Марк Иванов
Слепые чувства
Последний День
Он всё-таки настал. У каждой истории есть начало и конец… без исключения, и лето не может продолжаться бесконечно. С момента своего прибытия Олег прекрасно это понимал и знал, что через семь дней настанет время вернуться в суровую реальность. Однако теперь, когда у него есть Лена – этот маленький лучик света, который указывает путь среди бескрайней тьмы, ему уже ничего не страшно. Он по-прежнему уверен в том, что несмотря на все тяжёлые повороты, поджидающие его впереди, у этой истории обязательно будет счастливый конец.
Отъезд был назначен на 12:00, поэтому после подъёма у первого отряда оставалось ещё пару часов друг с другом, да и после этого им предстоит длинная дорога в одном автобусе. Перед завтраком Даша зашла в комнату мальчиков с небольшой записной книжкой и попросила всех оставить на девяти листах свои адреса и подписи. Олег не знал, куда его занесёт судьба сразу после отъезда, поэтому дал свой настоящий адрес из будущего.
Когда дело было сделано, девушка аккуратно вырезала из книжечки исписанные листы и раздала их по одному всем мальчикам.
– Если тебе станет грустно, – сказала она Олегу, – или ты снова собьешься с истинного пути, то посмотри на нашу фотографию и напиши любому из нас. Тут есть адрес каждого, в том числе Егора Николаевича и Лены.
– Спасибо… – он решил предупредить её о своём адресе, – только я скоро переезжаю, так что в первое время могу не отвечать. Как появится возможность – то сразу же напишу вам всем с нового адреса.
– Ничего страшного… я предупрежу вожатого и девочек.
– Даша… спасибо тебе за всё.
– Надеюсь… – в её глазах заблестели слёзы, – вы с Леной будете счастливы… – она не выдержала и, всхлипнув, резко развернулась, – встретимся на завтраке.
Линейки и зарядки сегодня не было – все прощальные слова уже были сказаны вчера, да и начальник лагеря ещё ранним утром уехал в город вместе с физруком и библиотекаршей. Сегодня ничего не должно было помешать сборам и отъезду, но завтрак был превыше всего. По случаю последнего приёма пищи повара приготовили всем небольшой сюрприз: вместо привычной каши, на столах стояли тарелки с двумя кусочками аппетитного ягодного пирога, а вместо стаканов с чаем было по маленькой бутылочке лимонада «Буратино». Этот неожиданный, но приятный сюрприз поднял настроение не только первому отряду, но и всему лагерю. Лишь Лена сидела, погрузившись в свои мысли, так и не притронувшись к еде.
– Можете забрать, я не буду свою порцию, – отвечала она на все вопросы в свой адрес, – не люблю сладкое.
Девочки начали шутить в ответ, но видя лицо Лены, полное горечи и страдания, быстро отстали от неё. Олег же просто не мог смотреть на всё это – ему было невероятно больно заглядывать в её бездонные карие глаза. Им обязательно надо поговорить, нет, вернее, ему обязательно надо убедить свою девушку в том, что у них всё будет хорошо.
Он доел уже было поднялся со своего места, чтобы уйти куда-нибудь подальше и подобрать слова к грядущему разговору, но вожатый жестом остановил его и попросил сесть назад.
– Традиции, – пояснила Аля, – как только все доедят мы дружно крикнем: «Спасибо нашим поварам за наш последний завтрак!».
Он кивнул, дав ей знак, что всё понял и начал ждать, пока мелкие, прикончат свой пирог и допьют лимонад. Наконец, по команде вожатых, все встали со своих мест и дружно крикнули заготовленную фразу: «Спасибо нашим поварам за наш последний завтрак!», впрочем, из первого отряда кричали лишь Аля с Дашей, а остальные просто открывали рот для приличия.
После завтрака настало время сборов: для начала нужно было сдать всё, что им здесь выдали и переодеться в «дорожное». За эту неделю Олег буквально сросся с пионерской формой, и она начала сидеть на нём как родная, поэтому свои старые рваные джинсы, грязную футболку и прохудившиеся кроссовки он надел с неприкрытым отвращением. Бережно, стараясь не помять своё ценное сокровище, Олег положил в передний карман джинс фотографию счастливых пионеров и листочек с адресами, а затем в последний раз посмотрел белоснежную рубашку с огненно-красным галстуком, висящую на вешалке. Он был далеко не сентиментальным человеком, а годы в компании Кости окончательно выжгли в нём эмоции и чувства, но сейчас что-то сжалось у него внутри, и к горлу подступил ком. Ему пришлось поспешно выйти из бельевого склада на жаркий июньский воздух, чтобы эмоции не взяли верх над его телом.
У Олега не было с собой никаких вещей, поэтому и собирать было нечего. Пока весь лагерь суетливо носился туда-сюда, он отчаянно искал Лену, но девушка как будто нарочно избегала его. Осознав, что ему не найти её, если она сама того не захочет, Олег сел на скамейку рядом с Лениным, вечно шагающим в светлое будущее, и в раздумьях закрыл свои глаза.
– Всё о Лене думаешь? – подсаживаясь к нему, спросил Егор Николаевич. Он тоже уже успел сдать свою форму и был в простой клетчатой рубашке и брюках, – весь лагерь шепчется о том, что происходит между вами.
– Мне всё равно, пусть думают что хотят.
– Эх… угораздило же вам под конец смены… Нет, не подумай, я не начальник лагеря и пустыми нравоучениями заниматься не буду. Сам недавно был таким, как вы. Просто любовь в вашем возрасте – это как вчерашний пионерский костёр. Помнишь, хватило лишь одной спички, чтобы он загорелся и полыхнул до самых небес. Так же и у вас двоих… Лена – девушка начитанная и умная: она прекрасно всё понимает, но даже ей не под силу сопротивляться пожару любви. Олег, я не люблю лезть со своими советами, но в данный момент ставки как-никогда высоки – жизни двух пионеров. Многое сейчас зависит лишь от тебя и твоих дальнейших действий. Наверное, ты уже сам понял, что такие рассудительные девушки, как Лена влюбляются лишь раз и на всю жизнь, поэтому, если тебе действительно хочется, чтобы она была счастлива – сделай всё, чтобы показать серьёзность своих намерений… Я знаю, что сделать это семнадцатилетнему парню будет крайне тяжело, поэтому готов предложить помощь со своей стороны.
В душе Олега что-то ёкнуло, и он с надеждой посмотрел на Егора Николаевича.
– Как думаешь, почему начальник лагеря принимал все мои инициативы, которые явно противоречили святому для него «Духу партии»? Дело в том, что мои родственники занимают далеко не последнее место в коммунистических кругах. Я знаю, что Лена живёт в Мурманске и готов помочь тебе с документами и переездом. Займемся этим, как приедем в город, а пока, – он посмотрел на часы, – до отъезда есть ещё полчаса. Один пионер из четвёртого отряда шепнул мне по секрету, что видел её на Ласточкином Гнезде.
– Егор Николаевич… – Олег горячо пожал ему руку, – спасибо вам большое.
– Брось. Для меня это и правда сущий пустяк. Ваше счастье важнее всего. Давай беги и развей радостной вестью её вечный пессимизм.
– Да… – ответил он, вскакивая со скамейки, – ещё раз спасибо!
***
– Эй… ты чего стоишь так близко к краю?
Сильный боковой ветер, дувший на открытом месте, развевал волосы девушки и прижал длинную юбку её летнего платья в крупный белый горошек к левой ноге. Она стояла у самого обрыва, гордо подняв голову и смотря на далёкий берег у горизонта. Ласточки кружили вокруг неё с пронзительным писком.
– Лена… – мягко сказал ей Олег, – прошу, отойди, а то ещё упадёшь нечаянно.
В ответ на его слова девушка развернулась, и ему тут же бросилась в глаза нездоровая бледность на её лице. Они смотрели друг другу в глаза, и она наконец-то заговорила медленным и тихим голосом:
– Пожалуйста, подойди и поцелуй меня.
– Я поцелую тебя, только давай ты сначала подойдёшь ко мне?
– Олег… я прошу тебя.
У него было всего три различных варианта: продолжать настаивать на том, чтобы она отошла от края, забрать её оттуда силой или повиноваться и найти момент, чтобы отвести девушку от обрыва. Остановившись на третьем, Олег осторожно подошёл к ней и поцеловал. Её губы показались ему какими-то холодными, а прикосновение левой руки ледяным, но Лена не хотела останавливаться и наслаждалась каждым мгновением…
– Спасибо… – сказал она, когда в её лёгких кончился воздух, – спасибо тебе за то, что до ты сих пор любишь меня.
– Лена, я буду любить тебя всегда и ради нашей любви готов пойти на всё, даже прямо после смены переехать в Мурманск. Егор Николаевич сказал, что у него есть…
– Егор Николаевич? – она улыбнулась, – я знаю, кто такой наш вожатый на самом деле, но, боюсь, тут бессилен даже он…
– Что ты имеешь ввиду?
– Это моя тайна, которую в этом лагере узнаешь только ты. Два года назад, во время бесконечной ночи, я всё-таки решилась выйти на улицу по делам… Однако все мои планы испортил один пьяный наркоман, которого я встретила на безлюдной улице. Уйти от него живой мне удалось лишь благодаря… да, именно, благодаря лишь чуду, а этого ублюдка скоро нашли и жестоко… очень жестоко наказали. Но он оставил мне прощальный «подарок» – эту новую заморскую инфекцию из трёх букв: ВИЧ. От неё нет никакого лекарства и в любой момент она может перейти в свою терминальную фазу. Этот вирус пробудил во мне тягу к знаниям и всему новому – мне хочется узнать как можно больше перед тем, как он убьёт меня. Сначала я надеялась на чудо, – она показала ему небольшой золотой крестик на серебряной цепочке, висевший у ней на шее, – но чудес не бывает.
– Лена… – от осознания всего того, что произошло с Леной, по щеке Олега прокатилась слеза, – я всё ещё готов…
– К чему ты готов Олег? Готов поехать вслед за умирающей пионеркой за полярный круг? А будешь ли ты по-прежнему любить меня, когда ВИЧ превратится в СПИД и я медленно начну превращаться в чудовище? Готов ли ты похоронить меня и стоять возле моей могилы? Готов ли к бесконечной ночи, которую после моей смерти тебе придется переживать в мучительном одиночестве?
– Да, – уверенно ответил он, – готов!
– Олег, Олег, – её голос ослабел ещё сильнее, а на лице появилась лёгкая усмешка – а вот я, видимо, не готова. Боже мой, хоть мне и не хочется это признавать, но наша встреча – это настоящее чудо. Родителям лишь чудом и взятками удалось выбить для меня путёвку в этот лагерь, когда началась эпидемия мне чудом удалось не заразиться и остаться здоровой, а когда приехал ты, то произошло самое большое чудо – я влюбилась, хотя после того случая и думала, что больше не смогу полюбить никого. Видимо Даша и правда была права… Олег, прошу, поцелуй меня ещё раз. Можешь быть спокоен – через губы этот вирус не передаётся.
Под пение ласточек они вновь слились в долгом поцелуе на краю обрыва.
– Олежечка, – её плотно сжатая правая рука вдруг разжалась и на траву упала какая-то пустая пластиковая баночка, – я верю, что ты готов любить меня даже на смертном одре, но я даже не могу представить то, как больно тебе будет в этот момент, – Лена сняла со своей шеи цепочку с крестиком и вложила её ему в руку, – надеюсь Бог меня простит. Прощай.
Она вдруг резко начала падать на спину. Олег крикнул и схватил её за руку, но Лена в последний момент выскользнула из его объятий и полетела вниз с тридцатиметрового обрыва. Заливаясь слезами и отчаянно крича, он чуть не бросился вслед за ней, но кто-то вдруг резко отдернул его назад.
– Чёрт, – сказал знакомый голос из его прошлого, – и правда в самый последний момент. Да ещё и таблеток наглоталась, чтоб наверняка…
– Пусти меня! – отчаянно кричал Олег, – Она наверняка выжила и её ещё можно спасти.
– Олег! Посмотри мне в глаза.
Он посмотрел в лицо незнакомца и узнал Антона – парня из его города, над которым они с Костей и остальными время от времени издевались, а позади него зияла дыра в самом пространстве.
– Лена умерла и её уже не спасти, – говорил он, сжимая в правой руке меч с чёрной-красной рукоятью – с игрой всё не так просто – через тридцать секунд она перезапустится и эти семь дней начнутся заново. От тебя требуется лишь одно – выбраться из автобуса. Пять секунд. Помни, выбраться из автобуса!
Все звуки вдруг резко затихли, лес исчез вместе с обрывом, и всё вокруг стало белым.
***
Да, что-то мы перемудрили.
– Не то слово… Я ведь с самого начала говорила… Стоп, этот разговор пойдёт в книгу?
Ага. Повествование сейчас привязано к Олегу, а так как тебе нужно провзаимодействовать с ним напрямую, то, вопреки твоему желанию, ты попадёшь на её страницы.
– Вот блин, давай переиграем пока ещё не поздно.
Уже поздно. Короче, хватит ломаться. Я ж тебя знаю и не собираюсь детально описывать твою внешность. Максимум, что узнает Читатель – тебя зовут Маша.
– Закапывай меня ещё сильнее!
Да ладно тебе, это бесполезная информация, которая ничего не даст. Вот если бы я сказал, что тебя зовут Левиафан, то это был бы взрыв мозга.
– Давай мы ещё начнём сравнивать меня с этим зализанным юмористом, ведь у нас нет других дел.
Заметь, сейчас уже ты начинаешь закапывать себя… Однако ты права, дела не ждут. Ладно, поехали, зашли и вышли – дело на пятнадцать минут.
– И почему нельзя было пойти по уже отработанному сценарию со злодеем и эпичной битвой в конце?
Потому что. Я создал этот шаблон – я его и сломал.
– Ага, только сам знаешь, куда всё пошло-поехало. Я ведь с самого начала говорила, что это пропащая затея. Во временных петлях нет ничего хорошего, да и у Олега почти получилось разобраться со всем за один подход, а не за два-три, как рассчитывал ты. Причём всё случилось именно так, как я и предсказывала: портал открылся перед самым перезапуском, который и сломал его. Теперь этот ключ бесполезен.
Да, признаю, накосячил. Да, ты была права. Довольна? Между прочим, мне ещё в Интерлюдии за «Бесконечное Лето» оправдываться! Наверное, придётся целое эссе о вдохновении и плагиате написать, но это, определённо, того стоило. Переиграем всё на ходу, нам не привыкать.
– Только давай, пожалуйста, теперь по стандартной схеме.
Решим, как добудем ключ. Кстати, чего ты там застряла?
– Олег тут бьётся в истерике и не замечает меня, а мне, хрупкой даме, его кулачище самой не разжать.
Понял, уже иду на помощь.
Плен бесконечной истерики и горечь утраты начали постепенно истощать силы Олега. Его хватка с каждой секундой ослабевала и вскоре золотой крестик с серебряной цепочкой со звоном упал на белоснежный пол.
– И куда делись все твои принципы… Ладно, крестик у меня, и мы, вроде, закончили.
Не прошло и года! Я перезапущу цикл с новыми условиями, а ты займись своей работой. Посмотрим, что из этого выйдет.
– А что насчёт Читателя? Или ты не собираешься объяснять всю эту белиберду со мной в главной роли?
А зачем? Наоборот, этот «таинственный» фрагмент лишь подкинет ещё больше деталей в наш костёр интриги. Ладно, мы и так уже затянули с этим. Три звёздочки!
***
Олег вновь оказался в душном автобусе. Все эти внезапные потрясения и перемещения через время и пространство изрядно дезориентировали его. Сейчас он хотел лишь одного – лечь в позу эмбриона и горевать о своей утрате, но тут знакомый голос прокричал ему прямо на ухо:
– А кто это тут у нас?!
Олег поднял глаза и увидел Костю.
– Пацаны, да это же наш каблучок Олежа, который променял пацанов на баб! Ты что, даже не скучал по нам? Тебе не хочется узнать, сколько дерьма мы пережили за эту неделю? Но вот мы вновь в этом автобусе, и, похоже, всё началось заново. Теперь ты и эти пионеры так легко от нас не отделаются.
От этих слов в мозгу Олега что-то щёлкнуло: «Всё началось заново». Это значит, что Лена снова жива и здорова? Это значит, что у него впереди ещё одна неделя вместе с ней? Он с силой оттолкнул от себя Костю и вылетел из автобуса. Открыв калитку, ему навстречу уже шел вожатый в компании Толиков и Али. Олег подлетел к нему, схватил за руку и прокричал с горящим взглядом:
– Лена! С ней всё в порядке? Лена здорова?
– Пионер… я тебя не понимаю… Для начала давай хотя бы познакомимся, меня зовут…
– Егор Николаевич, у вас в отряде есть пионерка по имени Лена? С ней всё хорошо?
– Какая ещё Лена? – незнакомый парень, знающий его по имени, явно поразил
вожатого, – После эпидемии в первом отряде осталось лишь шесть человек и никакой Лены среди нас нет и никогда не было.
– Простите его, он немного не в себе, – сказал из ниоткуда появившийся Антон, который схватил Олега за руку, – пойдём.
– Эй! А ты откуда здесь взялся?! – крикнул им вслед Костя.
– От верблюда, ублюдок бессердечный! Олег! Иди за мной!
Конец первой части
Часть 2 … среди бескрайней тьмы.
Глава 1 СВЦ
– Фух… Как же тут жарко… – Антон сказал это с каким-то облегчением, расстегивая свою чёрную кожаную куртку и зачерпывая руками воду из маленького родника, чтобы освежить вспотевшее лицо.
Они забрались недалеко в чащу соснового леса, к «Красному роднику», как его окрестили пионеры. Обычно здесь делали первую остановку на пути к походному лагерю, переводили дух и утоляли жажду кристально чистой ключевой водой.
Что касается Олега – он стоял в недоумении, ведь за последний час на него обрушилась целая тонна различной информации и переживаний: смерть Лены, таинственная девушка, которая забрала у него её крестик, «перезапуск» недели и встреча со старыми «друзьями». У парня не хватало сил даже на то, чтобы просто осознать всё это, а об обдумывание не могло идти и речи. Он просто смотрел на Антона. жадно поглощающего прохладную влагу, и чёрно-красную рукоятку его катаны.
– Похоже другого выхода нет… – напившись, сказал он, снимая свою куртку и бросая её на землю, – мне жаль, крошка, – Антон остался лишь в чёрных штанах и футболке того же цвета, – ну что, Олег, хоть будущий ты показался мне довольно… своеобразным парнем со своими прибамбасами, но память у меня хорошая. Я до сих пор помню всё то дерьмо, что ты сделал мне и… остальным. Поэтому дружеских рукопожатий и признаний в братской любви не жди. Возможно наше маленькое приключение в корне изменит это отношение, но пока, – он слегка вытащил свой меч из ножен, – я буду наготове и мне плевать на СВЦ.
– Чего? Может ты хотя бы объяснишься, прежде чем сыпать угрозами? Откуда ты вообще здесь взялся?
– Короче, тема такая: на большинство вопросов ты найдёшь ответ самостоятельно, а основную базу я объясню немного позже, – Антон достал из кармана своих штанов небольшие старинные часы с золотой цепочкой. Даже в восьмидесятые такой аксессуар уже давно вышел из моды, и служил, скорее, лишь сувениром или музейным экспонатом, однако часы Антона стабильно тикали и показывали точное время, – сколько он там говорил… десять минут. Ё-маё, да мы опаздываем! Короче, если хочешь получить хотя бы часть ответов, то выведи меня назад к лагерю. Нам надо занять наблюдательную позицию, где будет хорошо видно то, что происходит перед воротами. Понял?
Вскоре они спрятались за обширным кустарником, из-за которого им открывался отличный вид на главные лагерные ворота. Драма там разворачивалась нешуточная: на этот раз нос был разбит не только у Егора, но и у обоих Толиков. Один из них лежал на земле, в объятьях рыдающей Али, которая гладила его по голове и пыталась остановить кровь. Второй Толик пострадал меньше и ещё мог сражаться: он прижал к земле Воробу, который отчаянно извивался и пытался вырваться, и в один момент ему это удалось – Толик потерял равновесие, упал на асфальт, ударился головой и потерял сознание, а Диман, вырвавшись из оков, буквально влетел в физрука, который держал двух его друзей. Освободившись, Костя посмотрел на валяющихся и задыхающихся противников и крикнул так громко, что его голос эхом прокатился среди деревьев:
– Так-то лучше! Вы даже не представляете, как сильно я ждал шанса отомстить вам всем за то, что вы бросили меня и моих корешей одних в незнакомом городе. Знаете, чтобы заработать хоть немного денег, нам пришлось даже замарать руки! Ха-ха-ха, наконец-то… – он хрустнул каждым своим пальцем, – а сейчас вам всем, и даже тебе, девка, будет очень больно.
– Им надо помочь! – в отчаянье умалял Олег, тряся Антона за плечо, – У тебя ведь есть меч! Я знаю Костю – если ему не помешать, то этот сумасшедший может забить тут всех… может быть даже и до смерти, учитывая то, как он сейчас взбешён! Таким злым я его ещё никогда не видел!
– Мы не можем, по крайней мере сейчас… смотри внимательнее.
На миг ясное июньское утро стало ещё ярче и вдруг из ниоткуда появился… ещё один Костя с друзьями. Как и Антон, они были одеты в осенне-зимнюю одежду, а выражение их лиц было слегка отлично от привычного. Они смотрели на свои бойкие копии, как старший брат смотрит на младшего, когда тот собирается сделать нечто глупое и нелепое. Только что появившийся Костя взял недоумевающего себя за плечо, что-то сунул ему в карман, шепча на ушко какие-то слова, от которых у Ломика буквально загорелись глаза, а затем положил свою левую руку парню на грудь и резко ударил его по лицу правой. Крыса и Вороба сделали то же самое, и, глядя на то, как они из прошлого валяются на земле и корчатся от боли, троица исчезла также внезапно, как и появились.
Тем временем, с парнями начали творится странные вещи – если с Воробой всё ещё было более-менее в порядке, то вот тела Крысы и Кости начали медленно трансформироваться: первый худел прямо на глазах, его пальцы становились всё длиннее и длиннее, а ногти росли с невероятной скоростью и уже через минуту они начали блестеть на солнце, походя скорее на десяток острых когтей. Кожа Кости начала менять свой оттенок и становится серой и грубой, и в некоторых местах по ней натурально пошли трещины и начала осыпаться пыль. Единственное, что изменилось сразу у всех троих – это цвет зрачков, которые загорелись ярко-фиолетовыми цветом.
– Это их «фишка», – с грустью пояснил Антон, глядя на недоумевающего и растерянного Олега, – настало время объяснить тебе, что такое СВЦ. Только что сюда прибыли Костя и компания из будущего. В отличие от меня их задача была предельно простая: передать себе из прошлого свои способности, а также дать указания к действию. Затем, когда… придёт время, эти трое сделают то же самое, и в итоге петля замкнётся… Это называется СВЦ – стабильный временной цикл, впрочем других временных циклов и не бывает.
– Что? Я не понимаю…
– Обещаю, как только настанет время ты во всём разберёшься, но сейчас ещё слишком рано. Чёрт, он поднимается… Думаю тебе лучше не видеть то, что будет дальше…
Физрук, с суровым выражением лица, на котором светился свежий фингал, приближался своей широкой походкой к посеревшему Косте.
– Ну всё, пацан, ты меня разозлил! Сдерживаться я не буду!
Он со всей своей богатырской силой ударил Костю в живот, но уже через секунду грозный физрук закричал от резкой боли в разбитом кулаке, а Ломик лишь ухмыльнулся, даже не пошатнувшись от его удара.
– Теперь моя очередь.
Косте хватило одной мощной оплеухи, чтобы проломить ему голову. Крыса, тем временем, проткнул своими когтями грудь бежавшего на него Толика. От вида мёртвых тел и свежей крови, Аля пронзительно завизжала и упала в обморок, а Олег уже хотел было заорать и бросится на помощь своим друзьям, но Антон вовремя закрыл его рот своей ладонью и силой развернул спиной к лагерю.
– Смотри мне в глаза! – шептал он, – как бы мы не хотели, но против этой троицы, по крайней мере сейчас, у нас нет шансов. Парни из будущего подарили им особую силу – Зверя. Он сидит у них внутри и просыпается с выбросами адреналина, меняя их тело: кожа Кости становится каменной и непробиваемой; ногти Крысы превращаются в острейшие когти, а его тело становится ловким и быстрым; Вороба же получает острейшее зрение, молниеносную реакцию, и возможность отчетливо видеть на много километров вперёд. Сейчас они – настоящие звери, и с ними не справится не то, что мы, даже моя сестра, как бы я к ней не относился.
– Так они ведь всех там убьют! – сквозь слёзы бормотал Олег.
– Да, и ты ДОЛЖЕН перенести эту потерю.
– Но откуда у них такая сила?
– По факту её никогда и не было – она может существовать лишь внутри СВЦ, и как только этот виток подойдет к концу, то они её потеряют. Ладно, мы увидели, что нужно. Уходим.
Олег и Антон отползли подальше в чащу леса и, как только главные ворота скрылись из виду, бросились бегом к походному лагерю, подальше от отчаянных криков и злобного смеха.
***
—… нет, я не могу сидеть тут и ничего не делать! Я хорошо знаю Костю, и догадываюсь, во что он превратится, когда в его руки попадет сила, про которую ты рассказывал.
– Хочешь умереть – пожалуйста, – Антон отчаянно махал руками, пытаясь спастись от адской жары, – Сейчас ты не можешь дать им достойный ответ, но если пойдёшь со мной, то, обещаю, у тебя появится не одна такая возможность.
– А ты знаешь, что нам нужно делать? Мы сможем спасти лагерь? Там осталось очень много дорогих для меня людей.
– Вот как… – Антона явно поразил такой ответ, и он нервно поерзал на коряге, подбирая слова, – не думал, что неделя в этом… «Совёнке»… может заставить человека так сильно измениться… Боюсь, все, кто сейчас находятся в лагере умрут. Опьяненные яростью и новой силой, Костя с дружками не пощадят никого…
Олег протёр глаза, пытаясь скрыть от Антона слёзы, и прошептал:
– Мрази… Убью…
– Да, они те ещё мрази… теперь ты понял, что мы чувствовали, когда вы избивали и мучили нас до полусмерти? Ладно, давай ближе к делу. СВЦ поможет не только им, но и нам. Будущий я дал мне пару указаний, перед тем как отправить меня в прошлое. Первое: гости из будущего прибудут через десять минут после перезапуска. Второе: пионерлагерь построили здесь лишь для отвода глаз и прикрытия. В двадцати километрах по дороге, в глубокой чаще леса, есть сверхсекретная военная часть, и там, под семью печатями, хранится источник твоей силы, – он достал из своего кармана два маленьких железных ключа, – благо у нас есть ключи от этого замка. Костя с дружками, как только они закончат со своим кровавым делом, тоже отправятся туда, чтобы запастись оружием, снаряжением и прочим барахлом. Там-то у нас и появится первый шанс разобраться с ними.
– Стоп, погоди, – он внезапно вспомнил «Назад в Будущее», которое смотрел буквально пару дней назад, – тут какая-то несостыковочка. Если мы убьём их, то как тогда они смогут вернутся и передать себе силу?
– А ты внимательный… Короче, СВЦ не спасёт от смерти, и ты вполне можешь отъехать. Почему? В будущем произойдет одно ключевое событие, после которого тебе всё станет ясно, но это всё будет потом, а пока нам надо разобраться с ними, не забывая об инстинкте самосохранения.
– С радостью сделаю это. Скажи, у нас ведь получится? Ты пришёл из будущего, так что должен знать ответ на мой вопрос.
– Без понятия. И я сейчас не лукавлю. Я реально не знаю, чем кончится ваша заварушка. Да и, если честно, как-то всё равно. Просто мне велел прийти сюда я из будущего, а ему другой я из его будущего, а ему… короче ты понял. В этом вся соль СВЦ – ты отправляешься в прошлое лишь потому, что в один момент появился ты, который велел тебе это сделать.
– А как ты это проворачиваешь? У тебя есть машина времени?
– Давай введём правило – никаких вопросов. Я повторяю, тебе уже в сотый раз: в своё время ты сам всё узнаешь. Лучше займёмся более насущными делами – нам надо как-то преодолеть двадцать километров до военной части. В лагере есть какой-нибудь транспорт?
– Только копейка начальника лагеря. Всё остальное привозят раз в неделю на грузовиках, которые уезжают в тот же день. А хотя, если вспомнить, то у нас вроде был прокат велосипедов. Да, точно! В лагере есть пять старых великов, думаю на них можно доехать за час-полтора, если, конечно, ты знаешь дорогу до части.
– Дорогу то я знаю, только вот педалями крутить неохота… нам ведь ещё, скорее всего, придётся сражаться… С дороги можем и откинуться ненароком. Впрочем, альтернатив у нас нет… Костя с дружками наверняка заберут копейку, не поедут же они на велосипедах! Да и так мы приедем как раз вовремя, когда эти трое уже снимут всю охрану и заберутся вглубь части, – он достал часы и проверил время, – сколько примерно отсюда до лагеря?
– Мы с ребятами шли примерно час, но быстрым шагом вполне можно добраться минут за сорок.
– К нашему прибытию они будут вершить свою расправу уже три часа… думаю этого вполне хватит. Знать бы ещё наверняка, уехали они или нет…
– Проще простого. Если они возьмут копейку, то им придётся открыть главные ворота. Эти трое точно не станут заморачиваться и закрывать их назад. Мы даже свой гараж не запирали, когда уезжали, не то что ворота… – Олег осёкся и резко погрустнел, – безжизненного лагеря.
– Держись, – Антон положил ему руку на плечо, – я вижу, как тебе больно, но твоя смена уже закончилась. Настало время возвращаться в тяжёлую реальность, полную боли. Но несмотря ни на что, я уверен – эти пионеры навсегда останутся в твоём сердце.
Олег внезапно вспомнил про фотографию, и то, что положил её в правый карман своих джинс. Он сунул туда руку и нащупал плотную фотобумагу. Глядеть на радостно улыбающихся ему ребят без слёз у него так и не получилось.
– Это вы? – спросил Антон, – чёрт возьми, какие вы все тут… счастливые. Лично я уже давно так не улыбался… Олег, прости за то, что так огрызался на тебя поначалу. Я просто не понял, что теперь ты совсем другой человек. Пойдём, настало время для твоей мести.
***
– Ворота открыты, так что в лагере чисто. Сейчас будет самое тяжелое… Если хочешь, я могу сходить за великами один, только скажи мне, где что лежит…
– Нет, – перебил его Олег, – мы пойдём вместе.
– Тогда… вперёд. Раньше начнём, раньше закончим.
Они перешли дорогу и подошли к телам у распахнутых ворот. Вожатый, физрук, Толики и Аля – все они лежали с пятью дырами в груди и проломленной головой. При взгляде на жизнерадостную активистку, лицо которой навсегда застыло в ледяном ужасе, желудок Антона вывернуло наизнанку, а Олег с силой сжал свои кулаки, и будь его ногти хоть чуточку длиннее, то они впились бы в его кожу до крови.
На территории лагеря царила тишина, но не та, которая стояла здесь во время тихого часа, а другая – гробовая. Птицы по-прежнему пели, но в их пение уже не слышалось ничего веселого, а летняя жара из приятной превратилась в адскую. Повсюду лежали тела юных пионеров, но ни один из них не подавал признаков жизни. Осмотрев троих парней из второго отряда, Антон заметил, что на лбу у каждого есть «контрольная» рана от когтя Крысы.
Однако знакомых лиц из первого отряда на территории лагеря не было. Олег хотел продолжить поиски, но его попутчик настоял на том, что нужно выдвигаться в сторону части как можно быстрее.
– Мне через многое довелось пройти, – задумчиво добавил Антон, – но эта картина… самое ужасное зрелище, что я видел. Давай так, нам нужно немного припасов в дорогу. Покажи мне, где столовая, а сам иди за велосипедами.