Анатолий Модылевский
Жизнь и судьба инженера-строителя
В гостинице узнал, что ЮП заключить договор не удалось, о своём разговоре с управляющим стройтреста он мне не рассказал; вообще-то, ЮП был слабым переговорщиком, а все договора в течение шести лет заключал я; по жизни ЮП был типичным научным работником, об этом свидетельствовала его биография; родился в Черемхово Иркутской области, после школы учился в МИСИ, там окончил очную аспирантуру, защитил диссертацию и стал работать в БИИ, дорос до завкафедрой, производственного опыта у него не было совсем. Поскольку дел больше не было, отправился в Братск, поделив с ЮП рыбу и икру; он стал дожидаться оформления личных документов вместо потерянных.
По пути домой, в Хабаровске у меня было время осмотреть город, а также посетить магазины; я купил местных кедровых орехов; кедровый орех корейский, распространенный лишь на Дальнем Востоке, он совсем не похож на наш сибирский, был крупный, трёхгранный, с большим зёрнышком. Увидел на прилавке гастронома отрезанный кусок незнакомой мне огромной рыбы калуги; рассказывали, что её мясо очень вкусное, но цена была 12 рублей за килограмм – дорого и я не купил.
Теперь немного о примете времени: 7 мая 1985 г. вышло Постановление Совета Министров СССР о мерах по искоренению пьянства и алкоголизма; началась антиалкогольная кампания в стране: ужас, длиннющие очереди, стычки с милицией, старушки, сидя на ящиках возле магазинов, по вечерам продавали водку втихоря, народ рассказывал злые анекдоты, а «высокообразованным», имевшим высшее образование Горбачёву и Лигачёву, всё было нипочём; («жаден разум человеческий; он не может ни остановиться, ни пребывать в покое, а порывается всё дальше». Саади). Вот и здесь, проходя по улице, я заметил длинную очередь у винного магазина, растянувшуюся на целый квартал; мне не надо было покупать водку, но что-то сразу меня заинтересовало; остановился невдалеке и стал наблюдать; у дверей магазина, где начиналась очередь, дежурили два милиционера, следили за порядком и это было обычным делом; но когда из магазина вышел вероятно последний покупатель, милиционер стал отсчитывать ровно десять человек, разрешил им подняться на крыльцо и войти в магазин; остальную безропотно стоящую очередь он отодвинул метров на пять от крыльца; при этой позорной сцене что-то промелькнуло у меня в голове, но что? Я вспомнил Берёзовку 1959 года, когда после окончания работы в нашей производственной зоне охранники точно так же, как теперь в Хабаровске, отсчитывали шеренги зэков, стоящих долго на морозе перед воротами жилой зоны, пока пересчёт не будет окончен.
Однажды решил на Ракете проплыть до ближайшей деревни, чтобы попытаться купить рыбу; однако среди лета у рыбаков её не было или боялись продавать; ожидая обратного рейса, отошёл от небольшого причала и решил искупаться; вода в реке тёплая, я поплавал и когда стал выходить на берег, почувствовал, что мою ногу чуть выше щиколотки кто-то укусил; на берегу увидел маленькую ранку, из которой сочилась кровь; как обычно, залепил её листиком, но это не помогло – из под него продолжала течь кровь; тогда, одевшись, зашёл к старику, смотрителю причала; рассказал ему о купании и показал ранку; он сказал: «Вас укусила зубатка, она не царапает, а вырывает мясо, поэтому кровь так просто остановить не удаётся»; достал бинт и мазь, сделали мы перевязку и я стал ждать Ракету; позже в медпункте рану хорошо обработали, через несколько недель она зажила, но у меня на ноге на всю жизнь осталась отметина – синеватый шрам. Днём осмотрел Хабаровск, понравился новый красивый ДК; посетил в ХПИ кафедру ТСП, познакомился с преподавателями, а один из них предложил заночевать у него дома, поскольку мест в гостинице не было; днём я отправился на причал и на речном трамвайчике поплыл к большому острову, где наконец-то власти разрешили горожанам строить дачи (6 соток); вернувшись, снова пришёл на благоустроенный городской пляж, где были киоски с едой – очень удобно, особенно приезжему человеку.
Из Хабаровска не стал лететь в Братск, а решил плыть по Амуру до самого устья, где находится город Николаевск-на-Амуре; дни теперь стояли пасмурные, небо затянуто чёрными тучами, шёл мелкий дождь; по мере движения корабля на восток погода стала ещё хуже; в устье Амура ширина реки достигает 7км; хорошо виден лиман Татарского пролива, за которым находится остров Сахалин. Николаевск-на-Амуре произвёл на меня гнетущее впечатление: небольшой, совершенно неухоженный деревянный город, кругом грязь, в т.ч. вокруг памятника Невельскому; на рынке совершенно фантастические цены на овощи; хотелось как можно быстрее добраться до аэропорта, но там долго пришлось ждать рейса АН-24 до Хабаровска; оттуда я вылетел в Братск, а дома мы устроили праздник: наслаждались икрой, которую держали в холодильнике; кету хранили в подвале на даче.
XLII
В командировку по городам Приморья я отправился осенью вместе с Карнауховым и Алексеем Грешиловым; оформив в милиции пропуска, мы, прилетели в закрытый город Владивосток прямым ночным рейсом; поселились в гостинице «Дальэнергостроя; гуляя по городу, мы в вагончике фуникулёра поднялись на высокую сопку, находящуюся в черте города; сверху был хорошо виден весь город, находящийся на краю земли, его окрестности, морские заливы и бухты; затем совершили часовое плавание по акватории бухты Золотой Рог на кораблике, который был основным круглосуточным транспортным средством для жителей, проживающих в многочисленных посёлках, расположенных по берегам огромной бухты (так же, как и в Севастополе); я всё время делал снимки торговых и военных кораблей, в основном эсминцев и крейсеров, а также знаменитого флагмана «Новороссийск», которого с сыном ранее видели в Севастопольской бухте; во время перестройки это судно было продано Китаю по цене металлолома; вечером, возвращаясь в гостиницу, я купил у лоточницы за 65 копеек кусок красной рыбы на ужин – это была нерка горячего копчения, которую ранее никогда не ел, да и не слышал о ней; она оказалась очень вкусной и сытной, что хватило и на ужин, и на завтрак. Во Владивостоке мы узнали, что основными центрами строительной индустрии Приморья являются города Уссурийск, Спасск-Дальний и Сибирцево; утром, чтобы не терять времени, договорились, что Ю.П. и Алексей проведут переговоры с Дальэнергостроем, а я поеду в эти города и попытаюсь заключить хоздоговора Перед отъездом в Лучегорск у меня было около полутора часов свободного времени, отправился на вокзал пешком; в конце набережной увидел с правой стороны ж-д пути, проложенные в широкой скальной траншее; далее рельсы выходили на поверхность и шли мимо вокзала, а ещё дальше – тупик: за ним море, край России, конец Великого пути от Петербурга до Тихого океана; старый ж-д вокзал находился рядом с недавно построенным современным морским вокзалом; был соединён с ним галереей, расположенной наверху; я поднялся туда – это была протяжённая смотровая площадка, с неё открывался великолепный вид на залив Петра Великого и бухту Золотой Рог, заполненную кораблями; слева виден город, дома новых микрорайонов, которые за неимением свободного места поднимались вверх по склонам окружающих сопок; справа хорошо был виден остров Русский, за которым простиралась морская даль; был тёплый предвечерний час и в лучах ещё не зашедшего за горизонт солнца эта панорама смотрелась прекрасно; на причале разгружался корабль «Русь», прибывший из Японии; его верхняя палуба была заполнена легковыми автомобилями; портовый кран разгружал их на площадку причала, откуда, обретя хозяина, машина своим ходом уезжала в город; наблюдая за разгрузкой, заметил, что кран не сразу ставил иномарку на землю, а некоторое время держал её в воздухе в нескольких метрах от асфальта; мужчина, стоявший рядом, сказал мне: «Заметьте людей, которые стоят возле крана; пока хозяин машины не заплатит мафии приличную сумму за разгрузку (хотя стоимость погрузки-разгрузки была уже оплачена порту заранее), крановщик, имеющий свою долю, не опустит машину; а хозяина предупреждают, что если он откажется платить, то крановщик из-за «якобы поломки» крана, отпустит тормоз, тогда можно бесплатно забрать то, что останется от машины, т.е. металлолом»; такая криминальная схема существовала в то время.
Ночным поездом я поехал в Лучегорск, осмотрел строительство, но лёгких бетонов не там применяли; уже к вечеру вернулся во Владивосток, на вокзале увидел афишу концерта Александра Дольского в Доме офицеров флота; хотя я был уставший и голодный, но сразу пошёл туда, купил билет, в туалете привёл свою одежду и обувь в порядок и решил подкрепиться в буфете; стал в очередь и услышал, как две дамы, стоящие передо мной, говорили о неожиданно холодной погоде, на что я заметил: «Но ведь Владивосток находится на широте Сочи»; одна из женщин мне ответила: «Да, но на широте Магадана»; я заметил, что почти все берут напиток знаменитого дальневосточного лимонника и тоже взял стакан; во время еды ощутил приятный вкус этого своеобразного напитка, учёл на будущее, однако мне объяснили, что пить можно только разбавленный (не концентрированный) сок. Значительно позже в Братске я узнал, что растение лимонник, произрастающий на Дальнем Востоке и в Китае, является одним из сильнейших природных стимуляторов; благодаря большому количеству тонизирующих веществ, плоды лимонника способны усиливать возбуждение в коре головного мозга, а настой из них повышает работоспособность и поднимает жизненный тонус, но употреблять его нужно с чаем – одна чайная ложка на кружку чая.
Начался концерт, Дольский, которого я раньше слышал только по ТВ, исполнял под гитару свои изумительные песни, покорил публику, которая беспрестанно аплодировала любимому певцу; в антракте по своей всегдашней привычке я подошёл к оркестровой яме, чтобы с этого места посмотреть в зал взглядом строителя; но больше всего меня поразила картина: весь примерно пятый ряд занимали двенадцать адмиралов флота вместе с нарядными жёнами; парадные мундиры моряков и знаки отличия блестели при ярком освещении – где такое ещё можно увидеть! Мне повезло ещё и тем, что во втором отделении концерта, Дольский исполнял песни, которые не услышишь по радио и ТВ – это были песни, как говорится, для «своих» слушателей и исполнялись они вдали от Москвы (точно так же, как ночью пел в Одессе Фельцман, или Высоцкий в аудитории Иркутского университета и др.); благодарная публика долго не отпускала артиста, а я получил истинное наслаждение. Утром хотел плыть на пароме, чтобы осмотреть остров Русский, но не удалось, ибо по времени я мог не успеть на самолёт, улетающий в Братск в полдень.
XLIII
Кто не падает, тот не поднимается.
В мае 1988 г. Карнаухов, научный руководитель лаборатории, неожиданно собрал в одном из кабинетов всех сотрудников и объявил о прекращении сотрудничества со мной, выдвинув совершенно необоснованные, выдуманные им самим обвинения, хотя до этого момента никаких замечаний ко мне не предъявлял, я действительно не мог понять, что произошло; мы выполняли план освоения производства бетонов с новой добавкой ОК и успешно внедряли её на заводах ЖБИ, КПД и на ДСК в разных регионах страны; на собрании Ю.П. в оскорбительной форме очернил меня в присутствии коллег по работе, не дал мне слово сказать, и, завершив своей речью собрание, ушёл из кабинета; это был такой вздор, что вспоминать о нём мне просто-напросто неприятно. Не скрою, я был потрясён его неожиданным подлым поступком и не мог понять истинной причины, ведь наша почти шестилетняя совместная работа проходила без конфликтов; финансовое положение лаборатории было стабильное, успешная работа коллектива и нас, руководителей, неоднократно поощрялась, была отмечена в приказах по институту. Я пережил довольно неприятное ощущение от того, что человек, которого я считал своим соратником, стал предателем и подлецом, причём для меня совершенно неожиданно. Стал вспоминать, что он и раньше проявлял злобную черту своего характера – обвинять других в собственных грехах (случай с потерей барсетки); «пороки души похожи на раны тела: как бы старательно их ни лечили, они всё равно оставляют рубцы и в любую минуту могут открыться снова».
С 1986 года мне предстояло сохранять хорошее финансовое положение большой лаборатории, т.е. в нашем портфеле должны быть всегда действующие хоздоговора, а также задел на перспективу; поэтому, зная, что в нашей огромной стране хорошо развита стройиндустрия (заводы ЖБИ, полигоны и др.), на карте СССР я отметил интересующие нас регионы, в которых можно с успехом применять новую добавку ОК: Дальний Восток (Хабаровский и Приморские края, Магаданская и Сахалинская области), Восточная Сибирь (Иркутская область, Бурятия, Красноярский край, Якутия), Мурманская область, привлекательный для меня Ставропольский край и ряд других мест; так наметились маршруты будущих командировок. Тот факт, что я освобождён от работы в лаборатории меня мало трогало; а вот такой резкий выпад в присутствии коллег, очень задел меня, сильно расстроил и на протяжении недели, постоянно думая о произошедшем, я плохо себя чувствовал, беспокойно спал ночью и никак не мог выбросить весь этот негатив из головы; теперь, встречаясь в коридоре института, мы не разговаривали, даже не здоровались и старались не смотреть друг на друга. Унизительное положение, в которое он меня поставил, оказалось хуже самого факта отстранения от дел в лаборатории; оно было настолько омерзительно, что во мне возникло желание прикончить подлеца, или избить его и нанести ему какое-нибудь увечье; такие чёрные мысли приходили иногда в голову, но успокоившись, я понял, что это не представлялось мне реальным выходом; однако по ночам меня продолжали одолевать подобные дурные мысли.
UbersNiedertrachtige
Niemand sich beklage:
Denn es ist das Machtige,
Was man dir auch sage.
С подлостью не справиться,
Воздержись от жалоб;
Подлость не подавится,
Как ни клеветала б. (В. Гёте).
Я хлебнул этого предательства в полной мере, долгое время не мог морально опомниться от этого происшествия, которое в конечном итоге явилось для меня полезным уроком и помогло избежать многих ошибок в будущем. Ведь не знал я ранее, когда входишь с кем-то в дело, всегда следует быть начеку.
В конце мая вылетел в Ставрополь, чтобы проверить работу с нашей добавкой на заводах ЖБИ и ДСК; оттуда переехал в Пятигорск и остановился у друзей, чтобы несколько дней попить минеральную водичку из источника; посетил питьевую галерею, а когда уходил, в книжном киоске купил по совету друзей брошюру Лазарева «Диагностика кармы», но читать не было времени; только когда полетел из Минвод в Братск, вспомнил о брошюре; прочитав первые двадцать страниц, узнал много для себя полезного; дело в том, что, как уже писал выше, после разрыва отношений с Ю.П., я долго не мог прийти в себя, поскольку голова была постоянно занята мыслями о его подлом поступке; было желание как-то отомстить ему за подлость; мысли мешали мне во сне и наяву, портили настроение, плохо влияли на работу и на общение с людьми вне работы; и вот теперь у Лазарева я вычитал простую мысль: «… Если вас кто-то сильно обидел или поступил несправедливо, и вы находитесь постоянно под стрессом, то знайте, что именно вы, а не ваш обидчик, портите свою карму, разрушаете её»; автор даёт рекомендацию: надо не злиться на обидчика, а наоборот, заставить себя отнестись к нему доброжелательно и не стесняться демонстрировать это, тогда все плохие мысли из головы исчезнут.
Насильем на злобу легко отвечать,
Но к злым милосердие – вот благодать!
Сначала я не поверил автору, ибо ранее я этого не знал, подумал: как же так, почему я должен «идти на попятную»? Но меня подкупила уверенность Лазарева в том, что если так поступить, то моё состояние улучшится; это было для меня самым главным, я решился на эксперимент: «авось, сработает и автор окажется прав?».
Прилетев в Братск, в первый же день, встретив в коридоре Ю.П., идущего навстречу с опущенной головой, я спокойно громким голосом сказал: «Здравствуйте, Юрий Павлович!»; он потупился и как-то сжался при встрече, точно виноватая собака; надо было видеть его испуганное лицо, а меня распирал внутренний смех; теперь я каждый раз при встрече здоровался с ним, хотя он не отвечал и не оборачивался; мне не нужен был его ответ – я заставлял себя изменить к нему своё отношение; говорят же: от великого до смешного – один шаг, от зависти до подлого предательства – и того меньше. Более того, в разговоре с преподавателями его кафедры, которые были на собрании и знали о подлом поступке шефа, я старался подчеркнуть его положительные качества, даже похвалить; помнил: «похвала и благословение растворяют негатив, так что хвалите ваших врагов!». И что вы думаете – через 2-3 дня мои плохие мысли о нём исчезли, я стал, как и прежде, находиться в хорошем настроении и мысленно поблагодарил Лазарева за совет. Позднее в одной книге прочёл о том, как надо относиться к своим врагам: «… самая первая рекомендация – старайся, чтобы врагов у тебя не было, старайся, чтобы тот, кто делает тебе плохой поступок, не был бы твоим врагом, а был твоим заблуждающимся братом. Ощущай чужую ошибку так же болезненно, как будто это ошибка твоей дочери, твоего сына, твоего брата, твоей жены. Ощущай чужой грех как грех близкого человека. Болей за чужие ошибки, и тогда он не будет твоим врагом, а будет твоим заблудшим братом».
В дальнейшем мы не работали вместе, да и не общались; я подумал: «Обижаться на него можно, но злиться нельзя и желать ему зла тоже нельзя – надо в душе простить его; а судить за плохой или даже подлый поступок, будет только Бог. Кстати, именно тогда я выработал для себя правило: «Если кто-то меня сильно обидит, злиться позволял себе не более трёх дней, и – конец, иначе обойдётся себе дороже»; этого правила придерживаюсь и по сей день.
24 мая 1988 г. в СССР был принят закон о кооперации, а через некоторое время я узнал, что Минвуз разрешил создавать в институтах научные кооперативы; оказалось, что у нас есть такой кооператив, созданный доцентом энергетического факультета Абрамовым; я встретился с ним и он не возражал, чтобы я вел работу по бетону; выяснил также, что в кооперативе можно зарабатывать по хоздоговорам значительно больше, чем работая в институтской лаборатории, т.е. вместо разрешённых Минвузом ранее 110 рублей в месяц, можно получать неограниченное вознаграждение от всех хоздоговоров, оставляя в кооперативе лишь небольшую сумму (аренда, налоги и др.); договорился с Абрамовым, что буду оставлять ему 30% дохода от каждого договора, и это его устроило; Карнаухов сообщил, что я должен окончить договор с Черкесском, а новый договор с заводом ЖБИ в Сибирцево, где ещё не начиналась работа, могу оставить себе и далее работать самостоятельно с добавкой ОК; я предложил ему работать в кооперативе Абрамова и зарабатывать хорошие деньги; он отказался, тем самым я получил карт-бланш на законное использование изобретённой с его участием новой добавки (в авторском свидетельстве его фамилия стояла первой); для меня это было очень важно в моральном отношении. Забегая немного вперёд, отмечу: когда Ю.П. узнал об успешной моей работе с преподавателями его кафедры и о хороших заработках, наверняка пожалел о своём отказе, а с уходом из его лаборатории основного исполнителя Алексея Грешилова, работа с добавкой ОК прекратилась. Вскоре после моего переезда на жительство в Пятигорск, я узнал, о том, что в смутное время все заведующие кафедрами стали профессорами, даже не имея учеников, которые должны были учиться в аспирантуре; через несколько лет молодой пенсионер Карнаухов умер.
XLIV
Возвращаюсь к 1988 году. В декабре я оформил у Абрамова хоздоговора и, таким образом с надеждой встретил Новый 1989 год. В феврале с одним из сотрудников кафедры ПСК я вылетел в Минводы, автобусом приехали в Черкесск на ДСК; успешно выполнили работу по применению добавки ОК при изготовлении тонких ж/б панелей перегородок; молодой начальник цеха, Михаил, очень нам помогал, выделял рабочих и сам участвовал при укладке бетонной смеси в кассетную опалубку, а также при изготовлении контрольных образцов; после пропарки изделий, получив результаты прочностных испытаний образцов, я составил акт выполненных по договору работ и пришёл за подписью к начальнику цеха; оказалось, что он не Михаил, а Мухаммед, а фамилия очень длинная; оформив акт в лаборатории завода, пришёл к директору, симпатичному черкесу, который хорошо меня принял, поблагодарил за работу и без замечаний подписал документы на оплату; вызвал главного бухгалтера и велел перечислить деньги в институт. Таким образом, были окончены финансовые дела с моим участием в лаборатории, и никаких претензий ко мне в дальнейшем не было. И ещё, будучи на ДСК, я случайно узнал, что комбинат имеет в Агое собственную базу отдыха; через год, когда мне захотелось в отпуске отдохнуть на Чёрном море, я из Братска позвонил директору ДСК; он разрешил побыть на их базе десять дней бесплатно (без питания), что меня очень устроило.
Создавая резерв на будущее, я из Черкесска поехал в Курсавку и Невинномысск, где на заводах заключил новые договора, но уже от имени кооператива Абрамова; в Пятигорске на ДСК заключить договор не получилось, но зато ознакомился с технологией объёмного домостроения для использования в лекциях по спецкурсу.
Ранее, работая в лаборатории, мы приготовляли добавку ОК, перемалывая сырьё БЛПК на маленькой щековой лабораторной дробилке – процесс долгий и малопроизводительный; теперь, работая самостоятельно в кооперативе Абрамова, я решил развернуть, полупромышленное производство по приготовлению порошкообразной добавки ОК, чтобы её, затаренную в мешки, доставлять на заводы ЖБИ, расположенные на западе и востоке страны. Для успешного внедрения химдобавок необходимо было заготовить несколько тонн ОК; у меня родилась новая и, как мне рисовалось, лучшая идея, поясню. Я нашёл подходящее пустующее помещение на Промбазе Братскгэсстроя, расположенной недалеко от БЛПК, перевёз туда на самосвале нужное количество кусковой ОК и нанял двух рабочих Промбазы, которые на щековой дробилке измельчали сырьё; порошок затаривали в бумажные мешки, которые я достал на БЛПК; мешки с добавкой я отправлял поездом на заводы, где предстояло выполнять договора; когда это производство было налажено, предложил преподавателю кафедры ПСК Анне Косых, которая хорошо разбиралась в лёгких бетонах, работу по моему договору с заводом ЖБИ в Сибирцево, а вознаграждение поделить 50 на 50, т.е. поровну; она согласилась и мы вылетели в командировку; на заводе за неделю выполнили всю работу, обучили персонал, подписал я у директора документы на оплату и мы вернулись в Братск; стали дожидаться перевода денег, которых долго не было; я неоднократно из дома звонил и посылал телеграммы директору, просил указать, что ещё нужно сделать для завода, но директор ссылался сначала на болезнь главного бухгалтера, затем на комиссии проверяющих органов и др.; это тянулось долго; я ещё раз побывал на заводе, и только после того, как пригрозил подать дело в суд, деньги пришли в Братск на счёт кооператива Абрамова; сумма зарплаты, восставила 76 т.р., т.е. по нашей договорённости, Косых должна была получить 38 т.р. Однако, кроме работы в одной десятидневной командировке, она ровным счётом ничего не делала, правда, не по своей вине; ожидала большую зарплату, отказалась летом ехать в командировку на завод в Невинномысск; я задумался о том, почему исполнитель, который ничего не делал, должен получать одинаково с тем, кто организовывал производство ОК, доставку её на завод, расположенный в Приморье, тратил свои деньги и нервы, выколачивая оплату, на заводе прилагал все усилия, чтобы успешно завершить дело; подумал, что разделить зарплату поровну будет несправедливо и решил переговорить с Косых, предложив ей 25%, т.е. 19 т.р. – хорошие деньги (3454 $ по тогдашнему курсу 5,5 рубля за доллар) за неделю работы в единственной командировке; но как только я ей об этом сказал, она вспыхнула, напомнила о нашей начальной договорённости, сказала, что не согласна со мной; я спокойно объяснил ей: «Действительно, Вы ни в чём не виноваты, но всю подготовку, производство добавки и отправку её на завод – всё это делал я; после командировки полгода «стоял на ушах», тратил деньги, нервы и здоровье, поэтому, извиняюсь, но платить 50% считаю несправедливым»; в ответ она заявила строптиво, что в таком случае никаких денег ей не нужно, назвала меня обманщиком; я считал, что, возможно, она погорячилась, одумается (сама как-то мне рассказывала, что живёт с ребёнком и мужем, учителем физкультуры, который зарабатывает мало) и взял паузу; для себя решил, что если оплачу ей 38 т.р. за безделье, назову себя круглым дураком; через две недели мы встретились снова, я сказал ей, что нет смысла отказываться от 19 т.р., ведь это 80 её месячных зарплат преподавателя; выслушав меня, она вновь сказала, что денег не возьмёт; ну что ж, подумал я, значит, не нуждается, и можно ставить точку.
Абрамов выплатил мне заработанные по договору 76 т.р.; я хорошо запомнил этот день, когда получил настоящую зарплату, равную 130 моих месячных институтских зарплат; часть этих денег пошло на помощь Кириллу, часть на текущие домашние расходы, а оставшиеся стали основой для бизнеса, о котором расскажу ниже. Теперь я сказал себе, что в будущем постараюсь больше работать на себя и меньше на дядю; раньше зарабатывал как строитель, затем как преподаватель вуза – я имею ввиду, кем являюсь по самой сути.
Неприятная ситуация с Косых стала для меня уроком на будущее, поскольку такое встретилось впервые; как разрешать подобные конфликты в бизнесе, никто нас не учил; впредь я поступал более осмотрительно; например, делая работу в Курсавке на керамзитовом заводе и в Армавире на заводе ЖБИ вместе с преподавателем той же кафедры ПСК Шляхтиной, подобного конфликта уже не было. Теперь я знал, что сначала нужно понять себя, затем – партнёра; в отношениях с людьми надо сосредоточиться на том, что мы ценим в этих людях, а не на том, что нас в них раздражает.
XLV
Очень интересными были мои командировки в города Дальнего Востока. Запомнилась автодорога, когда мы с коллегой ехали автобусом из Владивостока в Находку; особенно завершающий этап: автобус, перевалив через перевал, спускался в прибрежную долину и ехал к городу; в Находке я заключил хоздоговор с ремонтным заводом ТОФ на предмет внедрения химдобавок в бетон при возведении крупнопанельных жилых домов, которые строил завод хозяйственным методом. Я уделил время осмотру города, растянувшегося на многие километры вдоль берега огромной бухты; посетил музей флота, порт, побывал в таможне, где в приёмной начальника и в тесном коридоре толпились японские торговые представители со своими подношениями, упакованными в большие картонные коробки; в те времена японских магнитофонов и телевизоров-двоек (с видео) ещё не было в свободной продаже и этим дефицитом японцы ублажали сотрудников таможни для ускорения разгрузки кораблей и отправки товара в Россию поездом. Наша работа шла успешно, завод заплатил деньги за выполненный нами ранее первый этап; однако вскоре в стране обрушились деловые связи между предприятиями и заказчики перестали платить заводу деньги за выполненные работы по ремонту судов; теперь я приехал к главному инженеру, он сообщил, что завод находится на картотеке, денег нет даже на зарплату рабочим; вспомнив такое же положение нашего завода ЖБИ в Ростове, где я работал главным инженером, хорошо понимал руководителя; нажимать на него было бесполезно; в итоге половину наших заработанных денег мы не получили – что ж, пострадали тогда не только мы.
Мне предстояло выполнить работу на Невинномысском заводе ЖБИ по применению добавки ОК при изготовлении стеновых панелей из лёгкого бетона, но в лице Косых я лишился знающего специалиста; выполнение хоздоговора (деньги за первый этап уже нами были получены) стало под угрозой провала, чего раньше я никогда не допускал; придумать что-то, как выйти из этого положения, я не мог, других сотрудников в институте не было; однажды я по какой-то причине зашёл на кафедру экономики, и, ожидая заведующую, случайно увидел на столе доцента Слиньковой толстую книгу американского профессора Филиппа Котляра «Основы маркетинга» и стал листать; в аннотации прочёл, что этот американский учебник написан для школ бизнеса, по нему учатся студенты в 97 школах США; Слинькова разрешила мне взять книгу на несколько дней домой; стал внимательно просматривать и читать отдельные разделы; учебник коренным образом отличался от наших: в нём почти не было теоретической части, а описывались и подробно разбирались ситуации, которые часто возникали у американских компаний; рассказывалось о том, как они выходили из трудных ситуаций и добивались успеха; читать мне было интересно, буквально через час наткнулся на ситуацию, которая сложилась в одной из фирм из-за отсутствия нужных специалистов, т.е. в точности похожую на мою нынешнюю ситуацию с хоздоговором; автор учебника дал этой фирме простой рецепт: надо купить мозги; я подумал: у меня есть деньги, но нет нужного исполнителя, сразу сообразил – надо действовать; из-за пятичасовой разницы во времени в Москве ещё был рабочий день; я тут же позвонил в НИИЖБ своему бывшему руководителю моей диссертации Александру Васильевичу Лагойде, объяснил ситуацию и спросил, к кому можно обратиться, чтобы за хорошие деньги специалист по лёгким бетонам совместно со мной выполнил работу в Невинномысске; А.В. сразу дал мне координаты к.т.н. Юрия Романова из лаборатории лёгких бетонов, которому я позвонил и сказал, что напишу подробное письмо, из которого он поймёт мою просьбу; в тот же вечер, сидя за столом до полуночи, я на восьми страницах написал подробно, что нужно выполнить, сообщил условия оплаты, утром отправил письмо; через неделю Юрий позвонил мне, сказал, что такая работа ему знакома, он согласен ехать в Невинномысск; по телефону мы договорились встретиться в гостинице в назначенный день; когда я приехал автобусом из Минвод и пришёл в гостиницу, Юрий уже поселился в двухместном номере, мы познакомились; это был симпатичный мужчина, приветливый и доброжелательный, лет на пять старше меня; он много работал от НИИЖБА с лёгкими бетонами на заводах ЖБИ и даже помогал несколько раз внедрять химдобавки к бетону в Чехословакии; на следующий день мы появились в заводской лаборатории и распределили обязанности: я взял на себя приготовление водного раствора добавки ОК, контроль и подготовку к бетонированию партии стеновых панелей, и другие общие вопросы; Юрию досталась работа по налаживанию дозаторов и расчёту дозировок водных растворов в бетонную смесь; вечером в гостинице он рассказал мне, что хотя дозаторы добавок на бетонном узле имеются, но ими не пользовались годами, они в ужасном состоянии, надо разбирать, чистить и налаживать работу; Юрий оказался человеком, который не боялся трудностей из-за очистки грязи и ржавчины, был оптимистом, ценил юмор и даже дружески подкалывал меня в присутствии сотрудников лаборатории: «Сделал, как велели»; за три дня мы всё подготовили, затем при нашем участии и контроле были отформованы панели и изготовлены бетонные образцы-кубики; после пропарки в камере, лаборатория проверила прочность бетона и дала положительное заключение; у директора я подписал документы на оплату; с Юрием договорился, что как только деньги переведут в Братск, оплачу ему наличными, в том числе и командировочные (меня не интересовало, что командировку ему оплачивал НИИЖБ); мы расстались, а через десять дней пришли деньги; я в ближайший свой визит в Москву передал Юре деньги, чему он был рад; когда спросил Лагойду, почему Романов так быстро согласился помочь мне, А.В. сказал: «Дело в том, что ему очень были нужны деньги для свадьбы сына»; вот так с помощью «покупки мозгов» я вышел из трудного положения. После завершения этого хоздоговора моё сотрудничество с Абрамовым окончилось по причине его отъезда в США на ПМЖ.