Анатолий Модылевский
Жизнь и судьба инженера-строителя
Посетил школу, где работала Ольга; присутствовал на торжестве, посвящённом вручению аттестатов зрелости выпускникам. Ольгу все поздравляли с юбилеем, ученики благодарили, вручали букеты цветов, подарки, фотографировались с любимой учительницей. Ольга была счастлива, я гордился сестрой, заслуженным учителем России. После торжества её коллеги пришли к нам домой с подарками, началось застолье, поздравления, тосты. Я выбрал момент, попросил Ольгу зайти в спальню; она сняла платье и с моей помощью облачилась в парчу, наподобие индийской сари. Когда вошла в зал, гости были поражены красотой украшения – ткань блестела при свете люстры. Под аплодисменты Ольга завершила показ, в спальне переоделась и вернулась к столу. За столом были только женщины, начались разговоры на школьные темы, я потихоньку покинул гостей.
В один из дней мы большой компанией поехали на дальнее кладбище к папе, предстояла генеральная уборка; из Пятигорска привёз всё необходимое для очистки памятника и ограды от ржавчины, а также кисти и краску. Работали дружно, Ольге нравилось красить, и вообще было у неё хорошее настроение. Денис сделал несколько снимков; на них видно, что уже нет на памятнике красивой никелированной верхушки.
V
Наступил день встречи ребят нашей учебной группы П-554; со дня окончания института прошло 42 года. Всем было интересно, кто же придёт. Я и Ольга Берберян встречали каждого на проспекте Шолохова в 100м от дома. Был полдень, отличный солнечный день. Мы подождали всех, ребята пришли в праздничных рубашках, принесли еду и выпивку. Не буду описывать торжество, всё прошло очень хорошо, душевно пообщались. Я снимал на фото, Саша Подольский сказал: «Толя, не надо крупно показывать лица, не нужны на фотографиях наши возрастные изменения». Из Пятигорска разослал всем снимки по почте. Сегодня, спустя 19 лет, к сожалению, с нами нет троих – Эли, Саши, Вали.
VI
В июне Ольга с внуком гостили у нас в Пятигорске. В один из погожих дней Ольга, Рома и я (Галя осталась в Цветнике) поднялись в вагоне канатки на вершину Машука; в ясный солнечный день осматривали сверху город и окрестные лакколиты. Хорошо был виден Эльбрус, что бывает редко в полдень. Мы фотографировались. Снимки получились удачными. Спустились с горы до нижней станции канатки, и по тропе пошли вниз. По дороге осмотрели достопримечательности: Эолову арфу, грот Лермонтова, Академическую галерею. Возле скульптуры Орла нас поджидала Галя, затем спустились к Цветнику, попили минеральную водичку в галерее.
Однажды Ольга захотела побывать в Кисловодске, мы втроём поехали туда на электричке. С вокзала спустились к Курортному бульвару, в галерее попили целебную водичку. Затем пошли гулять по историческому парку, кормили белок семечками, они брали их прямо с ладони. По кипарисовой аллее прошли к «Красным камням». Здесь остановились, чтобы сфотографироваться. Дело в том, что в послевоенные годы именно на этом месте был наш папа во время лечения в Кисловодске, а теперь и мы оказались здесь. Ольга получала большое удовольствие от прогулки; она хотела подняться выше и дойти до «Долины роз» и. возможно, подняться ещё выше – до «Красного солнышка». Но вскоре стала уставать, появилась одышка, часто останавливалась передохнуть. Всё-таки горы, действовала высота, разряжённый воздух, да и возраст. С вокзала покатили в Пятигорск; в дороге немного отдохнули; теперь до самого отъезда в Ростов она уже не планировала больших прогулок. Посещением КМВ гости остались довольны.
VII
В начале июля у нас случилась беда. Вечером после ужина я лёжа смотрел по телевизору футбольный матч чемпионата мира; неожиданно стало плохо, закружилась голова, началась сильная рвота, подскочило давление. Галя вызвала скорую, меня привели в порядок, даже хотел продолжить смотреть футбол, но Галя запретила, «лежать!». На следующий день в поликлинике врач обследовал и выписал направление в больницу. Там лечился в пятиместной палате, капельница и прочее. Одновременно прошёл хорошее обследование; через неделю почувствовал себя лучше. Кормёжка была ужасно невкусная: какие-то странные супы и капуста, капуста… Галя навещала, приносила еду. Был июль, разгар лета; каждый день я выходил на территорию, садился в тени густых деревьев на скамейку и читал интересную книгу; вдыхал воздух, наполненный ароматом благоухающих южных цветов. Вообще, территория вокруг корпуса была хорошо ухожена, много больших кустов и клумб с яркими цветами; а по периметру стояли высокие каштановые деревья. Вечером после ужина, чтобы сон был крепким и не мешал храп соседей, я подолгу гулял, прохаживался кругами по территории; когда только начинало смеркаться, с интересом наблюдал, как постепенно закрываются бутоны у цветов. Утром, глядя в окно, видел их уже раскрытыми, обращёнными к солнцу. Ежедневно с интересом наблюдал за жизнью цветов. В этом «спальном» микрорайоне города нет промышленных предприятий, воздух чистый ещё и потому, что поблизости находится самая высокая гора региона – «Бештау».
Рядом с больницей в одном из 9-этажных домов жил мой хороший знакомый Эдик. Однажды после обеда, чтобы меня не свалил сон, посетил его. Он обрадовался, мы на кухне пили чай с вареньем. Эдик предлагал отведать вкусного сала и ещё разной вкуснятины; я поблагодарил, отказался, был сыт после обеда, да и выполнял свою программу похудения. Мы перешли в его тесную спальню, где находилась музыкальная аппаратура, множество кассет и дисков. Эдик оказался заядлым меломаном, познакомил с лучшими записями, у меня их в то время не было: Паваротти, Хворостовский, Погудин и др. Ему нравилось, как я с неподдельным интересом слушал музыку, восхищался. Позже посещал его несколько раз, и всегда он просил не уходить, остаться до вечера. Однажды в городе мы встретились на проспекте Кирова; шли по бульвару, разговаривали. Его то и дело приветствовали идущие нам навстречу люди, в основном женщины. Он беседовал, был в хорошем настроении; я стоял в стороне, слышал восклицание, смех; не стал его дожидаться, пошёл своей дорогой. Позже Эдик рассказал: много лет работал сопровождающим групп отдыхающих, которые на туристических поездах путешествовали по всей стране, поэтому у него так много знакомых в городе. Через несколько лет я узнал, что Эдик ослеп; какая-то болезнь повлияла на здоровье, он умер, когда ему, энергичному, весёлому, жизнерадостному не было и 60 лет. У меня в Пятигорске было мало знакомых, таких как Эдик, к которому испытывал тёплые чувства.
VIII
Моё лечение в больнице благополучно. В августе мы решили поехать в Москву, созвонились с Ольгой, она тоже собралась ехать туда с внуком. Остановились в гостинице «Измайлово» в двух номерах. У меня и Гале в стоимость входил завтрак в ресторане, где шведский стол по тем временам был очень хорошим. Галя впервые увидела, что это такое, очень понравилось: вкусную еду можно брать сколько хочешь, да и в сумку можно тайно положить вкуснятину. Чтобы принести Ольге и Роме в номер (они питались привезёнными из Ростова продуктами и чаем, согретым кипятильником). Однажды Ольга рассказала нам. Как-то дала внуку 50 рублей, чтобы в буфете на этаже он купил бутылочку колы за 15 рублей; когда возвратился, бабушка спросила, где сдача; внук сказал, что купил бутерброд с красной икрой и съел, сдачи нет. Конечно, бабушка не стала ругать внука, но денег больше не давала.
Очень хорошо мы общались с Кириллом; встретились на Манежной площади, посетили подземный ресторан; сын всех накормил самыми вкусными яствами; в магазине купил племяннику дорогие ролики, радости Ромы не было предела; в гостинице сразу надел и долго катался по тротуарам в Измайлово.
Мы все посетили кладбище, впервые увидели памятник Саше, он всем понравился – это, безусловно, заслуга Кирилла. Навели порядок, высадили цветочки, посеяли травку – украсили могилку. На следующий день долго гуляли по Москве. Затем поехали на троллейбусе к Кириллу в Юнион; его не было, мы решили пообедать, поскольку сын ранее всегда угощал (затраты на его имя официанты записывали в журнал). Сели за стол, подошла старшая официантка и сообщила, что Нина не велела нас кормить. Мы растерялись, новость поразила нас, особенно Ольгу, от волнения её лицо побелело; сама не могла сразу встать со стула, я помог ей подняться, мы вышли из кафе. Пока шли до остановки, Ольга и Галя взволнованно нелестными словами говорили о Нине, снохе и родственнице, владелице кафе. Мы уговорили Ольгу не рассказывать ничего Кириллу, чтобы не было конфликта с женой. Так Кирилл никогда не узнал о неприятном инциденте. На Ольгу это сильно подействовало, весь день была расстроенной, не могла успокоиться. Из гостиницы я позвонил Эрику, он приехал; в номере немного выпили, хорошие закуски были заготовлены заранее. Пошли прогуляться, сфотографировались на память. Эрик был в хорошем настроении, радовался встрече с родными. На прощанье расцеловались с ним.
IX
В начале сентября позвонил Кирилл, предложил поехать в Крым, отдохнуть на даче, которая после его и Нины отъезда будет свободна. Я приехал из Пятигорска в Симферополь прямым поездом рано утром; это была вторая поездка в Крым; я уже знал, как добраться, сел в маршрутку, заполненную людьми, за небольшую плату доехал до остановки «Ай-Даниль»; по дороге спустился к даче; Кирилл и Нина только встали, мы вместе пошли на море; купались не на пляже, а у ближайших камней в чистой освежающей воде. После завтрака Нина с гордостью показала мне цветы, которые посадила весной. Затем стали собираться в аэропорт. На даче остался отдыхать друг Кирилла, Серёжа Романов (см. в книге «Мои путешествия по России»).
X
В конце сентября я приехал в Москву по делам моих клиентов, отправляющихся в путешествия и на отдых. Кирилл на 65-летие подарил мне хороший сканер. В то время его бизнес был успешным; удачные сделки, порой официально не оформленные, т.е. «из рук в руки» без уплаты налогов, давали хорошую сверхприбыль. Как говорил Пушкин: «карточные деньги – не настоящие деньги». Однажды я был свидетелем, как бизнесмены из Мурманска в конце декабря загрузили свой грузовик импортным вином и разным товаром, предоставленные Кириллом напрямую, без кассы. Он постепенно становился опытным бизнесменом. Как говорил американский миллиардер: «Я могу отчитаться за каждый свой миллион, кроме первого». На моё дилетантское предложение о поставках через моих знакомых на Дальнем Востоке горбуши и кеты, Кирилл ответил, что у него другой бизнес и этого ему не надо. А ведь, правда, где-то я прочёл: «Всякий, кому предстоит делать дело, увидит, что прежде всего он должен познать, что он такое и на что способен. Кто достаточно знает себя, тот не посчитает чужого дела своим, тот больше всего любит себя и печётся о своём благе, тот отказывается от бесполезных занятий, бесплодных мыслей и необоснованного риска».
Кирилл дал денег на подарок, и я стал искать сканер, на котором смог бы переводить слайды в компьютер; обошёл много магазинов. Только в одном, «Формоза», расположенном в Китай-городе, имелся нужный мне сканер. С продавцами опробовал сканирование слайда, который взял с собой, получилось хорошо. В Пятигорске занялся сканированием своих многочисленных слайдов, изготовленных за многие годы – это была большая работа, зато теперь всё есть в ПК, а оригиналы вместе с портативным проектором передал внукам, чтобы они могли проектировать изображение на большой экран или на стену.
XI
По прибытии в Пятигорск в октябре, каждый раз после посещения питьевой галереи я проходил через парк Цветник и спускался по улице имени первых городских архитекторов Бернардацци к трамвайной остановке, расположенной на улице Теплосерной. Ожидая трамвая, внимательно рассматривал здания, построенные в XIX и в самом начале XX века. Позже, когда познакомился с публикациями историков и краеведов о прошлом Пятигорска, стал более тщательно присматриваться ко всем здешним постройкам прошлых лет. Мне было интересно, поскольку ранее побывал в мемориальных зонах Шушенского, Суздаля, Михайловского, Валаама, а также Праги, Дюссельдорфа, Флоренции и других местах, где осуществлена прекрасная реставрация исторических комплексов. Всё это, а также живой интерес к истории города, занимало моё воображение, создавая картину Старого Пятигорска. Я видел, что за последние 100 лет облик Теплосерной улицы изменился незначительно. После 1925 г. появился трамвай. Некоторые здания были частично перестроены без изменения внешнего вида. По сравнению с другими улицами центральной части Пятигорска Теплосерная выглядит скромно. Здесь нет ни крупных магазинов, ни предприятий, нет уличной суеты. Оживляют улицу автомобильная магистраль и две трамвайные остановки у бульвара. К сожалению, в 1970-х годах при строительстве санатория “Зори Ставрополья” улица лишилась более двадцати старинных усадеб и все ещё хорошо сохранившихся 1-2-х этажных каменных домов постройки конца XIX – начала XX веков. Это большая потеря для истории Пятигорска. Теплосерная, пожалуй, единственное место в туристической зоне города, где наглядно представлена сохранившаяся в комплексе старинная городская застройка. Я подумал: «Когда-нибудь наступят лучшие времена, дома начнут реставрировать и появится возможность сделать улицу интересной для туристов».
Вскоре я узнал, что в городе существует организация «Кавказское Горное Общество, КГО», познакомился с директором, Кругликовым Александром Сергеевичем; рассказал ему о том. что понравилась старинная улица Теплосерная, предложил на общественных началах сотрудничать с КГО по тематике «Сохранение исторического наследия». Директор согласился, принял меня в члены КГО.
Я прожил уже шесть лет в Пятигорске и этот красивый исторический город мне нравился. Подумал: надо отдать должное городу, который приютил меня на склоне лет, сделать что-нибудь полезное; как говорится «Время разбрасывать камни и время собирать камни». Решил посвятить часть своего личного времени деятельности по сохранению облика Старого Пятигорска. Через некоторое время составил письмо директору КГО, в котором изложил свои предложения; меня ввели в рабочую комиссию по реконструкции и реставрации улицы Теплосерной. В центральной городской газете «Пятигорская правда» появилась моя статья «Сохраним историческое наследие». Была надежда, что в следующем году начнутся практические действия.
XII
В декабре мне удалось благодаря федеральным льготам «чернобыльцам» и «семипалатинцам», а также другим, подвергшимся радиации, получить бесплатную путёвку в санаторий; я выбрал санаторий им. Кирова, поскольку там был плавательный бассейн. Кроме того, в советское время он принадлежал 4-му главному управлению Минздрава СССР, т.е. был для избранных; отличался хорошим медоборудованием и кадрами врачей. Конечно, теперь в период перестройки многие преимущества были утеряны, но бассейн функционировал.
Расположение санатория соответствовало его особому (закрытому) статусу: комплекс находился в некотором отдалении от других санаториев, расположенных в курортной зоне на склоне Машука, а именно – в безлюдном месте на расстоянии 300м от Провала; дальше уже никаких построек не было, проходила лесная тропа терренкура. Меня поселили в двухместный номер, соседом был 35-летний мужчина, Зураб, чеченец из Грозного; невысокого роста, спортивного телосложения, говорил по-русски без акцента, аккуратный, приветливый, не болтливый; с ним сразу сложились доброжелательные взаимоотношения. Он старался мне не мешать отдыхать, читать книгу, писать. Много времени проводил со своими друзьями чеченцами в их номерах. У него также была бесплатная путёвка, поскольку правительство РФ предоставляло льготы многим жителям северокавказских республик.
Я получил направления от терапевта, опытного врача 45 лет, кадрового работника санатория. Отнеслась ко мне благожелательно, предоставила все необходимые для лечения процедуры в полном объёме, главные из которых – терапия ЖКТ, профилактика радикулита и нервной системы. Я попросил ежедневное на весь срок посещение бассейна. Каждое утро по моему маленькому советскому будильнику (пищал как комарик) вставал в 6-30 и уже в 7-00 был в бассейне. Там сразу понравилось: в зале чистота, стены облицованы на всю высоту плиткой с красивыми панно, по периметру стояли кадки с тропическими растениями и цветами. Народу в утреннюю смену немного, человек двадцать. Занятия вела молодая красивая физрук, выпускница краснодарского техникума физкультуры; её упражнения были полезными, всем нравилось. Через 40 минут я мчался на кишечные процедуры, они делались до завтрака.
Столовая работала в одну смену, поскольку санаторий был загружен не полностью из-за продолжающейся Чеченской войны. Кормёжка меня устраивала, а некоторые крутили носом. Перед обедом пил бесплатный кислородный коктейль. Перед входом в столовую в холле продавали билеты в театр оперетты и на автобусные экскурсии. Город я знал, но однажды поехал на экскурсию по достопримечательностям Пятигорска и не пожалел; она была бесплатной и организована санаторием «Родник» для всех желающих; в громадном длинном Икарусе свободно размещался народ, и что мне доставило удовольствие – интересный рассказ экскурсовода. Да, я забыл, за полчаса до еды автобусом санатория везли желающих в питьевую галерею, расположенную в Цветнике; пили по назначению врача стаканчик минеральной воды определённого типа. Я ни разу за 24 дня не пропустил такую поездку.
Послеобеденное время посвящалось отдыху; здесь сохранилась прекрасная библиотека с большим выбором книг, свежих газет и журналов; я сразу записался. Днём спал около часа, утомлённый бассейном и процедурами, затем тепло одевался и по морозцу гулял по тропе, проложенной вокруг Машука в его верхней части. Полная тишина, никакого транспорта; чистый снег, птиц много, т.к. на деревьях для них осталось с осени кормёжка. После двухкилометровой прогулки возвращался в номер и до ужина был или в библиотеке, или играл в настольный теннис.
Ужин был ранним, в 18-00. С первых дней я заметил молодую официантку Иру, которая обслуживала наш стол, работала чётко, умело, была приветливой с приятной улыбкой. За ужином всегда предлагала что-нибудь дополнительно, вкусную кашку или другое. Я хвалил её, она это заметила и всегда подходила, предлагала добавку. Иногда её подменяли другие официантки, которые работали хуже, были угрюмыми, не нравились мне. Через десять дней я обратился к диетсестре, которая всегда сидела в зале за письменным столом; сказал ей несколько слов, привёл конкретные примеры, похвалил Иру; даже кратко написал на бумаге и попросил на их планёрке отметить хорошую работу Иры. После этого наша «дружба» ещё более укрепилась. В субботу после обеда я иногда ездил домой, а вечером в воскресенье возвращался в санаторий. Дома рассказывал Гале, в том числе и о благодетельнице Ире; через год, когда я посещал Галю в больнице, мы увидели Иру, которая к кому-то приходила; мы поздоровались, она приглашала меня и Галю в санаторий.
После раннего ужина свободного времени до отбоя было много. В кинозале часто крутили фильмы, но почти всегда неинтересные. На платные концерты сомнительных гастролёров я не ходил. В фойе каждый вечер были танцы, но что-то «кадры» мне не нравились, и я им тоже. Поэтом всегда после ужина ходил гулять в одиночестве без собеседника. Галя удивлялась этому, но я сказал «нет кадров». Часто приходил на естественную площадку, расположенную над обрывом в 50 метрах от вахты санатория; отсюда в темноте смотрел на город в огнях, расположенный далеко внизу. Подолгу дышал чистым горным воздухом, а когда становилось холодно, возвращался в номер.
Мой сосед не пропускал танцев. Однажды, когда я в фойе слушал музыку, под которую танцевали, увидел соседа, который постоянно танцевал с молодой женщиной. Вечером перед сном похвалил Зураба за хороший выбор. По утрам он не ходил в бассейн, ленился, крепко спал. В бассейне я увидел эту женщину, действительно, красивое лицо и хорошая фигура. Днём, дожидаясь очереди в прописанную мне серебряную ванну, увидел её с дочкой 4-5 лет. В санатории была детская комната с воспитателем, где можно было оставлять детей, когда мамы были заняты.
Плавая в бассейне, я познакомился с этой женщиной, имя её Вера; она из Калуги, муж военный, отпустил её с ребёнком в санаторий. Была она тактичной, образованной, хорошей пловчихой; приятно было с ней разговаривать и вместе плавать. Через несколько дней она мне, как старшему, 65-летнему мужчине, сказала: «А.Б., что мне делать, этот парень и его друзья подлавливают в коридоре, ведут себя вызывающе, пристают». Пришлось объяснить: «Вера, парень положил на тебя глаз, и ты это знаешь. Но эти ребята кавказцы, горячие и любвеобильные, а ты сама провоцируешь парня». Вечером, когда Зураб пришёл после танцев, я спросил его, как дела? Сообщил мне: «Да вот никак не получается заполучить её». Что я мог ему сказать, единственное посоветовал: «Ты хочешь наскоком добиться своего, а надо бы с женщиной помягче, и не спеши. А если она не согласна, то поступи, как мужчина, отступи». Однажды, когда я утром вернулся из бассейна в номер, сосед брился; я сказал: «Почему ты не ходишь со мной. Там много симпатичных людей. И вообще, плавать здорово, потом днём чувствуешь себя прекрасно». Он решил завтра сходить поплавать. Утром я разбудил Зураба, мы плавали вместе, получая удовольствие. Вера подплыла к нам, я сказал: «Вот видишь Вера. Зураб наконец-то решил не валяться в кровати, а прийти сюда». Парень нам ответил: «Какой же я был дурак, что половину срока лишал себя удовольствия, буду приходить каждое утро». Прошло несколько дней, Вера в бассейне сказала мне на ухо: «Теперь мы с ним друзья»; я порадовался за неё. Конечно, она могла быть моим собеседником во время прогулок, но ведь маленькую дочь одну нельзя оставить. Вера уезжала раньше меня; зная, что я интересуюсь стариной, оставила свой адрес и телефон в Калуге, обещала показать соборы, церкви, старинные дома, музей; однако съездить из Москвы в Калугу не пришлось, хотя планировал, ограничился Новым Иерусалимом.
XIII
Я не считаю такой уж важной
собственную жизнь;
важен здесь не я собственной
персоной, а как бы некоторое
характерное явление.
Так проходили дни, по вечерам мне не хотелось слушать музыку в фойе. Садился в номере читать книгу, но до отбоя было много времени. Партнёра, чтобы сыграть в домино, карты или шахматы не было. Впервые задумался о написании своих воспоминаний, ведь были же интересные случаи в жизни. Лёжа на кровати, стал вспоминать своё детство, сначала раннее в Харькове, затем переезд под бомбёжками в Сталинград и, наконец, жизнь в Рубцовске до начала учёбы в школе. Сел за стол, составил перечень названий эпизодов – это помогало вспоминать интересные подробности, пусть даже беспорядочно, и не в хронологической последовательности. Вспоминал, ориентируясь главным образом на свою память, на которую трудно полагаться. Естественно, что в моих воспоминаниях доминируют положительные воздействия, ибо отрицательные чаще забываются. Человек крепче хранит память благодарную, чем память злую. Удивительны причины, в силу которых мы что-то запоминаем, – обычно это какая-нибудь история или что-нибудь особенное, что сохраняется в памяти.
Я не задумывался над тем, для чего пишу, и кто кроме меня это будет читать; просто было интересно вспоминать и класть на бумагу. Интересы человека формируются главным образом в его детстве. Л.Н. Толстой пишет в «Моей жизни»: «Когда же я начался? Когда начал жить?.. Разве я не жил тогда, эти первые годы, когда учился смотреть, слушать, понимать, говорить… Разве не тогда я приобретал всё то, чем я теперь живу, и приобретал так много, так быстро, что во всю остальную жизнь я не приобрёл и 1/100 того?». Поэтому в своих воспоминаниях, и я уделяю главное внимание детским, юношеским, школьным годам. Наблюдения над этими годами имеют некоторое общее значение. Хотя и последующие годы, связанные с работой на строительстве, в НИИ и вузе, также важны.
Рассказывая о событиях моей жизни, я старался не избегать и того дурного, что случалось со мной за прошедшие годы, поскольку не в моём характере умалчивать о трудностях и неприятностях, иначе читатель не поверит, что речь идёт о реальной жизни. Тем не менее, несмотря на боль и огорчения, которые мне, как и многим людям, довелось испытать, я пребываю в равновесии между счастьем и печалью. Что бы ни случилось, я стараюсь не быть пессимистом и не отчаиваться. Люблю интересно жить. Надеюсь – и вы тоже.
2002 год
I
До того как умереть, одряхлеть или погрязнуть в каждодневных мелочах, я хотел посетить самые красивые и удивительные уголки планеты. Разумеется, хотел попробовать иную пищу, услышать иную речь, окунуться в другую культуру. В январе 2002 г. приехал в Москву, чтобы купить групповой недельный стандартный тур «Золотой треугольник» (Дели – Агра – Джайпур). Ещё ранее осенью 2000 г. удалось собрать по Интернету несколько желающих посетить Индию ориентировочно весной 2001г. Почему весной? Было несколько соображений, во-первых, ещё нет сильной жары, которая начинается с мая; весной солнечно, нет дождей, фото получаются хорошо, снимки же моих друзей Васильевых, сделанные зимой, получились нечёткими из-за постоянных туманов. Во-вторых, в конце марта индусы отмечают общенациональный праздник Холи – встречу весны, и нам хотелось тоже в нём поучаствовать. Однако зимой 2001 г. в штате Гуджарат на северо-западе страны случилось сильное землетрясение, большие разрушения жилых домов и коммуникаций, распространение болезней, в т.ч. вспышки холеры. Многие жители остались без крова, а иные в панике покидали местность и двинулись в соседние штаты. И хотя наш маршрут не предусматривал посещение этих районов, туристы не соглашались ехать из-за угрозы распространения эпидемий.
Наша поездка была перенесена на осень того же 2001 г. Это время тоже благоприятное: период муссонных дождей и жара заканчиваются в сентябре-октябре. В ноябре страна отмечает яркий национальный праздник Дивали – сбор урожая. Однако после 11 сентября США начали войну с Афганистаном. Американский флот расположился в Аравийском море, омывающем западную Индию, и оттуда наносил ракетные удары по Афганистану; это была зона, через которую проходил авиарейс Москва-Дели. И хотя трассу полёта срочно изменили – теперь гражданские самолёты делали крюк и огибали флот с юга, – но всё же, не было гарантии, что какая-нибудь ракета не полетит вместо севера на юг и не собьёт наш самолёт. Поездку снова отложили на весну 2002 г., когда американские бомбардировки прекратились. Я понимал, что моё желание посетить Индию может не осуществиться, в основном, по финансовым соображениям. Ну и что? Я относился к этому спокойно и в дальнейшем всегда помнил изречение Эпикура: «Всем желаниям следует предъявлять такой вопрос: что со мною будет, если исполнится то, чего я ищу вследствие желания и, если не исполнится?».
Директор турфирмы, как и обещал ранее, предоставил мне хорошую скидку, даже сверх 10% положенных комиссионных, поскольку я пообещал ему в дальнейшем отправлять своих клиентов только через его фирму. Таким образом, сэкономив средства и получив групповую визу на три месяца; решил дополнительно к туру посетить город Кхаджурахо и осмотреть храмы Кама Сутры. В Москве общался только с Кириллом, но задерживаться не стал; с водителем Юниона, Вадимом Петровичем, съездил на кладбище, где снега было по колено, но смог добраться к могиле Саши, положил цветы.
Вернувшись в Пятигорск, часто посещал библиотеку, изучал материалы по Индии, составил план прогулок в «свободное время», предоставленное для туристов. По Интернету связался с индийской принимающей фирмой; с её представителем познакомился два года назад на туристической ярмарке в Москве; я обещал, что по прибытию в Дели оплачу наличными поездку в Кхаджурахо (112$, что значительно меньше, чем взяла бы с меня турфирма в Москве). Из Дели пришло согласие, и обещание забронировать билет на поезд в вагоне второго класса и отель. Впоследствии так и получилось. В Дели моему примеру последовали россияне, правда, им пришлось ехать дорогим первым классом (см. в книге «Мои зарубежные путешествия»).
II
Зимой продолжил сотрудничество с КГО, составил историческую справку об улице Теплосерной. 20 марта дома отметили день рождения Гали, и я уехал в Москву. Наша группа прилетела из холодной и зябкой Москвы в душный вечерний Дели. Мы заранее наметили маршрут: Дели – поездом через Агру до станции Джанси, далее автобусом на юг страны до Кхаджурахо – посещение национального парка «Панна» – обратно: Кхаджурахо, Джанси – Агра – Сикандра – Фатехпур-Сикри – Джайпур – Дели (см. в книге «Мои зарубежные путешествия»).
III
Своих потенциальных клиентов я отыскивал среди высших и средних руководителей санаториев на курортах КМВ. Однажды в санатории «Лесная поляна» познакомился с заведующей кардиологическим отделением Ларисой Георгиевной Селиверстовой; передал ей свою памятку с предложениями разных зарубежных туров; показал буклеты по странам и свои фотоальбомы по США и Египту; она не была за рубежом, сказала, что дорогой тур семья не потянет, а в Турцию на отдых поедут. Сообщила, что у неё с мужем двое сыновей: старший в Москве оканчивает институт, младший ещё школьник.
Летом, когда они вернулись из Турции, рассказала о понравившейся всем поездке; особенное удовольствие получили во время сплава (рафтинг) по горной реке, оставившее незабываемое впечатление; показала фотографии, на них я увидел её в купальнике, стройную, спортивную, красивую женщину; ведь на работе в стандартной одежде все врачи «одинаковые». Бывая в городской больнице, я однажды увидел на дверях отделения травматологии табличку: пластический хирург Селиверстов; это муж Л.Г., тоже врач, да и старший сын оканчивал мединститут в Москве. Несколько раз эта семья врачей совершала турпоездки, была ими довольна.
Однажды Гале потребовалась помощь кардиолога; я привёл её на обследование к Л.Г., которая была известным специалистом на курорте; после обследования дала Гале полезные рекомендации, но деньги, предложенные мной, брать отказалась. Наше знакомство с этой приятной доброжелательной женщиной продолжается до сих пор. Всегда, встречаясь со мной в кабинете, она откладывает дела в сторону, с интересом слушает о моих зарубежных поездках, просматривает фотоальбомы.
IV
В начале мая руководитель отдела продаж КОМПАСА, организовал для коллектива пикник на природе. При подготовке клиенты-должники выделили фирме всё необходимое: продукты, выпивку, десерт. Была договорённость с лесниками о месте проведения пикника на лесной поляне. В большом автобусе разместились не только сотрудники, но и семьи с детьми. Я был приглашён Брызгаловым, денег с меня не взяли. Автобус привёз к поляне, расположенной на зелёном склоне Машука между посёлками Энергетик и Иноземцево. Погода была прекрасная, чувствовался приятный запах леса. Дружно расстелили огромную из плёнки скатерть-самобранку, выставили яства и разместились вкруговую прямо на траве. Демократичное пиршество началось: от большого разнообразия закуски разбегались глаза; люди, в том числе и я, принесли из дома самое вкусное, всё было выложено на общий «стол». Как обычно, произносились тосты, все с удовольствием участвовали в трапезе, которая продолжалась довольно долго.