Марк Иванов
Слепые чувства
Олег грозно посмотрел на него, а Катя прыснула в кулак.
– Катя! Свеча сейчас не у тебя, – сделал замечание Егор Николаевич.
– Простите.
– Ну так вот, – продолжал Смирнов, – надеюсь вы вольетесь в наш маленький коллектив как можно скорее. У меня всё.
Свеча досталась Кате. Она улыбнулась, прогоняя в памяти сегодняшний день, и сказала, глядя на сидевших рядом пацанов:
– За сегодняшний день я жалею лишь о том, что так и не смогла увидеть вашего друга, которого укачало до сумасшествия. Надеюсь, его скоро выпустят из психушки, и вы снова встретитесь! У меня всё…
Хрупкий огонек нашел свой приют в бережных руках Лены. Она посмотрела на потолок, формируя в мысль в голове, и сказала:
– Ну а я сегодня лишь ещё раз убедилась в том, что за каждым, даже самым простым на первый взгляд человеком, скрывается своя сложная история… Как уже сказал Толик: «Внешность бывает обманчивой». Иногда стоит подойти к неприятным на первый взгляд людям немного поближе, и тогда ты откроешь для себя много всего, что может в корне поменять твоё отношение к ним… У меня всё.
Очередь дошла до Олега. Лена протянула ему свечу, и он вздрогнул от мягкого прикосновения её рук. С самого начала, как только он услышал правила этой «игры», ему захотелось просто промолчать и передать свечу дальше по кругу, но тёплые слова пионеров разожгли в его груди огонь, который тлел там ещё с волейбольного матча. Он проследил за капелькой воска, которая упала ему на палец, и сказал:
– Спасибо вам за ваши слова, но, боюсь, мы не заслужили провести целую неделю в вашей компании… Несмотря на весь тот холод с нашей стороны, вы по-прежнему продолжаете улыбаться и смотреть на нас, как на своих друзей. Вы ждали, что к вам приедет свежая кровь, которая раскрасит ваши скучные будни, но приехали мы… Простите… У меня всё… парни вы будете говорить?
Все в изумлении смотрели на Олега, протягивающего свечу Воробе. Никто не ожидал от этого грубияна таких слов, наполненных тоской и болью.
– Думаю ты сказал сразу за всех троих и на этом можно закончить, – перехватил инициативу вожатый, забирая свечу из его рук, – а сейчас все на сонник, чистить зубы и спать!
***
– Ну и что ты устроил на этой свече?
Его друзья гневно смотрели на Олега, развалившегося на своей кровати. Сладкая булка с кефиром неспешно переваривались у него в животе, постепенно нагоняя сонливость.
– Только не говори, что хочешь остаться.
– А почему бы и нет? – с улыбкой ответил он, – здесь вроде не так уж и плохо, да и кормят вкусно…
– А ничё, что Костян там один? Он ведь убьет нас за то, что мы его бросили!
– С каких это пор мы из его друзей превратились в подчиненных? Объясним, что сбежать и добраться до города было невозможно, и что пришлось отсиживаться до конца смены.
– Не ищи оправданий, а просто признай, что тебе понравилось в этом концлагере.
– Вы правы, здесь довольно неплохо, да и нам не помешает небольшая разгрузка от Кости. Как-никак а я с седьмого класса тусуюсь с ним каждый день, чего уж там говорить о вас двоих.
– И чем мы будем заниматься эту неделю?
– Чилить среди людей, которые не шугаются от нас лишь от одного нашего вида. Такого ведь давно не было! Да ладно, хватит ломаться. Начальник лагеря не убежит, и в любой момент вы можете попросить его отвезти вас в город. А сейчас прошу меня извинить – я хочу спать.
Он повернулся на бок и уже через минуту захрапел, оставив свои друзей размышлять над сказанным.
День 2
Сон после тяжёлого и насыщенного дня сильно отличается от сна после бурной попойки, и этой ночью Олег убедился в этом на практике. Впервые за долгое время ему приснилась не холодная осень, а тёплый летний день. Он идёт рядом с девушкой и пытается распознать черты её лица, но его глаза будто заволокло туманом… Постепенно этот образ начал медленно растворятся в воздухе и вскоре лишь знакомый голос шептал ему на ушко: «Будь со мной до конца…»
Тихий инородный скрип заставил Олега осторожно открыть глаза. Периферийным зрением он заметил, как в открытом дверном проёме промелькнуло что-то чёрное. Стараясь не поднимать голову, парень повернул её в удобное для наблюдения положение и увидел Дашу, которая на цыпочках кралась к их кроватям в одной ночной рубашке. Её лицо расплылось в довольной улыбке, а в правой руке она крепко сжимала тюбик с зубной пастой.
Пионерка выбрала своей целью Диму Воробьёва, спящего на первом этаже под Олегом. Еле сдерживая смех, она наклонилась к нему, но как только холодный тюбик коснулся его лица, он резко открыл глаза и схватил её за руку.
– Ай! – крикнула она, – Отпусти! Больно!
– Ты что, чертовка, хотела меня пастой измазать?! – не обращая внимание на крики девушки, сказал Дима, – ты хоть понимаешь, что я такое не прощаю…
– Ой! Ну прости меня! Я не со зла! Я просто хотела пошутить! Рассмешить вас хотела… – с её глаз потекли слёзы, а голосок-флейта стал очень тихим – отпусти меня, пожалуйста… Мне очень больно руку… Прошу, Воробушек…
– Кто тебя разрешил называть меня так?! – он выходил из себя и сжал её ещё сильнее.
– Ай! Так вы сами так друг друга вчера во время матча кличили! Забыл? «Эй, Вороба, принимай!». Но если тебе это не нравиться, то я больше так не буду, обещаю. Отпусти меня, пожалуйста…
– Димас! Ты чё, совсем с дуба рухнул? – вступился за Дашу Олег, – не видишь, ей больно! Быстро отпусти!
Он разжал её руку, на которой остались красные следы от его пальцев. Шепнув что-то непонятное, девушка в слезах выбежала из их комнаты.
– Сама виновата… – буркнул Вороба ей вслед.
– У тебя вообще мозги есть?
– А сам бы как поступил в такой ситуации, – встал на защиту друга Макс, – не думаю, что ты бы стал вежливо объяснять, что она не права и тебе неприятно ходить с усами из зубной пасты. Коли уж мы решили остаться здесь, то надо хотя бы поставить себя в соответствующее положение, и Диман сделал всё правильно. Пусть знают, кто здесь батька.
– Пацаны, есть разговор.
Вся решимость Крысы тут же испарилась, как только он увидел в дверном проёме грозно смотрящих на них Толиков в одних трусах и майках. Они зашли к ним в комнату и сели на край кроватей.
– Значит так, вы, трое, слушайте меня внимательно. Несмотря на то, что мы вчера сказали вам на свече, вы по-прежнему остаётесь, простите меня за выражение, жуткими говнюками. Вот и сейчас, зачем вы довели Дашу, которая и муху обидеть не может, до слёз. И как вам не стыдно после этого?
Ответом было лишь тяжёлое молчание.
– Молчите? Выходит, всё-таки стыдно, а это значит, что ещё не всё потеряно… Вот как мы поступим: при первой же возможности вы трое извинитесь перед Дашей, а если такие случаи будут повторяться и дальше, то тогда… повторите судьбу своего дружка. Поняли?
– Да, поняли, – ответил Олег за троих.
– Отлично. До подъёма ещё полчаса, но коли вы уже полны сил и энергии, то можете потихоньку вставать, умываться и одеваться на зарядку.
– Что, какая ещё зарядка? – недовольно буркнул Макс.
– Общеукрепляющая, – выходя из их комнаты сказал Высокий Толик.
– Утром отрезвляющая, – добавил Низкий.
***
Первый отряд был в лагере на особом счету: все понимали, что почти совершеннолетние дети не будут вести себя как маленькие, поэтому Егору Николаевичу удалось пролоббировать для них ряд маленьких исключений. Хоть такая практика была «не в духе партии», но начальство пошло к нему на встречу: всё равно проверка вряд ли заглянет в такую глушь.
Вдобавок к тому, что первому отряду было разрешено не соблюдать тихий час, им также было дозволено самостоятельно заниматься спортом отдельно от других отрядов, организовывать собственные отрядные мероприятия, свободно посещать пляж и ещё ряд мелких поблажек.
Во главе с Егором, они наматывали круги по широким каменным тропинкам лагеря. Пробежка в прохладное июньское утро среди высоких сосен бодрила лучше любого кофе, а затёкшие после долгого сна мышцы постепенно начинали просыпаться и наполняться энергией.
Девочки собрались в одну кучку и о чём-то болтали. Бег нисколько не мешал их разговору и даже смеху – видимо эта часть дня уже давно стала для них привычной рутиной. А вот Олег с друзьями бежал позади всех – им был непривычен такой быстрый темп, и они были вынуждены постоянно ускоряться, чтобы нагнать своё отставание. Всё это знатно выматывало их, и после пробежки им потребовалось ещё пять минут чистой отдышки, чтобы полностью прийти в себя.
Пока вся малышня прыгала на площади, под громкие команды и свисток физрука, первый отряд рассредоточился на футбольном поле. Аля вышла в центр и начала руководить зарядкой: она показывала стандартные «Гостовские» движения, разминающие всё тело с головы до ног, а все остальные слушали её команды и повторяли за ней. Троица сначала решила не подыгрывать этому «детскому саду», но грозные взгляды Толиков уже в который раз убедили их подчиниться системе.
На протяжении всей зарядки Олег то и дело бросал косой взгляд на Дашу: она старалась улыбаться и делать вид, что с ней ничего не произошло, однако грустный взгляд и красное пятно на левом запястье буквально кричали об обратном. Он поймал себя на мысли, что ему, впервые за очень много лет, по-настоящему перед кем-то стыдно, хотя на своём веку Олег творил дела гораздо похуже, чем сегодняшнее утреннее происшествие… За одни сутки лагерю удалось пробудить в нём давно уснувшую совесть, и его это одновременно радовало и пугало.
После зарядки, когда все пошли переодеваться на линейку, Олег смог незаметно отколоться от своих друзей и выловить Дашу в коридоре первого корпуса.
– Слушай, – начал он, – эти идиоты ни за что не извинятся, так что я приношу свои извинения сразу же за нас троих…
– Ничего, – тихо сказала она, – я сама виновата. Даже не подумала о том, что вам может не понравиться мой утренний визит.
– Прекращай нести ерунду… Все вы были так добры с нами вчера, а мы вот так вам отплатили… Теперь ты поняла, почему я сказал на свече, что не заслужил ваше общество…
– Олег, ты так говоришь, будто уже смирился со своей ролью «плохого примера» для детей, но я вижу, как ты начинаешь потихоньку исправляться и становиться настоящим пионером… Ведь вчерашний ты вряд ли подошёл бы сейчас ко мне с извинениями.
– Ага, – он закатил глаза, – как говорит Аля: «Система ещё и не таких исправляла».
– Хи-хи, – она улыбнулась и вновь стала бодрой и жизнерадостной, – ладно, я побежала, мне ещё надо переодеться. Увидимся на линейке! И спасибо тебе за то, что поднял моё настроение!
***
На линейке Олег чувствовал себя максимально странно: с одной стороны на него давили взгляды друзей, а с другой – остальных пионеры. Это постоянно сбивало его с мысли и не давало сосредоточиться на внутренних переживаниях. В таком смятении он простоял до самого завтрака, а из речи начальника лагеря услышал только команду развернуться направо.
Перед приёмом пищи Олег тщательно вымыл свои руки с мылом, хотя до этого ему бы не пришла в голову даже такая мысль. Изнутри его терзал всего один вопрос: почему за одни сутки в лагере он так сильно изменился, а его друзья остались всё теми же идиотами? В чём дело? Почему у него вдруг проснулось сострадание, а у Крысы и Воробы оно продолжало спать? Почему вчера, на свече, его так резко пробило на откровенную речь?
Олег на автомате сел за своё место с краю от остальных и начал есть геркулесовую кашу. Ещё одна странность в копилку.
– Ну что, Даша, – спросил Низкий Толик, усаживаясь за стол, – эти грубияны извинились?
Судя по тому, что его открытое заявление никого не смутило, весь отряд уже был в курсе того, что произошло сегодня утром. На троицу обрушилась целая волна из осуждающих взглядов.
– Да… – сказала Даша, – вернее Олег подошёл ко мне перед линейкой и извинился за всех троих…
Теперь уже его друзья взглянули на него с открытым презрением и осуждением.
– Так не пойдёт, – сказала Аля, – хорошо, конечно, что в этой компании нашёлся хотя бы один адекватный товарищ, но извиниться должны все, без исключения.
– Да, – поддержала её Лена, – вчера вы произвели на нас впечатление хоть и закрытых, но вполне дружелюбных пионеров, и Даша, вернувшаяся от вас в слезах и со следами на руке, стала настоящим сюрпризом…
– Если вы двое не извинитесь, – вступила Катя, – то окажитесь ничем не хуже вашего дружка, а это значит, что вам уготована прямая дорога к нему в психушку.
Все эти заявления сопровождались одобрительными кивками Лёхи и суровыми взглядами Толиков. Олег смотрел то на одного своего друга, то на другого, и они оба уже постепенно подходили к точке кипения.
– Вот что мы вам предлагаем, – заключила Аля, – Егор Николаевич и начальство лагеря ещё не в курсе, поэтому у вас есть последний шанс замять утренний инцидент. Если до обеда Даша так и не получит своих заслуженных извинений, то мы будем вынуждены сообщить куда надо…
– У меня есть встречное предложение! – вскакивая, крикнул Макс, – оно касается всего вашего чертового лагеря, и Олежи подкаблучника в частности…
Стены столовой сотрясались от крайне жёсткого нелитературного высказывания. Все тут же замолкли, побросали свои ложки в тарелки и низко протянули: «у-у-у». Вожатые, во главе с физруком поднялись со своих мест и, крича что-то непонятное, пошли в сторону нарушителей, но те уже хлопнули дверью, смяв и бросив на кафельный пол свои красные галстуки.
– Идиоты… – тихо сказал Олег, – ребят, простите… мне очень стыдно за их поведение…
– И правильно, мне тоже стыдно. Скатертью дорожка, – сказал Лёха под одобрительные кивки остальных пионеров.
***
Спустя час после завтрака Егор собрал весь первый отряд на площади у памятника Ленину и объявил:
– Похоже пополнение ваших рядов прошло неудачно… Начальник лагеря и Семён Борисович сейчас отправляются в очередной рейс в город…
– Пф, – фыркнула Катя, – не очень-то и хотелось быть в одном отряде с этими типами. Нам хватит и Олега, – она по-братски похлопала его по плечу.
– Да, главное, чтобы и он не сошёл с ума, – сверкая глазами добавила Даша, – а так у нас всё очень даже красиво: четыре девочки и четыре мальчика. На завтрашних танцах у всех будет пара и никому не придётся отсиживаться в стороне!
– Ну что, Олег, – спросил у него вожатый, – твои друзья ещё не уехали и ты всё ещё можешь отправиться с ними. Или всё-таки останешься с нами?
– Кто сказал, что после всего этого они остались моими друзьями?
В ответ на его слова девушки расплылись в улыбке, парни уважительно кивнули в его сторону, а Егор пожал Олегу руку и сказал:
– Слова настоящего пионера! Ладно, давайте мы оставим утренний инцидент навсегда в прошлом.
– Да, Егор Николаевич, – сказала Аля, – наши планы на сегодня остаются в силе?
– Ага. Сейчас мы планировали поиграть в городки, затем у вас будет свободное время до ужина… кстати, Олег, у нас тут есть кружки по интересам, спроси у ребят, если интересно. Ну а после ужина, как вы и любите, мы пойдём на речку и искупаемся в тишине и покое…
– Ура! – обрадовались Даша и Катя, – Никаких мелких под ногами!
– Олег, на секунду, – вожатый отвёл его в сторону и шепнул на ухо, – во-первых, спасибо тебе за то, что не пошёл на поводу у своих друзей… Своим поступком ты знатно вырос в моих глазах. Во-вторых, думаю тебе надо переселиться к остальным мальчикам. Одному в комнате спать не положено, а у них как раз есть свободное место. А в-третьих… я знаю, что ты приехал без вещей, но можешь не переживать… денег для нашего лагеря не пожалели и плавки мы тебе выдать сможем.
Такая неожиданная щедрость обескуражила его, и у Олега не нашлось других слов, кроме как:
– Спасибо, конечно, Егор Николаевич, но… вообще-то я не умею плавать и боюсь воды…
– А загорать ты в чём будешь? В семейниках?
– Ладно, раз вы настаивайте… – этот неловкий разговор нужно было заканчивать как можно скорее.
– Хорошо, зайди ко мне после ужина. Первый отряд! – крикнул вожатый, – идём на футбольное поле играть в городки!
***
Олегу так и не удалось до конца разобраться в правилах этой игры. Единственное, что он понял – это то, что ему надо кидать палку в различные фигуры, построенные из пяти деревянных «городков». Но и этого ему хватило, чтобы получить от игры удовольствие ничуть не хуже, чем вчера на волейболе.
Они решили соревноваться в формате мальчики против девочек. Каждый бросок биты сопровождался своей уникальной реакцией: разочарованным вздохом, если она ушла в молоко; отчаянным возгласом, если та пролетела в паре сантиметров от цели и радостным криком, или визгом со стороны пионерок, если бита попала прямо в цель.
Войдя после пятой фигуры в азарт, обе команды начали подстегивать друг друга ехидными фразочками, в духе: «У… даже моя бабушка кинет лучше», «Сейчас я покажу вам всего один бесплатный урок», «Смотрите, сейчас с закрытыми глазами попаду!», «Замах на рубль, а вот удар…».
Никто и не заметил, как настало время обеда. Горн прервал игру, когда обе команды безуспешно пытались разобраться с финальной фигурой: «Письмом». Однако обед был важнее, чем дружеское соревнование, и все игроки согласились на ничью.
Голодные и измученные медленно нависшей над ними июньской жарой, все восемь пионеров плюхнулись за свой стол и начали дружно уплетать суп.
– Ну что, Олежа, – спросила Аля между делом, – скажи честно, с кем интереснее – с нами, или с твоими старыми друзьями?
– Не поймите меня неправильно, – уклончиво ответил он, – вы все так добры ко мне, и такого заряда позитивной энергии я ещё никогда не получал, но… от них я так просто отречься не могу… Всё-таки мы много лет провели вместе…
– О, а расскажи, как вы познакомились? – спросила Катя, – просто сначала я подумала, что вы вчетвером сидели в одной камере на зоне, но когда ты сказал, что…
– Откуда у тебя вообще такие мысли появляются… Кэт?
– Ой, спасибо что назвал меня так, – улыбнулась она, – а всё, что я говорю – это лишь мои предположения. Я же не настаиваю на том, что вы и правда сидели, хотя всё указывает именно на это.
– Ну… я встретил их в сложный период своей жизни…
– Ребята, – вступилась за него Лена, – не видите, что ему тяжело об этом говорить? Давайте сменим тему.
– Да, если можно, – подтвердил её слова Олег.
– Слушай, а какие у тебя планы после обеда? – спросил Лёха.
– Займусь переселением в вашу комнату, а дальше… чёрт его знает.
– Тут есть куча кружков: шашки, шахматы, радиотехника – это те, в которых состою я.
– А ещё есть кружок рисования, – добавила Даша, – и туда даже ходят мальчики, так что не подумай, что он девчачий.
– Короче ты понял, если тебе что-то нравится, то ты можешь легко найти здесь товарищей по твоему увлечению.
Олег задумался: а что ему нравится? Курить, пить пиво, лапать девчонок и шугать сверстников по подворотням? Если вспомнить, то до седьмого класса он активно занимался футболом и даже подавал кое-какие надежды, но потом… всё пошло-поехало.
– Наверное в этих кружках полно мелких, – уклончиво ответил он, – мне что-то не хочется находится среди кричащей и визжащей толпы…
– Справедливо, – поддержала его Аля, – но всё-таки тебе надо чем-то заняться. Нельзя же всё свободное время валяться без дела! Я всегда могу привлечь тебя к общественным работам…
– Не-е-ет спасибо.
– Ну ладно, однако держи это в голове!
– Можешь заняться спортом и побегать с нами, – предложил Высокий Толик, – ты, вроде, парень крепкий, но подтянуть выносливость тебе бы не помешало.
– Хм… неплохая идея. Давно хотел немного подкачаться.
– Значит решено! – заключил второй, собирая пустые тарелки в одну кучу – после твоего переезда мы втроём отправляемся на пробежку!
Ещё вчера Олег скорее бы застрелился, чем принял такое предложение, однако сегодня перспектива заняться спортом лишь прельщала его, более того, он даже поймал себя на мысли, что с нетерпением ждёт этого момента…
***
Всё оставшееся время до полдника Олег провёл в компании Толиков. Если с Лёхой и каждой девушкой было интересно о чём-нибудь поговорить, то в компании Толиков отлично молчалось и думалось. Медитативно наматывая круги по лагерю, с небольшими перерывами на отдых и воду, он всецело отдался своим мыслям, которые терзали его с самого завтрака. Олег хотел разобраться в причине, почему в этом чужом, на первый взгляд, лагере он чувствует себя как дома, а пионерская форма начала сидеть на нём как родная, не вызывая никакого дискомфорта. До конца тихого часа найти ответ ему так и не удалось, и, после полдника, он продолжил нарезать круги, но теперь уже в одиночестве. Дети помладше смеялись над ним, когда видели, что он уже в сотый раз пробегает мимо них, но Олег не обращал на это внимания. Лишь когда до ужина оставалось пятнадцать минут, а его ноги уже отказывались подчиняться приказам мозга, он оставил свои размышления и пошёл переодеваться.
– Ты что, бегал с самого обеда? – спросила его Аля, как только он сел за своё место, – что-то случилось? Мы можем тебе как-то помочь?
– Алевтин, всё в порядке, спасибо за заботу, просто мне надо немного подумать… Можете пока не трогать меня, хорошо?
Все понимающе посмотрели на него и кивнули головой. Ковыряя гуляш вилкой, Олег уже в сотый раз прокручивал у себя в голове эти два дня. Костя, Димас, Макс – все они сразу же почувствовали себя здесь чужими, желая всеми возможными силами вырваться из лагеря, и даже волейбол со свечкой не переубедили их… в отличие от него. Почему? Дело в нём, в них или в лагере? Почему он не может найти ответ на этот вопрос?
После ужина вожатый выловил его из общей толпы, отвел на бельевой склад, вручил новенькие плавки и велел идти переодеваться для купания. Лезть в воду и загорать у Олега не было никакого желания, но покидать уже привычную компанию хотелось ещё меньше.
Первый отряд, во главе с бессменным вожатым Егором, прошёл мимо большой уличной сцены, зашел в глубь леса и повернул налево на единственной развилке, встретившийся у их на пути. Вскоре земля начала уходить вниз, и они спустились к большому песчаному пляжу.
Сначала Олег подумал, что это не река, а настоящее море: противоположный берег был еле-еле виден на горизонте, а всё остальное пространство было залито прозрачной водой.
– Ну что, Олег, – Егор похлопал его по плечу, – добро пожаловать на нашу маленькую речку… За буйки не заплывать…
– На спор не переплывать! – добавила Катя, бросая полотенце на землю и снимая с себя футболку, – айда купаться! Небось запарился бегать по жаре.
– Да я… как-то не хочу…
– Не умеешь плавать? Ничего, Даша вон тоже не умеет, но не боится.
– Эй, я всё слышала!
– Да нет, не в этом дело… просто нет настроения…
– А, – её улыбка пропала, а взгляд сделался серьёзным, – поняла… это из-за того, над чем ты думал за ужином?
– Ага.
– Поняла, оставляю тебя в покое. Появится желание – присоединяйся.
Он расстелил полотенце и лёг прямо так, не раздеваясь. Прошлый Олег уставился бы на прыгающих в воде пионерок в одних купальниках и начал бы мысленно оценивать достоинства и недостатки каждой, но теперешний Олег ловил каждую улыбку на их счастливых лицах и наблюдал за полётом пляжного мяча.
Он не заметил, как глаза сами собой закрылись от внезапно накатившей усталости. Так бы юный пионер и провалялся до самого сонника, если бы не глубокий и чистый женский голос:
– Всё в своих мыслях крутишься?
Олег поднял глаза и увидел Лену. Она вылезла из воды раньше всех, и уже успела переодеться.
– А ты чего так рано? Мы ведь уходим только через час.
– Да я как-то не особо люблю это дело… – она присела на полотенце рядом с ним, – захожу в воду чисто для приличия, и чтобы освежиться после жаркого дня. Пятнадцать минут – и хватит… – после недолгой паузы Лена добавила, – знаешь, тут неподалёку есть очень красивое место, в честь которого назвали наш лагерь. Если хочешь, можем прогуляться… Может быть там все твои мысли наконец-то встанут на свои места…
– А вожатый разрешит?
– Я его уже предупредила, – с улыбкой ответила она.
– Играешь наперёд… Ну ладно, пошли. Всё равно тут я только отрублюсь.
Лена помахала Егору Николаевичу, и они вдвоём поднялись к развилке и повернули направо. Пройдя немного сквозь кустарник, Олег вдруг оказался на краю огромного обрыва. Река плескалась в метрах тридцати ниже, а вокруг со всех сторон порхали и пищали ласточки…
– Аккуратнее, не подходи к краю… – предупредила его Лена, – в этом обрыве живут ласточки. Очень много ласточек. Именно в честь него и назвали наш лагерь.
– Видок конечно… – протянул он, осматривая бескрайнюю реку и далёкий берег на той стороне.
– Да… когда нас привели сюда в первый день, то все девчонки визжали от восторга. Ну а я черпаю здесь вдохновение…
– Вдохновение?
В ответ Лена прочитала наизусть небольшой стишок собственного сочинения:
«Ласточки щебечут и живут в песке,
Рядом с ними лагерь стоит невдалеке.
И когда над нами птицы пролетят
Дети им в ответ радостно шумят»
Глядя на его молчаливую реакцию, она поспешила добавить:
– Это так, первое, что пришло на ум, когда я в первый раз увидела настолько красивое место… Вообще я гораздо серьёзнее стихи пишу.
– Ты что, оправдываешься? Разве я сказал, что твой стих плохой? Просто до меня внезапно дошло, что мне ни за что не сложить даже пару строк. По сравнению со мной ты – настоящая поэтесса.
– Спасибо. В общем, тут у тебя есть время хорошо подумать… Если надо, я могу уйти.
– Нет. Прошу останься, мне нужна твоя помощь. Весь день я думаю над тем, почему мне здесь нравится.
– А что, не должно?
– Ты видела, как на лагерь отреагировали мои друзья, а я всё время думал, что у нас четверых одинаковый характер… И правда, до этого момента мы были очень похожи, но спустя всего сутки в «Ласточкином Гнезде» я понял, что это совсем не так.
– Может ты и не был одним из них, а просто убедил себя в этом?
– Нет, после… – Олег сделал длинную паузу, – смерти моего отца я стал очень, очень злобным ребенком и сдружился с этими тремя… Всё это время я по-настоящему ощущал себя на своём месте и получал неподдельное удовольствие от того, чем мы занимались…
– Так всё это случилось после смерти твоего отца? Теперь понятно, почему ты не хотел говорить об этом на обеде.
– Да, я очень любил его, и он умер, когда мне было тринадцать. После этого мой характер в корне поменялся и всё пошло наперекосяк…
– Может быть в этом и есть главная причина? Его смерть создала в твоей душе гигантскую дыру, которую ты пытался закрыть всем подряд. За эти два дня я только убедилась в том, что они – это настоящие и жестокие отморозки, которые уже совсем скоро перейдут черту и надолго сядут в тюрьму. А ты, Олег, совсем другой. Лагерь заполнил пустоту в твоей душе и твои старые дружки тебе уже не нужны… Здесь ты впервые посмотрел на мир своими настоящими глазами и увидел всю ту грязь, которая покрыла тебя с головы до ног.
– Лена, – впервые за очень долгое время он тепло улыбнулся, – кажется я всё понял… спасибо тебе большое! Без твоей помощи я бы ни за что не разобрался в себе.
Он подошёл к ней и крепко обнял в знак благодарности.
– Не за что, не за что… А теперь, будь добр, насладись остатком смены и порадуй нас своим присутствием…
***
Впервые после смерти отца, Олег засыпал с улыбкой и чистыми мыслями. Синхронный храп Толиков ему нисколько не мешал, а в его голове крутилось лишь одно имя: Лена. Сейчас он буквально боготворил эту девушку за то, что она пришла ему на помощь в столь трудный для него час. Перед глазами стоял её образ: немного кудрявые русые волосы чуть ниже плеч, умное выражение лица и понимающий взгляд. С каждой секундой она начинала становиться всё реалистичнее и реалистичнее, и вскоре Олег провалился в глубокий сон.