Михаил Израилевич Армалинский
Вызволение сути
Когда послышался шум подлетающего вертолёта, всё племя всполошилось, а когда вертолёт повис над лесом, все упали на землю, дрожа и причитая.
В таком всепоглощающем страхе они не могли помешать отлёту Ника и Джона.
С вертолёта спустилась корзина, которую Джон и Ник нагрузили самородками. После первой корзины Джон поднялся по верёвочной лестнице на вертолёт, чтобы Ромеро, чего доброго, не улетел без них. За поднятием остальных десяти корзин следил Ник. Тут начался проливной тропический ливень. Наконец, с вертолёта сбросили лестницу для Ника и он стал подниматься по ней. И когда он уже влез в кабину, вертолёт то ли от тяжести самородков, то ли по небрежности пилота, чуть опустился и зацепил пропеллером за верхушку дерева. Вертолёт рванул вперёд, но одна лопасть сломалась, и он рухнул в лес, загоревшись ярким огнём, и взорвался.
На следующее утро всё племя краснополосых собралось у обломков вертолёта и у обгоревших тел пилота, Ромеро, Ника и Джона.
Грустные женщины ходили с плетёными корзинами и собирали в них разбросанные по лесу самородки золота.
Рабовладелец-раб
В 75 лет Джон стал вдовцом. После долгого счастливого брака жить одному оказалось нелегко. Детей не вышло, карьера закончилась, но похоть, пусть старческая, у него осталась.
Последние десять лет Джон удовлетворял её в ставшей безразличной к сексу жене, но которая по доброте душевной позволяла ему разрядиться.
Оказавшись в одиночестве, Джон принялся за попытки из него выйти. Сложность была в том, что старые и зрелые женщины его не интересовали, а молодые женщины не интересовались им.
Несколько раз он раздобыл проституток, но платить за десять минут 200 долларов, а то и больше он не мог себе позволить. Да и услуги, которые они оказывали, были направлены только на одно – чтобы он побыстрее кончил, причём с презервативом, а если без, то проститутка срочно выплёвывала выплеснутое и бежала прополаскивать рот.
Рассчитывать, что он сможет отыскать какую-то геронтофилку не приходилось, так как их имеется не более одной на сто тысяч женщин. Да и если её отыскать, то как её привлечь, когда на неё набросится сто тысяч стариков.
Кроме того, Джону не хотелось устанавливать никаких отношений с женщинами ради того, чтобы те согласились ему дать – эти бесконечные разговоры, это подстраивание под их желания, отбивание атак на его образ жизни – всё это представлялось изменой своей жене, которую он продолжал любить и верить, что они скоро встретятся. Джон хотел кратких, безответственных встреч для удовлетворения похоти, а для времяпровождения и для душевных разговоров у него имелось два старых друга и несколько старых подруг.
В поисках наслаждений, Джон наткнулся на сайт с названием Old Мen for Young. Там его поразило большое количество мужчин, молодых и среднего возраста, которые искали стариков. Все эти мужчины предлагали свои рты, а подчас и зады, чтобы услужить своим "папашам". Причём почти все заверяли, что им ничего не нужно взамен. Среди хуесосов преимущественно были геи, но имелось и немало бисексуалов, причём женатых или живущих с любовницей, и они держали в строжайшей тайне от партнёрш своё влечение к хуям.
Будучи студентом, Джон однажды испытал на себе мужской рот – это был рот профессора, пригласившего его как лучшего студента к себе домой для личных бесед. Но несмотря на то, что ощущения были вполне соизмеримы с теми, что возникали от женского рта, Джон перестал ходить в гости к профессору – его безудержно влекло к женским телам. Джон имел по несколько студенток-любовниц одновременно, и секс с мужчиной его никогда не привлекал. Но чтобы не вызвать профессорского гнева, который мог отразиться на его оценках, Джон подослал ему своего приятеля-студента, который, имел гомосексуальные наклонности, и тот радостно заменил профессору Джона.
В последующей своей жизни, женщины целиком занимали его сексуальное воображение.
Но оказавшись в одинокой старости и блуждая по сайту Old Мen for Young, Джон решил подарить счастье молодому мужчине, извергаясь в его рот.
Он списался с женатым мужчиной 42х лет, который приехал в гости к Джону на следующий день. Это был невзрачного вида человек, который, обращаясь к Джону, всегда ставил в конце предложения слово Sir.
– Можно ли мне полизать Ваши яйца, Sir?
Джон включил телевизор, запустил туда свою любимую порнографию и сел на диван. А раб (I am your slave, – объявил мужчина Джону) встал перед ним на колени и принялся за своё любимое дело.
Джон смотрел на заполняемые влагалища на экране и дивился увлечённости и страстности своего "раба", который не только не спешил довести Джона до оргазма, а наоборот, делал всё, чтобы его оттянуть. Но когда события на экране столкнули Джона в оргазм, "раб" жадно высосал и проглотил всё до последней капли. После этого он встал с колен, поблагодарил Джона, буквально откланялся и ушёл, высказав на прощание надежду, что Джон пригласит его снова.
Надо же, – подумал Джон, – без всяких ухаживаний, без дурацких разговоров, без денег – и такой искусный и такой восторженный отсос. Мужской рот легко побивал женский.
В следующий раз, Джон смотрел уже не на экран телевизора, а сидел в недавно приобретённом шлеме виртуальной реальности. В трёхмерном изображении на Джоне сидела юная красавица и двигалась вверх и вниз, согласно сосущей голове раба, так что у Джона было почти полное ощущение совокупления с женщиной.
Вскоре Джон завёл ещё двух рабов, помоложе, и бригада из трёх рабов, посменно и преданно удовлетворяли "папу Джона", "ошеломляемого" девушками из виртуальной реальности.
Но пришло время, когда Джон остро затосковал по юному женскому мясу – по большой женской груди, по запаху и вкусу пизды. Он легко представил себе, что ему не понадобится ни телевизора, ни VR, если во время служения раба, он сможет сжимать в руках груди и лизать женское междуножье.
Опять всё свелось к женщине и деньгам, на которые её надо купить. Но цена за то, что Джон лишь касается руками и языком, а женщина – так вообще не прикасается к нему и не заботится о его удовлетворении, цена за это была существенно ниже.
Диспозиция была таковой: раб работал, а над лицом Джона стояла купленная женщина и позволяла ему ласкать её грудь и даже лизать соски, а также лизать малые губы и засовывать язык во влагалище. Но женщина категорически не давала Джону лизать клитор – её возлюбленный сутенёр запретил ей испытывать оргазм с клиентами.
Джон с этим смирился и смаковал давно не вкушаемый вкус и запах.
Юная проститутка снисходительно наблюдая за мужчиной, страстно сосущим Джона, только радовалась, что ей не надо заниматься старым хуем и пачкаться надоевшей ей спермой.
Тем не менее, когда Джон долго сосал груди проститутке, соски её вырастали и твердели, а влагалище текло. Так прекрасно реагировало женская плоть на умелое возбуждение, исходящее от безразличного или даже отвратительного ей мужчины.
И тут Джону пришла идея. Он нашёл в шлемном интернете нежное и страстное совокупление двух влюблённых, причём женщина лежала на спине и тела её было не видно, кроме живота и раздвинутых ног, между которых лежал и двигался красивый мужчина, так что у зрительницы создавалось впечатление, что этот мужчина её ебёт.
И вот, после того как Джон возбудил соски проститутки, он спросил её – хочешь посмотреть?
– А что это такое? – заинтересовалась она.
Джон объяснил, что она увидит трёхмерную красоту, и надел ей шлем. Джон снова вернулся к её соскам. А раб усердно сосал, поглядывая, что же происходит с Джоном и женщиной.
Проститутка увлечённо смотрела и даже улыбнулась, а Джон стал лизать ей влагалище, как бы невзначай задевая языком клитор. Раньше, когда это происходило, женщина резко отстранялась и грозила Джону, что уйдёт. Но на этот раз она не отстранялась и молчала, более того, через некоторое время, она взяла Джона за затылок и прижала его голову к себе, что Джон правильно понял и взялся исключительно за клитор.
Через минуту женщина продемонстрировала классические симптомы оргазма в процессе которого кончил и Джон, прижав к своим бёдрам голову раба.
Женщина, сняла шлем и молвила оправдывающимся голосом:
– Я сегодня долго работала, и мне надо было разрядиться, больше не могла терпеть.
– Ты не должна ничего объяснять, – сказал Джон. – Тебе понравился мой выбор клипа?
– Да, такой мужчина мне по вкусу, – призналась она, ухмыльнувшись.
Джон решил довести дело до желанного конца:
– Ты всегда можешь забежать ко мне после работы, чтобы разрядиться.
– Ты хорошо лижешь. – задумчиво сказала она и обнадёживающе улыбнулась.– Завтра у меня будет тяжёлый день, посмотрим…
Оказалось, что её возлюбленный брезговал лизать её между ног из-за её профессии. Даже после мытья отказывался. Член его не брезговал, а язык – да.
Так у Джона зародилась надежда, что юная проститутка возьмёт его себе в рабы.
Завтраки у Фанни, или тайная вечеря
Фанни родом из богатой семьи, и размер её ванной комнаты был равен размеру всей квартиры Дика. В ванной Фанни вполне хватало места для маленького бассейна, джакузи, сауны, душа Шарко, ну и конечно биде с туалетом, который, помимо прочего, источал запах роз, а подчас – ландыша. Также в ванной комнате (а вернее – в зале) стояла большая водоупорная кровать с мягкой моющейся поверхностью, на которой можно было отдыхать после водных и других процедур.
Каким образом небогатый Дик познакомился и стал обожаемым любовником Фанни – это долгая история, рассказывать которую неинтересно.
А что интересно, так это их половая жизнь, которая развилась из обыкновенной в необыкновенную.
Необыкновенная часть этой жизни началась с того момента, когда Фанни, стоявшая на четвереньках над Диком в их любимой позе 69 во время оргазма выпустила газы и вместе с ними маленький кусочек отработанной еды. Этот кусочек попал на язык Дику и показался ему сладким. Запах трепетной любовницы тоже на удивленье не отвратил его, а привлёк.
Наверно, такое произошло потому, что именно в эти секунды на Дика обрушился собственный оргазм, а в такие мгновения всё в женщине представляется сладким и влекущим.
Помимо вкуса и запаха, в мозгу Дика запечатлелся волшебный образ рождения этого кусочка из раскрывшегося очаровательного сфинктера – это явление увиделось ему, как роды, и Дик подумал, что он проглотил новорождённого, став людоедом.
Фанни вскочила с Дика и с извинениями бросилась в ванную, из которой донеслись соответствующие звуки.
Весь этот поток восторженных ощущений и мыслей, разумеется, отхлынул вместе с оргазмом, и Дик бросился полоскать рот. Но потом, при возвращении желания, Дик вспоминал о случившемся с особым вожделением.
Он несколько раз заверил Фанни, что происшедшее только ещё более возбудило его и сблизило с ней, и чтобы она ни в коем случае не стеснялась его.
Фанни восприняла это заявление Дика как изысканный комплимент, но продолжала быть осторожной и старалась не позволить повториться случившемуся.
Она переспрашивала: “Ты действительно любишь меня?” И Дик с чувством подтверждал это делом.
Дик часто оставался ночевать у Фанни и проснувшись, они всегда наслаждались плотью друг друга. В то утро, проснувшись, Дик предложил Фанни сразу окунуться в бассейне, после этого Фанни дала Дику понять, что ей нужно уединиться. Но Дик, предвкушая это, подвёл Фанни к кровати, что стояла рядом и поставил её над собой. Он раскрыл ей ягодицы и присосался взглядом к её анусу, засунув нос во влагалище и языком работая над клитором. Он вставил палец ей в прямую кишку, которая оказалась заполнена. И тогда Дик повелел властным голосом: “Опорожнись на меня!”
Фанни повиновалась, и Дик позавтракал её содержимым, запивая мочой.
Закончив трапезу, он вылез из-под Фанни, заполнил опустевшую прямую кишку затвердевшим членом, и Фанни, по мановению своего пальца, кончила вместе с Диком.
Ошеломлённые случившимся, они бросились в душ, а затем Дик шлангом смывал остатки пиршества с кровати, которые исчезли в стоках в мраморном полу.
Дик открыл для себя в Фанни великую вселенную, а Фанни, по интерпретации Дика, воспринимала его новую страсть как высшую форму любви к ней.
Дик стал разборчивым и начал выбирать себе меню на завтрак. Для этого надо было выбрать для Фанни соответствующее меню на ужин – будь это французская, китайская или русская кухня. Дик вёл Фанни в желанный ресторан, и заказывал ужин из множества блюд, которые скармливал возлюбленной. Дик тщательно выбирал вина, приправы, рыбу или мясо, десерт – он превратился в истинного гурмана.
Эти “гастрономические” радости продолжались довольно долго, пока у Фанни не случился запор. Дику в то утро пришлось довольствоваться обычным завтраком из двух яиц и бекона.
Потом запор произошёл снова, но на этот раз он длился четыре дня. Длительные запоры стали регулярны и слабительные почти не помогали. Даже наслаждение, которое испытал Дик ставя клизму Фанни, было омрачено малой эффективностью этой меры. Из-за запоров у возлюбленной, Дику приходилось жить впроголодь.
И вот однажды Дик обнаружил лежащую на мраморном полу ванной баночку с таблетками. На этикетке значилось: Oxycodone. И тут Дика осенило – вот в чём причина запоров. Он замечал, что зрачки у Фанни часто сужались в точку, и временами у неё вдруг закатывались глаза, и она теряла сознание на несколько секунд. Дик приписывал это её сильному сексуальному возбуждению, но теперь он понял, что его возлюбленная – наркоманка и может безвозвратно пропасть.
Дик немедля с баночкой таблеток в руках подошёл к Фанни и сказал, что он всё знает. Она не стала увиливать, а сразу призналась, что некоторое время назад подруга дала ей попробовать таблетку. Фанни влюбилась в состояние, которое она вызывала, и стала принимать эти таблетки всё чаще и всё в больших дозах.
Фанни разрыдалась и умоляла Дика, не бросать её, но он и не думал её бросать – он жадно и голодно любил Фанни и всё, что она ему давала.
Фанни сама предложила лечь в рехаб. Дик решил не откладывать ни на день и повёз ей в самый знаменитый, в котором лечились кинозвёзды и богачи. За несколько месяцев её вывели из чащи на прямую дорогу, и Фанни считала дни, когда она, наконец, выйдет на свободу.
Её ожидание облегчалось тем, что ей позволяли встречаться с Диком раз в неделю. Но несмотря на то, что у неё была своя двухкомнатная квартирка с видом в сад, окружённый лесом, Дику не позволялось оставаться на ночь, и он проводил с ней лишь дозволенные три часа. Так что Фанни приходилось изощряться, чтобы не только насладиться Диком, но и чтобы накормить его да ещё замести следы, а точнее замыть их и задушить.
Когда Фанни вышла из резных дверей рехаба, зрачки её были круглы и походка тверда. Её поджидал Дик на её лимузине с шофёром.
Вечером, радостные, они поехали в индийский ресторан, который они особенно любили, и устроили там пир горой.
После обильного гурманства Дик повёз Фанни на берег океана, и они гуляли вдоль бросавшихся на них волн до поздней ночи. Кучи звёзд обещали им счастье, и влюблённые целовались, поглощённые друг другом.
Они вернулись в особняк Фанни, и грядущий завтрак не дождался утра и превратился для Дика в неожиданную позднюю трапезу, которой он насладился до отвала.
Когда он проснулся поздним утром, то Фанни рядом с ним не оказалось. Дик пошёл её искать по комнатам, выкликая её имя, но она не отзывалась.
Он нашёл Фанни в ванном зале лежащей на мраморном полу неподвижной после её тайной вечери – рядом с ней лежала пустая баночка с надписью Oxycodone.
Ни дыхания, ни пульса у Фанни не оказалось.
Русско-американская трагедия
Приехал тоскливый мужик из СССР в Америку и женился на американке, любопытной до русских эмигрантов. Прижил он с ней девчушку, а жена удовлетворила своё любопытство и развелась с ним, забрав ребёнка.
Мужик, кислый и скаредный, никак не мог найти другую американку, не говоря уже о русской, которая захотела бы с ним разделить не только постель, но и жизнь.
И тут он вспомнил о своей зазнобе, что была у него в России перед самой эмиграцией. Связался он с ней, и оказалось, что она вскоре после его отлёта замуж вышла, мальчишку родила и тоже развелась. Вот тоскливый мужик и махнул в свой родной русский городок, чтобы жениться на своей зазнобе, которая хоть и не хотела замуж за этого мужика, но зато очень хотела в Америку. Вот он и забрал её с сыном в Штаты.
Живут они себе мирно, попивая, мужик даже мальчишку усыновил, и тот к нему на удивление по-доброму относился. Парень рос и уж очень стал походить лицом и телом на унылого мужика. Решили они сделать генетический тест, и оказалось, что парень – его генетический сын, зачатый за день до отъезда отца в Америку.
Все ужасно обрадовались и заобнимались.
Всё бы хорошо, но мужик стал уныло размышлять, и получалось, что его зазноба-жена спала одновременно с ним и с её прежним мужем, и что тот муж воспитывал чужого ребёнка, будучи уверенным, что сын – его.
Кислый мужик пришёл к выводу, что совершенно неизвестно, со сколькими ещё мужиками спала его зазноба, пока она спала с ним. Он помнил, что она славилась в институте своим, скажем, любвеобилием и только благодаря этому, ему удалось с ней переспать.
Озаботился нудный мужик, что у жены и здесь в Америке тоже были и есть любовники. И, запив, стал закатывать сцены ревности. А жене это быстро надоело, и она с ним развелась. Жена отсудила у него половину всего, сын уехал в другой город, поступив в университет. А жена успешно вышла за муж за весёлого американца.
Ну а тоскливый русский мужик, как повелось, спился и умер от разрыва печени.
Сын его в университете пристрастился к наркотикам, и в умопомешательстве, убил свою мать, которая приехала его навестить.
Так сломалась русско-американская генетическая ветвь.
Ритмичное исцеление
Мари заболела. Латинское название своей болезни она запомнить не могла, да и было ни к чему. Болезнь была не смертельная, но противная – что-то с глотательным рефлексом. Таблетки, прописанные врачом, помогали ей ровно настолько, что она могла кое-как пить и есть, но из-за побочного эффекта, вкусовые ощущения у неё перевернулись. То, что было вкусным, стало безвкусным, а безвкусное стало вызывать рвоту.
Мари взялась за интернет и стала сама изучать свою болезнь. И вот на одном из сайтов она нашла странную информацию, будто бы свежая сперма, будучи глотаемой ежедневно в течение месяца, полностью излечивает эту болезнь, возвращая вкус к еде.
Мари ухмыльнулась, понимая, что информацию в интернете надо перепроверять в разных источниках. Но по мере поиска, подобная информация попалась ей ещё на нескольких форумах и даже в одном солидном медицинском журнале.
И Мари решила попробовать – ведь это было безопасно, доступно и даже интересно. Главным было – обеспечить ежедневную дозу лекарства.
У Мари было немало любовников, каждого из которых она использовала с разной частотой и поэтому получить необходимое лечение с оборотом в семь любовников было вполне реально.
Мари ещё в школе полюбила удовлетворять ртом мальчиков, начавших вырабатывать сперму. Ей нравилось, что она не текла, как моча, а выстреливала причём несколько раз. Мари возбуждали выражения лиц мальчиков, за мгновение до первого выстрела – как у них закрывались или выпучивались глаза, как напрягалось их лицо – да и мало ли что случалось в такой момент.
Повзрослев, Мари влюбилась в 69 и требовала такое наслаждение у каждого нового партнёра. А если он не выполнял её требования, то она его выгоняла. Наблюдение за лицом мужчины стало для неё менее важно, чем собственное наслаждение от его языка.
Мари обожала вкус спермы и глотала её, если партнёр был ей по душе, но болезнь сместила её вкусовое восприятие и теперь попытка проглотить семя вызывала рвотный рефлекс, так что, Мари просто выплёвывала её и продолжала наслаждаться всем остальным.
Но тут, когда глотание спермы предстало единственным лекарством от её болезни, Мэри стала раздумывать, как же осуществить приём лекарства без рвоты.
Мари вспомнила азы человеческой анатомии: о связи, объединяющей нос, ухо и горло,
Она вспомнила, как удивлялась в детстве, когда от шмыганья носом сопли оказывались в горле, и она решила использовать нос.
Значительный опыт Мари в 69 позволял ей с точностью до полсекунды почувствовать, когда мужчина, забравшись на пик наслаждения должен стрельнуть первой пулей спермы. Именно в эту секунду Мэри, лежащая на спине, успевала, отстранившись, вытащить рукой хуй изо рта и направить его головку себе в ноздрю. Дождавшись последней капли, Мари зажимала другую ноздрю и глубоко вдыхала наполненной. Она сразу ощущала сперму в глотке, которая протекала вниз без глотательного движения.
Мужчины не замечали перемещения члена изо рта в нос. Вернее, они, конечно, замечали, что хуй уже не во рту, но именно в ту секунду, перед выплеском первой дозы, им уже становилось безразлично, где член. А так как Мэри сжимала его в руке, то всё оставалось вполне приемлемым.
Мари предусмотрительно умела сама кончать до оргазма мужчины, так что ко времени наступления процедуры приёма лекарства, её голова была светла и сердце – спокойно.
Через дней десять после начала лечения, Мари простудилась, и у неё начался такой насморк, что эффективная доставка спермы через нос, оказалась невозможной. Тут Мари вспомнила историческое: как спящего человека убивали, вливая яд в ухо. Тогда-то Мари и решила использовать третий путь в глотку – уши. Она делала всё по-прежнему и только направляла хуй в ухо, вовремя и умело вытащенный изо рта, быстро поворачивая голову вбок.
С первого раза ушного приёма спермы Мари почувствовала нечто необычное. До этого она смаковала мужской оргазм зрением, вкусом, запахом и его горячими касаниями. Но теперь она впервые ощутила его на слух – громкие ритмические выплески семени. Этот ритм, сопровождаемый протеканием в глотку, представился ей ритмом Вселенной, соло бога на ушном барабане.
И вот через месяц во время очередного 69 с новым любовником, у которого Мари ещё не научилась распознавать приближавшийся оргазм, она не успела перенаправить семяизвержение в ухо, так что первый выплеск попал ей в рот. Мари вдруг почувствовала восхитительный вкус, который она из-за болезни перестала ощущать, и к тому же она с былой легкостью проглотила первую большую каплю.
С тех пор, вслушиваясь в звуки оргазма, Мари разделяла мужское семяизвержение на первую каплю, которую она направляла в рот, а остальные капли пульсировали свой романс ей в ухо.
Для усиления своего наслаждения, Мари смаковала первую каплю и держала её во рту, проглатывала её лишь с последней каплей, устремившейся в ухо.
Так Мари вкушала и слушала куранты оргазма, которые обычно исчислялись количеством секунд счастья: от пяти до семи.
Созданные друг для друга
В двадцать четыре года у Джона ещё не было женщины. То есть формально у него было уже несколько, но он не считал случившиеся приключения как достойные именоваться любовными, и в этом была своя железная логика, из-за, так сказать, смягчённых и быстротекущих обстоятельств.
Другими словами, у Джона происходило скоростное, или как это называется по-научному, преждевременное семяизвержение. Но слово “преждевременное” – это слишком протяжённое понятие – семяизвержение у него было молниеносным. Когда женщина раздвигала для него ноги, он успевал вставить в скользкое влагалище лишь головку вялого члена и тотчас же в нахлынувшем оргазме выстреливал семя. Точнее, не тот час, а в ту же секунду.
После этого член его становился вообще бесхребетным, и на этом любовь кончалась.
Неопытные девушки испытывали недоумение, а опытные переживали острое разочарование. Стоит ли говорить, что женщины, познав Джона, больше не хотели его знать.
Джон страдал, мучился, стал избегать женщин и занимался онанизмом, влюбившись в интернетную порнографию. К врачам он не обращался – в этой области он врачам не доверял да и стеснялся признаться в своей немощи.
Больше всего Джона удручало, что он никогда не женится и что у него не будет сына, которого он будет учить разным мужским делам. Джон не знал своего беглого отца и мечтал продемонстрировать на собственном сыне, каким должен быть настоящий отец. А стать отцом Джон хотел, как это ни смешно – с детства.
Приятель Джона по имени Тод был неотразимым ёбарем. Во всяком случае, о нём ходили такие слухи. Тод и Джон, друзья с детства, жили в одном доме, ходили в одну и ту же школу. Тод был на два года старше, и часто спасал Джона от хулиганов, которые отнимали у мальчишек деньги на ланч.
Закончив школу и колледж, они снова встретились – оказалось, что Джон и Тод работают в одной и той же фирме, но в разных зданиях. Временами они ходили вместе на ланч и вели доверительные беседы. Так, Тод несколько раз спасал Джона от интернетных девушек из восточно-европейских стран, которые охотились за деньгами доверчивых и неопытных американцев, жаждущих любви. Тод успешно отговаривал Джона от всяческих контактов с этими сиренами.
Однажды они сидели вдвоём в баре, попивая пиво. Как всегда, речь зашла о женщинах. Джон изрядно захмелел, и выболтал другу свои половые проблемы.
– Неужели ты кончаешь сразу от прикосновения хуя к пизде? – переспросил Тод.
– Да, – с грустью подтвердил Джон.
– А семени у тебя много?
– Очень. А что толку?
– Не огорчайся, – подбодрил его Тод – нет худа без добра, приходи на вечеринку в субботу. Ситуация будет как раз для тебя.
– Поясни, – оживился Джон.
– Там будет одна женщина и трое парней: я, ты и Вик, мой друг из колледжа.
– И что мы втроём с одной будем делать? – спросил Джон, не веря счастью, которое может с ним случиться, если жизнь хоть как-то походит на его любимую порнографию, когда одну женщину ублажают несколько мужчин. Наслаждаясь этим зрелищем на мониторе, Джон представлял, что в такой ситуации он бы не чувствовал себя виноватым перед женщиной, видя как ему помогают другие мужчины.
– Она не хочет одного, ей подавай несколько, – подтвердил Тод.
Девушку звали Дженни, и она пришла в отель, когда Тод, Вик и Джон уже ждали её в одних трусиках, посматривая телевизор.
Дженни вошла в комнату и сразу стала раздеваться. Тод ей помогал, целуя в шею.
Договорились, что именно Джон будет первым. То есть ему было предоставлено право первой – нет, не ночи, а секунды.
Всё произошло, как прежде – стоило ему приставить головку члена к влажному преддверию влагалища, услужливо распахнутого пальцами Дженни, как Джон выстрелил в глубину обильными пятью порциями.
Джени это восприняла с улыбкой, без всякой обозлённости.
Тод, слегка оттолкнул замешкавшегося между ног Джона, устроился на его место и медленно углубил в суть Дженни свой твердый и длинный хуй. Женщина явно обрадовалась и направила хуй Вика себе в рот.
Джон вспомнил о задании, которое ему дал Джон – записать на видео действо да так, чтобы в кадр попали не только половые органы, но и лица, в особенности Дженни. Наконец, Тод уступил место Вику, и сам стал продолжать запись.
Тод всегда записывал на видео все свои постельные приключения с тех пор, когда он это сделал впервые лишь для того, чтобы потом посмаковать приключение. Но это оказалось исключительно предусмотрительным и важным.
В тот раз он с Виком взяли девицу на диско. Брать её было легко, потому что она наелась экстази. Девица предлагала таблетки и Тоду с Виком, но они отказались. У неё дома, куда она их пригласила, Тод установил iphone в нужном месте и заснял их прекрасное приключение, в процессе которого девица громко благодарила бога за счастье, и командовала куда, в каком ритме и в какой позе следует мужчинам засовывать и вытаскивать.
Через день эта девушка пошла в полицию и заявила, что её изнасиловали. Тода и Вика арестовали и отпустили с подпиской о невыезде. Тод предоставил суду видео, из которого стало очевидно, что никакого изнасилования не было, а всё происходило добровольно. Судья и присяжные насладились просмотром, и судья прекратила дело. Женщина-судья вызвала к себе в кабинет “изнасилованную” и прошипела:
– Неблагодарная сука, тебе повезло, что парни не подали на тебя в суд за клевету, Но я думаю, что 20 тысяч, которые тебе придётся заплатить за судебные издержки, научат тебя, как надо ценить благосклонную судьбу. И не вздумай зарабатывать эти деньги проституцией – уж тогда я тебя точно посажу и по максимуму.
С тех пор Тод всегда записывал совокупления на видео и копию посылал обработанной женщине, чтобы та не только могла мастурбировать на собственную красоту, но и чтобы она поняла, что если ей взбредёт в голову предъявлять какие-либо обвинения, то видео докажет её активную добровольность. Так что претензий с тех пор не было ни разу, но зато женщины не раз просили новых свиданий.
Копию видео Тод посылал и Дженни, на всякий случай, хотя она сама просила, чтобы всё записывали в деталях и дали ей копию.
Каково же было удивление Джона, Тода и Вика, когда на их шестую встречу с Дженни она объявила, что беременна.
Она сказала, что, кроме их троих, у неё за это время никого не было и что она хочет иметь ребёнка, так что после родов они должны будут сделать тест на отцовство.
Слышать об аборте она не желала и тем более о том, что, быть может, это не они. А на заявление Вика, что он отказывается делать тест, Дженни спокойно разъяснила:
– Ребята, что вы хотите – мир, и продолжать встречаться со мной до родов и после? или вы хотите войну, когда мы с вами встретимся только после рождения ребёнка, в суде, где я предъявлю видео с вашими телами и лицами. И тогда суд обяжет вас сделать тест. А тот, кто окажется отцом будет платить алименты.
Но если мы решим всё миром, то алиментов я требовать не стану – у меня денег достаточно.
Ребята подумали и согласились на мир.
Месяцы шли, живот Дженни рос, и это придавало особые ощущения при каждой новой встрече.
Все гадали и шутили, кто же отец ребёнка. Мужчины сделали ставки, решив, что кто бы ни выиграл, деньги пойдут на нужды ребёнка.
Дженни продала свой кондоминиум, в котором жила, и купила дом, чтобы ребёнку было просторно.
Теперь пора рассказать о Дженни подробнее.
Дженни страдала редкой болезнью. Действительно страдала, хотя болезнь не угрожала её жизни, но мешала зарождению жизни в ней, а также делала совокупления весьма болезненными, если не принимать специальных мер. Дело в том, что у Дженни не работали железы, увлажняющие влагалище. Даже при наивысшем возбуждении, даже после оргазма, влагалище оставалось сухим.
Что осложняло ситуацию, так это резкое отторжение влагалищем всех лубрикантов. Даже чужая слюна тоже вызывала во влагалище аллергическую реакцию, которая делала совокупление практически невыносимым.