека. Ты будешь пить с ним это вино и учить его моей заповеди, чтобы он тоже потом в своей жизни научился праздновать встречи со счастливыми людьми. Вы будете пить, веселиться, говорить и петь, а ваши сердца и души будут в это время лечиться от всех болезней. Ты уже будешь счастливым, если откроешь хоть одну из этих бутылок, и я очень хочу, чтобы ты за свою жизнь успел открыть их все. Я обязательно буду с тобой и буду радоваться каждой открытой бутылке, потому что с каждым разом мой сын будет становиться еще счастливее».
На этих словах он замолчал и начал смотреть в свою кружку, то поднимая брови, то опуская. Непонятно было, улыбается ли он, хмурится, нервничает или хочет что-то вспомнить. В конце концов улыбка пробилась из-под его густых усов, и он высоко поднял кружку с вином и сказал:
– Сегодня я открыл эту бутылку в вашу честь, мой дорогой гость и друг моих друзей! Уважаемый профессор Робинсон…
– Робертсон! Ро-берт-сон, – зашептал сидящий от него по левую руку Аарон.
– Ой! Профессор Робертсон, конечно же. Простите, я запутался…
– Ничего страшного, мой дорогой друг, – слабеньким голосом заговорил почитаемый гость, старичок с морщинистым лицом, но со светящимися от радости глазами, – если вы спросите меня, то я, к своему глубокому сожалению, вообще не знаю вашего имени. Но я знаю вас, и знаю – не побоюсь этих громких слов – вашего отца, который продолжает в вас жить и сейчас говорит с нами вашими прекрасными словами. Прошу вас, продолжайте!
Хозяин нервно сглотнул, пытаясь отогнать подкативший к горлу ком, нахмурился и глубоко вздохнул.
– Дорогой профессор Робертсон! Для меня лично и для всех нас от всей души приятно сейчас находиться здесь, сидеть за столом с вами, с человеком такой необычной судьбы, с одним из самых счастливых людей, которых я когда-либо встречал. Я сейчас рад, что… Мне так приятно… Отец сейчас радуется… Я верю в это. Я как будто вижу его сейчас.
Родственники хозяина давно не видели его в таком душевном состоянии. Его глаза блестели от слез, а лицо расплывалось в улыбке. Он, не стесняясь, вытер лицо широкой ладонью и снова поднял свою кружку с вином.
– Для меня будет большой честью, профессор, если вы будете обращаться ко мне на «ты». А сейчас, простите меня за многословность, я хочу наконец-то выпить. За вас, дорогой профессор! И за Счастье!
Все молча осушили свои кружки, причмокивая и изучая опустевшие емкости. Хозяин стоял с закрытыми глазами, словно громом пораженный. Он был готов начать наслаждаться послевкусием, но прежде ему нужно было совладать с эмоциональной стороной происходившего.
– Спасибо тебе, мой счастливый друг! И спасибо твоему отцу за мудрость, которую он нам всем подарил! – несколько окрепшим голосом сказал профессор. – Я также хочу сказать спасибо моим новым – и старым! – друзьям, – сказал он, бросив теплый взгляд на Стеллу Портер, сидящую рядом с сыном и тоже светящуюся необычным внутренним светом. – Я так благодарен вам за то, что привезли меня сюда. Какое же это счастье видеть эту красоту, дышать этим воздухом, ходить по этой земле, есть эту пищу и пить это вино! Этот момент я буду помнить всю свою жизнь – момент высшего счастья, который я ощутил здесь, в эту секунду.
– Как мне приятно это слышать, профессор! – заговорила Стелла. – Как мне сейчас хорошо и спокойно! Знать, что у моего сына такие прекрасные друзья…
Конечно же, она не могла озвучить полный список того, из-за чего ее сердце готово было сейчас вырваться наружу от переполнявшей ее радости, ведь с него упал тяжелый камень, все эти годы стремящийся окончательно придавить ее к земле. Поэтому она лишь обвела теплым взглядом всех, кто сидел за столом, и поспешила ограничиться одной короткой фразой:
– Спасибо вам за все!
– Да, мои друзья – это мое счастье, – заговорил Аарон. – Спасибо вам за все! Как хорошо, что мы все сейчас собрались здесь сегодня…
Он опустил глаза, вздохнул, после чего попросил хозяина налить всем вина, потому что он хотел выпить за друзей. Хозяин принялся во второй раз обходить дорогих гостей с драгоценным вином.
– Если так пойдет, то я должен буду сегодня открыть не две, а целых девять бутылок, по числу сидящих здесь счастливых людей! – засмеялся он. – Отец, конечно же будет бесконечно этому рад, но мне потом всю жизнь надо будет прятаться от посетителей. А вдруг я встречу в своей жизни еще двух таких счастливцев, а? Как я буду им в глаза смотреть?
Под дружеский смех всех присутствовавших он разделался с первой бутылкой и принялся за вторую. В этот момент он уже не смеялся, даже не улыбался. Он держал в руках бутылку и кружку Аарона, но не торопился наполнить ее.
– Позволь спросить, а в чью честь ты открываешь вторую бутылку, друг мой? – поинтересовался профессор.
– Это – долг. Долг за прошлый визит этих дорогих мне людей, когда я должен был открыть первую из десяти бутылок. Я упустил момент, не разглядел в одном из них самого на тот момент счастливого. Я всегда буду сожалеть об этом, но понимание того, что я сидел с ним за вот этим вот столом и говорил с ним на разные темы, меня греет. Да, а после я еще подвез его в отель! – не смог он сдержать шутки и наполнил, наконец, кружку Аарона. – Пейте, пейте мои друзья. Пейте и знайте, что Счастье – вещь заразная.
Мой отец был действительно мудрым, потому что только мудрый человек мог так сказать, как он сказал. А вот я, получается, способен оставить после себя только это: «Счастье – вещь заразная». Но ведь это так и есть, верно?
– Верно, – поддержал его Аарон. – Недавно мне сказали еще одну фразу, которая глубоко запала мне в душу. Мы тогда говорили с одним человеком о несчастьях, о драматических событиях, о невзгодах, об ошибках. И странным может сейчас вам это показаться, но именно в таком вот разговоре я услышал слова, которые хочу донести до всех вас здесь и сейчас. Звучат они примерно так: прежде чем сказать, что вы счастливы, всегда подумайте дважды, и лучше подумайте трижды, если вдруг решитесь заявить об обратном. В оригинале фраза звучала несколько иначе, но я не буду против, если каждый из вас придаст ей ту форму, в которой вам будет легче донести до людей ее смысл. Лично мне они показались вполне понятными, довольно мудрыми, дающими надежду. Как и все, что в этом мире когда-либо было сказано о Счастливой Жизни.
Слово Благодарности
Трудно представить, где бы я сейчас находился в процессе написания «Счастливой Жизни Филиппа Сэндмена» и продолжал бы я это занятие вообще, если бы на протяжении нескольких лет не получал прямую и косвенную поддержку не только от семьи, друзей, коллег и просто знакомых, но даже тех, с кем я никогда не встречался. Их отношение к своей работе и к самой жизни продолжает вдохновлять меня и, я уверен, других людей, которые ценят время, данное им на постижение Cчастья.
Я ясно помню тот день, когда Вивьен Бастаджян пригласила меня на премьеру нового спектакля в ереванском Малом Театре, где я заново открыл для себя любовь к театральному искусству. Постановки Ваана Бадаляна с участием молодых артистов этого театра питали энергией и помогали в развитии идей, которыми я смог одарить своих героев.
Нарек Минасян и Шант Казанчян оказали посильную помощь в понимании нюансов в составлении, произношении и написании персидских и арабских имен, а Ашот Марабян был тем, кто указал на книгу Роберта Брука, без которой у меня попросту не было бы почвы под ногами.
Оригинальный подход к анализу произведений Шекспира и удивительные открытия, представленные Иваном Диденко в серии режиссерских разборов, не только не оставили меня равнодушным, но и помогли моим героям справиться с рядом сложных задач.
Своими успехами в сфере коллекционирования я во многом обязан блестящим и прекрасно преподнесенным «урокам по психологии и философии интернет-аукционов» от Давида Амбаряна, благодаря которым я в течение многих лет постигал красоту Боя Последних Секунд. (Хм… Неплохое название для какого-нибудь рассказа, вам не кажется?)
Написание книг о поиске счастья может показаться простым (если не пустым) занятием, но, как и в любом другом случае, невозможно писать о чем-то, чего не знаешь. Лично мне оказало неоценимую помощь общение с настоящими профессионалами, знатоками своего дела, людьми, способными вдохновлять, бойцами, умеющими противостоять всевозможным трудностям и не теряющими человеческий облик в любых обстоятельствах. Оно позволяет вскрывать сущность многих явлений в природе взаимоотношений, являет живой пример и дает уверенность в словах и действиях. Писательница и художница Мариам Петросян вдохновила своим примером; переводчик, эссеист, поэт, журналист, издатель и плюс ко всему «Мой Мелхиседек» Армен Меружанян – своим словом; врач Наира Мелик-Оганджанян – своим делом; Левон и Лилианна Ахвердян же били и продолжают бить по всем фронтам. Спасибо вам!
После написания основного материала, книгу нужно перечитывать, исправлять неизбежные опечатки и недочеты в орфографии, пунктуации, стилистике. Позже нужно подумать о том, как правильнее сделать ее доступной для читателей. В конце концов, книгу нужно попытаться хоть как-то раскрутить. Всем этим автор может, конечно же, заниматься и самолично, но если на помощь приходят те, кто хочет помочь и которым небезразлична судьба его книги, то почему бы ему не разделить с ними этот утомительный труд? От всего сердца благодарю Наталию Ремезову, никоим образом не боясь переоценить оказанную мне поддержку.
Общение с коллегами в перерывах между работой непременно переходило от серьезных бесед к веселым историям и обратно, а к некоторым темам мы продолжаем возвращаться и по сей день. Неудивительно, что некоторые фрагменты из наших размышлений могли осесть на этих страницах.
Специальная благодарность направляется всем, кто стоит за созданием сетевого ресурса DreamStudio, позволяющего с помощью математических алгоритмов описания работы нейронных сетей сгенерировать уникальное изображение, основываясь лишь на предоставленном словесном описании. Такие возможности сегодня стали доступны благодаря безумству идей вчерашних «мечтателей и отщепенцев» и вере в их достижение. Они не оставляли свою мечту и шли за ней, храбро преодолевая все страхи и сомнения.
Спасибо моим предкам и потомкам, ибо каждый из них меня чему-то научил и продолжает учить по сей день. Спасибо моим братьям и сестрам, с которыми мне посчастливилось идти бок о бок по жизни. Спасибо всему тому, что происходило со мной в течение всех этих лет, и всему тому, что мне еще предстоит пережить.
И все это время рядом со мной были мои любимые книги, кинофильмы и музыка, создатели которых незримо сопровождают меня на моем жизненном пути. Пауло Коэльо и Питер Хэммилл, Сюзан Коллинз и Дастин Хоффман, Марк Захаров и Джон Рональд Руэл Толкин, Питер Джексон и Ричард Бах, Иэн Андерсон и Максим Покровский, Квентин Тарантино и Эдмунд Шклярский и многие другие, о влиянии которых можно рассказать немало историй.
Ах, но для этого мне нужно будет написать еще не одну книгу!
