Тори Майрон
В ритме сердца
Глава 6
Николина
Когда Адам сказал, что торжественный вечер пройдёт в особняке, я и подумать не могла, что под этим он имеет в виду монументальное строение, напоминающее королевский дворец.
Восторг охватил меня, стоило лишь выйти из машины и увидеть неисчисляемое количество люксовых автомобилей, заполняющих обширный двор, огромные сводчатые окна, ухоженную территорию с аккуратно выстриженными деревьями и цветочными кустарниками, скульптурные журчащие фонтаны с прозрачной водой и главный вход с настежь открытой массивной дверью. Она находится в самом центре величественного фасада между двумя античными колоннами, по обе стороны окольцованных кишащей сворой журналистов.
– У тебя что, какой-то особенный пропуск? – недоумеваю я, когда Адам уверенно ведёт меня мимо очереди из наряженных в бесподобные вечерние платья женщин и мужчин в элегантных классических смокингах.
– Можно и так сказать.
Слышу короткий ответ, после которого следует неистовый гам голосов настырных репортёров.
– Мистер Харт, можете ли вы дать новые комментарии по поводу взрыва на фабрике «Heart Corp»?
– …поступили данные, что в произошедшем виноват кто-то из работников…
– Многие ваши конкуренты уверены, что «Heart Corp» не удастся вернуть прежние позиции на рынке. Что вы можете сказать по этому поводу?..
– Мистер Харт, принимали ли вы участие в создании благотворительного фонда вместе с отцом?..
– …каким детским домам в первую очередь вы окажете финансовую поддержку?..
– Адам, кто ваша спутница на сегодняшний вечер?..
Это лишь самая малость того, что мне удалось расслышать среди непрекращающегося потока вопросов, летящих на нас из-за живого ограждения в виде патрулирующей охраны.
Глаза ослепляют ежесекундные вспышки фотокамер. Я слегка теряюсь от подобного напора, но Адам тут же придерживает меня за талию и, полностью игнорируя крики журналистов, продолжает следовать по парадной лестнице вверх в особняк.
– Добрый вечер, Адам, – отвлекаясь от проверки очередного приглашения парочки гостей, вежливо здоровается мужчина-хостес и переводит свой цепкий взгляд на меня. – Мисс Джеймс, добро пожаловать в особняк семьи Харт. Приятного вам вечера, – он учтиво кивает в знак приветствия.
А я торопею, пытаясь осмыслить услышанное.
– Где именно всё проходит? – без особого энтузиазма интересуется Адам.
– В кварцевом зале, – уточняет хостес, и мы сразу направляемся вглубь холла, по обе стороны которого величественно поднимаются на второй этаж изогнутые полукругом лестницы с золотыми перилами.
– Так это твой дом? – безмерно удивляюсь.
– Нет. Моего отца.
– Отца?! Он что, здесь тоже будет?
– Логично. Это он устроил благотворительный приём.
– И почему ты сразу мне об этом не сказал?
– А должен был?
– Эм… нет… просто… – неловко мнусь с ответом, пытаясь не выдавать волнение перед высокой вероятностью встречи с его родителями. – А мама? Она тоже будет?
– Нет. Её не будет.
– А где она?
– Мертва, – бесцветный ответ, заставляющий меня в очередной раз пожалеть о том, что я никогда не могу вовремя прикусить свой несдержанный орган.
Николина, вот на кой чёрт ты всё это спрашиваешь? Тебе не нужно ничего о нём знать. Всё это не важно! Ты сейчас находишься не на романтическом свидании, а просто выполняешь работу, для которой Адам тебя «нанял».
Хотя теперь, точно зная, что ждёт меня после приёма, ни о каких деньгах речи идти не может. Понимаю, в моём плачевном финансовом положении нужно больше думать головой, а не другим местом, но с Адамом моё благоразумие отключается полностью, тем более выбора он мне всё равно не оставляет.
– Прости… Я не хотела, – виновато мямлю я, когда мы останавливаемся в нескольких метрах от входа в зал, откуда доносятся звуки музыки, негромкие, размеренные голоса и звон бокалов.
– Есть ещё какие-то вопросы? Или ты наконец дашь своему языку немного отдыха? Он тебе сегодня ещё понадобиться.
– Вообще-то есть, – пропуская мимо ушей очередной намёк о его грандиозных планах на мой рот, я подхожу к Адаму вплотную.
Даже на высоких каблуках я дышу ему в грудь. Мне приходится задрать голову вверх и приподняться на цыпочки, чтобы оказаться максимально близко к его лицу.
– Как мне быть, если кто-то спросит, кто я и чем занимаюсь? – шепчу я, нарочно задевая губами мочку уха, и слышу, как желание свистит в глухом выдохе Адама, покрывающем моё тело целой стаей мурашек.
– Всё до безумия просто, Николина, в этот раз ты должна делать именно то, что любишь больше всего на свете, – с волнующей хрипотцой в голосе произносит Адам, проводя подушечками пальцев невидимую линию огня от моей шеи к плечу, по руке вплоть до ладони.
– И что же я люблю больше всего?
– Врать, моя прекрасная дикарка, ты любишь врать, и сейчас я предоставляю тебе уникальную возможность делать это сколько твоей душе угодно, – хитро улыбается он, галантно подставляя мне согнутый локоть.
Я беру Адама под руку и в ответ впервые озаряюсь искренней улыбкой, раз за разом не прекращая себе мысленно напоминать:
Это всё игра, Николина, просто игра, которую тебе сегодня нужно со стойкостью выиграть. А пока расслабляйся, получай удовольствие от новых впечатлений, что принесёт тебе этот вечер, и храни драгоценную моральную энергию для того, что ждёт тебя после.
***
На протяжении первого часа на приёме что-либо врать или придумывать о себе не появляется никакой необходимости. Все гости, с которыми Адам завязывает беседы, являются его партнёрами по работе, существующими или потенциальными клиентами и бизнесменами, желающими вступить в будущее сотрудничество с его компанией. До моей биографии им нет никакого дела, поэтому я лишь вежливо здороваюсь с каждым из респектабельных собеседников Адама, а затем, вместо того чтобы вслушиваться в непонятные для меня разговоры, украдкой оглядываю изысканную, помпезную атмосферу помещения, от которой у меня ни на секунду не перестаёт перехватывать дух.
Высоченные лепные потолки со свисающими хрустальными люстрами, должно быть, собраны из нескольких сотен кристаллов. Богато выложенный мрамором пол, пышные букеты из белых и кремовых роз, грациозные ледяные скульптуры, фуршетные столы, изобилующие множеством самых разнообразных напитков и закусок, расставленные по периметру просторного зала. А в его центре шумит искусственный водопад, падающий откуда-то сверху и таинственным образом исчезающий в полу. И всю эту красоту дополняет живая музыка, исходящая от лир и арф множества музыкантов. Они восседают на специально возведённой сцене возле панорамного окна с видом на внутренний двор, горящий десятками огней ночных фонарей.
Отец Адама определённо занимает высокое место в обществе и знаком как минимум с половиной Рокфорда. Причём, нужно отметить, с влиятельной и знаменитой его половиной. Прибывших в особняк политиков, предпринимателей, шоуменов и популярных телеведущих, инстаграмных блогеров-«многомиллиоников», светских львиц и востребованных моделей, лица которых постоянно мелькают на обложках журналах и рекламных билбордах, не сосчитать.
Людей – тьма, и как Адам и обещал, этот факт волшебным образом снижает его «притяжение» практически до нуля, акцентируя внимание лишь на том, что без своей мистической силы он по-прежнему остаётся чёртовым ходячим сексом, которого то и дело окидывают выразительными взглядами поголовно все рядом находящиеся женщины.
Но Адам и тут нарочно покоряет меня, не только игнорируя каждый знак внимания противоположного пола, но и тем, что он всем своим видом даёт понять, что для него сегодня существую только я одна.
Харт не выпускает мою руку ни на секунду, почти неощутимо, но так трепетно поглаживая запястье. Прикасается к волосам, вдыхая их запах. Незаметно от других одаривает нежным поцелуем в висок, щеку или шею, а стоит кому-нибудь из мужчин помимо комплимента ещё и задержать на мне заинтересованный взгляд, он вмиг усиливает хватку рук на мне и прижимает к себе ближе.
Всё это, конечно, было бы мило и безумно романтично, если бы я не знала, что этой нежностью Адам ещё сильнее привязывает меня к себе, готовит к вечеру, исключает всякую вероятность моего сопротивления, не даёт возможности расслабиться и сойти с его «иглы», на которую, он уверен, подсадил меня в машине.
И пусть только в такой мотив его чутких действий я ежеминутно заставляю себя верить, должна признаться, что его план, чёрт побери, неплохо работает.
Я млею как кошка, которая блаженно урчит, одобряя каждое действие хозяина. Но сейчас я этому даже не противлюсь и нисколечко не пытаюсь скрыть. Пусть до самого конца Адам думает, что победа уже у него кармане, пока я с каждой его мимолётной лаской лишь сильнее предвкушаю, как мучительно-приятна будет наша с ним борьба.
Это просто игра, просто игра! Ничего больше!
– Неужели мы сумели тебя найти среди всей этой толпы? – за моей спиной раздаётся звонкий голос. От него у меня уже не раз чуть было не лопались барабанные перепонки.
– Тони! И ты здесь, – увидев друга, Адам заметно приободряется после продолжительных рабочих обсуждений с очередным бизнесменом.
Я оборачиваюсь и вижу, как к нам скользящей походной приближаются братья Мэрроу, также одетые в безукоризненные классические костюмы, явно сшитые на заказ.
– Конечно, здесь, как мы могли пропустить самое знаменательное событие этого сезона? – радостно протягивает Тони, приветственно сжимая руку Адама. – Твой отец, оказывается, тот ещё мастер наводить шорох среди элиты города. Давно я не видел такого сосредоточения влиятельных людей в одном месте, да и организация вечера на высшем уровне. Мне даже не к чему придраться.
– Роберт – перфекционист похлеще тебя, Тони, так что тут нечему удивляться, – на фоне восторженного Мэрроу безразличное отношение Адама к данному мероприятию кажется мне ещё более заметным.
И, честно говоря, я никак не могу понять на то причины. Так же как и почему отца, которого мы до сих пор так и не встретили, он всегда называет по имени и говорит о нём как о простом знакомом, а не родном человеке?
– А это кто у нас тут? – мужской голос того же тембра, что у Тони, только более монотонный, отвлекает меня от мысленного вопроса. – Неужели это Аннабель? Ничего себе! Да моя новая фаворитка сегодня ничем не отличается от остальных благородных леди. Думаю, ни один наш клиент тебя сегодня не узнает.
В ответ я лишь натянуто улыбаюсь, но в уме подтверждаю, что все замеченные мной здесь посетители «Атриума» либо в самом деле не распознали во мне стриптизёршу, либо просто сделали вид.
– Да уж. Выглядишь отпадано! – поддакивает Тони. – Ты и в клубе очень эффектна. Этакий непорочный, но невероятно сексуальный ангел с дьявольской начинкой, которую никому не дано вкусить, а сегодняшний образ пусть и в той же манере, но в разы… – он поджимает губы, словно пытается подобрать нужное слово.
– Дороже? – помогает ему брат.
– И это, безусловно, тоже, но я хотел сказать – в разы… утончённей. И мне, как истинному эстету по натуре, он очень нравится, – с непривычной для меня интимной интонацией произносит Тони, заставляя почувствовать неловкость.
– Тони, и ты туда же? – с неодобрением выдаёт Адам. – Я уже не раз сегодня успел пожалеть, что не надел на неё паранджу.
В очередной раз за вечер чувствую его неприкрытую ревность, и моё сердце пропускает удар, а пламенное чувство в груди распускается ярким цветочным букетом, который я раз за разом призываю себя растоптать ещё в самом начале цветения.
Это просто игра, Николь! Помни об этом! Он тебя просто хочет. Как и ты его. Ничего больше!
– Надо же… Это что-то новенькое, – выдыхает Тони, на пару с братом удивлённо уставившись на Адама.
– В тебе самом деле что-то есть, Аннабель, или ты его так задела своим незабываемым побегом? – Эрик переводит на меня свой карий взор, сверкающий любопытством. – Честно, не помню, когда в последний раз мне кто-то преподносил столь приятную новость – от несравненного любовника Адама Харта с криками сбежала голая стриптизёрша. Если бы это произошло не в моём клубе, я никогда бы в это не поверил! – он начинает заливаться издевательским смехом, а Тони не присоединяется к нему только из-за уважения к другу, хотя по его подрагивающим щекам чётко видно, что он из последних сил пытается не рассмеяться.
И только Адам продолжает сохранять привычную хладнокровность и произносит абсолютно бесцветным голосом:
– Я очень рад, что смог так знатно повеселить тебя, Эрик. Может, таким образом я хоть немного сумел притупить твои давние обиды? Хотя… Уверен, этого будет до боли мало, чтобы сравнить ту радость, которую принесла мне твоя девушка… а за ней вторая, а потом и третья… Ах да, и как же я могу не припомнить… эм… Кристалл? Да, вроде бы твою невесту звали именно так. Признаюсь, тогда я впервые резвился с девчонкой в подвенечном платье прямо в день свадьбы, которую, к моему сожалению, она почему-то решила отменить прямо перед началом церемонии. Вот так незадача! Мне очень жаль, Эрик, тебе бы несказанно повезло – Кристалл была той ещё проказницей. Такое вытворяла, что…
– Заткнись, Харт! – рявкает Мэрроу, в одно мгновение прекращая смеяться. На его лице, как всегда, ни одна морщинка не приходит в движение, но прищуренные глаза выдают его беспредельную ярость.
– А что же так? Я думаю, нам с тобой давно пора всё обсудить и забыть эту тему с концами. Тебе так не кажется? Столько лет прошло. Да и вообще я не понимаю, почему ты так долго злишься на меня? Разве до тебя не дошло, что я сделал тебе одолжение?
– Одолжение?! Ты сейчас издеваешься? – шипит точно змей Мэрроу.
– Вовсе нет. Подумай сам – я проверил на верность твою возлюбленную, с который ты собирался связать свою жизнь, и она провалилась. Если бы не я, обязательно появился кто-то другой, перед кем бы Кристалл не смогла бы устоять. Считай, я сохранил парочку лет твоей жизни и уберёг от будущего развода и всей волокиты с разделом нажитого имущества, – будничным тоном поясняет Адам, бросая короткий взгляд на меня.
В его глазах не отражается ни капли лукавства или намеренного стремления ещё больше задеть Мэрроу. Он поистине верит в то, что говорит, однако Эрик явно считает иначе и так быстро успокаиваться не собирается.
– Я бы с тобой согласился, Адам, если бы ты был нормальным как все остальные мужики, но ты же долбаный фрик, который напрочь отключает бабские мозги. Они ложатся под тебя, даже если сами того не хотят, а ты только и рад воспользоваться их уязвимостью.
– Во-первых, Эрик, какой нормальный мужик не пользовался бы этим так же, как делаю это я? Хочешь заверить меня, что ты поступал бы как-то иначе? Не смеши меня. А во-вторых, как мы все уже успели убедиться, не все мозги мне под силу отключить. Кто-то способен сопротивляться или хотя бы попытаться это делать. Однако, что касается твоей невесты: я по сей день помню, что Кристалл даже не собиралась звать кого-то на помощь или же бежать прочь, как Николина. Она ни секунды не сомневалась в своих действиях, когда запрыгивала на меня верхом, и делала то, что поистине хотела. Так что тут уж сам делай выводы – нужна ли была тебе такая жена или нет?
Ответ Мэрроу ускользает от моего слуха просто потому, что слова Адама оглушают меня звенящим гулом в висках. Перед глазами вспыхивает обилие жарких сцен, в которых какая-то изменщица избавляет Харта от всей лишней ткани, забирается сверху, опирается ладонями на твёрдую грудь и медленно, сантиметр за сантиметром, поглощает его, с каждым движением существенно ускоряя темп.
Что это, чёрт побери?
Я опять возгораюсь чем-то жгучим, испепеляющим, заполняющим каждую клетку тела жидкой лавой. Это не ревность! Не ревность! Как вообще можно ревновать к событиям многолетней давности? Как можно ревновать кого-то, кого не любишь? Как можно ревновать, когда сердце принадлежит другому?
– Какие люди! Неужели среди всего этого напыщенного столпотворения толстосумов я нашёл кого-то из своих?
Блокирующую зрение алую поволоку неревности разом сбрасывает низкий голос со знакомой хрипотцой. Мой мозг не успевает до конца распознать, кому он принадлежит, в то время как тело вмиг каменеет, точно превращаясь в одну из ледяных статуй зала.
– О-о-о, ничего себе! Уж кого-кого, а тебя так точно не ожидал здесь встретить. Ещё и при полном параде, – Тони восторженно здоровается с высоким брюнетом.
Не может быть! Только не это! Умоляю, пусть мне просто снится кошмар!
– Да, похоже, в этом особняке сегодня собрались все, – следует комментарий Эрика.
– Однозначно! Если даже я здесь.
Слышу надменную усмешку и понимаю – это всё реальность, из которой во что бы то ни было мне необходимо исчезнуть!
Сейчас же!
Глава 7
Адам
– Мне нужно выйти на воздух, – просит Николина, чересчур резко поворачиваясь спиной к братьям-близнецам и подошедшему к ним парню.
Я улавливаю повышенную нервозность в её голосе, а внезапную скованность в теле чувствую, даже не прикасаясь.
– В чём дело?
– Здесь очень много людей. Хочу немного проветриться, – заверяет она, глядя на меня в упор своими синими озёрами, и это сразу же всё проясняет – опять лжёт.
Я уже успел отметить весьма смешную закономерность – когда эта неисправимая лгунья врёт, никогда не разрывает зрительного контакта, зато стоит только вывести её на правду, она сразу потупляет взор или отводит его в сторону.
Честное слово – уникальная девчонка.
– Нет, – безоговорочно отказываю.
– Адам… но мне очень нужно…
– Нет.
– Ты серьёзно?! Может, ты меня и в дамскую комнату не отпустишь? – вмиг вскипает она, но в непоколебимых нотах я слышу больше тревоги, чем возмущения.
– Ты никуда не пойдёшь.
Замечаю её порыв ретироваться наперекор моему решению и хватаю за руку.
– Адам, пожалуйста, – она резко меняет тон голоса на жалобный.
– Ты остаёшься здесь, – приглушённо, но от того не менее строго чеканю я. – Мне кажется, ты хочешь не столько выбраться на воздух, сколько спрятаться от кое-кого.
И, учитывая то, как от лица Николины мгновенно отливают все краски, я понимаю, что попал в яблочко.
Чувствую, будет интересно.
– Не знаю, знакомы вы или нет, но перед тобой как раз стоит хозяин дома, – торжественно произносит Тони, указывая на меня.
– Нет, ещё не довелось лично познакомиться, – парень подходит ближе, попутно смакуя коктейль. И, судя по его развязной улыбке, далеко не первый. – Адам Харт, если правильно помню?
Дождавшись моего утвердительного кивка, он первый протягивает руку для рукопожатия. И я невозмутимо отвечаю.
– Должен признаться, прийти сюда меня заставил мой папаша. Сам я обычно терпеть не могу мероприятия подобного плана, но то количество отменного алкоголя и шикарных женщин, которые здесь собрались, полностью убеждают меня, что мой вечер сегодня пройдёт гораздо приятней, чем я предполагал вначале.
А у парнишки, как погляжу, полностью отсутствует как чувство такта, так и инстинкт самосохранения. В отличие от всех предыдущих уродов, что пытались незаметно от меня пускать слюни на дикарку, этот вконец охреневший кадр даже не думает скрывать своего интереса. Он впивается похотливым взглядом в спину Николины, плавно оценивая каждый её выдающийся задний изгиб.
Моя ладонь на руке дикарки непроизвольно сжимается, в ушах гудит до красных всполохов перед глазами от жуткого желания сейчас же раздробить его смазливую физиономию, но, естественно, никому из присутствующих о моих мыслях я узнать не позволяю.
– Как, ты сказал, тебя зовут? – сдержанно задаю вопрос, прерывая его мысленное поедание Николины, а та в свою очередь совсем не торопится оборачиваться к нашим собеседникам лицом.
– Ох, простите мне мои никчёмные манеры. Буду также рад представиться – Марк Эндрюз.
От меня не ускользает то, как дикарка пытается скрыть от меня реакцию на его имя, чем лишь сильнее склоняет к определённому выводу, который мне предстоит прямо сейчас проверить.
– Эндрюз? Ты случайно не сын Гарри Эндрюза? – интересуюсь исключительно для поддержания разговора, будучи заведомо уверенным, что передо мной стоит непутёвый отпрыск одного из знакомых моего отца и наследник крупной машиностроительной компании, с которой «Heart Corp» сотрудничает уже далеко не первый год.
– Он самый, – неохотно подтверждает малец, стаскивая с подноса мимо проходящей официантки следующий бокал спиртного.
– Тебе бы притормозить немного, Марк, – предостерегает Эрик. – Ты и трезвый буйный, а когда выпьешь, тебя бывает совсем не остановить. Мне кажется, скандал на этом вечере тебе ни к чему.
– О-о, я тебя умоляю, Мэрроу, тебе ли меня не знать? Думаешь, мне есть какое-то дело до общественного мнения? Да и что это за приём без скандалов? – парирует Марк и с притворным сожалением добавляет: – Ты только не подумай ничего плохого, Адам, нарочно я не собираюсь портить ваш изысканный вечер. Просто сообщаю, что хорошего поведения за мной никогда не наблюдалось, поэтому если вдруг что-то натворю, то заранее прошу понять и простить меня.
Этому идиоту удаётся сорвать с моих губ усмешку.
– Не поверишь, но я буду только рад, если ты подпортишь программу этого вечера, но, боюсь, тебе нужно вставать в очередь, Марк. Одна обладательница выдающегося таланта устраивать проблемы уже заверила меня, что непременно сотворит сегодня нечто невообразимое, – мой голос звучит вполне серьёзно, в то время как взгляд, устремлённый на Николину, полон откровенной насмешливости.
И, наверное, не хватит всех известных мне эпитетов, чтобы описать тот арктический лёд в её ответном остром взгляде, которым она разрезает меня пополам.
Моя кошечка в бешенстве. Я прямо-таки чувствую, как её коготки нещадно впиваются и раздирают мою кожу в порыве праведного гнева.
В мои планы, правда, не входило вновь выводить её из себя. По сути, это мне не совсем на руку, даже несмотря на то, что она уже сдалась. Но, чёрт бы меня побрал, я почему-то не могу успокоиться, не узнав, кого она от меня скрывает.
Здравый смысл твердит, что не имеет никакого значения, в кого Николина, без всяких сомнений, тайно влюблена. Всю эту чушь она либо уже самолично отмела в сторону, или же без вариантов сделает это, когда мы с ней обговорим условия контракта. Но мой долбаный неадекватный зверь чувствует, что этот кто-то, очень важный её девичьему сердечку, беззаботно ходит по земле. И он не собирается прекращать оглушать меня своим диким рёвом до тех пор, пока я не найду его и…
А что дальше, пока не знаю. Но найти его – одна из приоритетных целей в моём многочисленном списке задач на ближайшее будущее. И потому сейчас мне крайне важно понять – является ли этим «кем-то» вечный гуляка Эндрюз, появление которого так сильно напрягает Николину.
– Да что ты говоришь?! – заинтригованно восклицает Марк и во второй раз рискует своей жизнью, задерживая своё внимание на той, что принадлежит только мне. – Может, познакомишь меня с таким талантом, и обещаю, Адам, мы с ней вместе устроим что-то поистине грандиозное и незабываемое, – чуть ли не нараспев растягивает слова Эндрюз.
Он в самом деле сейчас это сказал, или мне показалось?! Он что, блять, совсем тупоголовый или просто настолько бесстрашный?!
Клянусь, чтобы удержать себя от его кровавого, мучительного убийства, мне приходится приложить вдвойне больше волевых усилий, чем в салоне машины, когда дикарка своим крышесносным оргазмом чуть было окончательно не освободила первобытную часть меня наружу.
– Марк, ты бы контролировал свой язык. Поверь мне, парень, тебе не нужны эти проблемы.
Тони встревает своим телом между нами, а значит – по моему лицу всё-таки удаётся прочесть, что я мечтаю сделать с этим парнем.
– Да расслабься, Мэрроу, какие проблемы? Я же просто шучу, – успокаивает Эндрюз и хлопает Тони по плечу, при этом продолжая стойко выдерживать мой разрывающий его в пух и прах взор. – Если, конечно, девушка сама не захочет соединить наши с ней силы для сенсационных поступков, – ехидно ухмыляется он.
На вид Марку чуть больше двадцати, но в умственном развитии он определённо застрял на уровне обезбашенного подростка, раз так открыто провоцирует меня подпортить его наглую рожу и переломать множество костей.
Справиться с выскочкой не составило бы никакого труда, несмотря на то что мы с ним почти одного роста и, нужно признать, даже в одежде невооружённым глазом видно, что сучонок находится в неплохой физической форме. Да только махать кулаками вне ринга моих многолетних тренировок по смешанным боевым искусствам – совсем не в моём стиле.
По крайней мере, я так считал вплоть до этого момента, когда я буквально физически цепенею, чтобы прямо сейчас не приступить к стиранию его в порошок с особой изощрённостью. А клок навязчивых предположений о том, что именно этому самодовольному болвану посчастливилось испробовать Николину раньше меня, лишь сильнее отметает шанс на его помилование.
Мне кажется, ещё секунда – и бокал с виски в моей руке вдребезги разбился бы о безмозглый череп Эндрюза, однако, к его безусловному везению, меня вовремя останавливает твёрдый голос дикарки:
– Я скорее умру, чем соглашусь хотя бы на один «сенсационный поступок» с тобой, Марк, и я больше чем уверена, что ты будешь полностью со мной солидарен, – проговаривает жёстко, с неподдельной злостью Николина. Гордо расправляет плечи и наконец оборачивается к парню лицом.
Делая смачный глоток алкоголя, Марк переводит свой слегка поплывший взгляд с меня на неё.
Секунда, две, три…
Он резко давится напитком и начинает громко кашлять, покрывая жидкими пятнами ткань своей белой рубашки.
– Не переживайте, всё в порядке, просто не в то горло попало, –Тони тут же обращается к вблизи стоящим гостям, которые отреагировали на шум недоумёнными взглядами.
Эндрюз издаёт сдавленные, хриплые звуки, стараясь впустить в лёгкие воздух, а выражение его лица сейчас просто не узнать. От былой хмельной весёлости и прямого вызова в глазах не остаётся и следа. Только изумление, переходящее в тотальный ступор.
– Да не может быть, – его доселе звучный голос также превратился в неразборчивый хрип. – Никс?!
Николина ничего не отвечает, просто удерживает негодующий взор на парне. Она пытается выглядеть собранной и невозмутимой, но я чувствую, как бешено пульсирует венка на её запястье под давлением моих пальцев, а значит, Марк её всё же сильно волнует.
– Какого?.. Что вообще?.. Как?.. Я не… – что-то невнятное пытается вырваться из его рта, пока Эндрюз по новому кругу оглядывает Николину.
– Похоже, всё-таки одному нашему клиенту удалось тебя узнать, Аннабель, – выпускает свой змеиный яд Мэрроу, хотя прекрасно слышал, как Марк обратился к ней.
– Кто? – Эндрюз ошеломлённо смотрит на Эрика. И это лишь сильнее подтверждает мои суждения о том, что их связывают отношения вне границ клуба.
– Анна…
– Никто! Я потом тебе всё объясню, – сурово перебивает Николина, неслабо удивляя этим Эрика, а меня – зля до неимоверности.
– Ты можешь приступать уже сейчас. Как ты здесь вообще оказалась? Ещё и в таком виде? – продолжая кашлять, Эндрюз стирает пролитые капли спиртного с подбородка и шеи.
– Это не важно. Всё потом, Марк, – убедительная просьба сквозит в утверждении.
Это её «Всё потом, Марк» резануло по ушам, словно протяжный лязг металла. Она, мать её, что ли, тоже страх потеряла?! Какое ещё, на хрен, «потом»?!
Придурок Эндрюз на несколько секунд сужает веки в испытывающем прищуре, а затем, более-менее вернув себе способность говорить, приступает бурно изливать своё удивление:
– Охренеть просто! Кто бы мог подумать, Никс. Ты какого чёрта вечно прикидываешься серой мышкой, когда вон какое богатство скрывается под одеждой? – он спускает свои покрасневшие глаза к её груди.
Я убил бы его уже сейчас, если бы мне не было важно понять – он ли тот, кто мне нужен?
– Марк, хватит, – сдавленно шепчет Николина, желая его заткнуть, но у этого парня, по ходу, совсем тормоза не работают.
– А ножки какие! Обалдеть! Покруче, чем у многих моделей, которых я встречал!
– Прекрати это!
– А то что? Опять врежешь мне, Никс? Знаешь, сейчас я уже и не против. Даже отбиваться не буду, если ты потом как следует пожалеешь.
– Марк, пожалуйста, не неси чушь, – с мольбой во взгляде просит дикарка.
И Эндрюз резко захлопывает свою варежку, будто впадая в ещё большую оторопь. Однако этот короткий отрезок времени блаженной тишины он так же быстро нарушает:
– У меня нет слов! Ты сказала мне «пожалуйста»? Вы точно не подсыпали мне какой-то дряни в бокал и всё, что я вижу и слышу в самом деле правда? – Марк рассеянно оглядывает братьев, которые безучастно наблюдают за разговором. – Если ты ещё и извиняться научилась, то я, без сомнений, сейчас валяюсь вконец обдолбанный в каком-нибудь притоне и просто-напросто галлюцинирую. Не могу поверить, что наша буйная девчонка, оказывается, умеет нормально разговаривать и выглядит как конфетка! Причём очень вкусная и сладкая конфетка, которая так и просит попробовать её.
С этими словами смертник начинает тянуть свои лапы к Николине, порываясь обвить её за талию, но моя рука хватает его за грудки и притягивает к себе раньше, чем я успеваю хоть о чём-нибудь подумать.
Марк ощутимо напрягается от моего выпада, но скорее от неожиданности, чем от нахлынувшего страха (это чувство у него явно атрофировано). А Николина, оба Мэрроу и множество других любопытных зрителей зала настороженно смотрят на нашу потасовку, но меня это сейчас совершенно не колышет.
Довёл меня, кретин! Плевать, кто он такой – его с ней рядом больше не будет!
– Нет, Эндрюз, ты по-прежнему пребываешь в сознании, но я могу лично гарантировать тебе, что, если ты ещё хоть раз сегодня попадёшься мне на глаза или подойдёшь к Николине, твоё тело окажется не в излюбленном тобой наркотическом притоне, а сразу же в сточной канаве. Ты меня понял? – цежу сквозь зубы так тихо, чтобы было слышно лишь ему одному. Однако перепуганный взгляд дикарки даёт мне понять, что каждое моё слово достигло и её слуха тоже.
– Это только предупреждение или сразу же угроза?
Даже сейчас отморозок пытается показать, что воспринимает происходящее как шутку, но напряжённая линия челюсти и холодный отблеск в сером взгляде выдают крайнюю степень недовольства.
– Ни то, ни другое, Эндрюз. Если не внемлешь тому, что я тебе сказал, это будет твоим грёбаным будущем, и даже твой влиятельный папочка не сможет мне помешать это сделать, – произношу я низким тоном и грубо отталкиваю от себя наглеца. В своём нетрезвом состоянии он едва удерживает себя от падения.
С радостью вмазал бы ему для закрепления эффекта, но, думаю, ему и моих слов будет достаточно.
Марк приглаживает заломы на рубашке, которые оставил мой захват. Окидывает меня неприязненным взглядом и обращается к дикарке:
– Неплохого ты себе нового защитника нашла, – цедит Эндрюз, наконец растеряв весь свой легкомысленный настрой. – Старый-то в курсе?
