Тори Майрон
В ритме сердца
– Ты о чём?
– Сначала Эми меня ошарашивает своим вопросом: не нравится ли мне её возлюбленный, а теперь ещё и ты тут какие-то предположения строишь.
– И тем не менее ты не ответила: он тебе нравится?
Не сразу замечаю, как сжимаю кулаки и затаиваю дыхание в ожидании ответа.
Продолжая удерживать молчание, Никс заставляет меня беззвучно отсчитывать частые удары сердца, что ведёт себя сейчас крайне неадекватно, будто норовя пробить мне рёбра изнутри.
– Ты меня поражаешь, Остин! Тут разве нужен какой-то ответ? Ты же знаешь, что я терпеть его не могу с самой первой минуты нашего знакомства, – она начинает нервно посмеиваться от удивления, а я застываю как громом поражённый, любуясь её слабой, но столь ангельской улыбкой. От взгляда на неё мои лёгкие воспламеняются, повышая всю температуру тела до максимума, тем самым затрудняя способность дышать.
– До него мне нет никакого дела. Вся ситуация выводит меня из себя только потому, что Эмилия отказывается внимать моим предупреждениям. Марк просто переспит с ней и бросит, а она даже слышать не хочет и слова плохого о своём ненаглядном.
– Мне кажется, тебя не должно это так сильно заботить. Эмилия взрослый человек и вполне способна сама решать, как ей поступать. Если они друг другу нравятся, пусть переспят. Что тут такого? От простого секса никто пока ещё не умирал.
– Что тут такого? Значит, если бы Марк поступил так же со мной, то тебя этот факт нисколько не возмутил бы? – вопросительно изогнув бровь, Никс смотрит на меня в упор, окончательно нарушая моё душевное равновесие.
– Даже не смей говорить мне о таком! Я бы набил этому ублюдку морду! – еле сдерживаю злостный рык от мгновенно вспыхнувшей ярости.
Никс для меня – не просто девушка. Не просто одна из множества, что были в моей жизни. Она особенная. Она – мой друг. Мой самый близкий и родной человек, которым дорожу больше, чем собственной жизнью. Я никому не позволю причинить боль моей маленькой девочке. Ни Марку, ни кому-либо другому. Вообще не хочу, чтобы к ней кто-то прикасался.
Я понимаю, что так не должно быть, и меня это самого неслабо коробит, но с недавних пор стоит мне только представить её в объятиях другого, внутренности царапает непонятное и абсолютно чуждое мне колкое чувство, вызывающее необходимость расправиться с тем, кто посмел положить на неё глаз.
– Вот видишь, как ты теперь заговорил. Но в их случае всё совсем плохо. Само собой, для Марка это всего лишь игра, очередная монетка в свою копилку достижений, для Эми же всё гораздо сложнее. Она влюблена в него до беспамятства, чуть ли всю совместную жизнь с ним уже не распланировала. Ты хоть представляешь, что с ней будет, когда Марк, получив своё, тут же разобьёт ей сердце?
– Да что же вы все устраиваете такую трагедию из-за своих «разбитых сердец»? – устало закатываю глаза, будучи ещё с ночи сытым по горло слезливым нытьём Кевина на эту тему. – Может, не стоит раздувать из мухи слона? Люди сходятся и расходятся каждый день, это тоже не смертельно. Поплачет немного и забудет, – отгоняя от себя приступ злости, с уверенностью выдаю я, чем почему-то лишь сильнее распаляю негодование Никс.
– Да было бы в разы милосердней сразу умереть, чем заживо сгорать в этой мучительной агонии! – заявляет она голосом, насквозь пропитанным болью. И она мгновенно отдаётся неприятным, сдавливающим спазмом в моей груди. – Ты просто никогда не любил по-настоящему, Остин, поэтому тебе не понять всего ужаса, что ждёт Эмилию, когда Марк попользуется ею и спокойно двинется дальше за новыми покорениями.
– А ты?
– А что я?
– Ты разве любила по-настоящему?
– Я?
Впиваюсь в её обиженное лицо, будто желая в нём прочесть гораздо больше, чем смогут рассказать мне сотни слов.
– Нет, Остин, тебе же прекрасно известно, что у меня даже свиданий никогда не было. О какой любви может идти речь? – сдержанно произносит Никс, вновь возвращая себе самообладание.
– Откуда тогда такая уверенность в том, что ожидает Эмилию?
Немного помолчав, она горько усмехается.
– Мне хватает моих непростых отношений с мамой, чтобы понять, что ощущает человек, которого отвергает тот, кого он любит больше всего на свете.
Никс в очередной раз нещадно топит меня в своём холодном, морском взгляде, в котором искусно скрывает грусть и многолетние страдания.
Она это умеет. Прятать внутри себя целую Вселенную, которую позволяет увидеть крайне редко и далеко не всем.
В моей памяти чётко отпечатался её образ маленькой, плачущей девочки, которая пряталась на чердаке, не желая показывать свою боль остальному миру. Она была такой смешной и ранимой, когда отчаянно пыталась показаться мне храброй и способной за себя постоять, совсем не зная, как это правильно делать.
Я не «чувствовал» её, но безутешная тоска и отблеск одиночества в её прекрасном сапфировом взгляде показали мне нечто большее, глубокое и до боли знакомое, что связало нас с ней с первой же секунды, пробудив во мне инстинкты защитника и покровителя, которые по сей день диктуют мне свои правила: оберегать, заботиться и поддерживать её, даже несмотря на то, что мы уже не дети.
Но почему-то лишь сейчас, спустя столько лет, проведённых бок о бок, я вижу в ней что-то иное. Новое и необыкновенное, находящееся далеко за гранью понимания и привычного уклада нашей дружеской связи. Передо мной будто стоит совершенно другой человек, просто в близко знакомом обличии.
В её миловидных чертах лица, которые знаю наизусть, я не вижу больше той самой маленькой девочки. В них нет моей младшей сестры. У меня даже язык больше не поворачивается так назвать Никс, пока я едва сдерживаю себя от порыва поцеловать её чувственные, нежные губы, испробовать вкус языка и горячего дыхания. Мне так хочется провести пальцем по её носику, скулам и соблазнительной родинке. Плавно и медленно. Вниз к тонкой шее, к бьющимся венкам под кожей. Считать пульс, ощутить её трепет и страсть, наивно надеясь, что они в той же мере сильны, как и мои собственные.
Да уж… Нехило меня накрыло, однако. И как мне теперь протрезветь, блять, я совершенно не знаю.
– Остин… – её тихий, слегка неуверенный голос нарушает вновь затаившуюся между нами тишину.
– Просто… Я хотела сказать… Мне очень жаль… что я тогда влезла со своим неуместным комментарием в вашу ситуацию с Ларой. Я же видела, как она тебе дорога, и совсем не хотела стать причиной вашего расставания, – она потупляет взгляд в землю, водя ногой взад-вперёд по поверхности лужи.
– Прекрати, Никс, твоей вины в этом никакой нет. Успокоившись, Лара сама поняла, что отреагировала неадекватно. Она знает, что между нами ничего никогда не было, – заверяю я, ощущая во рту горький привкус сожаления.
– Значит, я не виновата?
Возможно, мне просто кажется, но я слышу каплю досады в её голосе.
– Конечно нет, Никс. Во всём виноват только я один, но это уже пройденная история, о которой мне хочется как можно быстрее забыть, – добавляю я, жмурясь от внезапно прорезавшихся сквозь тучи солнечных лучей.
Никс поднимает лицо к небу и, расправив руки в стороны, расплывается в едва заметной блаженной улыбке. А я стою и охреневаю от чёткого осознания, что мог бы смотреть на неё целую вечность, которой именно сейчас, как назло, у меня нет.
– Чёрт!
– Что такое?
– Я катастрофически опаздываю.
– Но разве ты не только что приехал? – хмурится она, проявляя между бровей милую складочку.
– Приехал, но задержался тут с тобой, и у меня больше нет времени зайти к Мэгги, – бурчу чересчур недовольным голосом, и Никс хмурится ещё больше. – Прости, не воспринимай на свой счёт. Я просто сегодня на взводе. С самого утра всё идёт не по плану, я давно уже должен был быть в дороге.
– Ты куда-то уезжаешь?
– Да, на важную встречу. Меня не будет несколько дней, но обо всём расскажу потом, а сейчас я должен попросить тебя передать эти деньги Мэгги. У меня в самом деле нет больше времени, – достаю из кармана конверт и протягиваю ей. – Скажи бабушке, что я навещу её сразу по возвращению в Рокфорд.
– Хорошо, не волнуйся, я сейчас же к ней забегу, – обещает Никс, вглядываясь в меня с таким усердием, словно пытается запомнить каждую чёрточку и морщинку на моём лице.
И вот опять я это чувствую… Под воздействием её синих глаз я начинаю плавиться как воск на огне и ничего не могу с этим поделать. Мне лишь остаётся стремительно направиться к машине, пока я окончательно не потерял способность удерживать себя на ногах.
Может, мне стоит наведаться к доктору и заняться проверкой своего физического здоровья? Это же ненормально – то, что со мной сейчас происходит.
– Остин!
Я почти дохожу до автомобиля, когда звонкий родной голос за моей спиной заставляет мгновенно обернуться.
– Прости, но мне очень нужно задержать тебя всего на одну минуточку.
Неподвижно, с немалой долей удивления я наблюдаю, как Николина стягивает с себя пиджак, отбрасывая его в сторону прямо на сырую землю, и налетает на меня с крепкими объятиями.
На миг я торопею от её неожиданной нежности, но, чувствуя, как её тело вновь мелко сотрясается, тут же наклоняюсь ближе, обхватывая Никс в ответ. Мокрую, хрупкую, но столь пламенно жаркую, что меня самого начинает потряхивать от исходящего от неё огня. Втягиваю ноздрями неповторимый запах кожи и сатанею, улавливая в нём мускатные ноты мужского парфюма.
– Никс, скажи мне, что с тобой? – мой голос звучит хрипло от переполняющих меня эмоций и шелковистых прикосновений её ладоней, что намертво обвивают мою шею. – Я же чувствую, что тебя что-то тревожит. Ты можешь рассказать мне всё что угодно. Я помогу тебе. Просто скажи, что случилось? – искренне говорю, наплевав на то, что я пиздец как опаздываю.
Я не могу оставить её одну в таком состоянии, не узнав истинной причины. Это выше моих сил.
– Остин, прошу тебя. В прошлый раз я не настаивала сказать мне, что с тобой, сделай же и ты в этот раз так же.
– Но Никс…
– Пожалуйста! Никаких вопросов. Просто обнимай меня, хорошо? Мне больше ничего не надо, – тихим шёпотом просит она и утыкается мокрым носом мне в шею.
И я сдаюсь. Вот так просто. Даже несмотря на волнение и настойчивое желание докопаться до правды. Отчего-то сейчас мне особенно важно сделать всё, что в моих силах, лишь бы просто увидеть её искреннюю радость, неподдельное счастье в синих глазах, в которых ни на секунду не должны пропадать озорные смешинки.
Я сдаюсь и обнимаю. Ещё крепче и ближе. Зарываюсь лицом в белокурые влажные волосы, как никогда прежде источающие свежий запах весеннего дождя. Я утопаю в нём, изо всех сил пытаясь усмирить заходящееся от неизведанных доселе мной чувств сердце.
От тяжёлого дыхания Никс и нежно прижатых губ к моей коже ощущаю, как нечто мощное зарождается в грудной клетке, горячей волной приливает вниз к паху, простреливая огнём напряжённые мышцы, и призывает никогда больше её не отпускать.
– Да… Это реально… Вот это всё реально, – её невнятное бормотание приятно щекочет мне шею, вызывая этим лёгким касанием целый отряд мурашек на теле.
– Что реально?
Совершенно не понимая, что она имеет в виду, вглядываюсь в синеву её глаз, мечтая наконец прочесть там хоть что-нибудь… Хотя бы самую малость того, что поможет мне понять, что творится за её непробиваемыми стенами. Но там всё та же тишина, словно необъятный океан, не выдающий ни одного секрета.
– Ничего, Остин, не обращай внимания, – успокаивающе произносят её манящие губы, вынуждая меня судорожно сглотнуть от ощущений их близости к моему рту.
Всего каких-то несколько жалких сантиметров отделяют меня от того, чтобы прижаться к её губам с поцелуем, напрочь перечеркнув то, что мы с ней давние, лучшие друзья. Нет… Даже больше. Мы семья, которую я ни за что не хочу разрушить. А своими неизвестно откуда пробудившимися чувствами я в одно мгновенье могу испортить всё, чем мы жили больше десятка лет.
Готов ли я к такому риску? Или лучше оставить всё на своих местах, надеясь, что эти новые ощущения – всего лишь системный сбой в работе мозга?
Честно, это первый вопрос в моей жизни, ответа на который я совершенно не знаю. С подобным до сих пор мне сталкиваться не приходилось. Я думал, с Ларой было трудно, и желал никогда больше подобного не повторять, но я ошибался. С Ларой было ещё легко, а вот сейчас передо мной стоит настоящая головоломка, разгадать которую мой разум наотрез отказывается. Тут решает не он, а что-то другое. Нечто неконтролируемое, что своевольно прорывается наружу и тянется к Никс, невзирая на все здравые доводы и предостережения этого не делать.
– Тебе пора ехать, Остин, – слегка закусив губу, малышка напоминает мне о реальности.
Хрипло вздыхаю от безысходности и разочарования. Не хочу оставлять её одну. Не в таком состоянии. Не хочу никуда уезжать, но не могу этого не сделать. Это слишком важно для моего будущего, ради которого я трудился не покладая рук на протяжении долгого времени.
– Не переживай, теперь со мной всё будет в порядке, – будто читая мои мысли, заверяет Никс, а затем совсем неожиданно приподнимается на цыпочки и целует меня в щёку, задерживаясь губами в паре сантиметров от моих губ.
Всего несколько секунд, которые мне хочется растянуть в бесконечность, а потом она отстраняется, оставляя после себя мягкое покалывание на коже.
– А это за что? – растерянно выдыхаю, чувствуя, как отчаянно нуждаюсь в продолжении.
– Это на удачу! Хотя тебе, мой компьютерный гений, она не нужна, – Никс прислоняет свою маленькую ладошку к моей груди, и в душе что-то ёкает. – У тебя всё получится, Остин Рид, можешь даже не сомневаться. Я в тебя верю! – торжественно восклицает она, наконец озаряясь своей по-настоящему прекрасной улыбкой. И она за долю секунды расставляет все терзающие меня мысли по своим местам, широко раскрывая мне глаза на многое, что я так упрямо и настойчиво отрицал.
Это не простое, известное мне притяжение, по которому я всегда определял уровень влечения к девушкам в своей жизни. И это не те сильные чувства, что удалось пробудить во мне Ларе.
Здесь что-то взрывное. Неподвластное. Всепоглощающее. И не похожее ни на что другое, что мне приходилось испытывать прежде
Я всегда был способен пойти на многое, но сейчас мне кажется, ради Никс я готов свернуть горы. И если потребуется, я непременно сверну их ко всем чертям собачьим. До самого основания! Под ноль! А затем возведу нечто новое. Несокрушимое. Достигающее небес и даже выше. Всё что угодно, лишь бы улыбка больше никогда не сходила с её губ.
Я сделаю всё, чтобы вытащить нас отсюда. Из Энглвуда. Из Рокфорда. Из бедности, грязи и вечных попыток выжить. Я сделаю всё, чтобы у неё больше не было поводов грустить, злиться, сражаться и что-то скрывать.
Ведь, несмотря на нашу крепкую дружбу, Никс никогда не перестаёт умалчивать и держать в себе многое. Никогда сама не попросит и не пожалуется, пытаясь справиться с проблемами в одиночку. Да… Такой она была всегда: сильной, упёртой, самостоятельной, временами вспыльчивой и неугомонной. И почему-то постоянно забывающей, что она не одна.
Ты – не одна, Никс. Никогда не была и не будешь. Попросишь ты того или нет – я всегда буду рядом. Просто теперь я хочу быть для тебя кем-то другим. Не другом. Не братом. А кем-то большим и важным.
Это невероятно, блять, но сейчас я смотрю на её улыбку, застыв как парализованный, и понимаю, что хочу быть для этой девушки всем. Целым грёбаным миром. Ведь она для меня является тем же. Она всегда была особенной, но сейчас я особенно остро ощущаю, как сильно она мне нужна.
Нужна мне такой, какая есть: неуклюжая, постоянно куда-то бегущая и бесподобно танцующая, словно грациозная балерина из волшебной шкатулки. Она нужна мне в мешковатой одежде, с ссадинами на коже и растрёпанная как нашкодивший зверёк или изящная, точно гордая львица, в моей майке на голое тело… Но лучше, конечно, вообще без неё.
Мне всё равно – я хочу её любую. Мне нужна моя неугомонная пацанка, со всеми своими проблемами, страданиями и «тараканами». Хочу угадывать каждую её маленькую мысль, идею, желание… И воплотить самую заветную мечту.
Она – выше всех остальных, к кому меня просто тянуло.
И это невероятно пугает. До глубины души. До дрожи в коленях. Но в той же мере воодушевляет, толкает на подвиги, затрагивает спусковые рычаги внутри меня, призывающие действовать ещё решительней и усердней.
Во мне больше нет неуверенности, страха или волнения. Сейчас я поеду на встречу и докажу, что все мои труды не прошли зря. Я получу эту работу. Я обязательно её получу. И когда это сделаю – вернусь сюда обратно. Вернусь за ней. За моей маленькой, но сильной духом девочкой, скрывающей в себе прекрасную, нежную женщину, которую я, безмозглый слепец, просто не мог разглядеть.
Да, я всё-таки непроходимый идиот, годами не видящий дальше своего носа. Но всё изменилось. Сейчас я вижу… Наконец-то вижу…
Я вижу её!
И отныне всегда хочу видеть её рядом. Везде и повсюду. Каждый день. Каждый час. Каждую долбаную минуту. Хочу видеть её в своих руках, объятиях, постели. Целиком и полностью. И только моей.
Моей любимой и единственной малышкой.
Теперь я знаю, чего хочу вне границ своей рабочей, виртуальной реальности, однако для достижения этого на сей раз одних моих желаний и рвения мало. Вернувшись обратно в Рокфорд, мне будет необходимо выяснить всего одну маленькую, но самую решающую деталь, не дающую мне покоя на протяжении всех последних недель после нашей прошлой встречи.
Всего один вопрос, назойливо забирающийся мне в голову каждую ночь, несмотря на все мои отчаянные попытки отогнать его прочь.
Один вопрос, ответ на который мне одинаково важно и страшно услышать: захочет ли Николина того же, чего так резко, внезапно и уже бесповоротно хочу от неё я?
Часть 2
«Всего за один день может произойти всё, что угодно: человек может успеть влюбиться, разлюбить и возненавидеть, поверить в чудо и горько обмануться, взлететь к самым небесам и вдребезги разбиться, сгореть в порыве страсти и утонуть в самозабвенной ласке, расхохотаться до неудержимых слёз и ими же от горя подавиться… а ещё… мир вокруг него вдруг может измениться… Или же может измениться он сам».
Глава 1
Николина
Отслеживая пролетающие улицы Рокфорда из комфортабельного салона Rolls-Royce, я отчаянно пытаюсь совладать со своим внутренним мятежным духом. Но он лишь сильнее распаляется от мысли, что мне так и не хватило смелости решиться ослушаться Адама.
Какой бы храброй мне ни хотелось казаться, но я прекрасно осознаю, что не способна дать поистине достойный отпор такому мужчине, как он. Я ничего о нём не знаю, но много ума иметь не надо, чтобы по одному лишь его представительному виду и властной манере общения понять, что для него я не больше чем непослушная зверюшка, посмевшая ему отказать, и теперь он желает подчинить её, заставив играть по своим правилам. По-хорошему или по-плохому. И почему-то я стопроцентно уверена, что варианта «по-плохому» мне стоит избегать.
Сегодня мне придётся провести с ним целый день, при этом не закончив его с ним в одной постели. Уже дважды Адам доказывал, что без моего устного согласия он ничего со мной не сделает, и этот факт пусть и успокаивает меня, но ни капли не облегчает задачу.
Всё было бы гораздо легче, будь он просто чертовски красив, сексуален и мужественен, не имея вдобавок к своей неотразимой внешности ещё и сверхъестественный магнит, который без спросу и разрешения вытягивает из меня всё, что я храню для другого особенного мужчины.
И ведь правда, всю жизнь со мной рядом находится человек с необычайно сильной эмпатией, которой невозможно найти разумных объяснений, но тем не менее она существует также, как и сила Адама.
Направляясь к неизвестному мне пункту назначения под пристальным наблюдением водителя, я не перестаю задумываться над вопросами: чего мне следует ожидать от сегодняшнего дня и как, чёрт побери, перестать быть такой бессовестной лгуньей?
Долгие годы я лгу Остину о своей истинной форме любви к нему, затем в добавок к этому ещё и не договариваю всей правды о своей работе, а вчера я вообще достигла высшего уровня наглости, солгав о пиджаке, глядя прямо в его невероятно зелёные глаза. И делала я это настолько убедительно, что сама почти поверила своим лживым выдумкам.
Остин объявился совершенно неожиданно, застав меня в бессознательном, возбуждённом опьянении. Но звук его голоса и родное лицо, на котором отражалась целая гамма разнообразных эмоций, чудесным образом вмиг освободили меня из колдовской паутины.
Своим появлением Остин уберёг меня от мучительной телесной ломки, что изводила бы меня на протяжении нескольких последующих часов. Он спас меня в миллионный раз, а я ответила ему на это порцией бессовестной лжи.
Прекрасная подруга – ничего не скажешь.
Но что я могла ещё поделать? Сказать всё как есть? Ну уж нет!
Я знаю Остина как свои пять пальцев. Если ему станет известна вся правда, он будет в таком неистовом гневе, что, боюсь, ничто не сможет удержать его от полного выноса моего мозга, а сразу после – от поисков Адама. А это однозначно закончатся грандиозной катастрофой, в которой в первую очередь пострадает он сам.
Именно поэтому, игнорируя едкую горечь лжи во рту, я врала Остину, даже не успев оценить весь масштаб неприятных последствий, что повлечёт за собой необдуманное впутывание Марка в мою историю.
Чёрт бы побрал мой непутёвый язык! Как мне теперь убедить Эндрюза подтвердить мои слова – я совершенно не знаю. Но мне плевать: если потребуется, буду уговаривать его даже стоя на коленях. Что угодно, лишь бы замять щекотливую ситуацию с пиджаком и развеять все подозрения Остина.
Он ничего не должен узнать. Никогда. Ни про «Атриум», ни про Адама, от которого мне необходимо самой найти способ избавиться. Как это сделать, я тоже пока не имею и малейшего представления, точно так же, как и о причине: зачем ему нужна такая серая мышь, как я?
– Мы на месте, мисс Джеймс, – официальным тоном оповещает шофёр, останавливая автомобиль возле одного из множества небоскрёбов даунтауна.
Мисс Джеймс…
Надо же, как всё серьёзно.
Не дождавшись, когда суровый мужчина откроет мне дверь, сама выбираюсь из машины и запрокидываю голову, чтобы осмотреть возвышающееся до небес городское здание, вершина которого скрывается в вате кучевых облаков.
– Мисс, следуйте за мной, – обращается ко мне водитель, направляясь к главному входу высотки.
– Тебя вроде Томас зовут, не так ли?
Не глядя в мою сторону, он отвечает едва заметным кивком.
– Можно без всех этих «мисс», а просто Николь? – настоятельно прошу я, когда передо мной бесшумно раскрываются двери, пропуская в роскошное светлое лобби, где нас тут же встречает улыбчивый мужчина в униформе служащего.
Полностью проигнорировав как вежливое приветствие консьержа, так и мою просьбу, Томас продолжает размашисто шагать в сторону лифтов.
Недоумённо хмыкнув, я больше не говорю ни слова вплоть до момента, когда мы поднимаемся на самый верхний этаж, где располагается современный двухуровневый пентхаус.
– О-о-ого! Ничего себе хоромы! Он здесь что, со всем своим гаремом живёт? – не удерживаюсь от ехидного комментария, оценивая обширное пространство апартаментов.
– Проходите в гостиную, мисс Джеймс, и подождите там немного, – в очередной раз пропустив все мои слова мимо ушей, чинно произносит Томас, направляя меня в сторону нужного помещения, а сам скрывается за дверями лифта.
Оказавшись в просторной комнате, выполненной в холодных серых тонах с высокими, глянцевыми потолками и множеством стеклянных панелей, я слышу многократное эхо не только своих шагов, но и ускоренного сердцебиения.
Обстановка в гостиной, раз в пять превышающей площадь всей моей квартиры, выглядит стильно, оригинально и дорого. Минималистичный интерьер, пропитанный высокими технологиями и представлениями о будущем, обставлен лаконичной мебелью тёмных оттенков. На стенах висят всего несколько чёрно-белых постеров в винтажных рамках, но почти полное отсутствие декора компенсируется своеобразием материалов, игрой света и блеском металлических поверхностей.
Однако вовсе не эта элегантная, футуристическая роскошь сильнее всего покоряет своей красотой.
Не отрывая заворожённого взгляда от панорамного окна во всю стену, я подхожу вплотную к стеклу и застываю в изумлении, когда перед моими глазами открывается захватывающий дух вид на весь центр Рокфорда, проступающий сквозь мерно плывущие облака.
– Невероятно! – забыв, как дышать, я загипнотизированно любуюсь городской картиной с высоты птичьего полёта.
Нет! Даже выше. Просто не верится… Я выше облаков, что сейчас белоснежными хлопьями клубятся прямо у моих ног.
Наверное, я умерла и оказалась в раю!
– Мисс Джеймс? – внезапный мелодичный голос за моей спиной быстро возвращает меня обратно на землю и вынуждает резко обернуться.
– Простите, не хотела вас пугать.
Передо мной стоит вовсе не тот, кого я ожидала и боялась увидеть, а высокая, стильно одетая и умело накрашенная блондинка с коротким каре и в очках с модной оправой.
– Вы мисс Джеймс? – повторяет свой вопрос с неприкрытым удивлением.
Да что же они все заладили?
– Просто Николь, – неохотно отвечаю, с подозрением осматривая красотку во весь её высоченный рост.
– Добрый день, Николь, буду рада познакомиться, я Рейчел – ваш личный помощник. Сегодня я полностью в вашем распоряжении.
– Помощник? Это ещё зачем? Где Адам? – озабоченно оглядываюсь по сторонам.
– Мистер Харт до самого вечера будет занят работой и приедет за вами буквально перед самым началом приёма.
– Зачем тогда меня привезли сюда так рано?
– Чтобы вы приятно провели время и подготовились к мероприятию. Весь дом в вашем полном распоряжении, поэтому с любым пожеланием можете обращаться ко мне.
Я скептично смотрю на холёную девушку, желая увидеть в ней какой-то подвох, но её приветливое выражение лица даёт понять, что она не шутит.
– Здесь имеется тренажёрный зал, бассейн, джакузи, сауна, СПА-зона. По вашему запросу я могу вызвать массажиста или любую другую услугу.
– Что? Нет! Не нужен мне никакой массажист или кто-то ещё. Не понимаю, к чему всё это?
– Я уже сказала: мистер Харт желает, что вы насла…
– Я слышала, что вы сказали! – не сдержавшись, рявкаю на ни в чём не повинную девушку, тут же прикусывая до боли язык, чтобы немного успокоиться. – Простите, я не хотела быть грубой, просто… я ничем не хочу здесь пользоваться.
– Хорошо, как скажете, но, может, вы голодны или хотели бы чего-нибудь выпить? – учтиво интересуется девушка.
– Нет, мне ничего не надо, – решительно отказываюсь, даже несмотря на то, что ничего не ела ещё со вчерашнего вечера. Кусок в горло не лез.
– Уверены? Может, хотите лимонад, свежевыжатый сок или просто воду?
– Нет, я же сказала, что не хочу!
– Хорошо, простите, – спокойно реагирует Рейчел, проводя тонкими пальцами с нежно-розовыми ноготками по краю органайзера, который прижимает к своей груди. – Тогда поделитесь своими предпочтениями в еде, я передам все указания повару. Он приготовит, что пожелаете, когда вы проголодаетесь.
– Мне всё равно.
– Может, хотя бы назовёте определённую кухню?
– Я всеядная.
– Нет ни аллергий, ни непереносимости каких-либо продуктов? – не унимается девушка.
– Нет, – безучастно бросаю я, вновь возвращаясь к панорамному виду за высоченными окнами, который всё сильнее погружается в хмурую пену туч.
Да, погода в Рокфорде меняется за долю секунды и, как всегда, не в лучшую сторону.
– Вы можете это изменить.
– Изменить что?
– Картинку за окном, – объясняет девушка, поднимая с журнального столика планшет.
Я с любопытством наблюдаю, как она водит пальцами по экрану, а затем кивком просит обернуться назад.
– О-о-о! – охаю от изумления.
Вместо затянувшейся пасмурной дымки за окном теперь я стою на берегу прекрасного озера, окружённого неприступными снежными скалами. Вода настолько наполнена всеми оттенками голубого, что кажется, будто само небо нашло приют среди величественных гор.
– Это ледниковое озеро Морейн в Канаде, – поясняет Рейчел, которую я больше не вижу, поражённая до глубины души увиденной картиной.
Через несколько секунд она неожиданно сменяется восхитительным ковром из тюльпанов всевозможных сортов и расцветок, вмиг разукрашивая строгий интерьер гостиной всеми цветами радуги.
– А это цветочное поле находится в Голландии. Если память меня не подводит, то недалеко от города Лиссе.
Не имею и малейшего понятия, где это, но уже безумно мечтаю там оказаться. Плюс ещё одна монетка в мою копилку недостижимых желаний.
– Боже, эта красота ещё и двигается?! – восторгаюсь как маленький ребёнок, замечая несколько ярких бабочек, резво порхающих над колышущимися бутонами тюльпанов.
– Да, всё сделано настолько реалистично, чтобы ни у кого даже сомнений не возникло, что перед глазами воспроизводится всего лишь графическая иллюстрация. Также можно включить звуки, – объясняет девушка и очередным нажатием по экрану отправляет меня в пейзаж, состоящий из множества идеально ровных, выстроенных в бесконечные ряды бамбуковых деревьев.
Умиротворяющая картинка неспешно надвигается на меня, создавая иллюзию прогулки по необыкновенному лесу, в котором со мной словно разговаривает ветер. Тысячи тонких стволов деревьев, точно струны, звенят в ветровых потоках и как будто настраивают мою душу на гармоничный лад, вливаясь в неё чудесными звуками природы.
– Это невероятно! – во второй раз за последние пять минут блею я, крайне изумлённая предельной реалистичностью графики изображения.
– Очень даже вероятно, и всё благодаря цифровым технологиям компании «Heart Corp».
Отключив звуки свистящего ветра, но сохранив на фоне бамбуковый лес, Рейчел возвращает планшет на стол, прежде чёрная поверхность которого теперь тоже отражает зелень природы.
– Этот уникальный графический интерфейс в совокупности с системой «умного» дома и вся интеллектуальная проводка этого и многих других зданий Рокфорда также принадлежит «Heart Corp».
– Это компания Адама?
– Да.
– И что, он это сам сделал?
– Думаю, не он лично, но однозначно лучшие специалисты в этой области, работающие под его началом. Я знаю не больше того, что пишут в прессе, ведь работаю на мистера Харта впервые. Насколько мне известно, на постоянной основе он живёт в Нью-Йорке, а сюда приехал из-за недавнего взрыва на фабрике и других проблем в компании. Но уверена, вы, мисс Джеймс, владеете гораздо большей информацией о его жизни, – поправляя указательным пальцем очки, Рейчел тактично намекает, что я нахожусь в более тесных отношениях с Адамом, чем она.
Как бы не так! Наши «тесные» отношения можно отнести только к плотному припечатыванию меня к стене его крепким, мощным телом, о котором мне категорически запрещается думать, дабы избежать превращения в трепещущую безвольную массу.
