Владимир Маркович Гринспон
Девяностые. Север. Повести
1994 г.
«Если вы не получаете свою часть прибыли, значит кто-то получает её сполна за вас».
Коммерческие наблюдения
Валера Перовский работал в Северском комбинате заместителем главного механика. Влад, и особенно Борис, часто контачили с ним на монтажных площадках в период бурного развития комбината. Но сейчас Валерий обратился к ним как к бизнесменам:
– Ребята, подъезжайте ко мне. Есть тема для разговора.
На месте рассказал, что полгода назад выезжал в командировку в Казахстан и по случаю купил для Комбината остатки какого – то обанкротившегося завода. Купил станки, материалы, оборудование за «копейки». По остаточной бухгалтерской стоимости. Жалко было пройти мимо, уж совсем смешная цена. Всего набралось «товару» на 12 вагонов. Кое-что и вправду пригодилось в хозяйстве. Но вот остатки, вагонов пять, занимают в «Северснабе» много места. Валерию дали неделю на их сбыт.
– Выручайте, мужики. Сам вывезу и складирую, где покажете.
– Да ты дай хоть посмотреть, что брать?
– Вот, пожалуйста, спецификация на четырех листах.
– Ну, вот это и это пойдет, возьмем. Это подумаем. Это вообще не наш профиль! Что еще за машинки для шлифовки полов. Да еще 400 штук. Куда их девать?
– Нет, ребята! Или всё, или других найду. Посмотрите итоговую цену. Она с 89 года не менялась.
Действительно, цена была «смешная». Влад прикинул, что одна только позиция, 1,5 километра магистрального коаксиального кабеля, стоит больше всего товара. А уж в кабельной продукции он разбирался. Да и «ГКЛ», вспомнил он недавнюю комбинацию, на кабельной продукции уже делала неплохой бизнес.
Недалеко от Краевого центра, в тайге, стояло огромное сооружение, наподобие египетских пирамид, радиолокатор дальнего обнаружения целей. Американцам он был, как кость в горле. Они заставили Президента России ЕБН (Ельцина Бориса Николаевича) демонтировать станцию. А кабеля там было сотни километров. Продавался за «копейки». Фирма «ГКЛ» приняла участие в его демонтаже. Наняли на месте людей, и через полтора месяца в Северск пригнали две баржи с барабанами. Продали его управлению Влада и другим предприятиям.
Надо было соглашаться на предложение Перовского.
– Ладно, как бы нехотя согласились бизнесмены. Напишем заяву, вези.
Чего только не было в этих остатках казахского предприятия. Цеховые ртутные светильники, промышленные манометры разных марок в количестве трех с половиной тысяч. Кабель и провод на барабанах и в бухтах. Огнетушители и электромоторы, инструмент и подвесные тали. Даже четыре маленьких экскаватора с электроприводом – кресло, рычаги и педали управления, и ковш. Как игрушка.
Дали задание начальнику Отдела снабжения «Севмонтажавтоматики» постараться сбыть весь этот «набор» на предприятия города. У снабженцев связи налажены. За работу пообещали 10 % от прибыли. Галя Удаловская, возглавлявшая у Влада снабжение, работала в Северске более 20 лет и давно заработала в среде снабженцев авторитет.
Через полгода почти всё купленное за копейки в Комбинате было реализовано. Пожарникам пошли огнетушители, в управление главного Энергетика – электромоторы и манометры. Машинки для шлифовки полов купили в Жилищно – коммунальном управлении, магистральный кабель пригодился Территориальному Узлу Магистральных Связей, а экскаваторы – малютки забрали в ЖКХ для работы в подпольях домов.
Влад для интереса подсчитал прибыль от сделки. Получилось 1200 %. В ГКЛ признали это рекордом фирмы и наградили Перовского ящиком коньяка.
1995 г.
«Кто ищет, тот всегда найдет!»
Из песни
После окончания очередной навигации Василиди, директор «Поляргаза», пригласил Бориса на разговор.
– Ситуация в управлении сейчас сверхтяжелая, пожаловался он, – да ты отлично знаешь про наши финансы, как член Совета директоров. А вчера Налоговая инспекция наложила арест на счета до погашения долгов. А как я их погашу, когда единственный наш потребитель – Северский Комбинат – не платит. Так что подожди. Оплачу поставки, когда счета разблокирую.
– А какие еще есть варианты? Спросил Борис. Может материалами какими, ликвидными рассчитаешься?
– Да я накажу снабженцам показать всё, что есть. Может, выберешь, что можно реализовать?
Из всего, что хранилось на складах газовиков, ГКЛ заинтересовала только одна позиция. В ста километрах от Северска, рядом с Окружным центром, у «Поляргаза» был небольшой заводик по переработке газового конденсата. Конденсат был попутным продуктам и доставлялся по отдельному трубопроводу с промыслов. Продукцией завода были так называемые фракции: бензиновая и дизельная. Это были суррогаты: полу – бензин и полу – дизелька. Никто не рисковал заливать их в баки автомобилей. Разве что бульдозеристы на промыслах в тундре заливали фракцию, когда не подвозили во время дизтопливо. Моторы ревели, но работали. Так что заводик работал ни шатко, ни валко. Какой от него толк, когда продукция не нужна никому.
Борис дал задание Мише Арманову провести поиск покупателей этих продуктов в Москве. Выслали ему сертификаты. Покупатель нашелся. В Нидерландах! Некая фирма покупает такие продукты для последующей переработки. У нее в Москве есть представительство. Можно заключать контракт. Объем от одного танкера.
Оказалось, что для выхода на международную торговлю, ООО «ГКЛ» должно получить документ о разрешении заниматься такой деятельностью. Влад, вооружившись договором поставки, полетел в Краевой центр на приём к начальнику, выдающему такие разрешения. На удивление быстро была оформлена соответствующая бумага. Может быть потому, что этим начальником был бывший шеф Управления торговли Северского комбината. Земляк поддержал земляков.
Договорились с таможней, свободный танкер в аренду нашли аж во Владивостоке. Но пришел быстро. Проверили продукт на наличие вредных примесей. Для этого прилетели два инженера – химика из Московской международной независимой экспертной лаборатории. Особенно строго проверялось наличие следов свинца. Превышение нормы сразу снижало цену продукта почти вдвое!
Всё прошло гладко. Только капитана танкера пришлось заставить лишний раз промыть танки, чтобы не попал в продукт свинец от предыдущих перевозок. Оформили документы, оплатили пошлину, составили акт отгрузки. Все эти документы отнесли в банк, где зарубежной фирмой был открыт безотзывной депозит по этой сделке. Банк проверил документы. Условия открытия депозита были выполнены. Фирма «ГКЛ» получила деньги. Долг «Поляргаза» был закрыт, да еще и с прибылью процентов в 60. Цена фракции в Амстердаме оказалась много выше местной.
1996 г.
«Это сладкое слово – МОНОПОЛИЯ!»
Слоган Чикагских гангстеров
Борис часто бывал в городской администрации по делам обеспечения города топливом. Однажды в кабинете Мэра он застал Главного архитектора города Фадеева.
– Вот хорошо, что зашел, – приветствовал Мэр Бориса. Знакомься – главный архитектор, у него к тебе есть вопросы. Архитектор ввел Бориса в курс дела:
– Мы вместе с депутатами обсуждаем проблему городских частных ларьков. Уж очень некоторые из них портят облик города. Состряпаны кое-как, на скорую руку, неизвестно из каких материалов. Кроме внешнего вида тут целый клубок проблем по электробезопасности, незаконным подключениям, воровству и т. д. В Отделе Архитектуры набросали эскиз ларька, мы его называем – торговый павильон. Хотим упорядочить их внешний вид, безопасность. Да и провести ревизию всех мест установки. Оставим только те, что не портят вид города, имеют договоры на подключение и не расположены вблизи школ, больниц, учреждений культуры. Вот ищем, кто бы помог в этом деле.
– Лучшего исполнителя Вы и не найдете, – заверил его Борис. У нас и производственная база есть и материалы. Да и разработать техдокументацию по Вашему эскизу есть кому. Давайте. Через неделю дам вам и проект, и договор с городом.
В скором времени вышло Постановление Городского Совета, где Администрации предписывалось упорядочить городскую ларечную торговлю.
С Мэром заключили договор, что все работы по изготовлению новых ларьков берет на себя «ГКЛ». А Главный архитектор пообещал им четыре места для собственных ларьков на Театральной площади в самом центре города.
Ларьки делали на производственной базе монтажного управления Влада. Материалов для этого имелось в достаточном количестве. Ларек изготавливался «под ключ» с соблюдением всех норм и правил. Он получился красивым – с большими застекленными витринами, утеплением, освещением лампами дневного света, с обогревом безопасными электрическими нагревательными элементами, электросчетчиком, с металлическими ставнями и крепкими запорами. На крыше имелись крепления для подъема краном и установки в нужном месте. Договорились с бригадиром, что эту работу будут выполнять в нерабочее время. Не в ущерб основному производству.
Работа закипела. Коммерсантам был дан срок в 6 месяцев для замены старых ларьков. Кое-кто пытался изготовить «разрешенные» ларьки своими силами, но качество и цена, поставленных на поток ларьков ГКЛ, пресекли эти робкие попытки.
Ларечники выстроились в длинную очередь. К Владу каждый день просились на приём знакомые и незнакомые лица с одной просьбой – сделать для них исключение, отдать ларьки раньше. Даже пытались торговаться, заплатить больше сметы за сроки. Оплату приносили, как у мелких торговцев было принято, в сумках.
Полгода ударного труда принесли неплохой доход «ГКЛ». Очень довольны были и работники цеха. Их «приработок» в нерабочее время заметно превышал основной заработок.
Да и поставленные в центре четыре своих ларька приносили стабильный доход. Их, не мудрствуя, «ГКЛ» сдало одному грузину в аренду. Заботы его, деньги наши.
В споре с ленивыми
«Стоит только ничего не сделать, как сразу хочется не сделать что-нибудь еще».
Древнеримская мудрость
Слово ларек часто вызывает у Влада одну ассоциацию. Это бывает, когда кто – то в разговоре начинает жаловаться на трудные времена, отсутствие возможности открыть своё дело, заработать. Мол, нет стартового капитала или блата в верхах. Таким нытикам и лентяям Влад всегда приводит одну историю.
В Северск они с женой Танюшей приехали в 1968 году молодыми специалистами. Поселились они на пятом этаже стандартной «хрущевки, занимали одну комнату в двухкомнатной квартире. Вторую комнату занимала другая супружеская пара.
Но подружились Влад с Таней с соседкой по площадке Людмилой. Она жила в трехкомнатной «распашонке». Так тогда называли квартиру с крохотной прихожей, где двое уже не помещались, кухней в 5 кв. метров, залом и двумя спаленками – налево и направо. Люда растила двоих детей, работая посменно на руднике известняков. Муж у нее отличался свирепым, необузданным нравом и в очередной раз сидел в тюрьме. Соседи помогали друг другу. Особенно, когда надо было присмотреть за детьми.
Первенец Людмилы Юра рос молчаливым, немного угрюмым парнем. В школе еле успевал на тройки. После седьмого класса пошел в ПТУ и выучился на оператора электролизного производства. Отслужив в армии, пошел работать в Цех электролиза никеля. Работа была простая, но вредная, смена 6 часов. Четыре смены в сутках, по графику – когда днем, когда ночью.
Тут подошла перестройка. Возле их дома кто – то поставил ларек. Юра, уже женатый, договорился с владельцем работать в ларьке попеременно с женой продавцами в свободное от смен время. Жена Юры работала в большом магазине продавцом, так что дело знала.
Проработав полгода продавцами на хозяина, Юра с женой, поняли всю нехитрую технологию. Поднакопив денег, они выкупили ларек, и стали уже сами коммерсантами. Еще через полгода Юра прикупил подержанную «Ниву», уволился с завода и стал расширять сеть.
Через два года у него уже было 6 ларьков. А когда его матери Людмиле, как ветерану труда, дали за счет комбината квартиру на всю семью в Тольятти, Юра на новом месте оставил в этой квартире мать с сестрой, а сам купил себе отдельную. Да еще прикупил долю в мастерской по обработке гранита и мрамора.
Вот так, без особых талантов, блата и стартового капитала, обыкновенный обыватель сделал свою жизнь. Стал не богачом, но вполне обеспеченным человеком. Он не ныл, не валялся на диване, ругая власть, а делал дело.
1994 г.
«Чем выше вы задираете нос, тем больше вероятности, что у вас под ногами окажутся грабли».
Диас де Мируд
К Владу обратился начальник Управления строительства Селезнев. Попросил заехать в управление.
– Помнишь, весной ты говорил, что можешь помочь, если нужно?
– Конечно. А в чем проблема.
– Да вот не могу добиться от «Северснаба» поставки обыкновенных бензорезов. На складах пусто. Последние забрали ремонтники. А поставки обещают только со следующей навигацией. Беда.
– А сколько комплектов надо? Мы поищем.
– Если везти, то где – то 1000. 500 надо срочно нам. Остальное по предприятиям разберут.
Заключили договор. Нашли Уральский завод. Набрали 960 комплектов, всё, что было у них на складе. Привезли самолетом.
Селезнев был доволен.
– Сейчас «Северснаб» их оприходует, и мы получим своё. Спасибо за оперативность. Я лично прослежу, чтобы с оплатой не было проблем. Из «Северснаба» позвонила дама из отдела, что приходовал поставку.
– У Вас недостача, два комплекта. И один не полный – нет бачка.
И тут произошло непредвиденное. Как часто Влад ругал себя, что допустил до этого. Выяснять отношения поехал Борис. Вместо того, чтобы согласиться и подписать акт приемки с этой копеечной недостачей, он полез в бутылку.
– В нашей фирме никогда не бывает недостач! Следите лучше за своими людьми. Кто – то поживился, а вы на нас хотите списать!
Дама, привыкшая совсем к другому отношению, а у нее снабженцы с предприятий всегда просили, да еще подносили конфеты и коньяки, вспылила. Какой – то коммерсант привез на копейки товара да еще смеет спорить! Слово за слово. Скандал. Дама оказалась со связями и в авторитете у нового начальства «Северснаба».
Девушки из отдела химии с тревогой сообщили, что руководство на совещании приказало не иметь никаких дел с «ГКЛ». Так скверный характер Бориса нанес фирме прямые, ощутимые убытки. А он всё хорохорился:
– Ну и пусть убытки! Мы должны отстаивать свои позиции до конца!
Предложение пойти с извинениями к руководству он напрочь отверг.
1994 г.
«Не называй «бизнесменом» того, кто не научился извлекать прибыль из репутации».
Дэйл Карнеги
После скандального облома с «Северснабом» и потерей крупного контракта, Борис уехал в отпуск. Иван полетел в Краевую столицу проводить сверку с Пароходством. На обратном пути к нему подсел в самолете представительный молодой человек в летной форме.
– Мне сказали, что Ваша фирма имеет опыт завоза топлива в Северск? – спросил он Ивана и отрекомендовался:
– Я начальник службы ГСМ Северского авиаотряда Александр Снежко. Хочу поговорить насчет поставок в наш адрес.
У Ивана была припасена с собой бутылка коньяка. У его спутника, как оказалось, тоже. К посадке в Северском аэропорту оба уже перешли на «ТЫ» и по именам.
– Да я, Ваня, двумя руками за Вашу фирму! Вот только Ивана Александровича уговорить бы!
Он имел в виду своего шефа – командира Северского авиаотряда.
На следующий день Иван с новым другом сидели у Влада в кабинете. Александр рассказывал:
– Мы всегда получали все виды топлива от Северского комбината. «Северснаб» обеспечивал всех – и нас и медиков и пожарных. А мы только заявку подавали, сколько завезти на год, а потом с Нефтебазы привозили в аэропорт составами. Бухгалтерии потом рассчитывались. Горя не знали.
Он вздохнул и продолжил:
А вот после известных "Залоговых аукционов" новые московские хозяева комбината решили иначе. Сами везите. Такие объемы мы для «чужих» таскать не будем! Это мы – то чужие!? А кто все самолеты в аэропорту заправляет, чтобы полеты шли бесперебойно. Ведь в Северск на поезде не поедешь. Нету рельсов! И шоссе нету!
– Ладно, ты не распаляйся, – охладил его Влад, – знаем обстановку.
– Давай конкретно, сколько надо везти? И как с оплатой?
А потребности у авиаторов были большими. В основном нужен был авиационный керосин, процентов 70 общего объема. Остальное авиационный бензин для АН – 2, и дизтопливо, масла и бензины для автопарка и аэродромного хозяйства. Набиралось более 130 000 тонн.
– Да, примерно такой объем мы завезли в прошлом году комбинату, – подвел черту Влад, – договаривайся с начальством о встрече, а мы подготовим проекты договоров.
Иван Александрович Маслов, командир авиаотряда, принял Влада через день. Был он представительным, красивым «сибирским мужиком» всю жизнь посвятившим Северной авиации. На форменном кителе посверкивал знак «Заслуженного пилота Российской Федерации». Он уже более тридцати лет работал в Северске. Начинал еще пилотом, а теперь был успешным руководителем. С предыдущим руководством Северского комбината у него были прекрасные отношения. Иногда он даже сам садился за рычаги управления вертолетом и летал с директором комбината на охоту. Авиаотряд, хотя и проходил по ведомству Аэрофлота, по сути, был неотъемлемой частью комбината.
Начальник службы ГСМ представил Влада руководителю и был им отпущен. Командир взвесил на ладони, переданные заранее Владом проекты договоров.
– Сумма приличная. Боюсь рисковать, ведь целый год успешной работы зависит от этих поставок!
– Я не настаиваю, – согласился Влад, но прошу проверить наш опыт работы.
Он протянул Маслову свою визитку начальника «Севмонтажавтоматики».
– Я не какой – то начинающий коммерсант, не имеющий за душой ничего, который может пропасть без следа. Сколько таких примеров мы видим вокруг! У Вас есть, конечно, хорошие знакомые в руководстве строительного комплекса комбината. Поинтересуйтесь у них, можно ли доверять мне лично. А я работаю в Северске уже 25 лет и всё на одном месте.
– Еще спросите в Северснабе, как мы отработали прошлую навигацию? Были ли замечания.
На этом встреча была закончена. Через два дня приехал сияющий Снежко и привез подписанные договора на поставку.
– Не забудьте про Ваши обещания, насчет комиссионных.
Влад его успокоил и даже выдал авансом пять тысяч долларов. Александр нужен на весь период поставок. Расстались друзьями.
Приехал из отпуска Борис. У него уже начался легкий процесс вхождения в роль богатого человека. Деньги портили и так непростой характер. Всё чаще проскакивали изречения, типа, – чтоб вы без меня делали!?
В подписание договора на такой объем поставки он не верил. Куда, мол, вам.
Пока не увидел документов.
1995 г.
«Лучше синица в руке,
Чем утка под кроватью!»
Сенегальская мудрость
Весь жилой фонд Северска находился на балансе Северского комбината. На его балансе находились и объекты торговли, спорта, общественного питания, детские сады, медсанчасть и многое другое. В ведении городских властей были школы, почты, милиция да пожарная часть. И если учесть, что все сети водо, тепло и электроснабжения были тоже комбинатскими, то вы поймете «вес» городской администрации в городе.
Торговых площадей в городе не хватало. Бурно развивающаяся частная торговля не имела больших магазинов, ютилась в ларьках, полузаконных пристройках, в крохотных секциях, выделяемых в краткосрочную аренду директорами магазинов. Комбинат свои площади сдавал неохотно, а продавать категорически отказывался. Горсовет неоднократно обращался к руководству комбината с просьбой передать торговлю городу, но тщетно.
Поэтому, когда на продажу был выставлен целый торговый объект в самом центре города, на главном проспекте, за него началась нешуточная борьба. Это было действующее ателье «Северянка».
Занимало оно первый этаж помпезной пятиэтажки построенной еще при Сталине. Такие дома с высокими потолками, большими квартирами, лепниной на стенах, в народе так и называли – «Сталинки». Площадь ателье составляла более 650 кв. метров.
Борис, имевший неплохие связи с персоналом, сплошь женским, Управления Гос. Имущества по Северску, путем закулисных интриг и маневров привел «ГКЛ» к победе в аукционе. Друзья получили самый на тот момент лакомый кусок в собственность за сравнительно небольшие деньги.
По условиям аукциона победитель должен был три года сохранять профиль заведения и не имел права сокращать по своей воле персонал. Но содержать заведомо убыточное хозяйство три года было накладно.
На переходной период решено было назначить директором ателье дочь Влада Ренату. Она еще училась в местном институте, но согласилась попробовать свои силы в бизнесе.
Установку ей дали жесткую. Пока будет идти ремонт запущенного помещения, персонал должен уменьшиться в 10 раз. То – есть от 90 работающих оставить можно 5, от силы – 10! Но увольнять по сокращению штатов нельзя! Только по собственному желанию.
А коллектив ателье был чисто женским. Работницы, в основном, были предпенсионного возраста, бойкие на язык и заряженные на скандал. Ателье в прошлые, советские, годы было блатным местом. В условиях тотального дефицита хороших вещей заказать платье в «Северянке» считалось высшим достижением. Директор ателье была одной из самых «значимых» фигур в городе, а закройщицы и швеи купались в подарках и лести.
И вот в страну хлынул поток турецкого, китайского и другого ширпотреба. Шить платья и костюмы в ателье стало не модным. Да и готовая одежда была гораздо дешевле. Ателье стало убыточным, и «ГорБыт» решил его продать.
В первое время после аукциона коллектив сотрясали склоки и протесты. Работницы никак не могли понять резкого падения зарплат. Борис на бурных собраниях разъяснял коллективу, что времена, когда платят просто за выход на работу, прошли. Получите столько, сколько заработаете. И Ваши жалобы в «инстанции» ни к чему не приведут. Он на этом заканчивал свою встречу с «народом». Рената же варилась в этом постоянно. Но выдержала. К концу ремонта, через полгода, она оставила пятерых, самых умелых мастериц.
Так как профиль ателье по условиям аукциона нельзя было менять еще более двух лет, решено было открыть магазин «Ткани» со столом раскроя для желающих шить самим, или заказать наряд в ателье. Закройщице и швеям отвели небольшую комнатку.
На оставшихся площадях поместились ювелирный магазин, гастроном, кафе и Ломбард. Идея соединить под одной крышей «ювелирку» и ломбард впоследствии показала себя очень прибыльной. Рената осталась командовать остатками ателье и тканями.
На работу в ювелирный долго искали директора. Разговаривали с одним торговцем ювелирными изделиями. У него была небольшая выгородка среди других таких же арендаторов в подвале, бывшем бомбоубежище. Оказалось, что торгует он под видом комиссионного магазина даже без лицензии. На свой страх и риск. На предложение перейти в «Северянку» он выставил условие – 50 % от прибыли ему!
– А что, – объяснял он свои аппетиты, – мне уже 50 лет. Я поставил себе задачу обеспечить старость за 5 лет.
– И сколько же для обеспеченной старости тебе надо?
– Я тут посчитал. Два миллиона долларов должно хватить.
Он остался торговать в своём подвале. Но не долго. Через год прошла в городе сплошная проверка всех незаконных точек торговли ювелирными изделиями. Ему повезло. Дали всего два года колонии общего режима. Проверки проводил Отдел по борьбе с экономическими преступлениями (ОБЭП). Полковник Латышко, начальник этого подразделения, был хорошим другом «ГКЛ».
На место директора ювелирного и ломбарда магазина согласилась перейти родственница Бориса, сестра его жены, Татьяна Шабанова. Она оставила солидный пост начальника отдела в институте «Северпроект» и решила посвятить себя бизнесу. И не напрасно.
Нашелся заведующий и на гастроном с кафе. За торговым центром сохранили название «Северянка» и он вскоре стал одним из любимых мест городской публики. В морозные и пуржливые дни покупатель мог под одной крышей пройтись по теплым помещениям, посмотреть на ярко украшенные прилавки и витрины, отовариться, посидеть в кафе и даже воспользоваться туалетом! Эта услуга в торговых точках города предоставлялась впервые!
Для всех директоров установили оклады и бонусы в размере 10 % от прибыли подразделения. Вскоре «Северянка» окупилась и стала приносить стабильный доход.