Александр Шатилов
Пленники чести
И Наталья с ужасом представила, как этот горбун дотронется до неё. Страх снова стал сильнее. Но горбун, подойдя ближе, шепнул ей украдкой:
– Не бойтесь, госпожа, Игорь не посмеет обидеть вас, Игорь не злой…
С этими словами он быстро и легко разжал стальные кольца оков, удерживавших Наталью, и легко подхватив юную деву, чтобы она не упала, осторожно поставил на плиты пола.
– Идём! – приказал вампир. – Луна уже в зените!
Они двинулись в глубину мрачной залы. Игорь вёл Наталью, крепко держа её за руку, и та, послушно следовала за высоким господином, влекомая его верным слугой. Точно ребёнок, она не могла отдавать себе отчёта в том, что творилось с ней. Она чувствовала ужасную слабость во всём теле, всякие мысли и чувства покинули её. Рассеянный зеленоватый свет блуждающих огней следовал за ними по пятам, выхватывая из мрака стены, сложенные из громадных блоков, что под силу было поднять лишь древним великанам. Пол казался влажным и липким, и Наталья изо всех сил старалась не опускать головы, ибо ей чудилось, будто ступает она по лужам человеческой крови. Они начали подниматься вверх по бесконечной узкой лестнице, зажатой меж двумя стенами, сложенными из грубых камней. Постепенно эти стены вдруг исчезли, и затуманившемуся сознанию девушки представилось, что эта лестница парит в воздухе. Подъём казался бесконечным. Наталья очнулась лишь на маленькой открытой площадке, чуть не упав, когда задела высокий порог. Кругом простиралась бескрайняя лесная чаща, залитая багряным светом луны.
– Полюбуйтесь вашим народом! – воскликнул вампир, резко обернувшись.
Он простёр руку, указывая на подножье холма. Мрак внизу колыхался, точно это было море кипящей смолы, издававшее приглушённый рокот, притираясь к разбитым скалам. Приглядевшись, Наталья чуть было не потеряла сознание: в алом отсвете под осыпавшимися и заросшими лесом стенами замка стояли толпы мёртвых людей. Их кости, полуразложившиеся лица, истлевшие одеяния, их раны и увечья, следы горя и болезней – всё это выхватывал красный свет, заливавший пространство, и казалось, исходивший не сверху, а из-под земли. Толпы эти медленно двигались меж высоких стволов угольно чёрных деревьев, сплетших свои ветви в тугие сети. Они уже были во внутреннем дворе, заполонив его от края до края. Медленно двигались они по длинным галереям, точно муравьи облепляли портики и анфилады, высовывались из каждого окна. Как будто вся преисподняя восстала в этот день, вернув на землю каждого, кого когда-то приняла могила.
Наталья в ужасе смотрела на это море нежити, разлившееся у её ног. Как каменная статуя, она стояла недвижно, взирая на колыхание невидимых тёмных масс.
– Приветствуйте вашу госпожу! – прогремел повелевающий голос герцога Валентайна, и тут же ему отозвался глухой невнятный рокот лавины умерших, словно это отвечало нутро пробудившегося вулкана.
– Они радуются вам, – произнёс вампир, внимательно глядя в лицо Наталье. – Именно им вы дадите сегодня новую жизнь, вернув их в этот мир через вашу бессмертную душу.
Но Наталья не могла ничего ответить, она почти не владела собой. То, чего и нельзя было представить, вдруг произошло на её глазах. Она чувствовала себя ничтожно малой на этой крошечной площадке посреди океана страшного зла. Герцог уже следовал далее по крытой галерее, каждый арочный пролёт которой висел над бездонной пропастью. Тут только Наталья увидела, что они движутся к огромной башне с обрушившимся шпилем. Это было самое сердце проклятого замка. И с каждым шагом эта тёмная громада нависла над ними всё угрожающе, и вот огромный зев готического свода, покрытого разбитыми барельефами, поглотил их, подобно Вельзевулу. Но вскоре мрак прохода растворился в свете необычного огня. Наталья оказалась посреди большой круглой залы, в центре которой из самого пола вырывался огромный столб пламени. Оно колебалось подобно неровной струе воды, меняя свой цвет от алого до ярко-зелёного. Казалось, этот огонь сплошь соткан из золотистых шёлковых нитей, источавших магический свет.
Через всю залу шли прямые линии, выложенные из красного мрамора, а там и тут отсветы пламени выхватывали из тьмы таинственные знаки и письмена, набитые золотом на каменные плиты. Наталья догадалась, что весь этот зал – один огромный магический рисунок пентаграммы, которую она видела когда-то в доме Коршунова.
Красный свет луны стекал в высокие узкие окна, падая на пол острыми лучами, освещавшими груды камней от обрушившегося шпиля. На пересечении мраморных линий стояли тёмные фигуры и длинных балахонах с капюшонами, скрывавшими их лица. В руках они держали длинные стальные жезлы с чёрными свечами на концах, и эти свечи источали дурманящий аромат. Дюжина этих фигур недвижно, подобно статуям, стояла в строгом порядке, призванном увеличить магическую мощь демонического обряда. В тишине этого ритуального зала звучало нечто жуткое, дьявольское. Герцог Валентайн остановился в нескольких шагах от пламени и подозвал повелительным жестом к себе Игоря, ведшего за руку Наталью.
– Время пришло, – заговорил он, указав девушке на огонь, – теперь ты должна добровольно войти в священное пламя. Оно примет твою душу, даровав нам всем вечную жизнь и безграничную силу. Твоя кровь уйдёт в драгоценный сосуд, испив из которого я стану неуязвимым и всесилен. Тогда я смогу дать тебе, моя будущая супруга, часть своей власти, и ты займёшь место подле меня.
Наталья испуганно посмотрела на вампира, но лишь смогла покачать головой. Сознание её мутилось от дыма свечей, мерцания пламени и мрачного величия начинавшегося обряда.
– Ты боишься, – произнёс герцог, наклоняясь к самому её уху. – Ты боишься, но это нормально. Скоро начнётся новая эра, и ты станешь её ключом, ты откроешь её, моя дорогая царевна. Ты уже можешь носить этот титул, а скоро станешь полновластной царицей верхнего и нижнего мира. Ты боишься, но страх проходит. Прошлое пора отпустить, перед тобой новая жизнь, войди в неё. Никто не любил тебя в этом мире, все гнали и обижали тебя. Ты грустишь, с тобой были несправедливы. Да, ты лишилась простого человеческого счастья, тебя не ласкала мать, не баловал отец, ты не знала, кто ты… Но теперь всё это будет в прошлом, ты обретёшь взамен этого более великое и истинное счастье – счастье повелевать судьбами миллионов живых и мёртвых. Они уже ждут тебя. Они восхищаются тобой, они служат тебе. Сделай шаг, ведь стоит только пожелать. Ты ведь сама хочешь забыть боль и страдания, ты желаешь искупить свои грехи, ты желаешь счастья, и это всё так просто, лишь войди в этот огонь, и ты получишь новое рождение. Не будет боли, не будет страха, ты получишь всё, что пожелаешь. Ты вознесёшься над всем миром, став бессмертной, словно богиня. Вглядись в это пламя. Видишь? Там твоя судьба, там твоя душа соединится с душами умерших и даст нам великую силу тысяч душ. Видишь? Там все, кого ты любишь. Сделай шаг, скажи одно слово «Да», и всё закончится. Поверь, ты избавишься от страха, от печали и скорби… Шагни и скажи «Да»…
Наталья ничего уже не видела, кроме бешено бившегося перед ней потока пламени. В его блеске ей начинали видеться лица людей. Она всё смотрела на этот пугавший её огонь, причудливые изгибы которого начали ей напоминать некогда знакомые очертания. И вдруг она вправду увидела своих родителей. Они стояли среди этого столба, такие, какими она всегда их представляла: живые и прекрасные, точно никогда не старевшие, и они смотрели на неё и звали её к себе. Сердце девушки бешено билось. Она больше не помнила, где она и что происходит. Медленно она шла к бушевавшему столбу яркого пламени. Меж тем, фигуры в балахонах, высоко подняв свечи, начали твердить заклинания на древнем языке, всё быстрее и быстрее повторяя страшные шипящие звуки. Но Наталья, словно не слыша этого гула, твёрдо шла к столбу адского пламени.
– Да, – повторяли её губы.
И вот уже пара шагов, и она окажется в пламени.
– Да, – твердит она, и страшный голос герцога де Копула вторит ей.
Ещё шаг, и она исчезнет в снопе красно-зелёных искр.
– Да, – взрывает воздух и повисает, звеня, над залом…
– Нет! – врывается крик, пришедший точно с небес…
В ужасе Наталья отшатнулась назад, ноги сами собой увлекли её от края полыхающей бездны. Дурман и оцепенение мгновенно покинули её сознание. Оглянувшись, она увидела, как в узком проёме окна, освещаемого луной, стоял её возлюбленный, сжимая в руке длинный меч.
– Взять его! – раздался рокот могучего голоса герцога Валентайна.
Тут же все фигуры бросились навстречу Александру с жезлами наперевес. И когда они уже почти достигли окна, в проёме которого он стоял, молодой поручик ринулся на них со своей высоты, поразив одним сильным ударом сразу двух служителей тьмы. Но тут на него устремились другие, замахнувшись своими жезлами. Увернувшись от нескольких ударов, Александр поразил ещё одного противника, но на втором лишь разорвал его одеяние, и в ужасе отпрянул: перед ним был Иван Андреевич Коршунов. Его тело, покрытое шрамами и пятнами гниения, секунду стояло неподвижно, но тут же снова начало наступать. Зажмурившись, Александр наугад нанёс удар, и тело Ивана Андреевича упало навзничь рассечённое старым мечом. Но уже другие мертвецы достигли его, стремясь нанести смертельный удар. Одного за другим рубил и колол Александр, и они разлетались на куски. Но и самого молодого офицера оттеснили к бушевавшему в центре зала пламени.
– Назад! – вскричал вампир. – Только её душа может войти в этот огонь, не погубив нас! Прочь!
И, повинуясь приказу, мертвецы отступили, но лишь, чтобы выманить Александра ближе к стенам. Однако, как ни билась нежить, живой человек был проворнее и сильнее. Вскоре Александр остался один среди груды разрозненных останков. Стремглав он бросился к Наталье, чтобы защитить её, но путь ему преградили вновь подоспевшие мертвецы, ворвавшиеся в круглую залу.
– Держи эту девчонку! – приказал герцог Валентайн Игорю. – Она не должна уйти!
– Слушаюсь, хозяин, – проговорил тот, вцепившись в её руки железной хваткой.
Тем временем, Александр, размахивая мечом среди толпы оживших трупов, медленно двигался к центру залы. Наталья, с замершим сердцем, смотревшая, как каждую секунду ему со всех сторон грозила опасность, вдруг поняла, куда он движется.
– Сдайся, смертный! – воскликнул герцог Валентайн, обращаясь к дерущемуся из последних сил поручику. – Тебе не победить мою армию! Никогда ни ты, ни она не покинете живыми моего замка! Смирись!
– Пусть так, но и тебе не получить того, чего ты желаешь, я не допущу этого!
И вновь старый меч рассекал истлевшие саваны и балахоны теснивших его мертвецов. И Наталья, видя, что решения её возлюбленного уже не изменить, всеми силами рвалась к нему, но Игорь крепко держал девушку за руки.
– Нет! Нет! – кричала она. – Не надо! Не надо! Я люблю тебя! Нет!
– Я должен… – прокричал Александр, раскидывая очередную толпу мертвецов.
Меч его уже был сломан, и дрался он, орудуя, то отнятым жезлом, то голыми руками.
– … Я должен остановить его…
Багровое пламя взвивалось за его спиной. Удар, ещё удар, и вокруг не осталось стоять ни единого мертвеца. Шаг, и извивающаяся лента адского огня обожгла своим жаром его лицо. Ещё миг, и всё будет кончено…
Сильные ледяные руки сдавили гордо. Задыхаясь, поручик повис, извиваясь в стальной хватке. В мгновение ока вампир оказался подле него. Уже почти не человек, а огромная жуткая сущность, расправившая чёрные кожистые крылья за спиной, ощерившая пасть, полную острых длинных зубов, стояла перед ним, держа его в воздухе.
– Никогда, ни один смертный не мог мне помешать! – шипел его едкий голос. – Ты поплатишься за свою дерзость. Но сперва ты увидишь мой триумф! Смирись же, жалкий червь! Ты проиграл!
– Никогда она не согласится стать твоей рабыней, ты не получишь власти над миром… – задыхаясь, прохрипел поручик. Стараясь избавиться от ледяной когтистой лапы, сдавившей его горло.
– Ошибаешься, – злорадно ответил монстр, и быстро перевёл взгляд на оцепеневшую от ужаса Наталью. – Я отпущу его, если ты сделаешь это. Он останется единственным, кого я пощажу, лишь сделай шаг, и вечность сможешь смотреть на него, живого и невредимого!
Наталья секунду глядела на Александра. Слёзы застыли в её глазах, полных ужаса и отчаянья. Мольба, боль и нежность были в её взоре, который она в последний раз устремляла на своего возлюбленного.
– Не делай этого, – шептали его губы, и он молил её своим меркнущим взглядом.
– Решайся же, или он умрёт! – раскатился по залу жуткий голос вампира.
– Да, – произнесла Наталья и сделала шаг…
Но стальная хватка горбуна ещё крепче сдавила её руку. С удивлением Наталья посмотрела на своего мучителя. Он держал её, но сам, точно верный слуга, ограждал от пламени. И вдруг в одно мгновение легко, как пёрышко, оттолкнул к самой стене, оставшись стоять напротив столба пламени.
– Что ты делаешь, упырь! – воскликнул герцог, с силой отбросив Александра в другую часть зала.
– Игорь много думал, хозяин, – спокойно ответил тот, выпрямившись и даже став немного выше. – Игорь верит, сколь бы ни был велик его господин, он всегда будет рабом, – его взгляд скользнул по молодому поручику, поднявшемуся на ноги и в замешательстве смотревшего на него.
– Пусть молодой господин победит зло, – продолжал он, – а Игорь должен остановить самое страшное…
И, не успел поручик опомниться, как на его глазах горбун исчез в снопе разноцветных искр пламени, поглотившего его в одно мгновение. Словно светящееся знамение на минуту он возник в самом его центре, и было видно, как око этого огня пожирает его тело, он таил, как восковая фигура. Адский огонь срывал с него плоть, и вот уже один обнажённый скелет на миг вспыхнул в красно-зелёном пламене, покрылся сверкающими трещинами и распался в прах.
Бешеной злобы крик, подобный самому страшному из громовых раскатов сотряс всё вокруг. Вампир кинулся на Александра, стиснув его в когтистых ручищах, клыки уже готовы были разорвать его тело. Одно движение, и поручик был бы мёртв. Судорожно рука Александра металась по полу, и тут, о счастье, обломок ржавого меча… Он успел вонзить в тело монстра этот обломок, и сам, оттолкнув вампира, бросился со всех ног к Наталье.
Пламя стало разрастаться, и огненный вихрь закружился по залу с невиданной силой. С каждой секундой быстрее мчался раскалённый воздух, дьявольская воронка начала засасывать всё в себя. Зал рушился. По чёрному куполу поползли зияющие молнии трещин. С потолка летели камни, массивные плиты пола колыхались и ходили ходуном, и вдруг, одна за другой, стали уходить вниз, засасываемые бездонной воронкой. Александр обхватил Наталью одной рукой, и они помчались к выходу. Поминутно перед ними срывались каменные глыбы. Воронка всё росла от центра к стенам. Ещё немного, и монстр, готов был их настигнуть, но они успели проскочить в свод арки, тотчас обрушившийся вслед за ними, погребя под собой вампира.
Но и мысли о том, чтобы остановиться не было у этих молодых людей. Весь замок трясло, и каждый вздох мог стать последним, ибо сверху неслись на них тонны камней. Они бежали по галерее, повисший над пропастью, и каждый пролёт его рушился вслед за ними, точно сама смерть желала догнать беглецов. Отовсюду падали мёртвые тела и кости, лишённые адской силы, воскресившей их. Страшный грохот рушившихся башен оглушал Александра и Наталью, тучи пыли резали им глаза, но они не переставали бежать, минуя все препятствия. Внезапно дорогу им преградила пропасть: последний пролёт галереи рухнул прямо перед ними, задние пролёты уже исчезли, затянутые жадным оком жертвенного огня. Смерть готова была принять их.
Наталья, в испуге мотала головой.
– Я не смогу…
– Верь мне, ты сможешь! – воскликнул Александр.
И, крепко сжав руки, они совершили прыжок в вечность…
Кубарем покатившись по каменной кладке обходного моста, они, точно не поняв, что случилось, вновь бросились бежать, а меж тем, за ними всё рушилось и с жутким гулом уходило под землю. Хруст костей, скрежет, гром и свирепый визг урагана наполняли всё кругом. Ничего уже не существовало для них, только этот бег, от которого они не чувствовали ног, только раскалённый воздух, сжигавший их губы, только одна мысль – бежать!
И вот показался длинный и узкий мостик, ведший прочь с горы Копула. На одном дыхании они пересекли его, совершив последний прыжок на твёрдую землю. Ветер гнал по небу тучи, они летели с невероятной быстротой. Ни алой луны, ни пропитывавшей всё кругом тьмы не было. Подземный гул становился всё глуше. Медленно поднявшись на ноги, Александр и Наталья встали на краю обрыва. Мост канул в бездну, земля дрожала, уходя из под ног. Горы и замка больше не существовало. Они медленно ушла под землю, и на это место хлынула вода. Огромные потоки вырывались из земли, наполняя всю чашу долины, очерченной оврагами и древними рвами, мутной жидкостью. Вода всё прибывала, стирая с лица Земли уродливые следы ночного восстания мертвецов. Молодые люди смотрели за этим действом природы, не отводя глаз, они были единственными живыми свидетелями мрачного чуда рождения нового озера. Они стояли, держась за руки, а ветер, меж тем, пригнал белые густые облака, заполонив ими всё небо. Светлое утро сменило мрачную ночь.
Внезапно прямо под тем местом, где они стояли, закипела и забулькала жидкая масса, и с рёвом и свистом из пучины вознеслось нечто, оглашая всё вокруг леденящим кровь пронзительным воплем. Это вампир, выбравшийся из самой преисподней, жаждал мести! Взмывши вверх, он бросился со страшной силой на двух людей, державшихся за руки. В один миг Александр успел закрыть Наталью своей спиной, выхватив и выставив вперёд чудом оставшийся при нём древний кинжал…
Отчаянная попытка спастись. Огромный монстр обрушился на них, накрыв своими крыльями, как накрывает утлое судёнышко безжалостный девятый вал.
Острое лезвие пронзило чёрную плоть вампира. Крик боли повис над долиной… Огненные трещины вмиг покрыли всё тело чудовища, и вспышка, подобная разряду молнии, разметала его на тысячи крупинок золы. Ветер подхватил их, и они стали медленно падать на землю, кружась, как кружатся снежинки тихим зимним вечером.
Он и она стояли на краю обрыва и смотрели, как падает этот чёрный снег. А потом снег стал белым. Крупные белоснежные хлопья густо падали на поверхность нового озера, на голые ветви чёрных деревьев, на ворохи листьев на земле. Они повисали на волосах и ресницах Александра и Натальи, таили на их разгорячённых лицах и руках. И под этими белыми хлопьями они стояли, прижавшись друг к другу. Она смотрела прямо ему в глаза, и уже нельзя было быть ближе. И его губы медленно коснулись её губ, и весь мир перестал больше для них существовать. Их души навечно слились воедино в самом первом, самом чистом и прекрасном поцелуе истиной любви. Снег, падавший всё гуще, полностью укрыл их и укутал, но они так и не разжали своих объятий, не в силах покинуть друг друга.
Когда они медленно двинулись назад, всё уже было белым бело. Снег продолжал падать, скрывая под своим свежим покровом осеннюю слякоть. Белые и нарядные поля встречали их на окраине запорошенного снегом леса. Прямо перед ними гарцевал белоснежный жеребец. Это был верный Вихрь, вернувшийся к своим хозяевам. Александр посадил Наталью ему на спину, укрыв её своим изорванным кителем, который она приняла с трепетной благодарностью, закутавшись в его грубое тёплое сукно. Сам молодой поручик шёл рядом в одной белой рубашке, покрытой пятнами крови, ведя коня под уздцы. Наталья не отводила от него своих глаз. Никогда прежде она не чувствовала к нему такой нежной и пламенной любви. Весь земной свет отныне был для неё в этом человеке, точно она попала в новую вселенную, где вместе с ней остался он один. Мир уже никогда не станет прежним, но в эту новую жизнь её ведёт самый любимый и дорогой человек. Словно послушная девочка она ехала туда, куда вёз её возлюбленный.
Вскоре перед ними предстал замок Уилсон Холла, выделявшийся большим серым пятном на фоне белоснежных полей и лесов, переходящих в белые густые облака. Но даже и это здание, покрытое белыми кружевными оборками снеговых налётов на карнизах и крышах, смотрелось трогательно и празднично. Хозяюшка Зима радостно встречала их, преобразив и украсив каждый уголок земли на многие мили окрест.
Как благородный рыцарь и его дама, они проследовали прямо к главным воротом замка. Привратник, увидевший, как молодой человек в перепачканной белой рубашке ведёт за собой коня, на котором восседает юная леди, закутанная в изорванный и грязный мундир, опешил от этой картины и лишь смог проводить их долгим немигающим взглядом, про себя решив, что его рассудок помутился под старость лет в этом полном призраков имении. Несколько слуг прибежало посмотреть на необычных пришельцев, с трудом узнав в них молодого поручика и воспитанницу старого хозяина замка. Они были теми же молодыми людьми, но что-то, помимо костюма, показывало в них обоих разительную перемену.
Не проронив ни слова, под удивлённое перешёптывание немногочисленных свидетелей Александр подвёл коня к ступеням парадного входа и помог Наталье сойти с седла, нежно и легко взяв её на руки. И так он пронёс её по ступеням до самых дверей, которые поспешил распахнуть перед ними мальчик, прислуживавший на кухне. И лишь внеся Наталью внутрь, Александр плавно опустил её на ноги.
Молодые люди почти и не заметили, как к ним стремглав подбежал Альфред. Старый дворецкий, много видавший на своём веку, на этот раз не смог найти слов. Он долго осматривал их обоих, стараясь придумать хоть сколь-нибудь подходящую для такого случая фразу, но ничего не шло ему на ум.
– Быстро отведите их по комнатам, вымойте и приведите в порядок! – крикнул он слугам, выглядывавшим из дверей людской.
– Не стойте, быстрее выполняйте, что сказал! – топнув ногой, воскликнул дворецкий, краснея до корней волос. – Ни одна душа не должна больше видеть их здесь в таком виде!
И тут же горничные и лакеи бросились выполнять это распоряжение, ибо каждому не терпелось узнать, что произошло с этими двумя молодыми людьми. А Наталья и Александр безропотно позволили увести себя в их комнаты, не произнеся при этом ни слова. И сколь прислуга ни жаждала выпытать их тайны, старательно умывая, причёсывая и одевая господ, при этом с мольбой и любопытством заглядывая в их лица, ни единого слова не было произнесено о ночи, прошедшей в лесу. Весь замок наполнился народом и кипел, точно улей. Близился полдень, и в скором времени ожидалось некое важное событие, о котором все перешёптывались и перемигивались, со значительным видом знатоков раскрывая некоторые, ведомые только им, детали.
Анна Юрьевна в это время сидела в гостиной, погружённая в свои мысли. Однако поминутно вбегавшие и выбегавшие из дверей слуги привлекли её внимание. Никогда прежде она не замечала такого оживления. Некоторые господа так же появились в гостиной в несколько взволнованном состоянии. В противоположной стороне у самого окна собрался кружок, состоявший из супругов Симпли, Алексея Николаевича и Павла Егоровича. Рядом с ними стоял Борис, возбуждённо что-то рассказывавший этим господам в полголоса. До Анны Юрьевны долетали только обрывки фраз, из которых она решительно ничего не могла понять, и эта таинственность и взволнованность господ привлекла её внимание.
– Говорю вам, милостивые государи, – тараторил Борис, – именно так они и появились… Привратник сам мне рассказал…
– Вздор, не может такого быть! – протестовал Павел Егорович. – Он человек чести…
– Я сразу поняла, что она легкомысленная девица, – возмущённо-презрительным тоном произнесла госпожа Симпли. – Она мне с первого дня казалась даже более легкомысленной… Но это! Это просто верх возможного неприличия!
– Постойте, это точно не могли быть они, это сумасбродство какое-то! – восклицал Павел Егорович, хватаясь за голову.
– Всё, видимо так, как нам рассказывают, – говорил довольным тоном Алексей Николаевич. – Даже я бы такого не смог совершить по молодости! Теперь всё стало на свои места, и мы увидели истинное лицо нашего благородного офицера! – эти слова были полны самодовольным сарказмом. – Теперь мы знаем, какова цена его благородства! Сколько позора тётушке…
– Странная история, – соглашался господин Симпли, – Даже более, скандальная! Это место словно притягивает пагубные для нашей фамилии истории… Между прочим, вы заметили, что на горизонте, к западу, пропала гора…
– Гора? – удивлённо переспросил Алексей Николаевич, даже перестав потирать руки от столь неожиданного замечания.
– Ну да… – робко, произнёс господин Симпли. – Я выглянул утром в окно, и на горизонте, как обычно не увидел такого высокого лесистого холма…
– Милый мой! – всплеснула руками его супруга. – Уж не лишился ли и ты разума? Гора! Скажите, судари, может ли гора пропасть в одночасье?
– Вздор, – фыркнул Алексей Николаевич.
– Если горы нет, значит и не было никогда, – спокойно произнесла госпожа Симпли, и тотчас переменила тему на занимавшую её историю. – Но вы подумайте, верхом, в мужском платье…
– Говорю вам, они тайно венчались! – воскликнул Алексей Николаевич.
– Видно, наследство им теперь не получить, – добавил господин Симпли, решивший больше не упоминать привидевшуюся ему гору.
– Не верю! – упрямо отрезал Павел Егорович.
– Кому-то не сладко придётся в этом доме! – продолжала госпожа Симпли.
– В конце концов, – возмущался Павел Егорович, – всему можно найти и более невинное объяснение!
В это время в гостиную вошла Клара Генриховна, одетая в плотное чёрное платье, за нею же шёл дворецкий, внимательно ловивший каждое её слово. Все присутствующие встали, выказывая своё почтение старшей леди, но она, не удостоив их взглядом, продолжала говорить Альфреду.
– Незамедлительно вызовите священника. Даже если и состоялось тайное венчание, его необходимо расторгнуть перед лицом церкви, и я желаю знать, как это сделать без особой огласки, – её глаза пылали гневом, и каждый звук отражался от стен, подобный лязгу стали. – В любом случае, такой брак не может иметь никакой силы. Он ничтожен! А пока, – продолжала она, – запереть их обоих в комнатах, приставить к каждой по двое слуг, и не спускать с них глаз. Если кто-то снова исчезнет, ты и те растяпы, которые их упустят, окажутся на улице, без денег и самыми ужасными рекомендациями, которые только можно вообразить!
– Да, ваша милость, – покорно отвечал Альфред, стараясь унять дрожь, вызванную гневом госпожи Уилсон. – Всё будет сделано в точности, как вы изволите приказать. Не угодно ли сейчас позвать их к вашей милости?
– Нет, сейчас у меня нет настроения, чтобы беседовать с ними, – резко отозвалась Клара Генриховна. – Нотариус, наконец-то, соизволил прислать записку, сообщая, что будет к двум часам дня. Так ступай же, и выполни всё, как я тебе велела!
С низким поклоном Альфред вышел из гостиной. Остальные же дамы и господа, с интересом следившие за каждым словом старой леди, поспешили отвести любопытные взгляды, словно были занятые посторонним разговором.
Через минуту в гостиную вошёл доктор. Вежливо раскланявшись со всеми, Модест Сергеевич обвёл всех присутствовавших несколько рассеянным взглядом, словно в надежде кого-то увидеть.
– Позвольте спросить, а господин Каингольц, нотариус, ещё не изволил приехать? – обратился он к госпоже Уилсон.
– Он ожидается к середине дня, – сухо ответила Клара Генриховна. – А откуда, милостивый государь, вам известно, что он прибудет к нам сегодня?
Модест Сергеевич немного замялся, но потом ответил, стараясь скрыть смущение:
– Он писал мне в записке, что может быть прибудет сегодня…
Тут он поспешил покинуть гостиную, и у самого выхода его успела перехватить Анна Юрьевна. Она выбежала вслед за ним, и, удержав доктора за рукав, быстро заговорила.
– Прошу, милый Модест Сергеевич, скажите, как он? Можно и сегодня его увидеть? Вы были у него?
– Ах, да, раненый… – рассеянно проговорил доктор. – Он слаб, нуждается в покое…
– Можно его увидеть? – не унималась девушка, заглядывая ему в глаза.
Модест Сергеевич ответил что-то неопределённое, пытался возражать, но затем махнул рукой и сказал:
– А! Организм молодой, выдержит и вас… Делайте, что хотите, в любом случае, сам виноват! Это ему за грехи мука будет! Но не забудьте…
Анна Юрьевна не дослушала его. Она уже мчалась к комнате, где лежал оправлявшийся от раны Карл Феликсович.
– Ну что тут будешь делать! – всплеснул руками доктор. – Пошлите за мной немедленно, если ему станет хуже! – прокричал он ей вслед, снова погружаясь в свои мысли.
Меж тем, сам Карл Феликсович, забытый и покинутый всеми обитателями замка, кроме престарелой горничной, оставленной Модестом Сергеевичем для наблюдения за больным, дремал на постели, укрытой чистыми белыми простынями. Его чуткий сон почти не нарушил лёгкий шорох открывшейся двери, в которую, словно кошка, на цыпочках скользнула Анна Юрьевна.
– Прошу вас, Хильда, ступайте отдохнуть, вы устали, – шепнула она горничной. – Я сама посижу с господином, не беспокойтесь…
Старушка, благодарно улыбнувшись, – встала со своего кресла и тихонько вышла из комнаты. Молодая девушка же заняла её место, осторожно подвинув белое деревянное кресло ближе к постели больного. Так она сидела, склонившись над ним несколько долгих и счастливых минут, наблюдая, как сон постепенно покидает Карла Феликсовича. Лёгкая дрожь прошла по его лицу, и он медленно открыл глаза, внимательно посмотрев на склонившуюся у его постели девушку.
– Вам уже лучше? – нежно спросила Анна Юрьевна, когда тот окончательно пришёл в себя.
Он не отвечал, и лишь смотрел на её улыбающееся личико, смотрел в глаза, полные заботы и сострадания, не понимая, снится ли ему это, или он окончательно лишился рассудка. Она, меж тем, не требовала ответа, кротко поправляя его сбившуюся подушку. Разум же шептал ему, что такое невозможно, и это лишь его фантазия. Карл Феликсович верил, что после недавней дуэли никто на свете не решится быть с ним хотя бы вежлив, и эта мягкая обходительность казалась ему теперь чем-то пугающим и неестественным. Он любовался Анной Юрьевной, забывая о ране, причинявшей столько мучений, он почти уже начинал мечтать, но здравый смысл, всё ещё не отошедших от порыва отчаянья мыслей, противился этому. Несколько раз он отводил глаза от неё и долго глядел на стену, но, то и дело, снова смотрел на юную кареглазую девушку, поминутно себя за это укоряя.
– Зачем вы пришли? – заговорил он, наконец, стараясь снова отвести от неё взгляд.
– Вам нужен уход, а нынче в замке все заняты лишь собой, – проговорила она, стараясь казаться спокойной.
