Айлин Вульф
Друзья и недруги. Том 1
Его отменное расположение духа сильно встревожило сопровождавших Гая ратников: прежде они никогда не видели своего лорда таким, никогда не слышали, чтобы он пел. Приказав им остаться на постоялом дворе, Гай отправился в Локсли один. Он нарочно выбрал для визита воскресный день, справедливо предположив, что Робин не будет занят работами.
Так и вышло: Гай увидел Робина во дворе его дома, где он упражнялся с Виллом. У каждого в правой руке меч, в левой нож, оба раздеты до пояса, хотя день был солнечный, но прохладный. Увидев Гая, Робин приветливо помахал рукой:
– Не хочешь присоединиться к нам?
– Нет, – рассмеялся Гай, спрыгивая с коня. – Я лучше посмотрю, как вы это делаете.
И было на что посмотреть. Уже через мгновение Гай забыл о том, ради чего приехал, и затаив дыхание наблюдал за сражением братьев. Нападение, защита, блик солнца на стали, вихрь движений в стремительной схватке. Захват меча, мгновенный наклон головы – признание поражения, и все начиналось заново. Одинаково мускулистые, сухие, поджарые, братья были похожи на полных сил хищных, опасных зверей. Но даже сейчас они, будучи противниками в тренировке, излучали необъяснимое душевное родство, отгораживавшее их от Гая несокрушимой стеной. Гая поразило, что Вилл, которого он откровенно презирал, не уступал Робину.
Скользящее движение меча Робина – и на обнаженной груди Вилла проступила кровавая полоса. Робин тут же сделал шаг назад:
– Прости, Вилл!
Проведя ладонью по царапине, оставленной мечом Робина, Вилл пренебрежительно махнул рукой:
– Не извиняйся! Сам виноват – пропустил твой бросок!
– Хватит на сегодня, – улыбнулся Робин и повел глазами в сторону Гая. – У меня гость, а я уже заставил его ждать.
– Оно того стоило! – признался Гай. – Глядя на вас, я получил несказанное удовольствие!
Вилл хотел съязвить, что ради потехи Гисборну следовало найти ярмарочный балаган, а не глазеть на них, но сдержался. Робин радушно указал Гаю на дверь дома, но тот отрицательно покачал головой:
– Лучше проедемся по лесу, как всегда.
Согласно кивнув, Робин пошел умыться и одеться, как последовавший за ним Вилл поймал его за локоть:
– Возьми оружие, брат. Что-то он сегодня слишком улыбчив, прямо-таки сияет от радости! Лучше всего, если я поеду за вами на отдалении, чтобы он не заметил меня, а я присмотрел бы за тобой в случае чего!
– Нет, – после секундного промедления ответил Робин. – Если заметит, справедливо оскорбится, а он пока не дал мне повода для подобных подозрений.
Но, следуя совету Вилла, он взял нож, который спрятал в голенище. Нож за поясом, меч в ножнах, прикрепленный к седлу, и еще один нож – Робин счел себя достаточно вооруженным.
Гай ждал его у ограды и сел в седло, едва увидев, что Робин уже верхом на коне. Они поехали по лесной тропе, и Робин вскоре понял, что Гай четко знает, куда они направляются. Ничего не спрашивая, он последовал за ним, и они выехали на ту самую поляну, где жгли костер в конце ноября. Гай спрыгнул с коня и, поймав вопросительный взгляд Робина, улыбнулся:
– Мне надо поговорить с тобой. Здесь было уютно и удобно в прошлый раз.
Робин спешился, и Гай, взяв обоих коней под уздцы, привязал их поодаль. Вернувшись к Робину, он встал перед ним лицом к лицу на расстоянии нескольких шагов.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросил Робин, собираясь бросить плащ на траву, но то, что сделал Гай, заставило его остаться неподвижным.
Гай усмехнулся и отвесил Робину низкий поклон, граничивший с шутовским:
– Прежде всего прими мое уважение, правитель Воинов Средних земель!
Робин не проронил ни слова, лишь медленно сложил руки на груди, не спуская с Гая пристального взгляда, и тот, выпрямившись, посмотрел в его потемневшие глаза:
– А теперь скажи, как долго ты намерен мучить меня ожиданием того, что всецело в твоей воле и власти?
Глава пятнадцатая
– Не предполагал, что я догадаюсь? – с усмешкой спросил Гай.
– Предполагал, – спокойно ответил Робин. – Разгадка была не слишком сложной для твоего ума.
Они стояли напротив друг друга, и Гай сжигал его яростным взглядом, а в глазах Робина было то же спокойствие, а еще сожаление – бесконечное сожаление.
– Итак, ты правитель неисчислимого воинства Средних земель! Что тебе еще в одном, даже если ты нашел во мне каплю крови, дающей способности, которые позволяют мне стать одним из вас? Твой незаконнорожденный брат оказался более достоин, чем я!
Робин едва заметно усмехнулся: знал бы Гай, как легко сосчитать Воинов его поколения! Но вместо этого он сказал другое:
– Если бы я погиб, ты бы сейчас стоял именно перед Виллом. Учитывая ваши отношения, не думаю, что он был бы снисходительнее к тебе, чем я. Поэтому просто оставь его в покое, Гай.
– А я заслуживаю исключительно снисходительности? Ничего более? Ты долго терпел меня, Робин? – почти дружелюбно спросил Гай. – Признайся, наконец! Я думал, что стал тебе другом, а ты, стиснув зубы, просто терпел меня. Так?
– Нет, не так, – жестко ответил Робин. – Я дорожу каждым, кто имеет возможность вступить в круг Посвященных. Все это время я пытался срастить в тебе раздвоенность души, помочь свету пересилить тягу к тьме. Мне не хватило времени или сил, а может быть, у тебя самого не было желания занять одну, определенную сторону.
– Я искал твоей дружбы, а мою душу предоставь мне и церкви, – тихо, с угрозой в голосе сказал Гай. – Теперь, когда я знаю, кто ты, не корми меня больше советами ждать, а проведи обряд. Здесь и сейчас! Я требую!
Робин улыбнулся и покачал головой:
– Ты ничего не можешь от меня требовать. Да, я возглавляю Воинов Средних земель, я решаю, кого принимать в наш круг, и я не считаю тебя достойным вступить в него.
– Отказываешь мне в силах, которыми обладаешь сам? Боишься, что я окажусь сильнее тебя?
Это предположение вызвало у Робина смех, в котором Гай услышал бесконечную уверенность в том, что он, Гай, не представляет для Робина никакой угрозы. Перестав смеяться, Робин посмотрел на Гая взглядом, в котором вновь выразилось сожаление, и спросил:
– Зачем тебе силы Посвященного воина? – и сам же ответил: – Чтобы они служили тебе самому, чтобы с их помощью взрастить свою власть, направив ее исключительно на собственное благо. В тебе нет милосердия, а именно оно является одним из главных свойств каждого Посвященного воина. Обряда не будет, Гай.
Выслушав его, Гай усмехнулся.
– Подумай, – предложил он. – Добром или силой, но я заставлю тебя совершить надо мной сегодня обряд!
– Силой? – Робин улыбнулся и выразительно изогнул бровь: – Ты полагаешь, что одолеешь меня? С твоей стороны слишком самонадеянно так думать! Но если желаешь попробовать…
– Попробовать что? Взять верх над тобой в поединке? – Гай рассмеялся: – Нет, Робин, я знаю, что мне не справиться с тобой на равных. Наблюдая за тобой и Виллом, я только еще раз убедился в том, что мне не тягаться ни с одним из вас.
– Тогда к чему твои угрозы? – спросил Робин, очень внимательно глядя на Гая.
Он хорошо изучил его и сейчас прекрасно понимал, что слова о силе, с помощью которой Гай хотел принудить его к совершению обряда посвящения, не могли быть пустыми.
– К тому, что сила бывает разной, – ответил Гай и посмотрел на Робина настойчивым взглядом: – Проведи обряд, Робин, и между нами все останется по-прежнему.
– Между нами ничего не может остаться прежним. Ты полагаешь, я забуду твои угрозы, проглочу их и сделаю вид, что доволен? – голос Робина стал ледяным: – Ты не достоин обряда, Гай. Это мое последнее слово.
– Как скажешь, – неожиданно легко согласился Гай. – Ты сам вынуждаешь меня к тому, чего я хотел избежать, прояви ты большую сговорчивость.
Он коротко свистнул, и Робин услышал за спиной шорох потревоженного кустарника. Обернувшись, он увидел у себя за спиной шесть человек, каждый из которых держал в руке обнаженный меч. Поймав быстрый взгляд Робина, брошенный в сторону лошадей, Гай понимающе улыбнулся:
– А твой меч остался в ножнах, прикрепленных к седлу. При тебе только нож, и каким бы умелым воином ты ни был, тебе не выстоять с одним ножом против шести боевых клинков. Что ты мне скажешь теперь, Робин? Опять ответишь отказом?
Глаза Робина сузились от гнева. Незаметно для Гая он повернулся так, чтобы видеть каждого из наемников.
– Мне больше не о чем с тобой говорить, Гай.
Тот высокомерно вскинул голову и, глядя Робину в глаза, надменно процедил:
– Не Гай, йомен Робин из Локсли. Лорд Гисборн – так тебе надлежит именовать меня в те мгновения, что отделяют тебя от смерти.
Робин не менее высокомерно поднял подбородок и, глядя в темные глаза Гисборна слегка прищуренными ярко-синими глазами, ответил:
– Не забывайся, лорд Гисборн! Перед тобой не йомен и даже не просто лорд, как ты, а граф Хантингтон, чье право на титул подтверждено Генрихом Плантагенетом.
Увидев, как недоверчиво распахнулись глаза Гая, Робин снисходительно улыбнулся:
– Именно так. Король знает, что я жив. Мы с ним виделись, и он подтвердил мое право на графский титул. Так что перед тобой не йомен, как ты сказал, не наследник графского титула, как ты думал, а полноправный граф Хантингтон, выше которого по рождению только отпрыски правящей династии и король Англии. А теперь, после того что ты узнал, отдашь ли ты приказ своим людям?
Потомок британских королей, правитель Воинов, обладающих магической силой, граф, удостоенный милости короля, – не много ли для одного человека? Гай властно махнул рукой и быстро отступил на несколько шагов. Его наемники, напротив, сомкнулись вокруг Робина в широкое кольцо. Увидев, что Робин достал из-за пояса нож, Гай едва не рассмеялся: это все равно что попытаться справиться с шестью вооруженными опытными воинами голыми руками. Молниеносное движение левой руки вниз – и в нее словно сам запрыгнул нож, припрятанный в голенище. Но один или два ножа – небольшая разница, если против тебя шесть мечей с обоюдоострыми лезвиями.
Выкинув из головы все мысли о Гае, Робин целиком сосредоточил внимание на шестерых противниках. Они подступили ближе, и он не стал дожидаться, когда они подойдут вплотную, атаковав первым.
Гай оторопел. Пытаться защитить себя – да, но напасть самому в таком невыгодном положении? Подобной отваги он от Робина не ожидал, и теперь не знал, чем все закончится. Он заранее приказал наемникам изранить Робина, но не убивать, надеясь, что, почувствовав вкус собственной крови и устрашившись смерти, Робин все-таки уступит и выполнит его требование. Через секунду Гай забыл, о чем думал, невольно завороженный быстрым хороводом, в котором Робин закружил нападавших. В мгновенной яростной схватке Гай почти не различал Робина, лишь угадывал по ответным действиям наемников его невероятно быстрые и сложные движения.
Круг неожиданно распался. Четверо из шести лежали на земле замертво, оставшиеся два наемника застыли напротив Робина в ожидании новой атаки. Сам он прислонился к дереву, защищая спину. В его руках были уже не ножи, а мечи, которые он подхватил из рук убитых. Гай смотрел на Робина и ничего не мог с собой поделать: он чувствовал восхищение, неимоверной силы восхищение. Он даже хотел оказаться на его месте – один против шести! – лишь бы к нему перешло умение Робина. Да что на его месте! Он хотел стать им самим, со всеми его свойствами, непонятными Гаю представлениями об устройстве мира, но зато облеченным всей явной и тайной властью, ему присущей.
Робин вышел из сражения почти невредимым, получив только два неглубоких пореза. Прерывистое дыхание свидетельствовало, что победа далась нелегко, но Робин был собран и полностью готов возобновить бой. Наемники, напротив, были растеряны, понимая, что вдвоем они долго не продержатся, но времени на раздумье им не дали. Раздался свист тетивы – и оба упали на землю, каждый со стрелой между лопаток.
Гай и Робин одновременно посмотрели в сторону высоких зарослей, откуда были сделаны выстрелы. Ветви зашуршали, и на поляну вышел стрелок.
– Вилл! – выдохнул Робин, не веря глазам. – Как ты здесь оказался?
– Решил вернуть тебе старый долг хотя бы в малой части, – улыбнулся в ответ Вилл Статли.
– Еще один поборник справедливости! – гневно покривил губы Гай и перевел взгляд на Робина: – Вытащил его из петли и нашел себе нового друга?
Не удостоив его ответом, Робин устало бросил мечи на землю и попросил Статли:
– Вилл, прикрой мне спину. Хочу умыться, но так, чтобы не получить удар от благородного сэра Гая.
Спустившись по склону к ручейку, Робин смыл с себя кровь и бросил в лицо несколько горстей студеной прозрачной воды. Статли был рядом, держа в руке меч и не спуская глаз с Гая. Но тот не сделал попытки приблизиться к Робину, неподвижно стоя в отдалении. До него медленно дошло понимание, что теперь в сложном положении оказался он – один против двух. Впрочем, ему хватило бы только Робина, чтобы опасность стала смертельной. Едва Гай осознал это, как в его сердце просочился холодок страха.
Робин словно почувствовал страх Гая и, выпрямившись, мельком бросил взгляд в его сторону. Чтобы забрать коня, ему пришлось пройти мимо Гая, и он сделал это так, что Гай невольно уступил ему дорогу. Отвязав поводья, Робин сел на коня. Статли тем временем вывел из зарослей свою лошадь, но не спешил садиться в седло.
– Робин, ты хочешь уехать и оставить сэра Гая в живых?
Гай вздрогнул, презирая себя за дрожь, когда на него упал ледяной взгляд Робина.
– Он один, а нас двое. Я не убийца в отличие от него, – сквозь зубы сказал Робин.
– Ты, разумеется, нет, – ответил Статли и выразительным жестом положил ладонь на рукоять меча.
– И тебе не позволю им стать, – пресек его намерение Робин.
– Я не давал приказ убивать тебя, – выдавил из себя Гай.
Робин встретился с ним глазами, прочел в них желание оправдаться, и холодно усмехнулся:
– Конечно нет, Гай. Мертвым я бы не смог исполнить твое желание. Ты хотел постращать меня тем, что оставишь в лесу одного – умирать, истекая кровью. Ты всерьез верил в успех своего замысла? Будучи сам трусом, решил, что и я малодушен?
От нанесенного оскорбления в глазах Гая вспыхнул гнев. Резким движением он выхватил меч из ножен и крикнул Робину:
– Я не трус! Ты не смеешь так называть меня!
– Смею, потому что другого слова у меня для тебя нет. Твой поступок говорит сам за себя.
– Вот как? Что ж, я готов доказать тебе свое бесстрашие, сразившись с тобой на равных!
Робин тихо рассмеялся и посмотрел на Гая так, словно его взгляд пронзал насквозь и он видел за спиной Гая нечто более значимое:
– На равных со мной? Но ты не равный мне, Гай, и никогда им не станешь. Прощай и постарайся впредь не попадаться мне на глаза.
Робин пришпорил коня и вместе с Виллом Статли поехал вглубь леса, оставив Гая одного на поляне с убитыми наемниками. Поглядывая на хмурое, замкнутое лицо Робина, Статли вздохнул:
– Ты пожалеешь, Робин! Очень сильно пожалеешь, что сегодня пощадил сэра Гая!
Робин скользнул взглядом по лицу Статли и ничего не ответил. Увидев, что его куртка в местах порезов вновь начала пропитываться кровью, Статли решительно сказал:
– Поехали ко мне. Тебе надо отдохнуть, а твои раны нужно промыть и перевязать.
– К тебе – это куда, Вилл?
– Увидишь, – рассмеялся Статли, заставив коня свернуть на другую тропинку. – Не так далеко.
Робин озадаченно нахмурился:
– Подожди, а где ты был все это время? И ты мне так и не сказал, как оказался на той поляне – очень кстати для меня!
– Кстати для тебя – сильно сказано, Робин. Ты бы справился и сам с оставшимися двумя. Но я оказался рядом не просто так, это верно.
Пока они ехали, Статли рассказывал Робину, как он жил, после того как покинул Локсли. Выяснилось, что он далеко и не уезжал, найдя пристанище среди тех, кто укрывался в лесной глуши от преследований шерифа. В тот же день, когда Статли покинул Локсли и отъехал от селения не больше трех миль, на него напала шайка людей, объявленных вне закона, пытаясь отобрать коня и деньги.
– Как ты сам понимаешь, я легко разогнал их, – смеясь, говорил Статли, – и при этом сумел никого не поранить. А потом мы потолковали по душам.
Отдав должное тому, как быстро и умело Статли отразил нападение, разбойники предложили ему присоединиться к ним, и не просто присоединиться, а возглавить. За несколько дней до встречи с Виллом Статли у них произошло столкновение с ратниками шерифа, в котором они потеряли половину людей, в том числе и предводителя.
– Удивительно, что все не полегли! У них же ничего нет, кроме ножей и дубин. Считай, с голыми руками вышли против ратников сэра Рейнолда! Но такая отвага меня покорила. К тому же я не хотел быть далеко от тебя, и потому согласился.
– Чем же вы промышляете? Грабежами? – усмехнулся Робин.
– Пару раз немного потрясли купцов, облегчив их кошельки, но все не забрали, – спокойно ответил Статли, отразив взгляд Робина, и улыбнулся: – Лес сам кормит нас, но оленина, даже свежая, приедается, а на хлеб нужны деньги. И не только на хлеб: оружие, одежда, корм для лошадей – все это приходится покупать, так что без грабежей не обойтись. Главное, знать меру и забирать не все, а столько, сколько нужно.
– Забавная мораль! – хмыкнул Робин.
– Другой в лесу нет и быть не может, если вообще не забыть о морали, – усмехнулся в ответ Статли.
На поляне он оказался неслучайно: его товарищи на рассвете заметили шесть вооруженных людей, залегших в засаде. Статли решил проверить, кто они и кого поджидают. К поляне он подъехал как раз в тот момент, когда наемники Гая обступили Робина.
– Я хотел броситься тебе на помощь, но, глядя, как ты с ними обходишься, побоялся сбить тебя своим вмешательством и причинить вместо помощи вред. Прими мое искреннее восхищение, Робин! Я знал, что ты искушен во владении любым оружием, но вот так, за считаные секунды, уложить четырех с помощью двух ножей!..
Статли покрутил головой, не найдя достойных слов, чтобы выразить свой восторг.
– Пустое! – махнул рукой Робин и рассмеялся: – Мы с Виллом получили суровое воспитание, в котором был только один принцип: воин опасен сам по себе, а не благодаря оружию. Конечно, с голыми руками я был бы поранен сильнее, но сумел бы сломать шею одному из шести и забрать у него меч.
– Сэр Гай недооценил тебя. Вернее, оценил соответственно себе, иначе он бы отправил в засаду не шестерых, а не меньше полутора десятков!
Вспомнив о том, как Гай намеренно отвел в сторону его коня, чтобы помешать воспользоваться мечом, Робин угрюмо усмехнулся. Да, Гай недооценил его, но и он неправильно оценил Гая. Ведь тот говорил, что ради достижения цели прибегнет к любым средствам, а Робин отнесся к его словам, исходя из собственных представлений и не предполагая всей глубины его беспринципности.
– Забудь о нем, – посоветовал Статли, проницательно глянув на Робина и, угадав, о чем – вернее, о ком – тот думает, уточнил: – Пока забудь. Уверен, он еще напомнит о себе. Сэр Гай не любит проигрывать. А мы с тобой добрались до моего нового жилища!
Очнувшись от размышлений, Робин посмотрел по сторонам и увидел все признаки людского жилья. Между двумя деревьями на веревке висела стираная одежда, над сложенной из камней летней печью вился дымок, смешанный с запахом поджаривавшегося мяса. Самим жильем оказалась большая расселина в скале, закрытая сверху крышей из жердей, поверх которых был плотно настелен тростник. Обитателей этого лесного дома Робин насчитал немногим меньше двух десятков. Все они, мужчины самого разного возраста – от юного до зрелого, встретили Статли приветственными возгласами.
– В наших рядах пополнение, Вилл? Еще один охотник на королевских ланей или неплательщик податей?
– Нет, – рассмеялся Статли, – это мой друг, и он просто в гостях у нас.
– Гостям мы всегда рады! У Эльфледы как раз скоро поспеет обед.
– Где она? Позовите ее, пусть прихватит чистой воды промыть раны нашего гостя, – сказал Статли, спрыгивая с коня.
– А гость ранен? Значит, вот на кого охотились те дюжие парни! – догадливо хмыкнул один из разбойников.
– Из них вышли плохие охотники, раз они сами полегли, как дичь, – ответил Статли, и на Робина посмотрели с большим вниманием и явным уважением.
Внутри пещеры было чисто и сухо. Пол был устелен оленьими шкурами, на которых Робин не заметил ни пятнышка грязи.
– Вижу, у вас хорошая хозяйка, – сказал он. – Такая чистота требует многих усилий!
– Жена погибшего предводителя, теперь вдова, – ответил Статли и фыркнул: – Хозяйка она отменная, но уж очень бойкая женщина! Вечером ложится спать в одном углу, а утром просыпается в противоположном.
Робин бросил на Статли быстрый лукавый взгляд, и тот, угадав его смысл, пожал плечами:
– Чем я отличаюсь от прочих мужчин? С ней хорошо и легко – веселая и горячая девчонка. Только кричит громко – надо или увести подальше от пещеры, или успеть ей рот ладонью закрыть, – рассмеялся Статли.
– А Гизелла? – напомнил Робин.
– А что Гизелла? – вздохнул Статли, на миг опечалившись. – Теперь я и вовсе негодный муж для нее. Пусть выходит за добропорядочного человека и будет счастлива.
В пещеру зашла молоденькая женщина, ладная и опрятная, темноволосая и голубоглазая. Она принесла кувшин воды и полосу чистой ткани.
– Наконец-то! – буркнул Статли. – Где ты ходишь, Эльфледа? Займись ранами нашего гостя.
– Так дел много, Вилл! – ответила Эльфледа, не смутившись полученным выговором. – Попробуй-ка накормить и обстирать четыре десятка мужчин! У гостя есть имя?
– Есть, прелестная Эльфледа, – улыбнулся Робин. – Как у птицы малиновки.
– А, Робин! – догадалась Эльфледа и, улыбаясь в ответ, сказала: – Снимай одежду!
Поморщившись от саднящей боли в порезах, Робин стянул через голову куртку вместе с рубашкой, и Эльфледа посмотрела на него с нескрываемым восхищением.
– Ух ты! Вот это стать! – шепнула она и, не удержавшись, медленно провела ладонью по груди Робина с едва ощутимой, намекающей лаской. – Даже наш доблестный Вилл уступает тебе, пусть и самую малость. Ты долго собираешься гостить у нас?
– Эльфледа! – с угрозой в голосе протянул Статли.
– Хотя бы заночуешь? – продолжала свое Эльфледа, не обращая внимания на грозный тон Статли, и многозначительно посмотрела в глаза Робина, где в густой синеве играли веселые золотистые искорки.
– Эльфледа, я накажу тебя! – пообещал Статли.
– Хотела бы я знать, как именно, – вздохнула Эльфледа и принялась осторожно промывать порезы, оставленные клинками на правой руке Робина и возле ключицы. – Мужа нет, дома нет, платье только одно – успевай зашивать и штопать прорехи! Как еще ты можешь меня обездолить, Вилл?
– Отвезу в женский монастырь и оставлю там.
– Да, это серьезная угроза! – весело согласилась Эльфледа и прыснула смехом: – Работы меньше не станет, а вот радости не будет никакой. Но ты ведь не так жесток, каким хочешь казаться? Кто вас будет кормить, смотреть, чтобы ни вы сами, ни эта пещера не заросли грязью? Нет, Вилл, ты сам меня через день выкрадешь из монастыря!
Не выдержав, Статли рассмеялся и махнул на нее рукой. Закончив промывать раны Робина, Эльфледа сказала:
– Побудь без одежды, пусть подсохнут. Я хоть полюбуюсь на тебя, пока обедаем. А то оставался бы с нами, Робин? У нас весело в лесу, скучать не приходится.
Робин рассмеялся:
– Как мне отблагодарить тебя за проявленную заботу, добрая хозяйка?
– Поцелуем, конечно! – тут же нашлась Эльфледа.
Робин посмотрел в ее веселые призывные глаза, улыбнулся и, обняв Эльфледу, поцеловал ее так, что она долго не могла перевести дыхание, не сводя с него зачарованных глаз.
– Обед! – напомнил ей Статли и вывел из оцепенения сильным шлепком.
За обедом, состоявшим из ломтей жареной оленины и ячменных лепешек, присутствие Робина вызывало общую сдержанность только в первую минуту. Улыбка, веселый взгляд, несколько шутливых слов – и всем показалось, что они давно знают его. Статли в подробностях рассказал товарищам, как Робин сражался с наемниками Гая Гисборна, и теперь уже те наперебой предлагали ему остаться с ними в лесу.
После обеда Эльфледа принесла Робину рубашку и куртку.
– Что, налюбовалась вдосталь? – хмыкнул Статли. – Дай нам эля.
Они с Робином устроились на траве возле огромного камня. Эльфледа вынесла из пещеры кувшин и две кружки. Налив в них эля, она подала кружки Статли и Робину, а сама присела возле Робина и склонила голову ему на плечо. Рассмеявшись, он обнял ее, и Эльфледа тут же прильнула к нему так тесно, как только могла.
– Странный ты, Робин! – задумчиво сказала она, прикрыв глаза.
– Чем же? – улыбнулся Робин.
– В тебе за милю угадывается благородное происхождение, – неожиданно и очень серьезно ответила Эльфледа. – Ты знатный лорд, хотя одежда на тебе не роскошная. И при всей своей знатности не чураешься тех, кто ниже тебя. Вот и с нами общаешься так, будто мы тебе ровня. Всех очаровал за обедом, всех покорил, а ведь наши мужчины очень недоверчивы к чужакам, пусть даже ты приехал с Виллом.
Робин снова рассмеялся и поцеловал ее в лоб, чем вызвал у Эльфледы вздох удовольствия.
– Отдохни, красавица. Хозяйничать для четырех десятков мужчин – большой труд, – ласково сказал он и посмотрел на Статли: – Кстати, а где половина твоих людей? Здесь я насчитал от силы два неполных десятка.
– В дозорах. Я установил наблюдение за подступами к лагерю, чтобы нас не застали врасплох.
– Ратная служба дает о себе знать?
– Привычка, – согласился Статли. – Конечно, шериф нашим существованием не слишком обеспокоен. Но для любого из нас оказаться в руках моих бывших соратников – значит угодить на виселицу.
Потягивая эль, Робин неспешно рассматривал товарищей Статли, занявшихся самыми разными делами: кто подлаживал лук, кто вырезал себе новую дубинку. Простые, бесхитростные лица. Встретив этих людей за пределами леса, он ни в ком не признал бы разбойника. Статли сильно выделялся среди них: в нем с первого взгляда угадывался ратник.
– Чего же ты ждал? – усмехнулся Статли, когда Робин поделился с ним своими наблюдениями. – Я и есть единственный ратник из них. Остальные – йомены, вилланы, есть даже младший сын обедневшего саксонского тана5. Кто-то голодной зимой занимался браконьерством, да так неудачно, что был замечен лесничими, кто-то не смог заплатить подати и остался без крова. По своей воле в лес не бегут.
Из леса на поляну перед пещерой выехал всадник, и Статли, приветливо помахав ему рукой, вскочил на ноги.
– Здравствуй, Айвен! Каким ветром тебя занесло ко мне?
– Поделиться новостями, спросить у тебя, есть ли новости, – ответил вновь прибывший, спешиваясь и подходя к Статли. – Кто это? Новичок?
Робин поймал на себе быстрый и настороженный взгляд.
– Нет, просто мой гость, – сказал Статли, отводя Айвена в сторонку.
– В Шервуде просто гостей не бывает, – услышал Робин смешок Айвена. – У нас в лесу либо свой, либо чужак, а чужаков лес не любит.
Пока Статли разговаривал с Айвеном, Робин прислонился к поросшему мхом камню и, подставив лицо солнцу и ласковому ветерку, закрыл глаза. Уткнувшись лицом ему в грудь, посапывала уснувшая Эльфледа. Приглушенные голоса, птичий щебет, шорох ветвей высоких деревьев складывались в мелодию старого леса.
Робина вдруг охватило небывалое умиротворение, и он только сейчас осознал в полной мере, что за все время, минувшее со дня падения Веардруна, впервые ощущает себя в безопасности. До этого момента он даже не знал, в какой тревоге и постоянном ожидании угрозы с любой стороны жил каждый день и каждую ночь. Ветер ласковой ладонью взъершил его волосы, и ему показалось, что он слышит напевный голос древнего духа: «Вот ты и пришел, сынок! Я долго ждал тебя, мой лорд, страж, мой мальчик. Ты не можешь представить, как я рад нашей встрече!»
Робин тряхнул головой, прогоняя наваждение, и открыл глаза. Статли как раз устраивался рядом с ним. Проводив взглядом Айвена, севшего на коня и поехавшего обратно в лес, Робин спросил:
– В лесу много народа, Вилл?
– Пока не знаю точно. Думаю, немало, – сказал Статли, поднося кружку с элем к губам. – Все живут сами по себе, разрозненно, выживая, кто как умеет. У Айвена под началом три десятка человек, знаю еще пару шаек, но уверен, это далеко не все, кто нашел приют в Шервуде. Есть и настоящие бандиты, которые любому глотку перережут, но они держатся отдельно, да и мы не рвемся познакомиться с ними поближе.
Помолчав, Робин вдруг признался:
– Знаешь, а мне здесь нравится. Мне так хорошо и спокойно, как давно уже не бывало!
– Удивишься, Робин, но ты здесь тоже смотришься совершенно естественно, – ответил Статли. – Мне даже пришла в голову шальная мысль: занеси тебя судьба в Шервуд, какую бы силу ты создал здесь с твоим умением притягивать и сплачивать людей вокруг себя!
Робин от души рассмеялся: мысль Статли иначе, чем шальной, действительно назвать было нельзя. Но ветер опять скользнул по его волосам, поцеловал в лоб, и он услышал тот же напев: «Напрасно смеешься! Ты все равно станешь моим. Мы нужны друг другу, и ты обязательно это поймешь. А пока я подожду. Я терпелив, умею ждать».
– У этого леса есть душа, – задумчиво сказал Робин. – И в ней чувствуется что-то теплое и родное.
– Что, Шервуд пытается очаровать тебя? – улыбнулся Статли. – Да, он это умеет. Смотри, Робин, заворожит тебя эта душа, убаюкает своими песнями, и не вырвешься из ее объятий!
– Не в этот раз, – рассмеялся Робин, посмотрев на солнце. – Пора возвращаться домой.
«Домой, говоришь? – спросил его тот же напевный голос. – А где твой дом? Ты и сам не знаешь! Ты словно путник, задержавшийся на постоялом дворе, но впереди все равно дорога!»
– Домой, – твердо повторил Робин, не поддавшись чарам древнего леса. – Вилл, наверное, беспокоится: он тревожился, еще когда я только уезжал с Гаем, а времени с того часа прошло немало.
Он разбудил поцелуем в лоб Эльфледу, и она зевнула, потягиваясь, и сонно улыбнулась Робину, когда он, высвободившись из ее объятий, вскочил на ноги. Статли вместе с ним поднялся с земли.
– Я провожу тебя. Заодно и друзей повидаю.
****
Нежданное появление в Локсли Вилла Статли вызвало бурю восторга. Особенно ему обрадовался Алан, который тут же зазвал Статли к себе ночевать. Но до наступления ночи все, как обычно, собрались в доме Робина. Повинуясь общему требованию, Статли поведал о своих приключениях с того дня, как покинул селение, не упомянув только о последних событиях. Он счел, что ему хвалиться нечем: Робин справился бы с оставшимися наемниками и без его выстрелов, а о себе Робин и сам поведает друзьям, если сочтет нужным. Но и без того повествование Статли произвело большое впечатление на всех, кто его слушал. Гизелла пристроилась возле него и украдкой просунула ладонь в руку Статли. Его рассказ вызвал у нее неподдельную гордость за отвагу и ловкость возлюбленного. Она сияла и не сводила со Статли восторженных глаз.
