Владимир Маркович Гринспон
Девяностые. Север. Повести
1992 г.
«От упавшего в воду камня расходятся круги. Всё шире и шире».
Из наблюдений древних шумеров
Директор совхоза Тушин после первых успехов по реализации пантов позвонил и спросил, не могут ли партнеры (а он считал «ГКЛ» своими партнерами, в общем – то и правильно) продать бивни мамонта. Друзья сначала сильно удивились такой экзотике. Но изучили вопрос, и к удивлению узнали, что продукт пользуется спросом, и немалым. Идет на экспорт. Зачем, никто не знал. (Только через несколько лет Влад узнал, что из бивней получался самый лучший наполнитель для пломбировочных смесей в стоматологии. А позже основной поток пошел к китайским косторезам.)
Цена колебалась от 2 до 8 долларов за кг. Причем, эту цену давали московские скупщики. Почем они продавали за рубеж, было тайной. А в бескрайней тундре оленеводы часто наталкивались на оттаявшие кости. Тушин готов был собирать и отдавать бивни по 1 доллару за кг. Это были огромные извивающиеся клыки длиной до 4-х метров и весом до 100 кг. Правда, верхний слой надо было счищать, он портил товарный вид и цену. Связались с Димой Горбовским. Влад уже имел с ним контакты при продаже облицовки шпиля МГУ.
– Да я уже полгода этим добром «балуюсь», некоторые ребята из Якутии миллионы на бивнях сделали, – сказал он, – привозите, только не барахло.
Так наладился еще один маленький ручеек. К нему вскоре добавились и другие дары тундры – оленьи сушеные пенисы, шедшие на заводы фарминдустрии, медвежья желчь и другие «деликатесы».
Но это был мелкий опт. Надо было искать продукт более постоянный и масштабный.
1997 г.
«Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал!»
Одесская песня 19 века
Мэр Ткачук понял, что «ГКЛ» голыми руками не взять. Тогда от него пришла окольными путями заявка. Мол, у меня лежит контракт города с «ГКЛ» на завоз топлива в навигацию. Так для его подписи нужны стимулы. Разговор вести с моим замом.
Зам назвал сумму «предоплаты». Всего 140 000 зеленых американских рублей! Да, аппетиты у новой власти были не в пример предыдущей.
С Замом договорились так: даем половину. Получаем контракт. Вторую половину отдаем после того, как мэр закроет комиссию по проверке «ГКЛ», а Налоговая полиция вернет документы.
На следующий день после передачи «первого транша» администрация выдала оформленный контракт со всеми печатями. Можно было заниматься делом.
Вторую часть так и не пришлось отдавать. Мэра Ткачука в скорости благополучно посадили, вменив получение взятки в размере автомобиля ВАЗ 2109. Дали 11 лет!
Подоплека этого дела, конечно, была в другом. Мэр хотел перевести город и комбинат в ведение другого субъекта Федерации. В Национальный Округ, на территории которого и находился Северск. А город, как и в советские времена, был краевого подчинения. Все налоги уходили в Край. И составляли они почти половину всех краевых поступлений. За такие деньги не только посадить, а и убить тогда могли. Но краевой губернатор выбрал «гуманный» способ решения проблемы.
1994 г.
«Будь скромным – это тот вид гордости, который меньше всего раздражает окружающих».
Жюль Ренар
После традиционной субботней планерки в Управлении Строительства комбината начальник управления Николай Селезнев попросил Влада задержаться. Влад был знаком с Николаем больше двадцати лет, помнил как пересекались на объектах, он мастером на монтаже, а Николай прорабом на строительных работах. Разговор был доверительным.
– Слушай, Влад, – начал Николай, – не знаю, что отвечать моей главбухше. Жалуется на твоё управление. Говорит, что «Севмонтажавтоматика» тратит на телетайп больше, чем всё объединение с шестью трестами и тремя десятками управлений.
– Да пустяки это всё, – рассмеялся Влад, – если надо, зайду в бухгалтерию и оплачу все расходы. Копейки. В чем вопрос?
– Да ладно, с бухгалтерией я разберусь сам. Ты только скажи, стоящими делами хоть занимаешься?
Здесь Влад поскромничал, не стал посвящать начальство в подробности своей «второй» работы.
– Не переживай, Коля. Дела стоящие. Может быть всему Управлению Строительства чем – то помочь?
– Да у меня сейчас голова охотой занята. Вот вернусь с гусями, тогда и поговорим.
– Охота дело серьезное! Требует подготовки. Пришли ка ты, Коля, мне своего шофера не из болтливых. Только пусть приедет на УАЗе, не на «Волге».
– А зачем?
– Потом увидишь. Сюрприз.
УАЗ появился через час и был загружен под завязку. Влад выбрал со склада «ГКЛ» всё, что должно было пригодиться на гусиной охоте: несколько ящиков патронов 16 и 12 калибров, три теплых тулупа, несколько пар меховых чулок, что вкладывались в сапоги для тепла. Охота хоть и была весенней, но караулили птицу в устроенных в снегу скрадках. Для обогрева же присовокупил несколько ящиков первосортного Дагестанского коньяку и несколько бутылок спирта – для медицинских целей.
Патроны были завезены для нужд «подшефного» совхоза, а коньяком (два трехтонных контейнера сортов «КВ» и «КВВК») рассчитался «Гор торг» Окружного центра за бензин и дизтопливо.
В понедельник позвонил Николай:
– Теперь вижу, что вы серьезными делами заняты! Чувствую, что охота будет удачной! Если что, обращайся. А я полетел. Вертолет ждет.
Но Николай не мог знать всего. Он только слегка прикоснулся к делам фирмы «ГКЛ», которой шел уже третий год. Телетайп в приемной «Севмонтажавтоматики» действительно работал «с перегревом». Тогда это было самое надежное и безотказное средство коммуникаций. Даже серьезные договора на огромные суммы можно было заключить по телетайпу, а потом уже обменяться оформленными экземплярами по почте. Все телетайпные аппараты страны были зарегистрированы, имели свой код и находились под присмотром КГБ, а в последствии, ФСБ.
Самые длинные ленты в адрес «ГКЛ» представляли из себя сводки по отгруженным товарам с номерами вагонов, цистерн, барж, теплоходов. А иногда и самолетов, с перечнем отгруженной продукции. Часто утром, войдя в приемную, Влад подбирал с полу у самых дверей многометровые ленты, выползшие за ночь из аппарата.
Первый договор на поставку топлива фирма «ГКЛ» заключила сразу после своего «рождения» в 91-м. Получателем был московский «Центракадемстрой». Возглавлял его выходец из строительной индустрии Северска, бывший начальник треста панельного домостроения. А в его аппарате работал бывший главный инженер «Севмонтажавтоматики», Саша Лавренев. Тогда в Москву в различные строительные структуры Академии Наук перебралось более двухсот Северских руководителей различного ранга, от управляющих трестом до мастеров и даже бригадиров. Привез их с собой бывший заместитель директора комбината по строительству. Он сам по приглашению Президента РАН академика Александрова был назначен заместителем Президента по капитальному строительству.
Мысль предложить «Центракадемстрою» горючку пришла Владу после успешной занарядки фондов, полученных из треста в адрес Измаильского завода ЖБИ. В Москве его предложение встретили с энтузиазмом. Горючее было в дефиците. Влад связался с трестом. Нашлись фонды на бензин и дизельку и на этот раз.
Влад при помощи безотказного телетайпа занарядил разного вида топлива, десятка три железнодорожных цистерн, в Москву. Система Главснаба СССР еще работала. Топливо ушло к получателю. Управление Влада расплатилось с поставщиками по гос. цене (тогда литр «фондового» бензина стоил меньше 30 копеек). Продало горючку, как излишки, фирме «ГКЛ». А москвичи расплатились с поставщиком – «ГКЛ» уже по разрешенным коммерческим ценам.
Все были довольны. Тресту не надо было отказываться от фондов, так как на следующий год принято было уменьшать фонды на величину неосвоенных. Москвичи закрыли недостачу горючего для своего транспорта. Саша Лавренев получил свои комиссионные. Фирма «ГКЛ» заработала свои первые «серьезные» деньги.
А тут Иван, отличавшийся коммуникабельностью, особенно в отношении женского пола, принес хорошие вести из Северснаба. Это управление снабжения Северского комбината было государством в государстве. Через него, и только, предприятия комбината получали завезенные с материка оборудование и материалы. Через него, и только, реализовывалась внутри страны и за рубеж продукция комбината. В структуру Северснаба входило огромное складское хозяйство, автохозяйство, крановая служба и порт. Годовой грузооборот Северского порта тогда был более трех миллионов тонн.
Иван, будучи в отделе химии Снаба, состоящего, буквально, только из женского персонала, решил поблагодарить девушек за оказанную какую – то помощь. Он пришел поближе к окончанию рабочего дня и принес подарки: коньяк, шампанское, тортик, конфетки. В общем, чем еще благодарить женщин!
Дегустация подарков продолжилась долго после конца работы. Дамы размякли и спешили поделиться с единственным мужчиной своими производственными, да и личными, проблемами. В разговорах всплыла и тема завоза горюче – смазочных материалов в предстоящую навигацию.
– Что будем делать, ума не приложу, – жаловалась начальник отдела.
– С каким поставщиком не свяжусь, все просят предоплату. Когда такое было!? Была разнарядка Главснаба СССР и все делали под козырек. Поставки шли. Оплачивался товар по получении. А с этой перестройкой не знаю, как работать! А начальство только ногами топает и требует договоры на прежних условиях. Иван честно досидел девичник до конца, подвез на своей машине начальницу до подъезда и пообещал подумать, как помочь отделу.
Через пару дней состоялся серьезный разговор уже с заведующей сектором ГСМ отдела химии Северснаба Ниной. Влад с товарищами уже связался по поводу поставок большого объёма горючего с АНКХ (Ангарской нефтехимической компанией). Переговоры вел главный инженер ранее родного Владу треста «Севмонтажавтоматика» Буланцев. Трест как раз располагался в Ангарске и имел хорошие деловые отношения с Компанией, так как принимал участие в строительстве этого гиганта советской химической индустрии с самого начала и в постоянной ее реконструкции и расширении.
– Если будете иметь твердые контракты с таким солидным заказчиком, то вопрос с отгрузкой мы решим, – заверил Буланцев.
Нина согласилась убедить руководство подписать с «ГКЛ» контракт на поставку. Предупредила, что расчеты будут вестись только по факту доставки топлива и сдачи его на Нефтебазу комбината. В ответ фирма «ГКЛ» обещала ей личное вознаграждение.
Через несколько дней Влада пригласил к себе начальник Северснаба Михаил Пронин. Они были знакомы давно. Пронин работал инженером – наладчиком в их управлении, потом перешел в Горком партии, а перед назначением в Северснаб несколько лет возглавлял городской Комитет Народного Контроля.
Для начала разговора вспомнили о совместной работе, общих друзей и коллег. Пронин пожаловался на сложности с поставками и их финансированием. Потом перешел к делу.
– Тут мои девчата из отдела химии рекомендуют тебя как поставщика ГСМ. Что-то мне боязно отдавать такой объем, считай, половину годового завоза! Как решил поставлять?
Влад обрисовал договоренности с Ангарском. Солидность поставщика Михаила успокоила. Перешли к деталям контракта. Пронин сразу сказал, что никакой предоплаты не будет. Владу удалось настоять на оплате пароходству за перевоз по реке. Там тоже не хотели везти в долг. Михаил долго не соглашался, но доводы Влада были убедительными. Пароходство и комбинату выставило такие же условия.
– Ладно, буду платить, но только за конкретное судно и после подтверждения его заливки, – согласился он.
Через неделю у «ГКЛ» на руках были три контракта на завоз бензинов, дизельного топлива и авиа керосина.
Отдельный договор был на завоз масел.
1991 г.
«Если водка мешает работе, надо бросать работу… Если не жалко!»
Из индонезийского фольклора.
В восьмидесятых годах Влад подружился с главным врачом городской станции скорой помощи Сашей Смолиным. Тот был из Иркутска. В Северск перевелся из поселка Хантайский, что в 250 км от Северска. Живет там около тысячи человек, работающих на местной, самой северной в мире, гидроэлектростанции. Познакомил их хороший знакомый Влада Марат Холодов – начальник городского отдела здравоохранения. Они были практически ровесниками, Саша на год младше Влада. Нашлось у них много общего, интересно было узнавать друг от друга особенности совершенно другого вида деятельности. У одного монтаж систем автоматики, у другого спасение жизней людей. Но были и общие темы. Такие как взаимоотношения в коллективах, методы руководства, общение с вышестоящим и партийным начальством.
Друзья каждое утро до работы заезжали к Владу на работу в спорткомплекс. Там был и спортзал с тренажерами, биллиардом и столом для настольного тенниса, и 12-метровый бассейн, и сауна. Была и большая кухня, где можно было попить чаю. По субботам Саша всегда приходил на банный день, где Влад с товарищами расслаблялся после трудовой недели.
Если кому – то из общих знакомых нужна была медицинская помощь, то Александр всегда помогал. Направлял к лучшим специалистам из команды Скорой помощи или в стационар. Всегда следил, чтобы помощь была действенной.
Смолин был натурой широкой, с Сибирским размахом. Любил женщин, благо только в его подчинении их было более двухсот. Любил он и крепко выпить. На укоры Влада, что так можно и алкоголиком стать, отвечал с юморком:
– Ничего! Всё под контролем. Если и будет что, то жена примет меры!
Жена Саши, Марина, занимала в городе пост главного нарколога и главврача Наркологического диспансера. Влад говорил и с ней, разделял ее тревоги по поводу пристрастий мужа. Вместе они как – то держали Александра на плаву.
Но в 1988 году Влад уехал на два года в загранкомандировку на Кубу. Когда вернулся, Саша заметно сдал. Потолстел, появилась одышка. Стал чаще пропадать из дома ночами. Кроме былых увлечений появилась еще страсть к ночному преферансу с выпивкой. Марина со слезами на глазах поведала, что уже не контролирует поведение мужа, устала. Иногда только кладет его на капельницу, кое-как восстанавливает.
Влад опять возобновил утренние зарядки в спортзале, но Александр часто отнекивался или вообще не выходил на связь. Влад убеждал друга по – всякому:
– Саша, смотри, какие возможности открываются! Как интересно работать. Деньги в руки плывут. С твоими связями и ресурсами займись делом! Вот наш друг Марат идет на повышение в Край. Тебе предлагают пост главы Горздрава. Почему отказываешься!? Мы бы таких дел натворили, и для города, и для себя.
– Да ты пойми, Влад, не моё это. Обманывать государство, взятки давать или брать, темнить.
– Саша! Да ты посмотри, что в Москве делается! Там не просто обманывают государство, там вся верхушка занялась прямым грабежом! Налетай, кто успеет! Нам всем послан неприкрытый сигнал: никакой морали, никакого патриотизма, никакой совести! Обогащайтесь!
Если не все этот сигнал уловили, то это не значит, что его нет. Да посмотри вокруг. Твои бригады Скорой помощи уже подрабатывают левыми вызовами, например, для вывода из запоя. А пользуются государственными автомобилем, оборудованием, лекарствами. Ты же на это «зажмуриваешься». А у меня, если крановщик за десятку подхалтурит и поставит ларек коммерсанту, я что его гнать должен. Нет уж. Тут каждый на своём месте имеет, что может. Ну а если чиновник, то ему, что? Менять работу? Или, правильно, перенимать повадки вышестоящих, встраиваться в систему. Подумай.
Да всё впустую.
– Мне, – отвечал Саша, – и так всего хватает. Такая жизнь, как идет, так пусть и катится. Давай лучше по маленькой выпьем.
Влад знал, что маленькая превращается в «большую». И Сашу трудно остановить. Отказывался. Да и время жалко было терять.
На работе у Александра был полный порядок. Настроенная годами работа Скорой помощи не давала сбоев. Персонал знал и хорошо выполнял обязанности и без постоянного присутствия шефа.
И вдруг, звонит Алла, секретарь Саши, и со слезами извещает:
– Александр Михайлович в реанимации. Инфаркт. Состояние критическое!
Влад с Борисом помчались в больницу. Ничего нового им не сказали. Состояние на грани. Но всё же в этот день лучшие реаниматологи города вытащили своего шефа с того света. Он прожил еще неделю. Когда все уже успокоились и стали верить в выздоровление, случился второй инфаркт. Саша умер в 44 года.
На его поминках Влад выпил за упокой друга рюмку и сказал себе, что это последняя для него. Хотелось пожить подольше и без риска умереть молодым. Слово своё он сдержал, чем очень доволен до сих пор. Хотя от компаний со спиртным не отказывался, был как всегда веселым и компанейским. Но пил газировку.
А в те бурные годы, когда приходилось, иногда сутками, работать и в бизнесе и на посту начальника управления, отказ от спиртного очень помогал. Помогал всегда быть в форме, встречать и преодолевать иногда совсем, казалось бы, нерешаемые проблемы.
1993 г.
«Не имей сто друзей. Имей одного надежного партнера!»
Зулусская мудрость
Слухи о больших контрактах в коммерческих кругах распространяются быстрее электричества в проводах. Прошло всего пара дней, а Владу уже звонит Буланцев.
– Тут меня нашла старая знакомая из Иркутска. Она занимается взаимозачетами для «Иркутскэнерго». Готова помочь в поставках топлива с Ангарска. Зовут ее Изабелла Александровна. Я дам ей твои координаты? Может договоритесь?
Влад согласился. В те времена самым большим дефицитом в стране были деньги. Ельцинское правительство, под управлением американских советников отпустило цены в свободное плавание, но в то же время считало недостаток денег страховкой от инфляции. А инфляция, почему – то, так не считала. Темпы ее зашкаливали. В 1991 году она составила 160 %. Правительство сократило денежную базу по совету «друзей» из МВФ. В 1992 году инфляция ответила «небольшим» ростом – до 2500 % годовых!!! В 1993 году «упала» до 840 %!
Замордованная диким ростом цен и отсутствием денег в обращении, промышленность вынуждена была искать любые схемы для реализации своей продукции и закупки необходимых для работы ресурсов. Между предприятиями процветал бартер – прямой обмен товарами. Работникам выдавали зарплату изделиями собственного производства. Часто, проезжая по загородным, подмосковным трассам, можно было точно сказать, какое предприятие находится поблизости. То стоят вдоль дорог прилавки с хрусталем, то с фаянсом, а то и с пуховыми подушками или расписными шалями.
Одним из способов выжить был взаимозачет между предприятиями. Занимались этим грамотные, оборотистые и энергичные фирмы с налаженными связями и допущенные к ресурсам.
Через неделю, по предварительной договоренности, в Северск прилетела Изабелла – миниатюрная, лет под 60, женщина. В ней угадывались черты бывшей красавицы блондинки. Но ум у Изабеллы был цепким, быстрым и острым. Она сразу попросила показать ей контракты на поставку, и дать ей копии. Вместе с Борисом они посетили отдел Химии Северснаба и даже съездили на нефтебазу – конечный пункт доставки.
На следующее утро она изложила условия совместной работы. Её фирма берет на себя обязательство доставить в конечный пункт топливо в полном объеме. Без предоплаты! И за это получить вознаграждение в 5 % от стоимости завоза. Оплачивать топливо и комиссионное вознаграждение необходимо в течение 20 дней после приёмки очередного судна на нефтебазе.
В обязанности «ГКЛ» входит обеспечить заключение договора с речным пароходством и бесперебойную подачу наливных судов под перевалку на воду из железнодорожных цистерн.
Подписали соответствующий договор и проводили Изабеллу в аэропорт. По дороге она успела прояснить схему своей работы. Она долгое время работала председателем профсоюзной организации Иркутской Энергосистемы. После приватизации и образования «Иркутскэнерго», отдельной от Всероссийского РАО ЕС, она организовала фирму и стала заниматься решением погашения долгов потребителей перед энергетиками. В условиях всеобщего безденежья приходилось выстраивать сложные цепочки долговых взаимозачетов разных предприятий. В случае успеха, Изабелла получала до 20 % от конечного поступления денег в кассу. Это не было очень большим процентом. Предприятия готовы были отдать и больше, лишь бы получить хоть что – то от безнадежного долга.
– Ангарская нефтяная компания должна энергетикам гигантские суммы, – поясняла Изабелла.
– Железная дорога тоже. Так что проблем с ними не будет. А вот Пароходство не в нашей энергосистеме. Берите его на себя. Ну и главное, выбивайте деньги во время.