Георгий Григорьянц
Драконий перстень
Глава 5. Туманное пророчество
Царь, сидя в дубовом кресле, задумчиво смотрел на Артавазда. В зале заседаний дворца в Арташате он собрал советников, чтобы еще раз выслушать рассказ царевича о прорицании, а также о происшествии в Птолемаиде из ряда вон выходящее.
– Артавазд, – наконец сказал он, – ты избран богами. Смелые поступки – удел отважных, а бесстрашие есть господство силы духа над телом. Проявленная тобой в Птолемаиде доблесть достойна наивысшей награды – веры и любви окружающих. Поздравляю, сын!
– Спасибо, государь, – ответил на хвалебные слова царевич.
Тигран II, оглядев присутствующих, продолжил:
– Верховная власть – абсолютная, ничем не ограниченная, – конечно перейдет к моему сыну Артавазду, и это подтвердили боги в прорицании, полученном в Храме судеб. Я хочу, чтобы постичь смысл послания богов, услышать от моих советников толкование текста. Говорите!
В жестких креслах с высокими спинками полукругом напротив царя сидели верховный жрец Спандуни, греческие философы Метродор и Амфикрат, армянские мудрецы Евсевий и Айказ. Все посмотрели в сторону сына царя.
Встал и заговорил Спандуни, старейший из присутствующих:
– Государь! Мы готовы дать тебе совет, даже если он вызовет твое неудовольствие.
– Верховный жрец и вы, мои советники, – произнес царь, – я приму ваш совет. Говорите как есть!
Поднялся Евсевий, советник царя по мистике:
– В прорицании четко сказано: «Цели заветной – власти верховной меж равных царей достигнешь». Боги, несомненно, видят царем царей после тебя, государь, Артавазда. С выбором преемника, доказавшего, что он может вести народ за собой, ты не ошибся. Уверен, люди признают в нем представителя бога на земле.
Евсевий сел, поднялся Амфикрат:
– Твой поступок сообщает миру: в государстве есть законный наследник, способный обеспечить нации благоденствие, но… боги с лазурных небес наблюдают и нерешительность видят. Почему?
Царевич молчал, потупив голову. Встал Метродор:
– Артавазд, ты смелый и решительный воин, но, прости, я назову одну твою слабость: долго взвешиваешь доводы, риски и варианты Принятие решения у тебя занимает много времени. Наверное, тому есть причины, например боязнь совершить ошибку. Но царю всю жизнь приходится думать за других. Победи нерешительность, смотри на картину жизни целиком, не говори «нужно», говори «могу», не бойся трудностей! А если ошибешься, не переживай, ищи выход из положения.
– Я запомню, учитель, – сказал Артавазд.
– Как же оказался в Птолемаиде Арташес? – спросил царь.
– Не знаю, отец.
– Он подвергался страшной опасности! Хорошо что все обошлось, – Тигран переживал случившееся. – Слава богу Арамазду, внутренний стержень у внука наш, Арташесидов! Дрался с наемником, говоришь? – улыбнулся Тигран.
– Да, государь. Вырвался и убежал, а в критический момент, когда Антиох выбил из моих рук зеленую печать, именно Арташес не растерялся, с помощью ручного лиса нашел ее и спас положение.
– Каков мой внук! Молодец!
Все заулыбались. Встал Айказ, молодой (по меркам философов), всего сорок лет, и сказал:
– Артавазд, ты сохранил в сложной жизненной ситуации душевное равновесие, проявил стойкость и волю. Я преклоняюсь перед тобой, но…
Присутствующие перестали улыбаться и внимательно посмотрели на Айказа, ученого, проведшего полжизни в библиотеках, исследуя божественные пророчества. Предметом его поиска было постижение смысла, который таят предсказания, дабы избежать поворотов судьбы. Работал он тайно и о результатах докладывал только царю.
– Артавазд, – помедлив, продолжил Айказ, – боги через Таблицу судеб, поведав о твоем будущем, сказали: «Рассудком твоим завладеет царица Востока, блудница мерзкая; власть серебром ограничит, игрушкою сделав; чарам поддавшись, голову потеряешь». Это меня настораживает. Что ты сам об этом думаешь?
– Айказ, я не понимаю… Какая царица Востока, что за серебро, почему я должен потерять голову?
Тигран проронил:
– Артавазд нежно любит свою жену Анаит, и, думаю, страстью к другой женщине не поглощен. Но все же… что может означать пророчество?
Айказ высказал предположение:
– Боги заложили глубинный смысл в пророчество, простому смертному понять не дано. Однако человек должен стремиться к истине, какой бы безжалостной она ни оказалась.
Царь подтвердил:
– Да! И не только понять истину, но найти способ изменить судьбу.
Поддержал царя Спандуни:
– Найдешь истину – докажешь не только незыблемость божественных прорицаний, но и получишь силу перед лицом безжалостного рока.
Царь встал, встали со своих мест и остальные. Тигран произнес:
– Мудрецы, я услышал что хотел. Советы мудрецов могут не нравиться, но они нужны, чтобы не мучила совесть, а еще принять с облегчением тягостное решение или совершить отчаянный поступок, о котором раньше и помыслить не мог. Все свободны! Артавазд и Евсевий, задержитесь.
Советники вышли. Царь, пройдя по залу гордой походкой, остановился у окна. Вид на гору Арарат не только успокаивал его, но и наводил на нужные мысли, открывая тайную суть замыслов богов. Повернувшись к Артавазду, он сказал:
– Сын, тебе придется отправиться в Египет – страну сколь чудесную, столь и опасную. Египет должен остаться в зоне моего влияния.
Сражаясь с Антиохом, Артавазд убедился в нечеловеческих способностях бывшего сирийского царя. Несомненно, в путешествии ему доведется встретиться с магией и сверхъестественными событиями. Задание отца требовало разобраться с какими силами столкнулись армяне. Нужно обязательно помочь Птолемею XII справиться с ситуацией, узнать кто жаждет его смещения, оценить шансы на дальнейшее успешное правление. Артавазд воин, и никто из посвященных в тайны древней страны не смог бы выполнить эту миссию лучше.
Царевич был воодушевлен:
– Отец, есть тайны, которые следует раскрыть, так как они отравляют жизнь друзьям, а врагам дают повод навредить. С нетерпением жду отбытия.
– Выясни кто такой Вельзевул и что он задумал, – сказал царь. – Вместе с тобой в Египет отправится Калестрида.
– Амазонка? Но зачем?
– Она будет охранять и защищать тебя. Кроме того, она знает Вельзевула в лицо и укажет на него.
– Я и сам справился бы с задачей. Прорицание ясно говорит…
– Она воин, хорошо владеет оружием, да и мне будет спокойнее. Пусть Вельзевул своим беспокойством выдаст откуда тянутся нити заговора.
Мудрец Евсевий, лукаво посмотрев на царевича, сказал:
– Хорошо бы обнаружить тайник бога Тота и Свиток творца. Но вот что меня волнует: готов ли ты к путешествию?
– Готов, учитель.
– Помни: Египет – единственная в мире страна, устремленная не только в будущее, но и в прошлое. Глубокое знание истории позволяет избежать гибельных последствий судьбы.
– Я читал рукописи по истории Египта.
– А вот мы сейчас проверим! – хихикнул мудрец. – Скажи, почему, проиграв сражение с врагами, египетские цари приказывали писать на стенах храмов «сражение выиграно»?
Артавазд задумался, потом ответил:
– Думаю, они мнили себя богами, а боги не могут ни в чем потерпеть неудачу.
– Верно! – Мудрец, прищурившись, задал следующий вопрос: – Скажи, в чем главный секрет величия и могущества египетских царей?
Царевич не знал. На помощь пришел царь:
– Сын, главный секрет величия и могущества заключается не в способностях царя Египта, а в умении объединить усилия большого числа людей для решения наиважнейшей задачи. Например возвести небывалую пирамиду.
– Да, отец, я запомню.
– Кстати, о пирамидах! – Евсевий задал очередной вопрос: – Для чего фараоны строили пирамиды?
– Возможно, чтобы возвеличить царя… – царевич пытливо смотрел на ученого: угадал ли?
– Не только.
Артавазд задумался, затем, глянув в окно на гору Арарат, воскликнул:
– Угодить богам!
– Да, царевич! Отношения с богами во все века строятся по принципу «ты мне, я тебе». Люди сооружают богам величественные храмы и огромные пирамиды, а боги дают людям разлив Нила и обильные урожаи. Так сказать, взаимообмен. – Наконец мудрец задал последний вопрос: – Кто в Египте сражается, но не побеждает, и сам не бывает побежден?
Сын царя, немного подумав, улыбнулся и произнес:
– В пустыне живут кочевники. Они слабы против армии фараона, но и армия не может с ними справиться в пустыне.
– Так, царевич! – Довольный Евсевий обратился к Тиграну: – Он готов!
– Артавазд, – царь серьезно смотрел на сына, – готовься переместиться в Египет и помни египетскую поговорку: «Если зло не исправить, оно удвоится». Мой совет: верь в себя, доверяй интуиции, действуй разумно и не ввязывайся в драку без необходимости.
В одной из комнат гарема арташатского дворца Седа, бывшая любимая наложница Тиграна, красивая и властная черноволосая армянка, сидела на диване и, положив голову сына на колени, расчесывала роскошные кудри юноши. Ее Аршам, внебрачный сын царя, атлетически сложенный и одного возраста с Артаваздом, не имел никаких прав на наследование трона. Его не отличали ни глубокий ум, ни быстрая сообразительность – только яркая внешность и веселая беспечность. Обучаясь вместе с другими сыновьями Тиграна II, он достиг великолепных показателей в верховой езде, стрельбе из лука и фехтовании на мечах. Всегда без утайки рассказывая матери о своих похождениях, Аршам ждал ее оценки этим поступкам, а она старалась внушить сыну: «Ты достоин большего, впереди необыкновенное будущее».
Седа была несчастна. Как известно, только брак приносит женщине радость: в нем она чувствует смысл жизни. Конечно, быть наложницей царя – великая честь, но зависть стала ее второй натурой. Под влиянием зависти появились раздражительность, несдержанность и беспокойство. Раньше она завидовала официальной жене армянского властителя Клеопатре Понтийской, ныне удаленной из дворца за измену и попытку физического устранения монарха. Жена, стремившаяся к единоличной власти, теперь жила у брата в Боспорском царстве – подальше от гнева Тиграна.
Новым предметом зависти стала молодая наложница Аревик, самая красивая девушка гарема: длинные пышные каштановые волосы, пухлые губы, миндалевидные глаза, обаятельная улыбка, гордая осанка, тонкая талия и крутые бедра – всё сводило царя с ума. Тигран давно потерял интерес к Седе (ей было за сорок), и все свободное время проводил с молоденькой Аревик, видя в ней совершенное создание, почти богиню. Седа ненавидела Аревик.
– Ничего, сынок, придет время, и ты станешь великим. Вместе с тобой возвышусь и я, мой мальчик. Все в этом дворце будут внимать каждому моему слову, а тебя, самого одаренного и красивого, прославлять и уважать.
– Мама, я не чувствую удовлетворения жизнью. Хочу большего! Иногда представляю себя на месте Артавазда, и тогда страсть овладевает мной. Мне мерещится как все восхищаются моими достижениями, как царь дает самые важные поручения, как, преодолевая опасности, восхожу на вершину горы и разговариваю с богами…
– Аршам, сынок, все исполнится. Кому дозволено больше, тот сорвет с древа желаний самый спелый плод.
– Я каждый день посылаю мольбы богам. Не хочу подчиняться разуму, жажду возвыситься, преуспеть во всем.
Тщеславный юноша встал с дивана, нежно посмотрел на мать и сказал:
– Мама, мне надо идти. Сегодня кабахи. Хочу выиграть, а заодно выведать у Артавазда, какое поручение дал ему царь. В последнее время он ходит задумчивый, отрешенный.
Кабахи – армянская конная национальная игра. Имитируя боевые действия вооруженных всадников, стрельба из лука по мишени со скачущей лошади, развивала меткость и двигательную координацию.
В галерее второго этажа дворца кто-то окликнул Аршама. Обернувшись, он увидел у балюстрады Рипсимэ. Двадцатилетняя дочь садовника мечтала о жизни в дворце, заводила знакомства с сыновьями царедворцев, пыталась понравиться царским сыновьям. Тигран Младший, когда он еще не был изгнан из Армении, наигравшись с ней, бросил. Артавазд отверг ее притязания сразу, и вот Аршам… Свежая, изящная, раскованная, она слыла красавицей, умной и образованной девушкой; на нее заглядывались все парни в городе, но она остановила выбор на Аршаме. Вот и сейчас ее карие глаза загорелись, увидев предмет своего обожания. Очаровательная армянка Рипсимэ выглядела потрясающе: изящная фигура, белоснежная кожа, томные глаза, чувственный изгиб бровей, полные манящие губы, небесно-голубое одеяние и золотые украшения.
– А, Рипсимэ! Как поживаешь?
– Ты обещал прийти… Я напрасно прождала тебя вчера.
– Был занят… Вот сегодня кабахи. Собираюсь утереть нос зазнавшемуся
Артавазду, – юноша был холоден.
– Страшусь признаться, но мое сердце изнывало от ожидания, – потупив взгляд, произнесла Рипсимэ.
Глубокое чувство привязанности затмевало ей глаза, сбивало с толку, заставляло сомневаться в обреченности отношений, но… постоянный праздник закончился. На лице Аршама никаких эмоций.
– Наши отношения – недостаточный повод для свадьбы. Лучше расстаться. Я сын царя, а ты дочь садовника и не пара мне, – Аршам отвел взгляд.
Тень пробежала по хорошенькому личику девушки. Мучаясь в неведении, она уже проплакала в подушку бессонную ночь, и вот сегодня ее пылкая любовь окончательно умирает… Аршам, давая понять, что их отношения угасли, бесстрастно говорил:
– В разлуке есть и привлекательные стороны: мы останемся друзьями, страсть время от времени может вспыхивать…
– Аршам, я познала любовь к тебе, а теперь, как раненая птица, бьюсь об стену твоего равнодушия, теша себя напрасными надеждами…
Боль расставания и горечь разлуки снедали бедную девушку. Взглянув безучастно на дочь садовника, Аршам вымолвил:
– Девушкам свойственно надеяться, но разумнее не предаваться отчаянию от беспомощности и тоски. Ты красива, все мужчины восторженно смотрят в твою сторону. Так пользуйся этим!
Юноши из знатных семейств считали честью и священным долгом службу в коннице царя, поэтому состязания типа кабахи и низаки-нетум (поражение цели на быстром аллюре копьем) проводились каждую неделю. Сегодня устроили армянскую конную игру кабахи. Темпераментная и азартная игра, развивающая меткость и глазомер, требовала на полном скаку с расстояния сто семьдесят шагов сбить с высокого столба чашу, кубок, тыкву или яблоко.
Состязания шли на поляне за городом. Слуги поставили тыквы на высокие столбы, и шестеро юношей из окружения царевича по команде, один за другим, на галопе метали копья. Двое не попали в цель и выбыли из борьбы. На следующем этапе метали дротики по глиняным чашам: еще двое выбыли из соревнований. Как всегда, лучшие результаты показали Артавазд и Аршам, они и продолжили борьбу.
– Что, Аршам? – кричал Артавазд, разгоряченный от схватки, гарцуя на своем скакуне. – Сейчас мы узнаем кто лучший в стрельбе из лука!
– Я стреляю из лука лучше тебя, Артавазд! – воскликнул Аршам. – Моя стрела всегда достигает цели, даже если та прячется или исчезает!
Нелегко, сидя на скачущей лошади, точно попасть в мишень, а в небольшое яблоко тем более. Артавазд изготовился к стрельбе, вставил стрелу хвостовиком в гнездо и с места поднял коня в галоп. Копыта бьют землю, всадник, растягивая лук, несется по дорожке, зрители кричат, эмоции захлестывают. Не изменило присутствие духа меткому стрелку и на этот раз. Вот он повернулся, коснулся тетивой подбородка, прицелился и выстрелил. Стрела точно поразила цель – прямо в яблочко!
С широкой улыбкой Аршам приблизился к царевичу:
– Говорят, хороший выстрел сражает наповал, как взгляд стреляющей глазками девушки, – в руках Аршам держал то самое яблоко, пронзенное стрелой.
– Что ж, теперь твоя очередь, Аршам, – улыбался Артавазд. – Удиви нас!
– Куда уж мне тягаться с великим Артаваздом! – шутил Аршам. – Хотя бы край яблочка задеть стрелой!
– Не скромничай, стреляешь ты отлично, – остывая от перипетий состязания, весело сказал царевич.
На резвом коне по команде судьи Аршам полетел по дорожке и, повернувшись к мишени, почти не прицеливаясь, выпустил стрелу. Все, затаив дыхание, наблюдали за ее полетом. Стрела, аккуратно срезав верхушку яблока, улетела далеко, а слуга, сняв половинку плода со столба, уже бежал к стрелку. Аршам подъехал к Артавазду и с притворным огорчением сказал:
– Как и говорил, сумел лишь задеть мишень…
– Выстрел великолепный! – восхищенно воскликнул царевич. – Ты достиг мастерства в стрельбе из лука, его не превзойти никому.
– Терпение, время, немного таланта – и успех обеспечен! – сын наложницы был польщен.
Когда юноши ехали к стойлу, Аршам как бы невзначай спросил:
– Последнее время ты очень задумчив. Царь дал тебе новое поручение?
– Да, друг. Придется выполнить сложное задание, полное опасностей и приключений. Но мне даже нравится рисковать жизнью: хочу испытать острые ощущения в далеком Египте…
– Египет?! – У Аршама загорелись глаза. – Артавазд, возьми меня с собой! Жизнь наполняется новым смыслом, если риск и опасность становятся обыденностью. Всегда мечтал испытать миг безграничных возможностей.
– Я хотел… – Артавазд растерянным взглядом смотрел на друга: – Свою жизнь могу доверить только тебе, единственному в мире, кто стреляет навскидку без промаха. Но царь приказал взять в телохранители амазонку.
– Что?! – Аршам был возмущен. – Всем известно, что в критической ситуации амазонки впадают в оцепенение: происходит либо всплеск агрессивности, либо упадок сил. Ей бы себя защитить.
– Царь другого мнения, он даже доверил ей охранять какой-то необыкновенный жезл. Намучаюсь я с ней. Еще вопрос кто кого будет охранять…
В покоях царевича его жена Анаит вся извелась: ее страшило неведомое поручение царя Артавазду в Египте.
– Дорогая, – говорил он, вернувшись с состязаний, – беспокоиться не о чем, я буду отсутствовать недолго. И знаешь кого царь приставил ко мне для охраны? Амазонку! Ту самую, что пыталась похитить бронзовый жезл с глазами.
– Эту ужасную силачку? Невероятно! Артавазд, она холодная, мужеподобная, безгрудая и воинственная; на уме лишь чужие мужчины, своих ведь нет!
Анаит охватило сложное чувство: страх потери мужа, недоверие к амазонке, желание удержать Артавазда подле себя любой ценой. Она помнила, как брат мужа,
Тигран Младший, волочился за любой красивой девушкой, бездумно бросая надоевшую любовь. Да и сам царь, отец Артавазда, не отличался постоянством. Она пыталась отбросить эти мысли, возникающие как реакция на собственное несовершенство, но сомнения в любви и верности мужа не оставляли ее. Тревожно-мнительный характер женщины явно преувеличивал опасность.
– Наши дети будут очень скучать по тебе. Арташесу уже восемь, он такой непоседа, мне будет трудно за ним уследить. А Тигранчику только два года, он требует столько внимания… Я в растерянности…
Муж подошел к ней, обнял и поцеловал в губы:
– Анаит, милая, мне никто кроме тебя не нужен. Эта женщина тебе не соперница. Калестриду (так ее зовут) назначили телохранителем против моей воли. В храбрости ей не откажешь, она неплохо стреляет из лука, замечательно метает копье, отлично владеет острым топориком. Сразиться с ней в открытом бою боятся многие мужчины. Но разве она может сравниться с тобой!
– Мы десять лет вместе… – слова Анаит разносились эхом.
– Только ты мне нужна. Прошло десять лет, а я не перестаю восхищаться твоей красотой, мягким характером и живым умом. В моих глазах ты само совершенство.
Анаит нежно и с надеждой смотрела на мужа, и слезы выступили на ее глазах:
– Пусть только попробует тебя соблазнить, – голос ее звучал тихо. – Вырву ей все кудри…
Глава 6. Мистическая сущность государства
Рим – центр мира. В это верили римляне и заставили верить всех. Здесь сфокусировались энергии и силы, сделавшие Рим властителем могущества. Вот почему этот город мог позволить себе бурную и беззаботную жизнь. А грандиозные проекты – многоэтажные дома, небывалые акведуки, прекрасные дороги, помпезные храмы – стали важной частью величия республики, породившей созвездие богатейших людей мира, коими становились полководцы и консулы. Ведя непрерывные войны за пределами страны, они имели огромные армии и гораздо больше влияли на политику, чем сенат. Эти люди верили, что выполняют божественную миссию и что римляне имеют неоспоримое превосходство над другими народами – щадить покоренных, усмирять гордых. Вторгаться и наводить порядок – не только право Рима, но и обязанность.
С некоторых пор Римскую республику стал волновать Восток, и республика обратила жадный взор на Армению и Египет: требовались рабы, богатые трофеи, зерно, масло, вино, научные знания, а также непознанное, манящее великими тайнами.
От всех бед Рим охраняла священная статуя-оберег Палладиум, изображающая Афину Палладу. Рим не мог пасть (так считалось), пока в стенах города находится эта небольшая деревянная фигура. Весталки (жрицы очага богини Весты), хранительницы, прятали Палладиум в сокровенном месте храма под каменным полом (там лежали и другие символы империи). Лишь главная жрица (верховная весталка), немолодая, статная и умная женщина, знала, что талисман ненастоящий, да к тому же сильно обгорел при пожаре. Подлинник же был у царя Тиграна в Великой Армении. Однако римляне свято верили, что сакральный предмет настоящий и он приносит им могущество, славу и счастье. Через четыреста лет, при императоре Константине, «талисман империи» был перенесен из Рима в Константинополь, где его захоронили под колонной Константина.
Храм Весты, как очаг государства, был особенно притягателен для политиков и полководцев, а для римлян он был центром Вселенной. Жрицы-весталки вшестером оказывали услуги: любой мог получить огонь для домашнего очага. Здесь же хранились завещания значимых персон Рима, и здесь могло снизойти божественное откровение на выдающихся лиц страны. Весталки отказывались вступать в брак и, сохраняя целомудрие на время своей тридцатилетней службы, посвящали жизнь соблюдению религиозных ритуалов и поддержанию священного огня в храме. Согласно мифу, однажды Веста во время прогулки уснула, и ее увидел бог плодородия Приам. Крик осла, разбудивший Весту, спас богиню от посягательств Приама, и именно на этом месте – на римском форуме – и был построен круглый храм.
Сюда пришел Гней Помпей, завершивший блестящую операцию по очистке Средиземного моря от пиратов, досаждавших в течение многих лет Риму. Справившись с задачей всего за три месяца (с ней до этого никто справиться не мог), он готовился в новый поход (на Восток) и хотел испросить благословления богини. Лукулл с восточного театра военных действий был отозван сенатом, а народное собрание приняло закон о назначении новым главнокомандующим войсками Помпея. Цель – усмирить злодея Митридата и заставить армянского царя Тиграна уважать Рим. Закон устанавливал конец войны до полной победы над Митридатом или его смерти. Гней получил право набирать легионы и назначать по своему выбору легатов.
Вчера Помпей уже выслушал авгуров, истолковавших волю богов путем ауспиций – гаданий по полету птиц, в основном ворон, – но остался неудовлетворенным. Провал и позор Лукулла, как бы это ни называли в Риме (порой факты неудачной армянской кампании просто замалчивали), сильно тревожили Помпея. Как человека, подверженного суевериям, эта мысль удерживала его от начала масштабной войны с Арменией. В смешанных чувствах военачальник искал решение.
Его встретила верховная жрица и подвела к священному огню:
– Здесь, в храме Весты, сосредоточены величайшие космические силы. Ты пришел посоветоваться о делах войны, и ты получишь божественное послание.
Как бы то ни было, а получение и толкование божественных посланий играло решающую роль в принятии решений. Помпей знал это и сразу почувствовал в храме прилив неведомой ему энергии.
Вошли пять молоденьких весталок. Одна из них произнесла:
– Мы, жрицы богини Весты, откроем тебе ее послание. Что тебя тревожит?
Помпей, посмотрев на девственно чистых весталок и сокровенный очаг Весты, задал вопрос:
– Как поступить с Арменией в ходе моего похода на Восток?
– Принеси жертву священному огню, и ты получишь откровение богини.
Жертвоприношение огню – это возлияние вина и масла. Помпею подали черный глиняный сосуд с ручкой и узким горлом, и он стал лить вино в огонь. Пламя поднялось ввысь. Он взял из рук весталки красный сосуд с маслом, и, как только масло попало в огонь, пламя ярко вспыхнуло, полетели искры. Помпей отшатнулся, но одна искра все же упала на его тогу.
– Божественное слияние! – воскликнула молодая жрица. – Богиня благоволит тебе.
Встав в круг, весталки посовещались, и одна из них произнесла:
– Только одна искра коснулась тебя. Этого недостаточно, чтобы провести успешный военный поход.
– Что?! Армения не покорится мне?
– Посоветуйся с другими богами.
Подавленный Помпей вышел из храма. Его обступили помощники и телохранители.
– Мне нужно получить пророчества других богов, – сердитым тоном сказал полководец и направился к зданию Регии, находящемуся напротив храма Весты.
Регия – бывшая резиденция царей Рима, а теперь местопребывание великого понтифика. Здесь хранились архивы, формулы всех молитв и клятв, исторические анналы, законы и магические предметы. Великий понтифик Метелл немедленно принял Помпея.
– Великий понтифик Рима, приветствую тебя! – по-военному громко сказал Помпей.
– Что привело столь блистательного полководца в дом Марса? – спросил понтифик, провожая его в зал, где происходят совещания коллегии понтификов. На Метелле была белая тога, на голове шапочка, на шее железный жертвенный нож на цепи – важнейший атрибут. Украшения зала – оружие, доспехи и снова оружие – блестели в лучах солнца, проникавших сквозь открытую дверь. Как только сели в обитые белой материей кресла, Помпей, посмотрев в глаза собеседнику, прямо спросил:
– Удачным ли будет мой поход в Армению?
Понтифик встал и, прогуливаясь по залу, поглаживая свой железный жертвенный нож, о чем-то думал, а потом начал говорить:
– Удача не ускользает от тех, кто готов схватить ее за хвост. Несомненно, доля удачи в твоей победе будет: римское оружие непобедимо.
– Это так, – сказал Помпей, – но все же?
– Я, великий понтифик Рима, провозглашаю: любая сила, вознамерившаяся воспрепятствовать тебе, обречена на провал. Более того, она будет уничтожена, поскольку то, что стоит на страже Рима, непобедимо и несокрушимо.
Помпей, гордо подняв голову, провозгласил древний вдохновляющий девиз:
– Непокоренный Рим!
– Да, Гней! И что бы ни случилось, – торжественно объявил понтифик, – Рим всегда будет возрождаться и укреплять свое могущество! Ты находишься под защитой римских богов, тебя ждет немеркнущая слава! Пойдем со мной, ты убедишься в правоте моих слов.
Помпей встал и последовал за разгоряченным понтификом. Пройдя внутренний дворик, вымощенный туфом, они оказались в святилище Марса. На стене висели двенадцать бронзовых щитов и копье. Все щиты были выполнены в форме эллипса с выемками по бокам. Метелл тихо и торжественно сказал:
– Один из этих щитов Анкил. Укажи на щит Марса.
Анкил – легендарный щит бога Марса, упавший с неба при римском царе Нуме Помпилии ему в руки во время моровой язвы. Чудесное явление сопровождалось голосом, объявившим, что Рим будет владыкой мира, пока обладает этим щитом. Чтобы настоящий щит нельзя было отличить и украсть, царь распорядился сделать еще одиннадцать таких же.
Помпей растерялся. Все двенадцать щитов были одинаковыми, начищенными до блеска, и повторяли друг друга в мельчайших деталях.
– Ну смелее, Гней! – подбадривал понтифик, широко раскрыв глаза и жадно следя за действиями военачальника. – Прислушайся к своему сердцу. Если ты укажешь подлинный щит, дотронувшись до него, копье Марса дрогнет.
Помпей прошелся вдоль стены со щитами, ничего не почувствовав. Оглянувшись, он ощутил некое притяжение и медленно приблизился к пятому слева доспеху. По щиту пробежала еле заметная искра, и Помпей, подняв руку, коснулся его. Копье Марса внезапно дрогнуло, оба римлянина конвульсивно повернулись и уставились на оружие.
Изумленный Помпей выкрикнул:
– Невероятно, получилось!
– Гней, ты избран богом! – возвестил Метелл. – Ты указал верный щит! Бог Марс покровительствует тебе. Твоя победа в войне с Арменией предрешена!
Помпей радостно воскликнул:
– Победа там, где согласие с богами!
Потом его чувства вдруг смешались. Погрустнев, он прищурился и, в свойственной ему манере ставить всех в тупик, жестко спросил:
– Почему же не получилось у Лукулла?
Понтифик смутился, не зная, что сказать, а потом выдавил из себя:
– Возможно, в Армении скрывается магическая сущность, равная по силе римской. – Он пожал плечами: – Здесь есть о чем подумать.
Помпей сверлил его взглядом, а служитель бога, отведя в сторону глаза, произнес:
– Гней, вот что я тебе посоветую. В храме Юпитера на Капитолийском холме сегодня ночью ты можешь получить пророчество. Будешь спать под колоннадой храма и внимать откровениям вещего сна. Уверен, ответ на твой вопрос будет.
…В храме Юпитера, пророческом центре Рима, было тихо и безлюдно-зловеще. Храм предназначался для поклонения божественной триаде: Юпитеру, его жене Юноне
и дочери Минерве. После пожара храм недавно отстроили заново, и он выглядел совсем новым. Помпею стало не по себе, когда поздним вечером, в темноте, поднимаясь на Капитолийский холм за человеком с фонарем, его стали терзать навязчивые мысли. Великий полководец хочет получить послание богов, чтобы понять, как поступить с Арменией – покорить мечом эту дикую, но богатую страну, взять ли хитростью или прельстить дружелюбием? Неясно, как поступить, с какой стороны подойти к проблеме. Несомненно, имелись высшие силы, оберегающие эту страну и не позволяющие римлянам поступить по общепринятой схеме: лишение независимости, порабощение, размытие культуры, религии и языка и наконец превращение в римскую провинцию, где права имеют только римские граждане, а остальные либо рабы, либо никто.
Храм Юпитера – символ власти, силы и бессмертия Рима – имел фасад с тремя рядами по шесть массивных колонн, подпирающих треугольный фронтон со статуями волчицы и Юпитера, и в этом храме часто собирался сенат. Под сводами храма разнеслись гулкие шаги полководца по каменному полу. Подошел жрец, дал испить из золотой чаши священный напиток, указал место и ушел. Помпей расстелил плащ у одной из колонн и прилег, устремив взгляд на небо. Множество звезд представлялись ему серебряными гвоздями, вбитыми в небесный свод, и их мерцание доказывало бесконечную вечность.
Он уснул и увидел сон: царь Армении встает перед ним на колени и протягивает золотую диадему – символ власти. Также протягивая Помпею белую шерстяную ленту предводителя нации, он говорит: «Мое царство у твоих ног, правь им!» А Помпей поднимает царя с колен и возвещает: «Я объявляю тебя другом и союзником римского народа! Продолжай править в интересах Рима и мира, и отныне мы с тобой вместе будем решать судьбу других государств!»
