Владимир Маркович Гринспон
Девяностые. Север. Повести
1996 г.
«Смело мы в бой пойдем!
На бюрократов!»
Лозунг работников Северного Завоза
Впервые за всю советскую историю Северский комбинат отказался брать на себя материально – техническое обеспечение города. А, значит, и завозить для городских нужд необходимые продукты жизнеобеспечения. В том числе и горюче – смазочные материалы. И впервые город был включен в государственную программу Северного завоза. Мэр Панов собрал по этому поводу совещание, объявил фирму «ГКЛ» оператором завоза топлива и строго наказал своим службам, которые вообще не представляли себе ни масштаба задачи, ни ее денежного измерения, ни технологии исполнения, делать всё, как скажет «ГКЛ».
Всем этим раньше занимался комбинат в лице Северснаба, а город только получал со складов материалы, или из заправок горючее.
Вся организация процесса легла на плечи «ГКЛ». Даже годовую заявку на завоз делали сами. Администрация только ставила свои подписи под готовым документом.
Задача мэра была при каждом удобном случае напоминать губернатору об особом положении заполярных территорий и важности своевременного завоза. Фраза: "Надо успеть в навигацию. А иначе мы здесь вымрем уже до Нового года!!!" – должна звучать в ушах губернатора не менее пяти раз в день.
Собрали заявки со всех автохозяйств. Получалось не густо. Тогда Влад предложил включить туда и потребность комбината, хотя тот, как всегда, готовился обеспечивать свой завоз самостоятельно. Но в разосланном из Москвы бланке заявки была графа – потребность предприятий, и другая – потребность населения. Так что заявка приобрела солидный объём, была проштампована администрацией и ушла по инстанции. Оставалось ждать Указа президента о Северном завозе и выделении на это денег.
Началась навигация, пошли первые караваны, а Указа не было и неизвестно когда его ждать. Кремлевские игры – это надолго. Решили брать кредит в Сбербанке, добавлять немного своих средств, и завести хоть самый необходимый объем.
Начали искать поставщиков. Надежный партнер Изабелла ничем помочь не могла. Попала в историю с какой – то аферой, партнеры забрали товар и пропали. Практически, ее фирма была банкротом. Немного должны были получить из Ангарска по старым патентным договорам.
Но основной объем, неожиданно, закупили в Главном штабе Военно Морского Флота России. Нашли этих поставщиков братья Армановы в коммерческих водоворотах Москвы.
Влад собрался в командировку, прихватив с собой Сертификаты Сбербанка на приличную сумму. Эти бумаги очень хорошо заменяли наличные при расчетах. Особенно, когда суммы были большими.
Штаб ВМФ располагался в ни чем не примечательном здании на одной из площадей в центре Москвы. Если бы не лес специальных антенн на крыше, то вполне обыкновенный жилой дом. Вход через подъезд, со двора.
Матрос с автоматом проводил Влада на третий этаж. Там его встретил каплей (капитан – лейтенант) по фамилии Минкин, миниатюрный, кудрявый и черноглазый еврей, в форме и со всеми знаками отличия. Он долго и с явным недоверием выслушивал Влада. Но когда увидел стопку свеженьких банковских сертификатов, стал действовать быстро и слаженно, как учили знаменитые флотоводцы.
Краса и гордость Российского военного флота прихлопнул своей маленькой ладошкой стопку сертификатов и вытащил готовые договора на поставку. Надо было только прописать количество товара, сумму и сроки поставки, да реквизиты «ГКЛ».
В итоге через полчаса у Влада на руках был контракт. Какое – то «ООО» обязалось поставить шесть с половиной тысяч тонн бензина двух марок в согласованном ассортименте. С доставкой на Северскую нефтебазу с Ачинского НПЗ. Предоплата 70 %, остальное в течение месяца со дня приемки. Влад внес предоплату сертификатами Сбербанка и распрощался.
Минкин работал по – военному четко. Через три дня из Ачинска уже вышел первый танкер.
А Влад полетел в Читу закупать недостающий объем дизельного топлива. Его договорились брать из «Госрезерва». Организация эта была в те годы полувоенная. Забайкальским отделением, под Читой, командовал генерал. Настоящий русский богатырь околопенсионного возраста. Он не признавал никаких сертификатов. Взял портфель с оговоренной суммой наличными (свой интерес), дал команду на отгрузку и напомнил, что платить за товар надо после получения. Реквизиты счета для перевода – в договоре. Надо заметить, что в «Госрезерве» топливо было самым дешевым. Бухгалтера не спешили менять учетные цены хранения. На вопрос, не опустошит ли «ГКЛ» государственные закрома, успокоил:
– А мне уже зарядили новое топливо, на замену. У этого срок хранения выходит.
Он предложил из своих запасов изолирующие костюмы противохимической защиты, противогазы, армейские сапоги, солдатскую форму времен Великой Отечественной и тушенку 1947 года выпуска, «в смазке». Он даже вытер одну банку от солидола, открыл и уговорил Влада попробовать. Правда, первую ложку съел сам.
– Вкуснота! – хвалил он тушенку. Три срока пролежала, а, как новая! Да и качества ты такого сейчас не найдешь. А цена, копеечная.
Влад от предложений отказался – не наш профиль. Но координаты генерала дал своим друзьям, оптовикам продовольствия. Они пару вагонов тушенки пригнали в Северск.
– 300 % заработали, хвастались они сделкой.
Навигация подходила к концу. Указ всё гулял по коридорам Госдумы и Правительства. Север России уже считал себя обреченным на голодную и холодную зиму. Наконец, 1 сентября, когда в Заполярье уже кружился первый снег, Указ был подписан. Северску, конечно, не выделили всего, что было заявлено. Но и того, что пропустили, было с лихвой. До конца речной навигации оставалось меньше месяца!
В крае руководство Северным Завозом взял на себя, а точнее подмял, заместитель губернатора Глутов. Пожилой дядька с манерами и речью портового грузчика, не стесняясь в выражениях, послал «ГКЛ» подальше.
– Я сам знаю, кого нанимать и где брать горючее. Вы мне не нужны!
Понятно было, что у него есть «карманные» фирмы, с которыми оговорены все взаимные бонусы. Но столкнувшись с дефицитом судов для перевозки топлива по реке, поостыл. Решил так: зачем ему брать на себя ответственность за своевременную доставку топлива на Север?! Еще прихватит баржи льдом.
– Мы будем передавать Вам топливо в цистернах, на берегу. А уж перевалка в суда и доставка – ваши заботы, придумал он хитрую схему.
– Конечно, он закупит топливо, соберет свои пенки, а самое трудное оставит нам, – объясняли Влад с товарищами мэру.
Спорьте с губернатором до посинения, но пусть или отдадут нам весь процесс поставки, или довозят до нашей нефтебазы. А суда пусть губернатор им обеспечит, надавит на Пароходство.
На том и настояли.
Пошел аврал. Суда сыпались к причалам, как пчелы на цветы. Очереди на разгрузку. Споры, конфликты. Помогли неформальные отношения с Пароходством и директором Нефтебазы Фишером.
Когда лед окончательно встал на реке и последние баржи успели убежать на юг, в «ГКЛ» посчитали результат. Город был обеспечен на два года вперед! Конечно, об этом никто не собирался говорить вслух. Даже мэр и его администрация не были до конца в курсе. Им доложили, что до следующей навигации доживем.
Тревожило другое. У Президента страны Ельцина Бориса Николаевича (сокращенно его в народе часто называли ЕБН) было много советников и советчиков. И кто – то из них насоветовал шефу, как бороться со спекулянтами горючим. Чтобы цены на заправках не росли так быстро. Посоветовали, конечно, самое легкое на первый взгляд, «запрещать и не пущать»!
Родился указ о том, что отпускные цены на автозаправочных станциях не могут быть выше 12 % отпускных цен завода изготовителя. Это был КРАХ! В 12 % можно было уложиться, если получать топливо прямо с завода. Да завод должен находиться недалеко от заправки, километрах в пяти. Все остальные варианты далеко выходили за этот лимит в 12 %. Затраты на доставку и хранение горючего, до того момента, когда оно попадет на заправку в Северске, составляли более двухсот процентов к цене завода. Да кто разъяснит это гаранту демократии ЕБН!?
Пришлось мэру, буквально, проломить нежелание губернатора слышать об этой проблеме. Всё – таки он принял гонца из Северска. Гонцом был Борис. Он привез Губернатору проект распоряжения по Краю, уточняющее и разъясняющее Указ Президента.
В нем говорилось, что наценка в 12 % применяется к затратам на закупку топлива на заводе, ВКЛЮЧАЯ затраты на доставку.
Губернатор подписал два экземпляра распоряжения. Один спрятал в свой сейф, другой отдал Борису для передачи мэру, взяв клятву, что никто не узнает об этой бумаге. Никто и не узнал, но копию Борис сделал, и она хранилась в ГКЛ.
И пригодилась!
1993 г.
«Наука – это систематическое расширение области человеческого незнания».
Роберт Ггутовский
Александр Михайлович Зубов был человеком энергичным. Уже через две недели он прилетел в Северск. До этого Борис получил подробные консультации по делам связанным с изобретениями и патентами. Получил образцы патентных и других договоров. Поэтому на предложение Зубова просто стать всем авторами будущих изобретений и делить доходы поровну, предложил другую схему. Как оказалось в последствии – очень удачную.
Авторами оставались действительно те, кто придумал применение новому материалу, Зубов и его жена. А обладателем патента будет ООО «ГКЛ», потому что берет на себя 100 % финансирования разработок. А затраты были для авторов – пенсионеров неподъемные. Заключили договор с новой, созданной Зубовым с группой единомышленников, научно – производственной фирмой «Вега».
«ГКЛ» брало на себя финансовые затраты на организацию и содержание лаборатории, снабжение исследуемыми материалами, оплату патентных проработок с организацией патентования изобретений в РФ, Евросоюзе, Японии и США.
Будущие прибыли от внедрения изобретений распределялись в отношении – 60 % ГКЛ, 40 % фирме Зубова. Кроме того, из причитающихся выплат за использование изобретений (роялти) авторы получали 10 %.
Борис с Зубовым побывали у Щукина. Отобрали 60 кг. разных материалов для начала экспериментов. Заминка вышла при оплате пеноникеля. Финансисты Комбината еще не калькулировали цену на новый материал. А времени на это уже не было. Тогда начальник Финансового управления комбината предложил утвердить цену на пеноникель по его формуле. Так она и вошла в обиход как «Формула Розенберга». По этой «сложнейшей» формуле цена пеноникеля определялась в одно действие. Отпускная цена никеля умножалась на 2. Все согласились. И довольный Александр Михайлович улетел с грузом и авансом в Ангарск.
Через неделю пришла смета на первые, неотложные нужды «Веги». Аренда помещения для лаборатории и склада материалов, приобретение микроавтобуса для передвижной лаборатории, закупка оборудования и материалов для стационарной и передвижной лабораторий. Зарплата сотрудникам.
Сумма выходила немалая, но в перспективе должна была окупиться. Да и работать в такой интересной области было, не в пример увлекательнее, чем просто «купил – продал».
Прошел месяц, и Влад снова был в Ангарске по делам. Зубов уже оборудовал лабораторию и купил японский микроавтобус с правым рулем. На нем они ездили по территории Нефтеперегонного завода, снимали характеристики с установок, состав выходящих продуктов, степень их обводненности. В лаборатории показали уже действующий прототип будущей установки. На лабораторном столе была собрана схема из резервуара с эмульсией, насоса и стеклянной трубки наполненной элементами пеноникеля.
– Долго мы бились над установкой, – пояснял Зубов, – даже ночевали иногда в лаборатории. Не разделяет фракции и всё! Пока не догадались ставить слои пеноникеля под углом к потоку. И вот, смотри.
Зажужжал насосик, эмульсия (смесь дизтоплива с водой) пошла по трубке. Вода не проходила дальше наклонного фильтра, стекала по подсоединенной до него резиновой трубке, а по трубе дальше шло только чистое дизельное топливо!
– На бензин нужен пеноникель с другой пористостью и на авиа керосин тоже. Но эффект такой же, – объяснял Зубов, – всё дело, оказывается, в угле установки фильтра в потоке. Это и будем патентовать. Завтра поедем к патентоведам в Иркутск.
Солидная дама – патентный поверенный обнадежила.
– Мы провели патентный поиск уже по 12 странам. Пока ничего похожего. Еще через пару недель определим аналог и, можно будет уточнять формулу изобретения, его отличие от предыдущих.
Работала она с «Вегой» по контракту. Всё было солидно и надежно. В контракте были и пункты о конфиденциальности.
Всё шло к изготовлению опытно – промышленного образца для испытания его на действующем оборудовании.
Встретился Влад и с потенциальным заказчиком. Заместитель генерального директора Ангарской нефтехимической компании по производству сразу сказал, что Зубов ему уже все уши прожужжал выгодами своего изобретения.
– Когда испытаете опытную установку на наших технологиях, милости просим для разговора. А пока денег не проси. Не дам.
– Да я и не просить пришел, – обиделся Влад, а узнать, нужна ли Вам такая технология?
– Технология хороша, слов нет, но и после внедрения денег не будет.
– Ну а продукцией можете расплатиться?
– Это всегда пожалуйста. Любой ассортимент.
На этой мажорной ноте переговоры завершились.
1997 г.
«Харизма без бабла и вранья – рудимент».
Выводы имиджмейкеров после городских выборов
Приближались выборы мэра. Миша Арманов по просьбе Бориса нашел в Москве специалистов по предвыборным технологиям. Они запросили солидные деньги. Но учредители «ГКЛ» решили, что игра стоит свеч. Работа с Пановым шла хорошо, взаимопонимание было установлено. Мэр ценил хозяйственный опыт, деловую хватку партнеров, обязательность в исполнении договоренностей, порядочность. Старался отвечать тем же. Насколько мог, как политик. Да и в городской бюджет фирма «ГКЛ», к его удивлению, внесла немалые деньги. Нет, речь не о налогах. Налоги шли, главным образом в край. А оттуда получить хоть какие деньги было очень трудно.
Губернатор считал, что богатый Северск как – ни будь, уж себя прокормит.
Влад нашел другой источник городских доходов. Неожиданный а, главное, скрытый от широкой публики и даже депутатов Городского Собрания.
Внимательно и не один раз перечитывая Указ ЕБН о Северном завозе, он наткнулся на любопытные параграфы. Их скрытая суть сулила городу большие возможности. Можно было посвящать в них Панова.
На очередном совещании у Мэра по вопросам обеспечения города Панов завел разговор, что некоторые организации задерживают оплату талонов. Дал распоряжение своим службам не выдавать талоны не следующий месяц до погашения задолженности.
– Мне же с бюджетом за поставки надо рассчитываться, – закончил он совещание.
Работники администрации разошлись.
– А Вы что сидите? – обратился он к Владу и Борису, – вроде бы всё оговорили.
– Нет, не всё, – ответил Влад. И задал мэру неожиданный вопрос:
– А зачем возвращать деньги за Северный завоз в бюджет РФ? Они что, нам не пригодятся?
На лице Панова было нарисовано десяток знаков вопроса,
– Что Вы задумали!? Это же невозможно!
– А Вы читали Указ о Северном завозе?
– Конечно! И мои отделы все прорабатывали.
– Ну и где там говорится о возврате средств? – тихо спросил Влад.
– Так это же само – собой, – мэр поперхнулся, – и что?
– Открываем Указ, – начал Влад монотонным лекторским голосом, – читаем:
«Настоящие средства выделяются для своевременного обеспечения предприятий и населения труднодоступных районов Крайнего Севера и приравненных к нему территорий продукцией и материалами…», и так далее.
А вот в последней главе сказано:
«Контрольно – ревизионному управлению при Президенте РФ, Счетной Палате, Генеральной прокуратуре, – тут еще пяток организаций перечислено, – принять меры по проверке целевого использования выделенных данным Указом средств.
В случае выявления их нецелевого использования, эти средства подлежат перечислению в бюджет РФ».
– Какая цель завоза? – продолжал разжёвывать Влад, – обеспечение предприятий и населения?
– Таааак, протянул мэр, – начинавший уже что – то улавливать.
– Куда мы направляем ресурсы, полученные по программе Северного завоза? – нарочито медленно продолжал свою мысль Влад, – правильно, населению и предприятиям.
– Есть ли у нас нецелевое использование выделенных ресурсов?
– Нет! – громко выдохнул мэр.
– И последний вопрос, риторический, – Влад улыбнулся:
– Должны мы возвращать средства в бюджет?
Панов не верил своим ушам, но возразить было нечего. Он ошарашенно помолчал, взял у Влада брошюру с Указом и еще раз пробежал заложенные страницы.
– Не Указ, а Сказки Щехерезады! 1000 и одна ночь!
Потом тихо спросил:
– Так что же делать с деньгами? Это же миллиарды…
– Вот это деловой вопрос, – облегченно вздохнул Влад.
– У нас уже вся схема продумана. Мы создаем совместный некоммерческий Фонд при администрации. Назовем его «Навигационный». Будем взымать с организаций и населения деньги за бензин как положено. «ГКЛ» по договору получает оговоренный процент за работу по хранению и отпуску ГСМ. Остальное идет в Фонд и будет потрачено в следующую навигацию, не дожидаясь Указа. Его вообще может не быть.
На том и порешили. Только вот Панов то и дело нарушал Устав Фонда и брал из него то на повышение зарплаты бюджетникам, то на оздоровление детей в летних лагерях. Так что к следующей навигации опять надо было брать кредиты. Но эти деньги очень здорово помогли Панову сводить концы с концами и укрепили его авторитет у населения.
Он был уверен в победе на предстоящих выборах. И действительно, его деятельность отличалась от манеры прежнего мэра Ткачука все вопросы решать «под ковром», и за каждой мелочью бегать в комбинат. Почувствовали свою необходимость и народные депутаты. Теперь они решали главные вопросы городской жизни.
Но прибывшие из Столицы имиджмейкеры и пиар менеджеры не были столь уверены. Они прочесали весь промрайон, пообщались с народом в неформальной обстановке. Говорили и с работниками комбината и с медиками, учителями, парикмахерами, таксистами.
Вырисовывалась такая картина.
В комбинате многие люди сочувствовали бывшему мэру:
– Как-то не по-людски с ним обошлись! Выбирали всем миром, а сняли тихо. Наверное, он за народ пострадал.
Были и такие, что поддерживали Панова:
– Молодой, много нового сделал, а Ткачук пьяница был…
Бюджетники склонялись поддержать нового мэра. Зарплату он им поднял неплохо.
Так что рекомендации специалистов были подробными и конкретными. Особенное внимание уделили предстоящим выступлениям на предприятиях и, особенно, на телевидении. И тут Панов заартачился:
– Вот этого я говорить не могу, не буду врать избирателям! И это неправда. Тоже не буду.
Приезжие развели руками.
– Это что, детский сад или политическая борьба? – с досадой спрашивал старший.
– Вы что думаете, Ваш соперник будет блеять как овечка? Да он втрое больше наврет, чем мы тут планируем.
Но Панов закусил удила. Был самоуверен, думал выиграть выборы в «белой манишке». Не пошел он навстречу и главной рекомендации советников. Дело в том, что у нового мэра была своя пассия. Он довольно открыто демонстрировал свои отношения с любовницей. Хотя с семьей не рвал отношений и не заговаривал о разводе.
Подруга его была женой его личного водителя. Работала раньше бухгалтером в «Горбыткомбинате». Панов, видимо, играл в этой паре роль отнюдь не руководящую. Она быстро добилась перевода в администрацию. Да не кем – ни будь, а замом по финансам! Властная по натуре, крутая по нраву хохлушка, сразу взяла все финансовые потоки под свой контроль. Даже мэру не всегда удавалось проводить свои распоряжения в жизнь. Оксана Ивановна умела стоять на своём!
Ну а по традиции еще советских времен, финансами в госучреждениях заведовали женщины. И с каждой из них новая начальница городской казны успела поссориться. А Бюджетная сфера – это на 70 % женщины – медики, учителя, библиотекари… И во всех коллективах с азартом обмусоливался «роман» городского головы и его пассии. Конечно, в самом негативном плане.
Приезжие советовали Панову за две недели до выборов уволить свою Оксану. Это был бы самый сильный ход в предвыборной борьбе!
– Выиграете выборы, тогда хоть женитесь. Хоть обратно ее на любую должность возвращайте. Дело будет сделано. Тысячи голосов женщин – бюджетниц вам гарантированы.
Панов уперся намертво! Борис и Влад не могли его уговорить.
Конец был печальным. Во втором туре Панов проиграл Ткачуку около двух процентов и вскоре уехал из Северска.
Ну а через 3 дня в «ГКЛ» пришли люди в масках.