Михаил Израилевич Армалинский
Вызволение сути
Влагалище Дженни воспринимало лишь её собственную слюну, но для безболезненного совокупления требовалось много слюны, и надо было несколько раз прерывать процесс, чтобы её добавлять.
Единственное время, когда Дженни могла совокупляться без боли и с обильной смазкой – это во время менструаций. Причём совокупление должно было происходить, именно в тот момент, когда из неё изливалась очередная порция крови, только тогда её хватало для смазки. Но все мужчины, которым она намекала на эти условия, единообразно и брезгливо отвращались. Так что Дженни использовала эти счастливые моменты кровотечения, чтобы пустить в работу дилдо.
Только естественная смазка работала идеально – это сперма. Но и здесь возникали специфические проблемы – сперма требовалась Дженни в начале совокупления, а у мужчины, как известно, сперма появляется в конце. Поэтому для того, чтобы весь процесс происходил гладко, то есть скользко, Дженни требовалось, по меньшей мере, два мужчины. Дженни доводила первого до оргазма ртом, бежала в туалет, выплёвывала сперму в руку и проталкивала её во влагалище. Причём первый мужчина должен был извергаться в большом количестве. Затем она возвращалась в кровать, где второй мужчина шёл уже по увлажнённому пути, а когда он изливался во влагалище, только тогда для Джен наступала пора настоящего смазанного счастья, и она могла с воодушевлением принять несколько мужчин.
Вот почему Джон оказался для Дженни первым идеальным мужчиной – он был увлажнителем, мгновенным, не требующим проникновения, надёжным и обильным.
Джон вскоре осознал свою почётную и важную миссию и радовался, что он с Дженни, поистине созданы друг для друга. Дженни тоже по достоинству оценила Джона и прониклась к нему теплом и благодарностью.
Излившись в Дженни, Джон любил сесть вблизи от места действия и наблюдать за наслаждением Дженни и его соучастников. Это напоминало ему сидение у камина, когда не отводишь взгляд от пламени, наслаждаешься зрелищем и в то же время греешься им. Иногда Джон подкладывал дрова в огонь, подходя к камину и добираясь пальцем до клитора, если он был свободен, и теребил его, мокрого от его спермы. Если же клитор был занят, то Джон ласкал пальцем анус Дженни, опять же, если он в это время не был уже заполнен.
В нужное время, естественным образом у Дженни родилась девочка.
Когда результаты теста вернулись, отцом оказался Джон. Он сначала огорчился, так как хотел сына, но, взяв в руки славную девчушку, сразу смягчился и принял её всем сердцем.
Джон предложил Дженни выйти за него замуж, и она согласилась при условии, что Джон возьмёт на себя основные обязательства по уходу за дочкой и что он будет продолжать служить орудием начальной смазки для всех мужчин, с которыми она захочет совокупляться. Джон с радостью принял оба условия.
Тод и Вик, время от времени приходили в дом к Дженни и Джону. Иногда Дженни приводила новых любовников, и Джон увлажнял жену в ванной, после чего она выходила к мужчинам, поджидавшим её.
Джону испытывал счастье наблюдать за наслаждением Дженни, которое транслировались на экран его компьютера и записывалось видео камерой, установленной в спальне. Дженни часто просматривала их на ночь глядя, пока дочка сосала одну её грудь, а Джон – другую.
По договору с Джоном, Дженни никогда не позволяла любовникам оставаться на ночь – ночь принадлежала мужу.
Однажды, слушая за стеной любовные стоны Дженни, Тодда и Вика, Джон сидел в детской, и любовался дочкой, меняя ей памперсы. Джон молил бога, чтоб она унаследовала от папы обильную влажность и лёгкость оргазма, а от мамы – его многократность. И в этом момент девчушка громко пукнула, широко улыбнулась беззубым ротиком и стала махать ручками и ножками.
Вскоре Джон проводил Тодда и Вика к двери дома.
– До встречи, счастливчик, – серьёзно и с явной завистью сказал Вик, а Тодд подмигнул, и Джон закрыл за ними дверь.
Он вернулся в спальню, в кровати лежала Дженни на боку, с закрытыми глазами, готовясь уплыть в сон. Джон лёг рядом с ней и положил руку на её вздымающееся бедро. От Дженни сладко пахло потом и спермой. Она обняла его и не открывая глаз, поцеловала в шею и прошептала: Спасибо за всё.
Джон отреагировал: Ты имеешь в виду “за всех”?
Дженни устало улыбнулась сквозь сон и нежно захрапела.
На вершине близости
Мария, красивая девушка, в девятнадцать лет вышла замуж за знаменитого альпиниста. Она любила своего мужа, но не могла постичь его страсть карабкаться в горы. Ну залез, ну посмотрел сверху на панораму, которую можно увидеть c вертолёта, но потом ещё надо спускаться – и всё это с великой опасностью для жизни.
Альпинист, хотел было приобщить любимую девушку к своей страсти, но, увидев дрожащие руки и ноги Марии, подошедшей к подножью горы, понял, что лучше её оставить на равнине.
Через год после свадьбы у счастливых родителей появился прекрасный человечек, а ещё через год муж сорвался со скалы и разбился насмерть.
Мария оказалась в ужасе и отчаянии, и только сынок Джонни спасал её от депрессии. В нём она с каждым днём находила всё больше сходства со своим пропавшим из жизни мужем.
Мария решила посвятить всё своё время воспитанию мальчика, пока он не пойдёт в школу и безоглядно взялась за это непростое дело.
Страховка жизни мужа выплатила Марии такую сумму денег, что она могла не беспокоиться о содержании себя и Джонни, живя в большой квартире, которую они купили с мужем перед свадьбой.
Мария была из тех женщин, призвание которых – быть матерью и не помышлять о карьере или общественной жизни. Она находила высшее счастье наблюдать как её сынок обретал сознание, его улыбка и смех очаровывали её, как знаки божества, а смена его памперсов, расчёсывание его курчавых волосиков, мытьё Джонни в ванночке – всё это повергало её в нескончаемый восторг, который не приедался, а освежался новыми проявлениями души и тела.
Однажды, купая сыночка и моя его между ножек, она увидела, что его членик встал, и он был вовсе не маленький для такого малыша. Мария рассмеялась: "Мой родной мужчинка", – и с особой заботой и умилением вытирала полотенцем мужественность мальчонки.
Когда она видела Джонни играющего со своим члеником, она не отрывала его ручку от него, а наоборот, поощрительно гладила мужчинку по головке и приговаривала: Радуйся, сынок, радуйся!
Мария не желала тяготиться похотью и когда мастурбации переставало хватать, она приглашала к себе мужчину, которого находила в интернете. Она тщательно проверяла кандидата, разговаривала с ним по видео, без стеснения уточняла каковы его умения в оральном удовлетворении женщины и каков размер его члена. Также она ставила условие, что мужчина, вне зависимости от его заявляемых способностей, примет таблетку виагры перед встречей, в чём она удостоверялась зрительно, на экране.
Мужчин она выбирала только женатых, чтобы они не посягали на её свободу и предупреждала, что приглашает их исключительно для секса, что мужчин только вдохновляло.
Под матрацем на всякий случай, Мария прятала охотничий нож мужа и ослепляющий спрей – она не хотела подвергать себя, а значит и сына, опасности.
Мужчина приходил только после того, как Джонни засыпал. Мария вела его к себе в комнату, и они сразу бросались в наслаждения, которым предавались часа два. Она никогда не позволяла мужчинам оставаться дольше, ни тем более – ночевать, да и женатые мужчины, насытившись, стремились поскорей вернуться домой, в семью.
Однажды когда Джонни было четыре годика, он проснулся среди ночи и побежал к маме, так как услышал её стоны. Дверь в спальню оказалась незапертой.
Мария любила заниматься сексом при свете, чтобы мужчина мог рассмотреть в деталях её красоту, а она – мужскую. Джонни увидел маму стоящую на коленях в кровати и прыгающую. Она склонилась головой к подушке и громко стонала. Джонни даже не разглядел, что под мамой кто-то лежит.
– Мама, тебе больно? – спросил заботливый сынок, стоя в дверях. Мария не запаниковала, не вскочила с мужчины, не закричала на сына, чтоб он ушёл. Мария с удивлением приостановила движение и положила ладонь на рот мужчины, чтобы он не принимал никакого участия в разговоре:
– Нет, сыночек, мне совсем не больно, мне очень приятно, – иди спать и не волнуйся за маму.
– А кто это лежит? – спросил мальчик, разглядев под мамой мужскую голову и волосатые ноги.
– Это хороший дядя, который делает мне приятно, – сказала мама.
Мать почувствовала, что ей надо встать и самой уложить сына. Она поднялась, обнажённая, и увела Джонни в его комнату, укрыла одеяльцем поцеловала и вернулась, чтобы довести до конца прерванное наслаждение.
Мария не носила халат и, поднявшись утром с кровати или после душа, ходила по квартире обнажённая и приучала Джонни бегать голеньким.
После гибели мужа Мария часто приглашала к себе своего старшего брата на ланч или на обед, одного или вместе с его семьёй. У него была дочка на три года старше Джонни, и девочка тренировала на нём свои материнские инстинкты. Но главной причиной частого присутствия брата было понимание Марией необходимости мужского влияния на Джонни. Брат часто брал его одного или вместе с Марией на семейные прогулки в зоопарк, на озеро, спортивные соревнования и на детские утренники.
Брат не раз предлагал познакомить сестру с его неженатыми приятелями, но Мария категорически отказывалась, объясняя, что она решила полностью посвятить себя сыну, пока он не пойдёт в школу.
Мальчик рос и когда слышал мамины стоны, он с особым наслаждением мастурбировал у себя в кровати. Однажды, когда Мария заметила засохшую сперму Джонни на простыне, она ободряюще сказала сыну: "Я вижу, ты стал настоящим мужчиной и уже можешь стать отцом, если твоя сперма попадёт в девушку. Это – замечательно. Только, пожалуйста, не пачкай простыню, вот тебе полотенце, используй его".
Джонни нисколько не смутился, взял полотенце и лишь сказал: "Хорошо, мама".
Продолжением разговора стало разъяснение о противозачаточных средствах, и Мария в дополнение к своим словам, послала Джонни по электронной почте линк на сайт, где показывалось, как использовать презервативы и как важна при совокуплении смазка, естественная и искусственная.
Когда Джонни пошёл в среднюю школу, Мария нашла работу, занимающую всего четыре часа в день. Она чувствовала, что ей необходимо общение с людьми, и люди её любили.
Мария всячески поощряла занятия Джонни спортом. Причём она следила, чтобы тренерами были мужчины, которые в какой-то мере компенсировали отсутствие отца. Поэтому Джонни увлекался футболом, боксом и дзю-до, нигде не достигая значительных успехов, но его тело стало стройным и мускулистым, и он мог за себя постоять.
Чтобы избежать ситуации, когда молодой самец, в своём стремлении совокупиться с самкой, совершает опрометчивые поступки в поисках укромного места, Мария предложила Джонни приглашать девушек к себе в комнату. Она даже позволяла им оставаться ночевать, чтобы Джонни не провожал их поздно ночью. В квартиру стали являться юные красотки, которые издавали стоны страсти и под которые мастурбировала уже Мария. Но она различила, что женские стоны перекрывает в момент оргазма мужской стон – её Джонни громко возвещал о своём наслаждении.
Время бежало, как повелось, быстро, Джони исполнилось 25 лет, и Мария решила, что сыну пора жениться, а ей – стать бабушкой. Она хотела сама, ненавязчиво выбрать ему в жены девушку, достойную такого сана. У Джонни шла активная половая жизнь, но её нельзя было пускать на самотёк в таком важном деле.
В офис, где работала Мария, наняли ладную и милую девушку по имени Лора, она приехала из маленького городка в провинции. Вот её-то Мария и пригласила на обед к себе домой, чтобы познакомить с Джонни. Они сразу понравились друг другу и через три месяца поженились.
Новобрачные стали жить в квартире вместе с Марией, чему она была несказанно рада. Джонни не хотел расставаться с матерью, которая к тому времени заболела раком матки, и ей пришлось удалить все женские внутренности. Для Марии это было ужасно не столько психологически, сколько физически – она страшилась, что интерес к ней у мужчин может пропасть, а также и её интерес к мужчинам.
Квартира была большая, и всем хватало места, но жизнь у молодых не заладилась. Во-первых, Лора не могла забеременеть, а во-вторых, оказалось, что Джонни и Лора развлекаются тем, что отчаянно пьют со своими приятелями. Это стало полной неожиданностью для Марии – даже материнская любовь и забота не в состоянии преодолеть недобрую судьбу.
Джонни работал на строительстве, и каждый день после работы он со своими коллегами шёл в бар и пил. Лора, которая к тому времени стала работать в рекламном агентстве, пила с моделями не только после работы, но и во время работы. Придя домой, молодые супруги продолжали пить вместе. Мария дошла до того, что уже не могла терпеть такой распорядок жизни сына и невестки. Разговоры о вреде и недопустимости пьянства не помогали, и она стала думать, что, пожалуй, пора заняться их принудительным лечением от алкоголизма.
Но тут произошло нечто.
Когда Джонни приходил домой пьяненький, его обуревала неуправляемая похоть. Он ходил по квартире за убегающей женой голый, с торчащим членом и требовал совокупления. А вот у жены его происходило противоположное: во хмелю, она абсолютно лишалась полового влечения и хотела только смотреть телевизор и засыпать под любимое шоу.
Мария не раз слышала их громкие препирательства на тему: дай! – не дам! и в один прекрасный вечер мать не выдержала и закричала на Лору:
– Ну что тебе стоит развести ноги для своего мужа!!!
Еле ворочающая языком Лора возразила:
– Тебе жалко своего сына? – вот и дай: ему всё равно кого трахнуть.
В это вечернее время Мария стояла, как обычно, голая в дверях своей комнаты, а Лора толкнула качающегося Джонни, голого и со стоячим в направлении матери. Джонни сделал несколько неуверенных шагов к матери, а Мария, вспомнив первые шажки своего мальчика, подошла к нему, взяла его за руку и ввела в свою комнату.
– Иди ко мне сыночек, я тебя утешу, – сказала она.
Джонни обнял мать, и повалился с ней на кровать.
– Слава богу, от меня отстал, – произнесла им вслед Лора, подошла к своему брачному ложу, упала на него и отключилась.
Джонни, громко воскликнув во время оргазма, сразу заснул, сося грудь матери. А мать была счастлива, что её пустота во чреве не смогла лишить её нового счастья.
Джонни проснулся среди ночи и пошёл в туалет, Мария последовала за ним, и когда сын вышел из туалета, повела его, сонного и ещё не протрезвевшего, в постель к жене, которая омерзительно храпела. Джонни повалился на кровать и заснул.
Мария не хотела, чтобы Джонни проснулся в её кровати – это могло вызвать у него непредсказуемую реакцию, и она не хотела рисковать.
Завтракали все вместе, Джонни, как всегда, ласково сказал маме "с добрым утром" и чмокнул её в щёку. Лора тоже вела себя так, будто ничего не произошло. Мария знала, что у алкоголиков происходит полное забвение того, что случилось во время опьянения, и она надеялась, что они ничего не помнят.
Подобное стало повторяться регулярно. Сопротивляющаяся желанию пьяного мужа пьяная Лора толкала голого Джонни в направлении Марии, и он послушно и, пошатываясь, плёлся в постель к матери.
Однажды Лора не пришла домой после работы, а Джонни явился поздно и особенно пьяным. Спотыкаясь, он сам, направился прямо в комнату матери. Наутро, проснувшись на своём супружеском ложе, но без жены, он не выказал никакого удивления и сообщил за завтраком матери, что Лора от него ушла, потому что влюбилась в модель – оказалось, что Лора не хочет жить с Джонни, а хочет жить с женщиной, которая красива, любвеобильна и богата.
Мария старалась не показать свою радость, которая заполнила её с головы до ног. Теперь сын будет только с нею. Но мысль о его алкоголизме омрачала всё – если он перестанет пить, то захочет ли он продолжать спать с нею. Но с другой стороны, она, ради здоровья сына, была готова пожертвовать своей любовью и наслаждением.
Но дилемма эта решилась сама собой – у Марии обнаружились метастазы по всему телу, она стала быстро худеть, и умерла в течение месяца.
Согласно завещанию, Джонни кремировал Марию. Урну с прахом он держал у себя в комнате. Пить после смерти матери он перестал. Причём без всяких усилий, ибо алкоголизма у него не было.
Вскоре Лора вернулась к Джонни. Они подобрели друг к другу, и Лора родила сына.
А Джонни неожиданно для себя увлёкся альпинизмом.
Обретение мужества
Развлекательное шоу перед оживлённой публикой. Мужчинам предлагается узнать, кто делал им минет.
Трёх голых альфа-самцов сажают в кресла, запястья их привязывают к ручкам кресел, а ноги – к ножкам. Входят три голые красотки и каждая, встав на колени, сосёт хуй назначенного ей мужчины. Мужчины гордо млеют.
Но красотки не позволяют произойти оргазму, отстраняются и отступают от мужчин в сторону.
Ведущий возвещает сидящим в креслах, что теперь им завяжут глаза, и сосание продолжится уже до оргазма, а мужчинам надо будет определить, та же ли самая женщина дососала его или другая.
Мужчинам завязывают глаза. Играет громкая музыка, заглушающая шаги уходящих со сцены женщин.
Входят трое гамма самцов, и они жадно досасывают мужчин до семяизвержения. Сосуны отходят от мужчин на пару шагов. Музыка прекращается.
Ведущий спрашивает сидящих мужчин, кто им дососал, и те с важным видом определяют, что была та же женщина или иная.
– Что ж, вы сейчас сами увидите, что все вы ошиблись, – говорит ведущий, и в этот момент повязки с глаз извергнувшихся мужиков спадают, и они видят перед собой облизывающихся гамма-сосунов.
В последней надежде ошарашенные отсосанные самцы оглядываются по сторонам в поисках женщин, и в конце концов осознают, что их обманули, и что над ними насмеялись – что их отсосали мужчины.
Сначала у обманутых возникает злоба, что их провели, и они тщетно пытаются высвободить свои руки и ноги. А отсосавшие мужчины благодарят соответствующего мужчину за его вкусную и обильную сперму и под аплодисменты публики ложатся на маты, перед каждым привязанным к креслу мужчиной.
Тут на сцену возвращаются три женщины и садятся на хуи отсосавших и возбудившихся мужчин. Женщины скачут на них, заставляя их быстро кончить.
В этот момент оковы сидящих альфа-самцов спадают, они вскакивают с кресел и запихивают в рот женщинам свои ещё вялые хуи, чтобы, наконец, доказать себе и всем свою мужественность.
Женщины не возражают.
В зале все встают.
Овация.
Мановение пальцев
С детских лет у Х. кожа на трёх пальцах правой руки была сухая и в трещинах. Врачи поставили диагноз этой болезни, но не могли найти лекарство, которое бы вылечило больного. Х. перепробовал десятки различных мазей, кремов, припарок, и даже принимал какие-то таблетки – всё напрасно. Он даже ездил в тропические страны на океан, погружал всё тело вместе с пальцами в Мёртвое море, но пальцы были по прежнему в трещинах и можно было их использовать как напильники.
Причём большой палец и мизинец на правой руке были абсолютно здоровы и только оставшиеся три являли собой отвратительное красное зрелище. Неприятное настолько, что Х всегда прятал руку от женщин, с которыми общался.
Как-то раз, находясь в подпитии с требовательной женщиной в постели, ему пришлось, по её нежному настоянию, во время лизания клитора, вставить три пальца ей во влагалище с тем, чтобы она направила их на то место, интенсивный массаж которого пальцами вызывал в ней особо острое наслаждение. Чего ни сделаешь ради женщины, которую хочешь, а он хотел её так сильно, что даже забыл о состоянии своих пальцев (левой рукой он не мог эффективно работать). Исправно следуя указаниям женщины, Х. особым движением этих трёх пальцев вывел любовницу на такие высоты наслаждения, с которых, как она утверждала, ей чётко виделся рай.
Когда Х. проснулся в объятьях с этой счастливицей, он хотел было, по привычке, спрятать правую руку под одеяло, но вдруг увидел, что три больных пальца на правой руке выглядят совершенно здоровыми – на них не было трещин, цвет кожи был вровень с цветом кожи на руке и сама кожа на трёх пальцах была мягкая и нежная, как на остальных. Х. рассматривал и ощупывал пальцы и даже стал их обнюхивать – они источали аромат влагалища.
Его возлюбленная в этот момент раскрыла глаза и с удивлением смотрела на него, восторженно рассматривающего, сжимающего и нюхающего свои три пальца.
– Доброе утро, – сказала женщина и озабоченно спросила, – Что с тобой?
Х. отвёл пальцы от носа, взглянул на милое и доброе лицо своей возлюбленной и проникновенно сказал:
– Я счастлив.
Женщина, разумеется, приняла это на свой счёт и победно спросила:
– Тебе так нравится мой запах?
– И не только запах, – воскликнул Х и поцеловал её в горячую шею.
Тем временем в голове Х. шла круговерть мыслей: быть может, чудесное излечение – это совпадение, и вовсе не связано с шурованием пальцами во влагалище? Но не могло же излечение произойти само по себе после стольких лет болезни и, единственное, что он сделал пальцами неожиданного, нового, было именно погружение их во влагалище.
Раньше ему не приходило в голову ничего подобного, а женщины предпочитали иметь во влагалище традиционную часть мужского тела.
Через два дня Х. заметил, что его пальцы снова приобрели прежней больной и отталкивающий вид. Что ж, теперь надо было сделать повторный эксперимент.
Теперь он уже знал, как принести наслаждение пальцами своей любовнице, но это составляло лишь незначительную часть трепета, который охватил Х. Он ждал следующего утра в объятиях любовницы, и сон его был тревожным. Однако, Х. не позволил себе смотреть на свои пальцы среди ночи – он ждал рассвета.
И действительно, восходящее солнце осветило его совершенно здоровые пальцы. Х. теперь не сомневался, что выделения во влагалище временно излечивали его болезнь.
Методом проб и ошибок Х. установил: для того, чтобы болезнь не возвращались, ему нужно погружать пальцы во влагалище минут на пять каждые три дня.
Любовница радовалась его укрепившемуся умению работать пальцами и потому проблем с перерывами лечения не возникало. Но тут ей пришлось уехать в командировку на десять дней. Х. понял, что ему нужно иметь несколько любовниц, чтобы обеспечить непрерывность лечения.
Поначалу, Х. опасался, что только влага влагалища его возлюбленной имеет такие целебные свойства для его пальцев. Но к счастью, влагалище любой женщины тоже излечивало его пальцы, но, увы, лишь на те же три дня, после которых болезнь возвращалась.
Его новое искусство владения пальцами быстро привязывало к нему женщин неожиданно сильным наслаждением, и даже если они не хотели заводить с ним длительных отношений, они всегда придерживали его на случай, когда им захочется вкусить именно его пальцы и язык. Это вполне устраивало Х., так у него появился большой выбор любовниц, которые ценили его редкие пальцевые способности, и потому всегда находили для него часок для встречи.
Но однажды случилось непредвиденное – одна из его любовниц оказалась замужем за исключительно ревнивым мужчиной. Он уличил её в измене, и под пытками она созналась. Но чтобы нейтрализовать свою неверность мужу, она сказала ему, что никакого совокупления как такового не было, а что её любовник сделал лишь пальцами там-то и то-то. Она, конечно, умолчала, что после пальцев Х. в её влагалище побывал самый большой его палец.
Ситуацию существенно ухудшало то, что муж этой женщины был профессиональным бандитом, а ревнивый бандит – это дело особо опасное.
Ревнивец раздобыл адрес любовника и явился к нему на квартиру в полицейской форме и поначалу весьма напугал Х. Но ему, увы, не удалось отделаться лёгким испугом – бандит-"полицейский" связал Х, заткнул ему рот и отпилил специально принесённой портативной электропилой три больных и грешных пальца.
Когда прошло время, Х вышел из шока и рука зажила, он невольно подумал, что женщина вылечивала его временно, а мужчина вылечил навсегда.
Только рот
Я щедрым был, как целый Купидон,
Не скопидомничал. Семян излил бидон!
1974
Алексей Шельвах
Джон был не толстый и не тонкий, не красивый и не уродливый, не высокий и не короткий, а скажем так: Джон был невзрачный. То есть не было в нём того, на что женщины обращают своё целенаправленное внимание.
Но это не помешало Джону жениться на неглупой недурнушке и сделать с ней троих здоровых и очаровательных детей. Джон любил детей, и он любил жену. Работу он тоже любил и, вообще – Джон любил жизнь.
Любвеобилие Джона проявлялась ещё и в том, что его семяизвержения были чрезвычайно и поразительно обильны. Кроме того, он мог извергнуться три раза почти без перерыва, и даже на третий раз, объём извергнутого семени не уменьшался.
Занимаясь в детстве онанизмом, Джон был уверен, что такое же количество семени извергается у всех представителей мужского пола. Но однажды он постиг свою незаурядность. В десятом классе сосед по парте указал Джону на недавно приехавшую из другого города одноклассницу, которая за пять долларов отсасывала у мальчиков. Надо было только к ней подойти и сказать: Пятёрка. И девушка вела тебя в укромное место на чердаке и честно отрабатывала своё вознаграждение.
У Джона было ровно пять долларов на ланч, которые он без всякого сомнения вручил девушке перед началом наслаждения.
В торжественные секунды излияния, девушка, закашлявшись, отпрянула и стала отплёвываться – из её полуоткрытого рта стекал по подбородку поток спермы.
Она обтёрла лицо салфеткой и взглянула на Джона с удивлением, смешанным с отвращением. Одноклассница заявила, что никогда не видела, чтобы парень выплёскивал за раз такое ведёрко семени.
Так Джон осознал свою мужскую особенность, но самое важное – прелесть женского языка, ощущения от которого не шли ни в какое сравнение с ощущением от собственной руки.
В колледже у Джона образовалось всего две любовницы-студентки, и обе при их добросердечной попытке предоставить ему оральный восторг, отшатывались, отфыркивались и отплёвывались, а у одной даже началась рвота. С тех пор девушки сжимали губы, зубы, челюсти не позволяя Джону даже помышлять о любимом наслаждении.
Что касается совокуплений, то и здесь его две подружки вели себя подобно – они подкладывали под себя полотенца в три слоя и после семяизвержения бежали в туалет освободиться от его семени. Радости от обилия Джонова семени студентки не испытывали и вскоре отношения с ним оборвали.
С презервативами были тоже проблемы – они либо разрывались, либо срывались с его члена под напором семени. Всё это не помогало Джону в его скудной половой жизни. А жить хотелось.
Джон пришёл к выводу, что ощущения члена во влагалище весьма бледны по сравнению с ощущениями от языка. Анальный секс он даже не пробовал из-за брезгливости, которая донимала его даже при погружении во влагалище. Только рот с языком и слюной являли собой настоящий рай для Джона.
К счастью, на последнем курсе ему попалась девственница, которая первое время думала, что у всех мужчин происходит такой потоп. Она сразу забеременела, и Джон на ней спешно женился. Вскоре жена, то ли из порнографии, то ли из разговора с подругами осознала особенность своего мужа – она была верной женой – и в рот брала только по настоятельным просьбам Джона. Происходила эта радость не чаще раза в месяц и длилась она лишь несколько секунд – жена боялась захлебнуться, но хотела ублажить мужа, которого любила.
А Джон никак не мог забыть свою одноклассницу – именно её язык произвёл на него неизгладимое, пожизненное впечатление.
После рождения детей Джон окончательно решил, что ощущения языка и его движений не идут ни в какое сравнение с совокуплением, тем более, что все три женщины, с которыми он совокуплялся, включая жену, умели только подставлять своё влагалище, не имея представления о том, что можно работать его мышцами.
Джон был толковым программистом, и его регулярно посылали в командировки в разные города Америки. В каждом городе он вызывал в отель проститутку, указывал, что ему нужно от неё, и уточнял, что его не интересует совокупление – он надеялся, что цена будет ниже. Несмотря на это, каждый визит стоил дорого, так как Джон не хотел допускать, чтобы презерватив вставал стеной между вожделенным женским языком и его членом.
Профессионалки, хотя и дарили ему оплаченное наслаждение, но в самый ответственный момент тоже отстранялись и давали сперме излиться мимо рта. Именно проститутки окончательно убедили Джона в его уникальности, все они эмоционально дивились количеству извергаемого им семени. Опыт и знания этих женщин внушал полное доверие их словам.
Одна из проституток, одеваясь, сказала, что хуесосы молились бы на Джона и носили бы его на руках. Джон не понял, что она имеет в виду, и проститутка за дополнительные 20 долларов подробно объяснила Джону что к чему. Более того, она рассказала, как и где найти хуесосов на интернете.
Эти 20 долларов оказались самым сексуально доходным вложением, которое Джон когда-либо сделал, платя проституткам.
Джон не испытывал тяги к мужчинам, наоборот, ему было противно смотреть, как мужчины целуются или занимаются анальным сексом, что он мельком видел на порно сайтах. Джона влекли только женщины. Вернее, их рты.
Следуя указаниям мудрой проститутки, Джон просмотрел гомосексуальные оральные клипы, и предположил, что ощущение мужского языка должно быть не менее прекрасно, чем женского, тем более, если закрыть глаза и мечтать о не доступных для него красавицах.
Джон без труда нашёл группу мужчин, которые собирались на квартире у одного из них два раза в неделю в середине дня на два часа. Они рекламировали себя как "Группу оральных приключений". Это было именно то, что искал Джон.
Через несколько дней он вошёл в прихожую квартиры и зарегестрировался у её владельца, тот дал ему большой пластиковый мешок на молнии, куда Джон должен был сложить свою одежду. Заполненный мешок, мужчина отнёс в комнату, где находилось много подобных мешков и запер дверь на ключ. Это успокоило Джона, что его документы и мобильник будут в сохранности.
Он открыл дверь в гостиную и увидел скопление голых мужчин: одни сосали друг другу члены, другие активно наблюдали.
Мужчина, сидевший на кожаном диване, поманил к себе Джона. Он выглядел как ровесник, с благообразным лицом и с волосатым телом. Джон подошёл к дивану, мужчина притянул Джона к себе за ягодицы и заглотал член неофита. Джон стоял, подрагивая от наслаждения, и закрыл глаза, представляя себе, что ему сосёт сослуживица, на которую он давно положил глаз, но не позволял себе попытаться сблизиться с ней – он боялся отказа, но ещё больше – согласия женщины, что могло привести к опасным осложнениям на работе и в семье.