Марк Иванов
Слепые чувства
День 4
Приятная эйфория мирного сонного плена быстро сменилась ужасным осознанием реальности – на сегодня он раб одной очень активной пионерки, которая не поленится пристроить его к любой, даже самой тяжёлой работе. Однако Олег не злился и даже не ворчал – ему просто было немного обидно за то, что эта «сделка с дьяволом» не принесла никаких плодов, впрочем, ничем хорошим такие сделки никогда не заканчивались…
Он открыл глаза и посмотрел на первый этаж своей кровати, где спал его личный Брут, но Лёхи там не было. При этом, оба Толика ещё нежились в постели и читали свежий номер журнала «Ровесник». Заметив краем глаза шевеление на соседней кровати, Высокий Толик, спавший наверху, сказал:
– Что-то ты рано сегодня… До официального подъема ещё час…
– Ещё час? – удивился Олег, – получается, если мы заснули в одиннадцать, то я спал… восемь часов?
– Ну да. Дневная норма. А почему это тебя так удивило?
– Просто… – он вспомнил свои бесконечные ночные попойки и беспокойные пять часов сна в пьяном угаре. Теперь всё это казалось ему диким, чуждым и далёким, – Не важно. Лучше скажите, где этот предатель? Испугался моей расправы и сбежал, поджав хвост?
– К нему, вроде, брат приехал. До обеда его освободили от дежурства…
– Что ещё за дежурство?
– А-а-а… мы уже и забыли, что ты всего четыре дня в лагере… Короче, наш отряд сегодня дежурит. Ну знаешь, расставить еду в столовой, подмести площадь, помочь где попросят.
– Час от часу не легче… Мало того, что у Али в рабстве, так ещё и лагерь заявил на меня свои права…
– Крепись, чего ещё могу сказать… Если ты уже встал, то советую пойти умыться, пока девчонок не набежало.
– Ага, но, думаю, это вряд ли мне поможет…
***
Перед линейкой вожатый собрал их в одну кучку на небольшую планёрку:
– Первый отряд, если вы вдруг забыли, то напоминаю – мы сегодня дежурим. И так, для начала давайте распределимся по парам, которые будут накрывать сегодня в столовой. Кто идёт на завтрак?
– Давайте, как всегда мы с Леной, – сказала Аля.
Лена бросила короткий взгляд на Олега, будто хотела дать ему какой-то знак, но в итоге девушка утвердительно кивнула головой.
– Хорошо, – сказал вожатый, – обед? Толики?
– Да, – синхронно ответили они.
– Ладно, тогда полдником и сонником займутся Катя с Дашей, а на Олеге и Лёше будет ужин. Думаю, к этому времени его брат уедет, и он освободится. Так, с этим вроде определились… Аля, к тебе уже подходил кто-нибудь с поручениями на сегодня?
– Ага, но Олег обещал мне вчера со всем помочь, – она мило подмигнула, но ему почему-то стало от этого не по себе.
– Окей, тогда все, кроме Али и Олега – после завтрака берём инвентарь и приводим площадь и тропинки в порядок. Толики, вам отдельное задание: надо расставить назад скамейки после вчерашней дискотеки. Так, вроде всё сказал… Аля и Лена – марш в столовую, а остальные – на линейку.
Все три дня Олегу не давали покоя флаги: если с двумя из них всё было более-менее понятно: флаг СССР и Эмблема лагеря, то вот третий, с большой цифрой, менялся каждый день. В его голове всё сложилось, лишь сегодня, когда подняли флаг с номером «1». Видимо он служил вечным напоминанием для взрослых, чтобы они знали, какой отряд сегодня не имеет никакого права отказать им в помощи.
Идя на завтрак, Олег понял, что всё не так уж и плохо: даже если бы он не «продал свою душу» Але, то всё равно был бы занят большую часть сегодняшнего дня. Да и перспектива немного поработать на благо их маленького общества вызывало у него внутри приятное чувство значимости, которое он редко когда испытывал до этого… «Ха, и в кого меня превратил этот коммунизм в миниатюре?», – шепнул он себе под нос, усаживаясь за стол.
– И так, Олежа, у меня на тебя большие планы, – набросилась на него Аля, – Во-первых, начальник лагеря попросил притащить в свой кабинет новую столешницу, который он купил во время своей последней поездки в город. Ещё о помощи просила Анна Николаевна, это наша библиотекарша, если ты не знал. Малышня вчера разворотила всю нашу коллекцию «Юного Техника», а у бедной женщины и без этого дел по горло. Надо разобрать все журналы по номерам и сложить их на законное место.
– Надеюсь это всё? – с каждой новой просьбой активной пионерки Олега всё сильнее и сильнее прижимало к столу.
– Нет. Ещё Степан Борисович просил найти для него, цитирую: «Какого-нибудь бойкого пионера с сильными руками». Вечером, когда спадет жара, малышня пойдёт на пляж, и ему надо проверить буйки, а для этого нужен хороший гребец. Подойди к нему после полдника. Думаю, этих трёх дел тебе хватит за глаза…
– Ну и ну, Алечка, – сказала Даша, – загрузила же ты его.
– Он прекрасно знал на что идёт…
– Ты права, – сказал Олег, допивая своё какао, – Аль, скажи, тебя такими поручениями каждый день мучают?
– Да по-разному всегда…
– И ты всегда соглашаешься, даже если тебе очень тяжело?
– А как я могу отказать, если кто-то во мне нуждается? Тем более я же не всё сама делаю, те же Толики, например, всегда помогут, когда нужно таскать что-то тяжёлое.
– Ты, конечно, молодец, что всегда приходишь людям на помощь, – Олег сложил пустые тарелки и встал, – но иногда нужно уметь сказать людям «нет», а то рано или поздно они сядут тебе на шею… – он сделал паузу и с грустью добавил, – по своему опыту знаю… Ладно, дела не ждут! Пожелайте мне удачи! Надеюсь, я не умру!
– Смотри аккуратнее, – сказала Катя, – пока дети будут на пляже, мы будем смотреть кино! Постарайся выжить, чтобы нам не скучно было.
В ответ Олег, под звонкий смех девочек, сделал серьёзное лицо, покрыл свою голову левой рукой, а правой отдал честь. Когда он уже почти вышел из столовой, Аля вдруг сорвалась с места и побежала вслед за ним, крича:
– Стой! Куда пошёл с таким важным видом?! Ты ведь даже не знаешь, куда идти! Лена, будь добра, убери мои тарелки.
***
– А-га, – протянул Олег, почёсывая затылок, – я правильно тебя понял? Мне надо одному перетащить эту фигню… нет, вернее будет сказать эту ОГРОМНУЮ ДСП плиту, на второй этаж в кабинет начальника лагеря?
– Да.
– И никто из нашего отряда мне не поможет?
– Да. Все мальчики заняты своими делами.
Он с широко раскрытыми глазами смотрел на тёмно-коричневую ДСПшную столешницу, не меньше четырёх метров в длину. За такими столами начальство обычно собираются на деловые совещания, чтобы обсудить насущные вопросы.
– Слушай, Аля. Я надеюсь, ты понимаешь, что в одиночку я здесь только спину сорву…
– Понимаю, но я не всемогущая… Второй и третий отряд, под шефством физрука, сейчас играют в футбол. Может малышня согласится тебе помочь? Ладно, постарайся управиться до обеда, а я пойду по своим делам.
– Чего? Ты так просто меня бросишь?
– Да. Хоть Леопольд и кактус, но ему тоже иногда надо пить. Извини.
Немного покрутившись вокруг столешницы, и поняв, что в одиночку её поднять невозможно, Олег вышел из главного корпуса в тёплое июньское утро и плетущемся шагом взял курс в сторону футбольного поля.
Там, галдя и крича друг на друга, гоняли мяч две команды мальчиков, а физрук, в своей фирменной красной майке, пытался хоть как-то судить этот матч, напоминавший скорее хаос. Увидев приближающегося Олега, он облегченно выдохнул и остановил игру на пять минут.
– Доброе утро, пионер!
– Здравствуйте, Степан Борисович. Я к вам по делу. Вы, наверное, в курсе про новый стол нача… – Олег вовремя вспомнил, в каком времени находится и исправился, – товарища начальника лагеря?
– А как же не в курсе… Все части этого столика я кое-как перетащил в его кабинет, а вот поднять на второй этаж столешницу не под силу даже мне.
– Вот, я как раз иду к вам по этому поводу. В нашем отряде мало пацанов, да и те заняты. Не могли бы вы отрядить мне с десяток парней со второго и третьего отряда? Одному мне эту плиту даже не сдвинуть.
– Эй, пионеры! – крикнул он пацанам, – матч завершён досрочно технической ничьёй. Сейчас мы проверим, как хорошо вы позавтракали. Шагом марш в главный корпус! Лагерь нуждается в вашей помощи.
На лицах ребят тут же показалось разочарование и… ненависть к Олегу, за то, что он пришёл с таким наглым видом и бесцеремонно прервал их матч. Ему стало не по себе от вида двадцати двенадцати-четырнадцатилетних парней, которые глядели на него исподлобья. Он сглотнул и сказал:
– Ну… до обеда ещё много времени… – Олег почему-то вспомнил свой первый день в лагере и волейбольный матч. Возможно, с помощью похожего подхода у него получится переманить детей на свою сторону, – а ещё, мне вполне хватит и десять человек. Давайте так, я предлагаю спор – сыграем в футбол. Третий отряд со мной, так как они младше, против второго отряда. Проигравшие идут тащить столешницу на второй этаж. Степан Борисович, вы согласны?
– Почему бы и нет? Только давайте не затягивать – победит тот, кто первый забьёт пять голов.
Ребята тут же повеселели и посвежели. Олег был в пионерской форме, но это было не важно, так как на его ногах были удобные кеды. Он быстро прогнал в своей голове всё, чему научился за время своих старых тренировок, и встал на позицию центрального нападающего.
Матч начался, и с первых секунд Олег понял, что при желании может загнать все пять мячей в ворота соперников за пару минут: его противники сбились в одну кучу и отказывались играть в команде. Он же, взяв на себя роль капитана, приказал своей команде рассредоточится и вместо того, чтобы бегать за мячом всем скопом, велел пасовать его друг другу. Получилось далеко не сразу – время от времени особо горячие головы срывались со своих позиций и бежали через всё поле к мячу, но уже через три минуты тот оказался в воротах второго отряда, причём Олег не имел к этому голу никакого отношения. Он решил не забивать самостоятельно, чтобы к нему не возникло лишних вопросов, и выступал скорее в роли играющего тренера. С помощью его советов и пассивной помощи, третьему отряду удалось победить через двадцать минут с счетом 5:3.
Большинство детей играют в различные игры не ради процесса, а для того, чтобы победить. После решающего гола третий отряд ещё пять минут прыгал от радости, в то время как весь второй в полном составе подлетел к физруку, отчаянно жестикулируя руками. Они пытались доказать, что матч был не честным, однако Степан Борисович довольно быстро и доходчиво объяснил, что ребята проиграли не из-за Олега, а из-за отсутствия слаженной игры между собой.
Физрук построил проигравших парами и дружным строем повёл их в главный корпус. Только в этот момент, когда Олегу наконец-то удалось отдышаться и оглядеться, он заметил Лену, которая подметала ближайшую каменную дорожку большим веником и с улыбкой смотрела на него.
С помощью могучего Степана Борисовича и десяти бойких «бойцов» затащить столешницу на второй этаж оказалось проще простого. Стол был уже практически собран и не хватало только её. Довольный и с чувством хоть и частично, но выполненного долга, Олег отправился на обед, разминая свои уставшие руки и ноги.
***
Следующей на очереди была библиотека, и тут к нему пришла неожиданная подмога: Лена оказалась свободной и предложила ему свою помощь.
– Это ты классно придумал с футболом, – сказала она по пути, – неплохой ход, чтобы мелкие тебе помогли и попутно начали уважать.
– Это я у ваших парней подсмотрел. Вы ведь похожим образом заставили нас сыграть с вами в волейбол.
– По-моему это два разных случая…
– Я бы так не сказал. Именно после волейбола я перестал смотреть на вас, как на… Думаю ты поняла.
– Ага. Не скучаешь по своим дружкам?
– Ни капли. С каждым днём в этом лагере я всё сильнее убеждаюсь в том, что они… как это правильно сказать?
– Тунеядцы и хулиганы. Собственно, нам сюда. Ты ведь здесь ещё не был?
Олег помотал головой и посмотрел на длинный одноэтажный дом, который пополам делили между собой медпункт и библиотека.
Почти всё свободное место в этом маленьком храме знаний занимали семь красных стеллажей с книгами, а его жалкие остатки были отведены под стол заведующей и картотеку. Со стен на них смотрели всё те же агитационные плакаты, призывающие пионеров беречь книги и прилежно учиться. За четыре дня, что Олег провёл в лагере, у него уже успело выработаться то самое умение, которым обладал каждый гражданин позднего Советского Союза – не замечать и проходить мимо кричащей пропаганды из каждого угла.
Сами книги же были в основном из трёх «категорий»: литература по школьной программе, настоящие «кирпичи» по Марксизму-Ленинизму и последние выпуски современных молодёжных журналов, а также отдельный стеллаж был отведен под тридцать томов Большой Советской Энциклопедии.
– Добрый день, ребята, – сказала библиотекарша, молодая женщина лет тридцати, – Лена, пришла взять ещё книжек? А ты, я так понимаю, тот самый новенький, про которого гудит весь лагерь? Меня зовут Анна Николаевна и я заведую местной библиотекой.
– А я Олег, очень приятно. Аля сказала, что вам нужна помощь с Юным Техником, вот мы и пришли на подмогу.
– Ой, как хорошо, – обрадовалась она, доставая из-под своего стола огромную картонную коробку, которая полностью скрыла за собой эту невысокую женщину, – у меня ведь совсем нет времени с этим возиться. Вот, тут все выпуски, что у нас есть – с января восемьдесят второго, по май восемьдесят девятого. Стоило мне вчера на секунду отвернуться, и третий отряд разворотил все журналы в поисках картинки «робота в человеческий рост». Всё это надо разобрать по датам и разложить на том стеллаже, – библиотекарша показала на две пустые нижние полки, – справитесь?
– Конечно, – ответил Олег, поднимая коробку, – ух ты, тяжёлая.
– Тяжелее, чем столешница? – улыбнувшись, спросила Лена.
– Столешницу я хотя бы не один тащил… Ладно, пойдём поближе к стеллажу.
– Предлагаю сделать так, – сказала она, усаживаясь на пол рядом с коробкой – ты ищешь журналы за определенный год, а я сортирую их по месяцам и ставлю на стеллаж.
– Как скажешь.
Олег взял первый попавшийся под руку выпуск, датированный февралем восемьдесят третьего, и открыл его на случайной странице. Первое, что попалось ему на глаза – броский заголовок «Мышеловка для «Тигров» и подробное устройство противотанковой мины на следующей странице.
– Если мы будем смотреть каждый журнал, то до ночи точно не управимся, – глядя на его заинтересованное лицо сказала Лена, – а я ещё кино хотела посмотреть.
– Кстати да, – ответил Олег, закрыв журнал, – что за фильм то хоть?
– Вообще, по программе партии, нам должны показывать только наши, советские фильмы и мультфильмы, но, по секрету, – она перешла на шёпот, – Егор Николаевич договорился с братом Лёши, чтобы тот привёз нам один Американский фильм! Когда все уйдут на речку, то он включит нам его на большом экране!
– Круто! А я уже думал, что придётся храпеть под Ивана Васильевича.
– Ты что, правда спишь в кино? Как так можно, когда на экране происходит столько всего нового и интересного!
– Да нет, я вообще всё кино недолюбливаю, а уж «Советскую Классику» тем более. Лучше скажи, что за фильм то будет?
– Сама не знаю, надо у Лёши спросить, как он вернётся. Вроде какая-то фантастика, а из неё я читала только Стругацких и Азимова. Кстати, советую. Думаю, тебе очень понравится.
– Разве по моему виду можно сказать, что я плотно увлекаюсь чтением?
– Знаешь, мы с тобой уже не раз убедились, что внешность бывает обманчива. Толики вот тоже не выглядят как интеллектуалы, а оба учатся на пятёрки и могут наизусть цитировать Стругацких.
– Серьёзно?
– Да, а ты думал, что такая дружба между ними возникла на пустом месте? Когда они узнали, что я тоже читала Страну Багровых Туч и Трудно Быть Богом, то не могли отстать от меня три дня, постоянно спрашивая моё мнение по каждой главе.
– И правда – с виду и не скажешь…
Диалог подошёл к своему логическому завершению и между ними повисло молчание. Олег старательно доставал из коробки журналы уже за восемьдесят шестой, периодически заглядывая в них и удивляясь содержимому, а Лена бережно ставила каждый выпуск на металлическую полку стеллажа. У неё внутри, ещё со времён завтрака, зрел один вопрос, решимость задать который появилась только сейчас.
– Олег, слушай, ты опять меня заинтересовал… На завтраке ты сказал Але, что по своему опыту знаешь, каково это не уметь сказать «нет». У тебя тогда был такой вид, что я тогда буквально почувствовала всю твою внутреннюю боль…
– Лена, Лена… – он посмотрел на белый потолок и гудящую люминесцентную лампу, – скажи, почему ты так сильно беспокоишься за меня? Чем я заслужил такое внимание с твоей стороны?
– Просто… – она перешла на шёпот, хотя их и так никто не слышал, – мы ведь пионеры… Мы должны заботиться друг о друге… Если тебе не нравится, что я лезу к тебе со своими вопросами, то просто скажи, и я отстану.
– Пионеры, значит… Знаешь, даже Аля не беспокоится обо мне так сильно, как ты. Может быть истинная причина совсем в другом?
– Не знаю… Наверное из всех только я одна поняла, какой ты человек на самом деле. Ещё в первый день, когда я вместе с Катей увидела твою татуировку, мне всё стало ясно… Позволь перефразировать свой вопрос: твои сегодняшние слова Але как-то связаны с пустотой внутри тебя?
– Лена, до чего же ты проницательная… Да, ты права. На одной из попоек я познакомился с… девицей. Между нами началась «романтика» – это я так называю постоянные выносы мозгов друг другу. Каждый пытался перетянуть одеяло на себя и заставить другого повиноваться и слушаться, а вместе нас держало лишь банальное желание… физической близости. Это был худший год в моей жизни, и я набил себе на руке живое напоминание о нем, чтобы такого больше никогда не повторилось.
– Это всё из-за того, что ты пытался заткнуть пустоту в своей душе всем, что только попадётся по под руку…
– Да, ты права… Я пытался избавиться от этой дыры всеми возможными способами, но только теперь я могу сказать с полной уверенностью, что, благодаря тебе, её больше нет.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Как бы тебе этого не хотелось, смена, а за ней и лето, закончатся и тогда наступит бесконечная зима…
– Думаю ты неправильно меня поняла, – он посмотрел прямо в её бездонные карие глаза и сказал с лёгким придыханием, – именно ты стала тем, что уничтожило эту пустоту…
– Олег… что ты… – её щёки вдруг начали краснеть.
– О! Молодцы, быстро управились! – к ним подошла библиотекарша, которая забрала пустую коробку, – спасибо вам за помощь.
Они были настолько поглощены этим душевным разговором, что даже не заметили, как расставили все журналы в нужном порядке.
– Извини, мне нужно отойти, – странным тоном сказала Лена, буквально выбегая из библиотеки и оставляя Олега в недоумении размышлять над всем этим.
***
На полдник Лена так и не пришла – девочки сказали, что она вдруг прибежала к ним в комнату, взяла свой блокнот и начала туда что-то записывать, не обращая внимания на их расспросы. Олега всё это не на шутку напугало: всё время до ужина, плавая по реке с физруком, он раз за разом прогонял сцену в библиотеке у себя в голове. С каждым часом он лишь сильнее убеждался в том, что ему не стоило так резко вываливать на пионерку свои чувства, а когда настало время идти накрывать на стол, то Олег принял твёрдое решение поговорить с ней и расставить все точки над ё.
В столовой, впервые за весь день, он встретил Лёху, буквально сияющего от счастья.
– Вернулся, блудный сын, – они пожали друг другу руки, – пока ты там гулял со своим братом мы тут вкалывали как ненормальные. Я уже своих рук не чувствую.
– Ага, – отстранённо ответил он, оглядываясь по сторонам, – слушай, Олег, можешь подсобить?
– Ты ведь в курсе, что я этим уже весь день занимаюсь?
– Ну ещё один разок для друга. Пожалуйста!
– Ха, только из-за того, что ты попросил меня с уважением. В чем дело?
– Будь добор, накрой на ужин один. Там магнитофон сломался, и меня просили починить… Обещаю, что в долгу не останусь, и ты не пожалеешь о том, что помог.
– Ой не нравится мне всё это… Сначала какая-то американская фантастика от твоего брата, а затем сломанный магнитофон. Ладно, иди, мне не привыкать.
– Спасибо тебе большое! – Лёха буквально вылетел из столовой, оставив его один на один с почти сотней порций ужина.
Олег чудом успел разложить всё по местам до прихода голодных пионеров. Уставшие после тяжёлого дня, ребята из первого отряда безуспешно пытались расспросить Лёшу о фильме, но тот лишь многозначительно улыбался, и отвечал на все многочисленные вопросы одной фразой: «Вам понравится». Молчали лишь Лена с Олегом: они полностью погрузились в еду и изредка поглядывали друг на друга, будто незнакомые парень с девушкой в метро.
Он пытался найти хороший момент, чтобы поговорить с ней один на один, но на протяжении всего ужина и дороги в кинозал её подруги не отлипали от подозрительно молчаливой пионерки. Благо в самом зале ей удалось незаметно отколоться от остальных и сесть на заднем ряду кресел. Пока все взгляды были прикованы к Лёхе который медленной и торжественной походкой выходил на сцену, Олег незаметно подошёл к Лене.
– Ты не против, если я присяду? – спросил он.
– Садись, – она попыталась улыбнутся, но в этой улыбке было что-то не то.
Тем временем, под бурные аплодисменты и свист Кати, Лёша поклонился и сказал, встав в позу Гамлета, читающего свой монолог:
– И так, я представляю вашему вниманию киноленту, которая покорила все кинотеатры США. Эту плёнку мой достопочтенный брат доставил нам прямиком из Москвы, где её крутили на закрытых вечеринках. Надеюсь, вы умеете читать, потому что у фильма нет русской озвучки, а все диалоги переведены маленьким текстом внизу экрана. И так, прошу любить и жаловать: «Назад в Будущее»! Егор Николаевич, запускайте!
Проектор зажегся и начался тот самый фильм, который взорвал всем мозг в восьмидесятые и стал настоящей классикой в двадцать первом веке. Олег решился на разговор с Леной, пока кино окончательно не увлекло своим сюжетом вечно стремящуюся ко всему новому девушку.
– Знаешь, там, в библиотеке, мне не стоило говорить всё напрямую… Просто я не умею ходить вокруг да около, да и наш разговор разжёг внутри меня какой-то огонёк, вот я и…
– Олег, – она взяла его за руку. В тёмном зале он не заметил, да и не мог заметить, её глаза, полные отчаянья и маленькую слезу на правой щеке – давай просто помолчим и посмотрим фильм…
***
После грандиозного показа, сорвавшего целую бурю аплодисментов после титров, весь первый отряд, кроме вожатого, который ушёл по своим делам, собрался в комнате мальчиков и обсуждал увиденное.
–… это же надо такое придумать! – восхищалась Даша, – я раньше думала, что машины времени стоят на месте, и ты просто заходишь в неё, нажимаешь кнопочку и летишь в прошлое. В этом фильме же всё сложнее – сначала надо разогнаться и при этом никуда не врезаться.
– Лёх, а ты бы смог собрать такую? – спросила Катя, – возьмём «Копейку» начальника лагеря, привинтим туда машину времени и…
– Да брось ты, – ответил он, – копейка развалится, пока будет разгонятся до такой скорости.
– Да там же всего 88 километров в час.
– Не километров, а миль, – с улыбкой вставила Лена. От её недавней грусти не осталось и следа – за время фильма девушка смогла привела свои мысли в порядок, и, выходя из зала, пионерка буквально светилась от счастья, бросая радостный взгляд на Олега через каждую минуту, – мили и километры – это две разные вещи.
– И сколько тогда будет 88 миль в километрах?
– Давай посчитаем. Аля, помоги, у тебя с этим лучше, в одной миле тысяча шестьсот метров, но для удобства давайте округлим до полутора километров…
– Тогда получается, – с жаром включилась Аля, – восемьдесят восемь сложить с сорока четырьмя… 132 километра в час… а если ещё взять те сто метров на милю, которые мы откинули до этого, то выйдет чуть меньше ста сорока одного километра в час. Думаю, Лёша прав – копейка начальника лагеря развалится где-то на ста тридцати…
– Эх… – разочаровалась Даша, – жаль, что нам так и не показали будущее…
– Откуда ты знаешь? – сказал Олег, – может быть они вторую часть снимут.
– Буду надеется на это, хотя у нас её всё равно не покажут. Вы даже не представляете, как мне хочется узнать, что будет там – в новом тысячелетии. В двухтысячном году мне будет… двадцать семь лет. Наверное, у меня уже будет ребёночек, а может быть даже два. А вот ты, Лена, как думаешь, кем будешь в двухтысячном? Наверное, какой-нибудь начальницей, ты ведь знаешь очень много всего. Может быть даже в «Что? Где? Когда?» участвовать будешь…
– Наверное… – она повернулась к окну то ли для того, чтобы посмотреть на только что опустившуюся тёплую июньскую ночь, то ли для того, чтобы скрыть от всех свои истинные эмоции.
– А ты, Лёш, – продолжала Даша, – наверняка будешь каким-нибудь изобретателем, который постоит гигантского робота. Толики обязательно останутся лучшими друзьями после лагеря и будут вместе работать инженерами на каком-нибудь заводе. Аля с головой уйдёт в дела партии, Катя станет музыкантом или журналисткой – уж очень интересные она иногда рассказывает историей, а вот Олег… хоть я знаю тебя гораздо меньше остальных, но ты почему-то видишься мне военным – у тебя очень подходящий для этого характер…
– Давайте не будем заглядывать в будущее настолько далеко… – Олег вспомнил те грандиозные перемены и потрясения, на пороге которых сейчас стояла страна, – будь что будет…
– Да, ты прав… – Даша опустила голову, – просто я зарядилась фантастикой по полной и теперь мне хочется фантазировать и фантазировать без остановки.
– Кстати, этот фильм далеко не единственный подарок брата, – к всеобщему удивлению, Лёха полез в шкаф и достал оттуда лагерный магнитофон.
– Лёша! Откуда он у тебя! – встрепенулась Аля, чуя неладное.
– Алевтина, прошу не беспокоиться. Данный магнитофон получен абсолютно законным способом.
– И как же?
– Сегодня вечером он по «счастливому совпадению» сломался, и мне разрешили забрать его сюда, чтобы я мог починить его в спокойном обстановке. Собственно, сейчас он уже работает, но придут за ним только утром.
Он поставил магнитофон посреди комнаты и достал из своего кармана черную кассету.
– Не хочу хвастаться, – с пафосным видом сказал Лёша, – но мой брат работает с группой Кино и лично знает самого Виктора Цоя. Это – его новый альбом «Звезда по имени Солнце», который выйдет только в августе! Но мы можем послушать его прямо сейчас.
Он включил магнитофон, настроил громкость так, чтобы она не зашкаливала, но при этом всем в комнате было хорошо слышно, и вставил кассету стороной А. Как только вступили ударные и заиграла «Песня без Слов», все тут же затихли и не произнесли ни единого слова на протяжении сорока одной минуты, что играл альбом, а после этого ещё пару часов пели его самые знаменитые песни под Катину гитару.