Александр Шатилов
Пленники чести
– Не скажите ли вы, господа, был ли здесь Александр Иванович? Я с самого утра ищу с ним встречи, – обратился он к охотникам.
– Если вам угодно знать, то господин поручик умчались вон в том направлении пять минут назад, – ответил господин Симпли, показывая на тёмные пятна леса в отдаленье.
Карл Феликсович, не произнеся ни слова, всадил шпоры в бока своему коню и, стиснув зубы, бросился галопом в ту сторону, куда показывал Семён Платонович.
– Зря вы, голубчик Виктор, искали этого господина, он нам не составит компании, – сказал генерал с усмешкой.
– Но он так хотел с нами ехать, что я не смел его не предупредить, – забормотал Виктор, стараясь оправдаться.
– Ну, полно вам, господа рассуждать, – нетерпеливо окликнул их Коршунов, – так никакой охоты не выйдет! Если не изволите сейчас же поторопиться, то зверь уйдёт!
И вся большая верховая компания рысью двинулась к лесу вслед за Иваном Андреевичем под звонкий лай собак и вой трубы егеря Макара. Встречный ветер обжигал им лица, растрёпывал гривы лошадей, делая скачку по высохшей траве незабываемым приключением. Постепенно они въехали в лесной массив. Трава, резавшая и коловшая ноги лошадям, отступила, оставшись далеко позади. Копыла лошадей ступали по мягкому насту из черничника и брусничника, густо покрытых опавшей листвой. Кроны деревьев, потерявшие часть своего пёстрого убранства, всё же оставались достаточно густыми и, переплетаясь в вышине, создавали приятный полумрак. Через редкие окошки в листве на землю падал белёсый свет, и в его лучах кружились бледные мушки. Лошади легко перепрыгивали через поваленные стволы старых деревьев, густо поросшие зелёным мхом. Несколько ворон надрывисто каркали над головами охотников, которые вынуждены были пустить лошадей шагом из-за слишком густо разросшегося кустарника. Господа с большим любопытством разглядывали окружавший их лес. Особенно внимательно они смотрели под ноги лошадям, ожидая, что вот-вот шмыгнёт из-под куста лисица или заяц-русак. Вскоре в просвет между облаками выглянуло солнце, залив ярким оранжевым светом всю округу.
– А всё-таки лес сыроват, господа, – заметил Алексей Николаевич, – боюсь, не найдём мы сегодня никакого зверья.
– Положитесь на меня, сударь, – возразил Коршунов, – я и не в такую погоду добывал зверя.
Через несколько минут к Коршунову подъехал егерь Макар, вид у него был серьёзный и озабоченный.
– Простите меня, ваша милость, но нам не стоит туда ехать, куда вы держите путь, – сказал Макар, хмуро глядя на Ивана Андреевича. – Мой дед мне говорил, что там места нехорошие, да и зверя там отродясь не было. Не стоит, ваша милость…
Но Коршунов не дал ему договорить, только бросил грозный злой взгляд на старого егеря и дёрнул поводья, принуждая коня идти быстрее. Макар тяжело вздохнул, надвинул на глаза шапку, и когда с ним поравнялся Альфред, буркнул ему:
– Не стоит им туда ехать.
Но всё же господа продолжали движение. Собаки бежали впереди, неутомимо ища след. Постепенно кавалькада приблизилась к холму, всё подножье которого было усеяно камнями. В этом месте было очень тихо, и даже ветер не тормошил сухие листья, так что дыхание каждого было отчётливо слышно, не говоря уже о топоте лошадиных копыт. Джентльмены настороженно осматривали место, в котором они оказались.
– Здесь как-то слишком тихо, – сказал вполголоса Виктор, – такого места я ещё никогда не видел. Мне, право, не по себе.
– Неужели молодой человек испугался тёмного леса? – с саркастическим выражением лица спросил Коршунов, недобро глядя на Виктора.
– Если вам угодно знать, то мне здесь просто жутко, сударь, – заявил господин Симпли, озираясь по сторонам. – Должен признать, я не любитель подобных мест.
– Они правы, Иван Андреевич, – сказал генерал, – тут слишком тихо, я не думаю, что в этой унылой чаще мы найдём хоть какого-то зверя.
– А я считал вас храбрым человеком, ваше превосходительство, – сверкая глазами, заговорил Коршунов. – Видите эти камни, господа? Это развалины старого замка, а в них, я уверен, живёт целая стая волков. Если вы настоящие мужчины, то я приглашаю вас, господа, на их травлю!
Тут, словно в подтверждение слов Ивана Андреевича, тишину нарушил пронзительный волчий вой, от которого кони попятились назад и захрипели. Алексей Николаевич, никогда прежде не слышавший ничего подобного, чуть не упал с седла. Господа начали суетливо озираться по сторонам, готовя ружья к стрельбе. С целой волчьей стаей шутить было опасно. Но кроме воя, никакие звуки не нарушали тишины таинственного и мрачного места.
– Глядите, – воскликнул егерь, – собаки след взяли!
– Отлично, господа, разделяемся, – скомандовал Коршунов. – Я и его превосходительство поедем вперёд, Павел Егорович, Виктор Юрьевич и Альфред поезжайте направо, остальные – налево. Гоните зверя на нас с господином генералом, а уж мы не промажем!
– Превосходный план, друг мой! – воскликнул генерал. – Все вперёд, не упустите зверя!
И так господа, разделившись, помчались каждый в свою сторону, позабыв про страх и пугающую тишину, которая растворилась в стуке копыт, лае собак и хрусте веток. В их глазах горел огонь азартной погони, и, хотя они и не видели, кого преследуют, но чувствовали, что животному от них не уйти. Борзые заливались в грозном лае, они точно знали, что гонятся за огромной волчицей, такой большой, что могла бы съесть их всех сразу, но инстинкт охотников был сильнее, он гнал их, и они бежали, заставляя своим лаем волчицу тоже бежать и свирепеть. Ох, и погуляют волчьи клыки по собачьим шкуркам, если доведётся им встретиться.
Проскакав вместе с генералом Серженичем некоторое время бок обок, Коршунов вдруг предложил:
– А что если вашему превосходительству поехать чуть левее, так мы точно сможем поймать волка, мимо нас он не проскочит.
– Если вы считаете, что так будет лучше, я поеду вон по тому склону,– отозвался генерал.
Он повернул коня, проехал несколько десятков метров, затем огляделся, но не увидел Коршунова справа от себя. «Должно быть, я переусердствовал», – подумал Серженич и осадил коня, но Ивана Андреевича по-прежнему не было видно. Генерал немного рассердился, «Проклятье, не мог же этот любитель охоты провалиться сквозь землю!» – подумал он. Внезапно конь под ним остановился и попятился назад, так что генералу пришлось попотеть, чтобы успокоить животное. «Да где же это я? – бормотал растерянный Серженич. – И в самом деле, чертовщина какая-то!» Тут он повернул голову и увидел прямо рядом с собой маленького сгорбленного человечка. Его лысина и маленькие блёклые глазки, смотревшие прямо и холодно из-под густых бровей, не понравились генералу, который решил, что рядом с ним находится больной проказой. Человечек был одет в кожаный фартук, белую рубаху и сильно запачканные старомодные штаны. Он неуклюже переминался с ноги на ногу, подходя вплотную к генералу.
– Уезжайте отсюда, ваша милость, – заговорил человечек хриплым голосом, – лошадь устала, уезжайте. Нехорошее здесь для вас место, ваша милость, уезжайте.
– Послушай, – сердито начал Серженич, – я здесь на охоте, и в твоих советах не нуждаюсь. Да и кто ты такой?
– Я говорю вашей милости, что место тут проклято. Не испытывайте судьбу, уезжайте, зверя, что вы ищите здесь нет, уезжайте скорее, – прохрипел горбун, беря генеральскую лошадь под уздцы.
– Откуда тебе знать? – окрикнул его Серженич, не довольный поведением горбуна.
– Игорю волчица сказала, – ответил тот и засмеялся, обнажив рот, с редкими кривыми бурыми зубами, потом добавил: – Уезжайте, Игорь не обманывает.
Генерал развернул коня. «Наверно сумасшедший отшельник съел не тех грибов, – подумал он, – но, может, всё-таки стоит уехать?» Но обернувшись к тому месту, где стоял горбун, Серженич никого не увидел, даже кустарник не был примят на том месте, где стоял странный человечек в кожаном фартуке. Генерал долго крутился, пытаясь разобрать, куда исчез его загадочный собеседник, и куда ему теперь ехать, но, так и не разобрав, повернул назад.
Однако Коршунов нарочно отправил генерала в противоположную сторону, он хотел сделать это дело сам. Он один знал, на кого они охотились, и как это было опасно для них для всех. Столько лет он ждал этого момента, момента, который решит всю его судьбу, и не только его, но и всей округи. На него гнали не просто волчицу, к нему приближалось свирепое чудовище, для которого обычной пули было мало. Коршунов приготовил ружьё с непростой пулей для непростого зверя, теперь ему надо было сделать лишь один выстрел, только одни выстрел, и всё будет кончено, он вздохнёт свободно. Иван Андреевич мечтал отомстить этому мохнатому монстру, ибо у него были с ним личные счёты.
За своей спиной он услышал карканье ворон, обратного пути уже не было, волчица приближалась к нему. Иван Андреевич поднял голову, посмотрел на небо в облаках, сквозь которые пробивалось огненное солнце, оглядел пёстрый ковёр из опавших листьев у себя под ногами, прислушался к звенящей тишине, и до его ушей донёсся звук волчьих лап, ударявшихся о землю. Вот она. Коршунов вскинул ружьё, в ту же минуту конь под ним заржал и встал на дубы. Прямо перед всадником появилась она, огромная волчица, почти что с лошадь величиной. Она оскалила свою зубастую пасть, её голубые глаза встретились с глазами Коршунова, и… грянул выстрел.
Коршунов соскочил с коня и подбежал к бездыханному телу волчицы. Он не мог поверить своим глазам, неужели всё вышло так, как он хотел?
– Это тебе за мою Полечку, тварь, – произнёс он, разглядывая труп животного.
Но неожиданно мёртвая волчица стала меняться у него на глазах, шерсть исчезла, лапы превратились в руки и ноги, и вот уже перед Коршуновым лежал не зверь, а очень красивая молодая женщина. Иван Андреевич весь затрясся и отпрянул от трупа.
– Не может быть! Не может быть! – воскликнул он, не веря своим глазам. – Что я наделал! Нет, это не я… Нет!
Небо над ним резко потемнело. Неизвестно откуда взявшийся ветер ударил ему в лицо, растрепав волосы. Коршунов поднял голову, и крик ужаса повис над лесом.
Но вернёмся к Натали и Александру. Они оба не были увлечены охотой, но прогулка от этого не была для них менее интересной. Напротив, молодые люди беседовали, не замечая вокруг себя абсолютно ничего. Вихрь и Донна чинно вышагивали под седоками, чувствуя своим природным инстинктом ту божественную нить, которая связывала молодых наездников. Александру и Наталье было даже не важно, куда везут их лошади, лишь бы быть рядом, лишь бы звучал голос ненаглядной половинки. И весь мир вокруг становился теплее, ярче, ближе и добрее, когда они смотрели друг другу в глаза. Солнце играло на каждом листке, на каждом клочке изумрудного мха. Лёгкий ветерок сдул с клёнов листья и засыпал их багровым дождём. Вихрь и Донна тёрлись боками, ступая по бронзовому ковру меж янтарных деревьев. Никакая роскошь дворянских имений не могла сравниться с красотой осеннего леса. Солнце преобразило всё вокруг, и даже нежные чувства молодых людей словно стали ещё сильнее. Им казалось, что невидимый скрипач играет лишь для них одних трогательную романтическую мелодию осени, от которой хочется и смеяться и плакать, а сердце сладостно замирает от волшебных звуков скрипки. Скрипач неутомим, он играет и играет, касаясь смычком нежности душевных струн. И так ехали они вдвоём, и весь мир казался им раем.
Между тем Карл Феликсович искал по всему лесу Александра Ивановича, чтобы поговорить с ним касательно Натальи Всеволодовны. Он не знал, что сила любви уже навеки сковала этих двоих, и уже ничто не разлучит их, кроме смерти. Он всё мечтал, как Александр Иванович флегматично уступит ему Наталью, или сначала поупорствует, но Карл Феликсович отыщет такие доводы, что тот непременно отступится от барышни, не исключал он даже дуэль. Всё был готов теперь отдать, продать, разбить и уничтожить этот щеголеватый франт, лишь бы только быть рядом с ней, с богиней, что навечно поработила его сердце, никому дотоле не принадлежавшее. Её волшебный голос и нежный взгляд блестящих глаз покорили его. Он жил лишь мыслью о том, как предложит Наталье Всеволодовне руку и сердце, а если она не согласится, то он убьёт себя на её глазах.
Но Карлу Феликсовичу не везло. С полчаса он рыскал по лесу, точно голодный вепрь, однако не обнаружил ни следа. Уже совсем отчаявшись, он направил коня к ручью, и в тот момент до него донёсся звонкий голосок, который он не смог бы спутать ни с каким другим звуком во вселенной. Он поехал на это голос. Ветви плакучей ивы свисали до самой земли, скрывая его вместе с конём. Ручеёк мелодично звенел, сбегая по камням к подножию старого холма. Карл Феликсович осторожно отодвинул ветви в сторону, и его взору предстала самая страшная в его жизни картина. Такого он не мог вообразить и в кошмарах: Александр Иванович и Наталья Всеволодовна стояли друг против друга, чуть не светясь от счастья, они держались за руки и говорили друг другу нежные слова любви. Карл Феликсович был потрясён до глубины своей души, он буквально был уничтожен, раздавлен, стёрт в порошок, всем его мечтам и надеждам пришёл конец. О, как он жалел, что не прихватил с собой пистолет! Он бы сейчас же пристрелил этого проклятого офицерика, и её бы тоже за то, что предала его идеал, которому он слепо поклонялся, ну и в довершении пустил бы пулю в себя, чтобы больше не мучиться. Хотя нет, себя он не смог бы убить, сил бы не хватило, себя ведь жалко, других не жаль, других убивать можно, но не себя. Да и её бы не смог убить, руки бы задрожали, стань он перезаряжать пистолет. Он смог бы только сделать её несчастной, а заодно и себя. Тут страшная злоба ударила в голову Карла Феликсовича, как ударяет молодое вино, растворяя последние крупицы сознания. Бессилие и ненависть душили его, как душит удав беспомощного кролика, и уже никуда не уйти от этой змеи, крепко обвилась она множеством колец, и гибель близка. Пошатнувшись, точно от удара, Карл Феликсович выкрикнул нечеловеческим голосом «Нет, ненавижу!», всадил со всей силы шпоры в бока бедному своему коню и помчался прочь, так быстро, что деревья мелькали вокруг, как искры. В этот же момент раздался выстрел. Это был тот самый, последний в жизни выстрел Ивана Андреевича Коршунова. Александр Иванович и Наталья Всеволодовна отпрянули друг от друга и стали растерянно озираться. Они не заметили ни Карла Феликсовича, ни чего ещё, что могло бы их напугать. Вдалеке послышались звуки трубы егеря Макара, с веток сорвались и понеслись прочь птицы, подул ветер, и деревья застонали под его могучими порывами. Снова стало темно и пасмурно.
– Что это было? – удивлённо спросила Наталья. – Неужели гром?
– О нет, Натали, это должно быть кто-то стрелял. Быть может, одному из наших знакомых повезло подстрелить к обеду какую-нибудь дичь, – ответил Александр.
– Что же мы стоим, милый друг? – воскликнула девушка, подбегая к своей Донне. – Я хочу посмотреть на этот трофей. Ну же, нехорошо бросать наших добрых друзей и родственников в одиночестве!
И она резво вспорхнула на спину Донны, которая послушно понесла её на зов трубы. Александр поспешил за ней, правда, у него возникло какое-то странное предчувствие, точно не одни они были в этом лесу. Ему показалось, будто нечто наблюдало за ними, и это вряд ли был человек. Проскакав с четверть мили, молодые люди встретились с той группой господ, которая должна была по плану Коршунова обходить зверя слева. Старик Макар флегматично посмотрел на барышню и низко поклонился ей, не слезая с седла. Тут же подъехал господин Симпли, а следом за ним плёлся Алексей Николаевич.
– А кто из вас, господа похвастается трофеем? – с любопытством спросил Александр Иванович, поравнявшись с господами.
– Вы, верно, шутите, поручик! – возмутился Алексей Николаевич. – Тут и стрелять-то некому, мы вроде борзых, загоняем волка для дорогого генерала.
– Ну, полно вам, дружище, – перебил его господин Симпли, – наверняка наши приятели подстрелили знатного волка, такого, что вы и не встречали, наверное.
– Век бы волков не видал, – буркнул в ответ Алексей Николаевич, стараясь держаться в седле.
Тут из кустов прямо под ноги лошадям посыпались собаки, они были встревожены, жалобно лаяли и скулили. Никогда ещё ни один охотник не видал такого, чтобы лучшие псы, тщательно натасканные на зверя, так себя вели: они выли и метались из стороны в сторону, ища спасения под ногами у лошадей. Егерь чуть не выронил трубу от изумления и старался плёткой отогнать гончих от своей клячи, которая тоже неожиданно занервничала.
– Что это с ними? – возмущённо спросил Алексей Николаевич. – Охотничьи собаки, а ведут себя как какие-то младенцы. Да успокой же их, Макар!
– А ну, я вас! Ну, тихо! – грозно прикрикнул егерь на собак, но эффекта не было ровно никакого.
– Может медведи рядом? – испуганно спросил господин Симпли.
– Э нет, ваша милость, это не такие собачки, чтобы медведя бояться, – заявил Макар, продолжая махать плёткой у ног своей лошади.
Через минуту прямо к ним прискакал Альфред. Вид у него был испуганный, он был смертельно бледен, глаза были широко раскрыты, а изо рта валил пар. Конь под ним запыхался и был весь мокрый.
– Что случилось, Альфред? Ты как будто привидение увидел, – спросил Александр Иванович.
– О нет, нет, господа, всё в полном порядке, – запыхаясь, ответил Альфред. – Господин Коршунов прислал меня и просил передать, чтобы вы срочно возвращались в замок, солнце уже не так высоко, и охота подошла к концу.
– Но о чём вы говорите, мы же охотились не больше часа! – воскликнул господин Симпли.
– Господин Коршунов просил передать, что это приказ. Вам и в самом деле пора в замок, господа, у нас темнеет слишком неожиданно, – сказал Альфред
– Я не против возвращения в замок, к тому же я проголодался, – заявил Алексей Николаевич, которому уже надоело трястись в седле, рискуя быть сброшенным в любую минуту.
Однако господин Симпли не хотел так скоро возвращаться, и господа начали спорить, громко и нудно, так что даже Макар прикрыл уши полями шляпы и отвернулся. Тем временем дворецкий поравнялся с Александром Ивановичем и шепнул ему:
– Поезжайте скорее к холму. Как только доскачите до огромного чёрного камня, повернёте налево, там, на поляне, с господином Коршуновым случилось несчастье, нужна ваша помощь. Только никому ни слова, нельзя поднимать панику. Виктор Юрьевич и Павел Егорович ждут вас, так что поторопитесь.
Александр молча кивнул в ответ.
– Поезжайте в замок, Наталья Всеволодовна, прошу вас, мне надо помочь друзьям, – сказал он, поравнявшись с ней.
– О, я с вами, друг мой, нет никаких опасностей и трудностей, что заставили бы меня покинуть вас, – ответила она, красуясь на своей Донне.
– О нет, сударыня, умоляю, вы лишь устанете понапрасну от езды. Прошу, отправляйтесь с господами и Альфредом в замок, я догоню вас очень скоро, – ответил поручик, стараясь скрыть волнение.
– Ну что же, милый друг, раз вы настаиваете, я не смею вам противоречить, но прошу, поторопитесь, ведь без вас я зачахну от скуки, – с улыбкой ответила Наталья.
Александр улыбнулся ей в ответ. Между тем Алексей Николаевич убедил господина Симпли, что нужно ехать, причём незамедлительно, ведь нехорошо не исполнять приказ Ивана Андреевича, который всегда говорит дело. И они двинулись в сторону замка вместе с Натальей, егерем и дворецким, у которого отлегло от сердца. Поручик же кольнул шпорами Вихря и поскакал к поляне у подножья холма, про которую ему рассказал Альфред.
Дворецкий не случайно был так напуган. Когда прозвучал выстрел, то он и сопровождавшие его господа были ближе всех к месту трагедии. Проскакав по лесу несколько десятков метров, им предстало страшное зрелище: тело Ивана Андреевича лежало обезображенным на земле, радом валялось разряженное ружьё, но в кого он стрелял было непонятно. Коршунов был растерзан практически в клочья, но крови нигде не было, точно кто-то слил её в отдельный сосуд. Вся одежда на нём была изорвана, на шее был ужасный шрам шириной во всё горло, в глазах навеки застыл ужас.
Когда Александр Иванович подъехал к месту трагедии, он не сразу поверил глазам. Павел Егорович и Виктор Юрьевич стояли рядом с телом и молча смотрели на него, не зная, что делать. Они в нескольких словах рассказали поручику, что случилось с ними.
– Вы не осматривали тело? – спросил Александр.
– Ну, разве что так, взглянули, – пролепетал Павел Егорович, сторонясь от трупа.
– Вон он, весь разодран, – добавил Виктор, – видно, волки потрудились.
– Странно, что он стрелял и промазал, вряд ли такой человек, как он, промахнулся бы, стреляя в волка.
– Глядите, – воскликнул Павел Егорович, показывая на что-то пальцем, – тут кровь, целая лужа.
Александр и Виктор тут же подбежали к тому месту, у которого стоял Павел Егорович.
– Так и есть, кровь, – сказал Виктор.
– Наверное, волчья, – добавил Павел Егорович.
– Большая лужа, а где сам волк? – спросил Александр Иванович, трогая кровь пальцем.
– Да бог его знает, может, убежал, – отозвался Виктор, осматривая округу.
– С такой кровопотерей? – удивился Александр. – Тогда это не волк, а винная бочка.
– И кровяного следа не видно, – подтвердил Павел Егорович.
– Может это кровь Ивана Андреевича? – предположил Виктор, взглянув на тело.
– Нет, исключено, он точно не смог бы проползти такое расстояние, не оставив следов, – сказал растерянный Павел Егорович.
– Ох, не нравится мне это, господа, – сказал Александр Иванович, – давайте-ка уберём его отсюда, и сами уберёмся. Не нравится мне всё это.
И они соорудили носилки, закрепили их между двумя лошадьми и, положив на них тело соседа Уилсонов, отправились прочь от места страшной расправы. Все трое были подавлены и молчали до самой окраины леса, где их уже поджидал Альфред с телегой. Он так торопился, что даже не сообщил крестьянину, зачем она нужна, просто вышвырнул бедолагу на дорогу, приказав мчаться со всех ног за доктором. Дворецкого всего трясло, он с трудом мог сидеть на козлах. Виктор и поручик перенесли тело Коршунова на телегу. Когда его поднимали, на землю из кармана убитого выпал пистолет. Александр поднял его и вертел в руках всю дорогу.
– Интересная вещица, – заметил он, – обратите внимание, на широкую ногу жил господин, серебряными пулями изволил охотиться.
– Как вам не стыдно, поручик, говорить о человеческих недостатках в такой момент, – укорительно шепнул ему Павел Егорович.
Дальше шли молча. Альфред решил везти тело во флигель, чтобы хозяйка и все остальные до поры до времени ничего не узнали. Ведь гибель соседа грозила окончиться скандалом. Мало ли, что могла подумать госпожа Уилсон, а её гнев грозил бы бедой для всех в имение. Солнце скрылось за облаками, подул холодный ветер, поднявший в воздух бурые листья. Навстречу из флигеля вышел слуга с фонарём в руках, он хотел отправиться на задний двор, но Альфред окрикнул его. Подойдя ближе, он спросил:
– Вы звали, господин дворецкий?
– Харитон, скажи, есть ли пустая комната во флигеле, куда никто не зайдёт? – спросил Альфред, загораживая собой тело, лежавшее на телеге.
– Да, господин дворецкий, но только на самом верху, – ответил озадаченный Харитон.
– Слушай меня внимательно, оставь все свои дела и помоги господам, только никому ни единого слова, понял? Иначе не сносить тебе головы! – пригрозил Альфред.
– Как прикажите, – отвечал Харитон, заглядывая в телегу.
Но он тут же отпрянул, набожно крестясь, ибо прежде не видал такого безобразного покойника. Альфред быстро слез с телеги и отправился ожидать доктора, чтобы сразу же проводить его во флигель, правда, дворецкий уже сам не понимал, для чего посылал за ним. Покойному уже никто не смог бы оказать помощь. А тем временем Харитон вместе с господами перенёс тело в самую верхнюю комнату, по счастью пустовавшую. Там тело Коршунова уложили на простую кровать, застеленную грубым одеялом. Харитон принёс свечи и пару стульев.
– Кто же так его милость покалечил? – робко спросил он у Павла Егоровича.
– Волки, – ответил тот, отводя взгляд от тела, – несчастный случай.
– Постойте! – вдруг вскрикнул Александр Иванович. – А где же господин генерал, который был с ним, как вы говорили? Я не видел его с самого начала охоты. Что с ним?
– Не имею ни малейшего о том представления, – растерянно произнёс Павел Егорович, – могу поклясться, что они должны были быть вместе с Иваном Андреевичем.
– И где же он сейчас? – спросил Александр.
– Может он тоже погиб? – сказал Виктор, потирая холодный лоб.
Все переглянулись, перспектива отправляться искать тело генерала показалась им совсем не весёлой. Но в это время в комнату вошли Альфред и доктор, Модест Сергеевич. Врач долго осматривал тело Коршунова, подробно расспрашивал об обстоятельствах его гибели, наконец, оглядел склонившихся над телом господ и сказал:
– Это вряд ли были волки, уж слишком серьёзные повреждения, скорее это был медведь. Но мне не понятно, куда исчезла вся кровь убитого, не мог же этот зверь выжать его, как губку и бросить среди леса, как вы говорите.
– Но, Модест Сергеевич, всё так и было! Мы нашли его на поляне ровно в таком же виде, в котором он сейчас перед вами, – заявил Виктор, решивший, что их рассказу не поверили.
– Странный случай чрезмерного малокровия, я ничего прежде подобного не встречал, – сказал доктор, – определённо его кто-то хорошенько искусал, но кто, мне не ясно. Я мог бы лишь рекомендовать никому в округе не появляться в одиночку в тех местах, где это случилось. Если зверь не убит, как вы говорите, это вдвойне опасно.
– Вы не думаете, что оно может прийти сюда, доктор? – спросил Павел Егорович, заметно нервничая.
– Сейчас вряд ли звери станут приходить сюда, но вот зимой, когда еды станет мало… – начал Модест Сергеевич с печальным видом.
– Исключено! – возразил Альфред. – Такого не случалось уже много лет, чтобы в окрестностях замка появлялись дикие звери.
– Я не исключаю такой возможности, господин дворецкий, только и всего, – ответил доктор.
Тут в дверь комнаты постучали. От неожиданности все в комнате разом вздрогнули и переглянулись. Женский голос настойчиво потребовал видеть дворецкого. Александр Иванович открыл дверь, перед ним стояла Фрида, вид у неё был весьма недовольный.
– Ваша милость, – начала она, опешив от неожиданности, ведь никак не чаяла увидеть в комнате прислуги молодого офицера, – простите мне мою навязчивость, но я должна поговорить с дворецким, дело очень важное.
– Что случилось, Фрида? – спросил Альфред, выходя к ней из комнаты. – Если дело пустяковое, то выговор от меня тебе обеспечен.
– О нет, господин дворецкий, дело и в самом деле важное. Это всё Марта, она заперлась в своей комнате и не открывает нам, а мы знаем, что она там, но что с ней случилось, мы не можем понять. Поверьте, раньше такого не было, даже Борис не может до неё достучаться, – забормотала Фрида, стараясь заглянуть в комнату через плечо Альфреда.
Дворецкий оттеснил её вглубь коридора, затем позвал доктора, Александра Ивановича и Харитона. Вместе они спустились к комнате Марты. Несколько минут они тщетно стучали в дверь. Наконец было принято единственно верное решение.
– Ломаем дверь, – произнёс дворецкий.
Поручик вместе с Харитоном навалился на слабую дверь, которая, не выдержав натиска двух крепких мужчин, сорвалась с петель и, грохнув, упала на пол. Тут же раздался пронзительный крик Фриды, и бедная женщина упала в обморок. Альфред и доктор подхватили её на руки. Подняв головы, они увидели мёртвую Марту, лежавшую на полу у окна в одной сорочке. Все были поражены увиденным зрелищем. Два трупа в один день было слишком большим несчастьем для такого тихого места, как Уилсон Холл.
Модест Сергеевич долго осматривал тело Марты, затем поднялся с колен весь бледный и в холодном поту. Руки его дрожали.
– Что? Что, доктор? Скажите, отчего она умерла, – умоляющим голосом заговорил Альфред.
– Она скончалась от потери крови, – чуть слышно произнёс Модест Сергеевич, глядя на обступивших его людей через запотевшее пенсне.
– Да быть того не может, доктор, кругом нет ни капли крови! – возмущённо вскричал Александр Иванович.
– Может, милостивый государь, может, или я сошёл с ума, – заявил Модест Сергеевич, садясь на разобранную кровать.
Наступило тягостное молчание. Трудно было поверить в смерть сразу двух людей, которых многие давно знали, тем более, когда смерть была нелепой и странной. Почему именно этих двоих настигла кончина, и что ждёт тех, кто ещё жив? Что за монстр живёт в лесу недалеко от замка Уилсонов, и насколько он опасен? Такие вопросы мучили всех в той комнате.
Тело Марты решили перенести к телу господина Коршунова наверх и запереть до утра. Харитона отправили в поместье Коршунова с письмом от доктора, подписанным всеми свидетелями, чтобы рассказать о случившемся его домочадцам. Все, кто видел тела, решили по возможности ничего не говорить о том, что случилось, чтобы по округе не поползли зловещие сплетни. Однако в замке уже почти все знали, что произошла какая-то беда, но какая именно пока не могли догадаться. Слуги перешёптывались на лестницах и в коридорах, и нигде не хотели оставаться поодиночке. Страх окутал чёрным туманом Уилсон Холл, да такой страх, которого прежде не бывало в этих краях.
Глава VII
После того, как всё было сделано, по мнению Альфреда и других, правильно, они все вместе отправились в замок. Никто не знал, как объяснить своё отсутствие так, чтобы не вызвать подозрений. Дворецкий твёрдо решил рассказать всё Кларе Генриховне с самого начала. Но найти нужные слова для него оказалось не так-то просто. Он долго стоял перед её кабинетом, не осмеливаясь войти. Неожиданно появившийся у него за спиной Борис сильно напугал дворецкого.
– Что ты крадёшься, как кошка, бездельник! – прикрикнул на него Альфред, но тут же закрыл себе рот ладонью, боясь побеспокоить хозяйку. – Так и до удара человека довести можно, – шёпотом добавил он.
– Простите меня, я не хотел вас напугать, господин дворецкий, – тоже шёпотом ответил Борис, – я шёл, чтобы доложить госпоже о странных слухах и чертовщине, что появились в нашем замке. Я сам видел, как…
Но Альфред не дал ему договорить.
– Ты с ума сошёл! Не смей ничего рассказывать, или тебя вышвырнут отсюда одним махом, – зашептал дворецкий, озираясь по сторонам. – Запомни, ты ничего не видел и не знаешь, я сам всё расскажу госпоже, сам! И я очень прошу тебя, постарайся прекратить все эти слухи о чертовщине или о том, что ты ещё слышал. Важные гости не должны ничего узнать, или они уедут со скандалом, а мы получим по первое число от Клары Генриховны. Понял ты меня? Действуй, как я тебе сказал, слышишь?
