Тори Майрон
В ритме сердца
Глава 15
Николина
Эйфория, подпитываемая безграничным чувством свободы, вперемешку с щекочущим все мои нервные окончания адреналином. Вибрации во всём теле. Ликующее сердце и пробегающие по венам разряды энергии.
Это именно то, что я испытываю, пока стою за кулисами совершенно голая, прижимая к груди лёгкую ткань платья, и пытаюсь прийти в себя, а зал «Атриума» разрывается бурными аплодисментами.
Я так боялась выходить на сцену, но, оказавшись там, мечтала, чтобы танец никогда не заканчивался. Не только потому, что те короткие минуты моего личного рая возводили меня на седьмые небеса, но и потому, что прекрасно знала, к чему мне стоит готовиться дальше.
Я намеренно не смотрела на братьев Мэрроу, но точно знаю: они оба в гневе! И сейчас мне остаётся лишь ждать и гадать, кто из них первый придёт меня увольнять.
Набросив на себя алое платье, я возвращаюсь в гримёрную, переполненную танцовщицами.
Стоит девушкам заметить моё появление, как комната тут же заполняется перешёптываниями с чёткими прогнозами о том, что именно сделает со мной Тони за выход на сцену в подобном виде.
Но в чём я виновата? Если кого и следует винить в случившемся, так это Селену.
Проблема лишь в том, что Тони не будет выяснять причины моего поступка. Он явится лишь для наказания того, кто посмел совершить подобные изменения в шоу, которое он создаёт и прорабатывает от начала до конца.
Я точно буду уволена. Без сомнений. И потому, лишь слегка поправив макияж, я тороплюсь выбежать в зал до того, как встречу хоть кого-то из братьев Мэрроу. При гостях «Атриума» они не станут устраивать разборки. Этим я и воспользуюсь, чтобы в последний раз заработать хоть немного, перед тем как остаться без работы и вновь ломать голову, как же выбраться из всего дерьма?
Но увы, для воплощения моего прощального плана не хватило всего пары секунд. В один миг в шумной гримёрной воцаряется оглушительная тишина. Ни единого голоса, шороха или даже дыхания. Мне кажется, все присутствующие в душном помещении девушки не только замолкают, но и застывают на месте, позволяя расслышать глухой звук работающих ламп на потолке и мерные шаги Мэрроу.
Мне даже не приходится оборачиваться, чтобы увидеть одетого с иголочки Тони и его окаменелое от злости лицо. Вижу в отражении зеркала его убийственный взгляд, которым он оглядывает каждую танцовщицу, выискивая ту, что выпотрошит на месте за непозволительную самодеятельность.
Он ищет меня. И когда наконец находит, приближается ко мне стремительной, но всё той же величественной походкой.
Я не решаюсь обернуться, даже когда он становится прямо за моей спиной. Мне достаточно видеть его свирепое лицо в зеркале. Я нервно сглатываю, ничего не говорю, но взгляд от разозлённого хореографа не отвожу. И только жду. А чего жду – сама не знаю. Ведь всё и так понятно. Тони подобного не прощает. И ему неважно, что таким образом я спасла его финальный танец от провала.
– Не знаю, что произошло с настоящим платьем, – начинает он холодным голосом. – Также я не представляю, как ты додумалась выйти на финальный танец в мужском костюме…
Лишь сейчас я виновато потупляю взгляд в пол, желая поскорее услышать свой приговор, собрать вещи и уйти домой.
Забегу в свою комнату и сразу же приступлю к поискам новой работы, хотя даже представлять не хочется, что вновь придётся целыми днями носить подносы в какой-то забегаловке за копейки, ведь ничего лучше без образования и навыков мне не найти. Только если воровство, как во времена скитаний с бандой.
Больше ничего. Кроме танцев я полная бездарность. Ни ума, ни других талантов, ни стремлений, которые я могла воплотить, не покидая Рокфорд. Полный ноль!
Хочется протяжно выть от минуты жалости к себе, но вместо этого вздрагиваю от звучных хлопков, что с каждым ударом увеличивают свой темп и громкость.
Я поднимаю взгляд и вижу, что…
Тони аплодирует!
Нет, вы не ослышались… Он стоит за моей спиной, смотрит прямо в мои ошеломлённые глаза, хлопает в ладони и расплывается в широкой улыбке.
– Даже в этом жалком тряпье ты умудрилась станцевать так, что каждый зритель зала не мог оторвать от тебя глаз! Признаю, ты меня сегодня порадовала как никогда. Я впечатлён!
Прекратив хлопать, он кладёт руки на мои плечи, но я не могу заставить себя расслабиться, до сих пор ожидая какого-то подвоха.
Тони – впечатлён?
Моим выступлением?
Я точно ещё жива, а не убита им же несколько секунд назад, когда он только вошёл в гримёрную?
Никто из нас никогда не слышал хвалебных слов от Тони. Если он оставался доволен нашей работой, то в знак награждения просто избавлял нас от его обычных криков. Поэтому сейчас я, мягко говоря, в тотальном шоке и совершенно не знаю, как реагировать на его слова. Что, впрочем, можно сказать и обо всех остальных стриптизёршах. Они разинули свои смачно накрашенные рты и продолжают изумлённо стоять на месте.
– Да расслабься ты, Аннабель, всё в порядке, – Тони крепче сжимает мои плечи. – Но в следующий раз сделай всё возможное и невозможное, чтобы сообщить мне о случившейся проблеме. Я больше не хочу видеть неожиданные сюрпризы на сцене.
– В следующий раз? Значит, я не уволена? – вскидываю брови в изумлении, до конца не веря, что мне удалось выбраться сухой из воды.
– Не уволена… но при одном условии.
Вместо облегчения меня охватывает дурное предчувствие.
– Курицы, что встали? Вы какого хрена ещё не в зале? Быстро все вон отсюда! – разразившись громким криком, Тони в один миг размораживает всех любопытных девушек. – Я удивляюсь, почему Эрик ещё не появился здесь и за волосы вас не выволок к клиентам. Проваливайте!
Имя Эрика лишь сильнее будит недоброе ощущение в моей груди. Если Тони чудесным образом закрыл глаза на мою выходку, то Эрик сегодня всю душу из меня вытрясет, пока не добьётся согласия на предоставление интимных услуг клиентам.
Дабы избежать новую порцию яростных криков Тони, девушкам хватает пары минут, чтобы исчезнуть из гримёрной, оставляя нас одних.
– Что за условие? – оборачиваюсь к хореографу, чтобы посмотреть ему прямо в лицо, а не в отражение зеркала.
– Ты хоть представляешь, что тебя сегодня там ждёт? – Тони отходит от меня к столику напротив и присаживается на край, указывая взглядом в сторону зала.
– Представляю. Именно этого я и боялась. Я никогда не хотела танцевать заключительный танец шоу.
– Ты уже должна была понять, что меня не интересуют чьи-то пожелания, – строго напоминает Тони, стирая несуществующие пылинки со своего пиджака.
– Так что за условие?
– Ты понравилась моему другу, и он хочет приват.
– Нет! – без колебаний отвечаю и вскакиваю со стула.
– Сядь и дослушай до конца!
– Нет, Тони, мне даже слушать не надо. Я не предоставляю приват, и ты это знаешь!
– Знаю, и мне всегда было на это плевать. Для меня главное – иметь лучших танцовщиц в своём шоу, а вот Эрику важно, чтобы каждая из вас приносила клубу максимальный доход. Он не позволит тебе сегодня отвертеться, как бы ты ни пыталась. И в этот раз я тоже не стану выслушивать его надоедливые монологи о том, что тебе тут не место. Не спорю, ты хороша, но незаменимых нет. Сама видела, какая длинная очередь стоит из желающих работать у нас.
– Тогда у меня нет выбора – мне придётся уволиться, – уверенно заявляю я.
Даже если я буду помирать с голода или замерзать на улицах, ночуя среди мусора под мостом, ни за что не начну продавать себя незнакомым мужчинам.
– Я тебе предлагаю выбор. Вместо всей кучи клиентов сегодня ты развлекаешь только моего друга, и Эрик тебя не трогает.
– С чего это вдруг Эрик согласился на подобное?
По серьёзному голосу Тони я чувствую, что он не шутит, но что-то всё равно вызывает подозрение.
– Десять тысяч.
– Чего?
– Мой друг платит за тебя десять тысяч.
На миг я теряю дар речи от озвученной суммы. Я таких денег за всю жизнь не держала в руках, но всё равно твёрдо отвечаю:
– Нет!
– Половина – твоя.
– Нет!
– Совсем дура?! Ты столько не зарабатываешь даже за месяц.
– Нет!
– Никто не говорит о сексе, – тут же добавляет он, подходя ко мне ближе. – Он просто хочет, чтобы ты станцевала только для него.
– И ты хочешь сказать, он платит целых десять тысяч просто за танец?
– Для него это не деньги, – пожав плечами, уверяет Мэрроу.
– По-твоему, я совсем идиотка, Тони?
– Ты будешь идиоткой, если не согласишься на его предложение. Чего ты боишься? Никто не станет тебя насиловать. Не захочешь интима – всегда можешь отказать. Я же видел, с какой деликатностью ты отшиваешь клиентов каждую ночь. Ты в этом мастер.
– Это всё понятно… Я только не понимаю, зачем ты своему другу подсовываешь стриптизёршу, которая не готова пойти до конца?
– Я никого не подсовываю. Он сам выбрал тебя. А я пообещал ему сегодня исполнение всех его желаний.
– Тогда это однозначно не ко мне! – напрочь позабыв, с кем разговариваю, вконец не контролирую ни тон, ни громкость голоса.
Но плотно сжатая челюсть и активно играющие желваки на щеках Тони мгновенно отрезвляют меня.
– Прости, я не хотела кричать… Просто… Сам понимаешь… – от переизбытка нервов я запускаю руки в волосы, взлохмачивая свои крупные локоны.
– Да что за паника такая? Будто ты первую ночь здесь! Что лучше: один мужик или сотни, что ждут тебя в зале?
Ничто из этого не лучше… Ничто!
– Но всем понятно, для чего уединяются в приватных комнатах, – испускаю почти что стон от безысходности.
– Господи! Честное слово, ты меня достала! – теряя терпение, сквозь зубы шипит Тони. – Думаешь, я ему не сказал, что ты у нас единственная из всех с нравственным «приветом»?
– И он всё равно согласился?
– Да. Я же сказал: никто не собирается тебя насиловать. Всё случится только по обоюдному согласию, – уверено заявляет он, словно уже о свершившемся факте.
– Ничего не будет!
– Как скажешь. Это тебе решать, – усмехается. – Но это значит, что ты согласна?
Я мешкаю с ответом, прокручивая в голове нынешнее дерьмовое положение вещей: Филипп украл все мои деньги, мне пришлось пропустить несколько смен для заживления ран, из-за чего я не смогла заработать и цента, а арендодатель уже пригрозил, что вышвырнет нас из квартиры, если к концу недели я не выплачу ему хотя бы часть накопленных долгов.
Полная жопа!
Как никогда раньше, мне необходимо сейчас сделать всё, чтобы сохранить единственный источник дохода.
– Один приват? Пять тысяч уходят мне? Никакого секса и никаких проблем с Эриком? – в последний раз уточняю я, чтобы быть уверенной, что всё поняла правильно.
– Да. Всё именно так. Эрика вполне всё устраивает. Секса не будет, если не захочешь.
Пять тысяч. Целых пять тысяч!
Для кого-то это не деньги. А для меня – кругленькая сумма, которая поможет погасить весомую часть долгов и хоть немного исправит моё плачевное финансовое положение.
Пять тысяч. Один приватный танец. Один мужчина. И множество моих проблем будут решены.
Могу ли я упустить такой шанс всего лишь из-за собственного страха?
Ответ очевиден.
– Хорошо, Тони, я согласна, – смиренно отвечаю я, искренне надеясь, что не совершаю роковую ошибку, о которой потом мне придётся жалеть.
Глава 16
Николина
Неуверенно приближаюсь к одной из множества одинаковых дверей, ведущих в отдельные комнаты «Атриума». Подхожу вплотную, но не сразу решаюсь прикоснуться к позолоченной ручке. Умом понимаю: мне нечего бояться. Мне ничто не угрожает. Я не умру, не буду изнасилована или избита. Со мной случится лишь то, что я сама допущу.
Но необъяснимое зудящее чувство внутри меня усиливается и будто предостерегает от опасности. Советует не открывать дверь и не входить. Однако я списываю всё на расшатанные за день нервы и отметаю тревожные мысли прочь, настраивая себя на работу.
Ничего нового. Очередной развратный танец. Просто ещё один мужчина, перед которым необходимо безупречно сыграть роль раскрепощённой танцовщицы, полностью очарованной его внешностью, умом и положением.
Я открываю дверь, тут же оказываясь в полумраке. Признаюсь честно, за все месяцы работы в «Атриуме» даже из праздного любопытства я ни разу не заходила в логова для утех, ведь не ожидала увидеть здесь ничего, кроме тесной, пошлой комнатушки с кроватью, шестом и разными секс-аксессуарами. Вышеупомянутое, конечно же, тоже присутствует, однако в целом спальня в приглушённых фиолетовых тонах больше похожа на интимный гостиничный номер, чем на приватную комнату в стрип-клубе.
Здесь довольно темно, но тем не менее из-за маленьких тусклых настенных ламп у меня получается рассмотреть каждый элемент помещения. Только вот не дизайнерской кропотливой работой я сюда пришла любоваться, а развлекать того, кто отдал за меня сегодня немалую сумму денег.
Мужчину, которого до сих пор не вижу. И кроме приятной, чарующей музыки я не слышу ни единого звука, что выдал бы мне присутствие кого-либо в комнате. Во мне даже зарождается нелепая мысль, будто я просто вошла в неверную спальню.
Но, к сожалению, моё предположение мгновенно развеивается в пыль, будто отравляя воздух ядовитым газом. В глазах начинает рябит, а в голове поселяется подозрительная лёгкость.
Я ощущаю внезапные изменения не только телом, но и всем нутром, а то самое предостерегающее чувство вновь восстаёт и открыто бунтует, на сей раз не прося, а требуя уносить отсюда ноги. Что я незамедлительно и собираюсь сделать, однако, стоит мне резко обернуться, как я врезаюсь в стену, которой ещё минуты назад за мной не было.
Всё происходит в одно мгновенье: я не успею понять, что за преграда мешает мне достичь выхода, как сильные руки обхватывают мою талию и крепко прижимают к твёрдому корпусу.
– В этот раз тебе не удастся от меня сбежать, – заявляет мужской голос. От него в крови будто взрываются снаряды и бомбы.
В тот вечер мне не удалось рассмотреть его полностью, как и сейчас в приглушённом свете я не вижу чётко все черты его лица, но оно мне и не нужно. Этот низкий, пробирающий до дрожи голос и бездонные чёрные глаза ничто на свете не способно стереть из памяти.
– Это ты… – хрипло произношу я, желая сделать шаг назад, но не получается. Мужчина не сжимает меня, а просто придерживает, однако этого вполне хватает, чтобы не позволить мне от него отстраниться.
– Это я. А вот тебя почти не узнать, – он оценивающе спускается взглядом с моего лица ниже, оставляя на коже эхо странных вибраций. Звучит немыслимо, но именно это я ощущаю.
– Ты меня нашёл.
– Конечно, нашёл. Ты ещё сомневалась? – мягко шепчет он в нескольких сантиметрах от моего лица, вызывая необъяснимый порыв самой к нему приластиться.
– Как?
– Веришь в судьбу?
– Нет! – поспешно выставляю руки вперёд, чтобы сохранить между нами дистанцию.
Ещё в нашу первую встречу он произвёл на меня впечатляющий эффект, но сейчас, от магнитной энергии, исходящей от его сильного тела, мне становится трудно дышать, а комната, что ещё недавно казалась просторной, прямо на глазах уменьшается в размерах в несколько раз.
Теперь я не вижу ничего, кроме крупной фигуры мужчины, статно возвышающейся передо мной. Сегодня на нём элегантная рубашка, но на сей раз чёрного цвета, а вместо повязанного на шее галстука верхние пуговицы ворота свободно расстёгнуты, предоставляя возможность любоваться его смуглой кожей и наводя на мысли о скрытом мощном торсе.
– Так как же? – встряхнув головой, отрываю себя от разглядывания его неотразимой внешности.
– Никогда не бросаю слов на ветер, – продолжает томить мужчина, вслед за тревогой вызывая во мне волну раздражения.
– Это не ответ.
– Вижу, ты быстро залечила свои раны, – вновь игнорируя вопрос, он отрывает мою ладонь от своей груди. Пристально разглядывает её, нежно проводя пальцем по чёткой линии жизни. – Ты была вся в крови после падения, но я рад, что всё обошлось без серьёзных последствий.
Я торопею от его лживых слов. Они бархатом обволакивают всю поверхность кожи. Лишь остатки разума спасают от крайней необходимости тела повестись на поводу его трепетной ласки.
– Почему-то я ни капли не верю в искренность твоей заботы о моём самочувствии. Ещё в тот вечер ты дал мне ясно понять, что тебе наплевать: сбил ты человека насмерть или нет, – неизвестно откуда набравшись смелости, я резко вырываю руку из его ладони.
Взгляд мужчины на миг чернеет ещё больше и сразу же вспыхивает диким огнём. Нет, я вовсе не разозлила его. Тут что-то другое… Нечто завораживающее, что при каждой попытке противостоять ему вынуждает тело сотрясаться дрожью.
– Интересно… – вполголоса протягивает он, приподнимая моё лицо за подбородок.
Не понимаю, о чём он, и не хочу знать. Меня до сих пор волнует другое.
– Как ты меня нашёл?
Чувствую подушечки пальцев, скользящие по моим скулам, губам и подбородку, и никак не могу понять: почему так спокойно позволяю себя трогать? Мне же должно быть неприятно. Он меня пугает и определённо раздражает, но почему моё тело покорно стоит на месте и, не предпринимая никаких попыток вырваться, неумолимо тает?
– Считай, мне просто повезло, – хитро ухмыляется возле моего рта, сползая пальцами с лица на шею.
– И это тоже не ответ.
– Но это правда. Поверь мне, стрип-клуб моего друга был бы последним местом на земле, где я бы додумался искать буйную пацанку, которая напала на меня, – насмешливо проговаривает он, напоминая, что именно благодаря уговорам Тони я сейчас оказалась с ним здесь наедине.
Вот же чёрт!
Теперь мне понятно, почему Мэрроу так просто закрыл глаза на мой поступок, а затем приложил немалые усилия, чтобы уговорить меня на этот приват. Какая же я дура! Сейчас его друг явно отомстит мне и за изменённое выступление, и за то, что я от него в тот вечер сбежала.
– Я не нападала, а защищалась, – зачем-то оправдываюсь я, хотя на инстинктивном уровне ощущаю, что пощады мне в любом случае ждать не стоит.
– Это уже не важно. Я тебя нашёл, и в этот раз ты получишь по заслугам, – подтверждает мои мысли он и смотрит на меня с задумчивым прищуром, словно пытается понять: что же я от него скрываю?
Но мне нечего скрывать. Я как открытая книга. Во мне нет тайн, которые смогут удивить. И я не дам ему того, что он хочет. Это была большая ошибка, прийти сюда. Ему нужна другая.
– Ты подашь заявление в полицию? – из последних сил скрываю дрожь в голосе, надеясь услышать, что именно это он и планирует сделать, а не то, на что так открыто намекает мне огонь в его зрачках.
Всего на миг он недоумённо хмурит брови, будто в самом деле не понимает, о чём я спрашиваю, и я решаю пояснить:
– Ну… за нападение и незаконное проникновение на частную собственность.
От его близости каждая клетка тела начинает мелко вибрировать, а властная ладонь на пояснице лишь усугубляет моё нестабильное состояние.
Я что, пьяная? Не понимаю, что со мной происходит? Я чувствую необычайное… возбуждение? Эм… к нему? Этого не может быть. Это ненормально. А ещё… это страшно. Да, по-настоящему страшно. Я поистине боюсь реакций своего тела и неизвестности: чего мне следует ожидать от этого мужчины?
Как я могла пойти на поводу у Тони? Зачем как последняя дура поверила, что такие суммы денег платят лишь за танцы? В жизни так легко ничего не бывает. По крайней мере, в моей. Каждый доллар, что я когда-либо заработала, дался мне кровью и потом, а теперь дастся ещё и собственным телом.
Браво, Николина Джеймс! Браво!
Падать ниже больше некуда, дно – достигнуто.
Его звучный смех вырывает меня из глубокой ямы морального самобичевания.
Чёрт! И вот опять! Когда он смеётся, становится ещё страшнее. Точнее, дьявольски красивее. Это не объяснить. Не передать словами. Это надо видеть и ощущать.
Чёрные как смоль волосы и такие же брови. Губы, расплывшиеся в чарующей улыбке, точно первородная энергия, мощная сила притяжения. Она манит каждую молекулу моего тела поскорее прикоснуться, испробовать что-то прежде невиданное, непостижимое, загадочное.
А глаза… В них вообще лучше никогда не заглядывать. Они прожигают кожу и вытаскивают душу, заполняя мою оболочку чернильной тьмой. Меняют. Подчиняют. Вызывают зависимость. Это невыносимо… и в то же время необходимо как воздух.
– Полиция? – прекратив смеяться, наконец произносит он. Возвращает руку к моему лицу и медленно проводит пальцем по губам. – Нет, моя прекрасная дикарка, на тебя у меня совсем другие планы.
Ну вот и всё. Я пропала!
Сердце готово вырваться из груди, а разум шепчет: «Я же тебе говорил. Нужно было бежать. Бежать отсюда как можно дальше.»
– Ты меня боишься, – самодовольно констатирует он, глядя, как трепещет перед ним моё тело.
– Нет, не боюсь, – нагло вру, загоняя страх в клетку. – Ты мне просто не нравишься.
И пугающе прекрасная улыбка в одно мгновенье исчезает с его губ. Вот… теперь он злится… Буквально сразу ощущаю, как что-то лютое зарождается в пространстве между нами.
Он резко хватает меня за волосы и, запрокинув голову назад, нависает надо мной как каменная гряда, готовый в любой момент обрушиться и заживо похоронить меня. Но мне не больно. Или я просто не чувствую боли. Моё тело немеет, приливая всю кровь к низу живота, а лёгкая ткань платья тяжелеет и начинает всячески мешать, зарождая желание содрать его с себя вместе с зудящей кожей. И только его губы на расстоянии миллиметров от моих вызывают трепет и нестерпимое желание впиться в них горячим поцелуем.
– Ты маленькая лгунья, дикарка, – мужчина гортанно рычит мне в рот, опаляет жарким дыханием, всё сильнее уводя от мыслей, что всё это как-то неправильно.
– Я не лгунья и не дикарка, – с подобием вызова в голосе произношу я.
– Ещё какая… Ты дикая врунишка, готовая нападать, защищаться, сопротивляться… Ты готова вытворять что угодно, лишь бы не признаваться самой себе в том, чего поистине желаешь. Как сейчас, так и всегда по жизни. Но со мной не нужно притворяться. Я чувствую каждое твоё желание.
– И чего же я хочу?
– Того же, что и все…
Он не целует, лишь слегка прикусывает мою нижнюю губу, но даже это вынуждает меня напрячься всем телом, чтобы удержать в себе подступающий к горлу стон.
– Ты хочешь свободы. От мешающих мыслей, проблем, жизненных обстоятельств. От нравственных убеждений и разъедающих годами чувств. Я прав, не так ли?
Заткнись! Закрой свой рот! И отпусти меня! Ты ни черта обо мне не знаешь… Не можешь знать… Ведь я сама себя уже давно не помню.
– Ты хочешь огненного пламени в своей жизни и вовсе не боишься, что оно спалит тебя дотла. Именно этого ты и желаешь. Ярко гореть и наслаждаться исходящим жаром. Ты хочешь страсти – дарить её и получать взамен. Я остро чувствую, как она тебя переполняет. Пылкая, необузданная и пагубная для самой себя. Так зачем же сопротивляться и сдерживать её внутри, если просто можешь сказать мне, чего ты хочешь, и мы насладимся совместным времяпровождением. Что скажешь?
Я обещала не смотреть в его глаза, но ничего не могу с собой поделать. Они как магниты удерживают меня в одной плоскости без возможности сдвинуться с места и скрыться от их гипнотического эффекта.
– Я скажу, что ты несёшь редкостный бред, – на выдохе я издаю стон.
Мужчина вновь рычит и опускает руку с моей спины ниже. Ловко забирается под платье и сжимает мои голые ягодицы в своих широких ладонях. В его действиях нет и капли нежности, только власть и неприкрытая похоть, которую я физически ощущаю сквозь ткань его штанов.
– Хватит сопротивляться! Это просто глупо и никому не сделает приятно. Всё же очевидно: твоё тело давно кричит мне обо всех желаниях, но мне этого мало. Прекрати терять моё время и скажи, чего ты сейчас хочешь? Я же и так всё знаю, мне просто нужно услышать.
– И чего же я сейчас хочу? – яростно шиплю.
Его слова злят меня. Нестерпимо злят. Не потому, что он не прав… а наоборот. Я не знаю, что со мной происходит и как это объяснить, но я в самом деле понимаю, что…
– Ты хочешь меня, – срывая с языка мои мысли, он продолжает изводить меня своим недопоцелуем.
– Нет, не хочу, – отчаянно протестую, не понимая, кого из нас двоих пытаюсь сейчас убедить в этом больше.
Окончательно теряя терпение, он рывком приподнимает меня вверх, вынуждая вцепиться в его шею, обвить крепкие бёдра ногами и максимально остро прочувствовать его каменное желание.
О боже! Я исчезаю!
К подобному я уже давно привыкла, но в этот раз его крайне огромный «интерес» ко мне не отвращает и не отталкивает, а лишь сильнее распаляет желание крепче прижаться к его телу.
– Не зли меня, детка. Прекрати врать, – мужские руки до невыносимости приятно массируют мне попку, с каждым движением всё ближе подбираясь к влажной плоти.
– Я не вру, – несмотря на упорное сопротивление, я прогибаюсь в пояснице и подаюсь ему навстречу.
– Врёшь! Твоё тело выдаёт тебя с головой, – он наконец отстраняется от моих губ и с маниакальностью вжимается лицом в мою шею, делая глубокий вдох. – Дьявол! Как ты это делаешь?
Он медленно водит кончиком носа по разгорячённой коже. Зарывается пальцами в волосы, принюхивается, словно хищник к жертве, которую в любой момент готов поглотить. Что он непременно и сделает, если я сейчас же не найду способ от него отстраниться. Но как мне это сделать?!
– Ну же… скажи… Я хочу это услышать, – теперь его голос звучит сдавленно, будто он сам нестерпимо мучается от нашей близости.
– Мне нечего тебе сказать.
И это правда. В моей голове нет ни единого слова, ни одной ясной мысли, что могла бы помочь мне спастись от его притяжения.
– Говори! – он не кричит и даже не повышает голоса, но его приказ разносится в моей голове словно гулкий раскат грома, вынуждая меня вонзиться ногтями в его плечи и сильно прикусить язык, чтобы не сказать ему то, что он просит. – Хм… Подумать только… А ты гораздо сильнее, чем я предполагал, дикарка. Таких я ещё не встречал, – вкрадчиво шепчет он, с азартом в глазах всматриваясь в моё лицо. – Но это даже интереснее… и в этот раз однозначно принесёт небывалое удовольствие не только тебе, но и мне тоже. Просто прекрати врать и скажи мне правду!
Я пытаюсь понять смысл его слов, но не получается. От соприкосновения с грудью мужчины даже через ткань одежды мои соски мгновенно затвердевают, горячий поток желания словно густой мёд растекается по венам.
Боже, а как от него изумительно пахнет! Я готова целыми днями и ночами пропитываться чарующим ароматом его кожи.
Он идеален. В нём нет изъянов. Само воплощение совершенства!
А ещё он сильный. Настолько, что ему ничего не стоит удерживать меня одной рукой, а второй властно накрыть моё горло. Его член дразняще трётся о мою влагу, раз за разом всё сильнее вбиваясь в возбуждённый центр. Мне кажется, ничто и никогда в своей жизни я не желала больше, чем ощутить его мощь внутри себя.
– Скажи, чего ты хочешь, и я тебе это дам, – он шепчет самое желанное для моего тела обещание и мощно прижимает меня спиной к стене.
Глаза в глаза. Он слишком близко. Наши частые дыхания наперебой с моим сердцем. Мне не спастись. Я чувствую, что утопаю. И ничто сейчас не сможет мне помочь.
– Давай! Тебе нужно всего лишь попросить, – столь нежный голос никак не вяжется с его жёсткими движениями и грубыми прикосновениями рук, но именно этот контраст сильнее заводит меня, стирая из головы последние грани реальности.
Боже, пожалуйста, останови меня! Сделай же что-нибудь… Прошу!
Бомба?!
Метеорит?!
Землетрясение?!
Любое стихийное бедствие?!
Или отключи моё сознание. Могу я упасть в обморок на этом же месте? Прямо в этот же момент?! Да что угодно, только дай мне сил удержаться от этого сумасшедшего искушения.
Я не могу этого сделать!
Не могу! Не так! Не здесь! Не с ним!
Я же поклялась никогда не продавать себя за деньги. Я же не шлюха. Не шлюха! Не продажная девка. Не вещь, которую можно купить и использовать. Но чёрт! Как же я хочу сейчас быть использованной. Тело сгорает, вопит, умоляет… Как долго оно уже требует у меня выполнить хоть что-то из того, что оно желает? Хоть раз? Всего разочек дать ему то, что оно просит.
– Детка, я не сделаю ничего, пока ты не скажешь.
Его сила, руки, голос, аромат… всё продолжает подталкивать меня к краю обрыва. Если я слечу с него, то получу желаемое, однако потеряю нечто гораздо более важное.
– Давай, малышка, говори…
Малышка…
Малышка!
Это слово… Столь знакомое и родное… Только он меня так всегда называл.
Только ОН.
– Я люблю тебя, Остин.
– И я тебя люблю, малышка.
Боже! Неужели?! Эти слова прозрачным куполом накрывают меня, помогая спрятаться от сексуального наваждения.
Остин!
Боже! Что происходит?! Что я творю?!
Его чёткий образ, появившийся перед глазами, словно луч света среди кромешной темноты. Его лицо точно спасательный плот в бушующей стихии океана.
Остин… Я всегда хотела быть твоей. Только твоей. Душой и телом. Для меня всегда был, есть и будешь только ты.
Я хватаюсь за мою любовь к нему, как за последнюю в мире надежду, чтобы хоть немного развеять облако коварных чар мужчины, и возвожу вокруг себя невидимые стены, через которые он не смог бы столь беспрепятственно пройти.
С глаз постепенно слетает порочная пелена, я вновь возвращаю себе способность чувствовать и ясно мыслить. Мне больно. Да, мне наконец-то больно. Бедро в руках мужчины саднит, а сдавленная шея болезненно пульсирует. Но мне плевать! Я должна освободиться, чтобы остановить его!
Что он со мной делает? Это дурман? Наркотик? Гипноз или магия?
К чёрту! Сейчас это неважно. Мне просто нужно перед ним устоять. Меня больше не волнуют ни деньги, ни мерзкая работа в «Атриуме», что привела меня в руки самого Дьявола.
Пошло всё в пекло!
Мне ничего не нужно! Я лишь хочу себя спасти, благополучно выбравшись из его сладостного плена.
Да, он по-прежнему красив и невероятно притягателен, но с каждой секундой я всё больше понимаю, что для меня он ничего не значит. Он просто не может быть важным для меня! Это всё нереально. Он что-то делает со мной.
Мысленно ставлю на повтор эти слова и представляю лицо Остина в надежде, что это мне поможет преодолеть соблазн.
Я прикрываю веки, чтобы больше не смотреть в магическую черноту его глаз. Я должна окончательно вырваться из этого дурмана, и лишь она одна, возможно, сможет мне помочь.
Сейчас, как никогда прежде, мне нужно вернуть себе защитный образ «Аннабель», что никого не чувствует и не желает. Её не искусить, не соблазнить, не окутать чарами. Её сознание не поддаётся подчинению, а тело не откликается на ласку. Она абсолютно пуста и непроницаема. Она просто играет.
Всё, что мне остаётся сейчас сделать – это добраться до неё. Нужно успеть, пока ещё не поздно. До того, как произойдёт непоправимое. До того, как я бесповоротно потеряю себя.
