Мария Берестова
Выбрать волю
Она думала о том, что было бы очень грубо с её стороны в ужасе сбегать после того, как сама же на него прыгнула.
Выражение лица у обоих было до крайности глупым.
– Хм, – снова хрипло – и притом глубокомысленно – изрёк он, безнадёжно проигрывая в борьбе с собственными руками, которые категорически отказывались разжиматься.
«Ой», – вторила ему про себя Эсна, обнаружившая и некоторые другие признаки его реакций на её близость.
Он закрыл глаза и принялся считать про себя, стараясь глубоко дышать и взять под контроль сердцебиение.
Получалось у него плохо, и Эсна, прижавшаяся щекой к его груди, могла сполна ощущать и мерное движение его вдохов и выдохов, и шумный перестук как с цепи сорвавшегося сердца.
Последнее почему-то вызывало у неё глубокое и сильное волнение.
Он в этот момент казался ей совсем даже не страшным, а, напротив, каким-то открыто и откровенно беспомощным – возможно, потому что факт наличия у владыки Ньона сердца и сам по себе был шокирующим откровением, а уж то, что это сердце может биться так быстро и взволновано – и вовсе чем-то запредельным.
«Неужто и вправду влюблён?» – с глубочайшим изумлением подумала Эсна, чувствуя, как эта мысль отзывается в глубине её души, волнуя и поднимая с самого дна давно похороненные надежды быть любимой.
«Неужто вправду?» – восхищённо и солнечно билось у неё в голове это осознание, заставляя и её сердце биться чаще – в безумной надежде, в которую так страшно было поверить и в которую так отчаянно хотелось верить.
Заметив изменение в её сердцебиении, он напрягся, логично углядев за этим страх. Однако тут она подняла на него глаза – большие и изумлённые, полные такого сокрушительного чувства, что все мысли выбило из его головы. Наклонившись, он поцеловал её; она подалась ему навстречу, обвивая руками его шею.
В этот раз было сладко – так сладко, как ему в его мечтах и не думалось.
…его раненая было мужская гордость была вполне восстановлена, потому что не прошло и пары часов с их объяснения в спальне, как Эсна капитулировала полностью и безоговорочно.
Должно быть, ей не нужно было многого: хватало и просто иллюзии, что она делает выбор сама и добровольно.
Глава пятнадцатая
Вживую библиотека Раннидов потрясла Эсну даже сильнее, чем ей виделось в самых смелых мечтах. В Среднем дворце она занимала весь третий этаж. Несколько огромных комнат, с пола до потолка уставленные стеллажами с фолиантами, свитками, папками, бумагами, подшивками, футлярами, блокнотами и просто книгами самых разных сортов!
Грэхард привёл её сюда прямо с утра на другой день после свадьбы и даже уделил несколько минут тому, чтобы объяснить, где что расположено. Ни смотрителя, ни каталога у этого книгохранилища не было, поэтому Эсна рисковала без пояснений заблудиться здесь с концами.
– Книги – в этом крыле, – сдержанно отрекомендовал владыка, сворачивая от лестницы в левую дверь. – Языки все перемешены, сама смотри, какие знаешь. Здесь – философия и религиозные труды, вон там – естественные науки и география, чуть дальше, смотри – труды по геометрии и архитектуре, – так же кратко он охарактеризовал ещё несколько направлений.
В восхищении крутя головой, Эсна с некоторым изумлением поняла, что жизни не хватит всё это прочесть. Определённо, стоит определиться с приоритетами!
– А где же история, мой повелитель? – обернулась она и улыбнулась, встретив его взгляд.
– Часть здесь, – махнул он рукой. – А свежие хроники – в архиве.
Тут Эсне припомнилось, что в архиве можно было бы найти бумаги по Френкальскому сражению. Не то чтобы эта тема волновала её так уж живо, но в связи с некоторыми сомнениями ей стало интересно, как именно оформляются документы подобного рода и что могло лежать в основе разночтений касательно места и времени гибели её первого супруга.
– А я могу посетить архив? – уточнила она, заглядываясь назад в предположении, что искомое место находится в другом крыле.
Грэхард тоже посмотрел назад – направление её взгляда оказалось правильным – и удивлённо приподнял брови:
– Зачем тебе, солнечная? Там скучные документы, бумаги и отчёты.
Эсна бесхитростно изложила причину своего интереса:
– Дело в том, о грозный владыка, что я всегда полагала, что князь Веймар погиб во Френкальском сражении, но генерал Дрангол уверил меня, что его там не было. Полагаю, он ошибся, но мне хотелось бы убедиться, – чем больше она объясняла, тем слабее делалась её улыбка, потому что Грэхард хмурился всё отчётливее.
– Совершенно излишне, – сухо отмёл её идею он. – Я прекрасно помню, что князь Веймар погиб именно во Френкальской битве.
Глядя на его хмурое лицо, Эсна с удивлением осознала, что он ревнует; и ей отчего-то показалось это приятным.
– Как скажете, мой грозный повелитель, – кокетливо присела в реверансе она.
Немного помолчав, Грэхард покачнулся с пятки на носок и обратно и заявил:
– Я буду занят весь день, солнечная. Если библиотека наскучит тебе раньше, вызови Дерека через стражу, он тебя проводит.
Эсна открыла было рот, чтобы заметить, что и сама прекрасно способна дойти – Нижний и Средней дворцы разделяло незначительное расстояние – но тут ей в голову пришло соображение, что лучше не раздражать супруга пререканиями и согласиться с его планом.
– Конечно, мой повелитель, – кивнула она.
Он посмотрел на неё нечитаемым взглядом – скорее всего, подавил в себе желание поцеловать, – и вышел. Уйти ему предстояло недалеко, на второй этаж того же самого дворца – там сейчас собирались советники – но при всей кажущейся близости к жене вырваться к ней ему точно не удастся. Это обстоятельство вызывало у него некоторую досаду.
Что касается Эсны, напротив, она с большим энтузиазмом приступила к изучению доверенной ей территории. С глубоким восторгом она по уши залезла в книги. Не в силах сосредоточиться на чём-то одном, брала то и другое, читала страницу там и там, хватала следующую, листала, иногда задумывалась… Первая половина дня пролетела для неё в один миг, и очнулась она, только когда её отвлекли от чтения слуги, принёсшие обед. Благо, Ранниды, судя по всему, тоже не любили отрываться от чтения, и удобное место для перерыва на еду оборудовать велели.
Пока Эсна обедала, ей вдруг пришла в голову мысль всё же наведаться в архив. Она вспомнила Гэба – забавного и доброго ординарца князя Веймара. Гэб был славным юношей, который охотно помогал жене своего господина в различных мелких делах: починить руль на яхте, сторговать для неё редкую вазу, передать записку Алне. Эсне не было ничего известно о его судьбе. После смерти мужа все отчёты об остатках его войска были переданы его брату, и Эсна не знала, кто из них выжил, а кто погиб. Ей подумалось, что в архиве она сможет получить эту информацию и успокоить сердце.
Покончив с трапезой, она встала и отправилась в другое крыло.
На выходе из книжной части её поджидало неожиданное препятствие: невозмутимо стоящий на посту часовой. Эсна нахмурилась: такой пристальный присмотр был ей неприятен. Но потом она вспомнила, что вроде как именно к нему должна обратиться, если ей захочется уйти раньше, и это отчасти примирило её с таким положением дел: на заботу похоже больше, чем на слежку. И всё же она замялась и задумалась. Владыка не запретил ей прямо посещать архив, но вроде и не приветствовал эту идею. Вдруг он будет недоволен её своевольством?
Справедливость заставляет отметить, что Эсна решила рискнуть из соображений, что возможное недовольство супруга можно будет погасить сладким поцелуем. Не то чтобы она гнушалась использовать свои женские чары в тех случаях, когда те могли помочь ей достигнуть чего-то желаемого.
Поэтому она гордо прошествовала из левого крыла в правое – часовой никак на это своеволие не прореагировал – и углубилась в таинственный и недоступный простым смертным архив.
К её радости, там всё находилось в системном и интуитивно понятном порядке. Ей не потребовалось много времени, чтобы найти хроники Второго Марианского похода – именно эта военная кампания была в зоне её интереса.
Раскрыв тяжёлый рукописный фолиант, Эсна испытала некоторое уныние. Убористый почерк профессиональных писцов громоздился мелкими буквами почти без абзацев и даже без заголовков. Разобрать, где тут искать бедолагу-Гэба, было решительно невозможно. Она даже отложила было книгу с тяжёлым вздохом – такие изыскание ей явно не по плечу… но любопытство победило: что там всё-таки за странная история со временем гибели её первого супруга? Да, конечно, владыка говорил так уверенно, но сам-то он на поле боя не присутствовал – находился в ставке главнокомандующего. Скалистый же генерал был в самой гуще битвы, поэтому его точку зрения стоило учесть.
Пришлось вооружаться терпением и закапываться в пляшущие перед глазами буковки.
В первый час Эсну подстерегала первая удача: в списках участников похода она обнаружила князя Веймара, двух его младших братьев, некоторых знакомых ей военачальников, – например, супруга тётушки, – и даже, собственно, Гэба.
А вот дальше пришлось продираться сквозь запутанные и крайне, крайне нудные хроники, которые сводились к «25-го числа сего месяца отряды такие-то преодолели такое-то расстояние и стали в таком-то месте. Отстающих и заболевших такое-то количество». Но вскоре она даже втянулась в эту историю, нашла подходящую карту и с азартом принялась отслеживать путь ньонской армии, в особенности – путь супруга и его отряда. Она даже порвала чистый лист бумаги на кусочки, изображая ими те или иные отряды.
В такой «игре» прошёл ещё один час, и некоторый оттенок разнообразия в него внесло появление противника – марианцев. Теперь Эсна понарошку разыгрывала своими бумажками пока ещё небольшие стычки. Там – захватили деревню, тут – разведка столкнулась с вражеским отрядом.
Хроника стала мрачнее, в ней появились списки раненых и погибших. С удивлением Эсна узнала, что супруг получил несильное ранение в одной из таких стычек – правда, судя по всему, оно не нанесло ему серьёзного урона. В списке раненых так же значился и Гэб, и Эсна отвлеклась на пару минут, фантазируя себе героическую сценку, в которой князь Веймар и его верный ординарец спиной к спине рубятся с несметным полчищем ужасных марианцев.
Картинка этого рода немало её забавляла – она даже фантазировала пафосные и полные достоинства реплики, коими обменивались её герои, – но веселье вскоре сменилось стыдом и грустью: на следующей странице Гэб значился в числе погибших. Судя по отсутствую сражений в тот день, умер он от той самой раны.
Эсна смахнула с глаз набежавшие слёзы; ей всегда хотелось верить в то, что Гэб жив. Она даже подосадовала на эту злачную идею, отправиться в архив. Лучше бы она и не трогала эту хронику – так бы и жила в своём счастливом убеждении. Мелкие сухие строчки, список погибших и имя Гэба в нём – жестокая и злая книга.
Эсна даже захлопнула фолиант и собралась вернуться в книжную часть библиотеки – поискать там какое-нибудь доброе чтение, могущее вернуть её в доброе расположение духа. Но тут она припомнила, что планировала ещё поискать сводки по Френкальскому сражению.
Со вздохом снова открыв том, она достаточно быстро нашла интересующее её место – уже наловчилась ориентироваться. С интересом прочитала о подготовке к бою: хронист тщательно записывал, какие войска успели стянуть к Френкали, и в каком порядке проходило построение. С улыбкой она читала о том, как муж отправил отряд своих лучников к князю Треймеру, старшему брату мужа Алны, а тот, в свою очередь, направил к Веймарам отряд своих пехотинцев. Этот эпизод показался ей родным и близким, потому что супруг когда-то рассказывал ей про эту тактику. На войну каждый князь уходил со своим войском, в котором встречались воины разных типов: пехотинцы и конники, лучники и секирщики. Перед битвой, в зависимости от расстановки, отряды частично смешивались. Так, Веймары находились в пехотном ряду, поэтому отослал лучников на позиции, где базировались их пункты стрельбы. Соответственно, князь Треймер, напротив, остался с лучниками, и поэтому послал своих пехотинцев туда, где будет рукопашная.
Далее хроника сообщала, что братья Веймары разделились. Самый младший, который ныне стал главой рода, выполнял обязанности ординарца при штабе. Там же, при штабе, обнаружился и скалистый генерал, и ещё один знакомый – муж тётушки, тоже в генеральском чине. Что касается мужа Эсны, то он командовал своими войсками, а его средний брат – пехотинцами Треймера.
Внимательно вчитываясь в сухие строчки, Эсна обнаружила, что битва, как она была описана, совсем не была похожа ни на то, что хроника ранее предоставляла как план этой самой битвы, ни на то, что ныне воспевали менестрели. Френкальское сражение было переломным во Втором Марианском походе; захватив Френкаль, Ньон утвердился на равнинных территориях Мариана и изгнал остатки вражеской армии в горы. Но и ньонской армии пришлось нелегко, эта победа далась высокой ценой. Многие полегли в тот день.
Эсна особенно тщательно следила за сводками по правому флангу – именно там должен был сражаться супруг. Почерк хрониста был нервным и быстрым, очевидно, ему пришлось потратить несколько часов, систематизируя сведения о погибших. Вот и данные о среднем Веймаре; погиб, как и отряд пехотинцев Треймера. Эсна особенно тщательно проверила все записи до и после этой, но так и не нашла имя мужа. Нахмурившись, она подумала, что это, право, странно. Братья должны были сражаться плечом к плечу – неужели битва могла развести их настолько далеко друг от друга?
Ещё час она мрачно изучала сводку погибших, и с недовольством отметила, что мужа в ней так и не нашла.
Возможно, он всё же погиб позже? Но после Френкали сражений не было, марианцы бежали, а в Совет Старцев был направлен ультиматум, который утверждал новые границы между странами. Погиб позже от ран? Да, похоже на то.
С одной стороны, это уже не было для неё важным – никоим образом – но ей почему-то хотелось найти строчки, в которых говорится о смерти супруга. Может быть, для того, чтобы ещё раз погордиться, каким героем он был.
Щуря уставшие глаза, она углубилась в дальнейшее чтение… и наконец-то обнаружила искомое имя!
Пришлось возвращаться на страницу раньше и выяснять, в связи с чем он упомянут. По почерку было ясно, что писал уже другой человек, не тот, который обрабатывал сводки с битвы. В его сухом «найдены мёртвыми» не нашлось никаких подробностей, а Эсна слишком плохо разбиралась в делах такого рода, чтобы строить предположения. Её муж и его отряд были найдены мёртвыми после сражения – но почему тогда про них написано отдельно, а не там же, где про его брата? Их нашли позже и в другом месте? Но почему?
Эсна нахмурилась. Ещё недавно у неё была бы возможность удовлетворить своё любопытство. Можно было попросить Алну, чтобы та попросила Ульму – ту самую темноволосую девушку, которая успокаивала их на празднике Богини, – а ты могла бы спросить мужа, старшего Треймера. Но теперь эта цепочка не работала: ведь как донести свой вопрос до сестры – а тем более, как получить ответ?
Ирония ситуации получилась знатная. Если бы Эсна не была женой владыки, ей было бы несложно расспросить князя Треймера, пусть и через третьи руки. Но, если бы она не вышла за владыку замуж, у неё не появился бы доступ в архив, и она не знала бы, кого и о чём расспрашивать.
Впрочем, к чему и вообще досужее любопытство такого рода? Мало ли, как они складываются, эти битвы. Должно бы, в горячке сражения муж отделился от брата, поэтому и найден был позже, вот и всё.
Спрятав на место так разочаровавший её том, Эсна вернулась к книгам. Там, определённо, её настроение значительно улучшилось.
Часть вторая
Глава первая
Эсна, довольно прищурившись, вырезала узоры на окладе. Для мастерской ей отвели место возле самого большого окна в её покоях. Вид отсюда открывался двойственный: примерно треть пространства занимали мрачные стены и башни Цитадели, зато, помимо них, было видно немного моря, неба и сада. При желании даже можно было расслышать шум далёкого прибоя.
Распорядок её дня уже определился и вошёл в свою колею. Завтракала она в своих покоях, потом шла в библиотеку. Оттуда её перед обедом забирал Дерек и провожал обратно в Нижний дворец. Обед и некоторое время после она проводила с дамами семейства Раннидов, а потом у неё оставалось свободное время до вечера, когда приходил Грэхард.
Это самое свободное время она предпочитала тратить, как сейчас, на резьбу, а иногда – на рисование. Но рисовала она не очень хорошо, и только если эскизы для резьбы.
Сегодня привычный тихий ход дня был неожиданно нарушен. Громко хлопнула дверь, раздались тяжёлые шаги и недовольный рявк: «Где госпожа?!»
Не успела Эсна удивиться, на что так злится муж, как он возник на пороге мастерской, пронзая её гневными взглядами.
Уже, правда, не настолько гневными, как недавний рявк, потому что открывшаяся ему картина его, определённо, заворожила.
Эсна сидела за верстаком у окна, поджав под себя одну ногу, отчего подол платья задрался до бёдер, и болтая второй, почти обнажённой. Яркие солнечные лучи играли бликами на предметах вокруг, отражались и множились, и в этих солнечных зайчиках волосы её сияли особенно волшебно. Она убрала их с лица, заколов передние пряди на затылке, но в остальном всё её золотое богатство вольно лежало на спине и сразу открывалось взгляду входившего. Грэхард уставился на эти сияющие золотистые волны как зачарованный – хотя от того, что она удивлённо повернула к нему голову, часть их спряталась от его взора.
– Ваше повелительство? – удивлённо и растеряно спросила Эсна, и её тонкий голос показался ему столь чарующим, что он, определённо, забыл бы, какая причина привела его в столь гневное расположение духа, если бы не держал эту причину в руках.
Выдохнув и грозно нахмурившись, пытаясь прогнать любовное наваждение, Грэхард изволил подойти и сунуть Эсне какой-то кусок бумаги со словами:
– И что это такое?!
Удивлённо опустив глаза, она узнала письмо, которое вчера передала главной жрице Богини с уговором, что та отдаст его Алне.
«Ой!» – звякнуло в голове Эсны с ужасом. Она даже не подумала, как будет объяснять свои действия, если они станут известны владыке. Почему-то она полагала, что жрица априори будет на их стороне, и возможный донос не рассматривался ею как вариант.
– Что. Это. Такое. – Использовал привычный неработающий приём Грэхард, пытаясь донести смысл своего вопроса вкладыванием в отдельные его слова грозных интонаций.
– Письмо отцу, – слабо пискнула Эсна, лихорадочно соображая, как выкручиваться.
Ничего криминального в письме, разумеется, не было: она только хотела успокоить родных и передать весточку о том, что с нею всё в порядке, чтобы они не волновались. Но кто знает, в чём её теперь заподозрят!
– Я вижу, что письмо, – обозлился Грэхард, который так и не смог донести суть своего вопроса.
Бросив бумажку на её верстак, он раздражённо заходил взад и вперёд, выражая всем своим лицом и видом непримиримую хмурость.
Ни капельки не религиозная Эсна принялась лихорадочно вспоминать известные ей молитвы, но в парализованный страхом мозг таковые приходить категорически отказывались.
Наконец, доходив сам с собой до какой-то умной мысли, Грэхард резко остановился рядом с нею и язвительно поинтересовался:
– А открыть рот и сообщить, что соскучилась по родным, ты не могла?
Эсна, действительно, рот незамедлительно открыла – но явно не для того, чтобы донести до него свои мысли.
Потому что мысли её сводились к «это насколько же глупым человеком нужно быть, чтобы тебе нужно было, чтобы столь самоочевидные вещи отдельно говорили».
Сложив могучие руки на груди и состроив выражение лица самое надменное – Эсне и так было неуютно, а уж от того, что над тобой возвышается такая непроницаемая скала, и подавно, – он через губу торжественно заявил:
– Мы изволим принимать их раз в месяц. Напиши любезное приглашение. Через пять дней будет вполне удобно, – после чего ещё раз гневно раздул ноздри, резко развернулся и вышел: дослушивать доклады внутренней разведки. Одним из главных осведомителей которой была та самая главная жрица – чего Эсна, разумеется не знала. По правде сказать, этого и её отец не знал.
Немного посидев в тишине, она порадовалась, что гроза прошла стороной, подивилась странной покладистости владыки и споро принялась за приглашение.
Мысль о том, что ей можно будет видеть родных – и, кажется, даже часто! – казалась слишком сказочной, чтобы в неё поверить.
Все следующие пять дней она боялась, что сказка эта не сбудется: или владыка передумает, или отец заартачится. Поэтому в день встречи она ужасно нервничала; волнения добавил и неожиданно заявившийся супруг, взявшийся почему-то за ревизию её гардероба. Никому ничего не объяснив – впрочем, это было для него типичной моделью поведения! – он просто пришёл, хмуро позыркал по сторонам, обнаружил место нахождения одежды и принялся там копаться.
Эсна, в этот момент сидевшая у трюмо – служанка расчёсывала ей волосы – замешкалась. С одной стороны, стоило бы подойти посмотреть, что он там делает – за пару платьев она испугалась, вдруг ещё порвёт! – с другой, кто его знает, зачем пришёл, может, лучше, наоборот, спрятаться куда-то подальше?
Наконец, Грэхард закончил свои изыскания и с довольным выражением лица извлёк на свет выбранное платье:
– Наденешь это, солнечная! – даже расщедрился на лёгкую улыбку он.
В удивлении Эсна посмотрела на избранный наряд. Это было вечернее платье замужней дамы, в котором уместнее принимать супруга в своих покоях, нежели родню за поздним завтраком. Открытые плечи, углублённое декольте – да в таком приличные дамы на людях не показываются, даже если это всего лишь отец и сестра!
Впрочем, всерьёз оскорбиться Эсна не успела. Ей пришла в голову мысль, что владыке вроде как нет причин унижать её при родных, и его выбор должен быть обусловлен чем-то иным.
Нахмурившись, она вдруг поняла: откровенное платье должно продемонстрировать, что на её теле нет никаких синяков или ран. В самом деле, лучше один раз убедиться своими глазами, чем слушать заверения. Так что оставалось мило улыбнуться и согласиться с таким выбором.
Грэхард, определённо, зрил в корень: едва только старый князь вошёл в приёмный кабинет – в Среднем дворце таковых хватало – как взгляд его метнулся к дочери. Он словно ощупывал Эсну глазами, проверяя, нет ли на ней каких увечий.
Усмехнувшись в бороду, Грэхард ленивым тоном отрапортовался:
– Не бью, не истезаю, не насилую, не морю голодом и даже не держу взаперти.
Последнее было, на самом деле, заслугой Дерека, который осторожно обратил внимание господина на то, что запирать Эсну в рамках дворца – не очень-то хорошая идея для того, кто грезит о долгой и взаимной любви.
– Сперва, правда, неделю из библиотеки не мог выковырять, – с иронией добавил Грэхард, – но зато теперь за уши не оттянешь от яхты туманного принца.
Эсна смущённо закраснелась. Катание под парусом, действительно, здорово её развлекало.
– Библиотека и яхты, – усмехнулся князь. – Узнаю солнечную госпожу, – и протянул руку навстречу дочери.
Та тут же влетела в его объятья.
Пока они обнимались, сидевший в кресле Грэхард с скучающим видом разглядывал панели на стенах, а смущённая Ална тихо стояла у дверей и ждала своей очереди. Наконец, Эсна устремилась и к ней.
Вскоре все устроились за столиком, на котором был накрыт лёгкий завтрак. Сёстры тут же завязали оживлённый разговор: Эсна рассказывала о книгах, которые прочла, а Ална, говорившая почти одновременно с ней, – о книгах, которые прочёл её сын. Сами они прекрасно понимали друг друга и успевали и говорить, и слушать, а вот со стороны это сливалось в непрерывный щебет, уследить за которым не представлялось возможным.
Мужчины предпочитали молчать. Грэхард был занят самым важным и интересным делом: любовался женой. В таком оживлении он её раньше никогда не видел, и ему определённо нравилась открывшаяся картина. Старый князь же, чаще глядя на дочь, пытался искоса поглядывать на владыку, видимо, в попытках проникнуть в его тайные замыслы. Не преуспев, он, в конце концов, словно бы промежду прочим отметил, покручивая в руках чашку с ароматным кофе:
– Раньше Ранниды не позволяли своим жёнам принимать визитёров.
Совершенно невозмутимый Грэхард, в чьих крупных ладонях маленькая чашечка выглядела комично и жалко, отвёл взгляд от Эсны и с философским видом отметил:
– И кого из них это довело до добра? Как минимум к смертям четырёх из них приложили руку собственные жёны, – он слегка нахмурился, поскольку предполагал, что и в случае его отца делу поспособствовала матушка.
Князь в удивление приподнял брови – словно ему было странно, что собеседник может увидеть связь между двумя означенными явлениями, – легонько постучал по чашечке пальцем и сдержанно отметил:
– Что ж, на то нам и память о предках, чтобы не совершать их ошибок.
Владыка вежливо и формально улыбнулся, вернув всё своё внимание супруге.
В целом, встреча прошла успешно. Ална и вообще с самого начала позабыла о присутствии грозного владыки – так увлекалась разговором – а старый князь постепенно тоже перестал ждать подвоха и включился в беседу. Та, правда, так и проходила между ними тремя: Грэхард предпочитал мелкими глотками цедить свой кофе и молчать.
Интермедия
В этот день в доме Кьеринов собрался совет, отчасти напоминавший собой военный.
В центре парадной гостиной, у камина, который по летнему времени лишь украшал интерьер и служил подставкой для бокалов, стоял старший Кьерин, мрачно сложив руки на груди. Напротив него, у окна, Эвард нервно резал ножом подоконник.
В ближайших к адмиралу креслах в одинаково напряжённых позах сидели генерал Дрангол и старший Руэндир. Оба держали в руках бокалы, и оба не пригубили.
Чуть в стороне на диванчике со скучающим видом разглядывал свои ногти муж Алны. На противоположной стороне диванчика в одеянии священника Небесного сидел средний из Руэндиров.
– Тонко играет, мерзавец! – первым нарушил молчание старший Руэндир.
– Выглядит совершенно счастливой, – убитым голосом повторил старший Кьерин уже в третий раз ту мысль, которая ввергла его в особое уныние.
Дело, конечно, было не в том, что он мечтал увидеть дочь несчастной; дело в том, что подтвердились их худшие опасения: Грэхард задурил Эсне голову из намерения манипулировать родом Кьеринов и обезглавить тем оппозицию.
– Женщины! – раздражённо отозвался от окна Эвард. – Как же легко им кружат головы!
Присутствующие солидарно промолчали, чувствуя глубокое единство взглядов по этому вопросу.
– Да что мы как на похоронах! – наконец, попытался вернуться к конструктиву генерал. – Наша задача лишь немного усложняется. Нам просто нужно придумать, как в нужный момент вывести солнечную из Цитадели.
– А что тут думать? – отозвался с диванчика средний Руэндир. – Выкрасть её во время любого обряда – дело не то чтобы плёвое, но решаемое.
Услышав это предложение, все оживились.
Старший Кьерин с надеждой поглядел на генерала:
– Ты ведь можешь напроситься охранять их…
Генерал поморщился:
– Ты предлагаешь мне злоупотребить…
Старший Руэндир дёрнулся так резко, что расплескал коньяк в своём бокале:
– Скала, тебе давно пора выбрать, либо мы, либо эта баба!
Генерал стремительно побледнел и сжал свой бокал так, что тот треснул и поранил его. Но он словно не заметил боли, продолжая сверлить друга тяжёлым взглядом.
– Да просто выкрадем их всех! – внёс предложение старший Кьерин, возводя глаза к потолку.
– Вот, – указал на него пальцем старший Руэндир, подхватывая мысль. – Гром прав. Просто выкрадем их всех, скала. И будет тебе, наконец, счастье.
Генерал слабо улыбнулся, заметно поостыв.
– Я подумаю, – пообещал он.
От окна обернулся младший Кьерин:
– В любом случае, мы делим шкуру неубитого медведя. У нас не хватает сил.
– Время играет против нас, – мрачным хором отозвались адмирал и два его друга.
– Чем дольше Эсна у него, – расшифровал мысль старший Кьерин, – тем больше он задурит ей голову, и тем больше у нас шансов в случае успеха получить в её лице нового врага, если не мстительницу.
Семейная традиция беспощадно мстить у Кьеринов наследовалась и женщинами.
Младший помрачнел. Думать о том, что сестра влюбится в их врага и не останется равнодушна к его смерти, было мучительно.
– Я склонен полагать, – неожиданно подал голос доселе молчавший муж Алны, – что как раз в этом вопросе время всё-таки играет на нас. – И на полный комплект вопросительных взглядов пояснил: – Владыка не сумеет сдерживать свой нрав вечно. Сейчас он стремится показать себя перед женой с лучшей стороны, но надолго ли его хватит? Сомневаюсь! – он покачал головой. – Рано или поздно солнечная увидит его истинную суть, и после этого он уже не сможет ею вертеть.
Старший Кьерин просветлел лицом.
– Значит, – резюмировал он, – либо развод, либо кража.
– Мне больше нравится кража, – лениво поднял руку генерал . – Но только красть тогда всех! – весело добавил он.
– Меня устраивает что угодно, – проворчал в ответ старший Руэндир, – только давайте уже найдём мне, наконец, жену!
Князь хмыкнул и потянулся за новыми бокалами.
Ретроспектива
Пятнадцатилетней Алне было смертельно скучно. Эсна уже полгода как вышла замуж. Конечно, она наведывалась в гости достаточно часто, но всё же это не могло заменить ежедневного общения. Без сестры Ална не знала, куда себя деть: братьям она была неинтересна, тётушка была неинтересна ей, а отец в отсутствии своей любимицы нечасто захаживал на женскую половину.
Читать Ална не очень любила, вышивать ей было смертельно скучно. Танцевать в одиночку не получалось, не хватало музыки. Раньше ей аккомпанировала сестра, а просить служанок не хотелось, потому что Ална не любила, когда кто-нибудь на неё смотрел в такой момент – танцевала она всегда весьма расковано, и кто-нибудь, кроме Эсны, мог бы и углядеть в этом нечто предосудительное.
В общем, когда к ней нежданно-негаданно пожаловал отец, она почувствовала большую радость.
– Ални, милая, – улыбнулся он одними губами, – у меня к тебе серьёзный разговор.
– Слушаю, отец, – немного встревожилась та, пытаясь вспомнить, какие её оплошности и проказы могли привести к выволочке.
«Это из-за пирога!» – с досадой решила она.
Вчера она тайком пробралась на кухню, чтобы приготовить пирог собственноручно. Затея её почти удалась, лишь слегка пригорела, и Ална считала, что вылазка прошла без последствий, но серьёзный тон отца обещал возмездие.
– Ални, пришло твоё время выходить замуж, – меж тем, не стал тратить время на длительные вступления князь, – завтра ты познакомишься с женихом.
