Мария Берестова
Выбрать волю
Глава седьмая
Меж тем, подошло время аудиенции, которую старший князь Треймер назначил Дереку.
Надо сказать, что обе стороны испытывали некоторое замешательство и не знали, как себя вести.
Дело в том, что статус Дерека в Ньоне был в крайней степени двусмысленным. В юном возрасте он был захвачен ньонскими пиратами и привезён в один из портов, где его планировали продать с торгов. Грэхард, в то время всего-навсего третий и самый младший принц Ньона, как раз плыл из Мариана в Ниию и искал себе ординарца, поэтому решил заглянуть на рабский рынок – где ещё, как не в родном Ньоне, можно купить преданность с торгов? Даркийский парнишка прельстил его знанием грамоты и тяжестью своего положения – смазливое личико и юность грозили ему судьбой вполне определённого толка. Грэхард здраво рассудил, что, дав юному пленнику шанс такой судьбы избежать, заполучит в его лице верного слугу, и, таким образом, обзавёлся преданным спутником и помощником.
По сути, Дерек не был свободным – вся его жизнь состояла в служении Грэхарду, и у него не было возможности что-то изменить, – но и рабом его не называли не только в лицо, но и за глаза, поскольку его положение, как ни крути, было выше, чем у абсолютного большинства свободных ньонцев. Никто не рискнул бы оскорбить Дерека, поскольку это рассматривалось бы как оскорбление самого владыки; но и воспринимать его как равного, естественно, было абсурдно.
Посылать Дерека с переговорами к кому-то из высшей знати было со стороны Грэхарда крайне бестактно по отношению ко всем участникам подобного действа. Князь Треймер всю бороду себе издёргал, пытаясь сообразить, как принять посланника, не нанеся ему оскорбления и притом не унизив свой собственный статус. В конце концов, он даже не смог определиться, допустимо ли в такой ситуации использовать обращение на «ты» – или же требуется повысить гостя до «вы»? Оставалось пыхтеть про себя и выстраивать все предложения в исключительно безличной форме.
– Приветствую глас владыки, – степенно пророкотал Треймер, испытывая сильное раздражение от необходимости подобных политесов с каким-то безродным даркийцем.
Дерек произнёс положенные ответные приветствия, отвесил все полагающиеся по случаю поклоны и приступил, собственно, к делу: заявил, что для расследования некоторых подробностей Френкальского сражения кабинету владыки требуется изучить княжеские документы с отчётами того времени.
Треймер скривился – давать доступ к внутренней документации ему, естественно, не хотелось, но официальная бумага, заверенная Большой государственной печатью, не оставляла выбора.
– Какого именно рода отчёты требуются? – недружелюбно уточнил князь.
– Необходим состав отряда пехотинцев, направленных к старшему князю Веймару, – разъяснил Дерек.
Князь заметно удивился и даже картинно приподнял брови в знак этого удивления:
– Зачем это ещё? Кажется, они и полегли в той битве все или почти все.
Будь на месте посланца владыки какой важный вельможа, он бы, наверное, сумел бы дать любопытству князя отпор и закрыть толком не поднятую тему, попросту затребовав необходимые для расследования документы. Но Дерек не был знатным вельможей и, при всём своём уме, не умел вести себя в подобных ситуациях. Поэтому послушно выдал затребованную информацию: так мол и так, появились разночтения по поводу гибели князя Веймара, ищутся свидетели, чтобы прояснить этот вопрос.
Треймер, определённо, не ожидал такого поворота, и хмурился несколько секунд, после чего медленно ответил:
– Это излишнее, полагаю. С моей высоты было прекрасно видно, как обгоняющий ветер погиб вместе со своим отрядом. Мои люди под командованием его брата сражались несколько в стороне, и едва ли знают подробности.
Разговор зашёл в тупик. Князь считал, что его слова в этом вопросе достаточно, поэтому нечего пускать всяких проходимцев в свои архивы. Дерек же не смел настаивать на необходимости изучить документы, но при этом и не мог просто уйти, рискуя столкнуться с огорчением Эсны и, как следствие, неудовольствием владыки.
С другой стороны, князь Треймер был авторитетным очевидцем, поэтому у него можно напрямую получить необходимые сведения. Так что Дерек счёл нужным выдать теорию Эсны касательно предполагаемого подвига, на что получил полный глухого раздражения и даже ненависти ответ:
– Этот изнеженный шаркун и подвиги? Спаси Небесный! – после чего порядком разгневанный князь, не желающие более ничего слышать об этой истории, вызвал управляющего и велел предоставить Дереку необходимый отчёт и возможность переписать нужные ему сведения.
Тот с облегчением раскланялся и сбежал; князь с не меньшим облегчением рухнул в кресло, ворча под нос что-то вроде:
– И что только они все находят в этом шаркуне!..
Найти имена пехотинцев Треймера в его архивах оказалось несложно. Проблема была в другом: всякие «Дитрих Рыжий» или «Лансед Коротышка» выглядели крайне бесперспективно в плане дальнейших поисков. Дерек, конечно, исправно выписывал всех этих Силачей и Косых, но дальнейшие свои действия представлял весьма смутно.
На пробу он попробовал привлечь к делу управляющего, который хмуро следил за тем, чтобы гость чин чинарём читал выданную книгу и никаких других трогать и не думал. Управляющий честно ответил, что Дитриха Рыжего не помнит, но сейчас спросит, и чуть было не услал уже какого-то мальчишку в неизвестные дали, но Дерек успел заметить, что у него полсотни тут таких дитрихов, и было бы недурно, если имеется источник более подробной информации, привлечь собственно этот источник.
Управляющий изрядно замялся, но всё-таки пообещал поспособствовать.
Спустя пять минут Дереку стали ясны причины заминки: сведущей особой оказалась жена хозяина дома, уже известная нам Ульма. Ньонские нравы, конечно, не предполагали, чтобы женщины выходили к гостям, но тут Дереку как раз помог его двусмысленный статус: он же и не гость вовсе, а так, всего лишь выразитель гласа владыки.
Ульма споро и с удовольствием включилась в дело – всё какое развлечение – и принялась рассказывать, какие дитрихи куда подевались после битвы, если выжили. Более того, вытащив из архива какой-то внушительный фолиант, она ещё и рассказала, где кто может жить.
– Я немного переписываюсь с их жёнами насчёт пособий, – очаровательно пояснила она.
Она здорово преуменьшила свои заслуги; собственно пособия для вдов, сирот и получивших увечья она самолично выпрашивала у супруга, и сама же мудрила с экономическими выкладками, изыскивая средства на них. Именно благодаря ней люди охотно шли на службу к старшему Треймеру: у Ульмы находилось доброе слово для каждого, и она не обделяла своим вниманием никого из просителей. Даже если просьбу удовлетворить и не получалось – оставалось тёплое впечатление об искреннем сочувствии госпожи.
Искреннее сочувствие Ульма умела изображать мастерски, никто ещё не усомнился ни разу.
К Дереку она тоже сходу стала подбирать ключики – просто на всякий случай, из твёрдого убеждения, что любыми связями разбрасываться не стоит. Если князь полагал, что столь низкородный посланец оскорбителен как факт, то Ульма, напротив, демонстрировала ровное и спокойное уважение, без лести или налёта фальши.
Выгоду из своего поведения она принялась извлекать незамедлительно: где-то к середине списка поинтересовалась, с чем вообще связано любопытство такого рода. Узнав, что речь идёт о расследовании гибели старшего Веймара, она заметно взволновалась:
– Как? – ресницы её красиво затрепетали в свете свечей. – Разве в этом деле есть какие-то сомнения? Герой Френкальской битвы! – в её голосе слышалось неприкрытое восхищение.
Заметив, что Дерек замялся и не спешит делиться подробностями, она использовала свой любимый и проверенный временем ход: наивную провокацию.
Распахнув глаза пошире, она слегка наклонилась к Дереку и тревожным шёпотом уточнила:
– Но вы ведь не считаете, что это могло быть убийство, правда?
Тот слегка опешил и растеряно переспросил:
– Откуда такие предположения, госпожа?
Ульма приняла на себя самый невинный вид и кокетливо повела плечом:
– У обгоняющего ветер хватало врагов. Он не очень-то вписывался в наше общество, вы не находите? Слишком… галантен, если вы понимаете, о чём я.
– Я недостаточно близко знал его, – сухо открестился Дерек, чувствуя, что его втягивают в какие-то непонятные интриги.
Заметив его реакцию, Ульма тут же дала задний ход и свернула тему, вернувшись к щебетанию: «А вот Олрих выжил, да! у него, кажется, недавно родилась внучка…»
В общем, ей удалось сделать всё для того, чтобы Дерек ушёл с самым благоприятным впечатлением и даже обещанием обращаться впредь, если потребуются сведения подобного рода.
Кроме этих самых благоприятных впечатлений Дерек унёс с собой и самую важную информацию: кто из того отряда выжил и где их теперь искать. Также у него появились показания князя, и они смущали Дерека более всего. Вернувшись в Цитадель, он первым делом отправился в архив, где достал несколько карт Френкали и её окрестностей, а также сведения о положении ньонской армии.
Весь вечер он высчитывал и вычерчивал, но единственное, что ему стало из этих усилий очевидно, так это то, что с позиций князя Треймера не могло быть видно мест, где погибли Веймары. Что, впрочем, не означало, что князь лгал: в горячке боя мог и сместиться куда-то, хотя это и странно, командовал-то он лучниками, которые как заняли позицию на высоте, так всю битву на ней и оставались.
Докладываясь владыке, Дерек отметил, что теперь нужно послать гонцов, чтобы расспросить очевидцев. Грэхард было буркнул: «Вот сам и поезжай», но тут же дал задний ход, когда Дерек уточнил, что разъезды подобного рода могут занять у него пару месяцев, а то и больше. Пришлось, скрипя зубами, выделять гонцов.
– Что за блажь! – раздражался владыка, который явно был недоволен самим фактом подобного расследования, и уже всерьёз подумывал, не подбить ли Дерека на фальсификацию, лишь бы Эсна успокоилась и отстала наконец от этого вопроса.
Не то чтобы столь горячий интерес вашей супруги к первому мужу сильно вас вдохновит, правда же!
Привычно считав настроения Грэхарда, Дерек тут же подсунул ему подходящую версию:
– Князь утверждает, что сам видел, как погибли Веймары, и что ничего, заслуживающего внимания, в этом деле нет.
Грэхард стрельнул пронзительным взглядом, пробормотал:
– Какая поразительная осведомлённость! – после чего расслабил лицо, изволил улыбнуться и резюмировать: – Ну вот так и скажи солнечной. Мол, князь Треймер лично засвидетельствовал. Гонцов для вида тоже пошлём, пусть поспрашивают, чтобы всё выглядело вполне прилично.
Посчитав неприятное дело оконченным, он с весьма довольным видом перешёл к следующему вопросу.
Интермедия
Выпроводив Дерека, старший Треймер велел закладывать карету и отправился к сестре.
Та приходилась женой младшему Веймару, так что тактика князя была понятна: стоило разобраться плотнее в этом мутном деле.
У Веймаров его не ждали, но приняли приветливо. Хозяин дома распорядился подать чай и закуски на террасу. Собственно сестра гостя лишь поздоровалась и сразу ушла на свою половину – нянчить маленького ребёнка. А вот Ирэни, нимало не смущаясь, устроилась с мужчинами. Запрещать ей было себе дороже – она была мастерицей ярких скандалов.
– Сегодня ко мне явился даркиец Раннида, – степенно рассказывал Треймер, не дожидаясь помощи слуг отрезая себе большой шмат вяленого мяса. – И заявил, что в деле гибели обгоняющего ветер не всё так гладко.
Хотя казалось, что всё его внимание сосредоточено исключительно на мясе, которое он резал, он успел рассмотреть, как Веймар тревожно переглянулся с Ирэни.
«Всё-таки замешаны!» – удовлетворённо подумал Треймер.
– Но почему этот вопрос вообще всплыл? – выразил своё удивление Веймар.
– Солнечной неймётся, – раздражённо пожал плечами Треймер.
Ирэни в гневе вскочила.
– Мало ей было угробить моего брата! – обличающе воскликнула она. – Так теперь она ещё и хочет опорочить его память!
Мужчины с тоской переглянулись.
– Тише, ветерок, – примирительным тоном остудил её Веймар. – Братья умерли героями, и никто не сможет их опорочить.
Переведя взгляд на Ирэни, Треймер мягко отметил:
– Я засвидетельствовал, что лично видел гибель обоих в бою.
Та просияла благодарной улыбкой и, успокоившись, села.
Разговор перешёл на другие новости и вскоре исчерпал себя, и Треймер засобирался домой.
– Я провожу! – подскочила Ирэни и, получив дозволяющий кивок брата, вышла вместе с гостем на извилистые тропинки сада.
– Почему солнечной вечно неймётся! – с досадой пожаловалась она на ходу.
Князь мягко усмехнулся; выражение лица его сделалось нежным.
Остановившись, он повернулся к ней и мягко провёл рукой по её волосам:
– Что тебе до неё, ветерок?
Та улыбнулась и опустила ресницы.
– Все с ней так носятся! – тихо пожаловалась она.
Князь уверенно привлёк её к себе.
…спустя минуту его карета шумно отъехала от дома Веймаров, вот только самого князя внутри неё не было.
Глава восьмая
На другой день Дерек, как и обещал, отчитался Эсне в результатах своего расследования. Известие, что князь Треймер лично видел смерть Веймаров, Эсну, в отличии от Грэхарда, огорчило. Если он-то хотел поскорее свернуть докучливую возню, то она, напротив, уже настроилась на нечто грандиозное, полномасштабное и непременно результативное. Результативность ей представлялась как подробный рассказ выжившего очевидца. Скупое «видел, как умер» её, разумеется, не удовлетворило; к тому же, её воображению уже ведь нарисовались необыкновенные подвиги! Прощаться с мечтой было жалко.
– А подробностей князь не сообщил? – обратила Эсна на Дерека большие грустные глаза.
– Боюсь, что нет, – ответил тот, чувствуя себя крайне неловко.
В его душе образовался серьёзный внутренний конфликт.
Всю свою жизнь он был настроен на то, чтобы предугадывать желания Грэхарда, улавливать его настроения и подстраиваться под них. Эта привычная схема поведения помогла ему неплохо устроиться в жизни. И именно эта модель заставила сделать его акцент на свидетельстве князя Треймера: ведь Грэхард ощутимо желал поскорее отделаться от расследования.
Теперь же в эту привычную картину вмешались грустные женские глаза – знаете ли, тот самый роковой элемент, который успешно вводит в смятение мужские души вот уже сотни лет.
Дереку очень не хотелось, чтобы Эсна грустила; напротив, ему было радостно видеть её улыбающейся, поэтому немудрено, что он сдал позиции и поделился своими сомнениями:
– Мне кажется, солнечная, что князь не мог видеть с того места, где были его войска.
Он разложил на столе карту и принялся обстоятельно объяснять свои соображения.
Оживившаяся Эсна, которая почувствовала себя значимой частью команды следователей, с большим пылом следила за его объяснениями, водя пальцем по карте, хмуря лобик, изящно откидывая с лица непослушные прядки, играющие в свете солнечных лучей, и даря собеседника внимательными и серьёзными взглядами.
Оказавшийся в центре такого внимания Дерек столь воодушевился, что выдал, как на духу, всё, что думал по этому поводу, включая идею касательно того, что у князя имелась личная неприязнь к старшему Веймару.
Постучав пальцем по губам, Эсна пришла к выводу, что неприязнь такая действительно могла иметь место. Её романтичному воображению сразу предстала картина ревности: со всем своим ньонским собственническим пылом Треймер мог недолюбливать потенциального соперника. Мысль о более разумных доводах вроде политических разногласий ей в голову, конечно, не пришла; а вот Дерек, который знать не знал историю о том, что Ульма, возможно, могла бы стать женой старшего Веймара, как раз предполагал политические резоны, кои и начал бодро излагать.
Эсна кивала несколько отстранёно: её версия ей нравилась больше, но озвучивать её она не собиралась.
– И что же нам тогда делать? – улыбнулась она Дереку, когда тот закончил с перечислением политических причин неприязни. – Нужно как-то выяснить, правду ли говорит князь? Возможно, есть другие очевидцы?
– Я полагаю, – постучал Дерек пальцем по фолианту о Второй Марианской кампании, – можно было бы поискать лучников из отряда Треймера. Они смогут сказать, отлучался ли князь с высоты.
– Звучит не очень сложно, – солнечно улыбнулась Эсна, которой очень нравился ход расследования, да и сам его факт.
Одно дело – просто копаться в исторических бумажках, и совсем другое – выяснять детали, разыскивая живых очевидцев и истинные свидетельства! Это было похоже на настоящее приключение, и ей не верилось, что она действительно может поучаствовать в чём-то настолько неординарном и увлекательном.
– Я разберусь, солнечная, – солидно пообещал Дерек, за что удостоился ещё одной яркой улыбки.
…однако пообещать – это одно, а выполнить – совсем другое.
Начать с того, что у Треймеров Дерек получил информацию только о тех пехотинцах, которые послали к Веймарам. Состав лучников ему и в голову не пришло смотреть, даже краем глаза; а кто ему теперь даст-то? Заявляться к Грэхарду и просить новую бумагу не хотелось. Да и, зная владыку, – не выдаст. Он в этом деле не заинтересован, ещё может и непрямую запретить лезть туда, и что тогда говорить Эсне?
Огорчать Эсну не хотелось.
Помаявшись некоторое время, Дерек догадался покопаться в хрониках. Полные списки отрядов там не приводились – только погибшие – но были указаны командиры. Опять же, даже сличив списки и обнаружив одного выжившего командира лучников, Дерек по-прежнему не знал, где искать этого Гаверта Носатого.
Здесь, правда, он довольно быстро вспомнил о любезной Ульме, которая обладала всеми необходимыми сведениями. Только вот беда: у него не было никаких причин и возможностей как-то с ней пересечься.
Некоторое время Дерек продумывал всякие нелегальные способы связи, которые могли бы помочь ему в этом нелёгком деле, и даже додумался до того же варианта, что и Эсна: передать записку через женские руки. Но у этого способа были свои недостатки, в том числе – время, а также вероятность того, что записка попадёт не в те руки и скомпрометирует участников этого маленького заговора.
Поэтому подумав и немного повздыхав, Дерек решил воспользоваться рискованным, но уже проверенным способом: залезть на стену.
Пробраться на стену поместья старшего Треймера было не так чтобы очень сложно, – куда сложнее оказалось отловить там Ульму. Учитывая, что у Дерека и без того забот хватало, прошло несколько дней, прежде чем ему удалось подстеречь её во время прогулки.
– Тссс, госпожа! – привлёк он её внимание, высовываясь из кроны дерева, которое служило ему убежищем.
– Дерек? – удивилась та, нервно оглянувшись в поисках возможных соглядатаев. Тех не обнаружилось, что немного её успокоило.
Воодушевлённый Дерек свесился ниже и изложил цель своего странного визита:
– Госпожа, а не подскажете, где бы мне найти Гаверта Носатого?
Ульма удивлённо приподняла брови и спокойно ответила:
– Боюсь, уже нигде, глас владыки. Он погиб в Третью Марианскую кампанию.
Досадливо хлопнув ладонью по ветви дерева, на котором сидел, Дерек уточнил:
– Быть может, вы знаете других лучников, участвующих во Френкальской битве? Мне бы найти кого…
Ульма слегка наклонила голову набок, призадумавшись. Затем назвала несколько имён и примерное место проживания.
Подскочив от радости, Дерек успешно навернулся с дерева, слегка напугав этим даму. Впрочем, он тут же вскочил и отряхнулся, талантливо обыграв своё падение комплиментом:
– Сражён вашей острой памятью, госпожа!
Та польщёно улыбнулась. По правде сказать, сама она весьма гордилась этим своим качеством, но вот тех, кто его оценил бы по достоинству, ей на пути не попадалось. Супруг относился к её начинаниям безразлично, а больше хвастать было особо не перед кем.
– Рада помочь вашему расследованию, глас владыки, – мило улыбнулась она. – Расскажете, как оно продвигается?
Отказывать даме после того, как ты влез в её дом через стену, получил от неё нужную тебе информацию и в довершении всего свалился к её ногам с дерева, было бы крайне невежливо, поэтому Дерек состроил самое серьёзное выражение лица и кивнул:
– Есть основания предполагать, что в дело замешаны политические интриги, и князя аккуратно устранили.
На самом деле, никаких таких оснований не было, но Дерек снова считал, что именно хочет услышать собеседник, и выдал соответствующую версию.
Не выказав удивления, Ульма лишь приподняла брови и отметила:
– Это правда, он был слишком прогрессивен для нашего общества и многим мешал. – Тут же снова улыбнувшись, она с тщательно выверенным тактом польстила: – Рада, что вы поможете справедливости восторжествовать!
– Всячески поспособствую! – с чувством поклонился Дерек и принялся карабкаться обратно на дерево.
Прежде, чем он успел попрощаться, Ульма окликнула его и с некоторой хитринкой во взгляде спросила:
– И не страшно вам вот так забираться в чужие поместья?
– Чего только не сделаешь ради торжества справедливости! – картинно вздохнул Дерек.
Каким образом Ульма расшифровала эту фразу как признание в том, что он желал ещё разок повидаться с нею, – логикой необъяснимо. Однако улыбнулась она в ответ весьма польщёно, а попрощалась с большой теплотой.
Дерек же, весьма довольный тем, что трудное и опасное дело позади, отправился в квартал ремесленников – по сведениям Ульмы, один из лучников её мужа осел ныне там.
Найти некоего Валена – плетельщика корзин – оказалось несложно. Приняв на себя вид поосанистее, Дерек представился государственным дознавателем, который собирает сведения о Френкальской битве, чтобы при архиве владыки составили более подробный исторический отчёт о ней.
Бывший лучник оказался не очень дружелюбным, но пара монет склонили его к сотрудничеству, и он охотно рассказал всё, что помнил о битве под Френкалью.
– А что ваш командир? – невзначай уточнил Дерек. – Отлучался ли с поста?
– Как можно! – сделал круглые глаза Вален, заподозрив, что кто-то копает под его господина. – Как чин чинарём положено, так и стоял-с с нами-с!
Справедливости ради, если бы даже князю и вздумалось всю битву шляться по окрестностям, Вален остался бы при прежних показаниях. Устроиться плетельщиком в столице он сумел благодаря протекции Ульмы и, естественно, стоял за своих господ горой.
С прискорбием отметим, что Дерек в жизни не бывал следователем, и соответствующего таланта не имел отродясь, так что даже не подумал усомниться в этих показаниях. Напротив, он уже и сам склонялся к версии, что князь солгал, – скорее всего, потому, что князь ему ужасно не нравился, – так что и рад был ухватиться за подтверждение своей версии.
Поблагодарив Валена, он, посвистывая, отправился во дворец с чувством хорошо исполненного долга.
