Марк Иванов
Слепые чувства
Дима
СВЦ №1; действующие лица: Петя, Олег; возраст Димы: 8 лет.
Весь класс нещадно пилил своим взглядом невысокого мальчика в поношенной одежде со второго или даже третьего плеча, сжимающего в руках квадратный портфель советского образца. Ему было настолько некомфортно смотреть сразу в двадцать пар глаз, что он невольно всё сильнее и сильнее прижимался спиной к доске, стараясь отвлечься на любой, даже самый ничтожный триггер внимания, будь то шуршание занавесок, медленно падающая за окном листва или еле слышное гудение батарей. Гробовую тишину нарушала лишь наигранно-живая речь учительницы:
– Второй В! Навострили свои ушки и слушаем меня! Сегодня у нас внезапное пополнение состава! В нашем классе стало на одного человека больше! Знакомьтесь, Дима Воробьёв! Он совсем недавно переехал в наш город из деревни, и я надеюсь, что вы все станете для него хорошими друзьями. Дима, добро пожаловать в наш дружный коллектив! Садись рядом с Аней – четвёртая парта на втором ряду.
Медленным шагом он прошёл мимо своих новых одноклассников, которые, бесцеремонно оборачиваясь ему вслед, будто пытались разглядеть каждую петельку на его вязаном свитере. Усаживаясь за четвёртую парту, Дима положил портфель на свою половину стола и посмотрел на девочку, которой было суждено стать его соседкой по парте. Глядя в два голубых омута её глаз, он тут же захотел познакомиться и подружиться с ней. Не задумываясь ни на секунду, Дима спросил уверенным голосом:
– Привет, а ты крещёная?
В ответ взгляд девочки стал смущенным и непонимающим, а позади него прокатился лёгкий смешок, вызвавший незамедлительную реакцию учительницы:
– Костя! Максим! Урок уже начался! Помните наш уговор? Вы сидите вместе до первого замечания!
Голоса позади Дими затихли или, вернее сказать, перешли на неразличимый шёпот.
– Так что, – вновь спросил он у Ани, – ты крещёная?
– Нет… – испуганно пролепетала она в ответ.
– Жаль… – несмотря на горячие наставления его бабушки «не общаться с некрещёными дураками», Дима всё-таки решил продолжить разговор, – Меня зовут Дима…
– Дима! – окликнула его учительница, – мы уже записываем тему урока, а у тебя даже тетрадь не открыта. Доставай быстрее!
Эти слова ударили по нему, как молния. Глаза мальчика тут же округлились от страха, а его дрожащие руки потянулись к металлическому замку портфеля. Судорожно перебирая его содержимое, Дима достал тетрадь и учебник по русскому языку, небольшой пенал с ручками и карандашами, а также… маленькую иконку. Сжав её в руках, он прошептал: «Прости меня Боже за то, что отвлёкся во время урока на разговор с некрещёной дурочкой. Обещаю, что такого больше никогда не повториться…». Аня и парни позади него без труда смогли разобрать его слова. Соседка по парте посмотрела на него ещё более изумленным взглядом, а ребята залились тихим, но вполне отчетливым смехом. Услышав это, Дима повернулся и ответил им так, как советовала его бабушка:
– Смейтесь, смейтесь, некрещёные свиньи… Я не собираюсь метать перед вами бисер.
Он ожидал, что после этих слов обидчики замолкнут и задумаются о своей грешной жизни, но в итоге они лишь рассмеялись ещё сильнее.
– Ха-ха-ха, – глаза Кости уже начали невольно слезиться, – я не могу, ты такой смешной… Макс, давай дадим ему какую-нибудь кличку…
– Батюшка? – предложил его друг.
– Да какой из него батюшка… У батюшек борода растёт, а у него… О, придумал, Святоша!
– Да-да-да… идеально.
– Можете называть меня как хотите, – Дима гордо поднял свою голову, хотя единственное, что ему хотелось в данный момент – это расплакаться, – я не боюсь пострадать за свою веру!
Раздался ещё один раскат еле сдерживаемого смеха, к которому теперь присоединились тихое хихиканье Ани.
– Когда вы все попадёте в ад, а я в рай, – всё с той же уверенностью в голосе парировал Дима, – то смеяться уже буду я. Некрещёные свиньи… вам бы всем в церковь сходить и покреститься…
– Хочешь прикол, – Костя засунул руку под ворот своей рубашки и достал оттуда небольшой крестик на синей верёвочке, – смотри! Макс, ты ведь тоже, по-моему, крещёный?
– Ага, – его друг также показал свой крестик.
После этого «хода конём» в голове Димы что-то сломалось. В его мировоззрении просто не укладывался тот факт, что православные могут вести себя ТАК. Окончательно его добили следующие слова Кости:
– И теперь, как крещёный человек, я заявляю, что никакого Бога нет и всё это сказки для маленьких детишек!
Кулаки мальчика невольно сжались, и он уже был готов броситься на него за такое богохульство, но к этому моменту Макс уже окончательно перестал сдерживаться и рассмеялся во весь голос, чем и привлёк недовольное внимание учительницы:
– Костя! Максим! Быстро расселись по углам! Воробьёв! Ты записываешь или мне подойти и проверить?
– Извините, Мария Степановна, такого больше не повториться…
Весь остаток учебного дня для Димы превратился в настоящий филиал ада на земле. На уроках всё было ещё более-менее спокойно: Костя с Максимом, которых рассадили по разным углам класса, вели себя довольно сдержанно, и лишь иногда, в моменты ослабшего внимания со стороны учительницы, в сторону Димы, под смешок Ани, змеиным шёпотом прилетали обзывательства. А вот перемены… двое обидчиков не отлипали от новенького, осаждая его своими богохульными выкриками: «Святоша!», «Никакого Бога нет!» «Покажешь, как правильно креститься?». Вначале вокруг Димы кружились лишь эти двое, но с каждой новой переменой, ведомые Костей, к хору подключалось всё больше и больше голосов. Все хотели кинуть свой камень в его огород и самоутвердиться, но мальчик держался с удивительным для его возраста мужеством. В ответ на все оскорбления он лишь тихонько шептал молитву себе под нос… Однако на последней перемене, когда против него ополчились буквально все одноклассники, а учительница вместо того, чтобы разобраться с этим безобразием просто начала делать вид, что ничего не замечает, его нервы не выдержали. Он вскочил со своего места и, стыдливо прикрыв глаза руками, бросился в туалет. Этот внезапный поворот событий шокировал абсолютно всех обидчиков, кроме Кости и Максима, которые, единственные из всего класса, продолжали ехидно улыбаться…
Когда Дима вернулся с заплаканными глазами, то все сделали вид, будто ничего и не произошло. Он молча сел на своё место и мысленно простил всех: они ведь набросились на него не со зла, а только из-за того, что это сделал Костя – непререкаемый авторитет для всего класса. Так и прошёл последний урок – Дима отринул все лишние мысли, старался внимательно слушать учительницу и не отвлекаться на шёпот из дальнего конца класса.
Однако со звонком неприятности не закончились. У его бабушки очень сильно болели колени, поэтому она не могла (или просто не хотела) прийти за ним, велев ему, уже большому мальчику, добираться до дома самостоятельно. И, разумеется, следом за ним увязались Костя с Максом. Парни, вперёд, ваш выход!
Эти двое шли прямо позади Димы, нарочно наступая ему на пятки, обстреливая его спину мелкими камушками и без перерыва кричали, как заезженная пластинка: «Святоша! Святоша! Святоша!». Люди в машинах и даже редкие прохожие старались просто не обращать внимания на эти детские «шалости», а Дима всё продолжал идти вперёд с гордо поднятой головой и шептать молитвы себе под нос, как вдруг…
Со скрипом тормозов прямо возле ребят остановилась зелёная пятёрка, из которой выскочил парень в балаклаве. За два широких прыжка он подлетел к Максиму, и, схватив парня в охапку, буквально затолкал его на заднее сидение машины, а сам сел на переднее кресло рядом с водителем. Стоило только хлопнуть двери, как двигатель машины заревел и она сорвалась с места, оставляя на асфальте чёрные следы от шин. Всё это «похищение» среди белого дня произошло буквально за пару секунд, которых Косте хватило лишь на то, чтобы выкрикнуть:
– Макс! Братан, держись! Я тебя вытащу!
Не думая ни одной лишней секунды, он буквально сорвался с места и побежал вслед за машиной.
– Мы обязательно догоним этих грешников! – приободрил его Дима, бегущий рядом с ним, – Спасём твоего друга и попадём в рай!
– И так, автор, чё нам теперь делать? – сказал Олег, крепко сжимая руль.
Спрячьте машину в какой-нибудь подворотне, но недалеко, чтобы парни могли найти её, а потом я вас вытащу.
– Ты ведь в курсе, что похищать детей – это отвратительное занятие? – сквозь зубы прошипел Петя, – это даже хуже, чем своеволие и предательство, которые учинил Олежа. Я никогда не прощу тебя за то, что ты, наплевав на все наши уговоры, решил слепо следовать своим личным целям… И что из этого вышло в итоге?
– Заткнись. Вся эта война и ваши идеи были ещё тем собачьим дерьмом, и да, ты прав, мне наплевать на них. Я пошёл на эту сделку лишь потому, что мне хотелось как можно быстрее покончить с Костей.
– Да как ты только смеешь открывать свой поганый рот! – Петя вскипел, а его глаза налились яростью, – я потерял на этой войне буквально ВСЁ, а ты… получай!
Он с силой толкнул Олега в плечо, отчего тот дёрнул руль и машина резко выскочила на встречку. Им несказанно «повезло» с тем, что там не было других автомобилей и, проскочив через левую полосу, их пятерка вылетела на тротуар и врезалась в фонарный столб.
Вы – два никчемных идиота. Вот надо было сейчас, прямо посреди важного задания, начать так притянуто за уши выяснять свои отношения. И, притянуто, это ещё мягко сказано… Я ведь знаю, что вы двое с самого начала искали любой малейший повод для того, чтобы сцепиться друг с другом… У вас получилось, вы довольны? Вон из этого СВЦ! Придется разбираться со всем самостоятельно, но из этого получится та ещё хрень…
Из капота машины клубами повалил чёрный дым, а водитель и его сообщник вдруг как будто растворились в воздухе, но Максим не мог заметить всей этой мистики. Во время столкновения со столбом он ударился головой, потерял сознание и, свалившись с заднего кресла, растянулся прямо на резиновых ковриках. Вокруг машины начала собираться толпа зевак, которые никак не могли разглядеть второклассника на заднем сидении, однако внезапный крик Кости заставил всех содрогнуться от ужаса:
– Там мой друг! Скорее, спасите его!
Но никто даже не шелохнулся в сторону машины – все побоялись рискнуть своими жизнями, бросаясь в Костю робкими оправданиями: «Сейчас приедет МЧС и спасёт его», «Я уже вызвала скорую», «Да нет там никакого ребёнка». Лишь Дима, отринув всякий страх, подбежал к машине, открыл её заднюю дверь и буквально выволок оттуда Макса. Глядя на этот героизм от невысокого восьмилетнего мальчика, зеваки зааплодировали и начали скандировать ему в один голос «Молодец! Молодец!», но он не обращал на них никакого внимания. Оттащив Максима как можно дальше от пятёрки, Дима проверил, бьется ли его сердце, и убедившись в его ровном ритме, в бессилии свалился на землю.
– Спасибо… – протягивая ему руку сказал Костя, – ты помог нам несмотря на все наши обзывательства. Прости… Прости за то, что издевались над тобой… Клянусь, уже завтра все забудут про «Святошу». Дима… давай дружить!
Фух, всё-таки получилось вырулить на нужный исход… А я уже начал волноваться. Правда из-за этих двух идиотов пришлось ненадолго включить ненавистного мной «кукловода»: поубавить героизм толпы и вырубить Макса, но… другого выхода ведь не было… Я прав, Читатель?
***
СВЦ №2; действующие лица: Женя, Ваня, Андрей, Аня; возраст Димы: 14 лет.
– Вороба… Сегодня ведь четверг… Как бы нам этого не хотелось, но завтра надо сходить в школу. Наше личное присутствие на этой контрольной обязательно, хоть мы и спишем её. Я не хочу докучать бате по всяким пустякам, у него и так дел по самое горло, да и ты, если честно, никогда не умел нормально пить… Уверен, что оно того стоит?
– Сегодня похоронили мою бабку, которая… – Дима вдруг осёкся и замолчал на пару секунд, уставившись в пустоту, а затем продолжил всё с тем же горячим тоном, – ай, да ну её, эту старую ведьму… Короче, я пропустил официальные поминки, и такой жест с моей стороны – явный грех и неуважение к мертвым, – после этих слов его лицо расплылось в какой-то странной кривой ухмылке, – не богоугодное дело так поступать… Костян, будь другом, дай мне одну бутылочку из твоих запасов. Вот тебе, компенсация.
Дима протянул Ломику две изрядно помятые купюры номиналом в сто рублей, но тот с лёгким движением руки оттолкнул его ладонь назад и сказал:
– Вот ещё, буду я своим друзьям водяру продавать… Жучара! – с другого конца гаража послышались недовольные звуки разбуженного человека, – будь другом, сходи за бутылочкой.
– Костян, я тебя не понимаю… – пробормотал Олег, – то ты говоришь: «Никакого бухла по будням», то: «Сходи за бутылкой». Определись уже…
– Это не для нас, а для Воробы.
– Чё? – Возмутился Крыса, пристроившийся к верстаку и вырезающий из дерева копию ножа из CS: GO, – целая бутылка в одну харю? Прямо накануне контрольной?
– Ничего, ему сегодня… можно, – Костя посмотрел в глаза Воробе и добавил, – хз, что там у тебя с твоей бабкой, да и, если честно, мне всё равно. Мы ведь дружим не из-за того, что можем доверить друг другу свои тёмные секреты, а как раз наоборот – в этом гараже так удобно убегать от проблем прошлого… Хотя… никто из вас троих, наверное, так и не поймёт смысл этих слов… Может быть это даже к лучшему… – он принял стеклянный пузырь из рук Олега и протянул его Диме, – держи… Думаю уговаривать тебя остаться с нами нет никакого смысла…
– Да, ты прав, это даже не входило в мои планы на вечер. Ладно, пацаны, удачи… Пойду немного прогуляюсь…
***
– Вау…
Женя широко раскрытыми глазами разглядывала со вкусом украшенную комнату, хозяйка которой сегодня утром уехала вместе со своими родителями на ночёвку в деревню: она ощупала руками искусственные иголки небольшой ёлочки, стоявшей вместе с вполне живыми цветами на подоконнике; свет мерцающей гирлянды, растянутой вдоль одной из стен, отражался в её зрачках, скачущих с одной фотографии на другую. На столе, в достаточно дешевых, но вполне эстетичных рамках красовались те самые фото, которые есть у каждого, кто вырос в эпоху повсеместного распространения фотошопа. За символическую плату со стороны родителей их ребёнок мог стать абсолютно кем угодно, однако мальчики почему-то раз за разом выбирали для себя роль военного или спасателя, а девочки редко когда вылезали из пышных нарядов принцесс (и лишь ваш покорный слуга почему-то захотел стать астрономом, но я говорю это строжайшему по секрету и об этом факте в моей биографии ни в коем случае не должен узнать кто-то, кроме нас с Тобой).
Прямо на противоположной стене от той, к которой был приставлен письменный стол, был обустроен небольшой коллаж из фотографий без рамок, украшенный ещё одной гирляндой и мишурой. Со снимков улыбались или просто дурачились девочки лет четырнадцати. В каждом их жесте, в каждой весёлой гримасе читалось лишь одно – дружба, и Женя не могла смотреть на них без ответной улыбки.
Ну а самая драгоценная фотография была приклеена к зеркалу небольшого столика, на котором в хаотичном порядке была разбросана косметика (я тут загуглил… эта штука называется «Трюмо». + 1 бесполезный факт в Твою копилку). Подойдя к ней, Женя с умилением посмотрела в глаза смеющийся женщины и улыбающегося мужчины между которыми, сверкая своим жизнерадостным взглядом, пристроилась тринадцатилетняя Аня. Фотография была сделана на фоне живописного горного пейзажа и от неё буквально веяло беззаботным отдыхом с семьёй.
– А теперь давайте сравним это с моей комнатой, или, вернее сказать, с моей каморкой или даже конурой, – Женя посмотрела на Аню, которая сидела на кровати в успокаивающих объятиях Андрея, и от её разбитого вида ей вновь стало немного не по себе, – Аня… Извини… После всего того, что случилось, Тебе, наверное, очень тяжело возвращаться… сюда…
– Ничего… – ответила она, сжимая Роджера и смотря куда-то в пустоту, – я… справлюсь…
– Воспоминания… штука опасная, – сказал Ваня, который старался вести себя аккуратно и стоять на максимальном расстояние от всех хрупких вещей, – помнишь, что нужно делать, если опять начнётся приступ?
– Да… Помню… Ещё раз спасибо за то, что научил меня справляться с… этим, и за очень вкусное мороженное, – Аня положила голову на плечи Андрея и закрыла свои глаза, утомившись от нервного изнеможения.
– Ну всё, вымотали бедную девочку своими разговорами, – Женя перешла на шёпот и подошла к окну, – слушай… Ваня… я ведь не ослышалась? Аня сказала тебе «спасибо»?
– Я тоже не ослышался? – с улыбкой ответил он, – ты назвала меня по имени, а не «Царьком» или «Наполеончиком».
– Ну так ты сейчас не сидишь на своём троне… Хочешь, чтобы я придумала тебе новую кличку? Это я могу, с фантазией у меня проблем нет. Знаешь, как звали моего персонажа в ДнД? Янввуз, гордый варвар с двумя «В» в имени. Вообще, это сокращение от «Я надеру вам всем, ублюдкам, зад».
– М-да… – шёпотом добавил Андрей, гладя по голове тихонько посапывающую Аню, – те самые знаменитые братья: варвар Янввуз и бард Кирилл, которые вместо того, чтобы спасать деревню от гоблинов продали всех её жителей в рабство… А на вырученные деньги они купили боевого слона, на котором и въехали в логово главного злодея…
– Ага, славные были времена, – пробормотала Женя себе под нос и резко сменила тему, – так что, Ваня, как мне тебя называть?
– Просто «Хороший парень» не прокатит? – шутливо поинтересовался он.
– А ты заслужил такую кличку?
– Вот поэтому я и спрашиваю, – Ваня пожал плечами и добавил куда более серьёзным тоном, – знаешь, я даже рад, что ты убила меня и освободила от всей этой ноши «царька». Серьёзно, большое спасибо за это. И… извини за то, что пытался обвести тебя вокруг пальца. Будь уверена, я усвоил этот горький урок.
– Вот как… – Женя посмотрела ему в глаза и о чём-то задумалась, однако из этих размышлений её быстро вырвался приглушенный крик с улицы.
Она открыла окно, и этот крик превратился в настоящие пьяные вопли, которые разбудили Аню:
– …не приидет к тебе зло и рана не приближится к телеси твоему, яко… яко… забыл! Давай, ударь теперь меня за это своей плёткой! Да! Ведь это всё идёт от мерзкого влияния этого бесёныша Кости! Именно из-за него я стал таким злым, а не из-за тебя, старая церковная ведьма!
– Ладно, пойду уложу этого Воробу… – сказала Женя, забираясь на подоконник, – Ваня, будь добр, вызови полицию и скажи им, что тут «какой-то пьяный хулиган не даёт людям спать».
– Окей, – ответил он, – только… ты выйдешь прямо в окно?
– А что, – Женя высунулась наружу и осмотрелась, – тут ведь всего лишь второй этаж, да и по этой трубе можно не только спуститься, но ещё и забраться назад.
– Тебе виднее, – сказал Ваня, прикладывая телефон к уху, – ало, полиция… здравствуйте…
Тем временем Ворба начинал орать всё громче и громче:
– Давай, мёртвая старуха, попробуй теперь включить мне свои «умные» проповеди или отправить на исповедь к своему обожаемому батюшке! Ведь, по твоим словам, он любит нас, детей, прямо как Иисус! Только вот не думаю, что старина Иисус одобрил бы такую любовь. Но вам, церковным ведьмам и сумасшедшим мамашам, было всё равно на наши жалобы! Даже наоборот, вы называли всё это смертным грехом и клеветой на «святого человека», выставляя в итоге крайними нас, ваших же детей! Ой, да ну вас всех, – Дима отхлебнул из почти опустевшей бутылки и продолжил свой диалог с пустотой, – А ведь если подумать… Иисус был довольно неплохим парнем. По крайней мере, в отличие от вас всех, он не заставлял верить в себя насильно. Да… Иисус – свой пацан, и он обязательно отправит вас всех, в адское пламя… Как там было? «Дом мой домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников». Сжечь бы всю вашу шарашкину контору дотла… А что, это идея…
Он уже было повернулся на восток, в сторону церкви, однако внезапный удар в глаз, прилетевшая буквально из ниоткуда, заставила его упасть, а изрядно побитый целой бутылкой водки организм не нашёл в себе сил подняться. Ваня, полиция уже едет?
– Обещали приехать и разобраться, но сам знаешь как у нас всё работает…
Ага… Ладно, молодцы, дальше они разберутся сами. Хорошо сработали… в отличие от тех двух идиотов.
***
– Ну чё, Вороба, как погулял? – Костя, шагнувший внутрь пропахшей всеми возможными запахами клетки местного отделения полиции, тряс за плечо своего друга, – предупреждал ведь… Эх, пришлось из-за тебя пропустить контрольную и напрячь батю… Но ничего, сейчас ты уже на свободе, и никаких последствий этот привод за собой не повлечёт. А чё это у тебя с лицом? – Дима повернулся на другой бок, позволяя Ломику во всех красках разглядеть фингал на своём лице, – даже подраться успел? Ну ни фига ты даёшь! Если хочешь, мы можем найти тех, кто это сделал? Ладно, братан, давай поднимайся, а то тут жутко воняет… Пойдём лучше опохмелимся.